«Иногда мне кажется, что я одержима дьяволом, – говорит Кэрри, социальный работник психиатрического отделения большой больницы. – Я не могу понять себя. Я только знаю, что эта моя пограничная личность заставила меня жить так, что я всех отсекла от себя. Так что мне очень, очень одиноко».

Кэрри поставили диагноз ПРЛ после 22 лет терапии, лекарств и госпитализаций по причине различных психических и физических заболеваний. К тому времени ее медицинская карта напоминала потрепанный паспорт, все страницы которого были покрыты штампами различных психиатрических «территорий», через которые она путешествовала.

«Я много лет переходила из больницы в больницу, но так и не нашла врача, который понял бы меня и знал бы, через что я прохожу».

Родители Кэрри развелись, когда она была еще младенцем, и до 9 лет ее растила страдающая алкоголизмом мать. После этого на протяжении 4 лет о ней заботились в школе-интернате.

В 21 год постоянная подавленность заставила ее обратиться за лечением; в то время ей диагностировали депрессию и назначили соответствующее лечение. Несколько лет спустя она начала страдать от резких перепадов настроения, и ее лечили от биполярного расстройства (маниакально-депрессивный психоз). На протяжении этого периода она неоднократно злоупотребляла препаратами и много раз резала себе запястья.

«Я резала себя и страдала от передозировки транквилизаторов, антидепрессантов и других препаратов, которые мне прописывали, – вспоминает она. – Для меня это превратилось, по сути, в образ жизни».

Около 25 лет у нее появились слуховые галлюцинации и серьезная паранойя. Тогда ее впервые положили в больницу и поставили диагноз «шизофрения».

Позднее Кэрри неоднократно госпитализировали в кардиологическое отделение с сильными болями в груди, которые каждый раз возникали на нервной почве. Она проходила через периоды переедания и голодания; на протяжении нескольких недель ее вес мог колебаться в пределах 30 кг.

В 32 она подверглась жестокому изнасилованию со стороны врача в госпитале, где она работала. Вскоре после этого она вернулась в школу и оказалась вовлечена в сексуальную связь с одной из своих женщин-профессоров. К 42 годам в ее медицинской коллекции были почти все мыслимые диагнозы, включая шизофрению, депрессию, биполярное расстройство, ипохондрию, невроз, нервную анорексию, сексуальную дисфункцию и посттравматическое стрессовое расстройство.

Несмотря на психические и физические проблемы, Кэрри довольно неплохо справлялась со своими профессиональными обязанностями. Хоть она и часто меняла место работы, ей удалось защитить докторскую степень по социальной работе. Она даже смогла какое-то время преподавать в небольшом женском колледже.

Ее личные отношения, однако, были крайне ограниченны. «Все мои отношения с мужчинами сводились к тому, что я подвергалась сексуальному насилию. Несколько мужчин хотели жениться на мне, но у меня есть большая проблема со сближением и с физическими прикосновениями. Я этого не выношу. Мне хочется убежать. Пару раз я была помолвлена, но мне пришлось разорвать отношения. Я не могу даже представить себя чьей-то женой».

Что касается друзей, она говорила: «Я очень сосредоточена на себе. Я говорю все, что думаю, чувствую, знаю или даже не знаю. Мне очень тяжело интересоваться другими людьми».

Прошло больше десяти лет лечения, прежде чем симптомы Кэрри наконец распознали, и ей поставили диагноз ПРЛ. Ее дисфункция развилась из закоренелых, устойчивых черт характера, более типичных для расстройства личности, чем для поставленных ей ранее диагнозов временных заболеваний, касающихся расстройств настроения.

«Самая сложная часть ПРЛ – пустота, одиночество и сильные эмоции, – так Кэрри говорит сегодня. – Крайние проявления в поведении так меня запутывают. Иногда я даже не знаю, что я чувствую или кто я вообще есть».

Лучшее понимание заболевания Кэрри привело к более последовательному лечению. Препараты помогали купировать острые симптомы и обеспечить основу для поддержания связного самоощущения; в то же время пациентка сама признавала, что возможности лекарств ограничены.

Ее психиатр в сотрудничестве с другими ее врачами помог ей понять связь между ее жалобами на физическое состояние и тревожностью, а также избежать ненужных медицинских исследований, лекарств и операций. Психотерапия в ее случае была нацелена на долгую работу, концентрируясь на ее зависимости и стабилизации ее идентичности и взаимоотношений, а не на бесконечной последовательности острых кризисов.

В свои 46 лет Кэрри пришлось привыкать к тому, что весь спектр ее предыдущих поведенческих реакций оказался неприемлем. «У меня больше нет выбора: порезать себя, устроить передозировку лекарств или лечь в больницу. Я поклялась, что буду жить в реальном мире и справляться с ним, но, скажу я вам, это пугающее место. Я не уверена, способна ли я на это или хочу быть способной».

Пограничность: расстройство личности

Путешествие Кэрри через лабиринт психиатрических и медицинских симптомов и диагнозов – это пример замешательства и отчаяния, которое испытывают страдающие психическим заболеванием и те, кто пытается им помочь. Хотя случай Кэрри может показаться кому-то чрезвычайным, миллионы женщин и мужчин мучаются от таких же проблем с отношениями, близостью, депрессией и злоупотреблением различными веществами. Быть может, если бы диагноз ей поставили раньше или точнее, Кэрри удалось бы уберечь хотя бы от части боли и одиночества.

Несмотря на то что пограничные личности страдают от клубка болезненных симптомов, которые сильно нарушают нормальный ход жизни, психиатры лишь недавно начали понимать это расстройство и эффективно его лечить. Что такое вообще «расстройство личности»? С чем именно граничит пограничная личность? В чем сходство и различия ПРЛ и других расстройств? Как пограничный синдром вписывается в общую схему психиатрии? Эти вопросы кажутся трудными даже профессионалам, особенно в силу неуловимой и парадоксальной природы заболевания и его необычной эволюции в психиатрии.

Одна из общепринятых моделей предполагает, что личность на самом деле является комбинацией темперамента (наследственных личностных характеристик, таких как нетерпеливость, склонность к пагубным привычкам и т. д.) и характера (связанных с развитием ценностей, формирующихся на основе среды и жизненного опыта); другими словами, она представляет собой смесь врожденного и приобретенного. Характеристики темперамента могут быть связаны с генетическими и биологическими маркерами, они проявляются на раннем этапе жизни и воспринимаются как инстинкты или привычки. Характер проявляется более медленно по мере взросления и формируется под влиянием того, с чем человек сталкивается. Через призму этой модели ПРЛ можно рассматривать как комбинацию, образующуюся в результате столкновения генов и среды.

ПРЛ входит в число десяти расстройств личности, выделенных в DSM-IV-TR: в «Руководстве» личностные расстройства распределяются по категориям на Оси II. (Для дополнительных сведений о категоризации в DSM-IV-TR см. приложение A.) Эти расстройства отличаются кластером развивающихся черт, которые начинают проявляться в поведении индивида. Они относительно устойчивы и приводят к формированию мешающих адаптации моделей восприятия, поведения и отношения к другим.

Расстройства настроения (Ось I в DSM-IV-TR) обычно менее устойчивы, чем расстройства личности. Такие расстройства настроения, как депрессия, шизофрения, нервная анорексия, наркотическая зависимость, как правило, ограничены во времени и в количестве эпизодов. Симптомы могут появляться внезапно, а затем проходить, по мере того как пациент возвращается к «нормальному» состоянию. Зачастую эти заболевания прямо связаны с дисбалансом в биохимических процессах организма и поддаются лечению препаратами, фактически борющимися с симптомами.

Симптомы расстройства личности же, наоборот, обычно представляют собой более устойчивые черты и меняются только постепенно; препараты в целом в этом случае менее эффективны. В первую очередь необходима психотерапия, хотя другие методы лечения, в том числе и медикаментозные, могут облегчить массу симптомов, особенно сильное беспокойство и депрессию (см. главу 9). В большинстве случаев пограничное и иные расстройства личности бывают вторичным диагнозом, описывающим предпосылки, на основе которых формируется характер пациента, проявляющего более острые и заметные симптомы расстройства настроения.

Сравнение с другими расстройствами

Из-за того что ПРЛ нередко маскируется под другое заболевание и ассоциируется с другими диагнозами, врачам зачастую не удается его распознать, несмотря на важность этого фактора для оценки пациента. В результате пациент с ПРЛ, как Кэрри, путешествует из больницы в больницу, обследуется у множества врачей и на протяжении жизни примеряет на себя целую вереницу диагностических ярлыков.

ПРЛ может несколькими способами взаимодействовать с другими расстройствами (рис. 2.1). Во-первых, ПРЛ нередко сосуществует с расстройствами настроения (Ось I) таким образом, что пограничная патология камуфлируется. Например, ПРЛ может быть погребено под последствиями более заметной и серьезной депрессии. Случается, что по окончании депрессии под воздействием антидепрессантов пограничные черты всплывают на поверхность и лишь тогда проявляет себя лежащая в основе характера структура, требующая внимания.

Во-вторых, ПРЛ может быть тесно связано с другим расстройством и даже способствовать его развитию. Например, импульсивность, склонность к саморазрушению, трудности в межличностных отношениях, пониженный уровень самовосприятия и угрюмость, часто проявляющиеся у пациентов с расстройствами пищевого поведения или при злоупотреблении наркотиками и алкоголем, скорее свидетельствуют о ПРЛ, чем о первичном расстройстве Оси I. И хотя можно возразить, что хронический алкоголизм способен в конце концов изменить черты характера так, что пограничная модель разовьется как вторичная проблема, но все же более вероятно, что эта патология имеет первичный характер, проявляется раньше и приводит к алкоголизму.

Вопрос о курице и яйце всегда непрост, но развитие болезней, связанных с ПРЛ, свидетельствует о своего рода психологической уязвимости перед стрессом. По аналогии с тем, как отдельные люди имеют генетическую и биологическую склонность к физическим недугам – сердечным приступам, раку, желудочно-кишечным заболеваниям и т. д., – многие биологически предрасположены к психическим расстройствам, особенно если предпосылки к ПРЛ усугубляются стрессами. Таким образом, под давлением стресса одна пограничная личность ударится в наркоманию, другая будет страдать от расстройства пищевого поведения, а кто-то впадет в глубокую депрессию.

Рис. 2.1. Схема позиционирования ПРЛ по отношению к другим психическим расстройствам

В-третьих, ПРЛ иногда так хорошо маскируется под другое расстройство, что пациенту ошибочно ставят диагнозы шизофрения, невроз, биполярное расстройство, синдром дефицита внимания и гиперактивности (СДВГ) или другие.

Сравнение с шизофренией

Пациенты с шизофренией обычно гораздо более подвержены воздействию заболевания, а также хуже справляются с повседневными функциями и общаются с другими, чем пограничные личности. И те и другие могут иметь эпизоды беспокойства и психоза, но у пограничных пациентов они обычно менее последовательны и со временем становятся более поверхностными. Шизофреники с гораздо большей вероятностью привыкают к своим галлюцинациям и иллюзиям и меньше из-за них беспокоятся. Кроме того, при обоих диагнозах больные могут вести себя деструктивно, наносить себе увечья, но если пограничная личность обычно способна при этом нормально выполнять свои жизненные функции, шизофреник в социальном плане страдает куда больше.

Сравнение с аффективными расстройствами (биполярное и депрессивное расстройства)

«Скачки настроения» и «разбегающиеся мысли» – частые жалобы, после которых у врача моментально включается условный рефлекс, побуждающий ставить диагноз «депрессия» или «биполярное расстройство» (маниакально-депрессивный психоз). Тем не менее те же симптомы соответствуют ПРЛ и даже СДВГ, причем оба этих синдрома встречаются гораздо чаще биполярного расстройства. Разница между ними колоссальна. Для больных биполярным расстройством или депрессией депрессивные или маниакальные эпизоды означают серьезные нарушения в нормальном функционировании. Скачки настроения могут продолжаться от нескольких дней до нескольких недель. В промежутке между этими фазами такие пациенты ведут относительно нормальную жизнь и обычно подаются эффективному лечению с помощью препаратов. Напротив, пограничные личности обычно сталкиваются с проблемами в функционировании (по крайней мере, внутренними), даже когда они не проявляют внешних признаков смены настроения. В момент, когда пациент с ПРЛ ведет себя деструктивно, угрожает суицидом, гиперактивен или проходит через фазу резкой смены настроения, он может казаться биполярным, но его смены настроения обычно менее устойчивы (продолжаются несколько часов, а не дней или недель) и чаще являются ответными реакциями на стимулы окружающей среды.

ПРЛ и СДВГ

Пациенты с СДВГ живут в постоянной путанице быстро сменяющих друг друга познавательных процессов. Как и пограничные личности, они часто переживают резкие смены настроения, «скачку идей», импульсивность, взрывы ярости, нетерпеливость и неспособность справляться с разочарованиями; злоупотребляют алкоголем или лекарствами (без предписания врача) и проходят через мучительные отношения; легко впадают в скуку. И действительно, многие характерные черты ПРЛ совпадают с описанием «типичного темперамента при СДВГ»: частая тяга к новизне (охота за приключениями) в сочетании с низкой зависимостью от вознаграждения (мало заботятся о непосредственных последствиях). Неудивительно, что в нескольких исследованиях отмечены корреляции между этими диагнозами. В некоторых проспективных исследованиях указывалось, что дети с диагнозом СДВГ часто во взрослом возрасте страдают от расстройств личности, особенно от ПРЛ. Ретроспективные исследования показали, что многие взрослые с диагнозом ПРЛ в детстве подпадали под критерии СДВГ. В дальнейшем еще лишь предстоит выяснить, вызывает ли одна болезнь другую, или они просто часто сопутствуют друг другу, или, быть может, являются взаимосвязанными проявлениями одного расстройства. Что любопытно, одно из исследований показало, что лечение симптомов СДВГ также уменьшало симптомы ПРЛ, если у пациента были диагностированы оба синдрома.

ПРЛ и боль

Было установлено, что пограничные пациенты проявляют парадоксальную реакцию на боль. Масса исследований подтвердила их значительно пониженную чувствительность к острой боли, особенно причиненной себе самому (см. «Саморазрушение» далее в этой главе). Тем не менее пограничные пациенты более чувствительны к хронической боли. Этот «болевой парадокс», по-видимому, характерен исключительно для ПРЛ и пока не получил убедительного объяснения. Некоторые утверждают, что острая боль, особенно причиненная самостоятельно, удовлетворяет определенные психологические потребности пациента и связана с изменениями в электрической активности мозга и, возможно, с быстрой выработкой эндогенных опиатов – собственных наркотиков организма. Однако продолжающаяся боль, не подконтрольная пограничному пациенту, дает меньше внутренней анальгетической защиты и вызывает тревогу.

ПРЛ и соматизированное расстройство

Пограничная личность может фокусироваться на своих физических недугах, громко и трагично жалуясь медперсоналу и знакомым, чтобы поддерживать с ними отношения зависимости. В таком случае человека нередко считают обычным ипохондриком, полностью игнорируя истинную суть его проблемы. Соматизированное расстройство – это состояние, при котором у пациента масса жалоб на физическое состояние (в том числе на боль, симптомы заболеваний желудочно-кишечного тракта, нервной системы, сексуальные проблемы), которые нельзя объяснить каким-либо известным медицине заболеванием. В приступах ипохондрии пациент убежден, что страдает от страшного заболевания, даже несмотря на отрицательные результаты медицинских обследований.

ПРЛ и диссоциативные расстройства

Диссоциативные расстройства включают в себя такие феномены, как амнезия, ощущение нереальности в отношении себя (деперсонализация) или в отношении окружения (дереализация). Самые крайние формы диссоциации – это диссоциативное расстройство идентичности, ранее известное под названием «расщепление личности». Почти 75 % лиц с ПРЛ испытывают отдельные диссоциативные проявления. Еще выше процент больных с первичным диагнозом ПРЛ среди тех, кто страдает от тяжелейшей формы диссоциации – расстройства идентичности. Оба расстройства обладают рядом общих симптомов: импульсивность, взрывы ярости, сложные отношения с людьми, резкие смены настроения и склонность к нанесению себе вреда. Часто выясняется, что пациенты с этими диагнозами подвергались в детстве жестокому обращению, насилию или страдали от безразличия взрослых.

ПРЛ и посттравматическое стрессовое расстройство

Посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР) – это комплекс симптомов, появляющихся после крайне серьезного травмирующего события, такого как стихийное бедствие или война. Оно характеризуется сильным страхом, повторным эмоциональным переживанием события, кошмарами, раздраженностью, повышенным старт-рефлексом, стремлением избегать связанных с травмирующим событием мест или занятий, а также ощущением беспомощности. Поскольку и ПРЛ, и ПТСР часто ассоциируются с насилием в детстве и демонстрируют сходные симптомы – такие, как чрезмерные эмоциональные реакции и импульсивность, – некоторые утверждают, что это одна и та же болезнь. И хотя ряд исследований демонстрирует, что они могут проявляться одновременно более чем в половине случаев, это все же два различных расстройства с разными определяющими критериями.

ПРЛ и связанные с ним расстройства личности

Многие симптомы ПРЛ перекликаются с чертами других расстройств личности. Например, зависимое расстройство делит с пограничным такие характеристики, как зависимость, избежание одиночества и напряженные взаимоотношения. Однако у зависимой личности отсутствуют стремление к саморазрушению, злость и скачки настроения, присущие пограничной. Аналогично шизотипическая личность плохо выстраивает отношения с другими и имеет проблемы с доверием, однако при этом более эксцентрична и менее склонна к саморазрушению. Зачастую пациент обладает достаточным количеством характеристик, чтобы ему можно было поставить два или более диагноза. Например, проявляет черты, позволяющие диагностировать как пограничное расстройство личности, так и обсессивно-компульсивное расстройство.

В DSM-IV-TR ПРЛ отнесено в группу расстройств личности, для которых характерны резкие, эмоциональные или непостоянные проявления (см. приложение A). Помимо него в эту группу входят нарциссическое, антисоциальное и истерическое расстройства личности, с которыми часто сравнивают ПРЛ.

Как пограничные, так и нарциссические расстройства предполагают гиперчувствительность к критике; неудачи или отказы могут привести к глубокой депрессии. Для обоих состояний характерно использование других людей, оба требуют к себе постоянного внимания. Однако нарциссическая личность обычно действует на более высоком уровне. Она проявляет раздутое чувство собственной важности (иногда прикрывая им крайнюю степень неуверенности в себе), пренебрежение к другим и полное отсутствие даже намеков на эмпатию. Напротив, человек с ПРЛ обладает низкой самооценкой и очень зависит от поддержки окружающих. Он отчаянно цепляется за других и обычно более чувствителен к их реакции.

Как и пограничная, антисоциальная личность импульсивна, плохо терпит разочарования и вступает в манипулятивные отношения. Однако антисоциальный человек не чувствует вины или укоров совести; он более отстранен и не проявляет саморазрушительных наклонностей.

Истерические пациенты схожи с пограничными в том, что они ищут внимания к себе, манипулируют окружающими и подвержены сменам настроения. Тем не менее истерики обычно формируют более устойчивые роли и отношения. Как правило, их речь и манеры более напыщенны, а эмоциональные реакции преувеличены. Их основная забота – физическая привлекательность. В одном исследовании проводилось сравнение психологических и социальных функций пациентов с ПРЛ, шизотипическими, обсессивно-компульсивными и тревожными расстройствами, а также людей с глубокой депрессией. Пациенты с пограничным и шизотипическим расстройством личности оказались гораздо менее функциональны, чем лица с другими расстройствами и с глубокой депрессией.

ПРЛ и злоупотребление алкоголем и наркотиками

ПРЛ часто ассоциируется с алкоголизмом, наркоманией и токсикоманией. Почти треть тех, кому на протяжении жизни был поставлен один из этих диагнозов, также удовлетворяют критериям ПРЛ. Более половины стационарных пациентов с ПРЛ также злоупотребляют наркотиками или алкоголем. Алкоголь и наркотики могут свидетельствовать о злости, желании себя наказать, об импульсивности, о стремлении к эмоциональному возбуждению или о попытках справиться с одиночеством. Наркомания может заменять выстраивание социальных взаимоотношений, быть привычным и успокаивающим способом стабилизировать или самостоятельно излечить скачки настроения, а также почувствовать принадлежность к чему-то и идентифицировать себя. Эти возможные объяснения привлекательности алкогольной и наркотической зависимости также являются определяющими критериями ПРЛ.

Пограничная личность с анорексией/булимией или пограничный анорексик/булимик?

Нервная анорексия и булимия стали серьезными проблемами в США, особенно среди молодых женщин. Расстройства пищевого поведения подпитываются фундаментальной неудовлетворенностью своим телом и общим недовольством своей идентичностью. Анорексичная женщина видит себя исключительно в черно-белых тонах: либо толстой (именно так она себя все время чувствует), либо худой (этого, по ее мнению, ей никак не удается достигнуть). Никогда не ощущая контроля над ситуацией, она импульсивно прибегает к голоданию или перееданию, а затем провоцирует рвоту, чтобы поддерживать иллюзию самоконтроля. Сходство этой модели поведения с пограничным расстройством подтолкнуло многих специалистов к предположению, что между этими двумя проблемами есть прочная связь. И действительно, многие исследования подтверждают высокую долю пациентов с расстройствами личности среди тех, кто страдает от расстройств пищевого поведения, и, наоборот, частое возникновение расстройств личности у страдающих пищевыми расстройствами.

ПРЛ и компульсивное поведение

Отдельные виды компульсивного или деструктивного поведения могут свидетельствовать о пограничном расстройстве. Например, компульсивный игроман будет продолжать играть, несмотря на нехватку средств. Он может искать острых ощущений в мире, который обычно ему скучен, беспокоит его и приводит в оцепенение. Иногда в игромании выражается импульсивное стремление наказать себя. Магазинные воры часто крадут предметы, которые им даже не нужны. Половина булимиков проявляют признаки клептомании, наркомании или сексуальной распущенности. Когда эти поведенческие реакции являются компульсивными, они могут свидетельствовать о потребности в ощущениях или в причинении себе боли.

Сексуальная распущенность часто отражает потребность в постоянной любви и внимании других для того, чтобы поддерживать положительный образ самого себя. Пограничной личности обычно не хватает последовательного и позитивного самоощущения, и поэтому ей постоянно нужна поддержка. Страдающая ПРЛ женщина с низкой самооценкой может воспринимать свою физическую привлекательность как единственный козырь и пытаться подтвердить свою ценность через частые сексуальные связи. Такие контакты избавляют ее от боли одиночества и создают искусственные отношения, которые она может полностью контролировать. Ощущая себя желанной, она также укрепляет ощущение собственной идентичности. Когда в психодинамике важную роль начинает играть самобичевание, в отношениях появляются унижения и мазохистские извращения. С этой точки зрения логично предположить, что многие проститутки, актеры и модели порно могут страдать ПРЛ.

Сложности в отношениях нередко оборачиваются ритуальным мышлением и поведением, зачастую проявляемым в обсессивной или компульсивной форме. Пограничная личность может начать страдать от специфических фобий, привлекая магическое мышление к борьбе со своими страхами; сексуальные извращения превращаются в механизм достижения близости.

Привлекательность культов

Страдающие ПРЛ люди стремятся к тому, чтобы их направляли и принимали, поэтому их могут привлекать сильные лидеры организованных групп. Секты для них бывают очень притягательными, обеспечивая моментальное и безусловное принятие, автоматическую близость и патерналистского лидера, которого легко идеализировать. Пограничная личность может быть крайне уязвима перед таким черно-белым восприятием реальности, в котором «зло» персонифицируется во внешнем мире, а «добро» заключено внутри группы.

ПРЛ и суицид

Ни много ни мало 70 % пациентов с ПРЛ совершают попытку суицида, а доля удавшихся попыток приближается к 10 % – это почти в тысячу раз больше аналогичного показателя по населению в целом. В группе высокого риска среди подростков и молодежи (в возрасте 15–29 лет) ПРЛ было диагностировано в трети случаев суицида. Безнадежность, импульсивная агрессия, глубокая депрессия, употребление наркотиков и насилие в детстве являются факторами повышенного риска. Несмотря на то что тревожность часто ассоциируют с суицидом при других болезнях, страдающие ПРЛ пациенты со значительным уровнем тревожности, наоборот, менее склонны к самоубийству.

Клиническое определение пограничного расстройства личности

Действующее официальное определение пограничной патологии содержится в диагностических критериях пограничного расстройства личности в DSM-IV-TR. Это определение делает упор на наглядное, наблюдаемое поведение.

Диагноз ПРЛ можно подтвердить, когда присутствуют как минимум пять из следующих девяти критериев.

«Другие оказывают на меня влияние, следовательно, я существую»

Критерий 1. Настойчивые попытки избежать реального или воображаемого одиночества

Как младенец не видит различия между временным отсутствием матери и ее «пропажей», так и пограничная личность часто воспринимает временное одиночество как вечную изоляцию. В результате она впадает в депрессию из-за реальной или воображаемой покинутости важными для нее людьми, а затем в ярость на весь мир (или на того, кто попадется под руку).

Страх одиночества у пациентов с ПРЛ можно даже измерить по работе мозга. Позитронно-эмиссионная томография, применявшаяся в одном из исследований, показала, что у женщин с ПРЛ происходили изменения в притоке крови к отдельным долям мозга при воспоминаниях об одиночестве. Пограничные люди, особенно если им одиноко, могут утратить ощущение существования или собственной реальности. Им не близок декартовский принцип «я мыслю, следовательно, я существую», они живут в соответствии с философией, которую можно сформулировать как «другие оказывают на меня влияние, следовательно, я существую».

Теолог Пауль Тиллих писал, что «одиночество может победить лишь тот, кто способен вынести уединение». Из-за того что пограничному человеку так трудно терпеть уединение, он находится в плену нескончаемого метафизического одиночества, единственное спасение от которого приходит в форме физического присутствия других. Поэтому он так часто сломя голову бежит в бары для знакомств или в другие людные места, несмотря на то что в результате часто сталкивается с разочарованием или даже жестокостью.

В фильме «Мэрилин: нерассказанная история» Норман Ростен вспоминал о том, как Мэрилин Монро ненавидела оставаться в одиночестве. Если вокруг нее постоянно не находились люди, она проваливалась в «бесконечную и пугающую» пустоту.

Для большинства из нас уединение – нечто желанное, ценное, редкая возможность заняться своими воспоминаниями и важными для нас вещами, шанс установить связь с самими собой, вновь открыть для себя, кто мы есть: «Стены пустой комнаты – это зеркала, которые бесконечное число раз отражают человека таким, каким он сам себя представляет», – так писал Джон Апдайк в «Кентавре».

Однако страдающий ПРЛ человек с едва заметным самоощущением смотрит лишь на пустые отражения. Уединение олицетворяет собой панику, которую он испытывал в детстве, лицом к лицу сталкиваясь с перспективой быть покинутым родителями: кто же тогда будет обо мне заботиться? Боль одиночества может ослабить лишь спасение воображаемым возлюбленным, что часто отражается в текстах несметного числа песен о любви.

Неустанный поиск мистера/мисс То-что-нужно

Критерий 2. Нестабильные и напряженные межличностные отношения с заметными переменами в отношении к другим (от идеализации до обесценивания или от острой зависимости до изоляции и избегания), а также с явными моделями манипулирования другими

Нестабильные отношения пограничного человека с другими прямо связаны с его непереносимостью изоляции и страхом близости. Обычно пограничная личность зависима от своего партнера, супруга или друзей, привязана к ним и идеализирует их, пока они не оттолкнут ее каким-либо актом безразличия или отторжения, и тогда ее отбрасывает к другой крайности – он обесценивает их, противится близости и откровенно их избегает. Начинается постоянное перетягивание каната между потребностью в общности и заботе, с одной стороны, и страхом поглощения – с другой. Для пограничной личности такое поглощение означает уничтожение идентичности, потерю автономии и ощущения собственного существования. Пациент колеблется между желанием тесной связи, которая спасла бы его от опустошенности и скуки, и страхом близости, которая, как ему кажется, может украсть у него уверенность в себе и независимость.

В отношениях эти чувства резко преобразуются в напряженные, переменчивые и манипулятивные связи. Человек с ПРЛ часто выдвигает к другим нереальные требования и стороннему наблюдателю кажется избалованным. Манипулятивность выражается в жалобах на физическое состояние и ипохондрии, проявлениях слабости и беспомощности, провокациях и мазохистском поведении. Угрозы суицида или суицидальные жесты часто используются для привлечения внимания и помощи. Пограничная личность может прибегать к соблазнению как к стратегии манипуляции, даже если речь идет о человеке, с которым так себя вести неприлично и который для нее недоступен, как, например, врач или священник.

Несмотря на то что люди ПРЛ очень чувствительны к другим, истинная эмпатия им не присуща. Встреча с кем-то из знакомых, например с учителем, сотрудником или врачом, за рамками их обычного «места обитания» может привести пограничную личность в смятение, потому что ей трудно представить, что у тех есть отдельная от их ролей жизнь. Более того, человек с ПРЛ может не понять или с крайней ревностью относиться к личной жизни своего врача или даже других знакомых пациентов.

Пациентам с ПРЛ не хватает «константности восприятия объектов», способности рассматривать других как сложных человеческих существ, которые при этом могут последовательно выстраивать отношения. Они воспринимают других, исходя из впечатлений последней встречи, а не на основе долгой серии взаимодействий. Таким образом, у пограничных личностей не формируется устойчивое, предсказуемое представление о другом человеке – они реагируют на него как на незнакомца при каждой встрече, словно страдая узконаправленной амнезией.

Из-за неспособности пациента видеть полную картину, учиться на ошибках и наблюдать в своем поведении закономерности он часто повторно вступает в разрушительные отношения. Женщины с ПРЛ, например, часто возвращаются к жестоким бывшим мужьям, которые продолжают подвергать их насилию; мужчины же часто сходятся с похожими, не подходящими им партнершами, повторяя прошлые садомазохистские привязанности. Поскольку зависимость пограничных личностей часто скрывается под личиной страсти, они продолжают свои разрушительные отношения, «потому что я ведь его/ее люблю». Позднее, когда отношения распадаются, один из партнеров нередко винит в этом патологию другого. Так что в кабинете психоаналитика часто можно услышать: «Моя первая жена была пограничной!»

Нескончаемый «квест» для пограничной личности – найти идеального опекуна, который даст все и всегда будет рядом. Поиски часто приводят к партнерам с взаимодополняющей патологией: при этом обоим не хватает способности понять свою взаимную разрушительность. Например, Мишель отчаянно нуждается в защите и утешении мужчины. Марк демонстрирует бравурную самоуверенность; даже несмотря на то что она маскирует его внутреннюю слабость, для Мишель этого оказывается достаточно. Как Мишель нуждается в благородном рыцаре Марке, так и Марку нужна Мишель, которая будет беспомощной и зависимой от его великодушия. Через какое-то время оба не смогут соответствовать приписанным им стереотипам. Марк не способен зализать нарциссические раны от проблем и неудач и начинает заливать свое разочарование алкоголем, при этом избивая Мишель. Мишель ощетинивается под его деспотичным игом, но пугается, когда видит его слабость. Неудовлетворенность приводит к новым провокациям и конфликтам.

Презирающий себя человек с ПРЛ постоянно не доверяет проявлениям заботы о нем со стороны других. Как Граучо Маркс, он никогда не станет вступать в клуб, который готов включить его в свои члены. Например, Сэм, 21-летний студент колледжа, жаловался психологу главным образом на то, что ему «нужна девушка». Будучи привлекательным молодым человеком и имея серьезные проблемы в межличностном общении, он обычно тянулся к женщинам, которые ему казались недоступными. Однако каждый раз, когда его попытка завязать знакомство удавалась, он тут же обесценивал принявшую ее женщину, и она переставала быть для него желанной.

Все эти качества мешают пограничной личности достичь реальной близости. Как говорила Кэрри, «несколько мужчин хотели жениться на мне, но у меня есть большая проблема со сближением и с физическими прикосновениями. Я этого не выношу». Кажется, что человеку с ПРЛ недостает независимости, чтобы он мог нуждаться в ком-то, не впадая в крайности. Истинная близость приносится в жертву требовательной зависимости и отчаянной потребности сойтись с другим человеком для дополнения собственной идентичности, этаким духовным сиамским близнецом. «Ты меня дополняешь» – эта известная фраза из «Джерри Магуайера» превращается в недостижимую цель.

Кто я?

Критерий 3. Заметное и устойчивое расстройство идентичности, выражающееся в неустойчивости самоощущения и собственного образа

Пограничным личностям не хватает устойчивого ядра идентичности, так же как им не хватает устойчивого ядра для концептуализации других. Пограничная личность воспринимает свой интеллект, привлекательность и чувствительность не как некие постоянные черты, а скорее как сравнительные качества, которые непрестанно подвергаются переоценке и соизмеряются с аналогичными качествами других. Например, женщина с ПРЛ может считать себя умной, основываясь на результатах только что проведенного теста на IQ. Но чуть позднее в тот же день она совершит «глупую ошибку» и снова решит, что она «тупая». Или она кажется себе привлекательной, пока не увидит более симпатичную, с ее точки зрения, женщину, – и снова будет считать себя «уродиной». Безусловно, человек с ПРЛ может позавидовать способности моряка Попая принимать себя, говоря: «Я такой, какой есть». Как и в близких отношениях, пограничные личности страдают от своеобразной амнезии – только в отношении самих себя. Прошлое затемняется; человек становится похож на требовательного босса, который постоянно спрашивает себя и других: «Да, и что? Что ты сделал для меня за последнее время?»

Для пациента с ПРЛ идентичность представляет собой подобие кривой на графике. Кто он и что он делает сегодня, определяет его ценность; то, что было раньше, не принимается во внимание. Он не позволяет себе почивать на лаврах. Как Сизиф, он обречен раз за разом катить наверх огромный камень, доказывая себе свою ценность снова и снова. Высокой самооценки пограничная личность способна достигнуть, только если производит впечатление на других, так что для ее способности любить себя критическим становится стремление всем понравиться.

В своей книге «Мэрилин» Норман Мейлер описывает, как погоня Мэрилин Монро за идентичностью стала для нее основной движущей силой, поглощая все аспекты ее жизни:

Что за навязчивая идея эта идентичность! Мы ищем ее, ибо, пребывая в рамках собственного «я», каким-то краешком своего существа ощущаем, что мы искренни, когда говорим, что мы действительно существуем , и это локальное чувство самоудовлетворенности скрывает в себе экзистенциальную тайну, не менее важную для психологии, нежели cogito ergo sum [мыслю, следовательно, существую], иными словами, эмоциональное состояние, обусловленное подобным самоощущением, почему-то настолько предпочтительнее ощущения внутренней пустоты, что для его носителей – таких, как Мэрилин, – может стать более мощным побудительным стимулом, чем сексуальный инстинкт, стремление к высокому общественному положению или богатству. Некоторые скорее пожертвуют любовью или собственной безопасностью, нежели рискнут утратить комфорт обладания идентичностью [53] .

Позднее Мэрилин нашла поддержку в актерской игре, и особенно в так называемом «Методе»:

Согласно «Методу», актеры должны были выигрываться ; эта техника разработана по аналогии с психоанализом, чтобы давать выход лавине эмоций и таким образом позволить актеру заглянуть в глубины себя, чтобы потом овладеть собой настолько, чтобы им могла овладеть его роль. Волшебная метаморфоза. Здесь можно упомянуть Марлона Брандо в «Трамвае “Желание”». Отдаться во власть роли – это как сатори (или интуитивное просветление) для актера, потому что его идентичность может казаться ему цельной, только пока он живет в роли [54] .

Борьба пограничного человека за свою устойчивую идентичность связана с доминирующим ощущением того, что он «ненастоящий», что он всего лишь «притворяется». Большинство из нас в разные периоды жизни испытывают нечто подобное. Например, поступая на новую работу, мы стараемся излучать напускную уверенность и ученость. С опытом эта уверенность постепенно становится все более естественной, потому что теперь мы во всем разобрались и нам больше нет смысла притворяться. Как писал Курт Воннегут, «мы те, кем мы притворяемся». Или, как говорят некоторые, «притворяйся, пока у тебя не станет получаться по-настоящему».

Человек с ПРЛ никогда не достигает такой степени уверенности. Ему продолжает казаться, что он притворяется, и он постоянно боится, что его вот-вот «раскроют». Это особенно актуально в случаях, когда он добивается какого-либо успеха – он чувствует себя не на своем месте, свою удачу – незаслуженной.

Это хроническое ощущение притворства и симуляции, возможно, происходит из детства. Как мы рассмотрим в главе 3, будущий пациент с ПРЛ часто растет с ощущением фальши из-за различных внешних обстоятельств: физического или сексуального насилия, необходимости взять на себя роль взрослого, например, ухаживая за больным родителем. Другая крайность – когда человеку всячески не дают взрослеть и отделяться от родителей и он на долгие годы оказывается в ловушке зависимой детской роли. Во всех этих ситуациях пограничная личность никогда не достигает полноценного самоощущения, но продолжает «притворяться», играя роль, отведенную ей кем-то другим. Если человек, страдающий ПРЛ, не справляется с ролью, он боится наказания; если же игра ему удается, он уверен, что вскоре обман будет раскрыт и за этим последует унижение.

Стремление к иллюзорному совершенству часто бывает неотъемлемой частью пограничной модели поведения. Например, анорексик с ПРЛ старается поддерживать низкий вес и приходит в ужас от прибавки даже полкило, при этом совершенно не осознавая, что такие ожидания по отношению к себе нереалистичны. Воспринимая свое состояние как нечто статичное, а не как динамический процесс перемен, пограничные личности могут рассматривать любое отклонение от этой жесткой картины самовосприятия как ее полное разрушение.

Бывают и обратные ситуации, когда пограничные личности ищут утешение противоположным образом, часто меняя работу, карьеру, цели, друзей, а иногда даже пол. Ища новизны и совершая резкие перевороты в своем образе жизни, они надеются достичь душевного удовлетворения. Некоторые случаи так называемого кризиса среднего возраста или мужского климакса представляют собой попытку отогнать страх смерти или справиться с разочарованностью своим жизненным выбором. Подросток с ПРЛ может постоянно менять круг друзей, метаясь от «качков» к «раздолбаям», а от них к «умникам» или «гикам» в надежде ощутить принадлежность к чему-то и быть принятым в группу. Даже сексуальная идентичность иногда становится источником путаницы для пограничных личностей. Некоторые исследователи отмечают возросшую долю гомосексуалов, бисексуалов, а также склонных к сексуальным извращениям среди пациентов с ПРЛ.

Пограничной личности особо притягательными кажутся культовые группы, сулящие безусловное принятие, структурированные социальные рамки, ограниченные и четко очерченные пределы идентичности. Когда идентичность и система ценностей индивида сливаются с принимающей группой, ее лидер приобретает экстраординарную власть, вплоть до того, что он может убеждать последователей копировать свои действия, даже фатальные, что было продемонстрировано массовым самоубийством в Джонстауне в 1978 году, роковым столкновением с представителями группы «Ветвь Давидова» в 1993-м и массовыми суицидами членов секты «Врата рая» в 1997-м.

После отчисления из колледжа Аарон попытался облегчить ощущение бессмысленности жизни, присоединившись к «мунитам». Через два года он покинул секту, однако еще через два года бесцельного скитания по разным городам и смены разных мест работы вернулся. Десять месяцев спустя он вновь покинул группу, но на этот раз, так и не сумев найти четких целей и понять, кем он был и чего хотел, Аарон предпринял попытку суицида.

Феномен «группового суицида», особенно среди подростков, может отражать слабость формирования идентичности. Число суицидов по стране резко подскакивает после самоубийства известной личности, кого-то вроде Мэрилин Монро или Курта Кобейна. Аналогичная динамика может наблюдаться и среди подростков с нетвердой конструкцией идентичности: они восприимчивы к суицидальным тенденциям лидера их группы сверстников или иных суицидальных групп подростков в том же регионе.

Импульсивный характер

Критерий 4. Импульсивность в проявлениях как минимум двух видов потенциально деструктивного поведения, такого как злоупотребление алкоголем и наркотиками, неразборчивость в сексуальных связях, игромания, опасное вождение, кражи в магазинах, чрезмерные траты, переедание

Поступки человека с ПРЛ могут быть внезапными и внутренне противоречивыми, поскольку они основываются на сильных сиюминутных чувствах и восприятии, представляющем собой отдельные несвязные картинки из жизненного опыта. Настоящее существует для него как бы в отрыве от уроков прошлого опыта и ожиданий от будущего. Из-за того что ему недоступны понятия исторических циклов, последовательности и предсказуемости, он повторяет одни и те же ошибки снова и снова. Вышедший на экраны в 2001 году фильм «Помни» метафорически описывает то, с чем регулярно сталкивается пограничная личность. Страдающий от потери кратковременной памяти страховой следователь Леонард Шелби вынужден увешивать всю свою комнату полароидными снимками и стикерами с заметками и даже набивать татуировки, чтобы напоминать себе о том, что случилось всего несколько часов или минут назад. (В одной сцене с погоней, когда он пытается отомстить за убийство своей жены, он даже не может вспомнить, убегает ли он или догоняет врага!) Фильм довольно трагично иллюстрирует одиночество человека, постоянно чувствующего себя так, будто он только что проснулся. Небольшой запас терпения пограничных личностей и их потребность в немедленном вознаграждении могут быть связаны с поведением, определяющим другие критерии ПРЛ: импульсивный конфликт или ярость могут произрастать из разочарования слишком буйными отношениями (критерий 2); резкие смены настроения (критерий 6) могут привести к импульсивным всплескам; неуместные взрывы ярости (критерий 8) могут быть следствием неспособности контролировать свои порывы; саморазрушение или нанесение себе вреда (критерий 5) может быть результатом подавленности и расстройств. Часто импульсивные поступки, такие как злоупотребление наркотиками и алкоголем, служат защитным механизмом от одиночества и ощущения покинутости.

Джойс к 31 году пережила развод и все чаще обращалась за утешением к алкоголю после расставания с мужем и его нового брака. Несмотря на свою привлекательность и таланты, она запускала работу и все больше времени проводила в барах. Как она позднее выразилась, «я сделала себе карьеру из избегания». Когда боль одиночества и чувство покинутости становились невыносимыми, она обращалась к алкоголю как к анестетику. Иногда она знакомилась с мужчинами и ехала с ними к себе домой. Что характерно, после таких алкогольных и сексуальных кутежей ее снедало чувство вины и ощущение того, что она заслужила быть брошенной мужем. Затем этот цикл начинался по новой, по мере того как ей требовалось все более сильное наказание за свою негодность. Таким образом, саморазрушение стало для нее одновременно способом избежать боли и причинить ее себе в качестве искупления грехов.

Саморазрушение

Критерий 5. Периодически повторяющиеся угрозы суицида, суицидальные жесты или поведение, намеренное нанесение себе телесных повреждений

Угрозы суицида и суицидальные жесты являются выдающимися признаками ПРЛ и одновременно отражают склонность пограничных пациентов ко всеподавляющей депрессии и безнадежности и умение манипулировать окружающими.

Эпизоды нанесения себе увечий среди пограничных личностей встречаются довольно часто, в 75 % случаев, и подавляющее большинство из таких пациентов предпринимают как минимум одну попытку суицида. Зачастую регулярные угрозы или неуверенные попытки суицида объясняются не желанием умереть, а скорее попыткой рассказать о своей боли и попросить о помощи. К сожалению, повторяясь раз за разом, эти суицидальные жесты часто приводят к обратному: окружающим надоедает такое поведение, и они прекращают на него реагировать, что может привести к прогрессирующей серьезности последующих попыток. Суицидальное поведение – это один из самых сложных симптомов ПРЛ для семьи и врачей больных: попытки с ним справиться могут привести к бесконечной и непродуктивной конфронтации; игнорирование же грозит летальным исходом (см. главы 6–8). Несмотря на то что определяющие критерии ПРЛ со временем проявляются в меньшей степени, риск суицида сохраняется на протяжении всей жизни. Пограничные личности, в детстве пережившие эпизоды сексуального насилия, в десять раз более склонны предпринимать попытки суицида.

Еще один признак ПРЛ – нанесение себе увечий, за исключением случаев, когда оно явно ассоциируется с психозом. Это поведение связано с ПРЛ гораздо теснее любого другого психического недуга и может проявляться в повреждении гениталий, конечностей или туловища. Для таких пограничных пациентов тело становится своеобразной картой, на которой отмечен маршрут из шрамов длиною в жизнь. Чаще всего используются бритвы, ножницы, ногти и зажженные сигареты; помимо этого, причинять себе вред можно чрезмерным употреблением алкоголя, наркотиков или даже еды.

Часто нанесение себе увечий начинается в виде импульсивного акта самонаказания, но со временем становится тщательно продуманным ритуалом. В таких случаях пограничный человек может осторожно покрывать шрамами части тела, скрытые под одеждой, что иллюстрирует его крайнюю амбивалентность: он чувствует тягу к наглядному самобичеванию, но все же скрывает свидетельства своей беды. Несмотря на то что многие люди делают татуировки исключительно с декоративными целями, растущая популярность татуировок и пирсинга на уровне всего общества в последние пару десятилетий может быть не столько модным трендом, сколько отражением нарастающих пограничных тенденций в обществе (см. главу 4).

Дженнифер (см. главу 1) удовлетворяла свою потребность в боли, царапая запястья, живот и талию, оставляя глубокие отметины от ногтей, которые легко можно было прикрыть.

Иногда стремление себя наказать принимает менее очевидные формы. Пограничная личность может часто становиться жертвой непрекращающихся «квазиинцидентов», провоцировать драки. В таких ситуациях она чувствует меньше личной ответственности: жестокость обеспечивают обстоятельства или другие люди.

Например, когда Гарри расстался с девушкой, он винил в этом своих родителей. Ему казалось, что они недостаточно его поддерживали и были слишком недружелюбными, и, когда его роман закончился спустя шесть лет, он оказался совершенно покинутым. В свои 28 он продолжал жить в квартире, за которую платили его родители, и время от времени работал в отцовском офисе. Ранее он уже предпринимал попытку суицида, но решил, что не хочет «оказывать такую услугу» своим родителям. Вместо этого он начал вести себя все более опасно. Он несколько раз попадал в автомобильные аварии, в том числе пьяным, и продолжал садиться за руль, несмотря на лишение прав. Он был завсегдатаем баров, где иногда ввязывался в драки с куда более сильными противниками. Гарри признавал деструктивность своего поведения и иногда хотел, чтобы «в какой-нибудь из этих передряг я бы просто умер».

Это драматичное саморазрушительное поведение и угрозы можно объяснить несколькими способами. Причинение себе боли отражает потребность пограничной личности в чувствах, ее стремление вырваться из капсулы оцепенения. Пациенты с ПРЛ формируют вокруг себя своего рода изолирующий пузырь, который не только защищает их от эмоциональной боли, но еще и служит барьером между ними и ощущением реальности происходящего. В этой ситуации боль становится для них важной связкой с существованием. Однако зачастую причиняемая себе боль недостаточно сильна для преодоления этого барьера (хотя сам вид крови и шрамов может привлекать их), и в этом случае фрустрация может подталкивать пациентов к более усердному причинению себе боли.

Физическая боль также может быть способом отвлечься от других форм страдания. Одна пациентка в моменты одиночества и страха резала разные части своего тела, чтобы «отвлечься» от своих переживаний. Другая доводила себя до мучительной нервной мигрени. Так что одна из самых распространенных причин, заставляющих людей с ПРЛ причинять себе вред, – это стремление снять внутреннее напряжение.

Описываемое поведение может также служить методом искупления грехов. Один мужчина, будучи подавленным чувством вины после распада его семьи, за который он считал ответственным только себя, постоянно пил джин – вкус которого он ненавидел – до момента, пока его не начинало рвать. Только перенеся этот дискомфорт и унижение, он считал, что искупил свою вину, и мог вернуться к своим обычным делам.

Иногда болезненное саморазрушительное поведение помогает удержаться от действий, которые, по ощущениям самого больного, опасно выходят из-под контроля. Один подросток резал себе руки и пенис, чтобы перестать мастурбировать – он считал это занятие отвратительным. Он надеялся, что воспоминание о боли не даст ему продолжать доставлять себе удовольствие таким неприемлемым для него способом.

Импульсивные саморазрушительные действия (или угрозы таковых) могут быть и следствием желания наказать другого человека, чаще всего кого-то близкого. Одна женщина регулярно описывала свое развратное поведение (часто включающее мазохистские и унизительные ритуалы) своему молодому человеку. Такие связи возникали у нее исключительно тогда, когда она злилась и хотела его наказать.

Ну и наконец, саморазрушение может происходить из манипулятивного стремления получить сочувствие и помощь. Одна женщина после ссоры со своим партнером все время резала себе запястья в его присутствии, заставляя его оказывать ей медицинскую помощь.

Многие люди с ПРЛ отрицают, что чувствуют боль во время самоистязаний, и даже сообщают об умеренной эйфории сразу после этого. До того как они причиняют себе боль, они могут испытывать сильное напряжение, злость или подавляющую печаль; после они ощущают избавление от тревоги и облегчение.

Это облегчение может быть обусловлено психологическими или физиологическими причинами, а также их сочетанием. Врачи уже давно признали, что после серьезных физических травм, таких как ранение, полученное в бою, пациент может ощущать неожиданное спокойствие, находясь под действием своеобразной естественной анестезии, несмотря на отсутствие медицинской помощи. Некоторые предполагают, что в такие моменты организм производит биологические соединения – эндорфины – для саморегуляции боли.

Резкие смены настроения

Критерий 6. Эмоциональная нестабильность вследствие реактивных смен настроения с эпизодами депрессии, раздражительности или тревожности, обычно продолжающимися несколько часов, редко – несколько дней

Пограничная личность часто проходит через внезапные смены настроения, причем приступ длится недолго – обычно не более нескольких часов. Ее обычное состояние не спокойное и контролируемое, а скорее гиперактивное и необузданное или же пессимистичное, циничное и депрессивное.

Одри испытывала головокружительную радость, покрывая Оуэна поцелуями после того, как он купил ей цветы по дороге домой с работы. Пока он мыл руки перед ужином, Одри поговорила по телефону с матерью, которая в очередной раз упрекнула дочь за то, что она не звонит ей справиться о ее постоянных болезнях. К тому времени, когда Оуэн вернулся из ванной, Одри превратилась в бушующую ведьму и обрушилась на него с криком за то, что он ей не помогает с ужином. Ему ничего не оставалось, кроме как ошарашенно сидеть и дивиться этому преображению.

Всегда наполовину пуст

Критерий 7. Хроническое ощущение пустоты

В отсутствие внутреннего чувства идентичности пограничные люди часто мучаются от одиночества, которое побуждает их искать способы заполнить «пустоты».

На это болезненное, почти физическое ощущение жаловался еще шекспировский Гамлет: «Последнее время – а почему, я и сам не знаю – я утратил всю свою веселость, забросил все привычные занятия; и, действительно, на душе у меня так тяжело, что эта прекрасная храмина, земля, кажется мне пустынным мысом».

Толстой определял скуку как «желание желать»; в этом контексте можно увидеть, что стремление пограничной личности найти способ отогнать скуку часто заканчивается импульсивными рискованными начинаниями, приводящими к деструктивным действиям и печальным отношениям. Во многих смыслах пограничная личность ищет новых отношений или опыта не ради их позитивных аспектов, но чтобы избежать ощущения пустоты, повторяя экзистенциальные судьбы персонажей Сартра, Камю и других философов.

Пограничный человек часто испытывает своеобразный экзистенциальный страх, что может стать крупной преградой на пути к исцелению, ослабляя мотивацию работать над собой. Многие другие черты ПРЛ происходят от этого ощущения. Суицид в таком случае иногда кажется единственным разумным выходом из вечного состояния пустоты. Потребность заполнить этот вакуум или прогнать скуку может привести к взрывам ярости и саморазрушительной импульсивности, и особенно к наркотической зависимости. Заброшенность ощущается острее, страдают отношения. В пустой оболочке невозможно сформировать устойчивое самоощущение. А нестабильность настроения нередко бывает вызвана одиночеством. И действительно, депрессия и ощущение опустошенности часто усиливают друг друга.

Бушующий бык

Критерий 8. Неуместные и интенсивные проявления злости, неспособность контролировать гнев, выражающаясяв частой демонстрации нрава, постоянной ярости, регулярных физических столкновениях

Наряду с эмоциональной нестабильностью злость – самый устойчивый во времени симптом ПРЛ.

Всплески ярости пограничной личности непредсказуемы и пугающи. Сокрушительность реакции обычно совершенно непропорциональна тем неудачам, которые ее вызвали. Домашние скандалы, доходящие до погони с кухонным ножом и швыряния тарелок, – типичные для человека с ПРЛ проявления ярости. Злость может быть спровоцирована какой-то конкретной (и часто довольно тривиальной) обидой, но эта искра поджигает целую пороховую бочку страха, происходящего из угрозы разочарования и одиночества. После небольшого спора о художественных стилях Винсент Ван Гог схватил нож и бегал с ним за своим хорошим приятелем Полем Гогеном, пока тот не вылетел за дверь. Затем Ван Гог обернул свою ярость против себя и тем же самым ножом отрезал себе часть уха.

Такая мощная и легковоспламеняющаяся злоба часто направляется на ближайших родственников пограничной личности: супругов, детей, родителей. Такое поведение может быть криком о помощи, тестом на преданность или страхом близости, но, какими бы ни были ее побуждающие факторы, она отталкивает от пограничного человека тех, кто больше всему ему нужен. Супруг, друг, партнер или член семьи, который остается с ним, несмотря на все эти нападки, может быть очень терпеливым и понимающим или же, в некоторых случаях, тоже крайне неуравновешенным. Перед лицом таких извержений проявлять эмпатию довольно трудно, и близким пограничного человека приходится использовать все доступные ресурсы, чтобы справиться с такими отношениями (см. главу 5).

Ярость часто переносится и в терапевтическую обстановку, и тогда психиатры и другие специалисты по психическим заболеваниям становятся ее мишенью. Например, Кэрри часто злилась на своего врача, постоянно изыскивая способы проверить его на прочность и готовность продолжать с ней работать. В таких ситуациях лечение становится опасным (см. главу 7), и многие специалисты по этой причине были вынуждены бросать работу с пограничными пациентами. Большинство психоаналитиков по возможности стараются ограничить число своих пациентов с ПРЛ.

Иногда я веду себя, как сумасшедший

Критерий 9. Проходящие, связанные со стрессами параноидальные идеи или симптомы серьезной диссоциации

Самое распространенное психотическое переживание среди пограничных пациентов – ощущение нереальности происходящего и параноидальная мания. Чувство нереальности предполагает диссоциацию, отрыв от привычных форм восприятия. Сам человек или окружающие кажутся ненастоящими. Некоторые пациенты с ПРЛ испытывают нечто похожее на внутренний раскол, когда им кажется, что в разных ситуациях проявляются разные аспекты их личности. Искажение восприятия может затрагивать любые из пяти чувств.

В некоторых случаях пограничные личности впадают во временный психоз, когда сталкиваются со стрессовыми ситуациями (например, ощущением одиночества) или оказываются в малоструктурированной обстановке. Например, психиатры наблюдали эпизоды психоза во время классических сеансов психоанализа, когда сильный акцент делается на свободных ассоциациях и раскрытии травм прошлого в неструктурированной обстановке. Психоз также может быть вызван употреблением запрещенных препаратов. В отличие от пациентов с психотическими заболеваниями, такими как маниакальная шизофрения, психотическая депрессия или органические заболевания и наркотическая зависимость, пограничный психоз обычно короче по времени и воспринимается пациентом более остро и пугающе, радикально отличаясь от его обычного опыта. И тем не менее для внешнего мира острый психоз при ПРЛ может быть неотличим от психотических переживаний при других заболеваниях. Главное отличие в продолжительности: в течение нескольких часов или дней разрывы в реальности исчезают, и пограничная личность возвращается к нормальной жизни, в отличие от страдающих другими формами психоза.

Пограничная мозаика

ПРЛ постепенно открыто признается специалистами по психиатрии как один из самых распространенных в стране недугов. Профессионалы должны уметь распознавать черты ПРЛ, чтобы эффективно лечить огромное число пациентов. Обычные люди должны знать об этом расстройстве, чтобы лучше понять тех, с кем они делят жизнь.

Переваривая эту главу, проницательный читатель заметит, что указанные симптомы часто проявляются во взаимодействии; они скорее похожи не на изолированные озера, а на потоки, которые подпитывают друг друга и в конце концов сливаются в реки, а затем в заливы или океаны. Более того, они еще и взаимозависимы. Глубокие борозды, оставленные этими потоками эмоций, покрывают не только пограничных людей, но и части культуры, внутри которой они существуют. В следующей главе будет рассмотрено, как формирование этих отметин в отдельных индивидах отражается на нашем обществе.