Условия внешней среды ухудшались гораздо быстрее, чем Дэвид представлял возможным, и связанные с этим проблемы заставили его на время забыть о тайнах, которые так тщательно скрывались в клинике. Почерневшие тела Обри Денман и ее потерпевшего поражение охранника быстро похоронили в дальнем конце сада.
Дэвид подошел к огромному окну и посмотрел на две не слишком аккуратные горки земли на зеленой лужайке. Рядом с ними росла яблоня, которая напомнила ему о чем-то неприятном.
«Их цвет похож…»
На что? Дэвид не находил ответа и решил отложить эти мысли, однако они вызывали у него беспокойство.
Чуть дальше рос дуб, окутанный ореолом молодой зелени, и ее бледный цвет успокаивал и одновременно причинял боль.
Если не поднимать глаза, все казалось нормальным, отлаженным и безопасным, но стоило посмотреть наверх, на стену, как он видел колючую проволоку. Изучив журналы клиники, Дэвид обнаружил, что Обри Денман была с ним не слишком откровенна — во всем, и, вне всякого сомнения, в том, что касалось системы безопасности, которая оказалась гораздо хуже организована, чем она утверждала… или, скорее всего, думала.
Колючую проволоку установили, потому что горожане попытались попасть на территорию клиники, перебравшись через стену. Их заставили отступить и приняли дополнительные меры безопасности, включая приобретение некоторого количества мощного оружия и нескольких тысяч патронов.
Впрочем, за стеной с проволокой открывался великолепный вид на земли округа Роли, на невысокие холмы, окутанные облаком бледной зелени, и только, если присмотреться внимательнее, кое-где можно было увидеть черные сгоревшие дома.
Теперь небо постоянно имело странный оттенок, ничем не напоминающий голубой. На самом деле даже не цвет, а, скорее, его отсутствие, так Дэвид себе это представлял. Ему стало интересно, где персонал берет воду, надеясь, что из колодца на территории клиники.
Включился интерком, и Дэвид услышал голос Кэти Старнс:
— Новая пациентка в смотровой.
— Принесите, пожалуйста, ее карточку.
Увидев имя новой пациентки, Дэвид замер, но постарался сделать все, чтобы голос прозвучал ровно и спокойно:
— В каком она состоянии?
— Возбуждена, но это первая реакция, и мы рассчитываем, что она не доставит нам проблем.
— Ни на что не рассчитывайте.
— Конечно, доктор.
Обри Денман говорила, что он вспомнит Кэролайн Лайт и что благодаря ей происходящее обретет более конкретные очертания. Но пока ее имя выглядело всего лишь как обычная запись на листке бумаги. Видимо, все изменится, когда он ее увидит.
— Шизоаффективное расстройство, которое лечили при помощи лития, — доложила Кэти.
Дэвид изо всех сил старался не показать, что это имя ему знакомо и что она является дочерью их учителя.
Он начал читать карточку. У него сложилось впечатление, что Кэролайн вела легкую жизнь дочери богатых родителей, пока в прошлом году не появились первые симптомы болезни.
Эта запись вызвала у Дэвида беспокойство. Обри Денман индуцировала состояние психоза у членов класса, когда они почти вышли из подросткового возраста, а не в прошлом году, — точнее, он так решил. Возможно ли, что Кэролайн по диковинному стечению обстоятельств действительно больна? Или только делает вид? Он не нашел в ее карточке никаких указаний на то, что до 2019 года ее болезненное состояние каким-то образом проявлялось.
Сейчас резкие вспышки психических заболеваний встречались довольно часто, поскольку люди подвергались невероятным стрессам. Именно по этой причине Центральная больница Манхэттена была буквально забита пациентами. Значит, вполне возможно, что дочь их учителя самым банальным образом сошла с ума.
Но не менее вероятно и то, что все не так просто, поэтому единственное, что оставалось делать Дэвиду, — это оперировать фактами, лежащими на поверхности.
В отчете говорилось, что литий больше не действует на состояние пациентки, которое выражается в виде слуховых галлюцинаций. Она твердит, что слышит голоса, приказывающие ей, например, нарисовать картину, поехать в какое-то непримечательное место или вооружиться пистолетом.
Кэролайн Лайт заставила пилотов самолета, принадлежавшего ее семье, совершить рейс, который, судя по всему, стоил баснословных денег, в Гватемалу, где она наняла аэроплан местных линий и отправилась в самое сердце джунглей. Что она там делала, осталось неизвестным; сама же она отказалась отвечать на все вопросы, когда вернулась домой.
Герберт Эктон и Бартоломео Лайт в двадцатых годах побывали в Гватемале и привезли оттуда подробные дневники, рисунки и карты, заполнившие не одну полку в библиотеке особняка.
— Я хочу, чтобы вы поместили ее в отдельную палату, но с полной свободой передвижения внутри здания — под наблюдением, естественно. Пациентка может выходить на улицу только в сопровождении кого-то из персонала.
— Довольно строгие меры, — прокомментировала Кэти.
Кэролайн Лайт находилась в достаточно сложном положении. Она, вероятно, представляла для их врагов такой же интерес, как и Обри Денман. Возможно, даже больший.
— Я считаю, что это необходимо. И еще: пожалуйста, держите ее фамилию в секрете.
— Мы никогда не называем пациентов по фамилиям в присутствии других людей.
— В карточке тоже. Назовите ее… ну, не знаю, Кэролайн Смит.
— Хорошо, доктор.
Ее голос прозвучал слишком сдержанно и нейтрально, и Дэвид решил, что она пытается что-то скрыть; только вот он не мог понять, что.
Дверь распахнулась, и в комнату быстрым шагом вошла Кэролайн Лайт. От ее красоты у Дэвида захватило дух, и еще он успел заметить, что голубое шелковое платье, облаком плывшее за ней, подчеркивает стройные ноги.
Когда она подошла ближе, он почувствовал, как его тело пронзило ощущение почти физической боли — ее глаза сияли, точно драгоценные камни, гладкая кожа была загорелой, губы сердито поджаты и одновременно казалось, будто она вот-вот засмеется. Черные ресницы оттеняли сияние глаз, которые метали молнии, изучали его и потешались одновременно.
Однако бросающее вызов, неоднозначное выражение не могло скрыть ослепительной красоты Кэролайн — широкий лоб, удлиненные глаза, узкий, но не суровый нос, пухлые, но не слишком, щеки, которые подчеркивали изящную линию скул.
Впрочем, ее появление не пробудило у Дэвида никаких воспоминаний; у него не возникло ощущения, что он ее уже видел, даже сердце не забилось быстрее. Кэролайн для него была всего лишь самой обычной незнакомкой.
Когда Кэти незаметно вышла, Кэролайн села, скрестила ноги и уставилась на него своими невероятными глазами. Дэвид спрашивал себя, что он в них видит — гнев или насмешку? Может быть, и то и другое?
— Наконец-то, — проговорила она.
Ее слова показались ему весьма необычными для начала разговора.
— Мы с вами знакомы?
Кэролайн покраснела, затем вскинула голову, точно молодая кобылка, и у Дэвида возникло ощущение, что она одновременно разозлилась и обиделась.
— Хорошо, давайте поговорим про вашу болезнь и посмотрим, каково ваше состояние на сегодняшний день.
Она засунула обе руки в сумочку, сделанную, судя по виду, из кусочка облака, белого и мягкого, и достала сигарету.
— Извините, но в здании клиники нельзя курить, — сказал Дэвид.
Она закурила, глубоко затянулась и выдохнула две струи дыма, превратившись на мгновение в изысканного дракона.
— Кстати, а что это за помойка? — оглядевшись по сторонам, поинтересовалась она.
— Клиника Эктона. С вами часто случается, что вы не знаете, где вы находитесь?
— Я имела в виду комнату. Разумеется, я знаю, где нахожусь. — Она громко фыркнула. — Дэвид, ты все еще спишь?
Он хотел раскрыться ей, но не мог этого сделать, не получив внутреннего сигнала, пусть даже едва различимого звоночка узнавания; однако ничего такого не происходило, и он продолжал сохранять профессиональный подход к ситуации.
— Что вы имеете в виду под сном?
— Можешь собрать все свои вопросики, свернуть их в трубочку и засунуть сам знаешь, куда.
— И куда же?
Она швырнула в него сигарету, та угодила ему в плечо и упала на пол.
— Замечательно.
— Дэвид, ты ставишь себя в неловкое положение и… если честно, причиняешь мне боль.
— В каком смысле?
— Прекрати!
Дэвид понимал, что оказался в исключительно тяжелом положении. Кэролайн ему очень нравилась, но воспоминаний, с ней связанных, не возникало.
— Могу побиться об заклад, что ты не знаешь, что означают изображения над твоей дверью, — сказала она.
— Не знаю.
— Зато я знаю, потому что именно мой дед их отыскал. «In tetu inan, in tetu itah». Это на языке науатль означает «отец и мать богов». Ометеотль — владыка двойственности, мать и отец.
— Вы по этой причине летали в Гватемалу? Вы в них верите?
— А ты как думаешь? — Ее тон сочился сарказмом.
— Вы сами должны ответить на этот вопрос, Кэролайн.
— Ты должен вспомнить, Дэвид, — проговорила она, и он увидел грусть у нее в глазах.
Она обладала тонким умом, гибким и живым, и сейчас проверяла его, только вот зачем? Пытается ли настоящая Кэролайн Лайт выяснить, помнит ли он ее, или враг старается узнать, какое он имеет отношение к классу?
— Что я должен вспомнить?
Кэролайн закурила новую сигарету.
— Поговорим о сексе?
— О сексе?
— Разве ты не этим здесь занимаешься?
— Вы в клинике, Кэролайн. Сюда приезжают больные люди, чтобы специалисты облегчили их страдания. Полагаю, именно по этой причине вы здесь. А вы что думаете?
— Что мне нужна пепельница.
— Тут ее нет.
Она сбросила пепел на ковер.
— Он из Тебриза, может быть, Гаджи Джалили, ты только посмотри на абраш. Великолепный ковер. — Кэролайн улыбнулась, и ее лицо смягчилось от появившейся на нем надежды. Она действительно выглядела потрясающе красивой. — Мне всегда было интересно, как здесь, наверху, все устроено. Помнишь, в тот раз, когда мы попытались сюда пробраться, старая миссис Эктон жутко разозлилась и пригрозила нам поркой? Ты знал, что она дожила до ста трех лет? По условиям договора передачи собственности, мы не имели права ничего менять в этих комнатах. Вот почему ковер остался здесь. Каким удивительно бесцветным ты стал, Дэвид. Однако по твоим глазам я вижу, что у тебя не полная амнезия.
Кэролайн встала и обошла стол. Дэвид тоже поднялся на ноги, неожиданно они оказались совсем близко друг к другу, и он почувствовал, как его отчаянно к ней тянет. Он откашлялся.
— Может быть, я всегда принадлежал к категории бесцветных бюрократов. По крайней мере, по вашему определению.
Она мимолетно коснулась пальцами его предплечья — и этот, вроде бы невинный жест вдруг показался невероятно интимным.
— Мы знакомы, Дэвид, и мы дали друг другу обещания. Даже если твое сознание отрицает этот факт, тело его уже признало. — Она показала на изображения над дверью. — Они являются знаком того, что место священно. Например, Благородное жилище Пернатого змея Кетцалькоатля. Ничего не напоминает?
Дэвид снова откашлялся.
— Нынешнее положение — возмущения на солнце, совпадение дат — заставило некоторых пациентов ввести космологию майя в свои фантазии. Мы, психиатры, привыкли иметь дело с Гитлерами, Джонами Кеннеди и Наполеонами. Теперь же пришлось столкнуться с Кетцалькоатлями и Тлалоками. Поэтому я отвечу вам: да, я знаком с Пернатым Змеем. Простите мне мою смелость, но какая богиня вы?
— Я поняла, что происходит. Ты не уверен насчет меня. И, хотя ты кое-что вспомнил, этого мало, чтобы перестать опасаться.
— И какое это имеет значение для вас?
Ее щеки порозовели, и губы слегка раскрылись, чтобы он сумел разглядеть белоснежные зубы и влажный язык. Наверное, более соблазнительного зрелища Дэвиду видеть не доводилось.
— Я хочу, чтобы наше «мы» вернулось, Дэвид, как во времена детства.
Он больше ни секунды не сомневался, что принял правильное решение держать Кэролайн под неусыпным наблюдением. Если они вместе учились в пресловутом классе, она и сама будет рада, что ее охраняют. Если же — вражеский агент, ее возможности будут сильно ограничены. Дэвид понял, что эта женщина абсолютно здорова с точки зрения психиатрии и даже не пытается притворяться.
Появилась Кэти, показывая своим приходом, что время разговора с пациенткой подошло к концу.
— Кэролайн может идти, — сказал он.
С грацией танцовщицы та отвернулась, но уже в следующее мгновение снова посмотрела на него — у нее раскраснелись щеки, в глазах пылала такая ярость, что Дэвиду стало не по себе. Кэролайн в гневе наводила ужас.
— Такие вещи проходят только один раз!
Она привыкла доминировать, и ей не нравилось подчиняться приказам. Дэвид же не очень понимал, какие между ними отношения, поэтому попытался улыбнуться.
— Просто наступило время ленча, Кэролайн.
— Я желаю что-нибудь сырое, с кровью. Желательно сердце.
— Будьте осторожны, вдруг вы его получите?
— Ха. Значит, можно заказать? Вы тут работаете, как на круизном корабле?
Он проигнорировал ехидный вопрос и отвернулся. Через пару секунд она сердито затопала к двери, и Кэти поспешила ее догнать. В приемной она передала ее Сэму Тейлору и уже собралась закрыть дверь кабинета.
— Нет, Кэти, останьтесь, — крикнул Дэвид.
Она вернулась. Ради безопасности Кэролайн Лайт Дэвид намеревался убедить персонал клиники, что она действительно не в своем уме и, возможно, даже опасна.
— Я хочу, чтобы за новой пациенткой установили круглосуточное наблюдение. Пусть ее багаж проверит Глен, лично, и посмотрит, нет ли в нем чего-то, что не должно там находиться. Если он что-то найдет, пусть принесет мне. Обувь и одежду необходимо снабдить жучками. Кроме того, внесите ее в тревожный список службы безопасности на предмет любых отклонений от нормы.
На лице Кэти появилось тщательно контролируемое выражение удивления.
— У Кэролайн исключительно серьезная проблема, — пояснил Дэвид. — Ей поставили неверный диагноз и неправильно лечили, но дело не только в этом. Мы с вами получили бомбу с часовым механизмом, и она вот-вот взорвется. Оказавшись в клинике в окружении профессионалов, которые в состоянии ее контролировать, она намерена позволить себе немного расслабиться.
— Я немедленно займусь вашими распоряжениями, — сказала Кэти и повернулась, собираясь уйти.
— Не волнуйтесь, она взорвется еще не сейчас. Но это непременно произойдет. В какой-то момент ее ярость вырвется наружу, и ничего хорошего нас не ждет.
— Доктор, у вас намечена встреча с координационным комитетом.
Когда Кэти ушла, Дэвид сделал глубокий вдох и медленно выпустил воздух. Его заместительница казалась ему привлекательной в сексуальном плане — разумеется, не такой яркой, как Кэролайн Лайт, — и он не отказался бы от ее компании в своей постели.
Дэвид подошел к стенному шкафу и достал один из великолепных манускриптов. Ему очень хотелось провести с ними некоторое время, и если не прочитать, то хотя бы насладиться мастерством тех, кто их создал. Они притягивали, и ему не терпелось прикоснуться к ним руками.
Он вытащил один том, потом другой и третий. Все они были разными и очень большими, и он подумал, что они, наверное, длиннее любого кодекса ацтеков или майя.
И тут он заметил книгу. «Боги Мезоамерики», автор Бартоломео Лайт. Не вызывало сомнений, что к ней долгое время никто не притрагивался, и кожаный переплет тихонько затрещал, когда он к нему прикоснулся.
В тот момент, когда Дэвид открыл книгу, в кабинет вошла Мэриан Хант; за ней следовали шеф-повар, Рей Веллер, Глен, Билл Остерман, главный инженер и остальные члены управляющего совета, работающие в клинике.
По вполне понятным причинам перед ленчем первой темой обсуждения стали запасы продовольствия. Обеспечивать клинику предметами роскоши, на которые рассчитывали пациенты, становилось все сложнее. И Дэвид понимал, что придется ввести определенные ограничения, что неминуемо вызовет возмущение.
В заполненной людьми комнате он вдруг испытал приступ клаустрофобии. Он не привык относиться с подозрительностью к своим коллегам, и, оказавшись с ними в одном помещении, вдруг понял, что ему это неприятно. Несмотря на огромные размеры, кабинет почему-то стал напоминать ему гроб.
— Доктор, с вами все в порядке? — спросила Кэти. — Выглядите вы так, будто вам нехорошо.
Дэвид положил руку ей на плечо и почувствовал, что она напряглась и едва заметно отодвинулась.
— Вы считаете, что доктора Аллмана убили?
— Прошу прощения?
Ее удивил его вопрос; по правде говоря, его самого тоже. Однако Кэти быстро пришла в себя.
— Он погиб во время пожара, — резко ответила она.
Дэвид оглядел собравшихся, их закрытые, внимательные лица.
— Хорошо, давайте начнем, — сказал он. — У нас не так много времени.
И подумал: «На самом деле, у нас его совсем нет. Нисколько. В действительности клиника Эктона и все мы, страна и остальной мир оказались в одинаковом положении: у нас больше нет времени».
Дневник Дэвида Форда
Когда я листал книгу Бартоломео Лайта, оттуда выпал документ, который в буквальном смысле все во мне перевернул, поскольку оказалось, что реальность не имеет ничего общего с моими представлениями о ней.
Документ очень старый и подписан Гербертом Эктоном. Он озаглавлен «Календарь отклонений», на нем стоит дата: «6.1.1». Либо первое июня 1901 года, либо шестое января того же года. Однако у меня нет ни малейшей возможности узнать наверняка.
Далее я намерен записать исключительно важные вещи, поэтому постараюсь соблюдать абсолютную точность: я нашел документ без десяти двенадцать утра двадцать второго мая 2020 года, когда просматривал книгу.
Знаю, что это не фальшивка — не потому, что бумага выглядит старой, а по причине, которая станет ясной после того, как я перепишу документ.
По моему скромному мнению, это, возможно, самые поразительные слова, когда-либо написанные.
На первый взгляд, документ представляется работой человека, прекрасно понимающего современную историю. Но только на первый.
На самом деле это перечень дат двадцатого века, когда произошли не слишком заметные, но имевшие ключевое значение события. Около каждой даты стоит глиф в виде печати, и я обнаружил богов, которых они означают, в книге «Боги Мезоамерики».
Из-за отсутствия Интернета воспользовался книгой «Каждый день истории», которая также имеется в библиотеке, чтобы посмотреть незнакомые мне даты, впрочем, их оказалось совсем немного — одна или две.
Я записываю их здесь вместе с ацтекскими глифами, которые к ним относятся:
2 февраля 1910. Вступление Алистера Кроули в «Орден Золотой Зари».
Это оккультная организация; глиф, стоящий рядом с ней, обозначает бога подземного мира Аколмистли, как будто членство Алистера Кроули в ордене каким-то образом ввергло нас всех в ад или отметило начало нашего падения.
28 июня 1914. Убийство Франца Фердинанда, эрцгерцога Австрийского.
Это событие привело к началу Первой мировой войны. Глиф обозначает Иш Таб, богиню самоубийства и любительницу крови.
13 октября 1917. Фатимское пророчество «танец солнца».
Тысячи людей стали свидетелями этого явления. Глиф изображает Чалчиуитликуэ, «богиню в платье из звезд», «ту, что освещает». Я помню великолепное, усеянное звездами одеяние, в котором, по описанию свидетелей, предстала перед ними Дева Мария.
5 января 1919. Создание национал-социалистической рабочей партии в Германии.
Адольф Гитлер вступил в партию на следующий год, и она стала нацистской. Он был отмечен глифом Тескатлипока, бога правителей, смерти и ночи.
16 сентября 1922. Последняя репарационная встреча в Веймаре.
На этом совете было принято решение забрать у Германии все золото. В результате немецкая марка стала жертвой гиперинфляции и появились условия для появления Гитлера и его партии. Отсюда Стервятник, бог разрушительных излишеств.
30 марта 1934. Лео Силард открывает ядерную цепную реакцию.
Силард гулял по улицам Лондона, когда вдруг увидел, каким образом будет устроена атомная бомба. Койольшауки, богиня Млечного Пути, чей громкий рев возвещает начало войны.
25 января 1938. Фатимское предсказание сбылось.
В ту ночь мощные вспышки в небе над Европой сообщили о начале Второй мировой войны, точно как предсказывала Дева Мария в Фатиме. И Чальчиутотолин, бог тайн и загадок.
Это была предпоследняя дата, но последняя потрясла меня больше всего.
Ко мне в руки попал документ с перечислением событий, происходивших под поверхностью истории, но оказавшихся ключевыми на длинном пути человечества, в путешествии, которое, судя по всему, началось в 1910 году.
У меня есть собственная история касательно одного из событий. А именно: мой отец лично знал уже пожилого священника отца Томаса Хейма, который оказался среди тех, кто видел «танец солнца» в Фатиме. Отец Хейм рассказал, что на самом деле это было не солнце, а какой-то объект, находившийся прямо перед ним. Он добавил, что видел лестницу и двигавшиеся по ней фигурки.
Я так и не узнал, что он имел в виду, но последняя дата немного прояснила его слова.
22 июня 1947 года. Считается, что в этот день произошла так называемая «Встреча с НЛО на острове Маури», первое событие подобного рода в наше время, имевшее место на три недели раньше знаменитого инцидента в Розуэлле. Речь шла о том, что рыбаки видели, как над островом Маури в штате Вашингтон летало несколько непонятных объектов, какое-то необычное вещество вывалилось из одного из них и угодило прямо в рыбачью лодку.
Кроме того, многие из тех, кто принимал участие в расследовании этого явления, расстались с жизнью в последующие недели.
Одного из оставшихся в живых звали Фред Крисман. Позже прокурор округа Новый Орлеан Джим Гаррисон обвинил его в убийстве Кеннеди. Что это означает, и означает ли хоть что-то, я не знал, но не вызывало сомнений, что он был связан с Ли Харви Освальдом.
Думаю, Герберт Эктон составил этот документ для того, чтобы перечислить ключевые моменты истории, которые иллюстрируют тайное сражение высших сил, управляющих делами людей. Мы вовсе не забрели сами в отчаянную ловушку, нас в нее привели. Так же, как майя, знали, когда мы снова окажемся среди осколков сверхновой, это было известно и тем, кто направляет наш мир. Более того, они сочиняли историю, а не просто позволяли событиям происходить.
Разумеется, мои собственные предположения о том, что мне в руки попал очень старый документ, являются недостаточным доказательством его подлинности — в отличие от второй страницы, где я обнаружил всего два абзаца. В первом, озаглавленном «Чалчиуитликуэ», я нашел подробное описание Кэролайн Лайт.
«Богиня в платье из звезд, та, что несет свет понимания. Она должна родиться 25 октября 1986 года, точно по расписанию. Поступит в класс первого июня 1997 года. Затем будет погружена в состояние амнезии».
Второй абзац называется «Кетцалькоатль» и посвящен некоему Дэвиду Форду, то есть мне.
«Пернатый Змей, созидатель и строитель, появится на свет 25 октября 1988 года, точно по расписанию. Половое созревание состоится 12 июля 1992 года. Поступит в класс 1 июня 1994-го, вместе с остальными. Частичная индукция, никакого искусственного психоза. Направлен на получение медицинского образования с целью исполнения миссии. Должен стать директором клиники 14 мая 2020-го. Найдет этот документ без десяти двенадцать утра 22 мая 2020-го».
Возможно, я мог бы объяснить все это хитроумной подделкой, если бы не последнее предложение, Как только прочитал его, посмотрел на часы. Они показывали без трех минут двенадцать; иными словами, у меня ушло семь минут на изучение документа.
Получалось, что, даже если забыть про чернила и возраст документа, автор предвидел точное время, когда я его найду. Что никоим образом он не мог это узнать обычным способом, даже если документ написали час назад. Поэтому, когда я перевернул страницу, вместе с ней перевернул свое понимание нашего мира — и уверен, так и должно было произойти.
В конце я еще прочитал два предложения.
«То, что я не смог сделать, ты должен завершить. Суд начался».
Многие религии и общества интуитивно понимали — или знали, — что существуют великие циклы, по которым мы движемся, и считали конец каждого из них временем божественного суда. Все это, конечно, замечательно, только не уверен, что нам следует рассматривать высшую силу, создающую и забирающую наши души, как нечто сверхъестественное.
Я не верю в богов, о которых говорится в документе, и, уж если на то пошло, ни в каких богов вообще. И, разумеется, не рассматриваю себя в качестве важничающего божества ацтеков. Но сейчас у меня не остается иного выбора, как признать, что необычная наука, спрятанная от большинства глаз, в состоянии предсказать течение времени. Она каким-то непостижимым образом связана с именами божеств, а также со мной, Кэролайн, этим местом и, возможно, с не известным мне будущим нашего мира — если оно у него есть.
Я держал в руках документ, основанный на утерянных научных знаниях, которым — начинаю это вспоминать — меня обучали в классе. В их основе лежат полностью отличные от современных дисциплин постулаты, так как это наука о душе и, будучи таковой, опирается более чем на три измерения, кои мы видим вокруг нас.
В прошлом она создала невозможные сооружения — такие, как гигантская платформа в ливанском Баальбеке, построенная из таких огромных камней, что мы и в наше время не можем сдвинуть их с места. Или крепость, расположенная высоко в Андах, в Саксайуамане, возведенная из тридцати тысяч идеально подогнанных валунов, каждый из которых весит, по меньшей мере, тонну и которые были доставлены и подняты на несколько тысяч футов.
Однако ее самым выдающимся достижением являлась способность видеть сквозь время — и, возможно, путешествовать в нем.
Разумеется, я намерен пролистать все книги в библиотеке, потому что прекрасно понимаю, что увидел. Я пишу эти слова, а на моем столе лежит документ, рассказывающий о том, как человечество начало свой путь в преисподнюю.
Часто размышлял над тем фактом, что одна-единственная пуля, вылетевшая из маленького пистолета, который держал в руках политический дурак, убивший Франца Фердинанда, привел к коллапсу Западной цивилизации и смерти миллиардов людей.
То, что данное событие включено в документ, говорит о его невидимой на первый взгляд важности, а ассоциация с именем Иш Таб означает не войну, но самоубийство и указывает на глубокое понимание психологических мотивов, ставших причиной этих событий. Именно техническая природа связанных между собой договоров усилила значение единственного выстрела, привела к последовавшему жертвоприношению в мировых масштабах и придала ситуации некую механистичность. Как только одна страна посадила своих солдат в поезда, которые отправились на фронт, другим пришлось сделать то же самое, чтобы избежать риска оказаться не в состоянии помешать чужой армии спокойно пересечь их границы.
В основе своей, передо мной лежит документ, который рассказывает о том, как человек стал рабом машин.
Но не только. Я увидел объявление о прибытии высшей силы в форме НЛО, событии, начавшемся с инцидента на острове Маури.
Представители НАСА в 2012 году действительно говорили, что некоторые из них построены разумными существами, но никто не исследовал данный факт. Да и у кого тогда было на это время? Впрочем, возможно, кто-то их и изучал, однако я нигде не встречал сообщений о полученных ими результатах, а теперь уже слишком поздно.
Итак, высшая сила вернулась, чтобы проследить за грандиозными переменами.
Я сижу в великолепном, заполненном тишиной кабинете со стенами, украшенными изысканной резьбой, в окружении книжных полок и высоких шкафов, и мучаюсь все новыми и новыми вопросами. Я оказался один в самом конце времен и должен управлять зависящими от меня людьми, превратившись в подобие пастуха.