15 июля королевские войска выступили по направлению к Рэтклиффу, армия повстанцев также медленно продвигалась вперед, получая всё новые подкрепления из Ирландии. Повстанцы пересекли вброд реку Трент, в районе Фискертона, и заняли позицию на холме, возле Ист-Стоука.

Здесь же, возле деревеньки Стоук-Филд произошло решающее сражение. Повстанцы имели численное преимущество в полтора раза превышающее армию короля (примерно 9000 человек против 6000 солдат Генриха), но за исключением германских наемников, их солдаты были плохо обучены и недостаточно хорошо вооружены.

Королевское войско, разделившись на три части, первым вступило в бой. Авангард, возглавляемый графом Оксфордом, был активно атакован повстанцами. Считается, что от полного уничтожения его спасла только помощь основных сил армии Генриха. На четвёртом часу сражения, ирландские ополченцы, не выдержав натиска регулярной армии, стали отступать. Дольше всех держались германские наемники, они же и понесли самые большие потери. Среди прочих, в бою пал их командир, Мартин Шульц. В ходе ожесточённого боя, королевским войскам удалось сломить сопротивление повстанцев и обратить их в бегство, чем и  решился исход сражения.

С королевской стороны потери составили 2 тысячи человек, повстанцы потеряли 4 тысячи убитыми и ранеными. Все, оставшиеся в живых, были захвачены в плен и повешены в течении двух последующих суток.

Среди погибших было найдено тело графа Линкольна — основного претендента йоркистов на трон.

Виконту Фрэнсису Ловеллу, его ближайшему сподвижнику, в очередной раз удалось уйти с поля боя живым. Некоторые будто бы видели, как он переплывал реку Трент. (Много лет считалось, что он утонул. Но впоследствии, из семейных архивов Ловелла, стало известно, что после битвы при Стоуке он вернулся в своё имение и стал жить затворником, — никого не принимал и уже никогда не покидал пределы своего замка. В XVII веке, восстанавливая замок Ловелла, рабочие обнаружили в одной из его стен тайную комнату. Открыв её, они увидели останки человека в богатой, старинной одежде, сидящего за столом над свитком с рукописью. После того, как воздух проник в помещение, тело и рукопись рассыпались в прах.)

По окончании битвы, Ламберт Симнел и его наставник  были захвачены в плен.

Как духовное лицо, Саймон избежал смертной казни, — отделался публичным покаянием. После суда он был доставлен в Ковентри, где при большом стечении народа раскаялся в содеянном, сообщил подлинное имя самозваного принца, рассказал о его истинном происхождении и о роли, которую отвели для него в этом заговоре йоркисты. Его рассказ вызвал бурю негодования, народ был возмущён политическими происками наследников Йорка. Словом, Генрих своего добился: в ходе битвы он избавился от основного и самого опасного своего противника — графа Линкольна, а заодно и натравил народ на йоркистов.

Что касается самого Ламберта, то с ним Генрих обошёлся на удивление мягко и милостиво, — как с агентом, который выполнил опасное задание и теперь может рассчитывать на хорошую, спокойную и сытную службу: мальчик стал работать поварёнком на королевской кухне. Сначала ему поручили жарить мясо на вертеле, потом произвели в кондитеры и он, будто бы, изобрёл рецепт нового торта, который в его честь получил название: "торт Ламберта Симнела".

Когда мальчик подрос и пресытился своей сладкой должностью, его назначили стольником, — он стал официантом, обслуживающим за трапезой самого короля, и перешёл в разряд доверенных лиц Генриха VII (не каждому позволят подавать кушанья королю). Об этом периоде его жизни в истории сохранился рассказ.

Однажды, когда юный Ламберт обносил вином ирландскую делегацию, Генрих подозвал его к себе и в «лучших» традициях своего отношения к подданным, издевательски заметил: «Мои ирландские дворяне! Так вы дойдёте и до того, что будете короновать обезьян!» Ирландцы вынуждены были стерпеть ещё и это оскорбление: как только они увидели Ламберта среди слуг короля, они сразу поняли, кто сыграл с ними злую шутку и на чью ловушку они купились, поэтому и восприняли насмешку Генриха, как очередную провокацию, и поддаваться на неё не стали. Один раз он уже выставил их дураками, теперь посмеялся над их прежней доверчивостью. За это публичное унижение их чести и достоинства они не могли уже требовать удовлетворения, — этот дорвавшийся до власти коронованный бастард вёл себя как последний подонок, но он взлетел слишком высоко и укрепился слишком надёжно на своём троне, чтобы можно было ему напрямую отомстить. Обиженные им ирландцы могли утешаться лишь тем, что этот человек никогда не будет любим своими подданными. Да и сами они не желали мириться с его подлостью и коварством, проявлявшимся в самых гнусных, жестоких и изуверских формах. Пламя ненависти, зародившееся в те времена, ещё пять веков полыхало над Англией и Ирландией и угасло только в начале нового тысячелетия.

Ламберт Симнел, оставленный при дворе в качестве доказательства великодушия короля Генриха, дослужился до должности королевского сокольничего, — что опять же, подтверждает версию о его участии в работе секретных служб и свидетельствует об огромном доверии к нему Генриха VII — не каждому позволят в присутствии короля натравливать на дичь хищную птицу.