Эллен и Брайан медленно продвигались на запад, в самую чащу леса. Справа от них время от времени слышался шум падающей с гор реки Кияморы, а слева, за дремучим лесом, находилась Оскола.

Брайан так и не смирился со своей потерей, однако он решил ничего не предпринимать, пока не выяснит судьбу Лой. Если она мертва, он, не раздумывая, последует за ней. Но это нужно знать наверняка. Обрушившееся на Брайана горе не сломило его волю, а все его помыслы и стремления были направлены только на то, чтобы узнать судьбу, постигшую жену и ребенка.

Брайан молча наблюдал за ехавшей рядом Эллен, испытывая к ней чувство благодарности. И все же он был уверен, что ей лучше уйти. Эта женщина не должна разделить его участь.

Эллен тоже наблюдала за своим спутником и не могла понять, откуда у него берутся силы. Девушка была уверена, что если бы подобное горе обрушилось на нее, то она не нашла бы в себе сил для борьбы и предпочла бы умереть. За эти несколько часов от Брайана осталась одна тень.

Проанализировав все случившееся, Брайан был уверен, что вход к тому, что осталось от его установки, должен быть где-то рядом, скорее всего, около дома судьи. Во всяком случае, у него были все причины думать именно так.

Во-первых, судья узнал о страшных превращениях раньше всех и первые необычные явления имели место именно на принадлежащем ему холме и в его погребе. Во-вторых, по мере приближения к дому судьи, Брайан стал замечать явные изменения, происшедшие с растениями: все ветви были немного перекручены, а листья превратились в маленькие зеленые шишечки или липкие, черно-зеленые пластинки, пахнущие перегноем.

Ученые, принимавшие участие в переносе установки в Осколу, остановили свой выбор на этой местности не случайно. Она была рядом с Ладлэмом, где находился университет с испытательной лабораторией. Кроме того, Оскола расположилась в области, совершенно уникальной с точки зрения геологии.

Находящиеся под землей месторождения железа и базальта были одними из крупнейших на земле, а люди, затеявшие эту войну, хотели обрести силу, чтобы господствовать над всей землей, а может быть, и Вселенной.

Брайан точно знал, где найдет вход в новую установку, и именно туда он стремился.

Эллен не покинула его даже после того, как они проехали мимо искореженных, странно раздувшихся деревьев, под корой которых что-то булькало и пульсировало.

Брайан окликнул свою спутницу. Она тут же остановилась и в полном изнеможении упала на руль.

— Что случилось, Брайан?

— Тебе пора последовать за Уэстами.

— Думаю, я смогу тебе помочь.

— Эллен, маловероятно, что я вернусь.

— Но шанс все-таки есть. Мы можем помешать этому злу или даже уничтожить его, правда?

Брайан не умел лгать.

— Шанс, конечно, есть, но он ничтожно мал.

Эллен хотела сейчас только одного: оказаться в теплой уютной постели с чашечкой крепкого кофе в руках и любящим мужем под боком. Но этим мечтам никогда не суждено осуществиться, потому что она не может оставить все, как есть, если существует хоть малейшая надежда исправить зло.

— Что мы будем делать?

— Включим все приборы, если, конечно, их найдем.

— Включим приборы? А я-то думала, что все нужно отключить к чертовой матери.

— Связь уже установлена, иначе ничего бы не произошло. Ясно, что мои коллеги пытались ее разрушить.

— О какой связи идет речь?

— Я и сам точно не знаю, но уверен, что насчет приборов я абсолютно прав.

— А где же они могут быть?

— Помнишь тот старый рудник?

— Как же я могу о нем забыть? — Эллен зябко поежилась, вспомнив о сырой яме и о следах, которые оставила на ее ногах мерзкая паукообразная тварь.

— Если мы туда спустимся, то наверняка найдем вход.

— У нас есть пара пистолетов, нужно взять фонарики — и вперед, к покорению неведомых вершин! Чем мы не отважные следопыты!

Брайан слегка улыбнулся и с благодарностью посмотрел на свою спутницу.

— Послушай, как расквакались лягушки.

Действительно, лягушачий хор не умолкал ни на минуту, и Эллен могла поклясться, что слышит в нем какие-то истерические нотки.

— А сверчки, — обратилась она к Брайану, — как громко они стрекочут.

Однако все лесные звуки перекрывал странный шелест и поскрипывание.

— Если мы хотим осуществить свой план, то надо немедленно отправляться в путь, Эллен.

Сделав глубокий вздох, как перед прыжком в воду, Эллен завела мопед.

— Ничего, переживем и это, — пробормотала она.

Они стали углубляться в лесную чащу. Сначала, к радости Эллен, не произошло ничего необычного. Однако вскоре она стала замечать перекрученные стволы деревьев и ветви с деформированными листьями. Потом ей бросился в глаза папоротник, похожий на груду водорослей, а через несколько минут в свете фар промелькнуло странное создание, слишком большое для насекомого и не похожее на летучую мышь. Эллен разглядела множество длинных и тонких ног и хищных щупальцев.

Она вглядывалась в темноту, с ужасом ожидая появления жуков-светляков. Вдруг что-то с тихим скрипом опустилось ей на грудь, и Эллен успела рассмотреть нечто, похожее на летающего скорпиона. Его крылья все еще жужжали и вибрировали. Прежде чем Эллен успела опомниться, насекомое взлетело и исчезло в темноте.

Чем ближе они подходили к Маунд Роуд, тем заметнее становились происшедшие в природе изменения. Стволы деревьев были уродливо перекручены, а увядшие листья напоминали маленькие, крепко сжатые кулачки. Из-под земли лился лиловый свет. Из мха вылезали мокрые коричневые усики, которые, хищно извиваясь, росли на глазах.

Рядом с домом судьи ветви деформированных деревьев были покрыты не листьями, а огромными черными пластинами из непонятного материала.

Весь растительный мир претерпел страшные изменения: папоротники превратились в хлюпающие, похожие на резину бесформенные куски, из которых сочилась черная сукровица; грибы достигали невероятных размеров, а в воздухе висела сплошная пелена сырого, пахнущего кладбищенской землей тумана.

Прямо перед Эллен из темноты выскользнула жемчужно-белая многоножка не менее восьми футов в длину. Девушка не успела затормозить и сбила насекомое, мягкое тело которого лопнуло с глухим хлопком, окатив Эллен жидкостью, пахнущей кислым молоком.

Несмотря на кочки и ухабы Брайан прибавил скорость. Эллен, не отставая, следовала за ним. Ее мопед провалился в овраг, а затем снова устремился в лесную чащу.

Теперь листья прилипали к телу и напоминали кожу. На земле светились лиловые искры, а туман стал похож на пыль. Эллен закашлялась и выплюнула изо рта какой-то черный порошок.

Брайан ехал, устремив взгляд в одну точку. Не хватало только врезаться в дерево. От прикосновений липких листьев по телу пробегали мурашки.

Он жаждал лишь одного: разделить участь Лой. Если она мертва, ему тоже незачем жить. Если же с ней произошло превращение, придется покориться судьбе.

Мысль о том, что Лой в этот момент страдает, заставляла Брайана нестись на полной скорости, забыв о том, что Эллен не была искусным водителем и с трудом поспевала за ним. Деформированные ветки больно хлестали по лицу. Брайану казалось, что в желудке у него извергается вулкан, готовый вот-вот вырваться наружу.

Вдруг впереди засияли яркие лиловые огни. Эллен тоже их заметила и почувствовала, как ее воля слабеет. Сосредоточив все внимание на силуэте Брайана, она старалась не смотреть по сторонам.

Брайан свернул в сторону, пытаясь объехать стоявшее на его пути дерево. В этот момент он увидел лиловый огонек, светящийся совсем рядом среди деревьев. В его душе закипала дикая злость. Никто не сможет остановить его на пути к намеченной цели.

Они воспользовались его установкой, чтобы открыть дверь в совершенно иной мир, и вот что из этого вышло.

Брайан слышал за спиной рев мопеда, на котором ехала Эллен. Он то затихал, то возобновлялся с новой силой. Ей нелегко справляться с незнакомой машиной. Может быть, на ее счастье мопед перегреется. Тогда она останется в лесу совершенно одна, но зато у нее появится хоть какой-нибудь шанс выжить.

Слева показалась серая лента Маунд Роуд, и сердце Брайана забилось сильнее.

Оба мопеда почти одновременно выехали на заросший травой склон. Облака рассеялись, и на небе стал виден Млечный Путь. Луна нависла над самой землей, а над ней сияла вечерняя звезда, освещая изменяющийся на глазах лес. Деревья извивались и перекручивались, а их уродливые ветви исполняли безумную пляску на фоне освещенного лунными бликами неба. Огромные стволы со страшным треском раскалывались на части и принимали новую, расплывшуюся форму, а их листья превращались в черные и скользкие грибовидные наросты, издающие при каждом порыве ветра омерзительные хлюпающие звуки.

Вокруг стоял страшный шум: треск и скрип деревьев смешивался с жутким шелестом перерождающихся листьев и пронзительными воплями обитателей леса, перерастая в оглушительный, леденящий кровь стон.

Брайан и Эллен заглушили двигатели и вдруг услышали новый, непонятный звук. Уже в следующее мгновение Брайан понял, что он означал, и, сделав над собой усилие, взглянул на дорогу, ведущую к дому судьи.

Там, во всем своем жутком и уродливом величии, начиналась пограничная полоса нового мира. Огромные разбухшие стволы с обвислыми грибообразными пластинами полностью вытеснили деревья. Черные виноградные лозы с жесткими и длинными волосками обвивали их с такой силой, что, казалось, хотели задушить. То тут, то там мелькали бесформенные темные тени, а в воздух взмывали пронзительные вопли, которым со скрипом и скрежетом вторило обезумевшее эхо. Над всем этим стояла прозрачная дымка лилового тумана. Всматриваясь в чащу, беглецы заметили, что переродившийся лес становился все гуще и непроходимее, уродливые стволы все толще и выше, а слизистые, обвислые грибы на их вершинах упирались в самое небо.

— Думаю, нужно отсюда удирать и как можно скорее. — Эллен вскочила на мопед и, развернув его, приготовилась к бегству. — А что, если мы нарвемся на бронетранспортеры?

— Эллен, для меня существует только один путь — вперед.

— Туда? Но мы наверняка погибнем и не сможем никому помочь!

— Нет, мы сможем повредить установку.

Беглецы увидели, как из-под травы посыпались лиловые искры. Набегая волнами из темноты, они все изменяли на своем пути.

Сзади, со стороны дороги, раздалось рычание, сопровождаемое мокрыми шлепками. Оно было таким громким, что перекрыло стоявший в лесу шум. За поворотом дороги было невозможно рассмотреть, в чем дело. Эллен увидела, как Брайан вынул из-за пояса пистолет, и последовала его примеру.

В этот момент из-за поворота дороги, появилось какое-то существо, переваливавшееся на четырех кольчатых ногах, каждая из которых была не менее пятнадцати футов в длину. В центре покачивалось нечто, похожее на «седан». Присмотревшись, Брайан понял, что это было ничто иное, как видоизменившийся бронетранспортер. С ним произошло то же, что и со всем, к чему прикоснулся страшный лиловый свет. За ним бежали похожие на уродливых сказочных троллей фигуры с тонкими длинными руками. На их телах, покрытых множеством черных отростков, болтались обрывки униформы. Когда-то эти создания были обычными солдатами великой армии США, а теперь они жались к уродливой громадине, пытаясь найти у нее защиту.

В свете фар было видно, что на головах у переродившихся созданий светится пара составных лиловых глаз. Их свет ударил в лицо беглецам. Брайан и Эллен были застигнуты врасплох. Испустив вопль дикой радости, они стали кружить возле мопедов, беспорядочно размахивая пистолетами. Волны безумного наслаждения уносили их все дальше и дальше. Это напоминало огонь всепоглощающей страсти, в пламени которого без сожаления сгорали погибшие души.

Вдруг Эллен подсознательно почувствовала, что в этот момент над ней совершается насилие. От этой мысли в душе закипела дикая злоба, разрушившая страшное наваждение. Собрав все силы, она отвернулась от предательских огней.

Брайан лежал на спине, плечами и пятками упираясь в землю и дергаясь всем телом, словно достигнувшее сексуального экстаза животное.

Эллен стремительно бросилась к Брайану, ухватила его за голову и, собрав все силы, стала выкрикивать его имя.

Их тела сплелись в клубок и покатились в сторону, а бронетранспортер-мутант в сопровождении группы уродливых троллей был уже всего в ста футах от мопедов. Брайан и Эллен кувырком скатились на обочину, проползли на четвереньках несколько метров и бегом устремились в центр запретной зоны. А за их спиной подоспевшие монстры направили потоки лилового света на оба мопеда, которые стали изрыгать желтый дым и покрываться толстыми черными отростками.

Эллен чувствовала себя, как солдат, идущий в последний рукопашный бой. В ее душе не осталось места ни для страха, ни для боли, ни для надежды… Там была пустота.

Два загнанных в угол человеческих существа, размахивая пистолетами, неслись во весь дух к окруженному густыми виноградниками дому судьи. Эллен на секунду замедлила шаг и сразу почувствовала, как виноградные лозы обвились вокруг ног, приклеиваясь листьями к рукам и бедрам. С трудом сдержав крик, она отбросила их в сторону. Виноградные лозы и деревья-мутанты хищно тянулись деформированными ветвями к Брайану и Эллен, стремясь увлечь их в свои черные пульсирующие заросли, покрытые скользкой слизью.

Наконец они добрались до погреба судьи, и все вдруг сразу изменилось. Растений-мутантов здесь было совсем немного. Заросли травы и кустарника, закрывавшие вход в погреб, превратились в скользкие грибовидные наросты. Теперь вход уже не казался таким узким.

Брайан сел на огромный гриб и стал осторожно продвигаться к зияющей дыре.

— Брайан, не надо!

— Мы должны появиться там, где нас меньше всего ждут. Другого выхода нет.

Эллен оглянулась и увидела огромную машину, которая передвигалась с изяществом вышедшего на охоту паука-птицееда и направлялась прямо к дому судьи. Выскользнувшие из темноты уродливые силуэты троллей перекрыли все пути к бегству. Вдали виднелись две вздымающиеся груды черного, светящегося вещества, внутри которого происходило какое-то движение: мутация мопедов еще не завершилась.

— Брайан, нам понадобятся фонарики.

— Господи, ну конечно же, ты права, — он бросил взгляд на бурлящую лужайку. — Нужно зайти в дом и поискать там, — устало сказал он.

Пробегая по истерзанной и кипящей изнутри земле, они согнулись, как солдаты под неприятельским огнем, стараясь не смотреть на надвигавшуюся на них громадину, излучающую смертоносный лиловый свет. Однако, выходившие из-под земли лиловые искры стали такими яркими, что, глядя на них, все внутри замирало от наслаждения.

Всякий раз, когда Брайан и Эллен останавливались, чтобы перевести дух, по их ногам начинали скользить травинки, превратившиеся в тысячи проворных, конусообразных червячков.

Когда они наконец добрались до веранды, то обнаружили, что их обувь покрыта толстым слоем скользкого вещества, которое мешало передвигаться. Затем они осторожно вошли в пустую и темную кухню.

Брайан сразу же почувствовал резкий, неприятный запах.

— Чем это так пахнет?

— Наверное, потом.

— Неужели от нас?

— Не знаю. Может быть, и так.

— Эллен, как ты думаешь, где у этого старикана может быть фонарик?

— Наверное, в буфете или в шкафу.

Эллен услышала, как Брайан открыл ящик буфета. Она прошла вперед, открыла шкафчик над холодильником и стала шарить на полке, но вдруг с омерзением отдернула руку. Полка была покрыта чем-то скользким… и казалась живой. Эллен прислушалась, но не заметила никакого движения. Облизнув пересохшие губы, она снова сунула руку в шкафчик.

— Брайан, я нашла свечи!

— А спички?

— Нет… Хотя подожди… Вот они! — она вытащила из шкафчика большой коробок кухонных спичек. — Брайан, я нашла четыре свечи и спички!

Брайан подошел поближе, и они стали возиться со своей находкой, как дети, обнаружившие рождественский подарок. Наконец он чиркнул спичкой и поднял ее над головой.

В то же мгновение они оба вскрикнули от ужаса. В дверном проеме стояло гигантское насекомое с огромными, светящимися глазами. На полу перед ним лежало пять гибких рук, таких же, что превратили в монстров Дика Келли с женой и всю семью Хайджексов. Руки-мутанты выползали из гостиной. С грацией королевской кобры, готовящейся к прыжку, они поднялись с пола. На каждой из них светилось по два кристаллических лиловых глаза.

Рот насекомого зашевелился, и беглецы услышали скрипучий каркающий звук, в котором они уловили волнение. В этот момент спичка погасла.

Брайан выстрелил в темноту. При свете вспышки было видно, как глаза насекомого загорелись дикой злобой. После второго выстрела оно распростерло огромные крылья, которые, казалось, были сделаны из покрытого толстыми венами пластика, и исчезло в темноте.

— Бежим отсюда! — закричала Эллен, думая об извивающихся руках.

На сей раз у них не было времени для размышлений у края погреба. Бронетранспортеры уже кружили по двору, а с крыши дома доносилось чье-то злобное карканье. Из окна кухни вынырнули гибкие, змеевидные руки, черная кожа на них тускло поблескивала в меркнущем свете луны.

Ухватившись за Брайана, Эллен вместе с ним скатилась в яму, провалившись на целый фут в податливую, похожую на губку массу, которая заменила земляной пол погреба.

Брайан поспешно зажег еще одну спичку. Помещение было пустым, а вход в шахту свободным. Они зажгли свечи и вошли внутрь.

От пережитых потрясений у Эллен стали сдавать нервы. Она с трудом передвигала ноги и не могла удержать в руках свечу, пламя которой вздрагивало от потока зловонного воздуха, идущего из туннеля.

— Брайан, ты чувствуешь этот запах?

— Да, это они, — тяжело вздохнул Брайан. — Ах, если бы у нас был фонарик, — пробормотал он, загораживая рукой свечу и наклоняясь над отверстием.

— Я туда не пойду!

— Другого выхода у нас нет.

Впервые в жизни Эллен подумала о самоубийстве.

— Зачем я вернулась? Боже мой, да я просто спятила! — зарыдала Эллен. Однако слезы не принесли облегчения, а лишь причинили еще большую боль. Эллен чувствовала, что сходит с ума.

— Послушай, Эллен, я вернулся сюда, потому что мне больше некуда идти. Здесь у меня есть шанс что-то исправить, а там — ни малейшего.

— Господи, о каком шансе ты говоришь?

— Мы с тобой можем все исправить.

— Не заставляй меня во что-то поверить, когда никакой надежды нет. Уж лучше я пущу себе пулю в лоб, чем превращусь в одну из этих… уродливых тварей. Это мой шанс, и я не хочу его упускать, Брайан.

— Если кому-то удалось открыть дверь в другую вселенную — параллельно существующую реальность, — то эту дверь можно захлопнуть. Это совпадает с моими теориями.

— Что-то из области научной фантастики.

— Физика не отрицает теории о нескольких параллельно существующих мирах. Это реальность.

Они стали спускаться в шахту, стены которой были железными, но пол уже превратился в пористую массу. Идти по ней было так же тяжело, как по сырому тесту.

Они спустились вниз на двадцать футов, а потом — на пятьдесят. Здесь они нашли подъемник.

— Черт бы побрал этого Нэйта Хэрриса. Врун проклятый! — Над подъемником туннель вел к площадке, где, несомненно, находился вход в установку, которая, вероятно, была спрятана в лесной чаще.

— Наш проект держался в строжайшей тайне. Они, наверное, не позволили Нэйту спуститься так глубоко.

— Они? Ты имеешь в виду людей?

— Разумеется. Ученые, которые работали над проектом.

— Наверное, их бросили в самое глубокое подземелье и оставили там умирать.

Брайан догадался о судьбе двух ученых. Вероятно, один из них был заживо погребен в холме. Это его крики слышались в тот злосчастный день. А другой была та женщина, которую откопали около Товэйды.

Брайан увидел ящик со стеклянной стенкой, в котором был ключ от подъемника. Брайан разбил его рукояткой пистолета и открыл шахтный ствол. Внизу, с одной стороны был ряд ступенек. Кабины грузоподъемника не было видно.

Брайан молча стал спускаться вниз. Капли воска со свечи падали в темный провал шахты. Эллен послушно последовала за ним. Она всю жизнь не любила высоту и сейчас тщетно пыталась справиться с головокружением и сохранить равновесие. Возможно, эта задача окажется ей не под силу.

— Брайан?

— Что?

— Какая здесь глубина?

— Возможно, сотни футов.

Два маленьких человеческих существа, затерявшихся в темноте, освещаемой лишь слабым племенем свечи, упрямо спускались все глубже и глубже.

— Стой, — хрипло скомандовал Брайан.

Эллен тут же остановилась, чувствуя, как в висках стучит кровь.

— А теперь пошли дальше. Только осторожно.

Наконец они оказались на площадке, от которой вверх шли провода.

— Где мы?

Брайан открыл крышку люка.

— Нам нужно пройти через кабину грузоподъемника, — с этими словами он вошел внутрь. — Черт, я уронил свечу!

Эллен осторожно нащупала лежавшие в кармане свечи. Вокруг стояла кромешная тьма.

— Брайан?

— Я здесь. Спускайся.

Эллен проскользнула в люк и через секунду оказалась на качающемся полу кабины грузоподъемника. Пошатнувшись, она ухватилась за Брайана, а потом ее рука погрузилась во что-то плотное, холодное и влажное.

— Господи, да тут полно этого дерьма!

— Зажги свет! — резко вскрикнул Брайан, и это напугало Эллен еще больше.

Ее правая рука была испачкана, поэтому пришлось действовать левой.

— Я не могу найти спички! Господи, проклятая слизь! — она нащупала рукой коробок и вытащила его из кармана. Все свечи рассыпались по полу. — Брайан! — Эллен сунула ему в руку спички.

Раздался треск, а затем дюжина горящих спичек упала на пол.

— Все в порядке!

Брайан зажег еще одну спичку, осветившую его серое, блестящее от пота лицо с провалившимися глазами, горящими блеском одержимости. Эллен посмотрела на правую руку, покрытую черным, желеобразным веществом, и молча вытерла ее о стену.

Заднюю часть кабины заполняла плотная, черная масса, которой испачкалась Эллен. Она напоминала расплывшийся мешок с мусором, из которого сочилась черная сукровица.

Некоторое время они смотрели на желеобразную массу, ничего не понимая. Вдруг Брайан согнулся, стараясь сдержать приступ рвоты. В полупрозрачной желеобразной массе плавали части человеческого тела. Можно было рассмотреть глаза, соединенные нервными окончаниями с темным, сморщенным отростком, который некогда был мозгом. На изуродованном до неузнаваемости лице виднелись большие глазницы, губы, похожие на две красные резиновые ленты, и щеки, изрезанные горизонтальными морщинами.

— Господи, да ведь это Билл Мерримэн! Он был ответственным за безопасность. — Брайан показал рукой на расплывшуюся массу. — Вот его ремень… а вот его пейджер!

— Ну да, думаю, он получил сообщение из самой преисподней.

— Бедняга.

Они нашли вмонтированную в пол крышку люка и подцепили запавшую ручку карманным ножиком Эллен, в котором было всего два лезвия и маникюрная пилочка.

Им пришлось опуститься еще на тридцать футов, чтобы добраться до дна шахты, пол которой был усыпан обертками от жевательной резинки и конфет и другими, до боли знакомыми предметами: монетками, полупустыми пачками сигарет… Все это люди обычно бросают при входе в подъемник. На полу валялись блоки из шлакобетона и скрученная проволока.

— Работа закончена только наполовину, Брайан. Тут полный беспорядок.

— Да, — сказал Брайан, и в его голосе звучала горечь. — У них не хватило времени.

Затем они оказались в коридоре, ведущем в зал. Эллен подняла свечу.

— А эта часть готова.

Зал был небольшим, с низким потолком. Брайан стал рассматривать стены, по которым проходили голубые трубы.

— Здесь все мне знакомо. Это волновод. Вернее, его надземная часть. Остальное находится под землей.

— А что такое волновод?

— Когда создается выходящая за пределы времени частица, она пролетает одновременно через время и пространство, оставляя во времени своеобразный след. С помощью волновода можно проследить траекторию прохождения такой частицы. Но кто-нибудь, обладающий высшим разумом, может в буквальном смысле использовать оставленный частицей след, чтобы перепрыгнуть через века и оказаться здесь, с нами.

— Так эти твари пришли из будущего?

Брайан отрицательно покачал головой.

— Если они не из какой-либо альтернативной реальности, то наверняка пришли из прошлого.

— Из прошлого? То есть, как это?

— Не знаю. Но ты только представь, что земля уже существовала миллиарды лет до того, как появились первые признаки того, что мы называем жизнью. Целые миры могли прийти и исчезнуть, не оставив после себя даже окаменелостей.

Вдруг они заметили чью-то фигуру, лежащую в дальнем углу. Бросившись к ней, Брайан с ужасом ожидал увидеть Лой. Но это был труп молодого мужчины в униформе. Теперь стало понятно, откуда судья взял солдат. Это была приставленная к установке охрана, к которой принадлежал и лежащий перед ними юноша.

Эллен повернулась к Брайану и положила ему руки на плечи. Так они долго стояли в полном молчании, два перепуганных и одиноких человеческих существа.

Из глубины комплекса послышался грохот, за которым последовал глубокий вздох. Снизу подул ветер, принеся с собой затхлые, незнакомые запахи. В воздухе запахло чем-то кислым и одновременно приторным, как будто рядом лежало испорченное мясо или гниющие фрукты.

Потом направление потока воздуха изменилось, и он стал сравнительно свежим.

— Что это, Брайан?

— Вентиляционная система.

— Но ведь электричество отключено.

— Эллен, это не наша конструкция. У нас были обычные вентиляторы.

Казалось, что вся комната тихо дышит.

* * *

Первые схватки застали Лой врасплох. Несмотря на свой богатый сексуальный опыт, ей никогда не приходилось рожать ребенка. В баре «Голубая луна» девушек, которые отказывались от абортов, уводили на берег реки Чао Фрайя, и больше их никто не видел.

Лой перенесла семь абортов, этим и объяснялась тяжелая беременность. Об этом знал только врач.

— Доктор Гидумэл, — тихо простонала Лой, спотыкаясь в кромешной тьме. — Сангхви, где же ты… Сангхви Гидумэл…

Лой с трудом передвигалась, поддерживая руками живот. На нее вдруг нахлынули воспоминания о коротком и счастливом времени, выпавшем на ее долю. Однако и оно было омрачено тенью предательства.

Когда Лой была восьмилетней девочкой, дядя одел ее в красивые белые одежды, благоухающие ароматом цветов, и повел из туннелей Чу Чи на улицу Май Ти Лу, в одном конце которой находился сайгонский зоопарк, а в другом — императорская пагода, сделанная из нефрита. За пагодой нес свои воды канал Ти Нгхе, берега которого были покрыты цветущими зарослями с пьянящим ароматом. Мирно звенели маленькие колокольчики, а наполнявший воздух аромат ладана навевал мысли о вечном. Бритоголовые мальчики-монахи с любопытством разглядывали ее широко открытыми, спокойными глазами.

В этой пагоде было ужасное место, знаменитый зал Десяти Мук Ада. Здесь были изображены все мучения проклятых богами, страдания тех, кто из-за совершенных грехов был навсегда сброшен с колеса жизни.

Два года, проведенные в туннеле, научили Лой хорошо ориентироваться в темноте, и сейчас этот опыт ей очень пригодился.

К ней прикоснулись страшные, шершавые руки, оставив на коже липкое, желеобразное вещество, которое теперь застыло. Корчась в схватках, Лой думала, как очистить кожу от этой дряни.

Она до сих пор не верила, что у нее начались роды.

Брайан Кай Келли никогда не выбрал бы такой неподходящий момент для своего прихода в этот мир. Ведь он необычный ребенок, которому уготована славная судьба. Он должен появиться на свет на рассвете, под покровительством солнца и утренней звезды.

Лой казалось, что к ее ногам привязаны пудовые гири, она уже не понимала, где находится и куда идет. Перед глазами плавали золотые искорки, а вокруг была абсолютная темнота.

Должно быть, она слишком много грешила с извращенцами, приходившими в «Голубую Луну». Да, она часто совершала поступки, противные природе и Богу. Но ведь теперь она должна родить ребенка.

— Я жду ребенка! — крикнула она кому-то невидимому в темноте.

Как часто Лой слышала такие же крики дымным утром, когда высоко в небе кружились американские самолеты, разбрасывающие зажигательные бомбы, которые опускались на землю как серебряные листья, а потом с грохотом сеяли вокруг себя смерть.

Лой услышала женский плач и поняла, что это плачет она сама, потому что здесь больше никого нет. Это она, закоренелая грешница, должна претерпеть все десять мук ада. Она знала, что скоро сгорит в адском пламени, и уже чувствовала в воздухе запах гари и слышала, как языки пламени с треском лижут стены.

Вдруг что-то скользнуло по ее плечу, а затем какие-то тонкие нити переплелись у нее на груди. Лой вскочила на ноги и нити тут же исчезли.

Она шла, низко опустив голову и размахивая перед собой руками. Приобретенные в туннелях навыки теперь сослужили ей добрую службу, но с каждой минутой идти становилось все труднее.

Демоны… Они были повсюду.

Лой опять обратилась к воспоминаниям, стараясь найти в них облегчение. Мысли снова унесли ее в нефритовую пагоду императора. Там была картина, изображающая Духа, охраняющего Мать и дитя.

— Молю тебя, помоги мне и ребенку, — прошептала Лой.

Схватки возобновились. Теперь уже не было сомнений: ее ребенок родится в аду. Превозмогая очередной приступ боли, она прокричала:

— Здесь ребенок! Не причиняй ему зла!

Сколько раз она слышала такие же крики на залитых водой рисовых полях, простреливаемых со всех сторон трассирующими пулями.

Лой вдруг вспомнила вьетнамские деревни после дождя, запах мокрой соломы и сладкий аромат дымящегося очага.

Несколько раз ей почудилось пламя свечи, мерцающее впереди. Но ее по-прежнему окружала кромешная тьма, а обманчивый огонек был всего лишь миражом, пришедшим из далекого детства.

Нет, нельзя поддаваться отчаянию и оплакивать свою судьбу. Нужно идти вперед. Брайан Кай Келли вот-вот появится на свет, и его мать должна найти для него солнце!

Лой почувствовала, как что-то затрепетало у нее внутри, а в следующее мгновение по ногам хлынул горячий поток. Лой казалось, что из ее тела вылилось целое море жидкости.

— Не отнимайте у меня ребенка! — это был вопль народа ее страны, который перекрывал орудийные залпы. Пули слепы, и не выбирают жертву. Лой проклинала злую судьбу за то, что осталась безоружной.

Она стала ощупывать ноги, с ужасом думая, что снова началось кровотечение, которое на сей раз приведет к роковому исходу. Лой со страхом поднесла палец к губам, ожидая почувствовать знакомый вкус крови.

Нет, это отошли воды.

— Помогите! — закричала она, собрав последние силы. Их с Брайаном ребенок увидит зал Десяти Мук Ада, куда он попадет из-за страшных грехов своей матери. Она с ужасом поняла, что горюет о своем неродившемся сыне, словно он был уже мертв.

В ушах стоял страшный крик: «Помогите!», доносившийся из-под охваченной пламенем рухнувшей соломенной крыши. Обычно на призыв о помощи отзывались только насмешники-попугаи.

У Лой снова начались схватки. Острая боль пронзила изогнувшееся дугой тело, и она едва не упала навзничь. Вдруг в памяти всплыл образ крестьянки, сидевшей на корточках в углу хижины. Так рожали все вьетнамские женщины, и их лица при этом оставались бесстрастными. Лой тоже присела, и боль сразу же утихла.

Наконец схватки прекратились, и Лой осторожно поднялась. Пол под ногами дрожал, и идти по нему было трудно, все равно что прогуливаться по подвешенному гамаку. Хуже всего, что все вокруг было перепачкано скользкой слизью.

Однако, когда она сделала глубокий вздох, то почувствовала родной запах мокрой соломы и земляного пола. Вытянув руки, она радостно устремилась вперед, но наткнулась на скользкую, мокрую стену. Здесь не было маленькой хижины с плоской соломенной крышей, где она могла бы дать жизнь своему столь долгожданному сыну.

Лой мечтала родить своего сына в чистой белоснежной палате ладлэмской больницы, где она будет лежать в окружении заботливых акушерок, под неотступным надзором доктора Гидумэла. «Доктор Гидумэл, не покидайте меня! Вы мне так нужны! Кто-нибудь, помогите!»

В ответ раздался гортанный звук, перешедший в потрескивание.

Крик отчаяния застрял в горле.

Снова начались схватки, и на сей раз боль была такой невыносимой, что Лой упала на колени, беспомощно ловя ртом воздух. Нет, она не станет кричать, чтобы не привлекать к себе внимания демонов.

Когда боль снова отступила, Лой почувствовала солоноватый вкус крови на искусанных губах.

Обессилев, она не могла больше идти вперед. Той сильной женщины, которой удалось перенести все удары судьбы, найти себе достойного мужа и выносить под сердцем его ребенка, больше не существовало. Нахлынувшая волной дикая боль отшвырнула ее в сторону, как ненужную тряпичную куклу. Она сумела сделать через силу еще один шаг. Каждая клеточка ее тела стремилась защитить неродившееся дитя. Боль снова переломила ее тело. Выгнув спину, Лой подняла руки и вдруг наткнулась на что-то громоздкое и непонятное.

Оно было холодным и мокрым, со скользкой бородавчатой поверхностью. Лой ощутила на ладонях липкую слизь и с омерзение стала вытирать их о промокшие джинсы.

Затем она упала на пол и проползла несколько футов. Над головой у нее что-то щелкало, как будто кто-то невидимый работал гигантскими ножницами. На обнаженную спину Лой хлынул поток жидкости, вылитой кем-то сверху.

И тут она поняла, почему лиловый свет до сих пор не превратил ее в демона. Они ждали, когда родится ребенок, и хотели сожрать его сладкую и нежную плоть. А сейчас они сидят там, наверху, точат свои страшные когти и пускают потоки слюны от ожидания. Лой поползла вперед, мысленно обращая молитвы к Богине, покровительствующей Матери и Дитя.

Очередной приступ боли, казалось, разорвал все внутренности. Она почувствовала, как в животе что-то лопнуло, а потом зашевелилось. Встав на четвереньки, она прижалась плечами к полу и стащила с себя джинсы, а потом провела рукой между ног и нащупала мокрую головенку Брайана Кай Келли.

Лой повернулась на бок, а потом легла на спину, прижав младенца к животу и прикрывая его краешком рубашки, пытаясь защитить от нависшей над ним угрозы. Неизвестное существо подбиралось все ближе, его твердая бугристая поверхность прижималась к животу Лой, к ее груди и теплому тельцу малыша.

Она стала вытаскивать ребенка из-под нависшей громады и вдруг почувствовала боль. Ну, конечно, малыш все еще связан с ней пуповиной. Как же ее перевязать? Ведь все крестьянки, никогда не посещавшие больницу, справлялись с этим сами. Она наклонилась и взяла пуповину в рот, чувствуя солоноватый вкус крови.

Прежде чем она успела перекусить пуповину, вверху снова началось щелканье ножниц, но теперь уже совсем близко.

Отделенная пуповина упала на пол.

Лой была так измучена, что не могла подняться и с трудом удерживала у груди ребенка, который корчился, сжав ручонки в кулаки.

— Ах, Брайан, — чуть слышно прошептала Лой.

И вдруг ребенка не стало. Из груди Лой вырвался глухой крик. Она стала хватать руками воздух, пытаясь удержать скользкое тельце сына. Несмотря на слабость, Лой стала колотить руками нависшее над ней чудовище.

— Отдай мне ребенка!

В ответ раздался резкий крик младенца. Вскоре плач перешел в тихое мяуканье.

Собрав последние силы, Лой руками и ногами колотила невидимого монстра, пока не услышала незнакомый, воркующий звук. Кто-то бережно положил ребенка ей на грудь. Это было сделано бесшумно, словно тропическая бабочка пролетала по покрытым темнотой джунглям. Ребенок быстро дышал, беспорядочно шевеля крошечными ножками и ручками.

Лой взяла в руку правый сосок и стала водить им по лицу ребенка. Несмотря на темноту, он сразу же нашел то, что искал.

Воздух был холодным и сырым, а у Лой не было ничего, кроме изодранной в клочья рубашки, чтобы согреть малыша.

— Брайан, муж мой, — прошептала она, не успев опомниться от изумления, — у тебя родился сын.

Лой увидела за спиной мерцающие огоньки и почувствовала, как по всему телу разлилось дурманящее тепло. Она так устала, что едва не потеряла сознание.

Но она хорошо знала, что несут с собой лиловые огоньки.

Теперь, когда демоны знали, что ребенок уже родился, они начали топить свою адскую печь.

Прижав ребенка к груди, Лой стала продвигаться вперед. Адская машина приближалась со зловещим шипением и потрескиванием.

Лиловый свет уже лизал спину Лой, захлестывая ее волнами неземного наслаждения. Она с трудом преодолевала желание остановиться и отдаться сладкому обволакивающему теплу. Нельзя отдавать им ребенка!

Вдруг Лой наткнулась на знакомую фигуру. Она сразу же узнала тонкие, словно сделанные из холодной стали руки, покрытые жесткими волосками. В ужасе она оттолкнула чудовище и, упав на пол, стала барахтаться в скользкой и липкой слизи.

Сзади надвигалась волна яркого лилового света, а впереди слышалось хищное шипение. В лиловых отблесках Лой рассмотрела мокрый кабель, живой и толстый, словно длинный язык гигантской твари. Он издавал хлюпающие звуки, как будто кто-то вытаскивал увязший в болоте резиновый сапог.

Из-за кабеля сверкали лиловые глаза, состоящие из множества линз. Они заливали смертоносным светом маленькую фигурку женщины, прижимавшей к груди свое дитя.

И тут мокрый кабель прижался прямо к лицу маленького Брайана, осветив его потоком страшного лилового света. Лой хотела отодвинуть ребенка в сторону, но кабель последовал за ним, словно приклеившись к личику малыша. Все вокруг было залито страшным светом, адская машина трещала, выплевывая зловонный раскаленный воздух.

Ребенок извивался на руках у Лой, крича, словно обезумевший от боли котенок.

Она не могла справиться со смертоносным светом и отодвинуть кабель, не оторвав голову своему ребенку. Внутри ее закипела страшная, первобытная злоба. Наружу вырвались инстинкты, о которых она даже не подозревала. Она кричала как безумная, а потом со всей силы ударила кулаком по кабелю, прижавшемуся к голове сына. Ребенок был таким нежным и невинным. Никто не смеет причинить ему зла! Это маленькое чудо можно только любить и лелеять.

У Лой не было времени на размышления. Если не удастся разрушить эту страшную связь, ее ребенок превратится в монстра. Она наклонилась вперед и впилась зубами в кабель, изо всех сил сжав челюсти. Кабель треснул, и рот Лой наполнился горячей, клейкой жижей со сладковатым привкусом залежалых овощей. Так пахло, когда крестьяне раскапывали компостные ямы в своих огородах.

Яркая вспышка лилового света заставила Лой застонать от охватившего ее чувства неземного наслаждения, но уже в следующий момент ребенок освободился от губительной связи и затих на руках у матери. Не теряя ни секунды, Лой повернулась и побежала прочь от искрящейся установки.

Ребенок был теплым и тихонько пищал. Не останавливаясь, Лой стала ощупывать крошечное личико и нежное тельце малыша, с ужасом ожидая обнаружить какие-либо признаки перерождения.

Однако, ничего не было. Они не смогли превратить ее сына в монстра. Лой лихорадочно обдумывала случившееся. Конечно же, ребенку служила защитой его невинность. В нем не было зла, и демоны не могли причинить ему вреда.

Она должна спасти сына, вытащить его отсюда. Сейчас ей предоставился такой шанс, хотя он и был ничтожно мал.

За спиной у Лой слышались хлюпающие звуки, а затем раздался чей-то громогласный голос, в котором звучала ярость. Может быть, он произносил какие-то слова? У Лой не было времени над этим задуматься.

Она торопливо передвигалась по пружинящему полу, снова превратившись в восьмилетнюю «туннельную крысу», до смерти перепуганную и проворною, способную перехитрить грозного противника.

Сзади снова раздался злобный рев, и Лой поняла, что демон пустился в погоню за ускользнувшей добычей. Он стремительно приближался к своей жертве, словно вышедший на ночную охоту тигр.