— Так, вынимаем траву из-под защиты двигателя. Опять битком. — Ленька выдернул из-под движка клок практически сухой травы. Показал его Роману и отбросил в сторону.

После чего полез наверх, сначала в кузов грузовичка, а потом на кабину. Оттуда видно подальше, а то коптер сломал сегодня в обед охреневший в атаке птеродактиль или кто там летает в здешнем небе такой здоровый. Блин, надо было про запас еще коптер выбить. Но кто же знал про эту гребаную птицу?

— Ну что, глазастый ты наш, что там видать? — из-под грузовика вылез Климов, закончивший выдирать набившуюся траву и сейчас складывающий эту траву для растопки. — Если ты закончил осматривать окрестности, сбрось вязанку хвороста, будь добр.

— Держи. — Спрыгнувший в кузов Панфилов поднял и выкинул через борт немалую кучу рубленых сухих веток. Хорошо, что успел сообразить спозаранку, что в степи может и не оказаться нормальных деревьев на дрова. Нет, конечно, можно и на туристических плитках готовить, но костер все ж таки душевнее. Да и побаивается его здешняя живность, как успели это все заметить. Машин не боятся, людей не боятся, выстрелов не боятся. А как только дым учуяли — сразу рванули в сторону, да еще против ветра. Видать, тут степные пожары бывают. Но сейчас трава хоть выше пояса, а кое-где и по грудь, но сочная, зеленая.

И пасутся на этой траве огромные стада всякой живности, начиная размером с небольшую козу и заканчивая настоящими бизонами, только с двумя парами рогов. Час потеряли, пока стадо таких тварей пропускали. Сначала думали разогнать выстрелами, свалили пару. Но эти лохматые горы как шли, так не сбавляя или прибавляя скорость, шли дальше. Как будто выстрелов не было.

Так что Ленька приказал не стрелять больше. Дождались, пока стадо пройдет, вырезали из битых быков пару шматов мяса килограмм на пятнадцать-двадцать и поехали дальше. Да Денисов еще языки вырезал, мол, деликатес.

Ну, Панфилов не возражал. Пусть будет, мясо здесь, на свежем воздухе, влет уходит. Неполный десяток мужиков управится с пудом жарехи и особо не взопреет.

— Командир, вот, «Летун» передал, — подошедший Тоха протянул Леньке распахнутый на нужной странице журнал связи.

— Ого! — удивленный Панфилов прочел: «Дорожник — Летуну. 12243363. Буду на связи круглосуточно. Ночные и дневные частоты и режимы уточняю».

Дальше, по мнению Панфилова, шла сплошная радистская заумь. Но то, что неизвестный Леньке радист-любитель из Порто-Франко передал ему оговоренный в разведотделе пароль, подтверждающий его полномочия, удивило. Хотя, с другой стороны, пусть связь будет хоть и кругом, но постоянная. Правда, эти цифирки означают, что дальше все передачи будут шифроваться, но это не Ленькины проблемы. У Тохи прога есть на крайний случай, если у него оба ноута крякнутся, и шифроблокнот имеется, пусть работает.

— Опять «ключом» работали? — расписавшись в журнале (такие радиограммы читаются под роспись), поинтересовался Панфилов у радиста. — И кстати, почему позывные наоборот записаны?

— Да, Лень. Ну, точнее, через ноут, — грустно кивнул Тошка. Парень после вчерашнего расставания с Ксюхой проспал полдня и сейчас явно в расстроенных чувствах. — А позывные… это при голосовой связи сначала вызываемый, а потом вызывающий идет. Ну, например «Топор — Кистеню». Это укороченный вариант, полностью будет «Топор, ответь Кистеню». А при работе ключом сначала идет позывной вызывающего, потом вызываемого. Ну, помнишь фильм про Штирлица? «Алекс — Юстасу»?

— А, понятно, шпионские игры, да? Немецко-фашистские захватчики ставили танки на попа? Ладно. Учтем. И это, товарищ радист. Не грусти, Тош. На связи в Порто-Франко ведь твой знакомый? Кто тебе мешает телеграммку отбить Ксюхе через него? Допуск у нее есть, не переломятся в разведотделе, перешлют. Мы гражданские, с нас взятки гладки. И заодно моим отобьешь, Лиен и Ольге. Давай, прямо сейчас и делай. Но сначала — связь с Москвой, и пусть в Форт дублируют. Держи, зашифруй и отправь, — Ленька передал журнал, в который вписал радиограмму для Москвы и Форта. Подумав, остановил шедшего к машине Тоху. — Антон, включай сканер на постоянную прослушку. Мы не знаем, что тут творится, здесь зона не контролируется из Форта. А авиасъемка была десять годов назад. Мало ли, забрел кто, точнее, залетел. В радиограмму добавь: «Сканируем эфир на случай обнаружения чужих групп», ясно? Впиши сам, я потом распишусь.

— Опять что-то чуешь? — негромко спросил у Панфилова подошедший Роман.

— Что-то мне не нравится. Свербит, Ром. Будем настороже, сам знаешь, что береженого бог бережет.

Назавтра, уже к вечеру, экспедиция нашла еще один тектонический срез. На этот раз обратный, судя по всему, широкую полосу просто выперло из поверхности планеты.

— Ну, тут всего метра три будет. И вон, поглядите, там вроде как практически нормальный спуск, — Ленька показал на небольшую осыпь слева. — Грамотно подорвать, и будет нормальный съезд для наших грузовичков. Но это завтра с утра. И Тош, проверь прямо сейчас связь. Остальным — отдыхать. Лагерь разобьем там, около родника, — Панфилов кивнул назад, на оставшийся позади небольшой ручей, берущий свое начало в бьющем из-под земли ключе.

Не успели толком расположиться, как к Леониду подскочил немного ошалевший радист.

— Лень! Товарищ командир, тут кто-то есть! Говорят на русском, матерно. И эти кто-то гонят кого-то в нашу сторону! Там! — И Антон показал рукой в сторону нового препятствия.

— Кто кого гонит? — Ленька вскочил, едва не расплескав воду из фляги. Ну да, набирал воду из родника, чистейшую и вкуснючую. Мало ли что, запас карман не тянет. И потому, закрутив крышку, повесил фляжку на плечо и перекинул на грудь «сайгу».

— Пойдем, послушаешь. Какие-то уголовники, вроде как. Сплошь феня, — Антон приглашающе махнул рукой в сторону своего грузовичка.

— Так, боевая тревога! Грузовики, кроме нашей шайтан-арбы, отогнать вон за те кусты. Да джихадмобиль ставьте туда, но так, чтобы кромка среза прикрывала. Понял, Ром? Майкл, станешь за ДШКМ, Сергей с «Браунингом» под ту каменюку, остальные занимают позиции по склону, но аккуратно. Смотрите, чтобы вас незаметно было, солнце будет за спиной, обратите внимание на тени. И на змеюку какую не уляжьтесь, ясно? И полное радиомолчание! Пока перекрикивайтесь, потом жестами.

Тут змей было поменьше, чем на той стороне гор, около Залива, но тоже хватало. Потому Ленька и предупредил народ. А сейчас он уже стоял около вытащенного Тохой на капот динамика станции и слушал. На самом деле, кто-то кого-то загонял.

— Косой, не стреляй в сторону машины, мудило косорукое. Не дай бог, угробишь сеньору, сам вместо нее раскорячишься.

— Ха-ха-ха… Не, Виктор Михайлович, нас Косой не возбуждает! О, опять сеньора газу поддала!

И гулкая очередь в эфире, забившая переговоры загонщиков.

Где-то далеко, на грани слуха, эхом повторилась стрельба из чего-то крупнокалиберного.

— Так… До них уже километра три-четыре, не больше. — Ленька оглянулся на своих мужиков.

Денисов выглядывал горизонт в бинокль, Ким и док Хагри тоже не отрывались от окуляров, а Майкл показал Леньке четыре пальца и крикнул:

— Мастер, четыре машины! Километра три-три с половиной.

— Ну что ж… уже скоро. Тоха, сидишь здесь, набирай текст своему «Летуну». Так… «Обнаружил вооруженное противостояние неизвестных. Предпринимаю разведку. Дорожник». Шифруй и отправляй. И не высовывайся, но свой ФН держи наготове, понял? — и, дождавшись от Тохи утвердительного кивка, Панфилов побежал к краю среза.

Пыли от автомобилей было не сказать, что много. Не так, как по дороге от Порто-Франко на запад. Но была. Да и сами машины уже вовсю стеклами блестели, выскакивая на вершинки небольших холмов.

Снова донеслись очереди из пулеметов, сверкнули красные черточки трассеров. Минимум два ствола, отметил про себя Ленька, поднимая свой бинокль.

Приблизившаяся уже на пару километров передняя машина, вроде как белая, точнее, старый джип, похоже, бразильская «Тойота Лендкрузер-40», которая «Бандейранте», высоко подскочила на какой-то кочке, едва не опрокинувшись. Но водила справился, хоть и едва-едва, и снова втопил педаль газа.

За ней неслись почти впритык три машины. Один большой джип, в котором Ленька узнал «перенти», практически как у него, и два армейских американских багги. На передней «попрыгушке» стояла спарка тяжелых пулеметов, похоже, американских же браунингов, на второй вроде как автоматический гранатомет. На «перенти» тоже стоял крупняк, плюс единый пулемет, который опять дал пару очередей, подгоняя «тойоту».

— Они знают, куда гнать. Здесь машинам не разъехаться. Плюс овраг, через который хрен переберешься. — Ленька глянул на промытый ручьем, стекающим отсюда, довольно глубокий овражек справа. — Так, всем готовиться. Но без моей команды не стрелять! Ром, как я начну, пододвигаешь джихадмобиль к краю. Майкл, контролируешь горизонт, ясно? Косоротов, огонь по необходимости! Всем все ясно? Товарищи ученые, вы поняли? Тогда — ждем!

Все замерли, рассматривая приближающуюся погоню, до которой осталось не больше полукилометра. За стеклом передней машины Ленька разглядел пару молодых женщин, и вроде кто-то был на заднем сиденье.

На машинах загонщиков были сплошь мужики. Вразнобой и ярко одетые, на голове у половины красные и синие банданы. У остальных кепки, шляпы и панамы.

— Вылитые пираты, мать их. — Ленька зло сжал зубами сорванную травинку, когда рядом с ним плюхнулся на пузо Тоха и протянул ему листок с принятой радиограммой. Показав кулак радисту, Панфилов забрал его и прочел. — «Принял. Передаю в Москву. Удачи желаю. Летун».

Тем временем «тойота», едва не врезавшись в склон, повернула направо, но вынужденно остановилась около оврага.

А сзади нее выстроились машины загонщики, наведя стволы тяжелых пулеметов на старенький джип.

Из «перенти» вальяжно выбрался молодой парень, наряженный в костюм богатого американского ранчера. Только вот золотых цацек на нем было, как на негритянском репере.

— Виктор Михайлович, не лезьте вперед, — из-за баранки багги со спаркой браунингов выскочил сухой и жилистый мужик годов пятидесяти, одетый в кожаную бежевую безрукавку с повязанной красной банданой головой. — У сеньоры пусть старая, но винтовка, стрельнет еще с перепуга. Нас потом ваш отец, Михайло Сергеич, на лоскуты порежет. Не переживайте, повяжем мы этих цыпочек, и ваш черед первый.

Из «тойоты» тем временем, с противоположной от бандитов стороны, выбрались три женщины. Точнее, две молоденькие девушки и, наверное, их мать, статная черноволосая красавица. Она как раз была вооружена той самой болтовкой, про которую говорил «пират», вроде как старым аргентинским маузером. И держала она его весьма уверенно.

Но вот только перепугана была и она, и ее дочери (тоже очень хорошенькие, кстати) до смерти.

Сеньора что-то пару раз крикнула, отступая не к оврагу, от которого ее умело оттеснили, а к каменной стене. Девочки шли за ней, одна из них вытащила длинный тонкий клинок из-под юбки и сжала его обеими руками.

— Мать их за ногу! — Ленька перекатил травинку из одного угла рта в другой. — Откуда тут эти бабы, откуда взялись эти черти? Да еще эта «перенти»… Ром, узнаешь?

— Ох ни хрена ж себе! — шепотом выматерился Климов. — Такая же, как у тебя, взятая с тех бандитов.

— То-то и оно. — Ленька взял на прицел правое плечо сыночка какого-то Михалыча. — Тоха, передай парням, жестами — я бью мажорчика, Ромка старого, остальных — гасим наглухо!

От бандитов (или кто там они) грохнул винтовочный выстрел, и маузер вскрикнувшей сеньоры улетел в сторону с разбитым пулей ложем.

Ленька не стал ждать более, и мажор свалился с раздробленным плечевым суставом. Может быть, выживет, может, нет, бог его знает.

Тот дядька, который оберегал мажорчика от винтовки сеньоры, получил пулю в ляжку и тоже свалился. А остальные почти ничего не успели понять. Только что они практически загнали и обезоружили красивых женщин, которых, как это водится во всех приключенческих романах, понесла нелегкая в безлюдное бездорожье, и тут — залп нескольких винтовок. Причем жестокий, безжалостный. Никто, кроме тех двух, кого решил оставить живыми (пока) Ленька, даже дернуться толком не успел.

Пулеметчики свалились первыми, двое в «перенти» и один за спаркой в багги. Трое загонщиков получили свое почти сразу с этим, постарались ученые и Тоха. После чего просто достреляли остальных. Три секунды — восемь трупов и двое раненых.

И три растерянные и перепуганные женщины.

С ревом на кромку среза вскочил грузовичок, после чего Майкл взялся за контроль дальних подступов. ДШКМ на высотке — серьезно. Хороший пулеметчик, (а Майкл очень хороший пулеметчик), держит оборону километра на полтора-два.

— Ученые — прикрывайте! Косоротов, Ким, Климов — вниз! Досмотр и контрольный дострел. Я с вами. Тоха, рацию готовь!

Спускаться по срезу было неприятно, можно так сказать. Да, наверху страхуют тяжелый пулемет да ручной и два весьма точных и опытных стрелка-снайпера. Но вот так, спиной к врагу, осторожно нащупывая ногой расщелину — неприятно. Можно было и до осыпи добежать, но потом через овраг внизу перебирайся, а там ручей, и какое русло — бог его знает.

Но спустились…

Немолодой уже перетянул ногу ремнем и сейчас просто сидел, положив руки на голову. А молодой… молодой или без сознания, или помер от болевого шока. Лежит неподвижно, лицом вниз. Но вот что не понравилось Ленька — уцелевшая рука, левая, невидима, под телом.

Может, рану зажимает, а может, и гранату из разгрузки вытащил. Или пистолет.

Женщины стоят напуганной кучкой около обрыва, явно не понимая, что с ними сейчас будет. Но определенно надеются на лучшее.

— Так, ты, хрен юный, который Михалыч. Или ты вытаскиваешь руку из-под себя и медленно поворачиваешься на спину — или мы тебя пристрелим. — Ленька совершенно не собирался рисковать лишний раз ни собой, ни товарищами. — Считаю до трех! Один. Два. Три!

Зло и звонко дважды выстрелила «сайга», пули выбили пыль и ворсинки из отличного льняного пиджака, и тело молодого дернулось и застыло.

— Беспредел творите. Не боитесь ответки? — пожилой бесстрастно глянул на приближающихся мужиков.

Зверюга, похоже, еще тот. В вырезе майки сплошь синь от наколок.

— А Русская Армия претензии не принимает, — Ленька решил сразу расставить все точки над «i». Нечего позволять пытаться запугать или торговаться. А принимать меры по потрошению — ну его нафиг, противно. — Говорить будешь сам, или как?

Пожилой явно вздрогнул, зато женщины, услышав «Русская Армия», обрадовались. Девчонка, которая, то ли с финкой, то ли со стилетом, аж подпрыгнула от радости. А старшая обессилено села на землю, где стояла, как будто у нее ноги отказали.

Косоротов с Кимом неторопливо прошлись вдоль битых вражин, делая контрольные выстрелы. Все верно, только убитый враг не стреляет в спину. Девочки, правда, отвернулись при этом, прижавшись к матери. Ну да, приятного мало.

После чего фельдшер занялся обезоруженным и связанным бандитом, Ромка с Леонидом проверили молодого. Ничего у него не было, ни гранаты, ни пистолета, похоже, сознание от боли потерял. Нет, пистоль как раз у него был, израильский «орел пустыни». Но пистолет так и остался в кобуре. Умер парень от пуль в спину, которые прострелили его насквозь.

— Я жопой чуял, что когда-нибудь он нас до беды доведет, — уцелевший бандит вязко сплюнул. — Золотой мальчик, выблядок богатенький… захотелось ему клубнички дикой.

— Какая у тебя жопа чувствительная, — усмехнулся Леонид и махнул рукой на вскинувшегося было бандюка. — Сиди, меня твои душевные переживания не волнуют совершенно. Так, сейчас я переговорю с этой дамой и ее дочерьми, потом подойду к тебе. Учти, твоя жизнь будет зависеть от твоих же ответов. Если я решу, что ты мне соврал — вон, видишь дерево около оврага? У нас найдется пара метров веревки для тебя, можешь не сомневаться. Ром, следи и не зевай.

Женщины уже присели на брошенные Косоротовым запаски от багги и смотрели, как к ним подходит Панфилов.

— Muchas gracias, señor comandante del Ejército Ruso, — сказала чистым глубоким голосом, вставая, старшая из них. Красивая женщина лет за тридцать, статная, черноволосая, с огромными темно-карими глазами. Одежка не самая богатая, более того, похоже, сшита дома. Но зато подогнана, выглажена и смотрится отменно. Впрочем, подумал Ленька, на таком теле и мешок будет смотреться как платье от кутюр. — Me llamo Clara Dolores Giménez, es que mis hijas Isabel y Juanita.

— Э-э-э… — Ленька успел понять только «команданте» и «Хуанита».

— Ее имя Клара Долорес Хименес, командир. Ее дочерей — Изабелла и Хуанита. И она тебя приветствует как командира Русской Армии, Лень, — усмехнувшись, перевел Косоротов. — Учи испанский, командир.

— Выучу, обязательно, — кивнул Ленька. — Переведи ей, что меня зовут Леонид Панфилов, я офицер Русской Армии, и мы рады были помочь таким очаровательным дамам. И заодно спроси, откуда они, в конце-то концов, взялись здесь на нашу голову? Тут же на фотосъемке ни одного поселка нет, да какой поселка, халупы не видать древней. И «белых пятен» нет. Откуда они и эти?.. — и он кивнул на машины преследователей.

Косоротов кивнул и разразился эмоциональной речью минут на пять, размахивая руками. Ленька уже давно обратил внимание на то, что этот громила обожает потрындеть в тему и не в тему.

Хименес выслушала и также выдала спич, не менее эмоционально.

— Короче, командир, они из Санта-Барбары, города километрах в полусотне отсюда на восток. Пришли из-за гор сюда десять лет назад, спасаясь от герильяс. А потом пришли люди Красного Ярла, и настал кошмар. — Косоротов почесал затылок ручищей и переспросил сеньору Хименес. Получив весьма объемный ответ, он продолжил. — Красный Ярл — глава крупного клана герильяс, он и его люди появились здесь через три года после основания Санта-Барбары. Ну а эти, — тут старшина пренебрежительно махнул в сторону битых бандитов, — они сменили людей Ярла чуть менее года назад. Особо не зверствовали, но и избитые, и убитые были. А сегодня сеньору и ее дочерей выследили, когда они поехали на свое тайное поле с маисом, ну, с кукурузой. С продуктами в Санта-Барбаре все хуже и хуже, можно сказать, живут впроголодь. Ладно, хоть рыбаки выручают, мелкую рыбу бандиты не берут, брезгуют.

Карта, точнее, фотоснимки, показывали здоровенное озеро северо-восточнее, немного в стороне от их маршрута. С этой стороны крупные реки в него не впадали, зато с северо-востока сразу три, и немалые.

— Это что, у них городок на берегу этого озера расположен? — Ленька судорожно прокручивал в голове варианты своих действий. Впрочем, без допроса оставшегося в живых бандита это пока бесполезно, так что он оставил на время это занятие.

Выслушав вопрос, точнее, его перевод, сеньора закивала:

— Sí, sí, señor comandante, vivimos a la orilla del Gran Azul.

— Они живут недалеко от берегов Великой Синевы. Похоже, они его так назвали, озеро-то, — Косоротов кивнул.

— Так… — Панфилов задрал голову и крикнул наверх. — Тоха. Шифруй и передавай своему Летуну: «Передать в Москву немедленно. Со стороны Залива есть проход среди гор на эту сторону. Предположительно со стороны Латинского Союза. Подробности выясняем». Передай немедленно!

Эта информация, насколько понимал Панфилов, являлась стратегической. А если учесть, что они умудрились влезть в драку там, где, как предполагалось, вообще людей быть не должно, то эти сведения должны дойти до командования в любом случае.

— Так, старшина, пусть сеньора с барышнями здесь посидит, Рома за ней присмотрит. А мы пошли, поговорим с нашим «языком». — Ленька поправил свою винтовку и развернулся к пожилому бандиту.

— Так, сразу скажу. Я хочу жить, и желательно не в лагере, — неожиданно встретил их раненый, но явно не сломленный бандюк. — Я слышал про порядки в Республике, но вот дело в том, что я не нарушал ее законов. А эти места — это вотчина Красного Ярла. Точнее, Красный Ярл выделил эту землю в кормление отцу этого недоумка.

— Как твое имя, ну, или погоняло? — Ленька уселся на порожек «перенти».

— Отец с матерью Русланом нарекли, отчество Пахомович. Погоняло… оно вам не интересно и ничего не скажет. На этой стороне «ленточки» я ничем не отметился. Здесь все Пахомычем зовут. — Бандит поудобнее устроил свою раненую ногу. — Вы поймите, я готов вам все рассказать, но я хочу жить, и свободно, на землях Русской Республики. Завязать хочу, мне этот беспредел не по душе совершенно.

— Надо же, каков. А не боишься, что на ремни порежем, а свое узнаем? Мы же разведка РА, нам такое как два пальца об асфальт? — Ленька усмехнулся, глядя на побледневшего Пахомыча.

— Боюсь. Но я многое умею терпеть, кроме того, это займет ваше время, и вы не будете уверены, что я скажу вам правду, — тот выпрямился и поглядел прямо в глаза Панфилову. — Я хоть в первую ходку и пошел по глупости, но по «сто третьей» статье. Сразу на десятку.

— Это за что? Я уголовный кодекс не знаю, — Ленька усмехнулся. Ему этот бандюк начал нравиться, крепкий мужик.

— Убийство в драке. Потом, не выходя с зоны, еще добавил пятерку. Ну и еще восемь отсидел, уже после трех годов на воле. Так что снова в лагеря не хочу, уж очень жестко у вашего хозяина, — так же усмехнулся Пахомыч.

— Ну что ты хочешь, страну же зэки основали, они знали, что к чему, — засмеялся Косоротов. Похоже, ему этот бандюк тоже понравился. Правда, Ленька был точно уверен, что при нужде он же его на ленточки и распустит.

— Так. Против тебя, если поможешь, ничего делать не будем. Наоборот, подлечим в нормальной больничке, когда до нее доберемся. Слово офицера, — Ленька решил. — Рассказывай.

И Пахомыч около получаса изливал душу, а Ленька в душе все больше мрачнел.

— Так говоришь, три самолета и один штурмовик? «Эйртрактор»? — По словам Пахомыча, сейчас на аэродроме около базы бандитов в Санта-Барбаре было целых три (!) самолета. Одна «сесна», один какой-то двухмоторный и штурмовик «эйртрактор». Ленька не знал этой марки, но само слово «штурмовик» ему было очень хорошо известно.

— Да. У него еще эти подвешены под крыльями, ракеты. Ну, как в фильмах про Афган или со Шварцем, показывают, на вертолетах. В таких круглых херовинах, — Пахомыч показал руками, в каких круглых.

— Блоки НУРСов… хреново. — Ленька почесал затылок. В памяти свежи недавно вбитые на курсах знания, так что противопоставить этому штурмовику его группе совершенно нечего. НУРС бьют раза в два дальше, чем крупнокалиберные пулеметы. Кроме того, на ДШКМ группы, впрочем, как и на трофейных крупняках, нет кольцевых зенитных прицелов, по воздушной цели эти пулеметы малопригодны.

— Алло… Витька, где ты там? Эй, где вы, раздолбаи? Немедленно сына мне! — На «перенти» ожила рация.

— Босс. Отец этого, — едва слышно шепнул Пахомыч.

— Мать, мать, мать! — так же тихо прошептал Ленька, подходя к машине и снимая тангенту. Вздохнув-выдохнув, он нажал клавишу и перебил сыпящего угрозами здешнего главбандита. — Это… босс… Михаил Сергеевич… Виктор Михайлович очень занят, — и, повернувшись к Ромке, стоящему около женщин, показал жестом и прошептал: — Ущипни! Сильно ущипни!

Сообразив, а точнее — угадав, что от него хочет Панфилов, Роман нагнулся и изо всех сил вцепился в бок сеньоре, которая заорала от испуга и неожиданной боли. Девчонки тоже завопили, младшая опять выхватила свой раскладной стилет и попыталась ткнуть Ромку.

— Вы что там, толпа идиотов, наделали? — рявкнули на том конце.

— Да это, сеньору Хименес загнали с девками. Пользуем, — Ленька едва дышал, глаза заливал пот, но деваться было некуда, и он продолжал играть свою неожиданную роль.

— Где Пахомыч? — зло спросил хозяин Санта-Барбары.

— Убит. Ему сеньора пулю в глаз всадила, — ничего умнее Леньке в голову не пришло.

— Дебилы, мать вашу за ногу! Чтобы все подчистили по окончанию, машину Хименес пока спрятать! Сыну передай, что огребет дома, — и разговор закончился.

Ромка тряс руку девчонки, пытаясь вытрясти из нее стилет, Косоротов держал за шиворот мать и вторую дочь, Ким беззвучно смеялся, а Пахомыч молча смотрел на кучу оружия, которое собрали с битых бандитов.

— Не смотри, дядя. Теперь ты наш, у тебя обратного пути нет, — Ленька устало сел на порожек. Вытер пот со лба и глубоко вздохнул. — Уф, пока пронесло.

— Ага, меня тоже. Хитер ты, командир, меня кровью повязал до самого конца, — бывший, уже бывший бандит, криво усмехнулся. — Мне мои стволы вернешь? Мой путь — может, и не ваш. Но ваш путь теперь и мой путь.

— Догада. Тогда, Пахомыч, друг ты наш ситный, ответь мне на вопросик — это тело, — Панфилов пнул наследника главбандита, — оно как при жизни с отцом общалось? Если мы сейчас все рации вырубим — подозрения вызовет?

— Нет. Охренение вызовет в радиоцентре, если его отец захочет связаться с сыном, но удивления не вызовет. Тот еще был говнюк. Племянничек, — усмехнувшись, попытался встать бандюга, но охнув, сел снова.

— Тоха, бегом сюда! Но аккуратно, отшибешь что жизненно важное, я твои обязанности с Оксаной выполнять не буду! — рявкнул наверх Ленька и, глядя на спускающегося по осыпи радиста, снова повернулся к Пахомычу. — А теперь, дядя, ты мне расскажешь и нарисуешь все, что знаешь о твоей бывшей команде. Или как вы там себя называли…

— Так, — Ленька встал и прошелся вокруг костра, — значит, банда компактно ночует в двух бараках. Летчики тоже.

— Ну. Бараками я по привычке назвал. — Пахомыч погладил свой АКМ, который ему вернул Ленька. Правда, автомат был без магазина, но сами магазины были в разгрузке пожилого каторжника. Как и незаряженный ТТ, практически новый. — Нормальные щитовые дома, два этажа, душ, правда, отдельно только у главного, у этого говнюка был и у летунов. Стены да, не сильно толстые… но тут особо не холодно, а печка в каждой квартире. Нормальные такие домики.

Леньку это особо не волновало. Он уже выяснил, что бараки строились не из каменной березы, уточнил, что летуны жили отдельно, у них свой подъезд даже был.

И потому, пройдясь еще раз и погоняв мысль туда-сюда (и усмехнувшись отсутствию приказов из Москвы, мол, сами разбирайтесь), скомандовал:

— Так. У нас выход один. Надо выключить авиацию из дела раньше, чем она взялась искать нас. А это можно сделать только одним путем! Как говорил товарищ Жуков, лучшее ПВО — это наши танки на вражеских аэродромах. А потому выдвигаемся в сторону Санта-Барбары немедленно. Учитывая характер уничтоженного сына бандформирования, его точно не будут искать до полудня следующего дня. Потому мы за ночь должны скрытно добраться до города, доразведать, занять позиции и уничтожить бандитов.

Учитывая наличие у бандитов еще семи единиц автотранспорта с тяжелыми и едиными пулеметами, а также два миномета и три безоткатки совестского производства, необходимо нанести удар внезапно и максимально эффективно. В наличии у нас ПТУР «TOW», два крупнокалиберных пулемета, одна крупнокалиберная спарка, станковый пулемет, станковый гранатомет, единый пулемет (в одном багги был ПКМ), два ручных пулемета и личное оружие — огневых средств у нас в избытке. Сеньора Хименес гарантирует нам поддержку местного населения в проведении зачистки. Правда, оружия у них практически нет, бандиты почти все собрали. На первое время раздадим трофеи, поштучно, здесь на человек двадцать хватит. Больше пока и не надо. Выдвигаемся через сорок минут. Идем первые тридцать километров под фарами. Потом с приборами ночного видения. По прибытию и доразведке — занимаем позиции и по возможности немного отдыхаем. Сорок километров — немного. Ночь длинная, должны успеть. Радист! Шифрограмму в центр: «Выдвигаемся в Санту-Барбару для уничтожения техники бандитов. Дорожник».

Суеты практически не было. Аккуратно спустили «ивеко» с ДШКМ, перегрузили в него трофейный американский противотанковый комплекс, дозаправили багги, проверили горючку в баках «перенти» и «бандейранте» сеньоры Хименес. Хотя какая она сеньора? Очень красивая женщина в самом соку чуть за тридцать. Получив от Панфилова вместе с извинениями почти новый АКМ, так в него глазищами стрельнула, что сердце у парня пару тактов пропустило.

Прибежавший Тоха вручил Леньке журнал с принятой радиограммой.

— М-да… — глубокомысленно изрек цельный начальник Тринадцатой Дальней экспедиции, почесав затылок. — Внимание сюда! Москва желает нам удачи, товарищи!

— Значит, руководство одобрило нашу авантюру, — Денисов был недоволен решением Панфилова сразу, но молчал.

— Вы же должны понять, Вадим Сергеевич, что у нас особого выхода нет. Три самолета, причем один из них штурмовик — этого для нашей компании слишком много. Поймают на марше и покрошат в мелкую труху. — Ленька закончил чистить свою «сайгу», которую использовал в этой короткой заварухе. Поставил винтовку в держатель рядом с «сетме», повернулся к ученому.

— Мы могли бы выкопать окопы и сделать блиндажи, — несогласно мотнул головой Денисов.

— Могли бы, — согласился Ленька, садясь на порожек «ивеко». — Только, опять же, как только нас обнаружат — мы проживем недолго. А обнаружат скоро, следы от машин здесь редкость, авиация их сверху сразу углядит, и по ним прямиком придут к нам. И наши пулеметы нам не помогут. Штурмовик шарахнет НУРСами, и даже если мы после этого уцелеем, то только до того момента, пока на нас не сбросят бомбы. Или бочки с напалмом, он же элементарно делается из бензина. Или из минометов расстреляют, корректируя с воздуха. Не надо считать бандитов совсем тупыми. Тем более раз там есть боевая авиация и артиллерия, то наверняка есть и опытные пользователи. У нас есть только один выход — шарахнуть по бандитам первыми, внезапно и сильно. В самом крайнем случае, расшибем им авиатехнику и отпрыгнем обратно. Пока им подмога придет, пока отремонтируются — к нам тоже придет подкрепление. Причем весьма серьезное, эти земли считаются нашими на той стороне гор, и я не думаю, что кто-то в Москве согласится из отдать каким-то совершенно левым бандитам. — Ленька поглядел на Денисова и усмехнулся. — Я не собираюсь бросаться в атаку на коне с саблей наголо, Вадим Сергеевич. Внезапный удар и отскок. Как там товарищ Ленин завещал — вокзалы, телефон, телеграф? Вот примерно этим и займемся. Связь и средства передвижения. Занимайте свое место, Вадим Сергеич, пора.

И Ленька встал на подножку.

— По машинам!

— Если по первоисточнику, то есть по «Советам постороннего» Ленина, то: «…Чтобы непременно были заняты а) телефон, б) телеграф, в) железнодорожные станции…», — усмехнулся Денисов, закидывая свою винтовку за спину. — Убедил, командир. Только учти, я с пулеметом не очень, я к винтовке привык.

После чего повернулся и пошел к одному из багги. Они с доком Хагри уже не разлучались и сейчас стали экипажем такой зубастой блохи.

А Ленька уселся за руль «Ивеко». За спиной возился Тоха, настраивая свои рации. Нет, Ленька хотел бы взять свою, командирскую, но переставлять тумбовую установку слишком морочно. Так что Косоротов и Хигенс заняли «перенти», а Ромка и Ким еще один багги, с автоматическим гранатометом. Граник, кстати, оказался американский, который Mk19, третьей модификации. Отличная машинка, к которой было целых семь снаряженных «улиток» со стандартными кумулятивно-осколочно-фугасными гранатами. Точнее, не привычных «улиток», а американских квадратных патронных ящиков.

Вообще Леньке очень понравились эти американские пустынные багги, отличные машинки. Трясучие, конечно, и пыли на них наглотаться можно без проблем, но все едино, DPV тачки классные. Панфилов даже пожалел, что сейчас он служащий Русской Республики и трофеи ему не светят, как, впрочем, и остальным членам его команды. Нет, кой-какую часть оплатят, без вопросов, но вот оставить машинку не получится. Даже выкупить не выйдет, сто пудов уйдет егерям на патрулирование.

«Ивеко», куда затолкали раненого Пахомыча на сиденье рядом с Ленькой, шел первым. Пусть и при свете фар, но ошибиться было тяжело, на целине пробитые колесами колеи читались свободно. Да и после того, как перешли на ночники, тоже особых проблем не было. Только сеньора Хименес ехала по включенным габаритам «перенти», но скорость была чуть выше пешеходной, так что справлялась.

Километров за пять до Санта-Барбары Ленька остановился и приказал взять на буксир оба багги. Уж больно они рычат, его грузовичок и оба джипа намного тише. Хотя, сеньора все едино поехала в обход, чтобы заехать в город с другой стороны. Ленька еще раз обговорил с ней время и условия, когда и если выбранным ей жителям городка можно будет прийти на помощь экспедиционерам.

— Блин, прямо-таки «Великолепная семерка». Только нас восемь. Ну, без тебя, Пахомыч, — Панфилов усмехнулся, садясь в кабину своего грузовичка. — Так… время всего-то полночь. Значит, если все будет нормально, то и доразведать успеем, и малех переспать. Погнали, товарищи.

— «Омерзительная восьмерка», а не «Великолепная семерка», — засмеялся Денисов и на недоуменный взгляд Леньки пояснил: — Новый фильм выйти должен, американский вестерн.

— А, понятно. Ну, хрен с ними, пущай омерзительная. Вы, главное, не проспите и мне в зад не ткнитесь. — Ленька махнул рукой и захлопнул дверцу. Коротко выдохнул и завел машину. Осталось самое сложное — подобраться незамеченными и суметь ударить, причем очень сильно. Так, чтобы о погоне за ними никто не думал.