На Пушкинской Володе повезло. Летевший во весь опор автомобиль взвизгнул тормозами, и знакомый голос произнес:

— Садитесь!

За рулем бронзовой, как жук, машины неизвестной марки восседал зубной техник Галкин.

— Вам куда?

— На станцию.

Новая машина всеми формами приятно напоминала белый «Запорожец», на котором прежде разъезжал Галкин.

Володя осторожно опустился на сиденье, обтянутое плюшем цвета первой весенней травки. Этот плюш он видел в универмаге, когда покупал себе на брюки метр десять сантиметров белой джинсовой ткани. В ателье требуют для пошива брюк метр двадцать, но Володя брюки и рубашки шил сам и знал, каков действительный расход ткани. А плюш его тогда поразил несусветной ценой. Но оказывается, и на такую цену есть покупатели. Впрочем, трата не бессмысленная — плюшевое сиденье располагает к неге и мечтаниям. От бронзы и зеленого плюша веет стариной. Вольтеровское кресло! А стиль ретро сейчас в моде.

«Путятин по части моды всегда поспешает в первых шеренгах, — отметил про себя Володя. — Причем мы умеем обходиться и без привоза из-за границы. Своими силами!»

— Я все знаю! — запальчиво вскричал Галкин, трогая машину с места. — Весь город знает! Кому-то ваша слава как кость в горле! Весь город возмущен! Отстранить вас от расследования! После всего, что вы для них сделали! Они должны вам в ноги кланяться и молить о помощи!..

«Нет на свете излишества прекрасней, чем излишек благодарности, — подумал Володя. — Лабрюйер, изрекший эти слова, безусловно, прав».

Но что-то чрезмерное вдруг послышалось ему в бурном негодовании Галкина. Даже что-то фальшивое. А если это ловушка, рассчитанная на простака? Галкин с помощью примитивной лести пытается выведать, как продвигается расследование кражи путятинского золотого запаса? Думает, что Володино самолюбие не выдержит — детектив начнет демонстрировать свою осведомленность и выболтает милицейские тайны.

Сначала Володя только посмеивался втихомолку, наблюдая наивные хитрости зубного техника. Но потом спохватился. Галкин не из-за пустяков хитрит. Что-то его тревожит. Кажется, он чем-то напуган.

«Неужели золото? — спросил себя Володя, и мурашки побежали у него по спине. — Вполне может быть… Зубному технику постоянно приходится иметь дело с золотом. У него есть приспособления для переплавки… Его могли запугать, заставить… Камешки вынули, золото переплавили в слиток — и все шито-крыто».

Галкин и не подозревал, какие мысли бродят у Володи в голове. Разболтался беззаботно про свои дела. Московский поезд, вагон номер пять. Проводницу зовут Нелли. В посылке, которую она передаст Галкину, детали для бормашины, кое-что из инструментов и, главное, лекарства — их по почте не перешлешь, разобьют и разольют. Откуда лекарства? У Галкина есть приятель, он все может достать, хоть звезду с неба, укажите только, которая вам нужна — Вега или Сириус.

— Но и я не в долгу, — хвастал Галкин. — В провинции иной раз появляется такой дефицит… И в Москве не сыщешь. А меня в Путятине, слава богу, знают. Мне никто не откажет. Зубы нужны всем. И большому начальнику и рядовому продавцу.

Галкин, несомненно, говорил правду. Но вряд ли всю до конца, без утайки. Однако и неполная правда навела Володю на печальное размышление. У Галкина налажена система перевозок по железной дороге. Частный канал, по которому он что-то получает от разворотливого приятеля. И что-то отправляет. И никаких ограничений веса и содержимого!

Но тут Володе пришлось обуздать свою фантазию. А сам он какими путями и способами пересылает Таньке с Сашей домашние припасы? Почтой соленые рыжики не отправишь. У Галкина дружба с Нелли из пятого вагона, а Володя наладил контакт с Валентином из девятого. Парень оказался любителем живописи. Таньке с Сашей не приходится встречать поезд на московском вокзале. Валентин доставляет посылки на дом, вернее, к Саше в мастерскую.

«И вообще этот способ отправки и получения частных грузов в Путятине очень популярен, — напомнил себе Володя. — Если сейчас пройтись по перрону, увидишь еще кого-нибудь из наших жителей, поджидающих «своего» проводника. Да, пройтись не мешает, — решил он. — На всякий случай. Гриню я не встречу. Гриня знает, где его может караулить милиция…»

Меж тем с «Запорожцем», перекрашенным в бронзовый цвет, что-то случилось. Ровно тарахтевший мотор вдруг заревел, как реактивный двигатель. Кричи — не перекричишь. А Галкин почему-то заговорил вполголоса.

Володя молниеносно сообразил, в чем дело. Предстоит конспиративный разговор, нужен максимум внимания.

Галкина не перебивать, не переспрашивать. Только слушать и угадывать за обрывками слов, о чем он говорит.

Значит, когда-то Галкин сделал зубной протез Прокопию Лукичу Смирнову. Нержавейка, облицованная пластмассой. Превосходная работа! Век носи и радуйся. Но однажды Галкин встречает Смирнова. И что же? У знахаря рот полон золота. Причем не медицинского. Опытный зубной техник может определить с одного взгляда. Подпольная кустарная халтура. За такие вещи сажают в тюрьму. И правильно делают.

Галкин, конечно, ничего не сказал своему бывшему пациенту. У него знахарь долгое время не появлялся. Но вот недели две назад приходит и приносит в починку ту самую кустарную халтуру. Галкин поглядел — все же любопытно. Так что теперь он точно знает — работа подпольная, золото не медицинское. Уважающий себя зубной техник при подобных обстоятельствах за починку не берется. Галкин указал Смирнову на дверь: «Я вас не видел, вы у меня не были…»

Казалось бы, категоричный отпор. Однако знахарь на этом не успокоился. Не далее как вчера к Галкину явился спекулянт, торгующий на рынке помидорами. И сослался на рекомендацию Смирнова. Причем делал вполне прозрачные намеки, что надеется достать золото с помощью Галкина. Нашел дурака! Галкин заставил его разинуть пасть. И что же обнаружилось? У спекулянта абсолютно целые и здоровые зубы. Чистые и белые. Все тридцать два! Но негодяй и глазом не сморгнул. Видите ли, зубной протез нужен не ему, а его старшему брату. И продолжал болтать о превосходстве золотых зубов над стальными и пластмассовыми: «В кругу деловых людей золотая улыбка действует неотразимо…» При этих словах бандит улыбнулся, показав свои прекрасные здоровые зубы. И Галкину стало страшно.

Нет, он не трус! Но ему есть за кого бояться. У него дети. Дочь и сын. Даша и Максик.

С Максиком происходит что-то странное. Раньше целыми днями пропадал у приятелей. И ему звонили по телефону всеми уважаемые старшеклассники. Например, Боря Шумилин. Даже Джека Клюев! А теперь Максик сиднем сидит дома. И не дознаешься, куда пропала вся коллекция автомобильчиков.

Услышав про автомобильчики, Володя навострилуши. Автомобильчиками интересовался участковый Женя Журавлев.

— Боже мой! — восклицал Галкин, сопровождая свою речь энергичной жестикуляцией. — В наше время отцам приходится быть в курсе цен на предметы, которые коллекционируют дети. Вы знаете, что я достал? Через того же приятеля, который достает лекарства? — Галкин сделал паузу и многозначительно произнес: — Я достал «Болотную крысу». Это все равно что алмаз «Орлов». Впрочем, у вас нет взрослого сына и вы меня не поймете… «Болотная крыса»! И что же? — горестно продолжал Галкин. — Я не могу добиться от Максика, куда она подевалась.

«Ну вот, теперь многое понятно, — подумал Володя. — Судя по Васькиному рассказу, Журавлеву удалось выспросить у ребят, кому принадлежала «Болотная крыса». Максику Галкину. Но милицию интересует не Максик, а его отец».

Тем временем Галкин продолжал изливать свои тревоги.

Ну, ладно. Максик хотя бы сидит дома. Но Даша… Является домой в двенадцать, и не спрашивай, где она была и что делала. Но и так ясно — Даша попала в плохую компанию. Ее надо спасать — и срочно. Потому что в тот самый день, когда к Галкину явился базарный спекулянт со своими наглыми намеками, Даша пришла домой раньше обычного и стала подлизываться к отцу: «Папа, помоги моему бывшему однокласснику Саше Голубцову».

И что же оказалось? Голубцову надо очень срочно продать бабушкину брошку, кольцо и браслет. И чтобы никто об этом не знал. Даша буквально умоляла: «Папа, выручи Сашу Голубцова!» Очевидно, ей угрожали. Но откуда у Голубцова столько бабушкиных драгоценностей?

«Действительно, откуда? — Володя уже понял, какую важную новость выложил Галкин. — Значит, Фома все-таки прав. Я посмеивался над его надеждами выведать у девчонок про колечки и цепочки, но золотые изделия, оказывается, начинают всплывать. Причем у Голубцовых! Вот тебе и артисты… У Галкина и в самом деле есть причины бояться…»

Володя прикинул, как бы повел себя на его месте Фома. По всем канонам детектива Фома поручил бы Галкину вступить в игру. Делается это просто. Галкин сообщает Голубцову, что готов купить «бабушкины драгоценности». Голубцов приносит свой товар, и тут наверняка выяснится, что золото не старинное. И брошка, и кольцо, и браслет — новехонький ширпотреб. Галкин отказывается от покупки: «Я рассчитывал приобрести вещи старинной работы». Таким образом, он выбывает из игры, не вызвав подозрений. А милиция займется своими подходами к Голубцову.

Володя отвлекся на размышления и утратил контроль за речами Галкина. В результате два слова оказались сами по себе. Никуда не приклеишь.

«Ломбард». Кому Галкин заявил наотрез: «У меня не ломбард»? Саше Голубцову? Но тогда получается, что братец Анюты не собирался продавать «бабушкины драгоценности». Он только хотел их заложить на время. Чепуха!.. Такие ребята, как Саша Голубцов, понятия не имеют о ломбарде.

Второе слово: «Дубровский». Кто это? И к кому имеет отношение — к Максику или к Даше?

Не доезжая до вокзальной площади, Галкин свернул в узкий проулок меж глухими заборами. Рев мотора смолк, наступила мертвая тишина.

— Надеюсь, все останется между нами, — сказал Галкин. — Поймите меня правильно — я боюсь обращаться в милицию. Мне можете помочь только вы. С вашими оригинальными методами расследования. Не смею вам советовать, но обратите внимание — подосланный ко мне Голубцов живет в Крутышке. Рядом со Смирновым! Это одна шайка!..

Володя мгновенно оценил ситуацию. Надо соглашаться. Хотя бы для того, чтобы успокоить Галкина.

— Такие дела на ходу не решают… — Володя говорил, словно размышляя вслух. — Нам надо все обсудить подробней… Я позвоню, как только что-то прояснится.

На том и расстались. По всем правилам конспирации. Сначала ушел Володя. Минуту спустя затарахтел мотор «Запорожца», все больше удаляясь. Галкин не помчался сразу же на вокзальную площадь, решил сделать круг, замести следы.

Володя понял: и речи быть не может о немедленном звонке Фомину из телефонной будки, стоящей у входа на перрон. Придется информировать Фомина после более подробной беседы с Галкиным.

Милиционеры, несущие дежурство на станции, обычно торчат либо у газетной стекляшки, либо у изукрашенного резьбой теремка от ресторана «Колос». Но сегодня постового не видать. Разумная мера, чтобы не спугнуть Гриню, если он сюда заявится. Но Грине нечего делать на вокзале — в этом Володя был уверен.

«Голубцов приходил к Галкину вовсе не от Смирнова, — сказал себе Володя без тени сомнения. — Это не одна шайка, а две… Но от кого бы ни приходил братец прекрасной Анюты… Попытка сбыть «бабушкины драгоценности» подтверждает мою версию насчет Грини — почему он сегодня заявился в Путятин под видом болящего. То, что я написал на листке, упрятанном в сейф, безусловно, правда. И я до нее добрался исключительно с помощью интуиции…»

Увидев убегающие вдаль рельсы, Володя дал волю нахлынувшим чувствам. В детстве и в юности перрон станции Путятин представлялся ему пограничной чертой. По эту сторону — привычная жизнь, по ту — огромный незнакомый мир. Уезжаешь из родного города всегда в панике. Касса продает билеты в самую последнюю минуту. Бежишь сломя голову вдоль состава, в свой вагон вскакиваешь уже на ходу. Пассажиры оглядывают тебя с ленивым любопытством: у вас все такие? Заполошенные и перепуганные? Ну и городочек!..

Став местной знаменитостью, Володя пересекал пограничную черту спокойно и с достоинством. Уж ему-то билет припасали загодя! Но чувствительность к любопытным взглядам он одолеть не мог.

А снисходительные расспросы?! Будто Путятин — другая планета! Как там, у вас, есть жизнь или нет?

И ведь ничем не удивишь попутчиков, если они своими глазами видели, на какой незначительной станции ты сел. Даже не пытайся блистать перед ними эрудицией или остроумием. Не оценят.

Из-за этих обидных мелочей отъезд из Путятина был для Володи всегда сопряжен с терзаниями. Зато как любил он возвращаться! У него был разработан эффектный сценарий. Всю дорогу Володя очаровывал спутников. И мастерски уходил от расспросов, кто он такой и куда едет. Кульминация наступала, когда он взглядывал в окно и брался за чемодан. «Вы уже сходите? Ужасно жаль!» Все изумлены и заинтригованы. Липнут к окнам, пожирают глазами маленькую станцию, вокзал старинной постройки, надпись на фронтоне: «Путятин». Вот, оказывается, где родился и живет их загадочный спутник, умница и эрудит. Достигший всего своими силами, как все истинные таланты.

Пассажиры ахают и охают, а Володя ступает на перрон, как на крылечко родного дома, где знакома каждая половица.

Но сегодня он не был пассажиром. Ни отбывающим из родного Путятина, ни возвратившимся из дальних странствий. Сегодня ему в самый раз сыграть роль корифея таможенной службы. А что такое корифей таможни? Интуиция и еще раз интуиция. Все люди и все вещи прозрачны, как стекло. Корифей не задает лишних вопросов. Он с одного взгляда видит, что таится в чемоданах и что творится в душах…

Володя настолько вжился в роль, что у него даже походка переменилась, стала мягкой и вкрадчивой.

Начнем вон с того парня в белой спортивной куртке. Фигура чемпионская. Широкие плечи, под тканью куртки круглятся бицепсы. Этот молодой атлет и на самом деле чемпион города Путятина. По штанге. Всем известный Женя Журавлев, участковый из Парижа. Увидев его на перроне с дорожной сумкой, каждый путятинец подумает: наш чемпион едет на соревнования отстаивать честь родного города. Однако Журавлев сегодня никуда не едет. Он находится на вокзале при исполнении служебных обязанностей.

Володя поравнялся с Журавлевым и дружески поприветствовал.

— На соревнования? Ни пуха ни пера!

— К черту! — буркнул чемпион.

— В спорте главное не победа, а участие, — суесловил Володя, приглядываясь, не торчит ли из-под куртки револьвер. — Между прочим, еще древние мудрецы утверждали, что телодвижения одушевляют действие ума…

Чемпион свирепо отмалчивался. Он тоже видел Володю насквозь.

Но кто прикомандирован на помощь Журавлеву? Не могли же его послать против Грини в одиночку.

Володино внимание привлекла деревенская тетка с горой поклажи.

Возле нее крутятся два бравых молодца. Провожающие? Как бы не так! Обоих молодцев Володя видел вчера в штабе дружины. Может, и тетка — переодетый дружинник? Нет, тетка настоящая. И до смерти рада, что эти двое обещали помочь ей при посадке.

«Нехорошо, ребята! — мысленно укорил Володя. — Тетка вам доверилась. А вы? Как только покажется Гриня, вы мигом забудете про свои обещания. Но, на теткино счастье, Гриня на вокзале не появится. Так что вся ее поклажа, все банки и узлы, и она сама в придачу — все это переместится в вагон без помех…»

Гражданина, стоящего неподалеку с фанерным ящиком у ног, Володя узнал по карикатурной шляпчонке. Маркин, бригадир шабашников. Не мешало бы проследить, сам ли Маркин отправляется в путь или он явился на вокзал, чтобы отправить посылку. Впрочем, не исключен и третий вариант — бригадир шабашников прикатил из Нелюшки, чтобы кого-то встретить.

Дальний конец перрона, по обыкновению, пустовал. Володя оглянулся и спрыгнул на землю. Место тут было укромное и ниоткуда не просматривалось.

Через минуту отсюда вынырнула долговязая девица в темных очках, закрывавших пол-лица, тряхнула каштановыми кудрями и, покачивая бедрами, как манекенщица на показе мод, направилась к железнодорожному переезду.

«В конце концов, во всем виноват Фома. Только он! С его упреками, что меня никуда нельзя послать — настолько я всем здесь известен. Если бы не его упреки! Мне бы самому и в голову не пришло это переодевание…»