В полутьме Алекс узнал все тот же ангар. На этот раз он отчетливо понимал, что видит только моменты опасности, когда нервы Маши на пределе. Каждый сон – отдельная история, неизменно ведущая к печальному концу, что-то случается, когда она в опасности, и картинка по доброй воле Зоны передается в его сон, точно так же, как в тот, самый первый раз.

Стая псов подобралась сзади – полтора десятка беспородных дворняг, вымахавших ростом с немецкую овчарку, не слепых и не плешивых, совсем не похожих на тех мутантов, что ныне населяют Зону. Хотя нет, один мутант в стае все-таки был, но ни Монгол, ни его товарищи особенного щенка не видели. Его видел только Алекс, глядевший на происходящее со стороны балкона.

Мутант и еще с десяток малышей притаились в дальнем углу и тихо поскуливали, не пытаясь покинуть укрытия. А свора готовила западню. Первым из укрытия выбросился здоровенный кобель. Ощетинившись и оскалив пасть, он начал медленно загребать вокруг Мэг. Рядом оказалось еще несколько псов, зажимая людей в узком пятачке между рядами станков и агрегатов. В принципе было куда убежать, но вряд ли бегство было выходом из создавшейся ситуации.

Монгол, прихрамывая, развернулся и навел ствол «Вала» на вожака. SPAS Долла тоже уставился на самую крупную особь. Псы кружили вокруг, но не нападали.

– У них там гнездо, – догадался Долл.

– Мы не можем обойти выход из ангара, – возразил военный старатель.

– А через балкон? Там есть выход на наружную стену, можно пройти через крышу, тогда они нас не тронут.

– И что, оставим их за спиной?

– Давай попробуем, их слишком много, – подала голос Мэг.

– Мы почти дошли. Нам придется возвращаться назад почти до середины, и не факт, что лестница до сих пор в порядке.

Собаки пританцовывали на месте, будто ожидая, какое решение примут вторгшиеся на их территорию люди. Их терпение понемногу таяло, надежды на благополучный исход становилось все меньше.

– Все хорошо! Мы уходим! – объявил им Монгол, будто псы понимали человеческую речь. – Мы никого не трогаем.

Старатель попятился к лестнице, ведущей на балкон, стоящие на пути собаки начали медленно расступаться.

Макс пришел на два часа позже, чем обещал. Сначала Серый услышал звуки выстрелов, не одиночных щелчков, какими разгоняют назойливых мутантов, а настоящей канонады. Кто-то отвечал выстрелом на выстрел, длинные очереди перекрывали друг друга, и не было сомнений, что отношения выясняют люди. Звуки доносились со стороны дороги, проходившей в двухстах метрах от сушилки. Серый выбрался на край помоста и выглянул в окно.

Макс, перебегая от дерева к дереву, двигался в его сторону. От кого он прятался, Серый углядел не сразу. Только спустя несколько секунд за насыпью замелькали вспышки автоматных очередей. Стреляли по Максу! До здания ему оставалось метров сто пятьдесят, вполне достаточно, чтобы уложить его автоматной очередью. Серый видел, как Макс остановился, укрылся за деревом и сделал ответный выстрел.

Длинной очереди не получилось, пули со свистом раскрошили дерево, за которым скрывался Макс, но один из тех, кто стоял по ту сторону дороги, упал. Оставались еще как минимум трое. Серый понимал, что мало чем может помочь Максу: если бы у него была винтовка или автомат, то он из своего укрытия спокойно расстрелял бы нападавших, но винтовки и автомата не было. Были только ПМ и двустволка, из которых не то что в человека – в слона с такого расстояния не попадешь.

Серый бросился вниз, действуя скорее по наитию, чем сообразуясь со здравым смыслом. Прыжок из здания дался ему гораздо легче, чем прыжок внутрь, – помогли адреналин и маленькая ступенька, имевшаяся внутри. Когда он выскочил из-за сушилки и рванул к Максу, очереди с той стороны на мгновение прекратились, но, когда стало ясно, что Серый идет на помощь к засевшему за деревом человеку, зарокотали с новой силой.

И все-таки Серый сумел добраться до Макса, причем очень вовремя. У старателя левая рука свисала как плеть – из плеча хлестала кровь, левая нога чуть выше колена тоже была повреждена, но, похоже, не пулей – длинная, тонкая рана с зазубринами по краям. Когда Серый оказался рядом, Макс безуспешно пытался одной рукой вставить в автомат новый рожок. Серый проделал эту процедуру с легкостью, после чего схватил автомат и, сделав кувырок, оказался за соседним деревом. В пределах его видимости оказался только один из нападавших – тот, что пытался обойти Макса справа. Зато как на ладони. Короткая очередь – и еще одним противником стало меньше.

Дальше наступило затишье. Меткий и здоровый стрелок – это совсем не то что раненый Макс. С той стороны это оценили и теперь либо обходят где-то еще, так, что Серый их не видит, либо затаились. Может, даже уйдут. Две минуты было тихо, никаких движений Серый не заметил. Тишину нарушил Макс:

– Они ждут, когда ты пойдешь потрошить трупы. Или уйдешь. Нападать они больше не будут. – Старатель осмотрел свою руку, попробовал подвигать плечом, сморщился от боли. – Их было четверо, осталось двое, так что атаковать они больше не захотят. Но и обчистить своих тебе не дадут. Так что нам лучше уйти.

Осматриваясь вокруг, Серый попятился к Максу. Все было тихо.

– Уходим за сушилку. В нее не заходи – выдашь место, – предупредил Макс. – Уйдем за нее – подумают, что мы ушли в деревню. Часик отсидимся, полезем наверх.

– Тебе перевязаться бы, – сказал Серый, беря товарища на плечо.

– Потом, у меня аптечка есть.

Уйти им действительно дали, хотя цель они представляли собой довольно заметную, но то ли позиция у стрелков была неподходящая, то ли просто решили, что двое на двое – уже не тот расклад. Через несколько минут Макс и Серый сидели, прислонившись спиной к стене сушилки. Макс сам сделал себе перевязку и вколол обезболивающее и антибиотик из большой армейской аптечки. Серый видел такую впервые.

– Это армейская, – пояснил Макс. – Не то что наши. Наши только помереть без боли дают, а на такой можно и выжить. Получается, Серый, я теперь твой должник. Если бы не ты, прищучили бы меня.

Серый покраснел, как девица. Он и раньше-то не любил, когда его хвалили, а теперь его смущению вообще не было предела.

– Ты где стрелять так научился? – спросил Макс.

– Дома. В тире пострелял.

– Да, брат, если бы ты того парня не снял, туго бы нам пришлось.

– А как ты первого снял? С одной-то рукой.

– Тоже верно, – согласился Макс, глаза его заволакивало легкой пеленой, начинали действовать наркотические анальгетики. «Как же он столько терпел?» – подумал Серый.

А Макс продолжил:

– Выходит, повезло нам сегодня, а?

– Выходит, – согласился Серый.

Прыгать через электрошар с Максом на руках было нереально. Он отрубился через пять минут после того, как вколол себе ПМТ – наркотик на основе морфина. В стандартных аптечках такого нет. Сейчас он видел прекрасные сны и блаженно улыбался.

Серому было не до улыбок. Надвигалась ночь, веяло холодом, костра разводить нельзя: мало ли кто забредет на огонек? А затащить Макса наверх, да что там, даже просто втянуть внутрь сушилки не представлялось возможным. Пришлось сидеть под открытым небом, оберегая сладостный сон старателя. За это время Серому успело померещиться многое: со стороны деревни раздалось несколько выстрелов, где-то рядом зашелестела трава – то ли псевдокролик, то ли гигантская крыса искала пропитание. Потом сквозь сумерки проплыло облако какого-то пара, всего в пяти метрах от лежанки старателей. Серый даже хотел сняться с места, но облако, постояв секунд пятнадцать в непосредственной близости, продолжило путь по своим делам. Что это было – неизвестная аномалия или галлюцинация, он так и не понял. Стая собак в количестве пяти штук приметила старателей уже в сумерках, несколько минут покружила в тридцати метрах, но Серый дал короткую очередь, подстрелив самую борзую из тварей, и стаю как ветром сдуло.

Макс пришел в себя через два часа, когда вокруг уже была глубокая темень. Прекращалось действие ПМТ, возвращалась боль. За несколько минут до пробуждения Макс начал постанывать, ворочаться, и Серый уже подумывал, не сбегать ли в деревню за подмогой: возможно, у Макса начинается лихорадка и без квалифицированной помощи ему не обойтись. В этом случае его придется тащить до болота – там обитает Доктор, приходивший сегодня в бар. Кстати, может, он даже еще не далеко ушел.

Но ни помощи, ни Доктора не потребовалось. Макс неожиданно пришел в себя, резко сел, огляделся.

– Макс, все в порядке, – успокоил его Серый.

– Я что, уснул?

– Еще как, – усмехнулся Серый, – сопел как паровоз.

– А чего не разбудил?

– Ага, разбудишь тебя. Ты как себя чувствуешь?

– Если до сих пор не помер, то жить буду, – бодро ответил Макс, – а вот рука пару дней работать не будет.

– Говорят, главное, чтобы кость не была задета.

– Кость? – Макс засмеялся. – Да моя кость столько раз была задета, что тебе и не снилось. Главное, чтобы руку не оторвало. Вот тогда хреново. А это заживет. Было бы чем лечиться. Ладно, давай подниматься наверх, не всю же ночь здесь торчать.

– А как ты с раненой рукой и ногой прыгать будешь? – спросил Серый, глядя на Макса: тот, хоть и крепился, время от времени морщился от боли.

– Вон там, у стены, ящик лежит. Неси его.

Серый принес ящик. Макс здоровой рукой перевернул его, встал на крышку и легким прыжком преодолел электрошар. Серый хотел уже было последовать его примеру, но Макс его остановил:

– Э, ты что, совсем что ли? Отнеси ящик на место и прыгай так. Ты ж так всем укажешь, где мы и как к нам проникнуть. Соображать надо.

Прыгать в темноте Серому совсем не хотелось. Ориентиры шара были весьма приблизительными – едва заметно светился только его центр, так что габариты пришлось дорисовывать в уме. Хорошо хоть Макс ненадолго зажег фонарик и Серый сумел сориентироваться и приземлиться на достаточном удалении от обломков стены и камней. И все равно приземление не вышло гладким: в бок воткнулся небольшой булыжник, эта боль даже заглушила электрический удар в правом колене – Серый опять зацепился за край поля.

Макс, не поинтересовавшись здоровьем товарища – вежливость, видимо, не в обиходе у старателей, – молча полез наверх. Серый последовал за ним, припадая на правую ногу и растирая бок.

Когда они наконец расположились на помосте, Макс принялся за свои раны. Из-под края доски – этот тайник Серый не обнаружил – он извлек еще одну аптечку, вроде бы стандартную, но содержимое в ней оказалось иное. Рану на ноге он смазал жидкостью из крупного флакона и залепил пластырем, в область плеча сделал еще одну инъекцию из какого-то синего шприц-тюбика. Затем обработал рану той же жидкостью и наложил повязку.

– Ну вот, – проговорил он, – теперь пусть попробуют меня скушать, паразиты мелкие. Хрена вам, а не Макса. Правильно говорю? – Макс улыбнулся Серому.

– Правильно. А что это за лекарства?

– Это, брат, запасы мои. Доктор презентовал. Тот самый, что сегодня в бар приходил. Редко он к нам заглядывает.

– Слушай, а почему он здесь? Почему за периметр не идет?

– А ты почему? А все почему? Кто за деньгами, кто за славой, кто за романтикой приходит, а дальше уже Зона держит. Если уж она тебя приняла, то назад не отпустит. Доктор этот многим здесь жизнь спас, и не за деньги, а просто ради жизни. Я к нему когда попал, чуть не трупом был, непонятно, в чем жизнь держалась, а он, видишь, заштопал. Пять дней меня колол, артефакты вокруг раскладывал – и ведь вытянул. И лицо поправил, ты вот небось и не заметил, где у меня шрам. И снадобий всяких мне надавал с собой, до сих пор вот спасают меня. Так что, Серый, жизнь здесь не сахар, но живем помаленьку. – Макс помолчал. – Я вот смотрю на тебя: интересный ты парень! Какой-то весь вежливый, интеллигентный, не «зонный», в общем, а Зона к тебе благосклонна. Почему? – Вопрос прозвучал риторически, но Серого зацепил.

– Почему это благосклонна?

– Да потому что со мной свела: для молодых старателей это мечта – найти опытного земляка. Да от бандитов отбиться позволила, это тоже, брат, немало. Первый месяц в Зоне только каждый пятый выживает из новичков, понял? Такая вот статистика. Протянешь месяц-другой, опыту наберешься – считай, первый класс прошел. Но я чую, что ты протянешь. Счастливчик ты, понял?

– Ладно, не сглазь. Расскажи лучше что-нибудь про Зону.

– А что про нее рассказывать, она сама все расскажет и покажет – только успевай смотреть да запоминать. Что тебя конкретно интересует?

– Ну, например, кто на тебя напал?

– Да хрень какая-то, то ли псевдоовца, то ли еще кто. Тут после выбросов такого насмотришься. Эти твари на глазах меняются. В общем, какое-то копытное с рогами выскочило прям как из-под земли и рогом мне по ноге. А потом когти рвать. Я даже пальнуть вслед не успел – раз кого-то испугалось, значит, думаю, здесь еще кто-то есть. И начал сюда забирать. Сначала медленно, потом быстрее. Слышу, точно, идут за мной четверо. Пришлось бежать. Они сначала окружить меня хотели, потом видят, что ухожу, и стали стрелять. Чуть бы в сторону, и все – нет меня.

– А что это за люди?

– Да бандиты. Ты что, и о бандитах не слышал?

– Немного.

– Полно их здесь, тех, кто с земли из-за неладов с законом сбежал. Убийцы, насильники, беглые. Кому деваться некуда, сюда прут, сколачиваются в шайки, нападают на старателей, грабят. Работа старателя трудная и опасная, куда проще отбирать то, что уже кто-то нашел и достал из огня. Вот они и плодятся как тараканы. Одно радует: военные их не любят не меньше нашего, поэтому периодически бьют их с «вертушек» или десантом. Ну, и мы с ними воюем. Давно они сюда не заходили, придется завтра поднимать ребят, выбивать их со стоянки. Поможешь?

– А что за стоянка?

– Да есть здесь недалеко свалка, а около нее заброшенная техника лежит – военные во время первого выброса оставили. Место в стороне от дорог, мимо мало кто ходит, вот эти волчары себе там стойбище и организовали. Собираются в бригады, потом делают оттуда вылазки. Опытные старатели видят такие места и стороной обходят, а молодежь часто попадается. Но далеко от стоянки мародеры редко отходят, только когда туго становится. Значит, много их уже там накопилось, пора разгонять.

– А как?

– А вот завтра увидишь. Ладно, давай спать – завтра трудный день будет. У тебя, кстати, какие на завтра планы?

– Да я еще не думал.

– Нет, ну ты точно не «зонный». У молодежи здесь всегда все кипит – не успели прийти, а уже к Реактору надо, сани впереди лошади бегут. А ты еще и не думал, чем завтра заниматься будешь. Короче, считай, что завтра у тебя день расписан.

Через минуту Макс уже вовсю сопел, отвернувшись к стене, а Серый думал, с чего начать поиски, ради которых он сюда и приехал.

– Серый, вставай. – Голос Макса пробивался сквозь сон. – Хорош спать. У нас сегодня много дел.

Серый открыл глаза. В помещении было темно и сыро, утренняя роса покрыла доски капельками воды, отчего предрассветный холод проникал под одежду, вызывая дрожь. В углу слабо светилась зеленым цветом какая-то пленка, Серый заметил ее еще при первом осмотре – то ли местная мутировавшая плесень, то ли какой-то нарост, но сейчас этот естественный источник света позволял глазам различить обстановку внутри здания. Макс выглядел бодрым, отдохнувшим, о том, что он ранен, говорила только повязка, фиксировавшая руку к туловищу. А в здоровой руке он держал направленный на Серого обрез. Собственного обреза у Макса не было, значит, он позаимствовал оружие у Серого, причем, машинально пошарив по поясу, Серый не обнаружил и ПМ, на месте остался только нож, но против картечи это все равно что ничего.

– В чем проблема? – спросил Серый, поднимаясь.

– Не шевелись, – предупредил его Макс. – Разговор есть.

– А без ствола нельзя?

– Можно, но я лучше подстрахуюсь, а то рука, знаешь ли, плохо работает.

– Знаю, я ж тебя вчера и спас. А ты в меня сегодня стволом тычешь?

– Извини, приходится.

– Сколько времени?

– Полпятого, – ответил Макс, не взглянув на часы.

– И что за эти пять часов изменилось?

– Сон мне приснился, а сны в Зоне имеют обыкновение сбываться.

– Сон? – Серый аккуратно перенес тяжесть тела на другую руку, теперь его положение позволяло быстро подняться в случае необходимости, но ситуация по-прежнему была сложной. – И что же тебе такое приснилось, что ты на меня так осерчал?

– Не что, а кто. Доктор мне приснился.

– Так это, наверное, из-за руки, – решил перевести разговор в шутливое русло Серый, хотя обстановка к этому не располагала.

– Нет, брат, рука тут ни при чем. Ты вспомни-ка, что мне вчера Доктор сказал?

– Про Изумрудное что-то.

– Вот именно, про Изумрудное. А я ведь ни к какому Изумрудному идти не собирался, это вообще не мое место, я там и был-то всего четыре раза. Моя вотчина – по другую сторону, восток: Свалка, Мрачная долина. Так чего ж мне к Изумрудному-то переться?

– Не хочешь – не ходи, я-то тут при чем?

– А при том, – Макс сделал паузу, – что Доктор вчера из-за тебя приходил.

– С чего ты взял? Я его первый раз видел.

– Я поначалу подумал, что это каприз такой у Дока, у него бывает: пошлет куда-нибудь, куда ты по доброй воле век бы не ходил. Ну приспичило ему, чтобы я до Изумрудного смотался, может, я найти там что-нибудь полезное должен, а потом вдруг сопоставил факты и понял, что дело-то не такое простое, как на первый взгляд кажется. Ты знаешь, когда к нам последний раз Доктор захаживал?

– Ну?

– Да уже, почитай, с полгода не был. А тут пожаловал, да еще и перед самым выбросом. С чего бы это? Почему ни днем раньше, ни днем позже? Почему именно вчера, перед самым выбросом?

Серый пожал плечами, он и в самом деле не понимал, что Макс ему предъявляет.

– Молчишь? – продолжил старатель. – А я тебе скажу: потому что днем раньше тебя в баре не было. Он специально пришел в глаза твои посмотреть, судьбу твою узнать и меня заодно к тебе прицепить. Ты ведь собирался к Изумрудному, верно?

Серый молчал. Легенда летела к чертям собачьим, вот только хорошо это или плохо?

– Ты уж не обессудь, но сдал тебя Доктор, не знаю, специально или нет, но сдал. Так что колись: чего ради тебя в Зону принесло?

– Я знаю, где «поле артефактов». – Серый посмотрел в ухмыляющееся лицо Макса. – Вы почти нашли его. Совсем немного не хватило.

– Кто это мы?

– Старатели, те, что прошли сквозь Рыжий лес и добрались до западного края Припяти. Мэг действительно высадилась недалеко от Рыжего леса. Ей и еще двум ученым удалось проникнуть в консервы вокруг железобетонного завода. Вы их называете «мешок» или «купол». Никакой она не фантом, обычный живой человек, работала на умников. Просто никто из вас не знал, как попасть внутрь.

– И чего же ты хочешь?

– Мне нужен проводник, который доведет меня до Янова.

– Янов? Железнодорожная станция? Ох ты, куда хватил! Янов – в двух километрах от ЧАЭС. Это все равно, что просить довести до Исполнителя желаний.

– Это невозможно?

– Если бы это было просто, то и легенды про Исполнитель не было бы. Янов – это за Рыжим лесом, за всеми заставами «Братства», туда суются только самые отмороженные ребята. И уж поверь мне, тебя туда никто не поведет.

– Даже за «поле артефактов»?

– Жизнь дороже артефактов. Даже если их будет целое поле.

– И что мне делать?

– Серый, ты все это серьезно?

– Серьезней не бывает.

– Никто не подпишется. Бесполезно.

– Тогда мне придется идти самому.

– Да ты в Зоне и дня не протянешь. Лично я до Рыжего леса доходил всего два раза, и того хватило, чтобы понять, что там делать нечего. Только поэтому я до сих пор жив. Не потому, что я слишком крут, а потому, что я не лезу на рожон. А у тебя нет ни денег, ни нормального комбинезона, ни аптечек. Тебе, чтобы собрать нужную сумму, надо год по Зоне ходить, а про то, сколько стоит проводник в эти места, я вообще молчу. И запомни: здесь за фантомы никто не работает, а уж тем более проводники.

– Почему же тогда Доктор верит, что я найду проводника?

От такого вопроса Макс даже онемел. Действительно, Доктор что-то говорил о проводнике.

– Я могу добыть несколько артефактов, которые можно будет хорошо продать. Не простые, а, как вы говорите, нестандартные, но это только на Изумрудном.

– До Изумрудного еще нужно добраться. Да и не стоят твои артефакты таких денег.

Ствол обреза опустился, Макс заметно расслабился.

– Ладно, солдат, извини. Ствол разряжен, так что ты не обижайся, я бы в тебя по-любому не выстрелил. Просто больно уж загадочная история. Ты не знаешь, с каких это пор Доктор помогает искать клады?

Серый не ответил.

– Док никогда бы не стал помогать кому-то в поисках материальных ценностей. Тут что-то еще. Не хочешь говорить – не надо, да мне в принципе все равно, ты только меня в это дело не впутывай.

– Так я вроде как и не собирался. Я тебя с собой и не звал.

– Ты не звал, – согласился Макс, – а вот Доктор настоятельно советовал. А с Доктором лучше не спорить. К тому же я перед тобой в долгу – ты меня вчера спас, а долги надо отдавать. И не спорь! Дойдешь до Изумрудного, получишь свои артефакты, а там – как знаешь. Только есть еще пара вопросов общего характера. Если не хочешь, не отвечай.

– Спрашивай.

– Раз ты идешь в лагерь, значит, ты как-то связан с умниками?

– Я когда-то работал в Центре изучения Зоны, правда, за периметром, был спецом из охраны. Поэтому стреляю и воюю я действительно хорошо, а вот опыта общения с Зоной у меня – кот наплакал.

– То есть ты военный спецназ?

– А что в этом удивительного?

– Удивительно, что ты здесь. Удивительно, что ты зашел в Зону с периметра, чтобы дойти до Изумрудного, хотя мог бы напроситься в поездку в лагерь и сбежать оттуда – проще и безопасней. Какой в этом смысл?

– Мне нужен проводник. Никто из них не подпишется на контракт к военному, охраняющему лагерь. Найти проводника можно, только если зайти в Зону с периметра.

В словах Серого была логика. А логику Макс уважал. Поэтому, кое-что прикинув, старатель задал неожиданный вопрос:

– Чисто теоретически, сколько я получу, если пойду с тобой?

– «Поле артефактов» поделишь сам, как посчитаешь нужным, на всех членов экспедиции.

– Что за безграничное доверие?

– Я пока не знаю, как и на кого делить добычу. А у тебя больше опыта в таких вопросах.

– Кроме тех, кого я посчитаю нужным взять с собой, нам придется еще кого-то брать?

– Умника с базы на Изумрудном. Без него в консервы не войти, так что это обязательное условие.

Макс замолчал, теперь уже надолго. Он раздумывал, облокотившись на здоровую руку и глядя в пол. Серый ждал, уставившись в потолок, понимая, что старателю нужно время, чтобы принять решение. Наконец Макс выдохнул:

– Все равно это гнилое дело, Серый. Для похода к Припяти, кроме двух бойцов, нужны еще снайпер и проводник. Какого-нибудь сумасшедшего снайпера мы еще можем найти, а вот с проводником точно будут проблемы. Проводнику нужно платить вперед, за хабар они не работают.

– Так ты со мной или нет?

– Вот что я тебе скажу. До Изумрудного нам по пути. До лагеря я тебя доведу, а дальше посмотрим… За Рыжим лесом я ни разу не был, поэтому стать твоим проводником не смогу. А настоящего проводника, боюсь, тебе не найти. Так что у твоей затеи мало шансов.

– Мало – ты не сказал «нет».

– В Зоне никто и никогда не говорит «нет». В Зоне случается такое, что… Короче, поживем – увидим. Доктор ведь сказал, что ты его найдешь, а он редко ошибается. Кстати, что ты знаешь о Санитаре?

– Санитар? Если это имя, то в первый раз его слышу. А в ЦИЗе, конечно, санитары были.

– Нет, это солдат с периметра, который теперь живет у Доктора. Отношения к ученым он не имеет.

– Тогда ко мне он тоже не имеет отношения.

– Да. Не к добру это… – проворчал Макс.

Что именно не к добру, Серый уточнять не стал. Повисло молчание. Макс начал доставать из пакета на полу съестные припасы. Серый, немного поразмыслив, хотел заняться тем же, но Макс не дал:

– Подожди, Серый. Позавтракаешь попозже. Мы и так заговорились. Сейчас надо сходить в лагерь, найти Семена. Он там за старшего. Передашь ему записку, вот я написал. – Макс протянул сложенный вчетверо листок. – Пока они готовятся, поешь и поспишь еще немного. Потом вместе со всеми пойдешь к лесу, там и увидимся. Сделаешь?

– А почему нельзя просто послать ему сообщение?

– Так надежнее. Да и тебе все равно придется идти в лагерь.

Видя, как заколебался Серый, Макс добавил:

– Серый, я тебя прошу, еще один раз помоги мне. Надо выбить бандитов со стоянки, иначе поляжет много хороших молодых, но глупых парней. Ты потом поймешь, что тебе это нужно не меньше, чем мне. А потом, я обещаю, займемся твоим делом. Без снаряжения все равно выдвигаться нет смысла, а достать его мы можем только на базе бритоголовых. Это ведь не просто война с бандитами, это крестовый поход: все, что мы там найдем после разгрома банды, – наше по праву. Так и живем: они грабят нас, мы – их. А потом до Янова я тебя не доведу, но до Изумрудного уж так и быть – я ж твой должник. Разобьем мародеров и в дорогу, идет?

– Ладно, – согласился Серый. – Давай говори, кого где найти, что передать? Только при условии, что все, что я сказал, останется между нами.

– Идет. – Макс отдал Серому лист. – Там все, что надо, написано. Если хочешь, можешь прочитать. Найти надо Семена. Его там все знают. Обязательно поспи хоть чуть-чуть. А потом выдвигайся вместе со всеми. Да, и камуфляж поменяй. Я тебе вон там положил. – Макс показал рукой на перекладину рядом с головой Серого. – Свое сбрось, положи туда же. Этот камуфляж поудобнее и полегче.

Серый не мог рассмотреть детали нового комбинезона, но был уверен, что это та самая «защитка», что лежала в тайнике под доской. На левой груди должна быть дырочка – точно, вот она. Понятное дело, снят с покойника, но здесь этим никто не брезгует. «На войне, как на войне».

Серый вспомнил, как при зачистке на окраине одной деревушки они с Петрухой Гришиным нашли тело боевика. На его руке висел «ролекс». Самый настоящий, поблескивал золотом в лучах восходящего солнца. Петруха бросился его снимать, и в этот момент прозвучал выстрел. Из ближайшей «зеленки» снайпер выстрелил не в стоявшего в полный рост Серого, а в почти лежащего Гришина, рискуя промазать и выдать себя. Но рискнул и наказал его за жадность, а Серого пожалел. «Ролекс» потом все-таки сняли – комбат не дал пропасть, и снайпера накрыли, но наука Серому была на всю оставшуюся жизнь.

Хреновое место Зона, когда кругом хоть глаз коли. Это в городе, даже если фонари разбиты, так хоть свет из окон идет, рекламный огонек, нет-нет да и просочится сквозь частокол домов. И глядишь, даже в самом темном переулке глаза привыкают, начинают выхватывать контуры фигур. А если еще и луна подсвечивает, то совсем хорошо.

Но здесь – другое дело. Двигаться пришлось ощупью. Сразу за порогом сушилки Макс указал направление, куда должен идти Серый: никуда не сворачивая, пока под ногами не зашуршит гравий, потом повернуть направо и идти, пока не покажется деревня.

«Там увидишь отблески костра по правую руку, – напутствовал Макс, – и уже не ошибешься. Смертельных аномалий здесь нет, зверье да твари всякие, если и подходили сюда, уже обратно в Зону да в лес умотали. Под утро близко к человеку никому неохота быть». И Серый пошел сквозь тьму, то и дело оглядываясь и прислушиваясь. Иногда ему казалось, что Макс его испытывает, или издевается, или просто использует. На хрена, спрашивается, надо тащиться в деревню сейчас, нельзя было до рассвета подождать? Через полчаса светать начнет, и если уж не светло как днем будет, то, по крайней мере, дорогу можно разобрать. Дались ему эти полчаса?

Теперь, когда приоритеты поменялись, слух работал, а глаза почти не видели, Серому казалось: безмолвная ранее Зона заговорила на своем языке. Едва уловимый шелест травы, треск аномалий, визг дерущихся неподалеку крыс создавали особый фон, не позволяющий забыть, что ночью битва за жизнь кипит похлеще, чем днем. А битва за жизнь – это и есть самая настоящая война. Как там шутил их начвзвода: «Третьей мировой войны не будет. Но будет такая борьба за мир, что камня на камне не останется». Это уж точно. Ничто так не заставляет воевать, как желание выжить.

Серый держал дробовик на изготовку – если что, любую тварь с такого расстояния в клочья разнесет. Но когда справа, буквально в трех шагах, что-то взвизгнуло, да так, что ноги Серого сами заплясали на месте, о стрельбе даже мысли не возникло. Куда стрелять, в темноту? Хорошо, Макс подсказал опорожниться перед выходом, а то точно налил бы в штаны нового комбинезона. В траве громко зашуршало – кто-то испугался еще больше, чем Серый. Зверя уже и след простыл, а сердце до сих пор бешено колотилось. Серый чуть прибавил шаг: хотелось как можно скорее добраться до места. Раз Макс гарантировал безопасность, значит, бояться нечего, но, конечно, кто его, этого Макса, знает? Они и знакомы-то всего сутки, даже меньше. Хотя Серый и успел уже спасти ему жизнь.

Дорога, если так можно было назвать покрытое густой травой, мокрое от росы поле, подалась вверх. Значит, уже шоссе. Теперь, по крайней мере, в аномалию не вляпаешься – почему-то шоссе они не трогают; главное, не сходить с твердой поверхности. Странное все-таки место – Зона. В иных местах трава асфальт в клочья разломала, как сквозь мягкую землю проросла, Серый сам видел. А эту дорогу не трогает, бережет даже. Столько лет ей, а будто вчера асфальт положили – ровнехонька.

Теперь идти было легче, по-прежнему справа и слева кипели бои звериного значения, периодически кто-то перемахивал дорогу в трех-четырех метрах от него, но приближаться к человеку никто не решался. Серому казалось, что прогулка его длилась не менее получаса, когда в полной темноте показалось какое-то зарево. Будто верхушки деревьев вдали подсвечивает снизу слабенький прожектор. Это костры в деревне. Серый свернул в сторону света и опять оказался в траве по пояс. Из-под ног врассыпную бросилась мелкая живность, комбинезон начал пропускать влагу, и стало еще прохладней. Единственная радость – глаза понемногу начали улавливать в темноте какие-то очертания, значит, начало светать и через минут пятнадцать видно станет совсем хорошо.

На подходе к деревне Серый встретил двух незнакомых старателей, копошившихся под гнутой березой. На Серого они бросили недоверчивый взгляд и вернулись к своим делам. Обойдя их стороной, Серый пошел к деревне, периодически оглядываясь. Вряд ли бандиты рискнут так близко подойти к логову старателей, но все-таки береженого Бог бережет – бояться людей Зона Серого уже научила. Перед самым входом в лагерь его встретил еще один человек в хорошем утепленном камуфляже с накинутым на голову капюшоном – часовой. Он нарезал круги на небольшом пятачке и размахивал руками, видимо пытаясь согреться.

На Серого он взглянул искоса, но остановить не попытался. Серый остановился сам.

– Слушай, друг, мне Семен нужен, – сказал он.

– Семен? – Парень прекратил упражнения и сплю нул. – Семен спит. Пойдешь к центру, по дорожке, там большая изба без окон и дверей, наверху еще петух резной стоит – там найдешь Семена, только он не любит, когда его будят по пустякам.

– Мне один старатель для него весточку передал. Макса знаешь?

– Макса? Знаю. А ты что, у него на побегушках?

– Почему на побегушках? – обиделся Серый. – У него рука прострелена, он меня и попросил сходить.

– Да ты не обижайся, – засмеялся часовой, доставая сигарету. Серому, естественно не предложил – не принято. – Огоньку не найдется?

– Не курю, – ответил Серый.

– Ты новенький что ли? – Старатель принялся вертеть в руках какой-то зеленоватый кристалл, в котором через секунду засветился маленький огонек. Парень долго и старательно прикуривал, но то ли сигареты отсырели, то ли огонь был слабый, пламя никак не хотело раскуривать табак. Наконец ему это удалось, и старатель спрятал артефакт в карман. – Не люблю я с «зелени» прикуривать, – пояснил он, – не слушается она меня. Так ты, значит, новенький?

– Вроде того, – неопределенно ответил Серый.

– А с Максом что случилось?

– Бандиты вчера напали, на дороге. Хотели ограбить.

– Это здесь что ли? – Парень указал направление, откуда пришел Серый, и даже перестал курить. – Это он вечером отстреливался?

– Да.

– А я говорю ребятам: кто-то в перестрелку попал. Не похоже, что по мутантам стреляют. Мы даже хотели сбегать, посмотреть, но стрельба прекратилась, мы и не пошли. А это, значит, Макс. Ну совсем бандиты оборзели.

Из деревни вышла группа из четырех человек и направилась к ним. Трое были в добрых защитках, лица под капюшонами Серый рассмотрел, только когда они подошли совсем близко. Двоих он видел вчера в баре – кажется, Смола и Кудрявый, в противовес прозвищу не имевший на голове ни одного волоска. Третий был ему не знаком. А вот четвертого, молодого старателя, Серый узнал сразу. Камуфляж у него был простенький, рюкзак почти пустой, зато в руках LR-300, американская полуавтоматическая винтовка, довольно дорогая и удобная. Он тоже был тогда в баре и держался со старыми старателями как с равными. Серый еще отметил тогда, что ему и двадцати-то, наверное, нет, а гляди-ка, уже бывалый.

– Слышь, братва, – обратился к подошедшим Часовой, – Макса вчера вечером прямо на дороге бритые обстреляли. Вот, человек говорит: руку пробили.

Компания остановилась. Все уставились на Серого.

– Что, отбился Макс? – спросил неизвестный.

– Отбился, – ответил Серый. О своем участии в отражении атаки он промолчал. – Попросил Семена найти, записку передать.

– Записку? – Кудрявый посмотрел на Серого с интересом. – И что пишет?

– Не знаю, не читал.

– Подожди, Егор, не парь человека, – сказал незнакомый старатель.

Кудрявый недовольно сплюнул, но послушался.

– Что за записка?

– Вот. – Серый достал сложенный листок. Макс ничего не говорил по поводу секретности информации в ней. Хотя, может быть, он считал это само собой разумеющимся. Но что-то подсказывало Серому, что показать ее незнакомцу можно.

Незнакомец без всякого стеснения развернул листок. По мере того как он читал, выражение его лица менялось: из любопытного оно становилось серьезно-озабоченным. То же самое происходило с лицами остальных, пытавшихся заглянуть через плечо старателя, державшего лист.

– Что, Белый, планы на сегодня меняются? – спросил Смола, обращаясь к нему.

– Что ж ты стоишь-то, бестолочь? – спросил Белый Серого, который от этой фразы растерялся. – Человек тебя за делом послал, а ты тут лясы точишь.

Серому стало обидно: он вообще не обязан был тащиться сюда через тьму Зоны, рискуя быть съеденным какой-нибудь полоумной хищной тварью. А теперь еще он и виноват.

– Куля, – обратился Белый к часовому, – веди его к Семену, Макс крестовый поход собирает. Он уже ушел к кордону. Через три часа надо быть у стоянки.

Куля быстро подобрался, крикнул Серому:

– Пойдем! – и двинул в центр деревни.

– И скажи всем, чтобы не расходились, – крикнул им вслед Белый.

Дальше все завертелось не хуже, чем на войне перед рейдом. Заспанный Семен – сорокалетний мужик с военной выправкой, коротко стриженный, со слегка отечным лицом – быстро отдавал приказания, старатели вокруг засуетились, кто-то недовольно ворчал, что такие дела с бухты-барахты не делаются, что у них, мол, на сегодня уже были планы, но таких было меньшинство. В этой суете Серый не знал, куда приткнуться: о каком сне говорил Макс, тут и присесть-то некуда.

– Что, постреляем? – деланно спокойно спросил Серого парень, тот самый новичок, который был вчера в баре.

Он перекладывал вещи из одного рюкзака в другой, доставал аптечки, складывал их в пакет, потом снова доставал, опять перекладывал. Несколько раз проверил видавший виды обрез, положил его справа, потом переложил налево. Серый понял, что парень находится в состоянии нервного возбуждения: предстоящего боя боится, но виду подавать не хочет.

– Постреляем, – спокойно ответил Серый. К этому вопросу он уже начал привыкать. – Слушай, ты не знаешь, где тут можно на часик прилечь? Спать хочу – не могу.

Парень посмотрел на Серого с уважением. Ему спать перед боем нервы не позволяли. Он ответил:

– Вон, в домик зайди, там матрас лежит. – И, когда Серый вошел в дом, спросил: – Тебя разбудить через час?

– Если нетрудно, – ответил Серый, лег на лавку и мгновенно уснул.

Серый сидел на траве около небольшого леса. Вокруг тишь да благодать. Будто нет никакой Зоны, нет никаких аномалий, артефактов, бандитов и старателей. Кажется, только загляни в лесок, и увидишь там грибников, самых что ни на есть обычных, с пакетами и лукошками. И птицы поют слабенько, будто боясь нарушить умиротворение. И ветра нет.

А потом появился молодой старатель. Он вышел со стороны леса и окликнул Серого:

– Вставай, дружище, пора в поход.

Серый открыл глаза и увидел над собой того самого парня, который показал ему, где можно было поспать пару часов. Он был чисто выбрит и притворно весел. «Что ж, – подумал Серый, – если ему так легче, пусть».

– Тебя как зовут? – спросил парень.

– Серый.

– А меня Данила. Воевать-то пойдешь?

– Наверное, – неопределенно ответил Серый, хотя знал, что выбора у него нет. Сделать дело, ради которого он сюда пришел, без Макса ему не под силу. Значит, придется сначала помочь ему. А потом уже просить о помощи самому.

– Выход через полчаса. И тебя Семен просил зайти.

Сначала Серый поел. Ему до одури надоело куда-то бежать. О Зоне много чего говорили, в основном те, кто с Зоной и близко не был, но в одном сходились все: Зона – это то место, где шагу ступить нельзя без должного внимания. Аномалии на каждом шагу, поэтому, прежде чем сделать этот шаг, надо семь раз все обдумать и просчитать.

Запасы еды у Серого были невелики, но сейчас он твердо решил хорошо поесть. Поэтому достал свой единственный саморазогревающийся паек, который только вчера выменял у Бармена на горсть «красных камней» – очень дешевых артефактов, найденных недалеко от Убежища. Натовская каша оказалась невкусной, зато голод утоляла сносно; доев ее вприкуску с сухарями отечественного производства, Серый запил все это водой из фляги, после чего почувствовал себя намного лучше. Теперь можно было и поиграть в войну, и плевать, что из этой игры можно живым не выйти. Ввязался в драку – жалеть поздно, надо действовать. Серый четко обозначил для себя цели. Помочь Максу в его крестовом походе и за это получить от него помощь, хотя бы разведать путь до лагеря под Изумрудным.

Семена он нашел в компании Белого на самом краю поселка. Чуть дальше в полном походном снаряжении стояла группа из двух десятков старателей. Среди них были уже знакомые Серому Куля, Борода, Крок с Сильвером и Данила. Последний, увидев Серого, махнул ему рукой, но Серый остановился в сторонке, разглядывая окрестности.

Семен, увидев Серого, подошел к нему.

– Ты где так долго? – недовольно проворчал он. Серый не ответил. – Ты как на Макса-то вышел?

– Случайно, – ответил Серый с вызовом. Необоснованная грубость в отношениях между старателями ему надоела.

– В общем, так. Макс меня попросил тебя к себе в пару взять. Пойдешь со мной рядом. От меня не отставать, приказы выполнять беспрекословно. Стрелять ты должен уметь. Верно?

– Приходилось.

– Держи. – Старатель протянул Серому один из двух АКМ, висевших на плече, и четыре магазина к нему. – Это тебе в пользование от Макса, в счет какого-то долга, он сказал, ты знаешь.

Серый взял оружие. Отказываться не имело смысла, в любом случае решать вопрос о расчетах нужно с Максом.

Семен закинул второй ствол к себе за спину и развернулся:

– Все. Белый вводную дал? Сбор через сорок три минуты перед лесом. Там все остальное.

Они что же, так колонной и пойдут? Серый усмехнулся. Такую колонну сверху можно одной ракетой накрыть. А ведь все эти люди находятся в Зоне незаконно. И по всем статьям подлежат уничтожению. Правда, «вертушки» здесь почему-то летают редко, но все-таки устраивать парад – лишнее. Кстати, одного пулемета на той же сушилке будет достаточно, чтобы положить всю группу, идущую по дороге или даже по ее склону. Но Серый ошибся. Отряд вдруг резко разбежался. Кто-то даже в противоположную сторону ушел. Несколько человек остались на месте, закурили. То есть добираться до места придется парами-тройками. Вон, Данила пошел с Кроком и Сильвером – командой недовольны все трое, но приказ есть приказ. Надо же, как будто снова на войну попал, только гор вокруг нет.

– Пошли! – рявкнул Семен и рысцой побежал к оврагу, где только вчера Серый разбирался с псевдокабанами.

Тренированный Серый едва поспевал за проводником, стараясь не сбивать дыхание. В руках Семена периодически пищал детектор аномалий, тогда он делал вираж и продолжал движение в другом направлении. Серый бежал след в след и едва не снес по инерции внезапно остановившегося проводника. Вернула его к жизни автоматная очередь: Семен стрелял. Меж кустов мелькнула тень, спустя мгновение расстрелянные Семеном ветки посыпались вниз. Еще одна тень – справа. Но Семен выстрелил в другую сторону.

Теперь уже Серый пришел в себя и занял позицию. Выстрелил он не туда, где мелькнуло огромное тело, а туда, где атаковать зверю было удобнее всего. И вовремя: похожее не то на собаку, не то на волка животное уже выходило на позицию для атаки. Очередь – оскаленная пасть щелкнула в сантиметрах от лица и повалилась на землю. Сзади тарахтел автомат Семена. Серый хотел было повернуться к нему и помочь, но тут же услышал приказ:

– Спину держи!

И через секунду Серый понял, что командир был прав. Еще две твари неслись на них. Серый дал очередь, один из мутантов припал на ногу, но продолжал бежать. Некстати вспомнилось, что на войне командир учил экономить патроны и стрелять короткими для кучности стрельбы – сюда бы его. Когда кончился рожок, только одно из нападавших животных было мертво. Перезаряжать АК не было времени, но Серый ловко сбросил ставший ненужным автомат и ударил летевшее на него животное прикладом дробовика. Тварь оказалась тяжелой и от удара лишь соскользнула в сторону, но этого хватило Серому, чтобы выстрелить. Первый выстрел снес мутанту половину морды, но не убил. Второй оказался более точным – в центр черепа. Третий выстрел – на всякий случай, Серый уже себя не контролировал, руки сами собой перезарядили ружье и надавили на курок. Лишним не будет. Внезапно вокруг стало очень тихо, но Серый знал, что у него просто заложило уши от стрельбы и слышимость притупилась. Оба старателя стояли, вглядываясь в заросли, сейчас доверять можно было только глазам. Через несколько секунд раздались еще выстрелы, но где-то далеко, с другой стороны лагеря, – тоже кто-то отбивался от Зоны и ее тварей.

– Вроде отбились, – проговорил Семен таким тоном, будто речь шла не о злобных монстрах, а о кучке назойливых ребятишек.

Серый еще раз подумал, что о Зоне он еще ничего не знает и кидаться в центр к ЧАЭС при его-то знаниях и опыте – дело не просто рискованное, а, скорее, бессмысленное. Нужен проводник, а для этого нужны деньги, а чтобы раздобыть деньги, надо раздобыть артефакты. А для этого нужно залезть в центр Зоны. Вот такой замкнутый круг получается. Черт, поневоле задумаешься, не ограбить ли кого-нибудь в целях быстрой наживы. Из других вариантов – только пообжиться в Зоне, познакомиться с ее правилами и кошмарами, медленно и аккуратно зарабатывать на снаряжение и потом только двинуть к цели. Но сколько для этого нужно времени, Серый не мог себе даже представить. И не было у него этого времени.

Он наконец-то смог обернуться и посмотреть на результаты работы напарника. А тот потрудился на славу – пять мертвых тел. Надо же, когда ж он успевал автомат перезаряжать?

Поинтересоваться этим Серый не успел, так же, как и рассмотреть напавших на них животных – Семен крикнул: «Пошли!» – и побежал дальше. Они бежали еще с полкилометра, потом вышли на открытое пространство и устремились к холму. Местность Серому была совершенно незнакома – так далеко в Зону он еще не заходил. Но Семен ориентировался здесь, как у себя дома. Спустя двадцать минут от начала путешествия они уже оглядывали ближайший лес из развалин какого-то невысокого здания. Серый понял, что это и есть место сбора – можно отдышаться.

– Что это были за зверюги? – спросил он Семена.

– Те, что на нас напали? Псевдособаки. Не встречал еще?

– Я в Зоне второй день. От бара дальше чем на полкилометра не отходил.

– А стреляешь неплохо, – задумчиво произнес Се мен, глядя в импровизированное окно – на самом деле дыра в стене была пробита взрывом. – Хвосты у них бывают полезными – если хвост без повреждений, его можно умникам продать, они из них какую-то херню делают, вроде как раны она хорошо заживляет.

– А у этих были плохие хвосты?

– Все в радиационных язвах, видать, нездешние псы были. Наверное, с выбросом из Зоны пришли, откуда-то из зараженного района. Скорее всего, со Свалки.

– Слушай, а какие здесь еще монстры водятся?

– Собаки водятся, но здесь они тупые и незлобные. Вот там, – Семен кивнул в сторону центра Зоны, – они уже и организованней, и хитрее. Потом еще кабаны, но с кабанами та же история. Это они там плодятся как мухи, а сюда редко заходят. Да и те не опасны. Здесь им жратвы хватает – трупов навалом, так что на людей они не нападают. Псевдособаки вот рыщут. Правда, к лагерю тоже редко подходят. Они не очень быстрые – человеку не соперник. Только если большой стаей нападут. Но ближе к центру, говорят, тоже бывают экземпляры ого-го.

Серый хотел высказать удивление по поводу «не слишком быстрых тварей» – по его мнению, они были очень быстрые, но последняя фраза Семена показалась ему более важной.

– Ты сказал, «говорят»? Ты что, сам там не был?

– А ты думаешь, мы через день туда ходим? Центр – это тебе не проспект Комарова.

О каком проспекте говорил Семен, Серый не знал. Мало ли их, в его родном городе такой тоже есть.

– В центр отсюда только одна дорога. А обратно редко кто приходит.

– А я думал, что вы идете в Зону, в центр, набираете артефактов, возвращаетесь назад.

От такой наивности Семен даже захохотал.

– Запомни, парень, Зона такая штука – идти в ней можно только в центр. Многие так и делают. Собирают артефакты, зарабатывают деньги, покупают более совершенное обмундирование и идут к центру, пока всего этого хватает. Там останавливаются, и все по новой. Артефакты, новое обмундирование, новый поход. И так до бесконечности. Пока след их не теряется. Нет у Зоны конца, понимаешь? Поэтому дойти до него не получится. Кто-то верит в Исполнитель желаний, кто-то в «Обелиск». А я в бесконечность. Сколько ни иди, все равно не дойдешь. А зачем же тогда трепыхаться? Сиди здесь, на хлеб всегда заработаешь, и живи сколько Зона позволит.

– Слушай, Семен, а зачем ты тогда сюда пришел? Не для того же, чтобы с бандитами воевать? Воевать и там можно было.

Семен нервно почесал небритый подбородок:

– Хороший сегодня бой будет. Чувствую. Ты вот спрашиваешь зачем? Романтики хотелось. Денег. Думаю: заработаю, вернусь, женюсь, да еще на такой девчонке, чтобы все с ума сходили от зависти. А теперь…

– Слушай, Семен, а тебе сколько лет? – Серого вдруг осенила догадка.

– Тридцать пять, – усмехнулся Семен. – А ты сколько думал?

Серый промолчал. Только теперь он понял, откуда в глазах Семена столько тоски. Война. Такие глаза были у людей, которых забрала война, у тех, кто не выдержал ее, сдался, позволил себя сожрать. Война позволила выжить, но не отпустила. И он сбежал от нее сюда. На новую войну. Чтобы убить старую. Так алкоголики, пытаясь бросить пить, садятся на иглу и переходят из одного плена в другой.

– Зона сама раздает года, кому сколько посчитает нужным. – Семен посмотрел на пространство перед лесом. – Наши почти собрались. Надо потихоньку выдвигаться. – Он положил руку на плечо Серого. – Не «зонный» ты человек. А я… – Семен замолчал, отвернулся, потом сказал с горечью: – Пошел я один раз в центр, год готовился. Не приняла Зона. При выбросе достала. Много нас там было в подвале. По всем показателям должны были выброс спокойно перенести. И все перенесли. Кроме меня. Меня потом ребята вытащили, хоть и думали, что я уже не жилец. Доктор меня выходил, тот, что на болотах живет. Так что теперь я дальше вот этой стоянки не хожу – Зона не пускает. Здесь лагерь сторожу, за порядком приглядываю. Бармен мне предлагал еще один бар соорудить, чуть севернее, чтобы я там хозяйничал, но не мое это.

– Семен, последний вопрос. Ты где воевал?

– В спецотряде я был. Везде нас возили. Пока однажды весь взвод не полег. Один я тогда выжил.

– И не можешь себе этого простить?

– Какая разница? Теперь уже все равно. Теперь я уже за себя не решаю. Только знаешь, не жалею я, что так вышло. Моя это Зона. И ничего другого мне не надо.

У края опушки собирался очередной воинский совет, Макс и Белый уже поджидали Семена, Серый остановился рядом. Рука у Макса была все так же перевязана, хотя двигал он ею довольно активно. Когда начался совет, Серого отойти не попросили, он и остался.

– Ну что там? – спросил Семен, обращаясь к Белому.

– Крок с пулеметом засел у выхода. С ним еще семеро, так что, если захотят уйти – они их не выпустят.

– Что с «вертушками»?

– Обещали четыре ракеты по гнездам, – ответил Макс, – остальное – сами.

– Вот суки! – выругался Семен. – Ладно, хоть это дают. В лесу что?

– Чисто, одна группа ушла – четыре человека, мы пропустили, не стали шуметь. Горчица с братьями проследят, чтобы не вернулись с тыла, но не дураки ж они в пекло лезть, так что ушли, и хрен с ними. Главное, гнездо распотрошить. А так – ребята уже готовы выйти на позиции, вертолетов ждем.

– Через шестнадцать минут, – сказал Семен, глядя на часы. – Через тринадцать занимайте места. Инструктаж провел?

Белый, которому был задан этот вопрос, ничего не сказал, просто кивнул головой.

Серый слушал и ушам не верил: вертолетов ждем? Это что же, коалиция со старателями заодно?

– Давай, Серый, – обратился к нему Макс, – я сегодня не боец. Но, как смогу, прикрою. После боя встретимся, поговорим. Держись Семена.

И бойцы разбежались. Семен и Серый прошли через небольшой пролесок и залегли в тени куста, откуда хорошо просматривалась площадка размером с половину футбольного поля, обнесенная бетонным забором. Забор имел множество прорех, залатанных металлическими прутьями и листами, кое-где дыры заткнули кузовами стареньких автомобилей. В центре площадки высилось трехэтажное здание с двумя рукавами, обгорелое и порядком разрушенное. Но остов был цел и выглядел вполне прочным. Пространство за забором с той стороны, видимо, уходило вниз, поэтому разглядеть тамошний пейзаж Серому не удалось. Зато удалось разглядеть два пулеметных гнезда, оборудованных на крышах рукавов. И еще одно гнездо на крыше по центру. Там Серый даже смог разглядеть стрелка. Если бы тот увидел их сейчас, то мог бы и зацепить. Например, Серого куст точно не спас бы. Поэтому он аккуратно сменил позицию, загородившись толстым деревом. Теперь было поспокойнее, хотя пулемет на крыше – очень неплохая позиция для обороняющихся. За забором по периметру были расставлены остатки КамАЗов, когда-то стоявших во внутреннем дворе. Стоянкой это место, видимо, прозвали именно из-за них. Серый прикинул, можно ли будет, в случае чего, спрятаться между ними от пуль, и решил, что надежной защитой они не станут. Недалеко от здания лежал разбитый армейский вертолет – неужели сбили?

– Значит, так, – начал Семен. – Пулеметные гнезда видишь?

– Вижу.

– Когда прилетят «вертушки» коалиции, они ударят ракетами по гнездам. Четыре ракеты. Там, сзади, есть еще одно гнездо, но нам оно не страшно. Нас волнуют вот эти три. Дальше группа огневой поддержки садит по окнам, а основная группа заходит под ее прикрытием в периметр. Вон там, – Семен указал рукой на небольшой лаз, заваренный металлическими прутьями, – есть где укрыться. Потом перебежками атакуем здание с тыла, там есть вход. Слева у нас останется крыло, туда забросим дымовухи, чтобы подойти. А дальше зачистка. Остальное по ходу. На рожон не лезь, особо не геройствуй – никто спасибо не скажет. Мы идем с тобой в паре, так что держишь мою спину, а я твою. И слушай меня. Все ясно?

– То есть мы в группе атаки?

– Почти. В ее заднем эшелоне. Войдем в периметр, когда ребята туда уже зайдут. А начинаем с огневой поддержки.

– Сколько их там?

– Точно никто не знает, но, по приблизительным подсчетам, десятка два.

– А нас?

– А нас двадцать с копейками плюс группа Крока. Но позиции у нас на возвышении, а это преимущество – мы весь периметр видим. Патронов-то у тебя много?

– Три рожка осталось да дробовик.

– Мало. Ладно, войдем в здание – подберем. На, держи еще два. Но зазря не пали.

Через несколько минут все было готово к штурму. Семен и Серый отошли чуть в сторону от того места, где знакомились с местом операции, вокруг рассредоточивались остальные бойцы. У одного Серый увидел гранатомет, даже такое оружие здесь имелось. Вот только вертолетов не было.

– Семен, а что если «вертушки» не прилетят? – задал напрашивающийся вопрос Серый.

– Прилетят, – нервно ответил тот. – Деньги получили, значит, прилетят.

Серый только присвистнул: коалиция продает услуги старателям!

– А что там за стоянкой?

– Там радиоактивное поле. Почему радиоактивное, никто не знает, чистое поле, а радиации навалом. Но оно четко ограничено, так что до стоянки радиация не доходит. Но и заходить на него не советую – никакие таблетки не спасут. Поэтому там только мутанты и шастают. А справа – болото. Аномалий полно, без должного камуфляжа не пройдешь. Поэтому, если они побегут – только влево. Но там их Крок со своим отрядом ждет, так что не уйдут.

– Слушай, а коалиция что, услуги вам продает?

– Коалиция все продает. Те еще суки. Для них здесь рай. Ты думаешь, куда все наши артефакты уходят? Через коалицию и уходят. Они нас потому сюда и пропускают, что это выгодно. Иначе давно расстреляли бы пару солдат, которые в Зону новых людей проводят, и навели порядок. Но не хотят. Желаешь в Зону – пожалуйста, а вот обратно – хер. Мы ж здесь все чуть ли не чумные. Хотя, я думаю, те, кто надо, знают, что ничем мы не больны, просто не хотят рабов терять. Пока человек в Зоне, будет артефакты носить, а иначе здесь не выживешь. Разве только устроишься на работу, как я. Но это трудно.

– А ты за артефактами не ходишь?

– Говорю же, не могу. Если бы не нашел себе занятие, пропал бы. А так – за лагерем слежу, ребята мне на жизнь скидываются, все честно.

– А купить выход у коалиции можно?

– Серый, – Семен безнадежно покачал головой, – про выход забудь. Были такие, что пытались уйти, только для солдат запустить человека – это одно, на это сквозь пальцы смотрят, а вот выпустить – совсем другое, за это сразу расстреляют. Так что про этот вариант забудь. Они даже барыг своих, которые караваны возят, дальше границы не пускают. Пришли, товар положили, обратный груз взяли и назад. С Зоны не выходит никто. Может быть, на других участках периметра, но не у нас. О, ну наконец-то летят.

Нервы напряглись до предела, Семен смотрел на часы, бормоча что-то себе под нос. На объекте зашевелились и сразу ожили пулеметные гнезда: то ли заметили отряд старателей, то ли атака сверху – верный признак их присутствия. Над головами засвистели пули. Серый вжался в землю и ушел за ствол, а пулеметчики, не жалея патронов, выпускали очередь за очередью.

Ответные выстрелы раздались только тогда, когда небо заволокли две белые полосы, первые две из четырех обещанных ракет пошли к цели. Несколько человек выбежали из здания и попытались занять позицию сразу за забором, максимально затрудняя проникновение на базу. Ответный огонь уложил одного из них, но как минимум двое проскочили. Два мощных взрыва сотрясли крылья здания, одно гнездо замолчало. Если не снимут оставшиеся гнезда двумя оставшимися ракетами, о прорыве и думать нечего.

Из окон здания вели прицельный огонь, отряд старателей вяло отстреливался – скорее для порядка, чем по существу. Ждали, когда замолкнут пулеметы. Сбоку бабахнуло – кто-то выстрелил из гранатомета, дым окутал верхнее гнездо. Третья ракета пошла с «вертушки» к последнему работающему орудию. Полетела пыль, и Серый увидел, как пулемет выскочил из окна и упал вниз. Готово! Теперь очередь за старателями, правда, еще один снаряд за военными остался, было интересно, как они поступят.

Вертолет пошел на очередной вираж, и вдруг белая полоса прочертила путь в обратном направлении – от крыши здания к вертолету: бандиты обстреляли летающий танк из гранатомета. Машина качнулась и в самый последний момент ушла от снаряда, едва не зацепив его хвостом. Серый смотрел на происходящее, открыв рот. Подобная ситуация явно не понравилась пилоту, и он ответил более чем адекватно: вниз одна за другой полетели сразу три ракеты, тот, кто стрелял в воздушный корабль, сильно разозлил военных. Крышу здания разнесло в щепки, в разные стороны полетели горящие обломки, а дымовая завеса заволокла верхний этаж, вынуждая защитников крепости спуститься вниз. В результате плотность огня из здания резко упала, что, безусловно, было на руку атакующим.

Все, коалиция свое дело сделала, даже перевыполнила план. Теперь надежда только на собственные силы, но без пулеметных очередей уже проще, хотя автоматные выстрелы не прекращались ни на секунду. А справа снова выстрелили из гранатомета, на этот раз в решетку стены, в то самое место, где группа атаки должна проникнуть на территорию объекта. Тут же заработали три пулемета из зарослей слева и справа от Серого. Один из защитников стоянки вывалился из окна – кто-то попал в цель. Началась вторая стадия операции. Пулеметы нещадно садили по окнам, не давая бандитам высунуться, двое старателей шмыгнули к ограждению, забрасывая за него гранаты. Семен периодически постреливал по зданию, но главным для него было другое – он просматривал ход операции. Еще двое проскочили к забору, потом еще двое.

За забор упало столько гранат, что там все должно было превратиться в щепки. Неожиданно оттуда прилетел ответный «подарок» – гранаты имелись и у обороняющихся, правда всего лишь РГ-5, граната малой мощности. Но атаку уже было не остановить: группа проникновения уже входила в периметр, и, когда граната взорвалась, ей достались только голые стены. За забором сразу зарокотали выстрелы – там добивали уцелевших после гранатной атаки бандитов.

– Пошли! – выкрикнул Семен и, пригнувшись, двинулся к забору.

Серый побежал за ним. Ответного огня уже почти не было. По прикидкам Серого, в результате вертолетного обстрела и первой фазы операции обороняющиеся потеряли как минимум половину бойцов. И огонь пулеметов с этой стороны был настолько плотным, что стрелять из здания по лесу становилось себе дороже.

Теперь обороняющимся нужно было держать вторую линию обороны – само здание.

Проникнув на территорию, Семен и Серый заняли позицию за полуразрушенным бронетранспортером, остальная команда расположилась вдоль забора. После короткой и неинтенсивной перестрелки несколько гранат полетели в окна первого и второго этажей обращенного к атакующим крыла здания. Из окон полетели «обратки», но Серый уже ждал этого: когда «Ф-1» упала в непосредственной близости от него, они вместе с Семеном выскочили на безопасное пространство, готовясь в случае необходимости открыть огонь по противнику. Под прикрытием мощного огня старатели начали продвигаться к стене здания, в одном из окон мелькнула фигура – раздался выстрел, и один из нападавших упал.

Серый на рефлексах зацепил бандита на мушку и выстрелил, прежде чем это сделали другие. Еще минус один! Семен тоже пошел в атаку, не прекращая стрелять. В числе первых Серый с напарником оказались у стены здания. Семен махнул рукой, давая приказ прикрыть его, и полез в окно, затем это сделал Серый, подоспели и остальные старатели, прикрывая их огнем.

И в этот момент что-то стукнулось о стену. Из коридора в последней попытке сопротивления была брошена очередная РГ. Граната закрутилась в метре от Семена и Серого, прыгать обратно в окно времени не было, поэтому Серый шагнул в другую сторону – на гранату. Потянувшись ногой, он по-футбольному отправил ее обратно в коридор. Раздался взрыв, из четверых человек, успевших забраться в комнату, зацепило только одного. Раненого оттащили в угол комнаты, Серый и Семен уже контролировали коридор через дверной проем. Еще один старатель с дробовиком наперевес ворвался в смежную комнату, но стрельбы не последовало – комната была пуста. И в этот момент где-то с противоположной стороны здания раздались выстрелы. На автоматные очереди ответили из пулеметов.

– Все, нарвались на Крока, – весело сказал Семен. – Бегут.

Еще несколько минут звучали выстрелы, отряд старателей выжидал, оставаясь на прежних позициях. Потом на руке Семена запищал ПДА.

– Ну вот, еще семеро на Крока налетели, ребята их зажали, теперь не выпустят, – прокомментировал он. – Четверо ушли еще до боя. Минимум трое в гнездах были, у забора – четверо, да человека четыре мы завалили. Уже двадцать два. Так что, может, здесь никого и не осталось.

Но Семен ошибся. Здание действительно оказалось почти пустым, при зачистке на этажах старателям никто сопротивления не оказал, потому что было некому: троих полумертвых мародеров старатели добили с благородной целью – чтоб не мучились, а вот в подвале кто-то забаррикадировался.

В подвал вел тяжелый металлический люк, створки которого были грубо запаяны ручным способом. Легким движением руки такой не спихнешь, но если устроить, например, направленный взрыв, крышка непременно даст трещину, и тогда захват подвального помещения – всего лишь дело техники.

Семен постучал прикладом автомата по крышке и, наклонившись к самому люку, позвал:

– Эй, ребята! Даю вам две минуты, чтобы открыть люк, или мы его взорвем.

– Семен, это ты? – прорвался сквозь заслонку голос.

– Крюк, ты что ли? – Семен даже подпрыгнул от удивления. – Давненько тебя слышно не было. Мы уж думали, ты подох.

– Не дождетесь, – ответил Крюк. – Я еще вас всех переживу.

– А ты оптимист. С каких это пор ты с мародерами связался?

Вместо ответа под люком заскрипел засов, несколько человек попятились подальше от крышки, только Семен остался на месте.

– Открывай, Семен, – раздался голос снизу, на этот раз он был гораздо тише.

Семен осторожно положил руку на крышку, но усилий не приложил. Крюк снова прокричал:

– Открывай, не бойся! Разговор есть.

Теперь Семен медленно и осторожно потянул крышку на себя.

– Отойди, парень, – шепнули Серому сзади.

Серый оглянулся – это был незнакомый лысый старатель. Видимо, Крюку не очень-то доверяли. Серый отдвинулся на метр назад, а Семен уже почти полностью открыл люк.

– Семен, слышишь? – Теперь Крюка было слышно гораздо лучше. – Я говорю, разговор есть.

– Слушаю тебя, Крюк.

– Ты знаешь, что такое ГВБ?

Серому эта аббревиатура ничего не говорила, а вот Семен, судя по всему, с такой штукой был знаком, потому что лицо его сразу стало серьезным. Слишком просто Крюк открыл люк, значит, козыри у него на руках действительно есть.

– Откуда он у тебя?

– Хороший вопрос, – захохотал бандит. – Что я получу, если отвечу на него?

– Я тебя быстро убью! – крикнул присевший сзади лысый.

– Ответ неправильный. Будет еще один такой же – взорву эту ферму на хрен вместе со всеми цацками.

– Дашь честный ответ – получишь от меня такой же, – предложил Семен.

– Идет, – согласился Крюк. – ГВБ мы отбили у группы умников, которые полезли в водонапорную башню около Новошепеличей. Перед тем, как ее в последний раз развалило.

Сердце Серого учащенно забилось.

Семен сделал знак Белому: уводи людей. Серый понял, что угрозы Крюка Семен воспринимает всерьез. Комната вокруг люка опустела через три минуты. Остались только Семен, Серый, лысый старатель и подошедший Макс. В здоровой руке он держал «магнум».

– А теперь ты мне ответь: сколько вас там осталось?

– Четверо, – ответил Семен. О том, что из Макса боец никудышный, он промолчал.

– И подумай, стоит ли моя жизнь ваших?

Семен выдержал паузу.

– И что ты предлагаешь?

– Ты даешь мне честное слово, что отпустишь меня, а я отдам вам подвал.

– Другие варианты?

– Другой вариант один: вы штурмуете подвал, мне, конечно, не устоять, но всех штурмовиков я утащу с собой. И все добро, что здесь находится, тоже. Оно вам надо?

– Я до сих пор не уверен, что у тебя есть Глубокий вакуум.

– Так в этом и заключается мое предложение: я даю тебе честное слово, что он у меня есть, а ты даешь слово джентльмена, что отпустишь меня. Если я соврал, ты с полным правом меня прикончишь.

Семен размышлял, но по его взгляду Серый понимал, что решение уже принято, осталось только его озвучить.

– Даже если я тебя не трону, я не могу гарантировать, что так же поступят остальные. Ты же знаешь, у тебя здесь мало друзей.

– Если ты скажешь им, что дал мне слово, они не ослушаются.

– Тогда они просто пойдут за тобой.

– Я знаю. Я не требую от тебя невозможного. Скажешь им, что я должен спокойно дойти до Свалки, а дальше пусть делают со мной что хотят.

– Хорошо, – ответил Семен. – Какие условия?

– Ты меня отпускаешь и даешь возможность унести все, что вместится в мой рюкзак, плюс АКМ. Обещаю взять не больше трех артефактов.

– Не многовато ли ты хочешь?

– Все, что останется, или ничего. Хорошая сделка.

– Все, что уместится в рюкзак, минус три вещи, которые я выберу.

– Минус две.

Семен уже хотел сказать: «Согласен» – и даже начал говорить, но Серый так резко схватил его за руку, что фраза оборвалась, а Семен едва не свалился вниз.

Серый подполз к Семену вплотную и зашептал ему на ухо:

– Мне нужна информация про Башню. Все, что он знает.

Семен молчал, глядя в глаза Серому.

– Ну что там? – не дождавшись ответа, Крюк занервничал.

– Хрен с ним, пусть будет две, – ответил ему Семен, – только есть еще одно условие. Тебе оно ничего не будет стоить. Расскажешь моему парню, как добыл у умников заряд.

– И про Башню, – шепотом добавил Семену Серый.

– И все, что знаешь про Башню.

Теперь пришел черед Крюка замолчать. Секунд двадцать от него не было ни слуху ни духу. Потом он ответил:

– Не вижу подвоха.

– А его и нет, – усмехнулся Семен, – просто один из моих ребят жутко интересуется Башней, зачем, я и сам не знаю.

– Ладно, – сказал Крюк. – Договорились. Я выхожу.

Крюк оказался высоким парнем лет тридцати, довольно крепкого сложения, с длинными грязными волосами черного цвета, узковатыми глазами и морщинистым лбом. Семену он улыбнулся как другу, с которым давно не виделся, – понимал, что слово начальника старательского лагеря что-то значит, и потому, пока Семен не прикажет, его не тронут. Семен на дружескую улыбку не ответил, но за протянутую руку Крюка подхватил. В руках тот держал большой походный рюкзак, набитый доверху, на плече болтался автомат «Абакан» – по меркам приграничной территории довольно дорогое оружие.

Семен без особых церемоний забрал у него рюкзак, вытряхнул все его содержимое на пол: во все стороны покатились коробки и герметичные контейнеры. Сначала Семен собрал с пола несколько упаковок с едой и запихал их обратно в рюкзак, но сделал это крайне неаккуратно, чем Крюк остался недоволен. Он выхватил рюкзак из его рук и стал укладывать пакеты по-своему.

Дальше Семен стал рассматривать контейнеры. Некоторые он аккуратно открывал, другие просто осматривал снаружи и протягивал Крюку. Когда от кучи скарба, что отсчитал себе Крюк, оставалась треть, в руки «таможни» попался контейнер необычной формы – приплюснутый цилиндр ярко-зеленого цвета и очень тяжелый. Когда Семен приоткрыл его, Серый мельком увидел несколько стеклянных пробирок, закрытых пробками, на каждой пробирке – печать и надпись на латинице. Прочитав что-то на дне контейнера, Семен отложил его в сторону:

– Это тебе не нужно, – сказал он, и Крюк согласно кивнул: мол, этого и ожидал.

Второй ненужный, по мнению Семена, Крюку предмет обнаружился в самом конце осмотра – обычная на вид коробка с красным крестом. Спокойно наблюдавший за досмотром Крюк усмехнулся, когда старатель извлек из нее обычную флешку с двумя красными пометками на поверхности.

– Откуда у тебя это? – спросил Семен.

– Выменял на «золотого сома», – честно ответил Крюк. – Твоего человека они убили на месте, но я не имею к этому никакого отношения. Ты знаешь, я врать не стану.

– Я это заберу, – сказал Семен и махнул Крюку рукой, – остальное твое.

В помещении между тем стало людно. Дождавшись удачного окончания переговоров с Крюком, старатели возвращались в здание.

Несколько молодых и не очень молодых, но не слишком опытных старателей глядели на него с явным любопытством, так смотрят провинциальные прохожие на заезжую звезду телеэкрана, свалившуюся на них как снег на голову. Бывалые же старатели, вроде Белого, Кули и Крока, относились к нему с откровенной злобой, а старатель по имени Шурик сжимал автомат до побелевших в костяшках пальцев.

Крюк между тем, не обращая ни на кого внимания, закончил подбирать с пола остатки того, что мог унести: магазины к автомату, несколько гранат, аптечек и неизвестных Серому артефактов.

– ГВБ где? – недовольно спросил Семен.

– Там, – ткнул пальцем в лаз Крюк. – Не потащу же я его с собой, он тридцать килограммов весит.

Около Крюка уже образовалось плотное кольцо из старателей, создавалось ощущение, что каждый из них хочет прикончить Крюка лично, если тот какими-либо своими действиями даст к этому повод. Крюк выражал полное безразличие к происходящему. Даже на толчок вставшего за ним лысого стакера отреагировал слабым движением указательного пальца: мол, не надо.

Между тем Семен и еще несколько человек вовсю шарили по подвалу отвоеванного здания, и по их довольным возгласам Серый понял, что охота оказалась удачной. Вскоре на поверхность подняли баллон, похожий на пятилитровый бочонок пива. На боковой поверхности мелкими буквами было что-то написано – Макс, Семен и еще двое парней долго разбирались в надписях и разглядывали кнопки на дне бочки.

– А как она работает? – спросил наконец Семен.

– А я знаю? – с отрешенным видом проговорил Крюк.

– А как же ты хотел нас схлопнуть? – разъярился командир лагеря, но на Крюка это совершенно не подействовало.

– А я и не говорил, что знаю, как его взорвать. Я дал тебе слово, что он у меня есть. О том, что я знаю, как он работает, речи не было, – теперь Крюк уже веселился вовсю, он бы, наверное, и заржал в полный голос, но благоразумно сдержался, потому что тогда бы его точно отлупили.

– Тут кодовый замок, – сказал Макс. – Он его не может знать.

– А ты дал в ответ слово, – продолжил Крюк, – что я спокойно уйду.

– Зато я не давал тебе слова, что никто не пойдет за тобой, – прошипел Семен, недовольный тем, что его обвели вокруг пальца на глазах у всего лагеря. Выходит, можно было Крюку ничего не отдавать – сам бы сдался. – Вали отсюда! Быстро вали, пока я не взял грех на душу!

– Грех хромого человека в Зону выгонять, – вяло процедил Крюк. – Нога у меня после собаки еще не зажила, потому и к мародерам пришел – больше идти было некуда, свои ведь в спину готовы стрелять.

– Свои тебе эти вот! – Крок махнул рукой на тело мертвого бандита. – Мы их сегодня сладко угостили, и до тебя, значит, очередь дойдет.

– Что, неужели раненого выгоните? Семен, ты ж у нас закон чтишь, а по закону что? Если раненый старатель просит помощи, то выгонять его грех!

– Так то старатель! – упавшим голосом сказал Шурик.

Серый понимал, что Крюк опять что-то выгадал по каким-то неписаным старательским правилам.

– А меня пока от старателей никто не отлучал, так, кажется? А то, что вы мне предъявляете, так это только ваши домыслы, не подкрепленные никакими доказательствами. Вот выйдем в чистое поле, там Зона сама решит, кто из нас прав, а пока я такой же старатель, как вы. Неудачники! Вы потому меня и ненавидите, что я завсегда лучше любого из вас был, так что как минимум день у меня еще есть. Рана на ноге до завтра будет гноиться, и покуда это так, выгнать вы меня не имеете права.

Только теперь Серый заметил, что Крюк немного припадает на правую ногу. Вот почему он не ушел с остальными бандитами и не нарвался вместе с ними на засаду, устроенную Кротом.

– А ты покажи ногу-то! – потребовал Лысый. – А то, может, ты картину гонишь.

Крюк довольно ловко подтянул вверх штанину, обнажив грубо зашитую толстыми нитками рану чуть выше голеностопа, даже сквозь защитную повязку из медицинской пены проглядывали почерневшие края мышцы, порванные какой-то тварью.

– Чтоб Крюка собаки порвали, где ж это видано? – подал голос кто-то из стоявших позади Серого старателей. – Теряешь квалификацию.

– А я считаю, что очень даже легко отделался, – ответил Крюк. – Если б меня собаки не порвали, я бы сейчас вместе с Боцманом и его гоблинами лежал, а так, видишь, и жив пока, и на ночлег есть где остаться.

– Слышь, Семен, надо его запереть до завтра, – посоветовал все тот же голос.

– Точно, – оживился Шурик. – Этого нам закон не запрещает.

– В чулан его! – подхватило несколько голосов.

Крюк молча поднялся, закинул на спину рюкзак, взял автомат.

– До завтра мне и чулан подойдет. Хоть высплюсь раз в жизни.

– Ага, в последний, – поддел Шурик.

– Надо было у него «сердце» отобрать! – сказал Лысый. – А то он завтра как огурчик будет.

– Хитрая сволочь! – подал очередную реплику голос с галерки. – Специально «пробы» и «флешку» взял, чтобы мы на артефакты внимания не обратили.

– Ну что, мне вас долго ждать? – устал от пустой болтовни Крюк. – Говорите, куда идти.

– Он мне еще рассказ про Башню должен, – напомнил Серый.

– Ах да, – вспомнил Семен. – Вот посадим в чулан, тогда и поговорите. Сева, отведешь?

– С удовольствием. Только пусть оружие сдаст, – ответил один из незнакомых Серому старателей.

– Точно, Крюк, автомат скинь, – подхватил Лысый.

Вместо ответа Крюк показал Севе средний палец, и Сева непременно вцепился бы ему в глотку, если бы сзади его не схватили за руки Шурик и Макс.

– Тише-тише, успеем еще, – успокоил его Шурик.

– Успокойся, Сева, никуда он не денется, – поддержал его Крок. – Он свое получит.

– Да ладно, не дурак же он здесь с нами воевать, – подал голос Лысый. – Не сбежит.

– Я его на ночь с автоматом не оставлю! – кипел старатель. – Я его тогда лучше сейчас пристрелю.

– Я вам автомат отдам, а вы мне боек подточите? Ищите дурака! – отмахнулся Крюк. – Запрете, и хватит с вас. Рюкзак при мне останется.

– Тогда пусть в ящике оружие оставит, – не унимался Сева. – А ящик в каморке под замок запрем, чтоб он до него добраться не мог. А когда уходить будет, Семен ему ящик откроет.

– Так тебя устроит? – спросил Семен. – Для всеобщего спокойствия.

– Ладно, – махнул рукой Крюк. – Ящик у меня на глазах будет, а ключ – у Семена. Так выйдет по справедливости.

– Веди, – скомандовал Семен Севе. – Серого с собой возьмешь, пусть побеседует, если ему так интересно.

Здание было прекрасно знакомо старателям, это Серый понял по тому, как уверенно они ориентировались в обстановке. Крюка повели в одно из подвальных помещений, освещенных электрическими лампочками, питавшимися наверняка от вечных батареек. Конвой опальному старателю составили Сева, Крок, Шурик и Лысый – похоже, эта четверка была зла на Крюка больше других.

Крюка определили в маленькую комнатку, судя по всему, служившую для подобных дел – здесь валялись спальные принадлежности в виде двух стареньких протертых одеял, импровизированной подушки из тряпок, и раскатанного рулона мешковины, служившей пленникам подстилкой. В этой части подвала вообще было сыро и промозгло и, кроме тусклого электрического света лампочек, других источников тепла и уюта не наблюдалось, однако Крюка это совсем не смутило. Он с удовольствием повалился на мешковину, сложил рядом оружие и рюкзак и принялся ждать, пока Крок и Шурик не приволокут в чулан деревянный ящик с толстыми стенками, чтобы временно обезоружить Крюка. Крюк аккуратно уложил в него свои пожитки, за исключением нескольких банок тушенки, пачки хлебных сухарей, ложки и нескольких аптечек. Кроме того, при нем осталось два контейнера с уложенными внутри артефактами, скорее всего, тем самым «сердцем», которое Крюк хитро оставил при себе, и еще чем-то полезным для него в данный момент.

– Кто останется его охранять? – спросил Сева, запирая решетку на замок.

Слова относились прежде всего к Шурику, Кроку и Лысому, Серого в расчет никто не брал – слишком зелен он для охраны Крюка, да и нужной степени доверия молодой старатель пока не заслужил. Серый, конечно, показал себя в бою с лучшей стороны, но кто знает, может, он знакомец Крюка и пришел сюда, чтобы ему помочь, в Зоне всякое случается – видимо, так рассуждал Сева.

Вот только с охранниками у Севы вышла промашка: желающих охранять Крюка среди бывалых старателей не нашлось. Серый сначала подумал, что они просто боятся оставаться с ним один на один, но очень скоро все встало на свои места: причина оказалась настолько банальна, что Серый о ней сначала даже не подумал. Наверху начинался дележ награбленного, и, хотя добыча делилась поровну на всех, кто принимал участие в налете на гнездо бандитов, всегда оставались недовольные своей долей. Семен на правах главного делил добычу на равные по стоимости части, потом он же определял, кто и какой вклад внес в процесс завоевания ценностей, и раздавал номера выбора, от которых зависело, каким по счету ты будешь выбирать свою долю. Вот тут-то и была зарыта собака.

Каждая кучка была примерно равна по стоимости, но нужность ее конкретному старателю в конкретный момент могла сильно различаться. Дело в том, что очень часто старатели работали в Зоне под заказ, то есть искали для конкретного покупателя конкретный артефакт, отчего стоимость его резко возрастала, иногда в десятки раз. И если такой артефакт оказывался в одной из кучек, приготовленных для разбора, то желание заполучить именно эту кучку было для старателя естественным. Или, например, автомат может стоить столько же, сколько и две сотни патронов, а, спрашивается, зачем тебе еще один автомат, если он у тебя уже есть, а с патронами к нему как раз напряг? Сдавать «машинку» бармену за цену в десять раз меньше номинальной – это почти что потерять всю добычу, а таскать оружие с собой, пока на него найдется покупатель – слишком большой шик по местным меркам, здесь лишний груз – это всегда потеря в маневренности, а значит, в деньгах. С другой стороны, у кого-то автомат уже дышал на ладан, и получить новенький АКМ, в смазке, добытый в крестовом походе, гораздо выгодней, чем покупать у скупщика по тройной цене.

Иногда количество желающих получить одну и ту же кучку достигало нескольких человек, и порой дележ превращался в кровавую свару со стрельбой и человеческими жертвами. Семен первым придумал и ввел в дело такой способ дележа, который все посчитали честным. Показал себя с лучшей стороны – забирай, что тебе нужно. Впоследствии, если кто-то предложит тебе поменяться на выгодных для тебя условиях, хочешь – соглашайся, хочешь – нет, никто в спину стрелять не станет. Вот только был среди правил дележа один интересный пункт: если в момент дележа кто-то отсутствует по уважительной или не очень уважительной причине, например, ранен или вышел по нужде и в данный момент не может сделать выбор сам, то это право перепоручается Семену, который хоть и выберет честно самую ценную, по его мнению, часть добычи, но навряд ли угадает нужную.

Поэтому поучаствовать в разделе лично желали все четверо старателей, включая Севу. После короткой перепалки Шурик внес неожиданное предложение:

– А может, Серый его покараулит? Ему с ним как раз побеседовать надо, вот пусть и беседуют себе на здоровье.

– Ага, Серый в дележе первым номером будет, он сегодня будь здоров воевал, нескольких человек от смерти спас, – ответил Сева.

– Так он же в Зоне второй день, – парировал Шурик, – у него, небось, еще и потребностей особых нет, ему все с пользой будет. А Семен уж его не обидит.

– Точно, Серый, – влез Крок, – у тебя автомат есть, а всего остального нет, так что мы скажем, пусть тебе Семен что-нибудь стоящее подберет, тебе ж все равно покупать старательский набор придется. Так лучше уж здесь, чем у бармена втридорога.

– Да мне все равно, – сказал Серый, – у меня даже автомата нет, этот мне Макс дал на время.

– Да автомат тебе еще дадут, – отрезал Крок, – мы там прикинем, что тебе в добро будет, в обиде не останешься. Ты скажи, в целом ты согласен на такой расклад?

Логика в их словах была, поэтому Серый уже хотел было согласиться, поставив условие, чтобы ему непременно дали и патроны к автомату, поскольку пустой ствол здесь ни при каких условиях не нужен, но Сева снова не дал ему высказаться:

– Нет, опасно его с Крюком оставлять, эта сволочь все, что угодно, придумать может.

Развалившийся на полу комнаты Крюк на это замечание отреагировал – поднял голову и, сверкнув глазами, ответил:

– Ты на себя посмотри, кретин.

– Ладно, ребята, идите, – прекратил спор Макс, – я с Серым останусь, присмотрю за ними. С меня сегодня боец был не ахти, так что мне там все равно делать нечего. А Серому патронов побольше возьмите, они всегда в цене. И гранату, если будет.

Такой поворот событий устраивал всех, и старатели с радостными воплями устремились наверх.

– Давай спрашивай, что ты хотел, пока ушей лишних нет, – посоветовал Макс Серому. – Здесь иная информация тоже денег стоит, так что чем меньше человек ее узнает, тем она полезней.

– Это точно, – подтвердил через решетку Крюк, – давай спрашивай, да я спать лягу. Завтра намечается большая охота, вот твой друг знает.

Серый какое-то время собирался с мыслями, не зная, с чего начать.

– Ты резину-то не тяни, – поторопил Макс, – спрашивай, да и пойдем, у нас еще тоже дела есть.

– Не стесняйся, – подзадорил Крюк.

– Все, что знаешь о башне, – осторожно начал Серый. – Что вокруг, много ли зверья?

– Странные вопросы задаешь. – Крюк размышлял всего секунду. – Старая водонапорная башня – на вид ничего особенного, но много раз падала, а после каждого выброса опять как новая становилась. Аномалий вокруг навалом, место гиблое. Ты, вон, у кореша спроси, он тебе не хуже меня расскажет.

– Кореш около Башни никогда не был, а ты был.

– Всего один раз. А вот был среди наших один чудак – Фермером звали. Слух у него был идеальный. Мог за километр услышать, кто стреляет, где, сколько народу и кто победил. А потом ходил к полю боя и собирал то, что не смогли унести оставшиеся в живых. И неплохо жил, потому что к месту схватки всегда приходил первым. Остальные старатели от стрельбы подальше бегут, а он, наоборот, – туда. В общем, встретил я его как-то около Проклятого леса, и он мне говорит, что недалеко от башни пять минут назад вертолет умников гробанулся. Выстрелов он не слышал, значит, дело в аномалии, а не в людях. Не хочу ли я с ним сходить помародерствовать.

Ну и пошли мы. Действительно, научно-исследовательский борт, не знаю, что уж они там искали, но погибли все четверо. Мы, что могли унести, собрали и ушли. Фермер мне ГВБ отдал за мою долю, так что никакого криминала.

– Башня от Янова недалеко?

Макс, жевавший конфету, чуть не подавился. А вот Крюк отреагировал довольно спокойно:

– Ну, это как посмотреть. А что?

– Раз ты ходил за Рыжий лес, сможешь довести меня до станции Янов? – спросил Серый.

– Чтобы пойти к Припяти, надо иметь веские причины. А чтобы заставить меня провести тебя к ней, еще и много веских доводов. Они у тебя есть?

– Э, фраер! – одернул Серого Макс. – Хочешь, чтобы они тебя рядом с ним положили? Его же завтра завалят, когда он до Свалки дойдет. Хочешь рядом лежать?

– Ну, это мы еще посмотрим, кто кого, – философски ответил Крюк.

А до Серого вдруг дошло, что имел в виду Крюк, когда говорил про большую охоту. В этой охоте дичью будет Крюк. Он пока еще ничего не выиграл, а только взял паузу в игре, где ставкой будет человеческая жизнь, его жизнь. Этакое сафари, где будут догонять его, причем силы будут заведомо не равны, а точнее, шансов на спасение у Крюка почти нет, и он это прекрасно понимает. Все, что ему удалось сделать, это выиграть время и сохранить артефакт «сердце», который поможет ему привести в нормальное состояние ногу и на долю процента повысит его шансы на спасение. Это что же такое должен был сделать Крюк, чтобы на него ополчилась вся старательская братия?

А Макс между тем схватил Серого за куртку и потянул за собой в угол, остановился так, что решетка, за которой сидел Крюк, ему осталась видна, и, приперев Серого к стенке, зашептал:

– Ты что творишь! Я тебе что сказал, спрашивай, а не предложения вноси, понял?

– Он может довести меня до Янова, от водонапорной башни это всего в трех километрах.

– Он тебя до могилы доведет. Крюк уже почти что мертв, так что на него не надейся. А водонапорная башня от станции хоть и близко, только их вся Припять разделяет, а ее обходить в пол-Зоны станет. Но в одном ты прав…

Макс, успокоившись, отпустил куртку Серого.

– В Зоне напролом переть нельзя, а то без головы останешься. Если ты собрался идти к Изумрудному со мной, то слушай меня. – Макс выждал, найдется ли у Серого что-либо возразить, но тот промолчал. – Сейчас они добро делить закончат – тебе замену пришлют. От меня не отходи, делай все, как я скажу, без лишних вопросов. Понял?

– Понял.

– Ну, вот и славно. – Макс покосился на лестницу. – Все, а теперь сиди и молчи, с Крюком больше не разговаривай.

Крюк в разговоры больше и не вступал, лишь один раз поинтересовался, закончен ли допрос, и, получив утвердительный ответ, отвернулся к стене.

Серому пришлось провести полчаса в раздумьях. Макс молчал, за это время он перевязал себе руку, лишь однажды обратившись к Серому за помощью – нужно было придержать конец бинта. Когда сверху послышались шаги, Серый вздохнул с облегчением, поскольку молчание ему порядком надоело, а вопросов накопилось выше некуда.

– Вот это добыча! – радостно потирая руки, сбежал по лестнице Лысый. – Что за день сегодня такой удачный – тьфу-тьфу, не сглазить бы! – и Крюка взяли, и добычу подняли.

– Ладно, давай карауль его, – сказал Макс, направляясь к лестнице.

– Мы вам там по доле отложили! – крикнул вдогонку старатель.

Наверху дележ награбленного уже подошел к концу, довольные бродяги рассовывали по закромам свою часть добычи, некоторые прямо тут, на месте, обменивались товаром или продавали его друг другу – дело обычное. Семен и еще несколько приближенных к нему старателей, вроде Белого, упаковывали добрую часть припасенного бандитского барахла, в основном оружие, патроны, аптечки и еду. Серый сразу догадался, что это общак, куда попадали особо ценные и неделимые вещи. Общак принадлежал всем старателям лагеря, на эти ценности жили те, кто присматривал в лагере за порядком, лечили нуждающихся, оплачивали услуги Доктора, закупали необходимый инвентарь и оружие. С необходимостью сдавать в общак часть добычи никто не спорил, но, помимо этого, при налетах на бандитские группировки существовало еще одно правило: десятина боевого крещения.

Когда молодой старатель шел в бой первый раз в жизни, имелась в виду только жизнь внутри периметра, ему полагались некоторые подъемные, а если быть точным, десятая часть от того, что заработал в набеге каждый старатель. Иногда доля получалась не слишком большой, иногда достаточной для безбедного начала существования в Зоне, сегодня же она была просто огромной. Серый получил немало: в его кучке оказались АК-74 в почти идеальном состоянии, пять полных рожков к нему, два артефакта – «ломоть» и «райский цветок», ПМ и обрез охотничьего ружья с целой кучей патронов к обоим, пистолет «Форт» с четырьмя магазинами, две гранаты РГ-5, одна оборонительная Ф-1, новенький ПКДА, правда, самый что ни на есть простенький, четыре аптечки, три пачки антирадиационных таблеток и полный рюкзак еды. Вдобавок еще ему и десятина причиталась.

И без того немалая доля стала расти на глазах, когда к старателям обратился Макс:

– Так, братва, не расходитесь. У Серого сегодня боевое крещение – он свою долю честно заработал.

– Далеко пойдешь, братан, ты сегодня круче Семена воевал, а это трудно. – Крок отсчитал десятину. – Честно заработал, держи.

Около рюкзака Серого он аккуратно сложил часть награбленного, какую именно часть, каждый старатель был волен выбирать самостоятельно, поэтому десятина Серого стала складываться в основном из распространенных и оттого дешевых пистолетов ПМ, патронов к ним и прочей легкодобываемой ерунды. Серый вопросительно посмотрел на Макса, но тот успокаивающе кивнул: все в норме.

К рюкзаку стали сбрасывать добро – честно, десятую часть.

Нажитое в результате первого боя добро Серого росло на глазах, Серый даже испытал неудобство перед остальными за столь большую добычу: в итоге набралось семь обрезов охотничьих ружей, три пистолета-пулемета HK MP5N-K, еще шесть «Фортов», прекрасный образец семейства пистолетов «беретта» с емким магазином в двух экземплярах, один «кольт», три ПМ, немного патронов к автомату, аптечки, противорадиационные таблетки, еще два ПКДА и целая куча еды. При желании этим можно было вооружить целый взвод, но, к сожалению, у Серого пока был только один помощник, а лишнее оружие предстояло продать. И вдруг он завертел головой во все стороны:

– Ребята, а с нами же еще один молодой старатель был, ему ж тоже надо часть десятины отдать, он же тоже в первый раз… или его убили?

– Да живой он, – ответил Крок, – только десятины не заслужил. Как мародеры стрелять начали, так за кустами и пролежал, ни разу не выстрелил. Так что вся десятина твоя по праву.

– А что теперь с ним будет?

– Не знаем, мы ему не няньки, чтоб за него решать. Знал, куда идет, так что пусть теперь сам думает, что дальше делать.

– Как-то не по-человечески это.

– А что здесь по-человечески? Здесь – Зона, а она человека не любит. А если каждому, кто от страха в кустах прятался, десятину отдавать, так себе ничего не останется.

– Да ладно, не волнуйся ты за него, – успокоил Семен. – Многие так начинают, а потом до центра Зоны добираются. Не дадим пропасть, на то я здесь и поставлен.

Пока Семен расставлял посты, старатели обедали, травили байки, играли на неизвестно откуда взявшейся гитаре, пили водку и продолжали меняться добром. Охранять объект осталось около полутора десятка старателей, вряд ли разгромленные бандиты так скоро мобилизуются, чтобы попытаться отбить потерянный аванпост, но все-таки такой возможности никто не исключал. Выставив нескольких наблюдателей, Семен отдал распоряжение остальным прочесать местность на предмет тайников и закладок, в которых могли содержаться особо ценные артефакты и оружие. Чес шел полным ходом, а Крюка остался охранять Крок.

Данилу Серый нашел во дворе, тот стоял чуть поодаль от входа и неумело мял в руке сигарету. Видно было, что курение для него занятие новое и незнакомое, оттого после каждого затяга он сдавленно кашлял.

– Курить в Зоне – последнее дело, – Серый сказал это поучительно, но без лишнего пафоса.

Данила лишь махнул рукой в ответ.

– Нет, я серьезно, – продолжил Серый. – Во-первых, это дорого, во-вторых, запах табака всяких тварей приманивает, так что курить в Зоне – накладно вдвойне.

– А еще курить – здоровью вредить, так что ли? – сказал Данила, усмехнувшись. «Раз шутит, стало быть, не все еще потеряно», – решил Серый.

– Данила, ты б правда курить не начинал, неподходящее это занятие для старателя.

– Да какой я старатель? – Данила бросил недокуренную сигарету, что в Зоне считалось непозволительной роскошью. – Я с собой специально сигарету взял, решил, что как только первого монстра завалю, обязательно попробую, что это такое. Я ведь ни разу в жизни не курил.

– И не начинай, а монстра еще успеешь завалить.

– Да не в монстре дело, понимаешь? Я ведь не испугался! Я просто не смог выстрелить в человека, посмотрел в прицел и понял, что сейчас его убью, и не смог нажать на курок.

– Это не человек, это бандит, мародер, он, не задумываясь, нажимал на курок, когда грабил старателей.

– Нет, Серый, он человек. Он плохой человек, но человек.

– А они по тебе стреляли?

– Еще как.

– Так чего ж ты не ответил? Или ты из тех, кто подставляет вторую щеку, когда ударили по первой? Здесь война, Данила, причем не война с монстрами, а война, прежде всего, между людьми.

– Значит, мне здесь не место.

– Поедешь домой?

– Нет у меня дома. И уезжать мне отсюда некуда. Так что буду как-нибудь здесь.

– Может, Семен тебе найдет какую-нибудь мирную работу в лагере. Ты кем был в мирной жизни?

– Студентом.

– Что изучал?

– Математику. Да я и проучился-то всего два курса. Не студент, а одно название.

– Ну, тогда научись еду готовить, будешь в лагере поваром, повара в любое время и в любом месте – первые люди.

– Да нет, – Данила гордо покачал головой, – унизительно. Не хочу.

– И что будешь делать?

– Может, к ученым пойду. Глядишь, подыщут мне какое-нибудь дело. У периметра не останусь.

– Вот, держи. – Серый поставил к ногам Данилы рюкзак с добром: обрез ружья и ПМ с патронами, новенький ПКДА, свою куртку, полученную утром у Макса, несколько аптечек и антирадиационных наборов.

– Не надо, я не возьму, – запротестовал Дан, но Серый отрезал:

– Бери, говорю. Старателю нужно в Зоне с чего-то начинать. Ты же старатель?

– Да какой я старатель?..

– Старатель, старатель. Раз сюда пришел, значит, старатель, здесь все – старатели. Бери, мне от этого тоже польза будет.

– Какая?

– Говорят, Зона все видит, за каждый поступок плюс или минус ставит, так что будем считать, что я перед ней выслуживаюсь.

– Ладно, спасибо, Серый.

– Только там магазин к ПМ всего один, ты еще себе на патроны сменяй, ладно?

Данила кивнул.

– Ладно, бывай, старатель! – Серый по-дружески стукнул Данилу по плечу. – А то, что ты в людей не стреляешь, может быть, даже лучше. Зона, она все видит, так что тебе это тоже зачтется.

– Спасибо за все, Серый.

Макс поджидал Серого на выходе из здания и, когда он появился, схватил за рукав и потащил к баррикадам из полуразрушенной техники, за которыми можно было укрыться от лишних глаз.

– Часть оружия придется здесь загнать, – быстро заговорил он. – Отнести все к бармену за одну ходку не получится, а ходить два раза времени нет. Можно, конечно, нычку сделать, но, во-первых, могут проследить и все выгрести, а во-вторых, деньги нам сейчас не помешают.

– А может, старателя этого зеленого попросим помочь, Данилу? Ему все равно налегке идти, а так мы ему заплатим и сами в выигрыше останемся.

– Так, ты мне тут детский сад не разводи, не хватало нам еще всяким сосункам сопли подтирать. Здесь у нас так: либо в Зону идти, либо с молокососами нянчиться. Ты его сейчас один раз пригреешь, а потом не будешь знать, как от него отделаться, станет за тобой, как за мамкой, таскаться.

– Что же с ним будет?

– Если ум есть, найдет себе занятие в лагере.

– А если нет?

– Не задавай дурацких вопросов!

– Ладно, проехали. Что ты придумал по нашему делу?

– Есть одна идея насчет проводника.

– Крюк?

– Он самый, только делать надо все очень аккуратно, иначе, если наши узнают, они нас с тобой на ленточки порежут.