В те времена мы — драконы, люди и волшебники — жили недалече. Терпеть друг друга не могли, конечно, но приходилось соседствовать. Ведь кроме отличий во всём (разве может такое недолговечное и несовершенное существо, как человек, сравниться с венцом творения — драконом?) были у нас и общие повадки. Как и волшебники, драконы предпочитали селиться уединённо, чужаков у себя под боком переносили с трудом и обожали пакостить всем окружающим. Особенно обычным людям, не способным к сопротивлению. Валькирикова Башня стояла отсюда неподалёку — всего полдня лёту — и граничила с моими собственными владениями, расстилавшимися от Змиева Болота (остатки его и сейчас можно найти у Развилки Трёх Дорог) до этого самого замка, где и было моё логово. Хозяина крепости, весьма самонадеянного рыцаря, я победил в относительно честном (Дранг саркастически усмехнулся) бою и сожрал, по вашему летоисчислению, лет за двести до того, захватив на правах победителя его жилище. Потом разогнал всякую мелочь из нашей драконьей породы и зажил припеваючи. Окрестные крестьяне — мои вассалы — приносили мне ежедневную дань: поросёнка, телёнка, пять кур и бочку браги. Лес в избытке снабжал дичью, а когда возникало желание похулиганить, я, никого не спрашивая, летал в соседние угодья и сжирал всё, что мне хотелось. Копил по нашему драконьему обычаю золото и собирался прожить столь же счастливо ещё пару-тройку тысячелетий.

А с Валькирикой я враждовал, конечно. Во-первых, она колдунья была сильная и, если ей удавалось меня выследить в своём Волшебном Округе, спуску не давала — пару раз еле хвост унёс. Во-вторых, она была девица, а к девицам мы, потомки Великого Перводракона, испытываем особенные чувства. Даже сейчас, когда при всём желании я не могу самостоятельно выбраться в реальный мир, глядя на какую-нибудь смазливую принцессу, невольно начинаю строить планы по её похищению. А в те времена в моём Дранг-замке (то есть прямо тут) иной раз сидело с полдюжины девиц разного достоинства и бегало втрое больше маленьких драколюдов и драколюдин. Не видели никогда? И не увидите теперь. Всех давно или извели, или прогнали в Волшебный Мир. Но самым желанным трофеем для любого Магического Ящера являются девицы-принцессы и девицы-волшебницы. Почему? Ну, с принцессами вообще ясное дело: сумевший покорить принцессу дракон приобретает права на престол, а его дети могут стать королями в мире людей. Такие драколюды от людей внешне практически не отличаются. (Кстати, и ты, Фаэтина, на одну шестнадцатую драколюдина). С волшебницами тоже неплохо — от них на свет частенько появляются самые натуральные драконы и драконицы, да и семейная жизнь протекает весьма интересно и насыщенно. Скучать с ними не приходится: постоянно надо заботиться о том, чтобы тебе не оторвали голову в собственном логове. Например, моя мамаша, волшебница Змеелюбка, моему отцу — дракону Огнежогу Самонадеянному в порыве ревности вырвала язык, обломала крылья и триста лет держала на цепи в будке у дома в качестве сторожевого змея.

Так что и я, влекомый дурной наследственностью, на Валькюру имел самые откровенные виды и всячески подстерегал возможность захватить колдунью в плен. Но, как ни обидно, поход Проныруса и Валькирики за снулем в Волшебный Лес банально прозевал. В буквальном смысле слова. Объелся и проспал. Накануне слетал в какое-то заморское княжество (не помню уже, как оно называлось), разорил деревню, разогнал отряд бестолковых рыцарей и сожрал то ли двадцать восемь, то ли тридцать баранов за один раз. А потом ещё и в местном кабаке всё пиво вылакал — бочек семь, наверное. Вы бы видели рожу трактирщика, которого я заставил себе прислуживать! К сожалению, после такой обильной трапезы пришлось мне три недели отсыпаться у себя в замке.

Так что появление в Башне соперника стало для меня неприятным сюрпризом. А наличие Большого Снуля вообще исключало возможность нападения на волшебницу в её жилище. Ведь вы, снули, не просто «спальные мешки», но и своего рода талисманы-хранители, не хуже домовых! И так-то я каждый раз после визита во владения Валькюры крылья штопал, а теперь вообще никаких шансов не осталось. Пришлось мне, поскрежетав зубами, свои драконовские намерения отложить. Но пристально наблюдать за обитателями Волшебной Башни я всё же не перестал. А вдруг что-то изменится? Тем более что жили колдун с колдуньей в первое время не шибко дружно. Валькирика привыкла командовать всем и вся, а Пронырус нет-нет да и выкидывал очередное «коленце» в своём стиле и к тому же пытался отвоевать себе равные права с хозяйкой. Если бы не снуль, которого сгоряча оформили в качестве общего имущества, складывающаяся волшебная семья вообще вряд ли продержалась бы до весны.

Как я следил за волшебниками, спрашиваете вы? Гы-гы! Есть у нас, драконов, свои собственные секреты. И открывать их снулям и людишкам я не стану.

Так или иначе, но в последних числах месяца опрелля, как только распустились первые цветы на ветвях вишен и яблонь, а мохнатые шмели, тихо и счастливо жужжа, повыползали из своих зимних норок, Большой Снуль проснулся. Подвешенный в углу Заклинательной Залы (в обитаемых людских жилищах вы, зверюшки, всегда по углам висеть предпочитаете, а в необитаемых — по чердакам), «меховой мешок» особенно глубоко вздохнул и, разом разжав когти на ушах и хвосте, с глухим шумом шлёпнулся на пол. Событие это не прошло незамеченным для хозяев. Через минуту зверя уже ждала целая кадушка тёплого молока, миска прошлогоднего мёда и горшок патоки, а Валькирика и Пронырус суетились вокруг, стараясь чем-нибудь угодить драгоценному соне.

— Как тебе спалось, наш милый снуль? Приятны ли были наши сны? — поприветствовала его волшебница, как только зверь откушал предложенные вкусности.

— Благодарю, спалось неплохо, сны были интересные. И за угощение спасибо. Следующей осенью приду к вам сам. А пока — до свидания. Как вкусно цветочками с садов пахнет! — Большой Снуль, прижмурив глазки, с шумом потянул носом воздух, встряхнулся, сложил уши и хвост на спину, выставил вперёд толстые короткие лапы, выгнул спину, сладко потянулся и неторопливо направился к выходу.

— Постой-постой! Куда это ты собрался? — всплеснула руками волшебница. — Ты теперь — наше общее домашнее волшебное имущество, точнее, «снуль-компаньон»! Поэтому должен жить у нас постоянно.

— С чего бы это? — удивился снуль. — Холода кончились, сам я спать больше до глубокой осени не буду. Ни днём, ни ночью. Кроме того, я никакое не имущество! Я сам по себе. Не собака и не кролик, а свободный лесной снуль. Если хотите считаться моими хозяевами, я не против. Но в остальном меня не ограничивайте. А то возьму и не приду к вам в дом на следующую зиму.

— То есть как не придёшь? — возмутился молчавший до того Пронырус. — Ты не сам здесь очутился. Мы тебя добыли в лесу. Так что ты — наш охотничий трофей и обязан нас слушаться!

— Если бы я вас не пожалел и сны ваши мне не понравились, вы бы меня никогда из лесу не вывезли! — недовольно хрюкнул соня. — Да и сейчас не удержите. Магия на меня не действует, а собственных силёнок, чтобы остановить снуля, вам не хватит.

Зря он такое сказал. Правда, его можно понять — был он ещё полудикий, в людях не особенно разбирался и их скверного нрава (немногим лучшего, чем наш, драконий) не учитывал. А уязвлённая таким пренебрежением Валькирика, что называется, «закусила удила».

— Не удержим, говоришь? Ну что ж, дружок! Попробуй-ка выйди! — девица злорадно рассмеялась и хлопнула в ладоши. — Никакой магии против тебя не потребуется. Я за зиму прочитала о снулях всё, что только смогла отыскать в своей библиотеке, и отлично знаю теперь, чего вы боитесь больше всего на свете. И не забывай, что я — у себя дома. Поэтому даже в твоём присутствии могу ворожить вполне свободно.

Повинуясь команде волшебницы, из кладовки в залу торопливо влетел огромный старинный шкаф — весь пыльный и источенный древесным жучком. Вытянувшись перед Валькирикой в струнку, словно солдат на смотру, шкаф по её знаку крякнул и со скрипом растворил все четыре дверцы. Тут же из его утробы выплыла, распространяя запах нафталина, целая вереница истёртых зимних плащей, каких-то старинных шалей и салопов, давно вышедших из моды суконных кафтанов и заношенных платков. Сверху над ними реяли, помахивая ушами, древние овчинные шапки-ушанки, а снизу шаркали по полу дырявыми подошвами давно негодные валенки. Вся эта куча тряпья и обносков окружила зверя со всех сторон. Снуль сначала остановился, неуверенно переминаясь с лапы на лапу, а потом как-то сжался и, жалобно-обиженно урча, повернул голову к хозяевам:

— Ну зачем? Что я вам такого плохого сделал, а? Это же чёрная неблагодарность какая-то! Ох! Уберите её! Ай! Помо-ги-и-ите! Она сейчас на меня ся-я-ядет.

Вы уже догадались, наверное, что за напасть наслала колдунья на непокорное животное? Да, конечно, моль! Снули её боятся панически. Потому что зимой, находясь в беспробудном сне, никак с ней бороться не могут. Для снуля моль хуже, чем для человека чесотка. Обычно, едва заметив эту маленькую невзрачную бабочку, соня пускается в паническое бегство и, лишь отбежав на десяток вёрст, ощущает себя в относительной безопасности. А тут — куда деваться? Со всех сторон снуля окружили целые колонии, населённые сотнями или даже тысячами врагов. Вспорхнувшие из своих укрытий на мягких крылышках, бабочки устремились к свежему источнику пищи, но ни одна пока не сумела приблизиться к зверю совсем вплотную и приземлиться в густую шерсть.

— Не бойся! — Валькюра торжествующе ухмыльнулась. — Пока я им не разрешу, на тебя ни одна не сядет. Но с сего дня вся эта рухлядь будет постоянно тебя сопровождать и, едва попытаешься сбежать, моль сразу тебя атакует!

— Как несправедливо и некрасиво с вашей стороны. Я же зачахну без свежих трав и цветов. Умру с тоски в этих серых стенах, — пригорюнился снуль.

— Почему же зачахнешь? — парировала волшебница. — Я буду отпускать тебя погулять в пределах прибашенного парка. А Пронырус будет тебя пасти. Он же станет заготавливать для тебя свежие травы и цветочки — какие скажешь. И крестьян местных я обложу специальным налогом: накопают они тебе и корешков, и грибов — всё, что только попросишь.

— Я что тебе, корова, что ли, чтобы меня пасти?! — возмутился несчастный зверь. Но все его попытки усовестить или уговорить волшебников не возымели успеха. Ведь маги, как и драконы, существа крайне эгоистичные, самолюбивые и деспотичные. Что им чья-то свобода, если на кону стоят собственные интересы? А снуля они хоть и полюбили, но рассматривали как свою неотъемлемую собственность, точнее, как полезную домашнюю скотину, права голоса не имеющую.

Прошла неделя, прошла другая… Днём снуль грустно гулял по парку, бдительно охраняемый Пронырусом и сопровождаемый несколькими особенно густо населёнными молью шубами и кафтанами. Последние держались в отдалении, но стоило снулю подойти к окраине личных владений Валькирики, немедленно оказывались в пределах видимости, а то и начинали водить вокруг него натуральный хоровод. По вечерам приходилось возвращаться в Заклинательную Залу, где зверя крепко-накрепко запирали магическими запорами.

Но вот однажды вечером, когда ни Валькюры, ни Проныруса в башне не оказалось (улетели куда-то по своим делам верхом на метле), к снулю обратился со стены Форумный Змей. Не знаете — кто это? И правильно. Откуда вам знать? Существо это редкое. Тоже дальний драконий родственник, между прочим. Только лапок у него всего две и совсем маленькие, а крохотные крылышки свои он может разве что в воде как плавники использовать. Ползают такие змеи по людским и гномьим норам и подземельям, охотятся за сокровищами, благодаря которым и размножаются. Там, где есть сокровища, они и водятся. Правда, в наше время они научились людьми прикидываться. Да так здорово, что внешне их от людей никак не отличить. Но я вам точно говорю: каждый второй коллекционер антиквариата, если его поймать и особым образом с соблюдением магических обрядов вывести на Чистую Воду, окажется Форумным Змеем.

Как нашего знакомца умудрилась изловить Валькирика, я, признаться, даже не понимаю. Настолько он был хитрый, скользкий и ловкий. Но как-то сумела. И несколько лет использовала его для обнаружения кладов, а также на кухне — в качестве незаменимого консультанта и повара. У всех Форумных Змеев есть какой-нибудь особый талант. У этого в голове сидело множество кулинарных рецептов, а в искусстве приготовления пищи ему вообще не было равных. Поэтому, когда волшебница ожидала гостей, змея снимали со стены и приковывали к плите. А потом Валькирика с блестящими от гордости и удовольствия глазами выслушивала от визитёров обильные комплименты по поводу её «несравненного кулинарного таланта» (хотя сама она кроме драников и яичницы готовить вообще ничего не умела).

Убедившись, что людей в замке нет, а магические подслушивающие устройства по какой-то причине не активированы, змей обратился к товарищу по несчастью:

— Что скулишь, приятель? Не понимаю. Доля твоя вполне завидная. С тобой тут носятся как с писаной торбой, кормят чем пожелаешь, вычёсывают и выгуливают, охраняют и берегут. Живи и радуйся! То ли дело я: вишу целыми днями, прикованный к стене зачарованными оковами, кормят меня раз в месяц, да и то тем, что сам приготовлю и от гостей останется (а остаются только шкурки, чешуя и кости, и то не всегда). Заботы обо мне от хозяев — никакой. Разве что раз в неделю пыль осевшую с меня смахнут.

— Вы, уважаемый змей, ошибаетесь, — и без того деликатный и вежливый снуль отвечал особенно почтительно, так как собеседник был на пару веков старше и слыл исключительно мудрым существом. — Вся эта забота мне впрок не пойдёт. Без свободы перемещения я через месяц-два захирею, заболею, а потом начну худеть и лысеть. Хозяева в это не верят, но это так. Снуль в неволе долго жить не может. И не размножается.

— Ну так и убеги, пока никого нет. Тебя-то даже не привязывают, — прошипев эти слова, Кецалькоатль (так иногда его называли) хитро прищурился.

— Как же я убегу, если меня, едва за порог ступлю, сразу моль окружает? — снуль расстроенно покачал головой. — А если она на меня сядет — всё! Пропал! Вывести моль даже с волшебной помощью очень-очень трудно. Почти невозможно.

— А хочешь, подскажу, как сбежать?

Снуль задумался. С одной стороны, сбежать ему, конечно, хотелось, с другой — как-то нечестно (все снули — очень честные) сбегать в отсутствие хозяев. Почти как обман получается. Потом неудобно будет осенью возвращаться. И опять же змей — он хоть существо мудрое и уважаемое, но очень хитрое (недаром «гадом ползучим» обзывают) и ничего просто так — «за красивые глаза» — не делает. А «гад» и без слов понял все верно и тут же уточнил:

— Конечно, услуга за услугу! Как же иначе? Я помогаю сбежать тебе, а ты — мне.

— Неправильно как-то… — засомневался Снуль. — Выходит, что я помог хозяев обворовать.

— Вот ты странный! Ты и себя «имуществом» уже считаешь, и меня тоже. А я, как и ты, — свободный Форумный Змей! Мы с тобой оба — временно пойманные и заключённые в неволю. Вот так! А значит, имеем полное право пытаться освободиться! Потом тебе не возбраняется вернуться, если захочешь.

— Но как я вытащу тебя из заколдованных колец? И как ты мне поможешь избежать моли? — сомнения пушистого невольника почти рассеялись.

— Очень просто. Ты возьмёшь меня за язык и просто вытянешь из ошейников. Я скользкий, поэтому извлечь меня будет очень легко. Я сам в них и пошевелиться не могу — так они заговорены. А тебе это никакого труда не составит. Был бы ты человек — окаменел бы сразу, а на снуля колдовство не подействует вообще. Мне бы такое удачное свойство. Потом мы вместе убежим. Вернее, улетим. А как — я тебе расскажу после.

Долго ли, коротко ли, но змей несчастного соню уговорил. Иначе и быть не могло! На то он и змей! Теперь заговорщикам осталась самая малость: реализовать свой хитрый план.

Как змей сказал, так и вышло. Подельник без малейшего труда извлёк его из узилища, а кольца-ошейники, лишившись добычи, мгновенно почернели и рассыпались, издав на прощанье противный протяжный вой.

— Сигнализация сработала! — озабоченно пояснил главный заговорщик. — Сейчас колдуны всполошатся и стремглав полетят сюда. Но они далеко, запас времени у нас имеется. Жаль, что небольшой, а то бы я и сокровищницу успел обчистить. Ну, в другой раз. Не будем терять ни минуты! Сейчас я тебе всё объясню: удрать отсюда мы можем только вверх — через отверстие в крыше башни. По стенам, несмотря на твои цепкие когти, нам не забраться. Там много ловушек — и магических, и обычных, но очень хитрых. В какую-нибудь мы наверняка попадёмся. А вот улететь по воздуху гораздо легче. Да, там тоже стоит магическая защита, но она на тебя не подействует, а если я буду в тебе — и на меня тоже. Мы её даже не заметим. И моль нас не догонит — все её обиталища башню по периметру охраняют, а сверху их нет.

— То есть как это вы во мне будете? — опасливо удивился Снуль. — Я вас глотать не стану даже ради спасения собственной жизни. Я — вегетарианец! Но даже если проглочу, то как потом выплюну? Вы ведь переваритесь там почти сразу. Только коликами желудочными меня наградите. И потом, мы, снули, летать не умеем. Да и вы с такими крохотными крылышками тоже, небось, летун неважный.

— Нет, вы только на него посмотрите! Перебивает старших! Как теперь снулей воспитывают, ума не приложу. — Кецалькоатль прекрасно знал, за какие струнки снулячьей души надо взяться для быстрейшего эффекта, и, убедившись, что младший товарищ пристыжен и готов к подчинению, принялся объяснять дальше.

— Для необразованного лесного зверушки твои сомнения простительны. Но не для меня — выпускника лучшей Змеешколы на Вальнем Достоке! Магия — хорошо, а техника — лучше! Видишь, в кухне под плитой огонь пылает? На огне котёл с водой. Дым уходит в дымовую трубу, а горячий воздух и пар — в вытяжку на потолке. Сейчас ты повиснешь «зимним мешком» на этой самой вытяжке, а я её перекрою и присоединю к ней шланг (моя прошлогодняя шкура, из которой я выполз при линьке). Другой конец шланга я засуну внутрь твоего мешка. Воздух и пар наполнят тебя и сделают совсем лёгким. Ты начнёшь подниматься в воздух и вылетишь из башни, как ведьма из трубы. А я в тебя залезу и вылечу вместе с тобой!

— Пар? В меня? Внутрь? Там будет сыро! И нос обжечь можно. Ни за что! — заволновался второй беглец.

— Ах так? — рассердился Змей. — Ну, тогда делай как знаешь. Я попытаюсь выползти по трубам. Если меня и поймают, то повесят обратно на стену — хуже уже не будет. А ты оставайся и жди хозяев. Умоляй их о прощении за то, что меня отпустил. Вот крику-то будет! У-ух!

Он всё правильно рассчитал, тот мой дальний родственник. Вы, снули, терпеть не можете ругани и всяких прочих шумных неприятностей. И приходите только к тем людям, в домах которых тихо и спокойно. Едва твой прадедушка представил «скандал на всю башню», который закатит Валькирика по возвращении, как моментально согласился. Потому как обжечь нос — не самая большая плата за побег от женской истерики.

Всё получилось ровным счётом так, как обещал Кецалькоатль. Наполнившийся горячим паром снуль сначала перевернулся головой вверх, а потом, когда разжал когти, быстро поднялся под самый башенный потолок, пролетел между скопищем парящих в воздухе книг (несколько десятков которых увязались следом за беглецами) и поднялся над башенными зубцами. Свежий ветерок (вечер был пасмурный и прохладный) подхватил живой воздушный шар и погнал на восток — в сторону Волшебного Леса и моего Дранг-замка. Так они и летели по ветру некоторое время, сопровождаемые стаей фолиантов, не проявлявших к беглецам никакой враждебности. Но потом змей заволновался:

— Медленно летим! До леса ещё далековато, а Валькюра вот-вот вернётся и бросится в погоню. На своей метле она нас быстро настигнет. Дай мне выбраться наружу, но постарайся поменьше теплого воздуха выпустить. Я зацеплюсь за твои когти и помогу ветру своими крылышками. Они у меня хоть и маленькие, но если быстро махать, ускорят наш полет вполне серьёзно. Заодно место для приземления подберу получше и побезопаснее.

Так и сделали. Гад не соврал — скорость полёта увеличилась больше чем вдвое и, когда метла с Валькюрой (Проныруса колдунья высадила в башне для облегчения транспортного средства) появилась на горизонте, Волшебный Лес был уже прямо под беглецами. Однако змей об этом снулю ничего не сказал, а сам зверь, понятное дело, внутри своего «мешка» ничего не видел. То есть он чувствовал, что родные заросли где-то рядом, но горячий пар не давал ему сориентироваться точнее. А его пассажир, высматривая что-то внизу и с трудом работая уставшими крыльями, всё шипел:

— Ну, продержись ещё немножко! Совсем чуточку! Скоро будем снижаться. Мы уже почти на месте.

— Остановитесь, негодяи! — Валькирика приблизилась к беглецам настолько, что её истошный, полный гнева и женской обиды крик проник внутрь снуля и достиг его пропаренных ушей. От неожиданности и страха зверь на долю мгновения расслабил хвост и уши и выпустил наружу большой клуб воздуха и пара. «Воздушный шар» сразу немного сдулся, обмяк и начал заметно снижаться.

— Держись! Нам ещё полверсты обязательно надо пролететь! — испуганно проскрипел змей (хотя как раз под ними в тот момент проплывала вполне пригодная для посадки полянка).

— Сейчас догоню! Месть моя будет страшна! Скормлю моли и тараканам! — торжествующе взвизгнула Валькирика и, наклонив метлу, начала пикировать на беглецов сверху.

Но тут произошло совершенно непредвиденное событие. Отреагировав на столь страшную угрозу (вероятно, приняв её на свой счёт), книжная стая прервала размеренный полёт и вся разом набросилась на незадачливую преследовательницу. И поделом! Нечего зазря словами бросаться! Слово — оно и в магии, и в обычной жизни имеет большую силу. Его надо использовать правильно и очень аккуратно. Ну, женщина, что с неё взять.

Едва не сбитая с древка метлы полновесным ударом тяжеленной «Жалостной истории доктора Баракаса-Каракаса, разорённого жадной деревянной куклой», Валькюра не только вынуждена была прервать лихую атаку, но и несколько минут, непрерывно маневрируя, бормоча заклинания и отмахиваясь одной рукой, сражаться с собственными книгами не на жизнь, а на смерть, рискуя при неудаче свалиться в лесную чащу с высоты в полсотни саженей.

А «шар» тем временем уже снижался прямо во внутренний двор Дранг-замка. Я ждал его, весь дрожа от нетерпения, но старательно прячась за стенами. Ибо коварный план, родившийся в моей голове при первом сообщении Форумного Змея, был близок к полному успеху. Теперь требовалось, чтобы Валькирика потеряла от гнева всякую осторожность. Так и случилось. Вот она, отразив последние книжные атаки, завизжала от досады: ведь подлые предатели почти скрылись за зубцами вражеской крепости — и очертя голову ринулась следом. Прямо в заранее расставленную ловушку.

Да-а-а! Схватка была долгой и ожесточённой! Не просто и не сразу удалось победить и пленить волшебницу. Но, как говорится, «в своём замке и стены помогают». Опять же Форумный Змей удачно сумел снуля (полуслепого и полуглухого после горячего пара) быстро увести с места сражения (а иначе, думается, тот непременно пришёл бы на помощь хозяйке, забыв про все обиды). Так или иначе, а Валькирика оказалась в подвале, спутанная обычными и магическими сетями так надёжно, что ни рта раскрыть, ни пальцем пошевелить не могла. Метлу, правда, я упустил. Вырвалась и улетела. А книги проникли в башню и расселись-разлеглись в этой самой зале где попало. Пытался я их прогнать, но без толку. Как ни сгонишь, покружатся-покружатся под потолком — и снова на место. Библиотеки-то в замке ни до меня, ни при мне, естественно, не было, а без неё книжкам собираться негде. Съеденный болван-рыцарь был неграмотным, а мы, драконы, достаточно умны и без всякого дурацкого чтения.

На тот момент я жил в замке практически один. Ну так, полтора десятка прислуги не в счет. Опостылевших девиц и их драколюдин всех разогнал — надоели. Кое-кого просто сожрал. Стражи не держал: пьют и едят служивые много, а толку от них — как от козла молока. Да и от кого меня охранять? Все местные человечки (даже разбойники, которых я специально не трогал) меня боялись настолько, что на пять вёрст к крепости не решались приближаться, а всяких странствующих рыцарей мой нюх за три конских перехода безошибочно определял.

Теперь оставалось мне расплатиться за услуги с Форумным Змеем частью трофейных сокровищ, да и самому вдоволь поживиться в Валькириковой Башне. Проныруса я за бойца не считал ни капельки — половиной колдуньего арсенала он пользоваться не умел вообще, а боевого духа от него никто не ждал в принципе. Но вот на кого оставить охрану замка? Форумный Змей сразу отказался. (И правильно. Я бы на его месте тоже родственнику не стал доверять, а захотел бы присутствовать при дележе сокровищ лично).

На слуг же полагаться в таком деле никак нельзя. Особенно если в погребе заключена могучая ворожея. Она, даже надёжно запертая, связанная и напрочь лишённая возможности колдовать, самим фактом своего наличия привлекает всяческие случайности. Но жадность моя, как всегда, одолела. (Кстати, у нас, пернатых змеев, жадность считается качеством положительным. Так и говорят: «Он замечательной, просто выдающейся жадности дракон!»). Прихватив форумного приятеля, полетел я грабить беззащитное вражеское гнездо, оставив своё собственное на милость случая.

Что же случилось со снулем, спросите вы? Да ничего. Конечно, я его тоже никуда не отпустил. Потому как сокровищами, попавшими в лапы, не привык разбрасываться. По прямому назначению он мне не был нужен, но поменять снуля на золото по весу (один к одному) какому-нибудь восточному набобу — вполне выгодная сделка. Снуль пыхтел, возмущался, сетовал на обман, сопротивлялся и упирался, но куда ему тягаться с драконом в физической силе. Одолел я его, тоже связал и засунул в соседний с колдуньей погреб.

А вот дальше начались у меня неувязки. Проныруса-то одолеть оказалось не так легко, как я предполагал изначально. Кое-чему разгильдяй успел у своей подруги научиться. Да и боевого духа у него оказалось в избытке. Много часов продолжались осада и штурм. Пленить мага нам с Форумным Змеем так и не удалось, но в конце концов мы заблокировали его в Заклинательной Зале, завалили все ходы и выходы, а сами прорвались в сокровищницу и принялись делить добычу.

Тут опять не всё прошло гладко. Золота, серебра и всяких иных ценностей в сундуках Валькирика накопила немало, и, понятное дело, моя жадность потребовала отменить заключённый с приятелем предварительный договор о разделе имущества пополам. Я заявил, что (так и быть!) оставлю ему десять процентов за помощь и ещё десять процентов отдам от выручки за снуля. Змей зашипел и сразу кинулся драться. Я его недооценивал — драчуном он оказался первостатейным! Всё норовил мне вокруг шеи обвиться и придушить, а хвостом хлестал что боевым бичом — сильно и метко! Кусался, опять же, не слабо. И вёрткий, гад! Никак мне его огнём окатить или просто схватить не удавалось. Бились мы (с перерывами) целую ночь. И бились бы дальше, да Пронырус вмешался. Вырвался он из блокады и давай нас обоих боевыми заклинаниями поливать. Пока мы дележом занимались, нашёл он в библиотеке учебник «Боевой магии» для третьего класса и пошло-поехало… Насилу сумели удрать, часть сокровищ прихватив. Порешили, что, раз такое дело, каждый получит столько, сколько успел схватить (а схватили примерно поровну). Махнув на прощанье хвостом, змей проворно уполз в подземную каверну, а я, с огромным мешком на спине, полетел к себе в логово. Решил, что остальное обманом возьму: потребую за Валькюру выкуп, а потом и золото заберу, и её не отпущу. А получится — и мага нахального сожру.

Лечу себе, осматриваюсь — нет ли погони. Глядь, по дороге мчится карета, шестернёй лошадок запряжённая. Из окошка девица высунулась. Таращится на меня испуганными глазами. Красивая! Не иначе как принцесса! А охраны — всего пара оруженосцев верхами да кучер с лакеем. Нет, ну до чего же денёк удачный выдался! Волшебница, снуль, три сундука сокровищ, а теперь ещё и княжна в придачу.

Дранг ненадолго замолчал, а потом сокрушённо покачал головой:

— Мне бы догадаться, что так много везения всего за одни сутки — это не к добру даже для дракона (мы все везучие, пока нам голову не отрубят). Но в тот момент, ослеплённый успехами, я лишь раздувался от гордости и представлял, как мне начнут завидовать дракососеди. Какие пойдут среди них слухи о моей выдающейся жадности и непревзойдённой удачливости. Налетел я на карету, играючи раскидал оруженосцев и слуг, развалился на крыше, засунул внутрь кареты кончик хвоста (колечком свёрнутый), зафиксировал им принцессу (чтобы выпрыгнуть не пыталась), схватил поводья в лапу, свистнул, гикнул и помчался верхом на экипаже прямо к себе домой. С комфортом, так сказать. По дороге бегло допросил полонённую девицу. Так и есть! Княжна оказалась. Ехала к Валькирике за примораживающими снадобьями — рыцаря одного собралась к себе приморозить. Да вы с ней знакомы! (Дранг хитро подмигнул кому-то за спиной Фаэтины, та обернулась, никого сзади не увидела и недоумённо пожала плечами).

В Дранг-замке, между тем, происходили события совсем не на мой вкус. Слишком уж долго я отсутствовал.

Пару часов Валькюра не могла прийти в себя от ярости. Её, перворазрядную волшебницу, обманули, ограбили и захватили в плен как какую-нибудь деревенскую знахарку! И кто? Её же собственный Форумный Змей (изловленный при попытке кражи сокровищ пять лет тому назад) и тупоголовый крылатый обжора-ящер! Потомок индюка и саламандры! Стыд и позор! А впереди её ожидают, быть может, годы жизни в темнице и драконьи ухаживания. Неужели и от неё на белом свете прибавится жутких и опасных драколюдин — внешне неотличимых от человека существ с душой жадного и лживого дракона? Ужас! Чародейку аж передёргивало от отвращения.

Собственно, осознание данной перспективы немного отрезвило Валькирику и направило её мысли и эмоции в более рациональное русло. Яростью делу не поможешь. Вспышка гнева уже привела её в сырой подвал (по древней традиции, непокорных пленных положено держать именно в сыром и мрачном, а не в сухом и светлом помещении). Надо было что-то срочно придумывать и искать пути к освобождению. На Проныруса надежды мало. Он, конечно, попытается отстоять башню и освободить подругу, но хватит ли у него сил и познаний? Сомнительно. Кто бы его самого спас! Так что надеяться не на кого. Надо что-то придумывать самой. Но что? Попытаться обмануть дракона? Сделать вид, что покорилась? Нет. По этому пути до неё уже пытались пройти множество волшебниц и принцесс. В результате число драколюдин в королевских замках и заклинательных покоях магических башен сильно увеличилось. Покорившись ящеру даже внешне, человек постепенно и незаметно (но достаточно быстро) попадает в неволю к нему не только телесно, но и умом и сердцем.

С драконом надо сражаться, ни в чём ему не уступая. Только тогда можно его победить. Значит, покоряться нельзя. Но как освободиться? Руки и ноги крепко связаны. Во рту — кляп, на глазах — плотная повязка. Хорошо ещё, уши дракон заткнуть не догадался. Но ушами (увы!) колдовать её не научили. Если очень постараться, за пару месяцев можно их трансформировать в длинные острые клинки и перерезать ими верёвки. Но тогда она сама станет пусть не драко-, но уж точно страхолюдиной. Впрочем, вряд ли ей позволят впасть в трансформатический транс на столь длительное время. Так что данный вариант отпадает.

Может, закуклиться? Вообразить себя личинкой и покрыться непроницаемой бронёй? Неплохая идея! Потом можно будет вылететь из кокона прекрасной женщиной-бабочкой на красивых крылышках! Но, к сожалению, тоже не получится: для этого требуется произнести вслух несколько сложных заклинаний, а рот-то заткнут. Окон в подвале нет и лунного света, соответственно, тоже. Оборотиться лесной рысью и выскочить из пут тоже не получится… А что это там шуршит за стенкой? Как будто кто-то скребётся. Крысы? Нет, непохоже…

Снуль — существо для Дранга малознакомое. Нет, естественно, ящер знал про образ жизни и некоторые повадки волшебного сони, но поскольку данный зверь в качестве возможной добычи ранее не рассматривался (летом в Волшебном Лесу снуля врасплох не захватить, а зимой сами драконы не любят выбираться наружу из тёплого логова), то и обо всех его особенностях владелец Дранг-замка не догадывался. Ибо драконы не слишком любопытные существа, а наследственная память — штука очень ценная и полезная, но и она не всегда выручает. Поэтому, подвешивая связанного и опутанного несколькими сетями зверя на ввинченный в потолок ржавый железный крюк, я был совершенно спокоен — никуда лохматый пленник не денется! Откуда мне было знать, что снули запоминают все сны, что приснились их зимним обитателям? А в Большом Снуле спали минувшей зимой целых два волшебника!

Что им снилось? Конечно, их эфирные приключения, где они всячески колдовали и произносили заклинания. Пока дело не коснулось такого наглого захвата, наш снуль даже не пробовал повторить то, что запомнил. Опять же, даже пребывая в неволе в Валькириковой Башне, ему и в голову не пришло ворожить: как-никак волшебник и волшебница приходились ему хозяевами. Неблагодарными и бесцеремонными, но всё же. А вот дракон-похититель — нет. Но сейчас, когда лапами, ушами и хвостом невозможно было пошевелить, а мордочку зверя петля стягивала так, что едва получалось на ноготок пасть приоткрыть, обманутый и оскорблённый пленник принялся делать то, что нынче снулям строжайше запрещено, а именно бормотать подслушанные в волшебниковых снах заклинания. Не сразу получилось, но в конце концов верёвки сами собой лопнули и снабжённые длинными когтями лапки получили свободу.

Большой Снуль встал, несколько раз тщательно отряхнулся, аккуратно причесал когтями и примял длиннющим языком особенно неопрятно торчащие клоки шерсти, а потом осмотрелся и старательно принюхался. Так и есть! Он не ошибся! За толстенной стеной, в погребе по соседству без движения висела его хозяйка. Опутанная не только верёвками, но и невидимой сеткой магии. Затейливые драконьи заклинания, непривычные и малопонятные даже для самых продвинутых людских магов, окружали не только чародейку, но и частой сеткой покрывали стены, пол и своды темницы.

Как их взломать? Таких волшебных слов зверь не знал. Можно было бы разнести стены. В своих снах Валькюра нередко устраивала нечто похожее — типа легендарного Мармадеггона: парой зловещих фраз рушила могучие замки и взрывала огнедышащие горы. Но если повторить их, то обрушится потолок, и кто знает — уцелеет ли сама пленница? Придётся проделывать проход по старинке, собственными лапами. Бедные коготки! Они предназначены для извлечения вкусных корешков и клубней из мягкой, всегда прохладной лесной земли, а не для ковыряния в щелях между грубо обработанными гранитными блоками. Но что поделать? Раз надо, значит, надо. Грустно вздохнув, снуль принялся за непривычную работу.

Заключая пленницу в погреб, я совершенно не задумывался над возможностью её освобождения извне, да ещё таким примитивным путём, как пролом или подкоп. И поэтому почти все мои хитрые заклинания были нацелены внутрь камеры — на опасную и непредсказуемую волшебницу. К тому же я полагал, что покидаю крепость совсем ненадолго, а получилось наоборот.

Дранг ещё только ложился на крыло, чтобы пикировать на удачно подвернувшуюся по пути карету, когда большая глыба в стене подвала дрогнула, на сырой пол с характерным шуршанием просыпались песок и мелкий щебень, а потом до ушей колдуньи донёсся глухой стук выпавшего камня. Лишённая обычного и магического зрения, Валькюра, затаив дыхание, прислушивалась к тяжёлому сопению, с которым невидимый и неизвестный зверь проталкивался сквозь пробитый им узкий лаз. Его недовольное бормотание («Фу, теперь неделю шерсть вылизывать. Как неряшливо! Фу, фу!») уши пленницы воспринимали как угрожающее рычание. Кто это? Враг или друг? Будет ли она сейчас освобождена или банально съедена каким-нибудь неразумным подземным чудовищем? Завизжать бы, но проклятая тряпка не даёт даже пошевелить языком!

И вот наступил момент, когда сопение стало слышно совсем близко: верёвочный кокон с Валькюрой, подвешенный как гамак между двумя стенами, начал раскачиваться, стал слышен треск разрываемых верёвок, уши пленницы заложило от дикого воя волшебной сигнализации, всё ее тело затряслось от электрических разрядов и даже сквозь плотную повязку глаза отреагировали на отсветы магического пламени. Но тут повязка упала с лица, осточертевший кляп выскочил изо рта (едва не утащив вслед за собой прилипший, распухший и онемевший от сухости язык), верёвки ослабели и ноги волшебницы коснулись поверхности пола. Значит, всё-таки друг? Какая удача! Жаль, что в темноте ничего, совсем ничего не видно! Сейчас она произнесёт заклинание — и всё встанет на свои места.

— Та пуфет ффет! — Валькирика сопроводила своё восклицание неуверенным движением рук (не менее затёкших, чем её несчастный язык). Страшный грохот потряс башню. Вспышка багрового огня на секунду озарила испуганную мордочку изумлённого снуля и широкие трещины, зазмеившиеся по стенам в разные стороны. С занемевших уст Валькюры сорвалось древнее (и неизвестное ей) жуткое ифритское заклинание. Снаружи над замком поднялся гриб багрово-лилового пламени, в котором возникла и торжествующе расхохоталась призрачная рожа Нефрического Ифрита Пламяпоганиума. Расхохоталась эта рожа прямо мне в морду, между прочим. Ведь я, заслышав тревогу и совсем чуть-чуть не доехав до замка, бросил карету и на собственных крыльях поспешил к логову. К сожалению, ни княжну, ни золото жадный дракон (это я о себе) прихватить не забыл. Поэтому и опоздал. Всего на минуту.

Вообще-то мы, драконы, в целом (и я в частности) против ифритов ничего не имеем. Даже против их наиболее гадкой разновидности — нефрической, возникающей в результате накопления в плазме, из которой состоит ифритово тело, недорасплавленных или вовсе твёрдых кусков металла и камня. Они, постепенно накапливаясь, притягивают такого ифрита к поверхности и лишают его возможности летать, а в холодную погоду нарушают равномерное горение плазмы и способствуют её загустению и остыванию. Для инфернальной огненной сущности, как я слыхал, это примерно то же самое, что камни в почках для людей. И так же опасно. Ведь если ифриту не удается избавиться от таких отложений, он постепенно остывает, уменьшается в размере, тяжелеет (а вес такой сущности колоссальный!). В результате поверхность земли перестаёт его выдерживать, рано или поздно он под неё проваливается, а вырваться назад у ифрита получается крайне редко, да и то лишь при посторонней магической помощи. Потому ифриты у нас столь редкие гости. Зато всегда неприятные! Нефрический ифрит опасен вдвойне, поскольку его и без того тяжёлый характер дополнительно испорчен болезнью.

Так что соседствовать в собственном логове с Нефрическим Ифритом — удовольствие, мягко говоря, сомнительное. Тем более что сам он соседствовать ни с кем не собирался. Заметив меня, он взмахнул ушами, гнусно хихикнул и поманил огненным пальцем:

— Иди сюда, дракошка! Давненько я вашего брата не пробовал! О-па! Да ты ещё и с золотишком? Давай, быстренько лети ко мне в пасть! И девку тоже прихвати. Людей мне кушать вредно, врачи запрещают, но ничего не могу с собой поделать — люблю.

В том, что пришелец проглотит его вместе со всем грузом и не подавится, Дранг не сомневался ни капельки. Также и Пламяпоганиум не ожидал, что его приглашение будет выполнено добровольно и в кратчайшие сроки. Дракон, уклоняясь от пламенных рук-щупалец, ужом завертелся между башнями, а незваный гость принялся его увлечённо ловить, попутно круша строения, ещё уцелевшие при его воплощении. Со стороны, наверное, инфернальный гость был похож на маленького мальчика, пытающегося изловить проворную ящерку в песочном городке. Только вот ящерке и всем остальным персонажам нашей истории было куда как невесело.

Уклоняясь от очередной попытки накрыть его раскалённой огненной клешнёй, дракон нырнул в зияющую глубину провала и очутился в собственном подземелье. (Оно, кстати, и сейчас под замком обширнейшее и до сих пор хранит следы древней катастрофы). Влетая в подземелье, дракон едва не сшиб недавних пленников — Валькирику и снуля, в понятном волнении наблюдавших сквозь пролом за развернувшимся сражением. Стряхнув себе под лапы мешок с сокровищами и пленную принцессу, Дранг сокрушённо помотал обсыпанной пеплом головой, сопроводив жест исполненными укоризны словами:

— Ну, и как это называется? Зачем понадобилось устраивать ТАКОЕ? Просто, по-тихому сбежать не могли?

Ответить ему пленники не успели. Ифрит, недовольно кряхтя, с некоторым трудом наклонился, осторожно заглянул в расщелину и поинтересовался:

— Ну что? Долго будем в прятки играть? Всё равно ведь проглочу! Вылезайте по одному. Обещаю лёгкую и мгновенную смерть! А иначе начну медленно поджаривать всё вокруг, пока стены не расплавятся и не запекут вас в себе, как жаворонков в тесте.

— Что теперь будем делать? — поинтересовался дракон у волшебницы. — Если ты умудрилась его как-то вызвать, то, видимо, можешь и обратно под землю прогнать?

— Нет, — честно призналась Валькюра. — Даже не представляю. Всё случайно как-то вышло… неожиданно…

— А что это такое? — поинтересовался снуль, о подобных неприятных субъектах доселе не слыхивавший.

— Ифрит! Существо, состоящее из огня и магии. О-о-очень злое, — невесело пояснила хозяйка.

— Тогда всё нормально! — повеселел волшебный зверь. — Я сейчас быстренько вылезу наверх, свернусь в зимний мешок, ты туда залезешь и мы вместе спокойно дождёмся, пока он куда-нибудь не денется. На меня никакая магия прямо не действует: с огнём она или без — всё равно. Даже если он нас проглотит — не повредит.

— Давай! — кротко согласилась обрадованная ворожея и смело шагнула к выходу.

— Постойте-постойте! А как же я? Вернее, как же мы? Нас ведь тоже хотят расплавить! — заволновался Дранг и легонько подтолкнул в спину ошеломлённую полуобморочную княжну. — Ты хоть не молчи! Как тебя там зовут?

— Цветослада, — еле выдавила из себя свежепохищенная особа и слабым голосом поинтересовалась: — Меня действительно съедят?

— Да, если не уговоришь вот этого лохматого бурундука-переростка нас обоих спасти.

— Ну, допустим, её мы и так к себе возьмём. А вот ты даже не рассчитывай! Спасайся сам как знаешь! — враждебно отрезала Валькирика и решительно потянула княжну к себе, схватив её за запястье. Потом выглянула наверх из расщелины и прокричала, обращаясь к Ифриту: — Подожди минуточку, не трать огонь — он тебе ещё пригодится. Мы вот-вот выйдем, только попрощаемся с жизнью.

— Даю две минуты, — обрадованно откликнулся Пламяпоганиум и в предвкушении лакомства энергично потёр клешнями.

— Ну что ж, раз вы меня не берёте, хоть пообедаю напоследок! — хмыкнул Драчливый и, зацепив хвостом за щиколотку ноги Цветосладу, дёрнул её в свою сторону. — Времени биться за эту девчонку у тебя, Валькюра, нет! За две-то минуты по-любому со мной не справишься.

— Нет, вы только его послушайте! — возмутилась волшебница, топнув ножкой. — Сам всю эту кашу заварил, притащил нас сюда, а теперь мы же должны его спасать? Да при всём желании — как ты в снуля влезешь? Ты же больше его раз в десять!

— Влезу! — убеждённо отозвался Дранг. — Ты видела, как он раздулся от горячего пара, когда из башни улетал? А если я его плотно надую горячим воздухом из своего огнедышащего мешка, он ещё больше растянется. Времени уже нет. Решайте. Или спасайтесь сами, без княжны, или берите нас обоих!

— Ты слышал? — Валькирика повернулась к снулю. В её глазах читался немой вопрос.

— Да. Постараюсь потерпеть. Но если не получится и я лопну, не взыщите! — кротко ответил глупый зверь. (Мы, мудрые драконы, никогда бы не стали спасать своих врагов, тем более с риском для жизни!)

— Тогда последнее условие, — колдунья жёстко прищурила глаза. — После нашего общего спасения (если оно состоится) ты возвращаешь всё награбленное в моей башне, в том числе предательского Форумного Змея. И ещё — платишь контрибуцию в тройном размере за нанесённый ущерб. Сейчас же даёшь клятву и залог — свой драконий глаз! Согласен?

Хитрые они, колдуньи! Ох, хитрые. Знает ведь, что потребовать. Хорошо свои противные книжки проштудировала! С одним глазом в залоге она меня может не опасаться. И пока не выполню всё, что обещал, глаз ко мне не вернётся, даже если она будет отдавать его мне сама. Почему? Потом как-нибудь расскажу. А пока пришлось глаз вынуть и передать ворожее прямо в руки. (И одновременно расстаться с намерением надуть снуля горячим воздухом настолько, чтобы вредная баба в нём сварилась).

— Теперь сворачивайся в мешок! — скомандовала Валькюра своему зверю.

Но тот, немного поразмыслив, качнул головой:

— Раз пошло такое дело, пожалуй, и я кое-что потребую. С такими корыстными и жестокими существами, как вы — люди и драконы, надо, пожалуй, всегда держаться настороже. Дракон мне и так ничего сделать не сможет, а вот ты, хозяйка, торжественно поклянись, что никогда меня больше в неволе держать не станешь! И никому другому из людей не позволишь! Причём не только меня, но и всех моих родичей, сколько их есть и ещё будет. По-моему, это вполне честно. Ведь я вас всех спасаю.

— Вы там скоро? Две минуты давно истекли! — Ифрит в нетерпении испускал струи пламени из ушей.

— Сейчас! Уже выходим! — донёсся ответ. И действительно, тотчас из подземного пролома начал подниматься в воздух, распухая на глазах всё больше и больше, огромный меховой мешок. С беглеца-дракона размером. Постепенно он принял форму шара и перестал расти, потом оторвался от поверхности, немного повисел над ней и мягко, с лёгким шуршанием приземлился, мячиком подкатившись почти к самым рукам голодного инфернала. Тот недоумённо разглядывал неизвестный предмет.

«Это что?» — спросил он себя и попробовал толкнуть шар огненной клешнёй. Но не смог — огненная длань соскользнула, не коснувшись шерсти. Так пальцы соскальзывают с отполированной намыленной поверхности. Ифрит попытался повторно и посильнее — с тем же результатом. Рассердившись, незваный гость шумно втянул воздух и, набрав полные внутренности жидкого огня, одним выдохом выпустил его на живой мячик. Но огонь лишь обтёк непонятное чудо со всех сторон и потух, оставив на булыжной мостовой замкового двора чёрное жирное пятно.

Пламяпоганиум, уже соображая, что его точно «надули», пришёл в неописуемую ярость! Он раскалился так, что из тёмно-красного с сиреневым оттенком стал ослепительно белым, от него во все стороны полетели искры и потоки пламени, а клешни задвигались в бешеном темпе, пытаясь схватить шар. Но тот только вертелся на месте, как будто смазанный маслом. Потеряв рассудок от злости, Ифрит подпрыгнул в надежде всей массой тела преодолеть непонятную магию и просто раздавить противника. С жутким грохотом обрушился вниз и… рассыпался на несколько отдельных, быстро остывающих кусков, которые уцелевшие руки-клешни тут же принялись лихорадочно сгребать в кучу — под оставшуюся невредимой голову.

Но когда работа была почти завершена, земля на мгновение разошлась и с громким чмоканьем поглотила остывшее до черноты тело Пламяпоганиума — адское порождение стихийной магии огня. А потом снова плотно сомкнулась. И лишь закопчённые развалины напоминали теперь о визите непрошеного гостя.

Вот так всё и закончилось. Валькирика вернулась в свою башню и обобрала меня, что называется, «до нитки». Снуль получил вечные гарантии свободы, которые после того, как подробности битвы с Ифритом распространились в волшебном сообществе, были торжественно подтверждены всеми людьми-волшебниками и даже закреплены в их законодательстве. Многие, по глупости своей, действительно восхищались «благородством и самоотверженностью», которые зверь проявил к своим товарищам по несчастью. Другие (их было больше) в душе над простодушным животным посмеялись, но возражать не стали, чтобы не потерять репутацию (а она для магов — первое дело!).

Мы, драконы, наученные горьким опытом, тоже с тех пор предпочитаем держаться от этих сонь подальше. Видимо, есть у вас, снули, где-нибудь на небесах собственный покровитель, благодаря которому любые козни не могут причинить вреда даже столь глупым созданиям.

Дранг примолк и, сладко потянувшись, растопырив лапы и крылья и сощурив от наслаждения глаза, неподвижно распластался на горячих изразцах каминной полки.

— А как же княжна Цветослада? Что с ней стало? — после длительной паузы спросила Принцесса-Королевна. — Это ведь она изображена на портрете Предков?

— Она осталась у меня ещё надолго! — раззявил пасть в глумливой ухмылке Дранг Драчливый. — Обмениваясь клятвами, Валькирика и снуль про неё как раз и забыли, а я, само собой, напоминать не стал. Потом волшебница заикнулась: мол, отпусти её. Но тут уж фигушки! Не было такого уговора! Уж с ней-то я натешился всласть.

— А что, я правда на одну шестнадцатую драколюдина? — в голосе Фаэтины звучало искреннее беспокойство.

— Конечно. Несомненно. Все короли и князья — драколюды и драколюдины! Хоть немного, — охотно встрепенулся Дранг, после чего для пущей убедительности изогнулся, прижал лапы к груди и хищно сверкнул глазами. — И я сам, и все мои собратья-драконы за свои долгие-предолгие жизни похитили тысячи принцесс и сотни волшебниц. Почти никто из них не избежал наших крепких объятий.

— ДА ХВАТИТ УЖЕ ВРАТЬ!!! — громкий мужской голос, в котором чувствовались, что называется, «железные нотки», заставил заворожённых слушателей разом вздрогнуть и обернуться. — За такую наглую ложь я тебе второй раз голову оторву! И никакие гарантии предыдущие, полученные от моего любезного потомка, тебе не помогут! За новое оскорбление, нанесённое нашему роду, тебе непременно придётся заплатить! Вот вернётся Ординарус — мы тебя немедленно вместе изловим и ты сильно пожалеешь о сказанном.

— Ну, тогда я могу безмятежно отдыхать, потому что Ординарус никогда не вернётся, — глумливо осклабился Дранг, однако его хвост нервно задёргался, а глазки беспокойно забегали. — Впрочем, вы мне все уже надоели, да и камин теперь не так хорошо греет. Я, пожалуй, на сегодня вас покину. Счастливо оставаться, — змей встряхнул крыльями, презрительно зашипел на прощанье и исчез.

Рыцарь-с-Портрета, которому и принадлежала приведённая угроза, встав с колен в полный рост, ласково и бережно обнял рыдающую у него на груди даму, а потом, заслоняя её от зрителей собственной спиной, принялся утешать вполголоса:

— Дорогая, мы с тобой оба прекрасно знаем, что эта тухлая ящерица всё соврала. Не надо расстраиваться. Грязный лжец не останется безнаказанным. А пока я обязательно расскажу нашим гостям правдивую историю и твоя честь нисколько не пострадает. Присядь в кресло и отдохни…

Проводив супругу куда-то за пределы портрета, Рыцарь вернулся, церемонно поклонился замершим в ожидании гостям (отдельный поклон достался Принцессе-Королевне) и, предварительно откашлявшись в расшитый монограммами платок, начал собственный рассказ.