— ЗАТКНИСЬ И ПРОВАЛИВАЙ! — орал Бинг, стоя на верхней, разваливающейся ступеньке лестницы.

Иви медленно удалялась через Борнео. Положив руку на ворота, она обернулась и открыла было рот, чтобы что-то сказать.

Но Бинг, как всегда, оказался проворнее:

— НЕТ! И НИЧЕГО БОЛЬШЕ! САДИСЬ НА ЭТОТ ЧЕРТОВ ПОЕЗД И НЕ ВСПОМИНАЙ О НАС ДО ТЕХ ПОР, ПОКА НЕ ПРИЕДЕШЬ ОБРАТНО!

Иви поежилась от всех его «чертовых» слов. Даже если ты в Северном Лондоне, это еще не означает, что можно во всю глотку кричать такие слова. И все-таки он прав. Ей необходимо прекратить дергаться. За это утро она задала такое количество вопросов, которого хватило бы на целую жизнь. «А за котлом посмотришь? Не забудешь всех предупредить, что на ступеньках отходит ковер? Не забудешь сказать сантехнику про раковину у Кэролайн? У нас хватит краски для пола?» Никогда ранее Иви не уделяла столько внимания своему дому и никогда так из-за него не переживала. Ее прежняя квартира была свалкой мусора, гнили, оберточной бумаги, а ковровые покрытия отходили сплошь и рядом. И она весело сидела на корточках посреди всего этого, заботясь только о том, чтобы в квартире были три вещи: холодильник, кровать и телевизор. Собственный же дом и три обитавших в нем жильца теперь не шли у нее из головы. Она поежилась.

Иви никогда раньше не была в Лайм-Риджисе. Она предполагала, что он был переполнен престарелыми дамами с букетами болезней, но это не меняло дела. В действительности было очень свободно, потому что съемки шли на природе. Наконец-то это была нормальная работа с нормальным гонораром. И весь он, подумала Иви со вздохом, придется ухнуть в эту бездонную бочку — дом на Кемп-стрит.

Предварительно Мередит выдала ей билет на поезд первого класса (первого!), двадцать фунтов на такси до отеля «Бейсайд» и памятку, где было точное расписание съемок и имена всех участников. Осторожно наведя справки, Иви выяснила, что Дэн, Дэн-Красавец, приезжает на день позже и встретится с остальными участниками съемок в отеле. Ознакомившись с сомнительным комфортом первого класса (все казалось точно таким же, как и в других вагонах, за исключением маленьких изящных абажуров на лампочках), Иви обрадовалась, что у нее еще есть время причесаться, почистить зубы и собраться с силами до того, как появится он. Перед отъездом Бинг наставлял ее по-отечески сурово: «Теперь, юная леди, я жду, что вы вернетесь со следами любовных ласк. Не дайте мне в вас обмануться». Да, Бинг всегда считал секс величайшей панацеей. Нет проблемы настолько запутанной, чтобы самый простой секс на скорую руку ее не разрешил. Или, по меньшей мере, не отодвинул бы ее на то самое время, пока длится он сам.

Иви в этом не была настолько уверена. Для нее планировать сексуальный контакт было все равно, что планировать полет на Луну. Мужские тела (их головы не имеются в виду) были территорией чужой страны. А паспорт для проезда туда Иви потеряла давным-давно. Мысль о сексе с артистом приводила ее в смятение. Актрисы постарше всегда предостерегали ее от связей с коллегами. Однако сама атмосфера, когда двое изображают, что они любят друг друга, кружила голову, как вино: за кулисами любовные связи разрастались, как плесень, но и длились они не дольше. Незащищенное сердце ничего не стоило ранить, и ее, в частности, уже было разбито одним из актеров.

Имя Джонатан запрещено было произносить в радиусе ста ярдов от Иви после того, как прошлым летом они с Джонатаном появились вместе в постановке (никаких гонораров, одни затраты, естественно) «Сна в летнюю ночь» на театральном фестивале.

Джонатан заметил Иви, когда она нахлобучила себе на голову блин вместо парика. Он заявил, что не встречал никогда такой девушки, как она. И еще сказал, что ничего подобного никогда не испытывал.

Иви же такое уже испытывала: она понимала, что сейчас ей начнут вешать лапшу на уши, лишь бы поскорее стащить с нее трусики.

Но Джонатан был настойчив. Он был искренен. Он просто вышел из себя, когда понял, что она в нем сомневается, и начал колошматить по стене, как Марлон Брандо в «Трамвае «Желание»».

В результате она расслабилась, стала целоваться вовсю, и неизбежно последовал за этим секс. Джонатан был смел и дерзок, и не раз заходившие случайно в гримерную заставали их раскрасневшимися, покашливающими и поправляющими прически.

Джонатан был страстным, преданным и надежным. До последней заключительной вечеринки. После нее она о нем ничего никогда и нигде больше не слышала.

Саша и Бинг никогда не забудут Темные Времена, наступившие после этого. Слезы, пьяные выкрики, ругательства типа «Негодяй!» начинались уже до завтрака. «Позвонить ему?» — допытывалась она без конца. И если ответ был положительным, раздавался визг: «Что ты хочешь этим сказать? Ты же понимаешь, я не могу ему звонить! Он тогда поймет, что со мной происходит!» Если же ответ был отрицательный, раздавался крик другого содержания: «Но я же должна с ним поговорить! Так дальше не может продолжаться!» Она провела долгие ночи под промокшим от слез одеялом, глядя на разводы на потолке спальни и отчаянно стараясь разрешить вопрос, что из того, что он говорил, действительно было правдой.

Из-за поступка Джонатана ее чувство собственного достоинства рухнуло, как дуб, и Саше с Бингом пришлось с утра до ночи выкладываться на полную катушку, чтобы восстановить его до нормального, приемлемого уровня.

И несмотря на пьяную браваду, с которой она заверяла Сашу, что Дэн ей уже понятен до кончиков ногтей, Иви не хотела делать и из этого артиста новоиспеченного монстра. Бинг справедливо заметил после эпизода с Джонатаном: «Конечно, он сделал так, чтобы ты поверила, будто он тебя любит. ОН ЖЕ АРТИСТ».

Иви четко продумала, как быть с Дэном. Все просто, но для нее это единственный выход. Она узнает его как следует. Она даже будет с ним беседовать. Может, он еще ей и не понравится, когда она поймет, что он собой представляет. Может, у него есть девушка. Но, вероятнее всего, он будет очень мил и увлечется ею, Иви. И тогда они дойдут до… — как это называется? — серьезных отношений. Да, именно так.

Какой-то инстинкт подсказывал Иви из самой что ни на есть глубины, что это могло бы оказаться гораздо более содержательным, чем простой секс. Проблема была только в том, что этого-то она никогда и не могла добиться. Однако понять, чего ты хочешь, — это уже хорошее начало. Правда?

Отель «Бэйсайд» был старомоден и разместился на самом изгибе бухты. Он смотрел прямо на знаменитый Кобб — огромный каменный палец, простиравшийся далеко в море. Здесь стояла Мерил Стрип, мрачная, в черной накидке с капюшоном, снимаясь в «Женщине французского лейтенанта». Иви нравилось все, что она видела в окно своего (оплаченного для нее!) такси. На удивление маленькие, милые домики жались к круто спускающимся к бухте дорогам, а далее виднелись ровные ряды рыбацких домиков, магазины, торгующие рыбой и чипсами, и отель.

Иви не привыкла к отелям. B&Bs больше соответствовали ее стилю. Она надеялась увидеть отель в стиле самого современного модерна, минимализм, последний писк. Гостиная была большая, обитая панелями, с настоящим камином (при такой-то жаре!), украшенная завитушками, изображающими поникшие бутоны — стиль 1950-х. Была там и высокая деревянная конторка с бронзовым колокольчиком и книгой учета в кожаном переплете. Тишина нарушалась лишь тиканьем часов, которые на десять минут опаздывали.

Этот колокольчик подействовал на Иви удручающе. Она должна позвонить в него? Или это стилизация? Насколько она помнила, люди звонили в колокольчики только в пьесах Агаты Кристи.

Она решилась. Результатом мелодичного позвякивания стало немедленное появление дородной женщины.

— Да? — обратилась она в знак приветствия.

— Я — Иви Крамп и, думаю, мне зарезервирован номер студией «Джем продакшн».

— Да, — служащая отеля с официальным видом заглянула в книгу и добавила: — да, да, — для большей убедительности. — Распишитесь, пожалуйста, здесь.

Иви нацарапала свое имя, и ей сообщили, что ее комната номер тридцать четыре и что если ей что-нибудь понадобится, нужно набрать номер сто один.

— Хорошо, — сказала Иви, и добавила: — Да, — стараясь завоевать ее расположение. Она нагнулась было к своей сумке, но чья-то рука ее опередила. Другой представитель обслуживающего персонала появился точно так же неожиданно, по-видимому, из какой-нибудь кладовки.

— Позвольте мне.

Носильщик был примерно ее возраста, с простым, но дружелюбным лицом, и Иви послушно последовала за ним к лифту.

В лифте всегда заговорить непросто. Иви решила придерживаться общепринятой тактики и уставилась на зажигающиеся поочередно номера этажей; можно подумать, что здесь ее ожидал какой-то сюрприз.

Носильщик провел ее по узкому, оклеенному обоями коридору к комнате тридцать четыре и отошел назад, пока она открывала дверь. Это была маленькая, простая, но довольно приятная комната в том же стиле, что и гостиная внизу, но розовая и приветливая.

«О Боже! — подумала Иви, когда носильщик поставил сумку и с улыбкой повернулся к ней. — Чаевые». С этим у нее всегда была проблема. Она никогда не знала, сколько нужно давать, и, как в кошмарном сне, пыталась с помощью каких-то подсчетов представить себе размер суммы.

Решив сохранять хладнокровие и элегантность, как и положено актрисе при съемках на натуре, она сунула руку в свой огромный замшевый рюкзак, и, сама того не ожидая, сразу попала на кошелек. Она извлекла из него монету в один фунт (достаточно ли этого? Или очень много? Не будут ли его дети голодать из-за ее невежества и жадности? А может, он расхохочется за ее спиной, когда увидит, какую сумму она ему выложила за то, что он донес ее совсем не тяжелую сумку до лифта?), протянула ему, улыбаясь, и сказала:

— Большое спасибо.

Носильщик стоял и смотрел. О Боже! Он почувствовал себя оскорбленным. Теперь он расскажет всему персоналу гостиницы, и они станут плевать в ее суп и сморкаться в ее занавески.

Но он совсем не казался обиженным. Он улыбался. Приветливой улыбкой, от которой смеялись его зеленые глаза.

— Кажется, мы не совсем друг друга поняли. Меня зовут Аден. Я помощник режиссера. — Он протянул руку и взял монету. — И все же большое спасибо.

Дверь за ним закрылась. Иви опустилась на кровать и зарылась лицом в подушку. Да, бывают глупые ситуации, но до тех, в которые попадает она, им далеко.

Бинг поинтересовался по телефону:

— Одет-то он был как носильщик?

Поскольку носильщики не ходят в джинсах с рубашкой, ее ответ был отрицателен. Она посмотрела в свою памятку. Вот он, Аден Блэк, помощник режиссера. Важная фигура во время съемок. Помощники режиссера делают все, чего не хочет делать важный главный режиссер. А сюда входят и расстановка актеров, и освещение, и беготня за ними по сцене, и проверка видеокамер, и связи с нужными людьми, и прочее, и прочее. Их работа сложна и чрезвычайно важна для актеров, если последние хотят, чтобы освещены они были выигрышно, чтобы направляли их в нужное русло и обращались с ними как с людьми, а не как со скотом.

Он кажется приятным человеком, думала про себя Иви, подкрашивая губы и готовясь к «Предварительной встрече участников» в гостиной, как было указано в ее памятке. Не похож на тех, кто обижается, когда их принимают за носильщиков. В конце концов, мне плевать, что он какой-то там помощник режиссера. Помада размазалась по подбородку.

Может, он даже и не сказал никому, успокаивала Иви себя в лифте. Когда двери открылись, то среди шума толпы, приналегшей на бесплатные напитки, первым, кого она увидела, оказался, как это было ни ужасно, Дэн.

— Донести ваши сумочки, мисс? — сказал он на исключительном кокни, и все рассмеялись.

Иви, должно быть, выглядела глуповато. Дэн устремился к ней и обнял ее так, будто они были знакомы всю жизнь.

— Извини. Не мог устоять перед соблазном. Рад тебя видеть, дорогая, — хрипловато прошептал он ей прямо в ухо. Затем запечатлел поцелуй на ее щеке. Он был исключительно теплый и на какое-то время лишил Иви дара речи. «Что бы я ни делала, — подумала она, — я не должна пить».

С извиняющейся улыбкой Аден протянул ей стакан вина, и она осушила его так, как будто последние сорок дней и ночей провела в пустыне.

* * *

У них подобралась хорошая компания, ну просто замечательная, решила Иви, когда они рассаживались в столовой за столом. Однако любая компания покажется замечательной, если рассматривать ее через призму стеклянного бокала. Слабый голос разума все-таки победил, надоумив Иви закрыть свой бокал рукой, когда официант разливал напитки.

А причина, пробудившая этот голос, сидела рядом с ней. Дэн был эталоном мужчины, сопротивляться которому Иви была не в состоянии. Это были не только завораживающие взгляды, дьявольская улыбка и заразительное веселье. В нем были и уверенность, и чуткость. Хуже всего было то, что он ее все время смешил. Он действительно был очень опасен. Мимолетный секс (если бы о нем шла речь) был в высшей степени соблазнительным. А вот серьезные отношения… Как можно представить себе серьезные отношения с человеком, при виде которого ты покрываешься испариной страстного желания и который к тому же заставляет тебя все время хохотать. Итак: «Минеральной воды, пожалуйста».

Аден сидел напротив, не очень-то весело поглядывая на тарелку с не поддающимся описанию коричневым супом. Он тоже был очень мил. Такой тихий, вероятно, счастливый супруг. Он казался очень надежным, со своими короткими коричневыми волосами и неброской одеждой. Иви была ему благодарна за то, что он превратил ее ошибку в веселую шутку: это никак не повлияет на их работу.

У Дэна все было как надо: и одежда, и прическа. Зеленая льняная рубашка навыпуск гармонировала с прекрасного покроя брюками цвета хаки.

Нехорошо было только то, что по другую сторону сидела раскрашенная девица по имени Мелоди. Уже это претенциозное имя, ехидно подумала Иви, о многом говорит. Посмотрите, какая грудь, просто не верится, что она настоящая (а это так!), взгляните, какие ноги! Моя мини для того и микромини, чтобы вы на них смотрели. И — что было хуже всего — все пялились на нее, на эту раскрашенную куклу.

Мелоди хохотала. Очень много.

— Над чем смеемся? — Иви наклонилась к ней через стол, вино уже прибавило ей смелости.

— Ах, это все он! — сказала Мелоди низким томным голосом с валлийским выговором. — Один он. Я не могу устоять!

Иви с Дэном обменялись едва заметными взглядами, и это прибавило Иви уверенности.

— Вот здорово. Именно это я ищу во всех мужчинах, — сказала она.

— А меня может каждый рассмешить. Я обожаю смеяться. Думаю, мир стал бы гораздо лучше, если бы политики собрались все вместе и стали бы рассказывать анекдоты, — пустилась в рассуждения Мелоди.

Ухмылка, появившаяся на лице Дэна на этот раз, убедила Иви, что у Мелоди нет ни малейшего шанса. И с прелестями, и без них.

— А я и не знал, что политики умеют шутить, — сказал Дэн. — Только представьте себе Маргарет Тэтчер. — Его лицо приняло зловеще-серьезное выражение. — Тук-тук-тук! Кто там? Маргарет Тэтчер. Какая такая Маргарет Тэтчер? ЗАТКНИСЬ, ДУРАК! Я ПРИШЛА, ЧТОБЫ ЗАКРЫТЬ ШАХТЫ!

— Или Билл Клинтон. — Иви очень насмешил озадаченный вид Мелоди. — Тук-тук. Кто там? У меня не было с этой женщиной никаких сексуальных контактов…

— Великолепно! — Дэн просто давился от смеха.

— Сам Клинтон так не говорил, — сказал Аден.

— О, перестань! — Как рьяно Дэн бросился защищать Ивино мастерство! — На какой-то момент мне просто показалось, что рядом со мной сидит сам Билл Клинтон.

Иви замахала на него салфеткой. Дэн схватил ее в охапку и зажал под мышкой. Она завизжала, забыв, что они в столовой отеля. Несколько человек повернулись в их сторону.

— Ой, нужно немного убавить звук, — прошептала она Дэну.

— От артистов ничего другого и не ждут, — напомнил он ей.

У Иви перехватило дыхание. Она никак не ожидала, что все произойдет так быстро. Их только что представили, а они уже понимают друг друга с полуслова. Одно ясно: больше никакого вина.

— Слушай, а над чем ты работаешь? — спросил Аден, пытаясь разделаться с французским десертом. — Кроме этого, я имею в виду.

— Я занята в детской образовательной программе под названием «Привет! Детки!». — Иви чувствовала себя здесь настолько хорошо, что не боялась посмеяться над своей жалкой работой.

— Насколько я понимаю, в таком заявлении должно быть два восклицательных знака? — спросил Аден.

— Что и говорить. Если бы они немного меньше тратились на восклицательные знаки и немного больше на костюмы, то я могла бы спокойнее бегать по сцене, зная, что мой зад не торчит из-под барсучьего хвоста.

— Между прочим, это не так уж и плохо, — пробормотал Дэн так, чтобы было слышно только Иви.

Ее щеки запылали, она сама заерзала на жестком стуле. Это было сигналом. И сигнал этот поступил от Дэна. Он ею увлекся! Она сама стала одним большим восклицательным знаком!

Это соображение так ее занимало, что Адену пришлось повторить свой вопрос:

— А как ты думаешь, что хотели бы смотреть дети, для которых ты играешь, на самом деле? Что бы ты поставила для них, будь у тебя такая возможность?

Вопрос был хороший, интересный вопрос, заставляющий думать, но Иви хотелось закричать: «Отстань! Дэн положил руку мне на колено!», поэтому она только смогла ответить каким-то чужим тоненьким голоском, сама себя не узнавая:

— Что-нибудь смешное и подвижное! Им не нужно без конца читать мораль. Кроме того, все должно как-то соответствовать их личному опыту.

Аден серьезно закивал.

Рука Дэна, поглаживавшая ее ногу, вдруг внезапно сжала ее.

Иви пискнула, но притворилась, что закашлялась.

Она встретила взгляд Дэна. Блеск его глаз, который она увидела, мог бы озарить стадион Уэмбли.

— И что это за десерт, — подозрительно протянула Мелоди. — Я не ем мучного.

— Французские десерты всегда мучные, — отрезала Иви.

— В них практически одна мука, — предупредил Дэн.

— Они шутят, Мелоди, — вставил Аден, — там нет ни капли муки.

— Но они же говорят…

— Не обращай внимания. Я сам готовлю такой десерт и не кладу ни капли муки, — Аден уныло посмотрел на Дэна.

Что-то в этом взгляде подсказало Иви одну важную вещь: Аден болезненно воспринимает успехи Дэна. Он завидует. Однако ей захотелось выяснить кое-что еще.

Аден отставил кофе.

— Теперь насчет завтрашнего дня…

— Да не спеши. Ночь еще не наступила. Завтра может подождать, — возразил Дэн.

— Мне просто хочется убедиться, что вы все знаете расписание съемок. Такая уж у меня работа, — Аден был неумолим.

Дэн обернулся к Иви.

— Вот и в школе он всегда был таким же. Прямо как зубрила.

— Вы вместе учились в школе? — Вот так сюрприз. А Иви-то думала, что они познакомились только во время съемок. — Ого!

— Да. Понимаю, в это трудно поверить. Такая заурядность, как я, и такой герой, как он. Но это правда, — сказал Аден с улыбкой.

— Да нет, я бы так не сказала, — усмехнулась Иви, — то есть, не совсем так…

Дэн отклонился назад и в порыве отчаяния обхватил голову руками. Льняная рубашка плотно обтянула его грудь. Его загорелую, мускулистую грудь. Иви впилась ногтями в собственную ладонь, когда он произнес:

— Даже тогда Аден предпочитал смотреть на все через увеличительное стекло.

— А Дэн всегда предпочитал смотреть в зеркало. — Аден ухватил еще одну предложенную порцию десерта, — Вы заставляете нас все время жевать! Мы же в Лайм-Риджисе, а не в Сохо.

— Хорошо, хорошо, умный мальчик! — Дэн поднялся быстро и точно, с кошачьей грацией. — А почему бы нам не обследовать ночной Лайм-Риджис? Посмотрим, что может предложить нашему вниманию блестящее южное побережье!

Аден заметил с сомнением.

— У всех нас по расписанию съемки завтра в шесть утра. И все мы должны выглядеть отдохнувшими. Я не совсем уверен, что самый отличный макияж скроет тени под глазами.

Дэн не обратил на него никакого внимания. Он смотрел в глаза Иви.

— Что ты скажешь? Хочешь пройтись?

Предложи он ей искупаться в помойной яме, он получил бы тот же самый ответ:

— Да!

Мелоди не отставала и последовала за ними в гостиную. Аден скрестил руки и смотрел, как они выходят на улицу.

— Все-таки не забудьте, что вам надо выспаться. И еще, Дэн, — прокричал он уже в закрывающуюся тяжелую стеклянную дверь, — присмотри за дамами!

Было холодно. Море забрало себе все тепло ночи и ни капли о них не заботилось. Пенистые волны доходили прямо до дорожки. И все казалось довольно романтичным, если бы не кое-какие мелочи.

Не закрывавшая рот Мелоди так и цеплялась за руку Дэна, как будто могла без него утонуть. Иви шла рядом. Она хотела бы — и это было бы очень естественно — взять его за вторую руку. Она отчаянно желала выяснить, была ли его гладкая загорелая кожа действительно так гладка, как казалось. Но не чувствовала в себе уверенности и все время отставала, несмотря на негласное приглашение, полученное в отеле.

Обхватив себя руками, чтобы как-то защититься от влажного бриза, Иви чувствовала себя ужасно трезвой. Казалось бы, она должна быть довольна. Это означало, что она не наделает глупостей. И что же? Больше всего на свете ей сейчас хотелось наделать каких угодно глупостей с Дэном. Она поймала его взгляд, когда он помогал пошатывающейся Мелоди подняться на ступеньки. Она улыбнулась ему точно так же, как улыбалась каждый раз, глядя на него, и напомнила сама себе, что из-за глупостей могут сорваться запланированные серьезные отношения. А между ними ведь действительно что-то было, и ей не хотелось это «что-то» подвергать опасности.

Боже, Иви, сказала она сама себе, может, ты действительно, в конце концов, повзрослела.

Залить город красным светом было не так-то просто. Пабы четко делились на два типа. Те, что для туристов, предлагали омаров в изобилии и осаждались скучающими местными юнцами, не успевшими еще узнать, почем фунт лиха; те, что для людей бывалых, были полны табачного дыма и старичками лет семидесяти. Но и у тех, и у других пабов была одна общая черта: все они уже закрывались.

Винных баров нигде не было, все рестораны меняли «open» на «closed». Торговля в магазинчике шла слишком шумно, так что угрожала вылиться в настоящую потасовку около него на улице. Даже в бинго негде было поиграть.

На темной улочке с маленькими потушившими свет домиками, в которых уже похрапывало местное население Лайм-Риджиса, Дэн остановился и поежился:

— А не пойти ли нам?

— Обратно? — закончила за него Иви. — Да. Почему бы и нет.

— О-о-о-о, меня тошнит.

Речь Мелоди, лишенная поэтичности ее предков, была предельно насыщена информацией.

Тащить ее обратно в отель по морскому побережью им пришлось вдвоем. Такое приключение с пьяной раскрашенной актрисой было не совсем обычным занятием для Иви. По крайней мере будет что внукам рассказать, думала она, затаскивая Мелоди в лифт.

— Иди спать. — Дэн удерживал обмякшую Мелоди. — Я ее дотащу.

— Ты уверен?

Иви вздохнула с облегчением. Нести ответственность за девушку, в любую минуту угрожавшую обдать все фонтаном брызг, ей совсем не хотелось. Хоть и жаль было оставлять Дэна.

— Что ж, спокойной ночи, — неловко, как четырнадцатилетняя девочка, проговорила она и на третьем этаже вышла из лифта.

— Спокойной ночи, милая.

Двери лифта закрылись, теперь хоть кричи, хоть танцуй.

Когда Иви влетела в свою маленькую комнатку, Кемп-стрит со своими наскучившими каждодневными проблемами отодвинулась сейчас на сотни миль. «Спокойной ночи, милая», — пропищала она девушке в зеркале. Было похоже, что у этой девушки с розовыми щечками могут (только лишь могут!) получиться серьезные отношения.