В этот вечер Сергей вернулся домой в приподнятом настроении.

Отец стоял в коридоре с Дарьей Даниловной и рассказывал об Англии, которую изучил по красочным картинкам.

– Вот как сейчас помню – иду я по Лондону, рядом река их протекает, Темзой называется. Вода мутная, рыбы никакой. Народ пасмурный. А чего ж им веселиться, коли живут бедолаги на острове, прошвырнуться некуда, не разгуляешься, не то что у нас. Того и гляди, как бы не затопило. И с погодой им не повезло, солнце, почитай, не видят, всё туманы да дожди…

– Добрый вечер, – поприветствовал Сергеи обоих. – Беседуете?

– Да. Дарья Даниловна ничего про англичан не знает, а я рассказываю, – пояснил Николай Афанасьевич с достоинством в голосе.

– Вот вам денежки за квартиру, – протянул квартирант хозяйке три красненькие.

– Мне не к спеху, – замялась она при Николае Афанасьевиче, но деньги взяла и сразу же сунула в карман, как бы не желая заострять на такой мелочи внимание.

– Отец, пойдём, поговорим, – пригласил Сергей.

Уединившись в комнате, сын плотно прикрыл дверь и в первую очередь поинтересовался:

– Ты на массаж ходишь?

– Да.

– И как рука?

Николай Афанасьевич торжествующе пошевелил пальцами.

– Ну вот, а ты собирался поставить на ней крест, – обрадовался сын. – Она у тебя ещё заработает. Домашние упражнения сколько раз делаешь?

– Один.

– Мало. У тебя полдня свободны, разрабатывай руку. Курить бросай. Это тоже поможет.

– Не так уж у меня и много свободного времени. Я лифтером устроился. Сутки дежурить, двое – дома. Всё же на людях веселей.

Отец покосился на Сергея горделиво, мол, и он человек занятый и выполняет немаловажное дело.

Лицо сына просветлело, глаза потеплели, но расхваливать отца он не стал, а только сдержанно сказал:

– Правильно, нас так просто на свалку не спишут, – и присев на край кровати, погрузился в раздумья.

Николай Афанасьевич постучал по полу пальцем, и из-под раскладушки тотчас же выползла черепаха. Он пододвинул ей блюдечко с водой и, когда она напилась, поднял ее к себе на колени и стал гладить, хотя вряд ли черепаха ощущала ласку сквозь костяной панцирь. Скорей всего выражение заботы и нежности было необходимо самому попечителю.

– Умная черепашка. Нет, суп из тебя мы варить не будем, – рассуждал он сам с собой. – Таких, как ты – днём с огнём не сыщешь.

– Послушай, отец, мне нужна твоя помощь, – обратился сын к нему. – Дело тонкое, требует секретности.

Николай Афанасьевич оживился, глаза загорелись жаждой действия, он был готов на многое; конечно, его рано списали в категорию нетрудоспособных людей. Главное – доверять ему, а он согласен на всё, и Сергей в него поверил, предложив ему сыграть маленькую роль в довольно сложном деле.