Володя достал из кармана блокнот, ручку и еле удержался от искушения запустить острый кончик под каштановые локоны, поскрести голову, этак непринужденно, в подражание галантному кавалеру давнопрошедших времен.

Белая тонкая ручка с оттиснутой ценой «35 коп.» вполне годилась исполнить функции изящной палочки из слоновой кости с резьбой и позолотой, покоящейся в одной из музейных витрин. Этот исторический экспонат служил когда-то для почесывания дворянских головушек под пышными пудреными париками. У посетителей музея экспонат вызывал дружный смех. И напрасно! Теперь-то Володя наконец понял, какие адские муки господ дали толчок крепостным рабам к созданию столь простого и полезного технического новшества. Голова и под современным легким париком зудит невыносимо.

«Терпение!» — сказал себе Володя и раскрыл блокнот в красных корочках так, чтобы лучше было видно вытисненное на ледерине название областной молодежной газеты.

Володя пописывал в эту газету время от времени, и блокнот ему достался честно, за труды, как награда активному автору в День печати, 5 мая. Поэтому Володина совесть смирилась с тем, что здесь, в заброшенном пакгаузе, фирменный блокнот молодежной газеты изобразил для публики корреспондентское удостоверение.

— Нашу газету интересуют неформальные группы подростков. Давайте поговорим откровенно. В статье не будет ни имен, ни фамилий, даже ваш город не будет назван. Нам важно понять сам принцип неформального объединения подростков.

Володя, конечно, позаботился сесть спиной к свету, падающему через единственное зарешеченное окно. Поэтому лица сидящих напротив девчонок были освещены вполне достаточно. Одни только девчонки! Единственный в этом неформальном объединении представитель мужского пола нес дозорную службу на подходах к пакгаузу. Володя видел единственного мужчину лишь мельком. Хлипкого сложения, очки с толстыми стеклами. Можно поклясться — этот суслик не имеет никакого отношения к каратэ. Но какова же его роль в девчачьей компании?

А устроились девчонки в бывшем пакгаузе недурненько! Володя исподволь оглядел просторное помещение. Стены побелены, на тяжелых дверях замок и в придачу щеколда, чтобы запираться изнутри, каменный пол застлан всевозможной мягкой рухлядью, старыми тюфяками, ватными стегаными одеялами, вытертыми ковриками, а поверх растянут квадрат брезента, какая-то бывшая упаковка, маркированная черными буквами и цифрами, но чистая, выстиранная и аккуратно залатанная.

Все это имело вид… Володя не сразу смог подобрать слово, но все-таки нашел самое точное. Обстановка в бывшем пакгаузе имела весьма авторитетный вид. Вот именно… Авторитетный! А кто все это создал?

Она Володю не узнала. Но он-то узнал ее, давешнюю попутчицу в автобусе, взиравшую на себя в карманное зеркальце с явным удовлетворением. Характер незаурядный! Володя это отметил сразу. Теперь он обнаружил, что у Веры Соловьевой зеленые глаза.

Между цветом глаз и линией поведения человека существует определенная связь. Володя читал об исследованиях, проведенных английскими психологами. Темноглазые упорны и выносливы, но в кризисных ситуациях становятся слишком раздражительными. Голубоглазые сентиментальны и плохо переносят любое однообразие. Люди со светло-карими глазами легко справляются с однообразной деятельностью, но не любят, чтобы ими командовали. Сероглазые отличаются решительностью, однако пасуют перед рутинными задачами, не требующими особого умственного напряжения…

Володя осознавал всю условность подобной классификации. Однако на практике ее применял. И не раз убеждался в правоте выводов, сделанных английскими психологами. В конце концов, у него самого глаза серые и он действительно терпеть не может рутинных задач. А у Фомы светло-карие, и для Фомы однообразная деятельность — родная стихия.

Но зеленые глаза… Володя иной раз замечал в своих глазах зеленоватый оттенок. Английские психологи отнесли зеленоглазых к самой счастливой категории. Решительны! Знают свои возможности! Выходят из любого положения! Словом, идеальные руководители!

Однако не слишком ли юна Вера Соловьева, чтобы возглавить неформальное объединение? Нет ли за ее спиной кого-либо постарше? Например, какова роль Стаса Соловьева?

Роль Стаса оказалась весьма незначительной — таков был вывод Володи из своих наблюдений.

Самое первое наблюдение ему удалось сделать еще в автобусе. «Как же! Будет он меня слушать!» — ворчала Вера, и было ясно, что уж ее-то некий «он» еще как послушается.

Что такое деспотизм младшей сестры, Володя прекрасно знал на собственном опыте. И Стасу он от души сочувствовал. Очевидно, мать наказала Вере, что ни в коем случае нельзя допускать женитьбы Стаса. Матерям часто кажется, что сын еще молод, и им часто не нравятся невесты, избранные сыновьями. Но, как рассказывал Веня тем вечером в засаде, Стас полгода назад женился. Значит, у него есть тайна от матери и эта тайна в руках у Веры. Тут уж не отвертишься, примешь на себя обязанности тренера младшей сестрицы.

Но у Стаса мало свободного времени. Он разучивал с Верой очередной прием каратэ и уходил. А затем появлялись девчонки из ее команды, и она бралась за их обучение. Поэтому Вере и принадлежит вся власть Учителя, составляющая основу основ каратэ. Приказ Учителя — закон. Но если бы старший брат знал, чем занимаются юные каратистки за пределами бывшего пакгауза, он потерял бы и сон и покой и первым делом прикрыл бы их тренировки.

«Нет сомнений, — подытожил Володя, — Стас Соловьев и не догадывался о существовании подпольной команды девчонок-каратисток».

Да что там Стас! Веня тревожился за девчонок со станции — как бы их не поколотили по пути из парка. Даже Веня не догадывался! Даже Васька Петухов не располагал никакими сведениями о новом неформальном объединении, существующем в железнодорожном поселке!

От всего города — тайна. Зато перед мнимым корреспондентом и Вера и ее подружки не скрытничали.

— Мы за справедливость, мы боремся против хулиганов, воров, подхалимов, рокеров, жмотов, против всех врагов «Радуги»…

Володя прилежно записывал, с кем воюют каратистки.

— Мальчишек в свою команду не берем. Девчонки у нас не только со станции. Есть из города, из Двудвориц, из Посада… Мальчишки — трепачи, девчонки — не проболтаются.

«Парадокс нашего времени, — печально думал Володя. — Мне, уважаемому в городе человеку, они бы ничего не рассказали, а какой-то девице из молодежной газеты — пожалуйста. Современный подросток для учителей и для родителей — неприступная крепость. Но эта крепость распахивает ворота перед любым щелкопером. Так мы дойдем до того, что папы и мамы, желающие ближе узнать своих детей, будут вынуждены вызывать на дом газетного репортера. Или лучше — человека с телевизионной камерой. Ведь и я обязан своим успехом в роли интервьюера прежде всего моему дряхлому и подслеповатому «ящику». Не так много я перед ним сидел, но в нужный момент оказалось, что мне известно, в каких тонах принято нынче беседовать с лидерами неформальных объединений, а также с первым встречным подростком. Главное — делать вид, будто именно они владеют истиной в ее последней и высшей инстанции…»

Он закрыл блокнот и положил на колени — разумеется, фирменным тиснением кверху.

— Хотелось бы услышать о каких-то конкретных эпизодах вашей справедливой борьбы. Без имен и фамилий, просто сам эпизод. Записывать не буду… — Володя демонстративно затолкал ручку меж страниц блокнота и спросил не без умысла: — Кстати, как у вас в Путятине с досугом молодежи? Дискотека есть?

И вот тут Володина любовь к Путятину была подвергнута самому жестокому испытанию. Юные каратистки заявили, что их городишко не может удовлетворить высоким требованиям современной молодежи. Вечером пойти некуда. Мероприятия Дома культуры рассчитаны на стариков. Молодежного кафе нет. Дискотека только раз в неделю.

Володю подмывало спросить, есть ли в Путятине музей. Хоть какой-нибудь! Но благоразумие взяло верх.

Сами они про музей и не вспомнили. Раскритиковали универмаг за невнимание к молодежной моде, кинотеатр «Салют» за отсутствие фильмов про молодежь. А о музее ни слова. О городской библиотеке тоже.

Он тотчас поймал себя на стариковском брюзжании. Осудить проще всего. Надо их понять.

Разговор вернулся к дискотеке. Комсомольцы-дружинники плохо смотрят за порядком. Многие девчонки курят. А что дружинники? Ну, скажут, что курить вредно — и все.

— У себя в первой школе мы провели борьбу с курением, — с гордостью заявила Вера. — Девчонки из нашей школы и на дискотеке не курят. А мальчишки — пускай, нас не касается.

— Как же вы этого достигли? — спросил Володя.

Он успел незаметно разглядеть всю компанию. Васька Петухов наверняка обнаружил бы тут своих знакомых. Но Володя никого раньше не встречал. А где бы он мог их встретить? В музей они не ходят. Совершенно другой круг интересов. У некоторых девчонок на лицах отразилась леность ума. Однако преобладают милые смышленые лица. Вон у той, в льняных кудряшках, облик примерной школьницы, круглой пятерочницы. Рыжая в конопушках — само добродушие. Встретишь на улице эту компанию девчонок, нипочем не догадаешься, что они — крепко сколоченная «команда». А тут, в бывшем пакгаузе, можно наблюдать, какая у них сплоченность и дисциплина и какой властью обладает Вера Соловьева.

— Бороться с курением начали с себя, — деловито рассказывала Вера. — Хочешь заниматься каратэ — никаких сигарет. Потом стали выявлять курильщиц по классам. Предупреждали по-хорошему. К тем, кто не исправлялся, применяли другие меры.

— Били? — У Володи все-таки дрогнул голос.

Вера снисходительно усмехнулась:

— С девчонками не деремся. Мы им только показывали, какие болевые приемы у нас на вооружении. Иногда приходилось на коленки ставить…

— Понятно, — с трудом выдавил Володя. — И как? Действовало?

— Без осечки! — Вера глянула на юных каратисток, и те дружно подхватили: действовало, сразу бросали курить…

Володя ужаснулся: «Ставили на коленки! Унижали! И все это с благими намерениями! Во имя справедливости!»

Ему хотелось выложить напрямик все, что он думает: «Тоже мне последовательницы Макиавелли: «Цель оправдывает средства». Никому не дано права унижать человеческое достоинство!..»

На языке вертелись самые горькие и злые слова. Но Володя удержался. Смешно выступать с речами в этом проклятом парике в роли переряженного сыщика. Да и куда важнее сейчас не прерывать откровения девчонок, стоически выслушать до конца.

— Борьба с курильщиками — наше первое большое дело, — продолжала Вера. — Многие из бывших курильщиц стали ходить с нами и неплохо себя показали. Вот она… — Вера указала на девчонку, имевшую вид круглой пятерочницы. — Каждую переменку дымила во дворе, за сараями. А теперь…

Будущая медалистка привскочила с гортанным вскриком и изобразила какой-то приемчик.

— Ваш способ борьбы… — промямлил Володя. — Даже если он приносит положительные результаты… На вас могли пожаловаться, обвинить в хулиганстве!

В ответ раздался дружный смех. Они хохотали до упаду, ни капельки не подозревая, что перед ними опытный юрист. Конечно, самоучка, но все-таки знаток Уголовного кодекса.

Вера отсмеялась и пояснила — так поясняют малому и глупому:

— Курильщица не побежит рассказывать, за что ее на коленки ставили. Ни папе с мамой, ни учительнице.

— Сейчас вообще нет смысла жаловаться, — добавила будущая медалистка. — Жалобами ничего не добьешься. Даже если в Москву напишешь. Тебе же хуже будет. Сейчас по-другому. Тебя обидели — ты и сквитайся! — Она кивнула на сидящую рядом рыжую с конопушками. — Вот ее один хмырь до слез доводил. Ничего… Отучили, перестал дразниться.

— Вы не думайте, — сипло вставила рыжая. — Мы не только за своих заступаемся. Извините, я простужена: горло болит. Мы вообще за всех, кого обижают. Мальчишек много стало слабых — за них тоже…

Володя отметил про себя, что никаких имен они не называют. Ни своих, ни тех, с кем борются. Только одно имя ему здесь известно — Вера Соловьева, да и то не от них.

Значит, рыжую в конопушках дразнил один хмырь, о котором из дальнейшего рассказа стало известно, что он из «Юности». Подробность примечательная! Если из «Юности», значит, плохой человек. Логика человеческих междоусобиц.

Еще кого-то юные каратистки взяли в оборот за то, что он при обмене солдатиков, марок и автомобильчиков нахально обирал малышей. Летом в лагере команда Веры всыпала нахальному шабашнику.

Список «добрых дел» оказался внушительным. Володя напряг память, чтобы ничего не упустить.

«После я проанализирую все факты и кое-что из них добуду — как золотоискатель, извлекающий драгоценные крупинки из тонн пустой породы».

Значит, минувшей ночью, когда Веня тревожился, как доберутся до дома беззащитные девчонки, юные каратистки «навели шороху», по их выражению, на «одного подонка и его прихлебал». Речь шла, разумеется, о Хане.

За что же они его проучили? Вера умела давать прямые, точные ответы, но тут отделалась уклончивыми словами. У девчонок вырвались невнятные реплики. Понимай как хочешь. Били — значит, за дело.

И вдруг из нестройных реплик сложилось нечто новое и неожиданное.

До этого Володя уже задавался вопросом, почему юные каратистки не получают отпора. Все-таки девчонки. И вид совсем не устрашающий… Их рассказ о победе над шайкой Хани смутил Володю чудовищным неправдоподобием. Он знал, что такое ребята из Парижа! Но неосторожные реплики все поставили на свое место. Прояснились и другие эпизоды из летописи «добрых дел». Возникло объяснение, почему юные каратистки не опасались, что их разоблачат и накажут. И наконец Володя разобрался, как его собеседницы приучились не называть своих имен.

«Ай да Вера! Отлично придумано!»

Володя понимал, что только благодаря переодеванию он смог так быстро добраться до важнейшего секрета юных каратисток, которым они не захотели поделиться даже с представительницей молодежной прессы. Настоящая журналистка никогда бы не догадалась. Догадался человек, надевший личину журналистки.

Он заново всмотрелся в сидящих перед ним девчонок, в розовые щечки, каких никогда не бывает у малолетних курильщиц — у тех рано появляется предательская желтизна.

«Да, пожалуй, они чем-то пачкали свои лица. А может, надевали маски. И что-то на головы. Кажется, когда я вошел, в углу валялась фуражка. А теперь ее там нет. Напрасно они припрятали. Так нельзя делать, запоздалое припрятывание всегда выдает… Значит, это они — «фураги»? Васька говорил, что и у нас вроде появились».

Володя мог торжествовать. Ему удалось извлечь из груды пустой породы не просто золотинку. Целый самородок! И всего-то надо было уцепиться за такой, казалось бы, пустячок: одна девчонка назвала другую мальчишечьим именем: Колька. Никто из них и не заметил. Только Володя. Его наблюдательность. А у них слишком свежи воспоминания о вчерашней победе над Ханей, и вот звучит еще одно мальчишечье имя — Митяй…

Итак, юные каратистки, борясь за справедливость, изображают некую мальчишечью компанию. До такой хитрой конспирации они, конечно, дошли не сразу. Курильщиц перевоспитывали еще в открытую. Но потом масштабы их деятельности возросли, и потребовалось замаскироваться. Изобразить мальчишек им нетрудно. Приемчиками владеют, так что с боевыми качествами все в порядке, надо только не завопить сгоряча: «Вера, сюда! Люся, давай!» Поэтому они загодя приучились называть друг друга мальчишечьими именами. И вообще в своем кругу все они не Люси и не Нюси, а Кольки, Митяи и так далее. Любопытно, какое имечко выбрала сама Вера?…

Подошло время прощаться. Корреспондентке областной молодежной газеты необходимо уехать вечерним поездом. А как раз к этому поезду приурочен автобус, который увезет Володю в Нелюшку к изобретателю Чернову.

Володя и не догадывался — при всей своей проницательности, — какое важное открытие должно свершиться вот-вот, буквально через несколько минут. Открытие или, вернее сказать, случай, возведенный им в основу нового, оригинального метода расследования.

Но случай мог бы и не возникнуть, если бы не простейший вопрос, заданный без какого-либо сыщицкого умысла. Да здравствуют бесцельные вопросы!

Рыжая в конопушках все время очень потешно извинялась за свой сиплый голос. Ее-то Володя и спросил просто так:

— Где вы простудиться умудрились летом?

— Под дождик попала, — таков был немудрящий ответ.

Но маленький камешек уже покатился, толкнул другой камешек, покрупнее, тот ударился о следующий… И вот рождается лавина.

Значит, рыжая в конопушках, она же Митяй, попала неделю назад под дождик. Дождик шел ночью. А вечером была дискотека. После нее юные каратистки намеревались кое с кем побеседовать. Но кое-кто не пошел тем путем, где они устроили засаду. А засада была за оградой собора…

Ночь, собор, напротив торговые ряды… Не так уж важно, кого они подстерегали. Важно, что торчали там в ту самую ночь с субботы на воскресенье, когда был ограблен универмаг. И как раз возле ограды собора стояла грузовая машина. А точнее — самосвал…

Юные каратистки вспоминали про свою неудачную засаду весело, подтрунивали над собой и в результате разрисовали такие подробности, каких не отыщет в памяти самый добросовестный свидетель, отвечая самому пытливому следователю.

«И страшное и смешное обладают свойством, влияющим на человеческую память, — отметил про себя Володя. — Запечатлеваются куда сильнее, чем серьезное, деловое, обыденное. Причем страшное помнится дольше всего, но без отдельных деталей, испуг не дает человеку вглядеться. А смешное мы помним не так долго, зато вся прелесть наших воспоминаний в мельчайших пунктиках, они-то и смешат. Мне повезло! — тайно ликовал Володя. — Что ж… Фоме придется воспользоваться и этими добытыми мною фактами. Он сам виноват — действовал по шаблону, опрашивал жителей ближних к универмагу домов, то есть тех, кто ночью мирно спит. Фома не принял во внимание, что в Путятине все-таки есть ночная жизнь, Всего один раз в неделю, в ночь с субботы на воскресенье, когда в парке или в клубе идет дискотека…»

Что-то вдруг хрустнуло во внутреннем кармане куртки. Конверт с письмом шантажиста! «Почему шантажист назначил знахарю именно субботний вечер?» Володя сразу задал себе этот вопрос. Но теперь у него появилось более точное представление о ночной жизни Путятина, бурлящей раз в неделю. Конечно, тех, кто обворовал универмаг, не обязательно искать среди юных посетителей дискотеки. Но шантажист или шантажисты!..

Прощаясь, он предупредил, что статья о неформальных объединениях появится в молодежной областной газете не скоро. Предстоит еще долгий сбор материалов.

— Когда выйдет, я пришлю. Дайте адрес.

Все взгляды устремились на Веру. Она отрицательно мотнула головой: не надо. Журналистка из большого города не могла бы оценить такую предосторожность. Но Володя знал свой Путятин. Получить через местную почту бандероль с номером газеты — это полный крах всей конспирации!

— Мы будем следить за вашей газетой, — обещала Вера, и в ее словах Володе почудилась некоторая угроза: «Попробуй про нас соврать!»

Единственный мужчина, карауливший на подходах к пакгаузу, вызвался проводить представительницу молодежной газеты до станции. Никакие отговорки не помогли.

— Вы попали сюда кружным путем, — твердил провожающий, — есть другая дорога, куда короче…

Не мог же Володя заявить, что прекрасно знает в этом городе все кратчайшие пути, дыры в заборах и перелазы. Пришлось покорно следовать за серой курткой с вязаным воротником.

— А где можно выучиться на журналиста? А как туда поступить? А трудно ли сдать экзамены? А девочек там больше, чем мальчиков?… — Сопровождающий засыпал Володю вопросами.

Иллюзия, что этот юнец феноменально любознателен, продержалась у Володи недолго.

«Он меня переиграл! Какая к черту любознательность! Ловкий способ перехватить инициативу — он спрашивает, я отвечаю. Он в тени, я под лучом прожектора. Но он не учел, что опытный человек может извлечь кое-что полезное и из такой ситуации. Например, я начинаю догадываться, какую роль он может играть в команде воинствующих девчонок. Советник! Серый кардинал!»

Поток вопросов не кончался. Ладно, пускай считает себя победителем. Узнать, кто он, не составит большого труда. Очки с толстыми стеклами, серая куртка с вязаным воротником, хлипкое сложение… Достаточно назвать эти приметы инспектору по делам несовершеннолетних Нине Ворохановой или Вале с ее приятельницами Альбертовной и Даниловной.

Володя рассчитывал, что распрощается со своим провожатым возле водокачки. Там есть штабеля просмоленных шпал. За ними можно укрыться, снять парик, стереть с лица грим.

Но не тут-то было. Володин сопровождающий изъявил самое горячее желание усадить дорогую гостью в вагон. Началось нудное препирательство.

— Не беспокойтесь, пожалуйста, я без багажа.

— Вы не знаете, какая у нас посадка. Билеты продают в последнюю минуту.

— Не беспокойтесь, у меня билет будет.

— А вдруг ваш вагон окажется в конце?…

Серый кардинал явно намеревался увидеть собственными глазами, что представительница прессы действительно покинула Путятин, а не направилась за дополнительными сведениями, например, в милицию.

«Ей-богу, я сейчас тресну его сумкой по голове!» — в отчаянье подумал Володя.

Но, как правильно говорил Лев Толстой, в жизни всегда следует ожидать неожиданное. Спасение явилось в образе королевского гонца из классической трагедии.

Миссия гонца в шлеме и латах издавна заключалась в том, чтобы явиться в самый острый момент, брякнуть оземь алебардой и прокричать: «Дон Педро! Тебя требует король!» Коротко и ясно. После такого приглашения никто не даст за жизнь дона Педро ломаного гроша, то есть дырявого песо.

Путятинский гонец не носил лат и не брякал алебардой. Джинсы как у всех, майка с иностранными буквами, но явно отечественного кооперативного производства. Лет примерно тех же, что и Володин сопровождающий.

Гонец вывернулся из-за серого тесового забора и буркнул:

— Спицын, привет! Тебя Джека ищет. Ты кому натрепал про Максика Галкина?

«Спицын?» — Володе тотчас вспомнились слова Вени прошлой ночью в засаде: «Спицын — заячья душа». И рассказ Васьки про стычку в дискотеке. Так вот кто оказался единственным мужчиной в воинствующем сообществе юных каратисток. Трусливый Спицын. Потрясающе!

Надо было торопиться к поезду, но Володя не уходил. Он не собирался заступаться за Спицына — еще хуже навредишь. Он ловил каждое слово гонца. Претензии Джеки Клюева ставили советника Веры Соловьевой в цепочку лиц, причастных к тайне «Болотной крысы» — жемчужины из коллекции Максика Галкина.

Но должно же что-то разъясниться из оправданий Спицына! Нет, напрасные надежды. Минуты летели, а Спицын все еще не проронил ни единого слова. И не проронит!

Спицын плакал навзрыд. Спицын заливался горючими слезами. Спицын задыхался от горловых спазм.

«Профессионал», — с уважением подумал Володя.

Издали донесся шум поезда.

— Ребята, не ссорьтесь! — провозгласил Володя и со всех ног кинулся к станции.

Ни о каком избавлении от маскарада в удобном закутке за шпалами не могло быть и речи. Володя чувствовал на спине цепкий взгляд. Рыдающий Спицын все-таки умудрится проследить за представительницей прессы до самого перрона.

Вот и перрон. Поезд уже подошел. Володя одним махом взлетел по каменным уступам и смешался с толпой пассажиров. Он успел вовремя. Поезд стукнул буферами и отчалил. Володя под прикрытием толпы прошествовал с перрона на вокзальную площадь, не посмел навестить ни мужской, ни тем более женский туалет и присоединился к очереди на автобусной остановке…

Ни минутки лишней на избавление от грима и парика!

Покорившись судьбе, Володя поднялся по ступеням автобуса и выбрал местечко у окна — можно всю дорогу сидеть спиной к попутчикам, изображая чрезвычайный интерес к пейзажам и почесывая украдкой темя под париком.

«Про каратисток мне написать все-таки надо. Обязательно. Я им скажу в своей статье все, что не мог сказать в лицо. А в редакции объясню, что для полной конспирации мне надо подписаться женской фамилией. Допустим, Ольга Кречетова. Сразу видно — псевдоним. И никому в голову не придет, что Ольга Кречетова пишет про наш Путятин».

Кто-то с маху шлепнулся рядом, донесся запах одеколона. Вульгарный запах на Володин вкус.

«С соседом, кажется, не повезло. Придется сразу обрезать его комплименты».

Сквозь завесу из каштановых локонов Володя видел мужскую загорелую руку, сплошь в золотых перстнях. Пока шла посадка, сосед ерзал на месте и нервно перебирал пальцами, кого-то выглядывал среди пассажиров. Хоть бы увидел знакомых. Или девушку посимпатичней.

Но сосед никуда не пересел. Остался. Когда автобус тронулся, Володя успел на миг обернуться.

Рядом с ним сидел смуглый красавец. Помидорный король из Краснодара Арик Назаретян.