Интервью в издательстве «Асахи симбун»

По григорианскому календарю сегодня 7 апреля 1986 г. Как и полтора года тому назад, я лечу из Москвы в Токио. Сижу во втором салоне авиалайнера «Ил-62 М». Экипаж выполняет международный рейс «Париж — Москва — Токио».

Много часов своей жизни провела я в воздушном океане, порой таком спокойном, умиротворенном, а то взлохмаченном темными тучами. Иногда где-то совсем близко небо пронизывали зигзаги молний и доносились раскаты грома. И сколько за годы жизни прошло под крылом самолета лесов, полей, рек, огней засыпающих городов.

Воздушный океан… Как это замечательно, что в XX в. человек обрел долгожданные надежные крылья.

Впереди путь в восемь тысяч воздушных километров. Лечу и думаю: когда очень хочется, чтобы мечта осуществилась, она обязательно сбывается. Вот ведь опять встречусь с Японией. И на этот раз, как мечталось, в весеннюю пору. Чувство наступающей весны придает начавшемуся путешествию какое-то особое очарование. Лечу в Японию.

Из Москвы вылетели точно по расписанию — в 20.45 по московскому времени. Столица провожала, слегка нахмурясь. Землю окутал туман. Погода не такая уж летная, но нас все же выпустили.

Среди авиапассажиров на этот раз много молодежи. Из Парижа летят японские спортсмены, принимавшие участие в легкоатлетических международных соревнованиях.

Все почти так же, как было в 1984 г., когда мы направлялись в Японию вместе с Марет Ульвик. Разве только изменился цвет спасательных жилетов, которые лежат под сиденьями кресел: жилеты теперь красные, а не желтые. И двух стюардесс, которые обслуживают наш салон, зовут Татьянами, а не Ольгами.

На этот раз я лечу в Японию одна и опять по приглашению Общества японо-советских связей. Цель поездки — встреча с активистами Общества в связи с приближающейся юбилейной датой. Двенадцатого апреля будет четверть века со дня полета первого космонавта планеты Юрия Алексеевича Гагарина. Буду рассказывать о том, как в нашей стране чтят память о Гагарине, о недавно выведенной на околоземную орбиту долговременной станции «Мир», о первых результатах полета к комете Галлея автоматических межпланетных станций «Вега-1» и «Вега-2» и, конечно, о том, как помогают космические исследования народному хозяйству, стимулируют развитие науки и способствуют укреплению международного сотрудничества.

О прошлой поездке в Страну восходящего солнца остались самые добрые воспоминания. Тогда, возвратившись в Москву, я много рассказывала друзьям о Японии. Они заинтересованно слушали, задавали много вопросов. Понятно, что мое знакомство с этой страной и ее людьми было кратким и подчинено заранее составленной программе пребывания. Многие вопросы жизни страны остались вне поля моего зрения. И это понятно. Чтобы хорошо узнать людей, познакомиться с образом их жизни, надо подольше пожить рядом с ними, постараться установить личные контакты и, хоть в небольшой степени, овладеть языком. Но даже краткий рассказ о Японии в моем личном ее восприятии неизменно вызывал интерес у моих слушателей.

Еще в Москве, задолго до отлета, мне было известно, что примерно часа через три после прибытия в Токио у меня будет встреча с научным обозревателем одной из крупнейших газет — «Асахи» («Асахи симбун»). Буду давать интервью.

Газета «Асахи» недавно отметила свой столетний юбилей. Она выходит на японском и английском языках. Тираж утреннего выпуска (24 полосы) составляет 7,7 млн. экземпляров, а вечернего (8–16 полос) — 4,6 млн. экземпляров. Кроме Токио она издается также в Осака, Саппоро, Нагоя и Китакюсю. Эта газета входит в пятерку ежедневных крупнейших общенациональных газет. В пятерке этих гигантов «индустрии общественного мнения» Японии также газеты «Иомиури симбун», «Майнити симбун», «Санкэй симбун», «Нихон кэйдзай симбун».

Небезынтересна характеристика газеты «Асахи», которая в качестве цитаты приводится в статье И. В. Иванова «Япония в середине 80-х годов; буржуазная пресса и общество». Читаем. «„Асахи симбун“ — самая влиятельная и респектабельная газета. Это консультативный институт крупной буржуазии и высшего государственного аппарата, который служит ориентиром для всех, кто занимает господствующее положение в сфере политики и экономики страны. „Асахи“ всегда стремится быть лидером, „быть везде и во всем самой лучшей, самой первой“. В ней работают „самые лучшие в Японии“ журналисты, ее материалы можно назвать буквально „золотыми“ — так дорого они обходятся, заработная плата ее сотрудников самая высокая в газетном мире Японии, конкурсные экзамены для поступления на работу — самые строгие».

И далее автор статьи пишет:

«Она всегда стремится задавать тон, служить примером и образцом для всех других японских газет — в становлении типа буржуазных изданий, в формировании общественного мнения в масштабе всей страны по важнейшим вопросам, в организации широких газетных кампаний, которые оказывают влияние на внутреннюю и внешнюю политику страны. Без „Асахи“ невозможно представить Японию. „Асахи“ — одна из старейших и крупнейших газет».

И, наверное, вполне объяснимо мое волнение в связи с предстоящей встречей в «Асахи». Не скрою, что при этом я испытываю и чувство удовлетворения: мне будет предоставлена возможность рассказать читателям этой престижной газеты о достижениях советской космонавтики.

Монотонно гудят двигатели. Японские спортсмены спят. А я, как всегда, во время полета не оторвусь от иллюминатора. За бортом сменяются краски. Как богата ими наша Вселенная! И как красив восход солнца!

Рядом со мной сидят две японские девушки. Одеты они по-европейски. Обе они студентки и учатся в Мадриде. Три последних дня провели в Москве, впервые знакомясь с ней.

— Москва нам понравилась, — говорит моя юная соседка. — Город благоустроенный и чистый. Очень хорошее метро. Успели побывать в Большом театре на балете. Познакомиться с жизнью другого народа всегда интересно. Но с вашей молодежью мы очень разные. Я говорю не о внешнем виде, а о содержании. Мы живем более скованно… Чем я люблю заниматься? Люблю рисовать.

Она достает из дорожной сумки блокнот, раскрывает его. На листке карандашный набросок. Это портрет сидящей с ней рядом девушки. Они учились в одной школе, вместе поехали в Испанию и по окончании учебы станут преподавательницами испанского языка. Спрашивает меня:

— Хотите, вас нарисую?

Но я отказываюсь. Пусть лучше нарисует вон того красивого японского юношу в спортивном костюме. Он все время поглядывает в сторону нашего ряда.

— Хай! — произносит моя соседка и что-то говорит по-японски своей подруге. Они многозначительно переглядываются и смеются.

Но вот уже позади десять летных часов. Внизу показались острова. Видны горы со снежными шапками, береговая кромка. На о-ве Хонсю отчетливо просматриваются квадратики рисовых полей.

В ясный безоблачный день наш авиалайнер точно по расписанию прибывает в уже знакомый мне японский аэропорт Нарита.

Здесь тоже почти ничего не изменилось за прошедшие полтора года. Тот же пристальный взгляд чиновника пропускного пункта: на меня, на фотографию в паспорте, опять на меня. Я на японской земле.

Уже знакомый мне Сергей Петрович Харин, работающий в посольстве, пожимает руку, поздравляет с благополучным прилетом. На этот раз он встречает меня вместе со своей супругой Лидией Петровной.

— Что нового в Москве, — спрашивает Сергей Петрович. — Какая там у нас погода?

У выхода из аэровокзала нас ждут г-жа Накати и Эрико-сан. Г-жа Накати, здороваясь, протягивает цветы:

— Это розы Японии. А на улицах, площадях и в парках Токио, Киото, Нара и Осака уже цветет сакура. Эти города в плане вашей поездки по стране. На этот раз вы будете жить в центре Токио, в районе Гиндзы.

Едем по автостраде в Токио. За рулем «Тоёты» Сергей Петрович. На пути нередко встречаются белорозовые деревья дикой вишни. Весна пришла в японскую столицу, и расцвела сакура.

Проезжаем мимо буддийского храма. На въездных воротах вывешены флаги. Полотнища слегка колышутся на ветру.

— Сегодня большой праздник, — напоминает г-жа Накати. — День рождения Будды.

Сергей Петрович посматривает на часы. И все чаще звенит колокольчик, предупреждающий водителя автомобиля, что он превысил допустимую скорость.

— Вам надо хоть немного отдохнуть с дороги, — обращается ко мне Харин. — Встреча в «Асахи симбун» будет продолжительной.

— И надо успеть выпить чашку кофе, — вставляет свое слово Эрико-сан. — Я не забыла: вы любите кофе и мороженое.

Согласно киваю головой. Что поделаешь, у каждого человека есть свои слабости.

«Тоёта» останавливается у подъезда углового девятиэтажного здания. Это «Гиндза Токю отел». Отсюда в пяти минутах ходьбы находится станция метро. В отеле, как обычно, есть ресторан, кафе. На первом этаже расположены киоски, в которых можно купить газеты, журналы, сувениры, косметику.

Г-жа Накати одобрительно отзывается об этом отеле:

— Хотя он в центре города, но здесь очень тихо.

Окна моего номера выходят в чистый и опрятный внутренний дворик. На тумбочке телефонный аппарат оригинальной конструкции. В холодильнике набор прохладительных напитков. В ящике письменного стола лежат две немного потрепанные книги: одна про буддизм, другая про синто. Обе на английском языке.

Сажусь в глубокое мягкое кресло. Надо немного расслабиться и затем собраться с мыслями.

В редакцию газеты «Асахи» мы поехали вместе с г-жой Накати и Эрико-сан. Вместе с нами также и Соноко Такино, уже знакомая мне активистка ОЯСС. На этот раз она взяла на себя нелегкий труд переводчицы.

Подъезжаем к светло-коричневому многоэтажному зданию. Издали своими очертаниями оно немного напоминает гигантский телевизор. Экраном его как бы служат окна этажей, выходящие на лоджии.

— Шестнадцать этажей этого здания поднялись до высоты в семьдесят один метр, — рассказывает Соноко Такино. — И еще четыре этажа уходят под землю.

— Здание вошло в строй сравнительно недавно, в 1980 г. — дополняет рассказ г-жа Накати. — Здесь самое современное оборудование. Компьютеры. Терминалы.

Издательство газеты «Асахи» начало свою деятельность в январе 1879 г. Сначала газета выходила в Осака. Первый ее номер читатели взяли в свои руки 25 января. Потом главное, или головное, издательство перебазировалось в Токио. Первый номер вышел в столице 10 июля 1888 г.

У входа в здание нас уже ждут два сотрудника газеты. Вместе с ними поднимаемся на лифте на предпоследний этаж.

Вошла в комнату и сразу потянулась к окну. Какой отсюда прекрасный вид на город!

Ко мне подходит сотрудница «Асахи», говорит:

— За теми большими домами расположен оптовый рынок, точнее, «рыбный рынок». Он заслуженно считается достопримечательностью нашей столицы. Но идти туда надо рано утром и в хорошую погоду.

Наш разговор прерывается. Знакомлюсь с главным научным обозревателем отдела новостей «Асахи» Фумихико Иосида. Его имя хорошо известно в журналистских кругах. Он молод, приветлив. Обмениваемся с ним визитными карточками.

Кроме сотрудников газеты сюда пришло еще несколько человек. Кто же принимает участие в сегодняшнем разговоре? В Японии, как и во многих других зарубежных странах, принято при знакомстве тут же вручать свою визитную карточку. Там указано, чем занимается человек, какая у него должность и в какой служит фирме.

Раскладываю на столе перед собой врученные мне карточки. Вглядываюсь в лица присутствующих и стараюсь запомнить, кто есть кто.

В числе моих собеседников Рёдзиро Акиба из института астронавтики, Кодзи Фусими, известный физик, первый президент научного совета Японии, С. Такэбэ — научный редактор, Эмико Тэруяма из сектора по проведению симпозиумов. Люди весьма представительные и интересные.

Позволю себе сделать здесь небольшое отступление. В июле 1986 г. вместо Такудзи Като президентом ОЯСС был избран г-н Кодзи Фусими. Он почетный профессор Осакского и Нагойского университетов, член палаты советников парламента Японии. В 1961 г. окончил физический факультет Токийского университета и является директором Института плазмы в Нагое. По приглашению Академии наук СССР Кодзи Фусими в 1971 и 1981 гг. был в Советском Союзе. В 1982 г. за достижения в области физики плазмы и термоядерного синтеза избран иностранным членом Академии наук СССР.

Сейчас этот крупнейший ученый сидит неподалеку от меня.

Магнитофон включен. Говорить буду по-русски. Вижу, что сегодняшняя переводчица Соноко Такино немного волнуется, но Фумихико Иосида успокаивает ее: с космической тематикой он знаком достаточно хорошо.

Первый вопрос относится к истории космонавтики. Что предшествовало полету Гагарина?

…Далекое прошлое человечества. Люди наблюдали за техникой птичьего полета и, глядя на птиц, завидовали им. Человек страстно хотел научиться летать. И научился, но только в конце XIX — начале XX в. В жизнь людей уверенно вошли дирижабли, воздушные шары, самолеты и вертолеты. Благодаря им стали доступными недоступные ранее земли, разделенные морями и горными вершинами. Сократилось томительное время разлук. Летательные аппараты стали надежными помощниками в трудовой жизни людей, расширили горизонты науки. Человек научился летать, но поначалу только в атмосфере планеты, в ее нижних слоях.

А потом настал и долгожданный «звездный час». Научно обоснованные идеи основоположника космонавтики Константина Эдуардовича Циолковского обрели силу. Смелый прорыв в космос был сделан именно на родине ученого, в первом в мире рабоче-крестьянском государстве. Сегодняшние достижения космонавтики — прекрасное подтверждение предвидений и предначертаний Циолковского.

4 октября 1957 г. с советского космодрома в околоземные просторы вышел первый в мире искусственный спутник Земли: он был создан руками человека. Своим полетом этот конструктивно предельно простой спутник оповестил людей всей Земли, что космическая эра человечества началась.

Десятки, а потом сотни советских искусственных спутников Земли самого разного назначения, в том числе метеорологические и спутники связи, выходили на расчетные орбиты. Полетели к Луне и планетам Солнечной системы автоматические межпланетные станции. Через три с половиной года после полета первого искусственного спутника Земли с космодрома Байконур стартовал корабль-спутник «Восток» с человеком на борту. Впервые разорваны оковы земного тяготения. Начались пилотируемые полеты. Сто восемь минут полета Юрия Алексеевича Гагарина показали, что человек может жить в мире невесомости. Это было двадцать пять лет тому назад.

Один за другим, сначала по одному, потом в составе экипажей, космонавты постепенно обживали «Востоки», «Восходы», «Союзы», «Салюты». Они учились жить и работать в космическом пространстве. На корабле «Восток-5» успешно стартовала с Байконура первая в мире женщина-космонавт Валентина Владимировна Терешкова. Покинув космический корабль, впервые «шагнул» в открытое космическое пространство бесстрашный Алексей Архипович Леонов. Цоявились и «космические долгожители».

Космонавт — это теперь профессия. За ее внешней стороной все более повышающиеся требования. Это многолетний подготовительный труд, необходимость усвоения все более возрастающего объема нужных знаний, колоссальное напряжение физических и духовных сил, огромная ответственность перед обществом. Нелегкая, но такая нужная в наш космический век профессия.

А начинал освоение космоса Гагарин.

Вопрос. Как чувствуют себя советские космонавты Кизим, Соловьев и Атьков?

Вопрос закономерен. Леонид Денисович Кизим, Владимир Алексеевич Соловьев и Олег Юрьевич Атьков стартовали на космическом корабле «Союз Т-10» 8 февраля 1984 г. 236 суток 22 часа и 49 секунд — такова продолжительность полета космического экипажа — командира корабля, бортинженера и врача. Работа этих «рекордных долгожителей» на орбитальной станции «Салют-7» проводилась по широкой многоцелевой программе и была исключительно плодотворной. Чувствуют они сейчас себя хорошо.

Теперь разговор пойдет о долговременной орбитальной космической станции «Мир», функционирующей на орбите с 20 февраля 1986 г. Пока она летает в автоматическом режиме. Название для этой станции выбрано не случайно. Мир для человечества — самое главное: войны ему не нужны.

Новая станция «Мир» пришла на смену «Салютам». По своей конструкции и техническому оснащению это станция третьего поколения. Она предназначена для проведения большого комплекса работ народнохозяйственного и научного значения, для дальнейшего развития делового сотрудничества с другими странами, в первую очередь социалистическими.

Станция «Мир» снабжена шестью стыковочными узлами. Это базовый блок для построения многоцелевого постоянно действующего пилотируемого комплекса. Научное оборудование будет размещаться теперь не в самой станции, а в специализируемых орбитальных модулях. Стыковка с ними будет производиться непосредственно на орбите. По своему назначению модули будут научного и народнохозяйственного значения. Ближайший модуль — астрофизический. Все необходимое для жизни и работы космонавтов будут доставлять им хорошо зарекомендовавшие себя автоматические грузовые корабли «Прогресс».

— Осенью этого года в Японии намечено провести симпозиум «Мирный космос», — замечает Эмико Тэруяма. — Хотелось бы видеть на нем советского космонавта Алексея Леонова. Приглашение ему уже послано.

Вопрос. Полет космических аппаратов к комете Галлея ученые назвали «событием века». Что можно сказать об этом?

В переводе с греческого слово «комета» означает «волосатая звезда». Эти малые тела Солнечной системы иногда покидают ее, влекомые притяжением других, более далеких звезд. Иногда, потянувшись к Солнцу и попав в поле его тяготения, кометы превращаются в спутников Солнца. Астрономы уже обнаружили много комет, навещающих небосклон Земли. Среди них комета Галлея, наблюдаемая каждые 76 лет.

«Хвостатые странницы» своим необычным видом в давние времена пугали людей. Некоторые астрономы с давних лет высказывали соображения, что это «земные испарения». Иные считали их даже «душами людей», когда-то покинувших Землю. Особенно старались некоторые писатели, изображавшие подчас кометы в устрашающем виде: с саблями, мечами, отрубленными головами, взлохмаченными волосами. Художники, иллюстрировавшие книги, дополняли картины полета комет своим богатым воображением.

Нередко появление комет связывали с началом войн, эпидемиями, засухами, тайфунами, дворцовыми переворотами, кончинами королей и императоров и даже с концом мира. «Огненные мечи», «Окровавленные кресты», «Копья драконов», «Раскрытые пасти» — как только не называли кометы в средние века.

Так, французский хирург Парэ писал о комете 1582 г.: «Эта комета была настолько ужасна и страшна, она повергла народ в такой ужас, что многие умирали от одного страха; другие же заболевали. Она оказалась необыкновенной длины и была кровавого цвета».

Закон движения для кометы 1680 г. дал Ньютон. Он высказал предположение, что путь кометы — растянутая кривая. По его совету вычислениями занялся английский ученый Эдмунд Галей, а затем в решение проблемы внесли свой конкретный вклад французский математик Клеро, астроном Лаланд и Гортензия Лепорт.

Когда сведения о движении комет благодаря стараниям ученых стали научно обоснованными, появилась боязнь, что столкновение с кометой может оказаться гибельным для Земли.

Известный астроном и крупнейший математик Лаланд по этому поводу писал: «Чувство ужаса, которое вселяло некогда появление кометы, уступило место страху, что среди большого числа комет, проносящихся сквозь Солнечную систему по всем направлениям, может оказаться такая, которая столкнется с Землей; и, в самом деле, действие подобного рода столкновения нетрудно себе представить. Положение земной оси и характер движения Земли должны измениться; море покинуло бы теперешнее свое ложе и устремилось бы к новому экватору; люди и животные погибли бы в этом всемирном потопе, если бы только могли уцелеть от страшного толчка, полученного земным шаром; все народы были бы уничтожены; все памятники человеческого ума разрушены, если бы масса кометы, вызвавшая толчок, оказалась сравнимой с массой Земли».

Многие ученые считали, что столкновение Земли с какой-либо кометой в принципе возможно. Однако масса больших «хвостатых странниц» в сотни миллионов раз меньше земной массы, а возможность столкновения ничтожно мала. Например, шесть шансов на десять миллионов возможных столкновений.

Кометы появлялись и исчезали. Сначала их наблюдали визуально, потом прослеживали их путь с помощью телескопов. Сколько их там, в околосолнечном пространстве? На этот вопрос остроумно ответил Кеплер: «Столько, сколько рыб в океане». И это не было преувеличением.

Но все же, что представляет собой ядро кометы? Ее тянущийся за ядром шлейфом длинный хвост?

На современном этапе развития ракетно-космической техники появилась реальная возможность провести прямые исследования кометы Галлея, появлявшейся в последний раз вблизи Земли в 1910 г. Можно было сделать еще одну попытку глубже вникнуть в физику комет, хранящую уникальную информацию о физических и химических процессах, которые происходили при зарождении Солнечной системы. И разве не заманчивой была перспектива попытаться ответить и на такой вопрос: не кометы ли занесли в атмосферу Земли первые органические вещества, вследствие чего на Земле возникла жизнь?

Вопрос. Как создавались космические станции «Вега-1» и «Вега-2»?

Было три проекта автоматических станций для встречи с кометой Галлея: советский, западноевропейский и японский. Каждый из них разрабатывался самостоятельно.

Многоцелевая научная программа «Венера — комета Галлея» была разработана советскими учеными. Вместе с ними в создании комплекса научной аппаратуры и оборудования станций также активно сотрудничали специалисты восьми стран: Австрии, Болгарии, Венгрии, ГДР, Польши, Франции, ФРГ и Чехословакии.

Встреча с Венерой планировалась на июль 1985 г., а с кометой Галлея — на март 1986 г.

Проект «Вега» (название проекта «Вега» — от первых двух букв слов «Венера» и «Галлей») — один из самых сложных в истории исследования Солнечной системы с помощью космической техники. Он состоял из трех основных частей: исследование атмосферы и поверхности Венеры с помощью посадочных аппаратов, изучение динамики атмосферы планеты посредством дрейфующих аэростатных зондов, пролет через газово-пылевую атмосферу (кому) и плазменную оболочку кометы Галлея.

«Вега-1» стартовала с космодрома Байконур 15 декабря 1984 г., а через шесть дней был дан старт и «Веге-2». В июне 1985 г. обе автоматические станции друг за другом прошли вблизи Венеры. Когда они пролетали над планетой, от станций отделились спускаемые аппараты, состоящие из посадочного аппарата и аэростатного зонда. Посадочный аппарат осуществлял эксперименты на поверхности планеты. Аэростатные зонды дрейфовали около двух суток на высоте порядка 54 км. А пролетные аппараты продолжили свой путь к комете Галлея. «Вега-1» встретилась с ней шестого марта, «Вега-2» — девятого марта.

Голос с места: «В газетах писали, что это был заранее продуманный подарок советским женщинам к Международному женскому дню, к Дню восьмого марта».

— Думается, что это был подарок всем женщинам Земли и всему человечеству. Да, эту тему хорошо обыграли журналисты.

Свидание с кометой Галлея состоялось. Станции «Вега-1» и «Вега-2» прошли от ядра кометы на расстояниях 8900 и 8000 км. Оптические приборы проинформировали: ядро кометы — монолитное тело неправильной вытянутой формы. Его размеры по большой оси — 14 км, в поперечнике — 7 км.

Как известно, кроме космических аппаратов «Вега-1» и «Вега-2» к комете Галлея направился также космический аппарат «Джотто». Работа над этим проектом была начата Европейским космическим агентством еще в 1980 г. Планировалось, что «Джотто» пройдет на минимальном расстоянии от ядра кометы 13 марта 1986 г. Коррекция траектории полета «Джотто» проводилась по программе «Лоцман» советскими станциями «Вега». 14 марта «Джотто» прошел на расстоянии в 600 км от ядра кометы.

В японском проекте участвовали два космических аппарата: «Сакигакэ» («Пионер») и «Суйсэй» («Комета»; первоначальное название «Планета А»). В их задачу входило изучение далеких кометных окрестностей. Аппарат «Суйсэй» прошел на расстоянии 150 тыс. км, а «Сакигакэ» — 7 млн. км от ядра кометы Галлея.

Полеты к комете Галлея — прекрасный пример международного сотрудничества крупнейших космических организаций мира. Японский профессор Хироки Мацуо, говоря о первом опыте исследования на межпланетных трассах, проведенных японскими аппаратами, очень высоко отозвался о проекте и реализации аппаратов «Вега-1» и «Вега-2». Выступая по этому поводу на страницах газеты «Правда» (март 1986 г.), он писал: «Хочу сказать, что мы потрясены успехами советских ученых в области планетных исследований…

Разумеется, успеху проекта способствовало объединенное усилие ученых разных стран в его подготовке и реализации. Это еще раз подтвердило полезность международного сотрудничества в космических исследованиях. И не может быть никаких сомнений, что оно должно развиваться шире. Это тем более важно, что международное сотрудничество в научной области несомненно способствует и улучшению атмосферы в мире в целом, укреплению доверия между народами».

Японский профессор прав. Осуществить так успешно проект «Вега» позволила широкая международная кооперация с участием социалистических, а также некоторых капиталистических стран. А для науки важно, что в «космическом марте» были успешно завершены все три экспедиции к комете Галлея.

Вопрос. Сейчас в мире много говорят о предполагаемом полете к Марсу, о проекте «Фобос». Что можно сказать о «Фобосе»?

«Красная планета» Марс, четвертая по порядку от Солнца, давно интересует людей. О возможности жизни на Марсе писали Алексей Толстой, Брэдбери и многие другие писатели-фантасты.

Первый советский космический аппарат «Марс» был запущен 1 января 1962 г. Потом с таким же названием, «Марс», стартовало по порядку еще шесть автоматических межпланетных станций. Полетели исследовать Марс и американские автоматические станции «Маринер», «Викинг». В результате этих полетов были проведены комплексные исследования планеты, получены важные данные о температуре, давлении, составе атмосферы. Сделаны фотографии рельефа и составлены достаточно правдоподобные карты.

Но, говоря математическим языком, в «марсианском уравнении» осталось еще много неизвестных величин. Задача полета к небесным телам непроста. Надо рассчитать наивыгоднейшую траекторию движения аппарата, уметь управлять его полетом с Земли и проводить соответствующую корректировку.

Естественные спутники Марса были обнаружены в конце прошлого века американским астрономом Асафом Холлом. Открыв эти «малые Луны», он назвал их Фобос («Страх» или «Бегство») и «Деймос» («Ужас»).

Исследования этих двух представителей малых тел Солнечной системы наземными средствами затруднительны. Оба спутника Марса похожи на астероиды: темная неровная поверхность, изрытая кратерами ударного происхождения.

Теперь о международном космическом проекте «Фобос». Экспедиция будет носить многоцелевой характер. Предполагается провести исследования межпланетного космического пространства, Солнца, планеты Марс и ее спутника Фобос. Работы проводятся в рамках широкой международной кооперации. В разработке проекта принимают участие специалисты двенадцати стран и Европейского космического агентства.

В июле 1988 г. с космодрома Байконур будут стартовать две автоматические межпланетные станции. Около двухсот суток займет их путь к Марсу. Вся экспедиция в целом рассчитана примерно на пятнадцать месяцев.

Обе станции сначала будут изучать Марс, а потом, сложно маневрируя, должны выйти на орбиту Фобоса, имеющего в поперечнике всего двадцать семь километров.

Ученые хотят как можно больше узнать о Фобосе, особенностях его рельефа, глубинных бороздах. Интересует их и вопрос о происхождении Фобоса и Деймоса: эти спутники были захвачены Марсом извне или они аккумулировались на марсианской орбите?

Проект, естественно, будет по ходу его разработки уточняться.

Голос с места: «Вам известно, что в открытии Фобоса и Деймоса большую роль сыграла жена Холла?»

— Да, известно. Американский астроном несколько вечеров потратил на эти поиски и решил прекратить наблюдения. Но его жена попросила не бросать их. Холл согласился, и марсианские спутники были обнаружены. Вы это имели в виду?

Вопросов задавали много. Встреча длилась около трех часов. Но магнитофон выключен. Я прикинула: за время интервью космическая станция «Мир», о которой шла речь, успела трижды облететь вокруг земного шара.

Естественно, что мне тоже хотелось поподробнее узнать о японской космической программе. Как известно, Япония была четвертой страной, выведшей после СССР, США и Франции искусственные спутники Земли с помощью ракет-носителей, как американского, так и собственного производства.

Осуществление японской космической программы началось с запуска спутника «Осуми» в феврале 1970 г. Потом на орбиты были выведены спутники связи, спутники для исследования природных ресурсов суши и моря, для изучения глобальных атмосферных процессов, Солнца и ионосферы. Что сейчас в ближайших планах японской космической программы?

Ответ лаконичен. Понимаю, что для подробной информации нужно аналогичное интервью в «Правде» или другой нашей газете.

Что предполагается в ближайшее время? Будут запуски навигационных спутников… Если бы не трагедия «Челленджера», возможно, в космосе побывали бы уже и японские космонавты… Ну а к 2000 г. планируется вывести на орбиту собственную постоянно действующую орбитальную станцию со сменными экипажами.

— Кстати, еще раз о кометах, — подошел ко мне сотрудник «Асахи», задавший во время интервью несколько вопросов. — В августе 1956 г. многие наши жители наблюдали комету. По их словам, зрелище было очень впечатляющим, некоторые наши ученые потом даже высказывали мысль, что появление в небе кометы вызвало землетрясение 30 августа того же года. Мощнейшие толчки пробудившейся Земли сотрясали страну. Особенно пострадали тогда Осака и Фусима. Толчки повторились и 1 сентября. Падали кровли храмов. Погибло много людей…

— Думаю, что это совпадение. Землетрясения, и очень разрушительные, были и без появления комет… Я читала в одной книге, что японские астрологи вели запись происходивших событий и объясняли их расположением звезд. Там было написано, что имевшие место мор и засуха объяснялись тоже появлением кометы.

Разговор не закончился. Меня приглашают пройти в рабочий зал, посмотреть, как рождается «Асахи».

— Сопровождать вас будет один из руководителей издательства, — говорит, прощаясь со мной, Фумихико Иосида.

Человечество живет сейчас в мире «больших систем». Все связано воедино. Такой большой системой мне представилась работа огромного коллектива «Асахи».

— У нас двадцать отделов, — рассказывает идущий рядом со мной по рабочему залу один из руководителей издательства.

— Как и во всех газетах мира, кто-то занимается политическими событиями, кто-то вопросами экономики, спорта, культуры… Сюда, как ручейки в русло большой реки, стекается информация из всей страны, стран мира. В газете работает три тысячи журналистов, включая зарубежных корреспондентов.

— У вас есть утренние и вечерние выпуски?

— Да. Работа не останавливается ни на один час. Утром «Асахи» выходит на двадцати четырех страницах, вечером их обычно шестнадцать.

Отдельных кабинетов здесь нет. Все сидят в одном зале. Все на виду, и всё на виду.

Спросила про тираж газеты. Оказывается, утром около четырех миллионов, вечером около трех.

Идем по рабочему залу, останавливаемся около рабочих столов. Все за работой.

— Кабинетная система в какой-то степени изолирует сотрудников друг от друга. В газетном деле важно безостановочное движение. У нас шутят, говоря, что мы тоже «мчимся со скоростью нашего суперскоростного поезда „Хикари“». Вы уже ездили на нем?

Опять «Хикари»! Вспоминаю вагон головного поезда. Скорость движения двести десять километров в час. Летят мимо, летят навстречу города, поселки, рисовые поля, заводские корпуса…

— Когда статья готова, каков ее дальнейший путь?

Представитель дирекции заметно оживляется.

— Готовая корреспонденция? Теперь она уже в распоряжении действующей у нас и усовершенствованной системы «Нельсон». Это уже царство электроники: компьютеры, мини-компьютеры, дисплеи, оператор. Чудо двадцатого века! Текст хранит машина, помогает корректировать, исправлять, дополнять. Надо только нажимать клавиши. Век автоматики!

Это сегодняшний день газеты. А что было раньше в ее вековой истории? Об этом подробно рассказывается в музее, куда мы прошли с г-жей Накати и Эрико-сан.

Сколько за сто лет произошло событий. Рассматриваю фотографии и документы, лежащие в витринах. В музее много сувениров, подаренных в юбилейные дни.

К нам подходит сотрудник музея:

— В архиве хранятся все до одного номера газеты. Если вы хотите, мы найдем газету, изданную в день вашего рождения, и снимем с нее ксерокопию.

Но я отказываюсь. Прошу подарить мне вместо этой газеты буклет, лежащий на столе экскурсовода. На обложке красивая цветная фотография токийского здания «Асахи». Потом буду вспоминать, что давала в нем «гагаринское интервью».

Буклет у меня в руках.

Вышли из здания «Асахи». Еще раз посмотрела на него издали. Решили пройтись до отеля пешком. Надо хоть немного подышать воздухом.

Г-жа Накати озабоченно поглядывает на меня. Спрашивает:

— Вы, наверное, устали? Интервью затянулось. И потом задержала экскурсия в рабочий зал и музей.

Усталости я не чувствую, но впечатлений, конечно, много. Сегодня вечером, буквально через два-три часа, мы втроем идем в театр «Кабуки». В прошлый приезд, осенью 1984 г., мне не удалось посмотреть спектакль полностью. Г-жа Накати говорит, что там сейчас другая программа, тоже очень интересная. Я пойду в этот театр с большим удовольствием.

 

Национальная гордость страны

Вторая встреча с прославленным японским театром. Сегодня я смогу сполна насладиться игрой актеров, понаблюдать за публикой и еще раз вернуться к истории «Кабуки».

Мы пришли с г-жой Накати и Эрико-сан пораньше. Заняли свои места в центре зрительного зала. Усадив нас, Эрико-сан ненадолго исчезла. Вернулась, держа в руках три пакета.

— Здесь бутерброды и в стаканчике — сок, — угощает она меня и г-жу Накати. — Спектакль идет долго и поужинать в ресторане мы уже не успеем.

Посмотрела по сторонам: почти у всех моих соседей в руках такие же пакеты. В пергамент завернута горячая котлета с теплой булочкой. На пакете по-английски написано, что бутерброды изготовлены фирмой «Макдональдс».

Предпринимательская деятельность этой американской фирмы широко известна во многих странах мира. Распространилась она и на Японию. На улицах Токио, и в частности в районе Гиндзы, я видела бутербродные и закусочные, принадлежащие этой фирме. А еще есть закусочные фирмы «Хамбаргер» и «Кентукки фрайд чикен». Открываются все они в 7 часов утра и работают до полуночи. Миллионы проданных за день котлет!

— «Кабуки» — один из ведущих театров нашей страны, — говорит мне г-жа Накати. — Его любят взрослые, молодежь и дети. Театр «Кабуки» — это наша национальная гордость!

Г-жа Накати относит себя к числу заядлых театралок и говорит, что посещение театра для нее всегда праздник. И еще она считает, что, для того чтобы понять специфику жанра театра «Кабуки», надо прежде всего ознакомиться с историей и жизнью актерского коллектива, в котором уже три столетия актеры — только мужчины.

Обучение актерскому мастерству проходит с детства. Надо освоить сложные сценические движения, научиться менять голосовые тембры, исполнять в нужном стиле танцы и овладеть искусством акробатических пируэтов. Свободных движений в классическом «Кабуки» нет. Актер также должен научиться владеть мечом и до тонкостей изучить, как накладывается грим кумадори. В отличие от обычного грима на лицо наносятся различные по форме и цвету линии. Если линии красные — это доблесть, страсть. Синие линии — страх и злое намерение. Ну а черные и алые — это уже божественность и колдовство.

«Спектакль „Кабуки“ очень продолжителен. В 2½ часа дня, когда Гиндза еще наполнена сложным дневным шумом оживленнейшей токийской улицы, когда клерки сидят еще за своими конторками в банках и „офисах“, а их хозяева поглощены биржей, векселями, бюллетенями прибывающих в Йокохаму судов, — у подъезда театра „Кабуки-дза“ начинается оживление. К 3 часам зал заполнен — в партере темные и цветные кимоно, в боковых, по-японски оборудованных ложах „бельэтажа“ расположились семейства зрителей, предпочитающих смотреть на сцену не с непривычных стульев партера, а с подушек на настиле из циновок, а там, наверху, неизменная галерка „настоящих“ театралов уже готовится к своей роли законодателей театрального успеха. Именно оттуда, сверху, будут раздаваться особенно громкие и экзальтированные выкрики, когда на „ханамити“ появится знакомая фигура знаменитого актера».

В этом японском национальном театре есть свои династии актеров: приобретенные артистические навыки, как правило, передаются от отца к сыну. Особой популярностью у публики пользуется продолжатель «династийных» фамилий Утаэмон Накамура VI. Он носит это известное сценическое имя уже в шестом поколении и великолепно исполняет женские роли (онно-гата). Утаэмон Накамура — член Академии искусств, художественный руководитель труппы. Ему присвоено самое высокое почетное звание — «живущее национальное сокровище». В 1961 г. этот замечательный актер выступал в Москве и Ленинграде во время гастролей «Кабуки» в Советском Союзе.

Г-жа Накати говорит, что в репертуаре токийского театра «Кабуки» насчитывается около двадцати пьес.

каждой пьесе около десятков актов и сцен. Поэтому практически спектакль растягивается на целый день.

Эрико-сан купила апрельскую программу. На обложке крупным планом дано лицо ведущего актера. Разговор заходит о японской гравюре.

Первые афиши «Кабуки» и изображения актеров и театральных сцен были важнейшей темой ранней японской гравюры, которой так славится японское изобразительное искусство. И связано оно в первую очередь с именами Тории Киёнобу и его сына Киёмасу.

Изобразить актера в рост, передать его движения, вздутые мускулы рук и ног — это было ново и необычно, но потом стало одной из главных тем многих художников-графиков.

Широкой известностью пользуется в Японии серия гравюр изображений актеров, выполненная Тосюсаем Сяраку. О нем известно очень мало: был актером в театре Но, живописи нигде не учился, умер в 1801 г. Но сделанные им гравюры, которых насчитывается сто тридцать, считаются уникальными и по своему значению, и по выполнению. Он сделал их в течение 1794 г.

«Актер Накаяма Томисабуро в роли женщины. Здесь лукавство, хитрость и проницательность. В гравюре все имеет значение: и маленькие буравчики глаз, и крошечный насмешливый рот, и манерный жест руки, и острый, как лезвие ножа, силуэт, особенно четкий на темном слюдяном поле.

…В алчных, злорадных, удивленных глазах актера Итикава Дандзюра в роли Моронао — вся сила выразительности. Их дополняют и подчеркивают и удивление взлетевших дуг бровей, и большой нос, нависающий над хищным оскалом огромного волчьего рта, и жест злорадно потираемых рук, и вся фигура с втянутой в плечи головой, как бы забившаяся в угол в ожидании жертвы».

Так и проходят эти актеры перед глазами, изображенные на темном фоне из порошков слюды, смешанных с пурпурным, фиолетовым или багряным пигментом.

— Желающих попасть в театр «Кабуки» всегда много, — говорит Эрико-сан. — Каждый уносит отсюда программу и хранит ее. Эта программа в Москве напомнит вам о сегодняшнем спектакле.

Сегодня уже были показаны двухактная пьеса, действие которой происходит в период Муромати, и веселая танцевальная комедия.

Второе представление — в 16 часов. Спектакль, который мы смотрим, начинается с показа трехактной пьесы, которая называется «Усимацу в темноте».

Но более сильное впечатление оставляет, несомненно, вторая пьеса «Весеннее цветение на фестивале в Асакуса». В четырех актах заняты только два актера. Каждый из них по ходу действия «перевоплощается» дважды. Один актер — Принц — становится Злым духом. Второй — императрица Дзинго — превращается в Доброго духа.

— Какие у этих двух Духов оригинальные парики!

— Это одно из украшений актера, — поясняет г-жа Накати. — И их очень много, самых разнообразных.

Парики женские и мужские, разные для действующих лиц. Парики для воинов и их жен. Парики для красавиц из богатых домов и для их покровителей. Парики для благородных и легкомысленных персонажей. Парики — неотъемлемая часть каждого спектакля.

Пересказать театральную постановку невозможно: надо самому видеть игру актеров. И все же не могу не сказать об удивительной оригинальности танца, который исполняли с фантастическими париками на головах Злой дух и Добрый дух. В их танце необычным было все: изгиб кистей рук, широкие шаги, застывшие позы с высоко поднятой и согнутой в колене ногой. Каждое движение актера должно отражать его внутреннее состояние.

Во время действия из зрительного зала время от времени доносились громкие и очень эмоциональные выкрики.

— Какая удивительная реакция японских зрителей, — говорю я г-же Накати.

— Эти выкрики не случайны, — объясняет она. — Они предусмотрены самим ходом действия и должны одобрять или осуждать поведение героев.

Последнее одноактное представление — это трогательный рассказ о печальной судьбе гейши.

Спектакль окончен. Пустеет зрительный зал. Я прощаюсь с г-жой Накати, благодарю ее за полученное удовольствие. Эрико-сан проводит меня до отеля.

— Я очень рада, что вам понравился сегодняшний спектакль, — говорит она, поднимаясь со мной на лифте в мой номер. — Завтра сразу после завтрака мы пойдем в сад Китонамару. Будем любоваться цветением сакуры.

 

Будет и на Марсе сакура цвести

Сад Китонамару. Неподвижен здесь воздух в эти утренние часы. И как украшают аллеи сада деревья в их бело-розовом одеянии.

Людей в саду много. Они идут парами, группами, в одиночку. Разложив на траве циновки и сняв обувь, сидят в непринужденных позах. Мужчины ведут негромкую беседу или просто «молча созерцают». Женщины неторопливо достают из объемистых корзинок еду и кормят пришедших вместе с ними ребятишек: и очень маленьких и школьного возраста.

— Любованию цветением у нас учат детей с самого детства, — говорит, глядя на детишек, Эрико-сан. — Смотреть умеет каждый человек, а вот любоваться цветением и всем красивым на Земле — это уже искусство. Ему надо учиться.

Я полностью согласна с ней. Можно прожить жизнь и в повседневной ее суете не заметить нежной голубизны неба, причудливости белых облаков, той природы, что окружает нас с первого дня жизни, которую, к слову, каждый человек обязан беречь и охранять.

Ветви большого дерева свесились почти до земли. Пожилой японец лежит под их укрытием. То ли он спит, то ли просто закрыл глаза. Руки заложил за голову. Ноги слегка согнуты в коленях. Эрико-сан показывает на него.

— Некоторые люди могут лежать так неподвижно по нескольку часов. Они думают. А весной особенно есть о чем подумать. Весна — пора надежд.

Мать подняла малыша высоко над головой. Малыш тянет руки к ветвям цветущего дерева. Отец фотографирует ребенка. У многих посетителей сада Китонамару — фотоаппараты или кинокамеры.

Набежал легкий ветерок. Закружились, как белые снежинки, падающие с деревьев лепестки сакуры. Тут же вспомнился Басё.

Долго гуляем по саду. И везде сакура, сакура…

— Отсюда недалеко зоопарк. Может быть, хотите проведать знакомую вам Хуан-хуан? — спрашивает Эрико-сан. — Кстати, в зоопарке она уже не одна.

И мы идем на свидание с бамбуковыми медведями.

Около вольера никого нет. Хуан-хуан и ее чернобелый друг дремлют.

— Хуан-хуан! — окликнула я медведицу. — Хуан-хуан!

Большая панда чуть приоткрыла глаза и вздохнула.

— В неволе невесело даже вдвоем, — сказала Эрико-сан.

…Активисты Общества все уже в сборе. Наша встреча проходит в здании «Интернационального дома», где мы останавливались с Марет Ульвик в 1984 г.

Идя по знакомому дворику, заглянула в японский сад. Вспомнила, как бродили мы по его дорожкам. Подошла к пруду. Как здесь тихо. На сером камне застыла в неподвижности серо-зеленая лягушка.

Но пора начинать лекцию. Меня уже ждут.

Выступала я долго. И вопросов было много. Я люблю, когда задают вопросы: значит, людям интересно и они хотят что-то еще узнать.

Должна отметить, что, подготавливая помещение для лекции, активистки общества оформили небольшую настенную выставку, посвященную космонавтике. В центре ее — портрет Юрия Алексеевича Гагарина.

Встреча закончилась традиционным чаепитием, во время которого некоторые женщины живо комментировали мое выступление.

— Теперь наконец поняла, что такое первая космическая скорость, — сказала одна из них.

— А я не думала, что так сложно питаться в космосе, — добавила другая.

Взяла слово и еще одна активистка:

— У меня сын мечтает стать летчиком. Я расскажу ему о том, что услышала сегодня. Может быть, он задумается о профессии космонавта. Трудная жизнь, но зато какая интересная!

И, конечно, разговор зашел о женщинах-космонавтах.

— У меня дома есть фотографии ваших женщин, — сказала уже немолодая темноглазая японка. — Вырезала из одного журнала портреты Валентины Терешковой и Светланы Савицкой. Трудно в любом деле быть первым. Ваша Чайка восхитила мир своим подвигом. А Савицкая доказала, что и женщина может наравне с мужчиной работать даже в таких сложных космических условиях.

Когда почти все разошлись, ко мне подошла еще одна активистка. Она протянула мне открытку с изображением цветущей сакуры.

— Это на память о нашей сегодняшней встрече. И еще я хотела спросить вас…

Она слегка задумалась, видимо подыскивая нужные для разговора русские слова.

— В одной русской песне говорится, что когда-то на Марсе будут цвести яблони… А будет ли там цвести сакура?

— Непременно, — отвечаю я.

…Когда мы вышли за ворота и очутились на улице, Эрико-сан остановила меня:

— Надо немного освежить голову после долгих разговоров. Давайте немного погуляем, а потом можно пойти в кино. Недалеко отсюда есть хороший кинотеатр.

Так мы и поступили. Сначала погуляли, полюбовались рекламами, в которых сегодня «главным действующим лицом» были декоративные шелковые ветки сакуры, а потом купили билеты на фильм «Он из Африки». В этом фильме было все, что нужно для зрителей: хорошие актеры, страстная любовь, полет на самолете в экстремальных условиях, нападение львов на людей. Жаль только, что фильм окончился гибелью героя.

Прощаемся с Эрико-сан.

— Сегодня у нас была Большая панда. Были львы. Побывали мы и в космосе. Ирина-сан, что приснится вам сегодня ночью?!

— Об этом, дорогая Эрико-сан, я обязательно расскажу вам завтра.

 

На двух пальцах Дайбуцу уместятся шестеро

Ранним утром спускаемся с Эрико-сан на первый этаж отеля. Изучаем в кафе меню. На выбор три варианта завтрака. Останавливаемся на фруктовом — «экзотическом»: бананы, ананасы, свежая клубника, дыня и грейпфрутовый сок.

Официант еще при входе приветствует громким криком: «Ирассяй масэ». Таким же криком он встречает каждого нового посетителя.

— Это он приветствует пришедшего и благодарит, что тот пришел именно в это кафе, — объясняет мне Эрико-сан. — А слова эти означают: «Добро пожаловать!».

На столике у входа в кафе уже лежат свежие газеты. Эрико-сан приносит «Асахи» и на японском, и на английском языке. Что нового в мире?

Много материала посвящено поездке премьер-министра Японии Ясухиро Накасонэ в Соединенные Штаты Америки, его встречам с президентом США Рональдом Рейганом. Даны снимки марша мира. Но больше всего на газетных страницах сообщений о внутренней жизни страны: о делах некоторых фирм, о ведущихся строительных работах, спортивных встречах.

Заказанное такси ждет около входа в отель. Едем на железнодорожный вокзал. Как всегда, на вокзалах повсюду люди — кто с детьми, кто с ручной кладью, кто с «дипломатами».

Через три часа суперскоростной поезд доставит нас в город Осака, второй в Японии по численности своего населения. В Осака будет встреча с членами созданного в ноябре 1985 г. Кансайского отделения Общества японо-советских связей.

Остановок по пути будет всего две: Нагоя и Киото.

— У нас действуют две скоростные линии, — говорит Эрико-сан. — Новая железнодорожная магистраль идет от Токио до Хаката. Вторая тоже начинается в столице, но это уже ветка Уэно — Ниигата. Они обе очень удобны для населения.

В вагоне, в котором мы сидим, несколько непривычное расположение кресел. Пассажиры, сидящие слева от прохода, едут спиной по направлению движения. Эрико-сан критически оглядывает вагон.

— Наверное, такой вагон создавали два конструктора одновременно. Один из них был, наверняка, левша.

Две молоденькие японки ходят взад-вперед с лотками. Предлагают пассажирам купить сигареты, прохладительные напитки и бэнто — уложенный в деревянные коробки рис, приправленный рыбой, мясом, маринованными овощами.

Поезд трогается с места. За окном вагона невеселая картина. Нудно и тоскливо моросит дождь. Небо затянуло низко плывущими тучами. Водой покрыты рисовые поля. Вдали чуть-чуть просматриваются горы.

Несколько раз проезжаем мимо свалок старых автомобилей. Вперемешку лежат кузова, колеса, выломанные дверки. Серые, белые, черные автомобили отслужили положенный им срок. Скоро все они попадут под тяжелые прессы и превратятся в металл. Возможно, потом тоже станут автомобилями.

За окном обложной дождь. И лишь изредка, как сказочные видения, вдруг мелькнут деревья в белом сакуровом одеянии.

Пассажиры попались удивительно неразговорчивые. Мужчины, что сидят по соседству, погрузившись в мягкие кресла, сняли ботинки, углубились в чтение газет и журналов. Женщины не читают, сидят молча. У некоторых с собой в плетеных корзиночках клубки ниток. Можно, не теряя времени, что-то связать.

— Японцы очень любят читать, — говорит Эрико-сан, заметив, что я с интересом разглядываю моих читающих и молчаливых попутчиков. — Читают каждую свободную минуту. Читают в поезде, в метро и даже идя по улице. У нас есть выражение «читать стоя». По-японски — тати ёми.

— У нас в Москве тоже многие читают и в метро, и в троллейбусах, и в электричке. Особенно когда едут на работу. В наше время тати ёми распространилось повсеместно.

Разговор заходит о женской одежде. Мне очень нравится кимоно: свободная и удобная одежда. Эрико-сан говорит, что сейчас женщины больше ходят в платьях, а некоторые девушки даже предпочитают джинсы. Кимоно надевают во время праздников. Есть очень дорогие и очень красивые кимоно. А хлопчатобумажные кимоно удобны для сна.

— Такое кимоно называется юката, — говорит Эрико-сан.

Поезд останавливается. Мы приехали в Осака.

На перроне нас встречает секретарь Кансайского отделения ОЯСС, активистка Общества Хироко Такэи. Она будет сопровождать меня и в Осака, и когда мы поедем в Нара.

— Валерий Олегович Кистанов, — протягивает руку тоже приехавший нас встретить вице-консул. — Я к вам с просьбой: не сможете ли прочесть лекцию по космонавтике для сотрудников генконсульства. Мне позвонили, что вы едете в Осака из посольства СССР в Токио.

Охотно соглашаюсь. Четверть века, прошедшие со дня полета в космос Юрия Алексеевича Гагарина, — памятная дата. Для живущих здесь в Японии советских людей, как у всего нашего народа, день 12 апреля — большой космический праздник.

Но сначала надо обосноваться в отеле. Жить буду в «Интернациональном отеле Осака».

Уже выработалась привычка: войдя в номер, прежде всего подойти к окну. Смотрю на Осака. Как и в Токио, на улицах сплошной автомобильный поток.

Эрико-сан наливает из термоса, стоящего на столе, чай.

— Здесь как в чайном домике. Зеленый чай, чашки и такой красивый цветок в вазе. Давайте приступим к чайной церемонии.

С уполномоченным председателя Правления Кансайского отделения ОЯСС господином Дзэндзиро Танэока и его помощником — активистом Общества Мацумото-сан мы встретились в вестибюле отеля. Танэока-сан предлагает для начала познакомиться с искусством осакских кулинаров.

— Мне сказали, что вам нравится японская кухня.

— Да, нравится. Только немного утомительно сидеть за столом «по-японски».

Танэока-сан улыбается и понимающе кивает головой. Так говорят многие иностранные гости. Привычка сидеть за столом на татами вырабатывается с детства. Но сегодня мы будем обедать за обычным европейского стиля столом. Впрочем, хотя он и сказал, что стол «обычный», все же стол несколько необычен. В его середину вмонтирован большой металлический лист, нагреваемый электрическим током. Приготовление обеда будет происходить на наших глазах.

Повар в белоснежном одеянии, засучив слегка рукава, кладет на уже нагревшийся лист кусок мяса, быстро переворачивает его с одной стороны на другую. Затем разрезает мясо на мелкие кусочки и обжаривает их. К мясу добавляются еще и мелко нарезанные овощи. В действиях повара ни одного лишнего движения. Все как у хорошо отлаженного механизма.

— Это блюдо называется тэппаньяки, — ставит передо мной тарелку с уже готовым кушаньем Танэока-сан.

Он хвалит меня за умелое владение палочками для еды. Свое удивление высказывает и повар. Обед заканчивается коллективной фотографией. Повар и его помощник стоят со мной рядом.

— Хочу пригласить вас посмотреть мое швейное предприятие, — говорит Танэока-сан. — Оно неподалеку отсюда. Бизнес, правда, скромный: шьем одежду для детей и взрослых — куртки, костюмы.

Подходим к многоэтажному новому зданию.

— Это все ваши этажи?

Танэока-сан качает головой. Нет, его предприятие занимает только один, девятый этаж. Туда надо подняться на лифте.

В двух небольших залах расставлены рабочие столы. На каждом стоит швейная машина. Тут же лежит раскроенный материал. Вдоль стен на вешалках висят уже готовые изделия. Обращает на себя внимание очень красивая расцветка.

Танэока-сан предлагает сесть за столик, где обычно происходит разговор с гостями. Его удобно вести за чашкой чая.

Несколько слов о самом предприятии. Его готовая продукция продается не только в самой Японии. Она идет еще в Китай и на Дальний Восток Советского Союза. Спрос на вещи большой, а в бизнесе это — самое главное.

Коллектив у них небольшой. Всего четырнадцать человек. Вместе с Танэока-сан работают его жена и сын. А дочь у них — дизайнер.

Эрико-сан должна покинуть нас. В Токио у нее срочные дела. Может быть, сфотографируемся все на память?

Достает свой фотоаппарат и хозяин предприятия. Это «Момент». Фотографии гости получают незамедлительно.

— Можно, чтобы с нами сфотографировалась также ваша жена и сын? — спрашиваю Танэока-сан.

К нам подходит миловидная, средних лет женщина. Поднимается из-за рабочего стола сидящий в центре зала юноша. Он занимается пошивом детской одежды.

— Сын уже хороший помощник мужу в делах, — говорит жена г-на Танэока, поочередно поглядывая на обоих мужчин.

Но для делового человека на учете каждая минута. Я уже много слышала о том, что в Японии чувства добросовестности и прилежания прививаются детям очень рано. Даже создался своеобразный стереотип японского общества, бизнесмена, работающего часто на пределе возможного. Я подумала об этом, когда после двух фотовспышек молодой человек чуть ли не бегом отправился к покинутому им рабочему месту. Сел за стол и сразу пустил в ход ненадолго приостановленную машину.

В генконсульство СССР в Осака меня отвез на машине Дзэндзиро Танэока. Оно размещается в красивом массивном здании, окруженном большим садом. Внутри здания мозаичные полы, со вкусом оформленные холлы.

На встречу пришли генеральный консул Виктор Васильевич Денисов, его жена Лариса Валерьяновна, сотрудники генконсульства. Мой рассказ о космосе изредка прерывался отнюдь не «космическими» вопросами. Многих интересовала жизнь в столице, новые выставки, театральные премьеры.

С хорошим настроением покидала я моих соотечественников.

Внизу в холле меня ждали Дзэндзиро Танэока и Хироко Такэи.

— Хотим показать вам старинный храм и предложить прогулку по парку. Как и в других городах, в Осака сейчас главное украшение — это сакура.

Храм, к которому мы подошли, построен на высоком холме. Из боковой двери навстречу нам выходит старый японец со связкой ключей в руках. К сожалению, мы опоздали. Храм уже закрыт для посещения. Но в это вечернее время очень красив вид со ступенек, ведущих в храм. Сколько внизу уже загорелось огней!

Постояли на ступеньках храма, а потом спустились вниз в парк. Дорожка, сбегающая серпантином, привела нас к зданию спортивного павильона. Какие оттуда раздавались громкие крики! Танэока-сан остановился у двери павильона.

— Хотите познакомиться с традиционными видами борьбы? Здесь тренируются спортсмены, занимающиеся каратэ, кэндо и другими видами. Кстати, здесь ведет занятия знакомый тренер.

Входим в спортивный зал.

За легкой перегородкой, отделяющей тренирующихся от болельщиков, двое юношей в широких штанах, босые. На головах шлемы. Руки в перчатках. Они высоко поднимают над головой длинные бамбуковые палки и поочередно наносят друг другу довольно сильные удары: по голове, плечам, бокам. Это — кэндо, фехтование на мечах, в которых стальной клинок заменен палкой.

В другом углу зала занимаются каратэ. К нам подходит тренер, знакомый Танэока-сан. Спрашивает: чем интересуются гости? Говорит он очень быстро, и Хироко Такэи еле успевает переводить его слова.

Этот вид борьбы — каратэ — давно получил признание во всем мире. Тренер напоминает, что каратэ в переводе означает «пустая рука». Борьба здесь идет без оружия. Удары наносятся руками и ногами. На тренировках он учит своих питомцев разбивать твердые предметы, например доски, черепицу. В Японии начали заниматься этим видом борьбы в 1922 г., когда из Окинавы приехал мастер Фунакоси. Сейчас каратистов насчитывается в мире более трех миллионов.

Благодарим тренера за содержательную информацию.

— Без болельщиков нет спорта, — прощается он с нами и произносит всеобъемлющее слово: «Хай!».

Задерживаемся в спортивном зале еще на несколько минут. Около нас стоят болельщики, в основном пожилые люди. Это они издают громкие крики, которые мы слышали, подходя к павильону. Иногда кричат и сами спортсмены.

…Вечерняя прогулка по Осака. Центр города ярко освещен. В прозрачной воде каналов, перерезающих улицы города, отражаются огни реклам. А на фасадах домов словно идет демонстрация волшебных картин. Огромный декоративный краб с мощнейшими клешнями карабкается на стенку. Изгибается всем корпусом гигантская рыбина, бьет хвостом по карнизу дома. По неоновой дорожке быстро бежит неоновый человечек. Он хочет догнать автомобиль. Это можно сделать только в башмаках, которые на нем надеты. Стоимость башмаков невелика… И повсюду — у входных дверей в магазины, кафе, бары — развешаны сделанные из шелка или плотной бумаги декоративные ветви сакуры. Сегодня ее праздник.

— В японской деревне при входе в дом часто можно увидеть высушенного краба, — рассказывает Танэока-сан. — Считается, что он защищает от болезней и злых духов. Пользуется, у рыбаков популярностью и акула. Если рыбаку она встретится в море, значит, он вернется домой с богатым уловом.

Вечерняя жизнь большого многомиллионного города. Давно заперты двери учреждений, до утра приостановилась деловая жизнь. Настало время ночных ресторанов, увеселительных заведений. Японки, одетые в нарядные кимоно, приглашают проходящих мимо мужчин зайти в кабаре. Оттуда призывно звучит музыка. В павильонах «Патинко» стоит плотная завеса табачного дыма. Оглушительно трещат игральные автоматы. И повсюду огни рекламы. Особый стиль жизни, так непохожий на наш.

Дождь шел всю ночь. Небо хмурое и без просветов. Спешим с Такэи-сан на железнодорожный вокзал.

На платформе белой краской очерчены круги с указанием номеров вагонов, которые остановятся именно в этом месте. Все четко продумано. Это тоже особенность японской жизни.

В электричке народу немного. Езды до Нара всего тридцать минут.

В поезде Такэи-сан рассказывает о себе. Она училась в Москве, окончила институт русского языка. По доброму вспоминает своих московских друзей.

При выходе из вагона нас встречает Мацумото-сан. Он живет в Нара и ежедневно ездит оттуда на работу в Осака. Его автомобиль сегодня в нашем распоряжении.

Мацумото-сан смотрит на небо и вздыхает:

— К сожалению, пока не в нашей власти изменить погоду. Древняя Нара рада вам и просит извинить за этот похожий на осенний дождь…

Он сказал: «пока». Я согласна с ним. Придет время, когда человек научится бороться с капризами погоды и солнечных дней будет столько, сколько он захочет.

Нара была первой столицей японского государства. Именно этот город стал колыбелью зарождающегося в стране искусства, литературы, различных ремесел. Первую древнюю столицу украсили императорский дворец, храмы, пагоды. Город, расположившийся в лесу с исполинскими деревьями и бродящими по нему ручными оленями, привлекал к себе внимание своей самобытной красотой. Здесь все располагало к творчеству. Умельцы Нара широко использовали для своих работ дерево, бронзу, занимались лакировкой изделий.

Для высших классов общества в Нара была основана школа и открыт университет с четырьмя факультетами: истории, китайских классиков, юридический и математический. Учителями в основном были корейцы.

обучавшие медицине и живописи. Художники того времени уже стремились найти свой путь в создании картин и уйти от чужеземного влияния. Большой популярностью у жителей Нара пользовались рассказчики. Их любил слушать и сам микадо. Именно в эту пору уже были закончены «Кодзики» (712 г.) и «Нихонги» (720 г.)

Процветали в Нара школы буддизма, во главе которых стояли образованные люди. Буддийские храмы были не только молитвенным местом, но еще и школами, госпиталями, приютами для сирот, убежищами для престарелых. И, конечно, главной достопримечательностью столицы была гигантская бронзовая статуя Большого Будды. «Она была создана на слезах и поте 420 000 человек», — отмечают японские историки.

В период Нара сильное влияние на многие сферы жизни оказывал Китай. Торговые связи между двумя странами расширялись.

«Когда столицей была Нара, китайский император направил послание правителю Японии, обращаясь к нему, как к императору Та-Ни-Пон-Кок, что означало „Великой страны Восходящего Солнца“. Японцам очень понравилось это название, более внушительное, чем Ямато. Поэтому они стали называть свою страну „Дай-Ниппон — Страной восходящего солнца“», — пишет Джавахарлал Неру в книге «Взгляд на всемирную историю».

Наше знакомство с Нара начинается с посещения храма Тодайдзи. Проходим мимо пятиэтажной пагоды. Заглядываем и в небольшой сад. В его глубине аккуратный домик, к которому ведет узкая дорожка, посыпанная белым гравием.

— Здесь живет служитель храма, — говорит Мацу-мото-сан.

А вот и «Великий восточный храм». Он был построен в VIII в. и считается одним из семи «величайших» храмов города. Самый древний и самый большой храм, сделанный из дерева.

В 734 г. император Сёму издал указ о сооружении внутри храма Тодайдзи статуи будды Махавайрочаны. Она получила название Дайбуцу, т. е. Большой Будда. Это одна из крупнейших статуй мира. Высота ее с пьедесталом двадцать два метра. Длина лица Большого Будды — пять метров.

Бронзовый гигант был отлит в 743–749 гг. Но сейчас перед нами лишь копия оригинала. Когда-то храм горел и все, даже статую, пришлось восстанавливать заново.

В храме к нам подходит человек в черном одеянии. Мацумото-сан просит его, чтобы он немного рассказал о Дайбуцу.

Для изготовления статуи было израсходовано 473 т бронзы, около 150 кг золота, 7 т воска и 70 кг ртути. Священнослужитель просит обратить внимание на завитки волос Большого Будды. Каждый из них — с человеческую голову. А если сосчитать, сколько их всего, то получим цифру девятьсот шестьдесят шесть.

Разглядываю храм. Сколько в нем побывало людей! Бывал здесь и Басё. Посетив этот храм, он написал стихотворение:

Около нас остановились туристы. Тоже хотят послушать рассказ о Дайбуцу. Священнослужитель говорит, что у Большого Будды очень широкие шаги. От Нара до Токио он дошел бы за семь часов. И еще он хочет сказать, что, если человек обойдет вокруг Дайбуцу, у него прибавляется еще один шанс попасть после смерти в рай.

Надо было видеть, с какой поспешностью и как азартно туристы, обгоняя друг друга, стали кружить вокруг Большого Будды. Несколько раз обошла вокруг него и я. Но моя цель была не мечта о рае, а желание получше рассмотреть колосса.

Волосы у Дайбуцу синего цвета. Это говорит о том, что он обитает в заоблачном мире. На лбу у него огромная шишка — символ недосягаемости. А трон, на котором он сидит, сделан из пятидесяти шести лепестков лотоса, каждый высотой в три метра. Лотос символизирует чистоту, целомудрие и непорочность.

Внутри статуя полая. Есть там внутри и специальные поддержки для крепления Будды. Здесь же помещается и молельня, свет в которую проникает через маленькое окошко, находящееся в складках одеяния Большого Будды.

С целью профилактики статую каждый год чистят и внутри, и снаружи. Пыли собирают при этом… до тридцати ведер!

В одном из описаний Большого Будды говорится, что на двух его пальцах может сразу уместиться шесть человек. Священнослужитель подтверждает: действительно так. В сувенирном киоске продается снимок: шестеро на двух пальцах Большого Будды!

— У нас в Японии есть еще не менее величественная статуя Будды в городе Камакура, — говорит Мацу-мото-сан. — У него более спокойное лицо и глаза закрыты.

Я прочитала в «Справочнике для туристов», что для строительства камакурской статуи ушло 450 т бронзы, 228 фунтов чистого золота. Высота Будды 16,21 м. Об этой статуе рассказывал один из русских путешественников, побывавший в Камакура. Он писал:

«Я уже был совсем близко от него, когда при блеске теплых лучей осеннего японского солнца внезапно показалась из-за верхушки деревьев его огромная круглая голова и длинные отверстия полусомкнутых глаз, а наконец, и его гладкое чело и вся фигура, с печатью невозмутимого спокойствия бросающая неопределенные взгляды на землю с высоты 49 футов».

Далее он приводит некоторые любопытные сведения о колоссе, вес которого составляет 92 т.

«Весь этот колосс составлен из бронзы и меди, его глаза — из чистого золота, а шишка мудрости — из чистого серебра. На тесно сомкнутых руках божества примостился буддийский бонза, служитель храма; в складках его рукавов также сидит несколько бонз, но их почти совсем не видно; по сравнению с этим гигантом они кажутся карликами…

…Внутри колосса — огромная, темная, причудливая капелла. Здесь стоя г разбросанные в беспорядке запыленные фигуры идолов и разных видов Будды. Несколько идолов стоят на плече, один — позолоченный — стоит в подбородке, в одном ухе стоит богиня милосердия Каунон, около глаза поместился еще какой-то идол. По небольшим лестницам можно взобраться до самого чела Будды».

У выхода из храма меня уже ждет корреспондент Осакского отделения «Асахи». Он хочет взять интервью и говорит, что рассказ о нашей встрече начнет словами: «С гостьей из Советского Союза мы беседуем неподалеку от Дайбуцу. И это символично: Большой Будда в какой-то степени связан с космонавтикой».

Короткая заметка об этой встрече была помещена в осакской газете 12 апреля. Прослушав ее перевод, я поняла, что корреспондент начал именно так, как обещал.

Дождь окончился. Солнечные лучи, радуя посетителей парка, заскользили по еще мокрым дорожкам. Идем в заповедник Нара, который называют здесь Оленьим парком.

Оленей много. Они считаются священными животными и свободно разгуливают по территории. В небольшой палатке можно купить для них корм. Доверчивые животные берут его прямо из рук. Кормлю подошедших ко мне оленят. Рисовые лепешки и московские леденцы им явно по вкусу. Они долго идут за мной, забегают вперед и тянут к моим ладоням влажные языки.

По дорожке этого парка ходило много людей. Был здесь в 1946 г. Константин Симонов. Потом вспоминал:

«Но самая приятная, на мой взгляд, достопримечательность Нары — это не храмы и не пагода, а древний парк с его желтоватой низкой травой и растущими прямо из нее громадными вековыми черно-зелеными соснами. По всему парку, не боясь и не сторонясь людей, то стаями, то в одиночку ходят красавцы олени, поджарые и тонконогие, с нежной пятнистой песчано-коричневой шкурой. Все это, вместе взятое, так хорошо, что хочется сесть на траву и по крайней мере несколько часов молча смотреть и никуда не уходить отсюда».

Так писал Басё. Он тоже бывал в Оленьем парке.

— Хотите зайти сюда и немного отдохнуть? — спрашивает Такэи-сан, останавливаясь около небольшой лавочки на одной из парковых аллей. — Здесь продают сувениры и могут предложить чашку чая.

Хозяева лавочки — муж и жена — встречают нас поклоном. Оба они далеко не молоды. Зовут их Ясунори Сасада и Мицуко Унигацудо. Но японка просит называть их «мама» и «папа». Это им больше нравится. Прошу Такэи-сан помочь мне в разговоре с «мамой».

У них сын и две дочери. Одна дочь школьная учительница, другая работает воспитательницей в детском саду. Жена сына служит в телевизионной компании. Это она подарила «маме» и «папе» цветной телевизор, который стоит около нас.

Спрашиваю у Мицуко Унигацудо:

— У вас есть внуки?

«Мама» улыбается. Конечно, есть. Двое детей растут у старшей дочери. Видит она внуков не так часто, но в праздники в сборе вся семья. Все преподносят друг другу подарки, рассказывают о своих делах. Всегда приятно видеть, как мужают дети. Это ведь ниточки жизни, которую дали детям они, уже старики… Хорошие выросли дети, неплохие растут и внуки.

Пока «мама» готовит чай, разглядываю помещение лавки. На деревянном полу впритирку друг к другу стоят низенькие столики. Около них такие же низенькие стулья. Эта мебель для гостей: сюда нередко заходят иностранные туристы. На стене висят большие часы с маятником. Печку, напоминающую по своему виду бочонок, топят, когда идет дождь и становится в помещении сыро.

— Зимой бывает и минус два градуса, — поеживается «мама». — Но даже в это зимнее время посетители есть. Покупают сувениры, пьют чай.

— Бизнес хороший?

«Мама» досадливо машет рукой: лучше не спрашивайте! Конечно, кое-что выручают от продажи сувениров. Это дело умелых рук «папы». Например, эти фонарики с изображением Дайбуцу или лежащие на полке веера из бамбука. В изготовлении поделок немного помогают и дети. Но у них много своих дел, своих забот.

Лицо у «мамы» моложавое. Ей очень к лицу надетая на ней алая бархатная блузка с белым воротничком.

«Папа» ходит в белом фартуке, надетом поверх рабочего костюма. На голове у него теплая шапка. Он частенько поглядывает на приоткрытую дверь: может быть, еще кто-то захочет подбодрить себя чашкой зеленого чая?

«Мама» садится ко мне поближе. Женщины всегда лучше понимают друг друга, даже если они из разных стран. Долгие годы прожиты с мужем. Замуж она вышла двадцати трех лет. Оба они с мужем родились в Нара. Свой город любят — у него такое завидное прошлое. Спрашивает: видела ли я уже Большого Будду?

Глаза у этой женщины добрые, ласковые. Чувствую, что ей пришлась по душе наша беседа. С интересом слушает она мой рассказ о космосе. Говорит, что как-то не верится: неужели человек долетает туда, где светят звезды? Про Гагарина она знает. Ей рассказывали о нем дети, а сын даже видел его. Такой был смелый человек. Интересуется: стал ли Гагарин святым? Стал ли он ками?

— У вас такие красивые олени, — говорю я, прощаясь с «мамой» и «папой». — Они совсем ручные и не боятся людей.

«Папа» одобрительно кивает головой. Ведь это священные животные. В прошлые времена браконьер, убивший оленя, подвергался смертной казни. Сейчас все олени находятся под строгой охраной закона.

— Спасибо за теплый прием, — благодарю я этих простых и скромных тружеников.

Отойдя от лавки уже на довольно большое расстояние, обернулась. Вижу — супруги все еще стоят у двери и кланяются нам вслед. Японская вежливость имеет глубокие исторические корни. Я поняла: она стала неотъемлемой частью их характера.

…Холл первого этажа отеля. Танэока-сан приглашает меня сесть в мягкое и удобное кресло. Сейчас сюда подойдут преподаватели кафедры русского языка университета Тэнри. Они высказали желание встретиться со мной.

— Обстановка для беседы самая подходящая, — говорит Танэока-сан.

За застекленной стеной холла сооружен декоративный водопад. Он напоминает развернутое движущееся полотно. Танэока-сан говорит, что декоративные водопады бывают разных видов: падающие нитью, скользящие, текущие слева направо или справа налево. Рассказывая о водопадах, он последовательно прижимает к ладони пальцы рук. Я уже знаю, что такая жестикуляция помогает в разговоре.

Но вот подошли преподаватели университета Тэнри. Знакомлюсь с заведующим кафедрой русского языка проф. Фукаси Оотани, доцентом Масагоси Обата, еще двумя преподавателями. В переводчике необходимости нет: все преподаватели свободно владеют русским языком.

Неподалеку от нас на небольшом возвышении стоит рояль. Молоденькая японка в сером, очень элегантном платье подходит к нему, поднимает крышку.

— Люди в какой-то степени пресытились джазом, — говорит Такэи-сан. — Иногда хочется послушать спокойную и негромкую музыку.

Таноэка-сан говорит, что эта молодая пианистка окончила консерваторию и сейчас работает в отеле. Спрашивает меня:

— Что бы вы хотели послушать? Каких вы любите композиторов?

— Чайковского. Шопена. Брамса, Сибелиуса. И, если можно, «Лунный свет» Дебюсси…

Выслушав мою просьбу, пианистка садится за рояль. Играет она без нот. И в холл входит музыка. Знакомые отрывки из «Времен года» Чайковского. Потом «Ноктюрн» Шопена и «Лунный свет» Дебюсси. По моей просьбе молодая женщина исполняет и произведения японских композиторов. К сожалению, я почти незнакома с их творчеством.

Под музыку хорошо разговаривать. Пьем кофе и говорим о русской литературе. Проф. Оотани рассказывает о работе кафедры русского языка. Говорит, что студенты старших курсов хорошо знают русских классиков, современных советских писателей.

Многие японские переводчики давно обращаются к пушкинскому наследию. Видным «русистом» стал крупный ученый, президент Японского общества русистов, почетный профессор Сёити Кимура. Он приезжал в Москву в составе делегации японо-советской дружбы. Сёити Кимура перевел на японский язык «Слово о полку Игореве», «Евгения Онегина», «Медного всадника».

Сам проф. Оотани много лет посвятил изучению творчества Пушкина и Лермонтова.

— В Японии пользуются популярностью книги таких писателей, как Лев Толстой, Федор Достоевский, Антон Чехов, — включается в разговор о русской литературе еще один из пришедших на встречу преподаватель. — С удовольствием читают у нас книги Шолохова, Есенина, Горького… Но, пожалуй, на первом месте все же Федор Достоевский…

…Обращение к литературе других стран всегда обогащает свою национальную литературу. Большую роль в знакомстве японских читателей с русской литературой сыграл скончавшийся в 1958 г. Набори Сёму. Об этом говорит еще одна преподавательница кафедры русского языка.

Труд переводчика нелегок. И, конечно, книга всегда теряет, когда ее переводят не с подлинника, а с издания, уже переведенного на другой иностранный язык.

Первые художественные переводы непосредственно с русских изданий были сделаны писателем-переводчиком Хасэгава Тацуноскэ (1864–1909). Он публиковал свои труды под псевдонимом Фтабатэй. И первыми были рассказы Тургенева «Свидание» и «Три встречи» из «Записок охотника«.

Я сказала моим собеседникам:

— Мой отец Виктор Стражев был тургеневедом. У нас, всех троих его детей, и имена были «тургеневские»: Елена, Ирина и Андрей. Я рано научилась читать. Было немногим более трех лет, когда я прочла первую в жизни книгу. И моим «букварем» были именно «Записки охотника». В библиотеке отца было полное собрание сочинений этого замечательного русского писателя.

— Значит, у нас с вами общая тургеневская основа, — говорит преподаватель кафедры.

Меня заинтересовало: почему именно Тургенев стал одним из первых писателей, с которыми познакомились японцы?

Как известно, последние годы жизни Тургенев провел во Франции. «Французские газеты часто публиковали материалы о его жизни и творчестве. Из этих газет японские читатели и узнали о Тургеневе. Кроме того, японские корреспонденты во Франции подробно информировали свои издательства о жизни русского писателя…

Популярность Тургенева росла с каждым годом. В глазах японской публики он долго оставался народовольцем, „нигилистом“. Однако знакомство с Тургеневым как величайшим мастером художественного слова началось в Японии со времени опубликования переводов его рассказов из „Записок охотника“, т. е. с 1888 года».

Это стихотворение одного из любимых поэтов японского народа, признанного классика японской литературы — Такубоку Исикавы (1866–1912).

Вполне понятно, что в Японии читали не только переводы книг русских классиков. Известный японский публицист Тогава Сюкоцу писал еще в 1908 г. в «Васэда бункагу» (№ 11, с. 2–3): «Конечно, японская молодежь восхищается не только русской литературой, но и французской и итальянской. Однако больше всего она любит и почитает литературу России…

Имена Тургенева, Толстого, Достоевского, Гарина, Чехова и других русских писателей упоминаются в наших литературных кругах; наши лучшие литераторы преклоняются перед талантом русских писателей».

Для разговора на космические темы мы переходим в небольшой зал первого этажа.

Чувствую, что интерес к космической тематике большой. Моих собеседников интересует полет орбитальной долговременной станции «Мир», перспектива астрономических наблюдений из космоса, жизнь и работа космонавтов во время их пребывания в околоземном космическом пространстве. Интересуются мои слушатели вопросами истории, а также развитием международного сотрудничества.

Говорим, конечно, и о Гагарине.

Нашу встречу завершает дружеский ужин. В ассортименте блюд осьминоги, креветки, оливки. Вместо тарелок на столе большие белые раковины.

Из беседы выясняется, что Танэока-сан — один из пайщиков этого современного и комфортабельного отеля. Останавливаются здесь в основном иностранные туристы. И вот тут-то зашел разговор о банях. В Японии это своеобразный культ. О нем рассказано и в национальной, и в зарубежной литературе.

— У нас в отеле хорошая сауна, — говорит Танэока-сан. — Хочу предложить вам посетить ее перед сном. Уверен, что получите большое удовольствие.

Дружески распрощавшись с интересными собеседниками и пожелав им успехов в дальнейшей работе, мы с Такэи-сан следуем совету — посетить сауну.

«Чудо-сауна» — пожалуй, иначе и не назовешь этот хорошо продуманный «банный комплекс». Здесь предусмотрено все, что помогает снимать усталость и создает хороший жизненный настрой. К услугам посетителей сауны циркулярный душ, три бассейна с разными температурными режимами, набор ароматных шампуней для мытья головы и комната с лежанками для отдыха после сауны, в которой есть цветной телевизор и набор прохладительных напитков.

Вышла из сауны обновленной.

— Вас просто нельзя узнать! — смотрит на меня Такэи-сан.

— И вас тоже!

 

Хрусталики Федорова, роботы и дельфины

Утренний завтрак в ресторане отеля на первом этаже. Вместе со мной и переводчицей за столиком сидят двое японцев: мужчина средних лет и довольно молодая женщина. Обменялись с ними любезными поклонами. Зазвучала японская речь.

— Они оба врачи, — говорит переводчица. — Мужчина — терапевт, а женщина — глазной врач. Она говорит, что у вас не совсем обычный блеск глаз. Вы не делали операцию?

— Скажите, пожалуйста, ей, что несколько лет тому назад я почти лишилась зрения. С интервалом в один год мне сделал две операции известный хирург Федоров. Сейчас я смотрю на мир, в том числе и на моих соседей по столу, хрусталиками Федорова.

Женщина одобрительно закивала головой. Она так и подумала. В среде японских офтальмологов хорошо известно имя этого выдающегося советского хирурга. Он приезжал в Японию. Ездили к нему на консультацию и японские врачи.

— Вы можете читать даже без очков? — поинтересовался врач-терапевт, показывая на лежащую передо мной английскую газету.

— Чтобы не утомлять очень глаза при длительном чтении и при работе с рукописным текстом, я пользуюсь очками. Но могу, как видите, обходиться и без них.

Задаю вопросы и я. Спрашиваю: почему большинство жителей Японии, в том числе и совсем юные, постоянно носят очки? Верно ли, что одна из причин их слабого зрения — сложность японской письменности?

— Да, подтверждает японская женщина. — Это одна из причин. Как известно, Япония — страна всеобщей грамотности. С раннего детства в жизнь человека у нас входят иероглифы с их сложным написанием и поначалу нелегким прочтением.

Она достает из сумочки чистый листок бумаги и быстро записывает на нем несколько иероглифов. Протягивает листок мне. Разбежались по белому полю замысловатые знаки. Трудная письменность.

— Японские врачи просят вас, если можно, немного рассказать о вашей операции. Их это очень интересует. И еще о Федорове, — говорит переводчица.

…Имя генерального директора Межотраслевого научно-технического комплекса «Микрохирургия глаза», заслуженного изобретателя СССР, профессора, члена-корреспондента Академии наук СССР, Героя Социалистического Труда Святослава Николаевича Федорова широко известно не только у нас в стране, но и за ее рубежами. Не побоюсь сказать, что он стал «легендарным» человеком.

Имплантация искусственного хрусталика, хирургическое устранение близорукости спасает тысячи людей от их временной или постоянной нетрудоспособности. Одна из распространеннейших в мире глазных болезней — катаракта. Раньше хирурги удаляли из глаза больного помутневший хрусталик и затем подбирали ему для постоянного ношения очки. Новатор-хирург Федоров вместо удаленного хрусталика предложил вживлять искусственный, пластмассовый.

Инородное тело в глазу! Подавляющее большинство советских офтальмологов поначалу встретили предложенную Федоровым технологию буквально «в штыки». Но тысячи удачных операций, сделанных Святославом Николаевичем и его ближайшими помощниками, подтвердили правоту предложенного им метода.

Сейчас в Советском Союзе помимо Межотраслевого научно-технического комплекса (МНТК) «Микрохирургия глаза», в Москве, действуют или находятся в стадии завершения строительства в разных городах страны еще двенадцать филиалов.

Необычайно широки международные связи федоровского коллектива. К Федорову приезжают учиться или сделать глазную операцию из многих стран мира. Да и сам он не раз в году пересекает государственную границу. Читает зарубежным коллегам лекции на хорошем английском языке, оперирует, обговаривает вопросы сотрудничества. В последнее время с понятной гордостью рассказывает о своем уникальном вращающемся конвейере, на котором сразу оперируют несколько высококвалифицированных хирургов-глазников. Каждый из них делает свою часть операции, которая в общей сложности занимает всего десять минут. Этот конвейер называют «автоматической линией прозрения».

Каждый год МНТК «Микрохирургия глаза» продает за границу на миллион валютных рублей хрусталики, инструменты и лицензии. Спрос на них с каждым годом растет.

— А почему вы называете господина Федорова «легендарным»? — интересуются мои собеседники.

С удовольствием отвечаю и на этот вопрос. Да, Святослав Николаевич человек неординарной, необычной судьбы.

В семнадцать лет в результате катастрофы он лишился части ноги и навсегда распростился с давней мечтой о летной профессии. В двадцать восемь лет окончил медицинский институт и получил диплом врача. Первую тщательно продуманную операцию по имплантации хрусталика Федоров сделал в 1960 г. двенадцатилетней Лене Петровой. Операция прошла успешно. В 1974 г. он предложил хирургический метод устранения близорукости.

В жизни этого человека, всегда находящегося в творческом поиске, было много очень нелегких дней. Но он с завидной стойкостью выдержал все выпавшие на его долю испытания и ни на шаг не отступил от намеченной цели. Федоров страстно хотел, чтобы все люди, живущие на Земле, общаясь, видели друг друга, радовались красоте окружающего их мира с его удивительным многоообразием красок. Его сегодняшний девиз можно сформулировать так: в третьем тысячелетии все люди видят без очков!

Святослав Николаевич не только талантливый врач. Он великолепный организатор. Заботливый хозяин огромного врачебного коллектива, в котором работает около тысячи сотрудников, он прежде всего думает о тех, кто приходит к нему с надеждой на исцеление.

Здесь в МНТК «Микрохирургия глаза» все продумано для них. Самооткрывающиеся входные двери. Просторные холлы, украшенные красочными панно. Живые цветы и аквариумы с золотистыми рыбками, и, самое главное, установленная в операционных и врачебных кабинетах новейшая медицинская аппаратура, как отечественная, так и зарубежная, в том числе и японская.

Велика сила музыки. Она постоянно звучит здесь, снимая излишнюю нервозность. Помню, приступая к операции, Святослав Николаевич спросил меня:

— Скажите, какую вы предпочли бы сейчас музыку?

И возвращал мне счастье прозрения в сопровождении Первого концерта Чайковского для фортепьяно с оркестром.

ЭВМ и компьютеры давно и прочно вошли в жизнь научного центра. В рабочем кабинете «шефа» на одной из стен расположились экраны. С них смотрят на вас в цветном изображении огромные глаза тех, кто лежит сейчас на операционном столе. Мониторы находятся во всех операционных. Автоматическая съемка при помощи видеокамеры, закрепленной на микроскопе, позволяет на расстоянии следить за ходом выполняемой операции. Такие действующие «живые» экраны имеются и в конференц-зале, и в ряде кабинетов, где ведется научная работа.

— Я видела господина Федорова по нашему телевидению, — говорит японская женщина-врач. — У него добрый и располагающий взгляд.

А мне хочется рассказать о жизнелюбии этого человека, о его удивительном качестве — умении увлечь за собой, сделать соучастником его далеко идущих замыслов. Святослав Николаевич великолепно плавает, занимается конным спортом. Он свободно поднимает двухпудовые гири и делает классическую стойку на руках. Как вдохновенно призывает он миллионы советских телезрителей, читателей газет и журналов заниматься спортом! И люди верят ему.

Но, конечно, главное в жизни хирурга Федорова — офтальмология. Ей посвятил он всю свою сознательную жизнь. Сегодня в планах генерального директора МНТК «Микрохирургия глаза» — создание летающей операционной, вездехода-автобуса, в которых можно прооперировать жителей отдаленных районов страны. Федоров едет в Чебоксары и Калугу, Иркутск и Новосибирск, Краснодар и Свердловск, Ленинград и те города, где будут его филиалы. Он летит на Кубу, во Францию и в Соединенные Штаты Америки, в Малайзию и на Канарские острова. Сколько еще людей, которые нуждаются в помощи глазных чудотворцев!

…Последний глоток кофе в ресторане отеля. Прощаюсь с японскими врачами.

— Спасибо за рассказ о Федорове, — благодарит меня врач-терапевт. — Мы услышали много интересного. Наше развивающееся сотрудничество, наши деловые контакты очень полезны и нужны.

— С такими людьми, как господин Федоров, можно развивать деловые контакты, большой и взаимовыгодный бизнес ради блага всего человечества, — высказывает свое мнение японская женщина-врач.

* * *

Во время беседы с преподавателями кафедры русского языка университета Тэнри один из преподавателей спросил меня:

— Как в вашей стране относятся к роботам? Не игрушечным, а тем механизмам, которые стали во многом заменять труд человека? Какое лично ваше мнение о роботомании?

Япония известна во всем мире своей электронной промышленностью. Телевизоры, магнитофоны, транзисторные приемники, видеомагнитофоны, холодильники, стиральные машины, пылесосы… В производстве их она занимает первое место в мире. Но, пожалуй, как мне представляется, больше всего Страна восходящего солнца поражает сейчас всех своими все более совершенствующимися роботами.

Я не была на заводе, где роботы делают подобных себе роботов. Не довелось мне посетить и заводские цехи, где большую часть трудоемких работ выполняют эти сложнейшие механизмы, напоминающие часто своим обликом человека. Их называют «стальными воротничками». Японское телевидение, печать, реклама каждодневно рассказывают о роботах. Признаюсь, мне порой даже становилось немного жутковато, когда из очередной информации я узнавала о том, что робот уничтожил своего коллегу-робота, другой его собрат, рассердившись, жестоко избил хозяина, а еще один «стальной воротничок», не выдержав напряжения, даже покончил жизнь самоубийством.

Одна из газет сообщила, что робот-спортсмен выиграл теннисный матч. Робот сделан из металла и имеет бинокулярное зрение. Его рука, в которой зажата ракетка, состоит из семи подвижных элементов, которые приводятся в движение электромоторами. Специальный автомат подсказывает механическому спортсмену, в какую точку надо направить мяч при ответном ударе.

Робот может быть рабочим, рыбаком, дворником, водолазом. Есть роботы, которые различают по форме предметы и «чувствуют», а то и «ограниченно мыслят». Есть роботы-крабы и роботы-обезьяны, подвешенные к потолку или работающие на полу.

«Итак, робот пришел на производство. Он начал с профессии автосварщика, а сейчас ему доверяют уже очень много операций. Безлюдные цехи и даже целые заводы, как, например, «Фанак» перестали быть технической сенсацией. Робот — просто клад для предпринимателя: он неприхотлив, работает круглые сутки, абсолютный трезвенник, не подвержен стрессам, не требует повышения зарплаты и улучшения условий труда», — так пишет известный журналист-международник, многие годы работавший в Японии, Михаил Борисович Ефимов.

В той же книге он продолжает свой рассказ о перспективе развития роботомании: «До конца этого десятилетия роботы займут заметное место в горнорудной промышленности, рыбном промысле, на подводных работах, в сельском хозяйстве (роботы будут разносить химические удобрения по полям, контролировать качество яиц и упаковывать их, доить коров и даже рубить лес). Создаются роботы-„сиделки“, роботы-„дворники“, роботы-„поводыри“. Естественно, все это помимо чисто промышленного применения» x15.

Готовятся роботы и для космических полетов. Недавно в японской печати появилось сообщение о том, что научно-техническое управление начало разработку и производство роботов-космонавтов. Предполагается, что в начале XXI в. японские ученые и конструкторы создадут обитаемую космическую станцию, а затем и космический завод. На долю роботов придутся монтажные работы и транспортировка грузов между космическими объектами.

Будут роботы и в авиации. Компактный маневрирующий робот-вертолет, управляемый с расстояния, по замыслу японских конструкторов, сможет успешно работать в сельском хозяйстве, распыляя химические продукты. Такой летающий робот сможет производить спасательные операции в труднодоступных для человека районах.

…Так как я отношусь к роботам? На заданный мне вопрос я ответила положительно. Человека надо освобождать от трудоемких и опасных работ. Ну а насчет «эмоциональных» и «думающих» роботов… Я сказала преподавателю из университета Тэнри, что предпочитаю иметь дело с эмоциональными и думающими людьми.

В Оленьем парке города Нара нам повстречалась группа школьников. Мы стояли вместе с ними на смотровой площадке и любовались видом на окружающие окрестности. С ребятами всегда интересно обменяться мнениями: у них такое разнообразие и обилие идей. И, как всегда, нескончаемые вопросы.

— Советские школьники тоже борются за мир? — спросил меня мальчик лет двенадцати, одетый в школьную форму. — Хорошо, если бы мы это делали вместе.

Мне припомнился разговор с этим мальчиком много позже, почти через год. И поводом для размышления была дружба человека с дельфином.

…Событие словно из фантастического романа. 3 ноября 1987 г. к песчаному берегу о-ва Хоккайдо морская волна донесла метровую самодельную модель яхточки с алыми парусами. Рыбак Иосихиро Мотои, живущий в небольшом городе Китахаяма, обнаружил эту яхточку и нашел закрепленную в ней капсулу. В этой капсуле было пять листов Послания мира. Они были написаны на пяти языках: русском, английском, французском, китайском и хинди. Необычным был адрес, кому посылались эти листы: «Всем обитателям Земли, кто обладает разумом и любовью к жизни, адресуют свое Послание люди Клуба «Человек и дельфин» с побережья Черного моря».

Текст Послания мира гласил:

«Дружба! Мир! Контакт человека с иным разумом… на Земле или во Вселенной…

Это мечты и программа деятельности нашего Клуба.

Нас волнуют многие проблемы, встающие как перед отдельным человеком, так и перед человечеством в целом.

Больше всего тревожит проблема надежной защиты мира от смертоносных войн.

Сколько будет стоить человечеству ядерная война? Цена известна — жизнь Земли. Победителей не будет.

Пришло время оправдать свое название „Homo sapiens“ — „человек разумный“ и отказаться навсегда от безумных идей ядерной, „звездной“ и других войн.

Ведь жизнь и разум — это самое прекрасное и драгоценное, что есть на планете Земля, а может, и во всей Вселенной.

Путь к надежному миру лежит через разоружение и воспитание детей и последующих поколений миролюбивыми в масштабе всего человечества.

Пусть все земляне от мала до велика любят и гордятся планетой Земля, своей цивилизацией, сумевшей уберечь мир!

Пусть земляне будущего станут примером цивилизации разума и прогресса для других цивилизаций Галактики!

Люди Земли — объединитесь в борьбе за мир! Нет — войнам! Разум — только для дружбы!

12 июля 1986 года».

…Пионерский лагерь «Орленок» находится у самого берега Черного моря. Тысячи ребят школьного возраста приезжают сюда из разных городов и сел. Они учатся и одновременно занимаются в многочисленных кружках. Есть в «Орленке» и небольшая обсерватория. Орлята с интересом наблюдают звездное небо, увлекаются астрономией.

Вот в этой астрономической обсерватории 23 июня 1981 г. и был создан Клуб под названием «Человек и дельфин», или сокращенно ЧИД (первые две буквы словосочетания человек и дельфин).

Одна из целей «чидовцев», среди которых и взрослые, и дети, — «пропаганда развития дружеского отношения человека к различным представителям жизни на Земле, научных знаний о наших „младших братьях“ — животных и поиск „старших“ — космических цивилизаций. А дельфины — как одна из моделей наших возможных, но не обнаруженных пока братьев по разуму. Познавая их жизнь, пытаясь установить с ними контакты, мы готовимся тем самым к контакту внеземному».

Председателем и инициатором создания такого Клуба стала астроном обсерватории «Орленок» Лилия Николаевна Филиппова. Я давно знакома с этой интересной, деловой и обаятельной женщиной.

В «Международный Год мира — 1986» члены Клуба ЧИД высказали свою солидарность с инициативой ООН «коллективных действий за мир». Тогда-то и родилась идея обратиться ко всем обитателям Земли с Посланием мира. Было решено отправить его морским путем.

На призыв «чидовцев» откликнулись теплоходы пароходств Советского Союза. И в воды Черного, Средиземного, Японского моря, в Атлантический, Тихий, Индийский океаны и Бискайский залив были брошены Послания мира с обращением «Ко всем обитателям Земли!».

— В доставке нашего Послания мира к народам других стран нам, без сомнения, помогут друзья-дельфины, — убежденно говорили «чидовцы».

И разве нельзя высказать предположение, что маленькая модель яхточки, спущенная в воды Японского моря с борта теплохода «Художник Жуков» в день «Волны мира», 24 октября 1987 г., была доставлена к берегу Хоккайдо с помощью дельфинов?! Они ведь очень разумные существа.

Очень символично и то, что первыми это Послание мира прочли в Японии, стране, пережившей страшную трагедию атомной бомбардировки, трагедию Хиросимы и Нагасаки.

Итак, Иосихиро Мотои обнаружил Послание мира. А дальше?

5 ноября с помощью спутника связи «заработал» космический мост «Токио — Краснодар», организованный телекомпанией «Асахи». В Краснодаре у телеэкранов вместе с взрослыми «чидовцами» пятнадцать орлят и юные «чидовцы» из детской секции Клуба. В Токио на студию телевидения пришел Иосихиро Мотои с женой и их четырнадцатилетней дочерью Норико-сан. Вместе с ними в передаче приняли участие ведущая программу новостей «7.20» актриса Тонуко Косино и известный советский журналист-международник Владимир Яковлевич Цветов, автор книги «Пятнадцатый камень сада Рёандзи».

В основном разговор вели дети. Что знают они друг о друге? Кем бы хотели стать? Но больше всего они говорили о мире на Земле.

6 ноября в пионерский лагерь «Орленок» прилетел аккредитованный в Москве специальный корреспондент «Хоккайдо симбун» Кэнерё Ямая. Он расспрашивал «чидовцев» о деятельности их Клуба, о черноморских дельфинах, о жизни ребят в «Орленке». Корреспондент был немного разочарован лишь тем обстоятельством, что Послание мира дошло до Хоккайдо не из вод Черного моря, а из Японского. Инициатива «чидовцев» нашла у него одобрение: он пожелал, чтобы это Послание мира разошлось по всей «морской чаше» на «плавниках дельфинов».

Весь ноябрь почта доставляла в адрес ЧИДа газеты и журналы, посланные из Японии. В них говорилось и о Послании мира, и о его судьбе. Пришла и объемистая бандероль от молодежи «Высшей школы» Киямакита г. Китахияма. В нее были вложены «Листы солидарности». Пятьдесят один лист и 638 подписей (636 человек в возрасте от шестнадцати до девятнадцати лет). Подписавшие эти «листы» сообщали, что они тоже хотят жить в мире без насилия, что они целиком согласны с содержанием Послания мира и что очень нужны контакты между молодежью и дружба.

…Вот уже десять лет подряд в дни апреля я приезжаю в пионерский лагерь «Орленок» на «космические праздники». Горжусь тем, что являюсь почетным членом Клуба ЧИД. Судьба дошедшего до берегов о-ва Хоккайдо Послания мира и последовавшие за этим события глубоко взволновали меня. И в памяти так ярка случайная встреча в Оленьем парке с японскими школьниками, запомнившиеся слова японского мальчика, сказавшего, что за мир надо бороться всем вместе.

 

То ли туман, то ли облако…

Международный день авиации и космонавтики я встречаю на японской земле.

Путь из Нара в Киото не был утомительным. До вокзала мы с Такэи-сан доехали на такси, потом сели в электричку и через сорок минут были на месте.

Около здания отеля, в котором мы в прошлый раз жили с Марет Ульвик, уже ждут супруги Фудзита.

— Рады новой встрече с вами, — говорит Кэйко-сан. — Приятно, что день космонавтики совпадает с цветением сакуры. Как чувствует себя Марет-сан? Жаль, что она не приехала с вами.

В отеле останавливаться я не буду. К концу дня уже надо быть в Токио. Садимся в машину и едем в ботанический сад. В эти дни его можно назвать бело-розовым садом — так украсили его своим цветением деревья сакуры.

Белые, розовые, кремовые цветы распустились на оголенных ветвях, и лишь кое-где можно увидеть еще очень робко пробивающуюся листву.

На главной аллее ботанического сада замедляем шаги. Ну как не остановиться около красного ковра, вытканного из живых тюльпанов? А вдали кружевная стена из сакуры. Как жаль, что я не художник!

— Зайдемте в теплицу. Там много экзотических растений, привезенных из многих стран.

Идем с Кэйко-сан по застекленной веранде, проходим в основное помещение. Экзотики здесь предостаточно!

Первый раз вижу, как растет папайя, соком которой мы сегодня утром с Такэи-сан утоляли жажду. Неподалеку от нее на грядке зреют ананасы. Да, именно на грядке. Когда-то, еще по детской наивности, я думала, что ананасы растут на деревьях. И только через многие годы жизни, попав на Азорские острова, увидела в теплице о-ва Сан-Мигель вылезающие из-под земли чешуйчатые плоды. И вот опять приятная «ананасовая» встреча.

Задержались и около кофейного дерева. Хорошо, что растут на земле такие деревья. Их зерна дают возможность миллионам людей подбодрить себя одним из прекраснейших напитков в мире.

В теплице много оригинальных композиций из цветов, свисающих и переплетающихся лиан. Решили с Кэйко-сан сфотографироваться около такой красоты.

Дорожки ботанического сада уводят в его глубины. И здесь повсюду очарованные цветением дикой вишни люди. Тоже, как и в парке Уэно, сидят и лежат под деревьями на циновках. Тоже многие застыли в задумчивой неподвижности.

Это уже стихотворение поэта Кито.

Чувствую, что, надышавшись весенним воздухом, тоже скоро начну сочинять стихи в стиле хокку…

После экскурсии в ботанический сад едем в университет.

— К сожалению, я могу показать вам только свой рабочий кабинет, — говорит r-н Фудзита. — Учебный год в университете еще только начинается. И к тому же сегодня суббота.

«Тоёта» долго кружит по университетскому двору. Около зданий и на дорожках, ведущих к ним, группами стоят студенты. Они оживленно беседуют друг с другом. После каникул всегда хочется поделиться чем-то новым со своими сокурсниками.

Длинный коридор приводит к дверям кабинета г-на Фудзита. Небольшая комната. На полках книги. Они вместе с бумагами лежат и на письменном столе. Г-н Фудзита берет с полки книгу, протягивает мне. «Ветка сакуры» Всеволода Овчинникова. Русское издание.

— Эта книга мне очень дорога, — говорит г-н Фудзита. — Личный подарок автора с дарственной надписью. А это еще три издания, но только уже на английском языке.

Он берет в руки поочередно еще три книги, перелистывает страницы.

— Писатель долгое время жил в нашей стране, хорошо знаком с ее обычаями, образом жизни людей. Многие считают, что здесь рассказано о нас лучше, чем мы есть на самом деле.

Говорим о Гагарине. Сегодня день памяти о его бессмертном подвиге. Г-н Фудзита в прошлый мой приезд рассказывал, как тепло принимали жители Киото первого космонавта. Пребывание Гагарина в Японии стало достоянием истории.

За окном кабинета г-на Фудзита цветет мимоза.

— Вам нравятся эти цветы? — спрашивает Кэйко-сан.

— Они напоминают мне о детстве, прошедшем у берегов Черного моря. Я выросла в Сухуми, и в парке, где был наш дом, весной тоже цвела мимоза.

Поговорили и о делах учебных, о целесообразности контактов между студентами наших стран. Прошли по этажам учебного корпуса. Тихо в длинных коридорах, закрыты двери читальных залов, лекторских аудиторий.

— Скоро здесь забурлит жизнь, начнутся занятия, — говорит г-н Фудзита. — А теперь мы хотим пригласить вас к себе домой. Живем мы неподалеку отсюда, в университетском городке.

На фоне горы двухэтажные домики. Перед каждым из них миниатюрный сад. Иногда это одно маленькое деревце и лежащий с ним рядом камень, а то просто площадочка, посыпанная белым гравием и окаймленная цветами.

Перед входом в дом снимаю туфли, оставляю, как и хозяева этого дома, их в передней.

Кэйко-сан любезно приглашает пройти в комнаты, раздвигает легкую перегородку:

— Посмотрите, как мы живем.

Как и в каждом японском доме, размеры комнат определяются количеством имеющихся в них татами. В гостевой комнате размером в шесть татами мебели почти нет. У стены стоит низенький стол, на полу лежат подушки для сидения. В нише, встроенной в стену, стоит ваза с цветами. Это и есть токонома. Тут же висит какэмоно — картина в виде свитка.

Как и каждую женщину, меня интересует кухня. Здесь все продумано для удобства хозяйки. Кстати, подобные образцы современного кухонного оборудования недавно демонстрировались на японской выставке в Москве.

Поднимаемся на второй этаж. В спальне тоже нет привычной для нас мебели: кроватей, платяных шкафов. Спят на полу на татами. После сна перины, подушки, одеяла убираются в стенные шкафы.

Экскурсия по дому продолжается. В рабочем кабинете г-на Фудзита лежат бумаги, книги.

— Много приходится заниматься и дома. Видите, сколько еще не законченных трудов? И количество бумаг лавинообразно растет. Впрочем, для вас это не открытие. Хорошо известно, что научная деятельность требует и раздумий, и времени. А времени у людей в наш бурный век почему-то всегда не хватает…

Супруги Фудзита недавно купили этот дом и прилегающую к нему землю. Деньги заплатили немалые, но зато теперь отпали заботы об устройстве жизни. Каждый может спокойно заниматься своей работой.

Садимся за стол. Кэйко-сан угощает кофе и испеченным ею пирогом.

— У нас немного времени, но можно еще раз проехаться по городу, посмотреть, как повсюду в Киото цветет сакура, — предлагает г-н Фудзита.

— По дороге споем вам песню, посвященную цветению дикой вишни, — добавляет Кэйко-сан.

Первой в машине запевает обещанную песню Кэйко-сан. К жене присоединяется и сидящий за рулем «Тоёты» г-н Фудзита. Поют они очень слаженно, и голоса приятные.

Прошу Кэйко-сан записать мне слова песни. В переводе на русский язык они читаются так:

— Может быть, это не очень точный перевод, — уточняет Кэйко-сан. — Но содержание именно такое.

Каким прекрасным эпиграфом могут стать слова этой песни для пришедшей на Землю весны!

Жаль было расставаться с Киото, с гостеприимными хозяевами, дважды уже оказавшими мне здесь «киотоское гостеприимство».

Поезд мчится со скоростью двести десять километров в час. И позади уже Киото. Такэи-сан мечтательно смотрит в окно. Слышу, тихонько поет песню о сакуре.

 

Как вы живете, женщины?

Эрико-сан заходит в мой номер, протягивает газету «Асахи».

— Поздравляю с прошедшим Днем космонавтики. Ваше интервью опубликовано в вечернем выпуске десятого апреля.

— Доброе утро, Эрико-сан! Охайё! Рада вас видеть и спасибо за приятное известие.

Разворачиваю газету. Долго вглядываюсь в строки, заполненные иероглифами. Но прочесть их, увы, не могу. Знаю только, что читать надо сверху вниз и справа налево. Обращаюсь за помощью к Эрико-сан.

Интервью большое. Кроме текста даны три фотографии: Юрия Алексеевича Гагарина, изображение спускаемой кабины корабля-спутника «Восток» и моя. Подняла вверх руку: неужели так темпераментно жестикулировала?!

В свою очередь, даю Эрико-сан газету осакского отделения «Асахи». Там интервью «около Дайбуцу».

— Да, должна вас еще порадовать. Ваше желание побывать на интересном предприятии завтра осуществится. Поедем с вами в частный образцовый детский сад. А сейчас надо спускаться вниз. У подъезда в отель ждет машина.

Я приглашена в гости к активистке ОЯСС, начальнице женского отделения Общества г-же Цудзи. Ее муж — член социалистической партии, секретарь Парламентской ассоциации японо-советской дружбы.

Супруги Цудзи живут в городе Иокогама. Они встречают нас около калитки двухэтажного дома, приглашают войти в него.

С г-жой Цудзи я уже знакома. Она хочет показать мне комнаты и рассказывает о семье. Детей у них трое: сын и две дочери. Сын — студент, а обе дочери еще школьницы. Младшая любит музыку и уже сносно играет на пианоле. Сейчас она нам что-нибудь сыграет.

Девочка немного волнуется, садясь за инструмент, но играет уверенно и с артистизмом. Немного рассказывает о своей школе и подругах.

Г-жа Цудзи поглядывает на часы. Сейчас должны прийти ее соседки. Они хотят узнать о жизни советских женщин побольше. Скоро здесь будет и г-жа Накати, за ней уже поехал г-н Цудзи.

В гостиной почти европейский стиль. На застекленных полках шкафов много книг. Много также и сувениров. Матрешки, модель первого искусственного спутника Земли. Это память о встречах с советскими людьми, побывавшими в Японии.

— А вот и наши женщины.

Г-жа Цудзи знакомит меня с ними, называя их имена.

Вскоре приезжает и г-жа Накати. С интересом расспрашивает она меня о поездке в Нара и Киото. Она привезла с собой и газету «Асахи» с «гагаринским интервью». Уже сняла с нее ксерокопии, чтобы раздать членам ОЯСС.

Любуюсь видом сидящих рядом со мной женщин. Встречу будет вести г-жа Накати. С чего начнем разговор?

Сначала хотят послушать меня. Просят ответить на вопрос: не трудно ли советским женщинам совмещать заботу о детях, муже, доме со своей работой, большой общественной деятельностью? Как складывается день советской женщины? Много ли у нас женщин-ученых, государственных деятельниц? Но самое главное: как мы все успеваем? В сутках всего двадцать четыре часа.

Как мы все успеваем? Конечно, не все еще в нашей жизни гладко, проблем нерешенных еще много. Но у нас полное равенство с мужчинами. Наши женщины работают в самых разных областях народного хозяйства. Велика их роль в науке, культуре, искусстве. Много женщин депутатов, руководителей предприятий.

Задаю и я встречные вопросы. Тоже хочется побольше узнать и о японской семье: какими интересами живут мои собеседницы?

— Чем мы занимаемся? Что у нас самое главное? — переспрашивает меня одна из соседок г-жи Цудзи. — Заботимся о муже, детях. Убираем свой дом. А еще занимаемся вышивкой, ходим на занятия по аранжировке цветов…

Женский вопрос в Японии, как я поняла, непростой. Конституция 1946 г. предоставила японским женщинам равный статус с мужчинами, но укорененная веками патриархальная система семьи все еще нередко проявляется в современной жизни. Мне рассказывали, что на некоторых предприятиях вообще не берут на работу женщин, особенно на таких, где нужен высокий профессионализм и общеобразовательный уровень. Заработная плата за равный с мужчинами труд у японских женщин нередко чуть ли не вдвое меньше. Рождение ребенка или замужество часто лишают работницу возможности продолжать свою деятельность на данном предприятии.

Словом, в женской проблеме есть еще над чем призадуматься.

Несколько вопросов лично ко мре. Правда ли, что я сама летала на самолете, написала много книг, посвященных авиации и космонавтике? Как сложилась судьба моих детей? И могу ли я хоть немного рассказать о моем муже академике Янгеле?

Отвечаю на эти вопросы.

Одна из женщин поднимается со своего места. Она говорит, что всех сейчас очень волнует вопрос о ядерной угрозе. Неужели может когда-нибудь еще раз повториться трагедия Хиросимы и Нагасаки и на обожженных камнях омертвевшей планеты останутся только миллионы теней, как это случилось на мосту Айои?

…День 6 августа 1945 г. никогда не изгладится из памяти людей. В 8 часов 15 минут над одним из красивейших городов Японии, расположенном в южной части о-ва Хонсю, поднялось зловещее облако ядерной смерти. Хиросима стал первой жертвой ядерного безумия.

И каким страшным памятником смерти стали гранитные плиты переброшенного через реку моста Айои! На них остались только тени куда-то бегущих с поднятыми руками девяти человек. Только тени.

И каждый год теперь в Хиросиме в 8 часов 15 минут звонит колокол. Он напоминает людям о том, что было.

А 9 августа в трауре Нагасаки. Еще одно грибовидное облако принесло в этот японский город страшную смерть.

…Прощаясь с соседками г-жи Цудзи, мы обменялись сувенирами. Я получила в подарок несколько вышитых салфеток и золотистый веер с изображением цветущей сакуры. Ответно вручила каждой моей собеседнице значок с портретом Юрия Гагарина.

После ухода соседок г-жа Цудзи вновь пригласила к столу. Теперь «кулинарный экзамен» будут держать ее дочери. В японских школах учат готовить национальные блюда. На наших тарелках розовый рис, креветки, каштаны и домашнее «фирменное» печенье.

— Спасибо, девочки, — благодарю школьниц. — Все было очень вкусно. Экзамен выдержан с отличной оценкой.

День завершился прогулкой по городу. Но сегодня воскресенье и неизбежны «автомобильные пробки». Они не дают возможности познакомиться поближе с жизнью одного из крупнейших портов мира. На стоящие у причалов корабли я посмотрела лишь с высокого берега Йокогамы.

…Вечером спустилась на первый этаж за вечерним выпуском газеты «Асахи». Только что из Москвы прибыла группа советских специалистов. Будут жить в этом отеле. Перебросилась с ними несколькими фразами.

— Занимаемся рыбными делами, — сказал руководитель группы. — В Японию приезжаем уже не в первый раз. Деловые контакты.

Около бюро информации стоят два очень старых по виду японца, просят переводчика, сопровождающего советских специалистов, что-то выяснить с оформлением их номеров.

— Плохо видят, — говорит переводчик, обращаясь ко мне. — Одному уже восемьдесят восемь лет, а другой еще старше.

— У вас много престарелых людей? — спрашиваю переводчика.

— Да. Характерное явление века — старение населения, — отвечает он на мой вопрос. — У мужчин, по статистике, средняя продолжительность жизни семьдесят два года, у женщин — семьдесят семь. В печати сообщалось, что в Японии больше всего долгожителей.

— Больше всего долгожителей у нас в Дагестане, — не соглашаюсь я с переводчиком.

— Где? — переспрашивает он. — В Дагестане? Это на родине Гамзатова.

— Вы знаете Гамзатова?

Переводчик расплылся в улыбке.

— Гамзатова знают все. Это очень хороший поэт, особенно его стихи нравятся женщинам. Он был у нас в Японии.

…Народного поэта Дагестана действительно знают далеко за пределами нашей родины. Не так давно в составе группы писателей я побывала в Дагестане, встречалась с Расулом Гамзатовичем Гамзатовым. Это человек редкого обаяния.

В памяти осталась поездка в горный аул, где родился поэт. Место это удивительной красоты. Отвесные скалы. Такое близкое, особенно в ночную пору, небо. И орлы, парящие в вышине. Так вот, в доме, куда нас пригласили, моими собеседниками оказались еще совсем бодрые по виду аварцы.

— Сколько вам лет, если не секрет? — спросила я одного из них.

— Я самый молодой, — сказал он. — Мне сто двадцать. За столом сидят мои односельчане. Они намного старше меня.

Переводчик выслушал мой рассказ о дагестанских долгожителях с заметным интересом, спросил:

— Как вы думаете, можно поехать в Дагестан к Гамзатову по туристской путевке?

— Думаю, что можно, — ответила я. — А пока советую вам прочесть, если вы не читали, книгу, которую написал в прозе Расул Гамзатов. Она называется «Мой Дагестан».

Я очень горжусь тем, что у меня есть эта книга с автографом народного поэта. Она полна житейской мудрости.

 

В рыбном царстве

— Наконец-то утро без дождя! Самая подходящая погода для посещения рыбного рынка, — с такими словами обращается ко мне ранним утром Эрико-сан. На часах еще только начало седьмого.

Знаменитый оптовый рынок столицы часто называют именно «рыбным рынком». Он расположен в южной части района Гиндзы в квартале Цукидзи. От отеля, в котором я живу, до него всего минут десять ходьбы.

Бодро шагаем с Эрико-сан по улицам уже проснувшегося города. Открываются двери небольших магазинов и лавочек. Их владельцы, вооружившись щетками с длинными ручками и пылесосами, убирают, чистят, наводят порядок. На тротуары выносятся полиэтиленовые мешки с мусором. Скоро за ними приедет специальная уборочная машина.

На улицах много велосипедистов: кто едет по домашним делам с корзинами на багажнике, кто уже спешит на работу. В часы «пик» транспорт очень перегружен. Поэтому лучше встать чуть раньше и без давки проехать на автобусе или в поезде метро.

Чем ближе мы к рынку, тем чаще встречаем небольшие трехколесные грузовички. В кузовах порожняя тара. Они едут за рыбой.

Центральный рынок столицы — ее знаменитое «чрево». Сюда пришли продавцы, покупатели и любопытствующие туристы. Подобных рынков в мире немного. Рынок славится своей чистотой и огромной пропускной способностью: около трех тысяч тонн рыбы в день.

Рыба. Везде рыба. Сотни лавочек прижались друг к другу. Рыба на лотках, на прилавках, в бочках, банках, корзинах. Крупные рыбины с уже остекленевшими глазами висят на огромных крюках, вбитых в стены. В чанах, наполненных водой, трепещутся мелкие и средние рыбешки.

Рыба соленая. Рыба свежая. Рыба копченая. А вот эти серебристые рыбки всего лишь несколько часов тому назад стайками носились в море в поисках корма. Теперь кормом стали сами.

Подхожу к одной из лавок. Какая гигантская рыба! Г олова свесилась по одну сторону стола, хвост с другой его стороны почти касается пола. Рядом с этим гигантом не рыба, а сувенирный набор рыб-колючек. Ну просто богатый экспонатами натурный ихтиологический музей!

Идем по рядам дальше. Тут креветки, тут угри, а здесь всевозможная утварь для домохозяек. Залюбовалась в одной из лавок набором рыболовецких крючков, а из дальнего угла мне машет рукой хозяин. Подошла поближе посмотреть на его товар. На полках лежат ножницы для разделки рыбы, пилки, набор маленьких и больших сковородок. Сколько заложено творческой смекалки в создание всех приспособлений и инструментов!

Японец достает из ящика оригинальное устройство, похожее на «сетчатую ловушку». Он называет ее «пасть акулы». Такое устройство, как он говорит, сделано для копчения рыбы. Сейчас он продемонстрирует, как надо им пользоваться. В руках у него рыба, которую он ловко закладывает в «пасть акулы». Надо поворачивать при копчении ее и влево, и вправо.

Демонстрация окончена. Вопрос к Эрико-сан: как лучше упаковать «пасть акулы»? Наверное, лучше положить ее в коробку?

— Этот продавец просто загипнотизировал вас! — восклицает Эрико-сан. — Хорошо, что он еще не уговорил вас купить набор этих громоздких сковородок для жарения рыбы!

Но покупка сделана. Хозяин лавки доволен. Я, как он говорит, у него сегодня первая покупательница. Для того чтобы день был удачным, он хочет угостить меня и Эрико-сан рыбой, которую он только что вынул из «пасти акулы». Спрашивает меня: видела ли я когда-нибудь живую акулу? Отвечаю ему, что видела в музее только акулий скелет. Этот человек, видимо, любит и понимает шутку. Он от души смеется и кланяется.

Вкуснейшую копченую рыбу хозяин лавки пробует вместе с нами. Денег за нее не берет.

На оптовом рыбном рынке торгуют также и готовой продукцией: консервами, разными сортами икры. На прилавках лежит много зелени. Можно при желании осуществить «рыбную дегустацию» и вдоволь насладиться запахом жареной и копченой рыбы.

За невысокими столиками, расставленными вдоль тротуара, сидят люди. Большинство в рабочей одежде. Хозяин одной из многочисленных лавок суетится около дымящейся печурки. Смотрим с Эрико-сан, как ловко чистит он рыбу, тут же бросает на раскаленную сковородку.

Из соседней лавки выходит солидный по виду, немолодой японец. В руках у него чашка с рисом. Сел за один из свободных столиков и стал есть свой рис. И мне тут же вспомнилась поучительная и остроумная японская сказка. Ее содержание таково.

…На улице Терамаки в древнем Киото жили два соседа. Лавки их были в смежных домах. Один из них был богат, но отличался скупостью. Второй был владельцем рыбной лавки. В ней он не только торговал рыбой, но и готовил для продажи разные рыбные блюда. Особенно славился своими вкусовыми качествами приготовленный им жареный угорь. Он коптил его сначала на бамбуковой рогатке, а потом жарил в кипящем масле. Готовое блюдо приправлял изобретенным им ароматным пряным соусом. Посетителей в этой рыбной лавке было всегда много.

Богатый сосед был не только скрягой, но и весьма изобретательным человеком. Однажды его осенила блестящая мысль. В обеденный час, взяв в руки миску с вареным рисом, он отправился к соседу «на дружескую беседу». Усевшись около дымящейся сковороды, на которой жарилась рыба, купец начал есть свой рис. При этом он жадно вдыхал рыбный аромат. В конце своей трапезы даже призадумался: ел ли он рыбу или только нюхал ее?

С той поры скряга-купец стал постоянным посетителем рыбной лавки. Придет в обеденный час, сядет у жаровни и ест свой рис.

Рыботорговец был наблюдательным человеком. Он вскоре понял, с какой целью к нему ежедневно заходит сосед.

— Эге! — воскликнул он. — Надо потребовать с купца вознаграждение! Он даром нюхает мою рыбу и имеет даровую приправу к своему обеду. У меня торговое дело, а не благотворительный дом.

Подсчитав, сколько раз приходил к нему сосед, рыботорговец составил счет и понес его к купцу. Тот внимательно просмотрел денежный документ, улыбнулся и велел жене принести шкатулку с деньгами. Взял оттуда пригоршню золотых и серебряных монет и бросил их на блюдо. Он долго потряхивал его, прислушивался к звону денег. Потом слегка прикоснулся веером к лежавшему перед ним счету. Сказал затем рыботорговцу, поклонившись:

— Ну вот. Теперь мы, надеюсь, квиты.

— Как квиты?! Вы отказываетесь мне платить?!

— Никоим образом, — спокойно ответил купец. — Вам, милый сосед, было угодно подсчитать стоимость запаха угрей. Я заплатил вам за это звоном моих монет. Я нюхал вашу рыбу, а вы слушали, как звенят мои монеты. Разве мы теперь не квиты? Впрочем, если вы находите, что мой нос получил больше, чем ваши уши, я готов потрясти блюдо еще несколько минут.

Это были последние фразы, которыми обменялись соседи.

Единственным утешением рыботорговца было то, что теперь скряга лишился столь нравившейся ему ежедневной приправы. Но каково было его удивление, когда на другой день из лавки купца до него донесся запах жареной рыбы. «Неужели мой сосед решил открыть собственную рыбную лавку? — размышлял обеспокоенный рыботорговец. — Он может подорвать мое дело!». Но его опасения были напрасны. Купец вовсе не собирался заниматься рыбной коммерцией. Просто, идя по улице, он подобрал брошенную кем-то голову камбалы без всяких признаков на ней мякоти. Ее-то он и клал на свою жаровню, приступая к обеду. Как известно, рыбья кость, подгорая, пахнет не хуже, чем жареная рыба.

Голова камбалы долго служила скряге. Стоило только немного подержать ее над жаровней — и рыбный запах заполнял все помещение. Прекрасная приправа к миске вареного риса!

Таков конец сказки.

— О! И вы в такой ранний час на рынке?! — таким возгласом приветствует меня знакомый сотрудник советского посольства.

— Потрясающий рынок! — восторгаюсь я. — Какие есть экземпляры! И вот… Купила оригинальное приспособление. Называется «пасть акулы». Это для копчения рыбы.

— Значит, уговорил и вас. Талант! Наверняка купили вон в той крайней лавке. Этот продавец славится своим умением продавать приезжим именно «пасть акулы».

Походили вместе по рынку. И, разглядывая сегодняшний улов, мой знакомый обратил мое внимание на одну из рыб.

— Я сейчас расскажу вам сказку о «неприступном замке». Хорошая иллюстрация к сегодняшней экскурсии.

Ну что же, послушаем еще одну сказку.

«Среди множества рыб в море обитает рыба, которую называют брасом. Она редко становится добычей рыбаков и, как правило, украшает лишь праздничные столы. Живет в море и башенка — улитка, которая служит пищей для бедняков. Жарят ее обычно в ее же раковине.

В одно раннее утро башенка и брас встретились в заливе. Рыба позавидовала улитке: живет в собственном домике, таком просторном, и над головой у улитки всегда надежное укрытие. Улитка самодовольно улыбнулась. Ответила брасу: дом, и вправду, надежен. Ей, улитке, искренне жаль тех, у кого нет домашнего очага. С сожалением смотрела башенка на браса.

Разговор внезапно прервался. В воде показался невод, тянувшийся за рыбацкой лодкой. Брас и находившиеся неподалеку от него рыбы стремительно понеслись прочь от опасных сетей. А улитка плотно прикрыла крышку своей раковины. Подумала, что вряд ли удалось брасу скрыться, и крепко заснула».

На этом месте рассказчик вдруг замолчал. Мимо нас прошел человек, несущий на голове пять больших ящиков с рыбой.

— Несет такую тяжесть, словно фетровую шляпу, — не удержался от комментария мой знакомый.

— Так что же было потом с брасом и башенкой? «Улитка, открыв через некоторое время дверцу своего хваленого домика, обнаружила, что лежит на грязном прилавке рыботорговца в куче мелких рыб. После долгого и томительного ожидания ее за бесценок купила бедная женщина. Дома она тут же зажарила улитку и, не вынимая из раковины, стала ее есть. Таким образом „неприступный замок“ превратился в обычную тарелку для еды. Женщина выбросила раковину вместе с остатками пищи на помойку. Вместе с мусором эту раковину потом сожгли».

 

Какая забавная Матрешка!

С проф. Ёсида-сан, активным членом ОЯСС, мы познакомились в 1984 г. Вместе с ним ходили тогда в музей, посетили зоопарк. На этот раз встреча с ним состоялась на железнодорожном вокзале. Мы пришли туда с Эрико-сан после посещения рыбного рынка. Втроем мы поедем в район Сэтагая, г. Токио. Предстоит встреча с ребятишками частного детского сада, носящего название «Сакура».

Дом, в котором размещается детский сад, стоит в окружении ветвистых деревьев. В нем воспитываются дети от трех до шести лет.

Ёсида-сан знакомит меня с директором садика г-жой Сумиэ Кацумата и ее заместительницей Кёко Ёсида.

— Обе мои сестры работают в этом детском саду, — говорит Ёсида-сан. — Они давно занимаются воспитательной работой с маленькими детьми.

В зале нижнего этажа на низеньких скамеечках сидят малыши. Они ждут прихода гостей.

— Мы подготовили небольшую концертную программу, — говорит г-жа Кацумата. — Она идет в сопровождении рояля.

Первыми выступают самые маленькие. Дети танцуют, поют песенки, а потом, дружно взявшись за руки, валятся на пол. Настоящая «куча мала»: кто поднял вверх руки, кто ноги. И сколько веселого смеха!

— Они изображают тигров и слонов, — поясняет молодая воспитательница.

Танец зверей нравится малышам. Без всякой охоты они возвращаются на скамейки.

С более сложной программой выступает группа четырехлеток. Ну а у детей самой старшей группы уже почти балетные номера.

Я смотрела на ребятишек и думала: кем станут они, когда вырастут? Мне рассказывали, что в Японии существует интересный обычай. Когда ребенку исполняется год, перед ним кладут самые разнообразные предметы. И тот предмет, до которого он сразу дотронется, может «спрогнозировать» его будущее. Взял ребенок в руки счеты — будет коммерсантом. Прикоснулся к кисточке для письма — возможно, станет журналистом или писателем. А уж если ухватился за удочку, то быть ему рыбаком.

Интересно, к каким предметам прикасались руки детей из детского сада «Сакура»? Кем станут эти дети?

Дети поглядывали на меня с любопытством. В гостях у них впервые иностранная гостья. Очень тихо сидели они, когда всех вместе снимал фотограф. Наверное, как и наши ребятишки, ждали, когда из объектива «вылетит птичка».

Я подарила детям куклу Катюшу, получившую известность во время проводившегося в Москве фестиваля. Она им понравилась. Будет теперь полноправным членом их коллектива.

Но сразила их детское воображение все же Матрешка, внутри которой оказалось еще шесть ей подобных. Дети собирали и разбирали Матрешек, передавали их из одних рук в другие. Один малыш тщетно пытался «состыковать» голову большой Матрешки с туловищем другой. А самая маленькая по росту девочка все пыталась дознаться у воспитательницы: значит, можно сразу родить шесть ребятишек? Ну и забавные эти Матрешки!

Ответным подарком было мне дружное «спасибо», прозвучавшее на русском языке.

Но настало время сна. Ребятишек увели в спальное помещение. Меня приглашают подняться на второй этаж, где живут сестры Ёсида-сан.

На одной из стен висит великолепная цветная гравюра с изображением женщины.

— Школа Укиё-э, — говорит одна из молодых воспитательниц.

Гравюры на дереве — одна из замечательных областей японского искусства. Их зарождение относится к середине XVII в., и первым крупным художником-гравером был Хисикава Моронобу (1638–1714).

Картины стоили дорого, а жителям Японии хотелось украсить свои жилища. И Моронобу сделал гравюры достоянием народа. Этот талантливый художник иллюстрировал книги, выпускал бестекстовые альбомы и большие отдельные листы, которые обычно раскрашивал вручную. Его гравюры были дешевыми, черно-белыми. Люди охотно их покупали. Гравюры стали «модой».

Гравюра — это выпуклая печать с дерева продольного распила. Наибольшее применение в гравюре нашли японский самшит, грушевые и вишневые деревья.

В создании гравюр есть три характерные стадии. Сначала художник продумывает композицию, а затем на прозрачной бумаге делает рисунок и переводит его на заранее подготовленную доску. Далее к работе приступает резчик-гравер. Если гравюра многоцветная, то резчик вырезает по рисунку несколько досок, для каждой краски отдельную. Затем к работе приступает печатник. Он наносит на доску краску и вручную делает отпечатки на бумаге. При этом широко применяется тонировка, лакировка, присыпка металлическим или перламутровым порошком.

Направление Укиё-э, о котором упомянула воспитательница, означало «мир земной». Одним из замечательных художников этого получившего широкое распространение направления был Китагава Утамаро (1753–1805). Он особенно прославился изображением красивых женщин. Рисовал он их по определенному типу: один и тот же овал лица, разрез глаз, очертания носа и поворот в три четверти. Много гравюр он посвятил матери и ребенку.

Обстановка в квартире воспитательниц детского сада почти европейская. За столом завязывается беседа. Кёко Ёсида не так давно была в Москве. Посетила там детский сад автомобильного завода им. Лихачева. Многое ей там понравилось.

— Кое-что переняла и для себя, — рассказывает она. — Убедилась также, что в вашей стране детям уделяется большое внимание: и воспитанию, и разумному отдыху.

На столе появились фрукты и соки. В керамических мисочках еда.

— Попробуйте, чем мы кормим детишек, — угощает Сумиэ Кацумата. — Это сладкий рис с подливкой. А это печенье мы испекли специально для вас.

Одна из воспитательниц знакомит с режимом дня детей. Утром их приводят сюда родители или знакомые семьи. Дети проводят в саду почти весь день: играют, гуляют, спят и едят. Они очень любят, когда им рассказывают сказки. С малых лет детей приучают к труду. Особая тяга у ребятишек к рисованию.

— Нам иногда задают вопрос: почему столько художников часто выбирают одну и ту же, на первый взгляд очень узкую тему, — говорит молодая воспитательница. — Рисуют многие ворону, сидящую на покрытой снегом елке. Позади луна. Но в каждой такой картине всегда проскальзывает индивидуальность художника.

К слову, о манере японской живописи. Известна шутка японских художников, говорящая о том, что «все имущество для создания картины можно уместить в носовом платке». В это «имущество» входят: пенал для кистей различной величины, сделанный из тонкого бамбука, блюдечко для туши, три-четыре чашечки для смешивания красок, два-три пакетика со свежими красками, две большие чашки для воды, доска и кусок бумаги, который кладется на пол. Бумага на полу придерживается по углам специальными грузиками.

Художник рисует, сидя на коленях, и кисть держит перпендикулярно бумаге. В движении при создании рисунка участвуют кончик мизинца, кисть, плечо и колено.

Но разговор зашел о том, как рисуют дети. Оказывается, они учатся рисовать сразу кистью руки. В движении рука от плеча и до кончика пальца. Пальцы юного художника работают механически, и он довольно скоро овладевает искусством мазка. Сам рисунок создается ударом кисти, и каждый штрих уже что-то означает.

Для сравнения: наши дети учатся рисовать, прижимая руку к столу и пишут не легкой кистью, а твердым пером или карандашом.

Рассказывая о рисунках детей, хозяйка достает с книжной полки альбом. Здесь собраны работы многих известных японских художников. Пейзажи. Цветы. Фудзи-сан. Женские портреты.

— Посмотрите на этот рисунок, — говорит хозяйка. — У него любопытная история. Над этим спящим в лесу кабаном художник работал долгое время… Для своей мастерской он выбрал пещеру в самой чаще густого леса. Из этого укрытия он и стал рисовать обычно отдыхающего здесь кабана. Сделав первый эскиз, художник показал его охотникам из соседней деревни. «Что здесь изображено?» — спросил он их. Охотники без долгого раздумья пришли к общему заключению: «Здесь мертвый кабан!».

Художник вернулся в лес и вновь взял в руки кисть. Но все его — как этот, так и последующие — рисунки спящего кабана не достигали нужной цели. «Это мертвый кабан!» — говорили каждый раз охотники.

Художник упорно продолжал рисовать кабана и все же вышел победителем. Оценка была и на этот раз единодушной. «Ведь это живой кабан! Он просто спит», — сказали охотники.

Незаметно пролетело время. Нам надо спешить на электричку.

— Хотите посмотреть на спящих детей?

В спальной комнате полумрак. Дети спят на кроватках, лежа по принципу «рядом с головой одного — ноги другого». Все одеты в светлые пижамы.

— Кладем их «валетами», чтобы не разговаривали друг с другом и быстрее засыпали, — говорит дежурная воспитательница.

Мальчик, лет пяти, положил руку под щеку и во сне улыбался. Узнала его: это тот малыш, который быстрее всех научился собирать Матрешку. Ему очень понравился «дружный Матрешкин дом».

Выходим, попрощавшись, из дверей. До отправления электрички осталось всего несколько минут.

— Вы любите сказки? — спрашивает меня уже в вагоне поезда Эрико-сан. — Я их очень люблю. У нас много поучительных сказок для взрослых. Раньше были специальные рассказчики, пользовавшиеся большой популярностью в народе.

— Да, мне нравятся сказки. И японские тоже.

«Давно, очень давно на бесплодном берегу жил каменотес. Он питался тухлой рыбой, которую выбрасывали морские волны на прибрежный песок, и зарабатывал себе на горсть риса, откалывая от утеса камни. Работа была трудная, а заработок так мал, что бедный каменотес даже не мог себе приобрести одежду», — так начинается популярная в Японии сказка о каменотесе.

Однажды усталый каменотес лег отдохнуть на жесткий камень. Размечтался о мягкой циновке: лежать бы на ней и ничего не делать. Добрый дух, находившийся неподалеку, услышал его и посочувствовал каменотесу. И очутился каменотес на мягкой циновке. Надето на нем шелковое кимоно.

Лежит, наслаждается отдыхом каменотес и видит: несут на носилках мимо него микадо. Сколько украшает его драгоценных камней, золотых побрякушек! И какой над головой микадо большой цветастый зонт! Горестно вздохнул каменотес: «Мне бы такое!». И тут же Добрый дух исполнил его желание. Стал каменотес императором. Несут его слуги на носилках, а над головой нового микадо раскрыт великолепный шелковый зонт.

Но даже зонт не служит препятствием для солнечных лучей. Не понравилось это каменотесу-микадо. Пожелал он сам стать Солнцем. И по воле Доброго духа стал небесным светилом. Щедро посылает оно на Землю и в просторы Вселенной свои обжигающие лучи.

Но однажды огромное облако своей тенью прикрыло Землю, закрыв доступ солнечному свету. Значит, облако сильнее Солнца!! И пожелал каменотес-Солнце стать облаком. Опять помог ему Добрый дух.

Дождями обрушивается облако на Землю. Выходят из берегов реки, потоками воды смываются с гор целые поселения. И только угрюмый утес не страшится мощи облака. «Ах, так! — воскликнул каменотес. — Хочу стать таким же утесом!» И дух превратил его в утес.

Не страшны каменной громаде ни бури, ни штормовые ветры. Но однажды к отвесной скале подошел человек. И своим рабочим инструментом стал откалывать камень за камнем. И воскликнул каменотес в облике утеса: „Значит, человек сильнее меня! Я хотел бы оказаться на его месте“. И тут же стал утес каменотесом. А под ним. как и прежде, — жесткий камень».

— Вы спрашиваете о морали, которую следовало бы извлечь из этой поучительной истории с каменотесом? Она ясна: у человека должен быть предел его желаниям. Вспомните и нашу сказку о золотой рыбке.

Так ответил на мой вопрос один человек, тоже большой любитель сказок.

Сюжеты японских сказок очень многообразны. Герои их — рыцари, отважные люди. Много есть сказок о животных, деревьях, цветах. Одной из частых сказочных героинь является лисица. Своими хитроумными и коварными проделками она давно привлекает к себе внимание. Вблизи Киото, в селении Фусими, сооружен храм, посвященный лисице. По рассказам людей, побывавших в этом храме, он производит очень сильное впечатление. Внутри храма расставлены фигуры драконов, окрашенных в голубые, синие, зеленые тона. Неподалеку от них разместились жабы с громадными животами. И повсюду лисицы. Они на стенах, алтарях и огромные, и карликовые. Сделаны эти лисицы из бронзы, дерева, глины. И у каждой характерная поза. А сам храм окрашен в цвет крови…

В префектуре Тотиги есть скала, из которой выходит «ядовитый газ». Этот газ убивает все живое: птиц, насекомых. Согласно легенде, именно в эту скалу превратилась когда-то лисица. Около скалы стоит камень, на котором высечены следующие строки из поэзии Басё.

Проходят в Японии и специальные празднества, во время которых пересказываются страницы литературных произведений, где главным действующим лицом является опять-таки лисица. И одной из известных сказок, а возможно басней, является сказка о лисе и барсуке. Она очень популярна и называется «Торжество лисенка». Ее краткое содержание таково: «Как у лисицы, так и у барсука есть редкий дар „перевоплощения“ во всякий вид. То обернется лиса прекрасным юношей и обманет девушку. То, наоборот, станет красавицей и увлечет своей красотой неопытного молодого человека. И барсук частенько перевоплощается в поисках добычи.

И люди стали ставить силки, делать западни, чтобы избавиться от коварных лисьих и барсучьих проделок, а заодно стать обладателями дорогих по цене звериных шкур. Много было истреблено этих зверей.

Остались жить в лесу лишь лисица с детенышем и одинокий барсук неподалеку. Голодная у них наступила жизнь. Вкусной едой в лесу не разживешься, а в деревню, где столько жирных кур и уток, идти опасно. И барсук предложил лисе превосходный, с его точки зрения, план: пусть лиса превратится в охотника, а он, барсук, притворится мертвым. Отнесет лиса его в город, продаст и на вырученные деньги купит провизию. А барсук сумеет улизнуть от человека, купившего его.

План барсука лиса одобрила.

— Но, когда запасы еды у нас кончатся, мы поменяемся ролями, — добавил барсук. — Охотником стану я. Пойду сам продавать твою шкуру.

Согласилась лиса и с этим предложением барсука. Если делать что-то — так по совести.

Перевоплотившись в охотника, пошла лиса в город продавать барсучью шкуру. Она у него хорошая, и меховщик за нее денег не пожалел.

Нагруженная рыбой, курами, пирожками, вернулась лиса в лес. Прихватила по дороге бочонок рисового пива и сладостей для малыша-лисенка.

Вскоре прибежал и барсук. Он прокрался из лавки меховщика в сад. Оттуда и сбежал. Все трое с большим аппетитом принялись за еду. Пили и рисовое пиво.

Прошла неделя. Запасы еды истощились. Согласно договоренности, теперь барсук стал охотником и понес продавать в город „мертвую лису“. Продал очень выгодно: хорошая из лисы выйдет шапка, и уж очень пышен хвост.

И решил барсук избавиться от лисы и потом один полакомиться купленной провизией. Уходя от купца.

шепнул ему тихонько: „Лиса — обманщица. Она лишь притворилась мертвой“.

Купец схватил дубинку и ее ударом размозжил лисе голову.

На вырученные от продажи лисы деньги барсук накупил дорогих лакомств. Посидел и в харчевне, заказав себе вкусные блюда и хмельные напитки. Сытый и очень довольный собой, отправился барсук в лес. Идет и распевает песни.

Проголодавшийся лисенок нетерпеливо ждал возвращения матери. Он мечтал о подарках, которые она обещала принести, если он будет вести себя хорошо. Как умное дитя, он тихо сидел дома и накрепко запер дверь. Знал, что выходить из дому опасно: можно встретить охотника или упасть в волчью яму. Томимый долгим ожиданием и обеспокоенный отсутствием матери, лисенок все же решил отправиться на ее розыски. По дороге он и встретил барсука.

На все вопросы лисенка охмелевший барсук отвечал грубой бранью. Недобрыми словами отозвался и о „покойнице“. Значит, лисы нет уже в живых!

Утерев набежавшие слезы, стал лисенок обдумывать, как отплатить барсуку за совершенное им преступление. И придумал. Решил предложить барсуку перевоплотиться в людей, но так, чтобы один не видел при этом другого.

— Ты не узнаешь меня при встрече, — сказал лисенок. — А если узнаешь, я в твоей власти. Можешь тогда продать и меня.

Барсук подумал: у лисенка хоть маленькая, но неплохая шкурка. И согласился.

Спрятался лисенок за дерево и ждет.

В условленное время на мосту вдруг показались люди. Они несли носилки, на которых восседал влиятельный князь. Барсук решил, что это не князь, а переодетый лисенок. Подбежал к носилкам и стал громко кричать, что выиграл пари.

— Теперь я продам твою жалкую шкуру, — злобно ухмыляясь, повторял барсук.

Такое нетактичное поведение барсука возмутило сидевшего на носилках князя. Он подал веером знак своим слугам, и голова барсука покатилась по земле.

Так отомстил лисенок за смерть своей матери-лисицы».

Уж коль скоро речь зашла о лисицах, изображения которых выставлялись вдоль дорог, можно обратиться еще к одной легенде. Из нее можно узнать, каким образом лиса стала верным слугой бога Инари — покровителя риса. В храмах, посвященных этому богу, продаются амулеты с изображением лисиц. Во рту лиса держит драгоценный «камень желания», который может принести несметные богатства. А в лисьих лапах — ключ, с помощью которого можно проникнуть в многие тайны природы, в том числе узнать секрет получения обильного урожая риса.

Итак, еще одна легенда: «Когда-то давным-давно на горе Фунаоко, что высится неподалеку от императорского дворца в Киото, поселилась семья лисиц. Заметив, что божество всячески покровительствует крестьянам, помогает им выращивать и собирать богатый урожай, лисицы захотели вместе с людьми служить ему и снискать его расположение. Тогда они отправились в храм просить Инари сделать их своими слугами и молились гак усердно, что священный алтарь вдруг сдвинулся с места и появился сам Инари. Выслушав лисиц, божество милостиво согласилось удовлетворить их просьбу, решив, что лучших помощников, чем эти симпатичные, умные и проворные зверьки, ему не найти».

Помимо многочисленных сказок для взрослых в Японии немало сказок и для детей. Одна из них — популярная сказка о «корабле счастья».

«Несколько лет тому назад неподалеку от высокой горы жил бедный дровосек со своей женой. Детей у них не было.

Однажды дровосек отправился в лес, чтобы запастись там сухими ветвями, а его жена пошла на реку стирать белье. Подойдя к берегу, она увидела, что плывет по реке персик (момо). Вытащила его из воды и положила в карман: решила угостить мужа.

Когда дровосек разрезал персик пополам, оттуда выскочил мальчик. Ростом он был уж слишком мал.

Радости двух уже далеко не молодых людей не было границ. Теперь они будут растить сына. Назвали они его Момотаро, что означает „дитя персика“.

Мальчик рос, помогал родителям по хозяйству и очень любил общаться с животными. Силы он был необыкновенной.

Не раз слышал Момотаро рассказ о далеком „Чертовом острове“ и хранящихся там сокровищах. Хозяевами острова были злые духи о́ни. Вид их был страшен: на взлохмаченных головах торчали бычьи рога, изо рта высовывались острые клыки, а на пальцах рук и ног росли острые когти. В течение многих лет они пожирали людей из Страны восходящего солнца.

В середине „Чертова острова“, в крепости, находился замок. В нем жил владыка людоедов. Было в том замке много диковинных вещей: соломенная шапка-невидимка, соломенный плащ-невидимка, два хрустальных блестящих шара, управляющих морскими приливами и отливами. Хранились там и семь самых драгоценных сокровищ.

Вырос, возмужал Момотаро и стал уговаривать своих названых родителей отпустить его на остров, где живут злые о́ни. Пообещал привезти оттуда сокровища. После очень долгих уговоров дровосек и его жена отпустили Момотаро. Мать напекла сыну в дорогу лепешек, отец, дал в руки палицу. И отправился юноша в длинный и нелегкий путь. По дороге встретил он сначала собаку, потом обезьянку и, наконец, фазана. Накормил их досыта рисовыми лепешками. И они пошли вместе с ним искать страну людоедов. Так вчетвером и идут: Момотаро, собака, обезьянка и фазан.

Неприступной казалась крепость. Надо было брать ее штурмом. Стремительно взлетел фазан в ворога. Обезьянка проворно вскарабкалась на крепостной вал. С помощью их Момотаро и собака открыли ворота и вошли в крепость.

Бой был очень жестоким. Но вот четверо друзей уже во дворце владыки о́ни.

Увидев Момотаро, он гневно зарычал и раскрыл свою ужасную пасть, чтобы проглотить смельчака. Но не тут-то было! В ту же минуту собака набросилась на него сзади, обезьянка вскочила на его плечи и руками закрыла его глаза. Фазан полетел ему прямо в лицо и совершенно оглушил его хлопаньем своих крыльев. Момотаро тоже не зевал и так работал своей палицей, что чудовище, корчась от боли, упало перед ним ниц и стало молить о пощаде, обещая отдать все свои сокровища.

Пытавшиеся оказать помощь своему властелину они были ослеплены острым клювом фазана.

Тогда все население крепости выразило покорность Момотаро — „Персику“ — и принесло ему все свои сокровища. Тут были шапки-невидимки, кораллы, изумруды, мускус, амбра, золото и серебро.

Момотаро привез домой все эти богатства и содержал на них своих родителей до конца их дней. Долгие годы вместе с ним жили и его верные друзья: собака, обезьянка и фазан».

Возможно, что под влиянием этой сказки сложилось в народе поверье, что в новогоднюю ночь к берегам Японии пристает волшебный корабль счастья. Им управляют семь его добрых богов… А возможно, что эта сказка родилась и на основе древних легенд.

 

Пусть будет больше породненных городов

Прощальный вечер состоялся в ресторане «Суэхиро».

В небольшом, оформленном в японском стиле зале собрались представители руководства ОЯСС, активисты Общества. Пришли Сергей Петрович и Лидия Петровна Харины. Обязанность переводчика взял на себя Яги-сан.

Встретилась я на этот раз с уже знакомым по прошлой поездке в Японию г-ном Садахико Идэ, постоянным членом Правления Общества японосоветских связей. Сразу вспомнилось, как мы с Марет Ульвик посетили в местечке Курихама рыбный завод, как знакомились в Йокогама с работой упаковочных машин и прекрасно отметили день моего рождения. Идэ-сан очень гостеприимный хозяин.

Вместе с ним в один и тот же день мы тогда вылетели из Токио в Москву. В Советском Союзе Идэ-сан кроме Москвы побывал в Баку и Ленинграде. Позже он поделился своими впечатлениями от этих поездок. Ему очень понравился город Ленина, его музеи, архитектурные ансамбли. Интерес вызвало и знакомство с солнечным Азербайджаном.

— В Баку готовят отличные шашлыки, — похвалил он бакинских кулинаров.

Перед отъездом японский бизнесмен зашел в типографию газеты «Правда». Посмотрел, как трудятся его упаковочные машины. Работой их, как сказал, остался доволен.

…Прощальный ужин. Обмен впечатлениями, прогнозы на будущее.

Несколько слов сказал по-русски г-н Като. Он рад успешному развитию контактов японской и советской общественности. В таком же духе высказались и другие члены ОЯСС.

«Мягкой посадки в Москве» и «до новых встреч» пожелала мне г-жа Накати.

— Аригато! — поблагодарила я.

На другой день поднялась рано. Последнее утро в японской столице. Уже с вечера собрала чемодан.

Включила радио. Что нового произошло в мире за истекшие сутки?

Эрико-сан снимает в передней чуть намокший плащ.

— Япония плачет, прощаясь с вами, Ирина-сан. Посмотрите, какие крупные дождевые капли сбегают по оконному стеклу. Я подумала сегодня, когда шла к вам, что у вас все же было мало времени для знакомства со страной. Не посетили плавательный бассейн в парке Каракуэн, сад на крыше «Спирали», городской спортивный зал с параболическими перекрытиями, музеи, картинные галереи…

— Эрико-сан! Нельзя объять необъятное. У меня было так много встреч с прекрасным, столько прошло перед глазами интересных людей! Я благодарна Обществу за все увиденное и услышанное. Немного жалею только об одном: не удалось побывать в Саката.

— Почему именно Саката?

— У меня к этому городу особенные, родственные чувства.

— Родственные?!

— Да, Эрико-сан.

Есть теперь на нашей планете породненные города, связавшие себя узами крепкой и бескорыстной дружбы. Ассоциация по связям советских и зарубежных городов была учреждена в 1964 г. Это движение, получившее ныне широкий размах, пользуется законным признанием.

У советских городов много побратимов. Есть они и в Японии, соседнем с Советским Союзом государстве.

Дружат между собой Ленинград и Осака, Хабаровск и Ниигата, Одесса и Йокогама, Братск и Нанао. Дальневосточный порт Находка породнен с японскими городами Майдзуру, Отару, Цуруга. Уже давно установились дружеские контакты у древнего Киото со столицей Украины Киевом.

Однажды мне довелось услышать рассказ о поездке в Киев одного из членов делегации муниципалитета Киото. Такая поездка состоялась в 1969 г.

— Десять лет дружеских контактов мы отметили очень дружески, — рассказывал японец. — Получился настоящий радостный праздник. Вместе с киевлянами взяли в руки лопаты и посадили в парке имени Десятилетия нашей дружбы молоденькие деревья. Потом узнали, что они хорошо прижились, пустили в землю надежные и крепкие корни. Порадовало и то, что теперь в Киеве есть улица Киото. В Японии тоже не забыли о советских друзьях. В сквере около здания муниципалитета установлен монументальный памятный знак Киева. Жители Киото всегда почтительно замедляют шаги, проходя мимо него.

Японский город Саката — побратим сибирскому Железногорску-Илимскому, в котором сооружен памятник акад. М. К. Янгелю.

Соглашение об установлении дружеских связей двух этих городов — советского и японского — было подписано в Улан-Удэ, где проходила встреча председателей горисполкомов Восточной Сибири и Дальнего Востока с мэрами городов западного побережья Японии. Оно было составлено на русском и японском языках и подписано в октябре 1979 г.

В одном из зданий Железногорска-Илимского, выходящем своим фасадом на центральную площадь города, находится филиал Иркутского краеведческого музея. Один из залов в этом музее «японский». Здесь идет рассказ о породненном городе Саката.

На стенах картины, черно-белые и цветные фотографии. В витринах выставлены подарки: изделия из керамики и бамбука, одежда, посуда, игрушки, веера, палочки для еды. Почти всю стену при входе в зал занимают рисунки детей, присланные из Японии. Тут же в рамке Почетная грамота ССОД от 7 апреля 1986 г.: «За вклад в дело дружбы в связи с двадцатилетием Железногорска-Илимского».

Породненные между собой города молоды. Саката получил статус города в 1933 г. В 1980 г. его население уже превысило 100 000, и он стал вторым по численности населения в префектуре Ямагата. Были в жизни молодого города и трагические страницы. В 1976 г. сильный пожар почти полностью уничтожил центральную часть городского района. Пришлось все отстраивать заново. Вот тогда и было принято решение «сделать символом Саката голову льва».

В музее Железногорска на столике лежат две маски львов: одна черная, другая ярко-красного цвета.

— Обе эти маски нам подарили приезжавшие из Саката гости, — поясняет экскурсовод музея. — Они сказали, что лев в Японии считается священным зверем, способным отводить несчастья и заболевания. В новогодний праздник и во время фестивалей танцоры надевают маски, подобные тем, что хранятся теперь в нашем музее.

Подолгу рассматривают посетители музея фотографии города-побратима. На улицах зеленеют листвой деревья. Крыши домов традиционно украшены рекламой. Красиво смотрятся корабли, стоящие у причалов порта. А на большом цветном снимке — уже пожелтевшее поле риса с нависшими над ним облаками. Рису — основному сельскохозяйственному продукту страны — посвящены и другие фотографии.

Но дольше всего и взрослые, и дети задерживаются около рисунков японских ребятишек. Один малыш нарисовал дом и зеленую травку возле него. Второй изобразил лучистое солнце, освещающее землю. А на следующем рисунке японский сад, в пруду которого юный художник разглядел золотистую рыбку. И сколько здесь на рисунках порхающих бабочек, летающих стрекоз, ярких цветов! И много, очень много нарисовано журавликов…

Журавлики — волнующая тема для всех японских детей. Они рисуют их, мастерят из бумаги и везут в Хиросиму. Растет гора журавликов, сделанных руками детей, у подножия памятника японской школьнице Садако Сасаки, пострадавшей от радиации во время атомной бомбардировки. Как и эта девочка, дети Японии верят, что их журавлики помогут побороть самую страшную в мире болезнь — «ядерную смерть».

Журавлики Хиросимы. Журавлики детских надежд..

Когда я улетала из Токио, дождь прекратился. Из окна иллюминатора авиалайнера хорошо была видна уходящая все дальше и дальше земля Японии.

Прощаясь со мной на аэровокзале Нарита, Эрико-сан подарила мне сделанные из шелка цветы сакуры. Их было трудно отличить от настоящих.

— Нашла лишь в одном цветочном магазине, — сказала она. — Возвратившись в Москву, поставьте эти цветы в вазу. И вам будет казаться, что у вас в доме всегда весна.

…Я давно вернулась в Москву. Поздним вечером беру в руки томик стихов Басё. Как созвучны мне сказанные им когда-то в поэтической форме строки:

Смотрю на веточки дикой вишни, стоящие в вазе на письменном столе. И в памяти оживают сначала краски японской осени, потом нежная зелень весенней листвы и бело-розовое соцветие сакуры.

И я опять мысленно переступаю порог храма Сандзюсангэндо, где тянут ко мне тысячи невидимых рук статуи богини милосердия Каннон. Иду мимо злых и добрых богов. Застывшими глазами провожает меня пятиглазый бог змей и драконов. В Нара после свидания с Дайбуцу иду в Олений парк и кормлю московскими леденцами доверчивых священных оленей. И как хочется, вновь очутившись в Киото, пройти по веранде храма в философском саду Рёандзи и все же постараться сразу увидеть все пятнадцать камней…

Из далекого далека хлынули воспоминания. Захлестывают, как океанские волны, набегающие в штормовую погоду на чистый прибрежный песок.

«Сакура! Сакура! То ли облако это, то ли туман» — так поется в японской песне.