Участковый Женя Журавлев прикинул в уме, что причал и скопище будок возле него отлично просматриваются с моста через Путю. Оттуда и начал. Ну, конечно, причал пуст, ни одной лодки. Ясное дело — суббота, все на рыбалке.

Без особых надежд Журавлев стал разглядывать, нет ли кого, колупающегося возле своей будки. Он понимал, что ни единой души там сейчас нет и быть не может. Иди и шарь сколько хочешь. Без риска, что привлечешь к себе внимание.

Но что толку? На будках не написаны фамилии владельцев. Попробуй определи, которая из них принадлежала ныне осужденному Сухареву.

«Всегда у нас так… — самокритично размышлял Журавлев. — То никому и дела нет до будок, то немедленно подавай сведения. А где я их возьму?! Вот если бы сейчас кто-то возился у себя в лодке… Тогда все просто: нагрянул участковый, объявил постройки на берегу незаконными, переписал фамилии владельцев… И никто бы не запаниковал. «Пиши, пиши! Мы тебя не боимся. Будки стояли и будут стоять. Надо же где-то хранить моторы и весла. А если горсовету не нравится наш самодельный причал, пускай оборудует общественный».

Журавлев благоразумно решил отложить осмотр причала и будок до вечера, когда народ потянется с рыбалки. И тут вдруг заметил двоих ребят. Чем они занимаются? Вроде бы жгут что-то… Ну паршивцы!..

С моста Журавлев видел только патлатые головы и сизый столбик дыма. Спустившись и подойдя ближе, участковый узнал обоих. Еще бы ему их не знать! Витю Жигалова и Ваську Петухова! Тихий, застенчивый Витя живет в Двудворицах, мастерит ребятам электрогитары. У Петухова раньше слава была — хуже некуда, но теперь его воспитанием занялся директор музея Киселев, и Петухова, говорят, не узнать. И еще говорят, будто Васька — правая рука частного детектива.

Ребята не слышали, как подошел участковый. А Журавлев остановился у них за спиной и прилип взглядом к самодельному газорезу, яростно извергающему синее пламя.

На своем участке Журавлев уже обошел всех, у кого есть домашние мастерские. Не темнил и не пытался поймать на крючок. Спрашивал напрямую: «Газорез имеется? Прошу предъявить».

Осмотр длился недолго, потому что и невооруженным глазом видно — работали газорезом недавно или нет. Да и по запаху. Журавлев, как и полагается штангисту, а тем более чемпиону города, не курил и потому обладал тончайшим обонянием.

По всей Фабричной улице и по всему Парижу никто не сделал участковому заявления о пропаже газореза. Выносили и показывали — кто с ворчанием, кто благодушно: «На, удостоверься». Всем была понятна цель осмотра.

И Журавлев удостоверялся. Оглядывал и обнюхивал. Никаких следов гари или недавней чистки, запахи самые застарелые — ржавчина и пыль. Только от одного газореза сильно несло каленым.

Газорез принадлежал слесарю с автобазы Репьеву, недавно купившему домишко в Париже. Раньше он со своей семьей жил в деревне, и в город Репьевы перебрались из-за дочки — такая маленькая, а болеет астмой, надо жить поближе к врачам. Рассказывая про болезнь дочки, Репьев упомянул свою недавнюю поездку с ней в Москву на консультацию к знаменитому профессору. Выходило, что в ночь ограбления универмага он был далеко от Путятина — чистое алиби. А газорез Репьев разжигал, когда чинил трехколесный велосипедик. Начал варить сам, потом передал резак сыну. Вот, поглядите, чистая работа, Ваня хоть сейчас может сдать на разряд…

С Ваней Репьевым участковому уже приходилось сталкиваться. Дело было так. В одном семействе, проживающем на Фабричной, мама обнаружила у сына в кармане фонарик, длинный и тонкий, как карандаш. «Где взял?» Сын уперся: «Не скажу». Мама побилась с ним, побилась и нажаловалась Журавлеву: «Примите меры!»

Журавлеву не раз случалось беседовать с родителями, не замечавшими появления в доме — неведомо каким путем! — более ценных вещей, чем какой-то импортный фонарик. Например, магнитофона, проигрывателя… Это у них называлось не укрывательством краденого, а уважением к личности подростка, к его самостоятельности. Однако большинство жителей Путятина по-прежнему придерживалось исконных правил, в которые входила профилактическая проверка всех карманов у подрастающего поколения, а также всех классических мест, куда можно что-то упрятать от родительского глаза.

Журавлеву удалось довольно легко установить связь между появлением у мальчишки фонарика и исчезновением из его коллекции нескольких марок, самых ценных. На том бы и кончить. Слава богу, не украл — выменял. Но маме втемяшилось в голову, что в воспитательных целях следует разменять обратно марки и фонарик.

«Нам чужого не надо!» — твердила она участковому.

Мальчишка сдался и сказал, у кого находятся марки. И сам сбегал за бывшим владельцем фонарика. Но тот принес не марки, а несколько номеров французского журнальчика «Пиф»: «Пожалуйста, можете взять обратно». Оказывается, марки уже уплыли дальше в обмен на «Пифа».

Журавлев объявил, что на этом его миссия заканчивается. Но мама не успокоилась и отправилась на розыски. Через несколько дней она явилась к Журавлеву с мини-автомобильчиком болотного цвета. Участковый с большим интересом выслушал ее рассказ о странствиях по следу исчезнувших марок. След петлял по всему городу, мена солдатиками, иностранными монетами, значками… Энергичная мама убедилась, что обратный размен невозможен по причине его многосложности. А мини-автомобильчик она принесла участковому как свой боевой трофей. На этой вещице цепь обменов оборвалась.

«Нашел в кювете на Фабричной», — упрямо твердил Ваня Репьев на все расспросы энергичной мамы.

Эти же слова он повторил Журавлеву.

Опрошенные участковым соседи Репьевых сообщили, что на Ваню у них жалоб нет, он мальчик тихий, трудолюбивый, со старшими уважительный. Однако его уже видели с Ханей, а это до добра не доведет.

Чутье подсказывало Журавлеву, что мини-автомобильчик попал к Ване Репьеву не совсем честным путем.

«А ты хозяина пробовал отыскать?» — спросил участковый тихого мальчика Ваню Репьева.

«Нет, — сказал Ваня. — Мы недавно сюда переехали, я еще никого не знаю…»

Журавлев не стал ловить мальчишку на вранье: мол, мне уже известно о твоем знакомстве с Ханей.

«Ладно, — сказал Журавлев, — тогда попробую поискать хозяина автомобильчика. Не возражаешь?»

Ваня не возражал. Только вздохнул грустно-грустно. И автомобильчик пока остался у Журавлева.

Окликнув ребят, Журавлев попросил выключить газорез, присел на корточки и потрогал оплавленный конец стальной полосы.

— Чистая работа! Но, между прочим, на производстве, чтобы управляться с такой штуковиной, сдают экзамен по технике безопасности. Ты, Жигалов, сам можешь без глаз остаться и Петухова покалечить.

Участковый взял в руки газорез и оглядел, обнюхал. Не новый, много раз был в употреблении. У Жигалова своего резака не было, и это значит…

«Это значит, что у меня в руках, быть может, тот самый газорез, которым вспороли сейф в универмаге. Грабителям ни к чему таскать его с собой после дела. Избавились, припрятали в укромном месте, а Жигалов случайно наткнулся. Что делает мальчишка, если ему попалась такая находка? Берет себе, не раздумывая…»

Журавлев не торопился с расспросами. Вроде бы он тут не по службе, а так, заглянул на дымок.

— С огнем, ребятки, шутить опасно.

Васька виновато шмыгнул носом.

— А мы, дядя Женя, осторожно.

Журавлев засмеялся:

— То-то я вижу, ты ведро с керосином поближе к огню придвинул.

Васька исподволь поглядывал, куда Журавлев положит газорез, когда надоест вертеть в руках. Возле себя? Или возле Вити?

«Ишь ты какой, — подумал Журавлев, перехватив хитрый Васькин взгляд. — Жигалов-то прост, а с Петуховым надо быть начеку. Кто его знает, чему он успел выучиться у своего Киселева!»

Газорез участковый положил точнехонько посередке между собой и Жигаловым. И продолжил беседу по противопожарной безопасности.

— Ты погляди, Жигалов, сколько вокруг тебя легковоспламеняющихся материалов. Доски, фанера, промасленные концы… Осторожный человек поставил бы рядом хоть пару ведер с водой. А ты позволяешь Петухову плескать возле огня керосином.

— Ну да… — пробурчал знаменитый мастер. — Ему не позволишь…

Участковый полюбопытствовал:

— Что строите?

— Снегоход! — похвастал Васька. — Зимой покатаемся!

— Сначала построй! — поддел Журавлев. — И научись водить!

Мини-автомобильчик был у него с собой в кармане. Журавлев вытащил и показал:

— Хороша игрушечка?

— Ух ты! — вырвалось у Вити. — Тоже собираете?

— Нашел. — По ответу участкового можно было понять: он не очень-то настаивает, чтобы ребята ему поверили. — Ну, как автомобильчик? Нравится?

— Английский военный вездеход, — уточнил Витя. — Называется «Болотная крыса».

Тут и Васька не промолчал:

— Экстра-класс! Такие на земле не валяются!

«Что правда, то правда, — подумал Журавлев. — Такие игрушки на земле не валяются — существенная промашка со стороны Вани Репьева».

— Дорогая игрушка, — согласился он. — А если, к примеру, сменять «Болотную крысу». Что за нее дадут?

Жигалов долго скреб макушку, пытаясь что-то припомнить, и спросил Петухова:

— Максик на что свою сменял?

Васька изобразил полное недоумение.

— Кому сменял?

— Ты что, не знаешь? — Витя вытаращился на Ваську: как это можно — не знать таких простых вещей! — Максику за «Болотную крысу» давали «Феррари» и в придачу «Татру» с «Волгой», — принялся объяснять Витя. — А Максик…

Но тут Васька резко перебил простодушного мастера:

— Первый раз слышу!

Витя так и застыл с раскрытым ртом.

Участковый понял, что чутье его не обмануло. С «Болотной крысой» что-то не в порядке. Но больше ничего у ребят не выведаешь. Ладно, и этого пока хватит. Значит, английский вездеход высоко ценится у тех, кто коллекционирует автомобильчики. И когда-то «Болотная крыса» принадлежала Максику Галкину. Есть над чем помозговать на досуге.

— Весело тут с вами, но мне пора… — Журавлев встал и потянулся. — А с огнем все-таки шутить опасно.

— Мы осторожно, — обещал Витя.

— «Осторожно»… — передразнил участковый и поставил ногу на газорез, отряхнул выпачканную в пыли брючину, потом другую ногу поставил, другую брючину выколотил. — Даже не знаю, как с вами быть… — На Петухова он не глядел, только на простодушного Жигалова. — Газорез не игрушка. Откуда он у тебя? Чей?