Наступившее утро стало для Сангриты долгожданным избавлением. Вопреки всему, ночку Шут ей устроил ту еще. И дело было даже не в его природной вредности или неуважении к ней. Просто-напросто прогулки в конце декабря в одной рубашке дали-таки о себе знать, и эльф в кратчайший срок слег с сильнейшей температурой. Куда при этом смотрела его вторая ипостась, из-за существования которой он по идее вообще болеть не должен — непонятно. Но, так или иначе, все заботы о сгорающем в лихорадке Шуте легли на плечи Сангриты. В конце концов, это она на весь вечер оприходовала его камзол, соответственно, и вина лежит на ней. К тому же бросить больного эльфа, состояние которого без постороннего вмешательства становилось все хуже и хуже, было бы жестоко. Если уж он соизволил поволноваться о ней… мда. Вельт Демолир волнуется о ком-то, помимо себя любимого! Невероятно. Но, с другой стороны, иначе объяснить все произошедшее этим вечером Сангрита не могла. Наверное, в Лесном городе сдохло что-то особо крупное и ядовитое, раз этот сноб ударился в альтруизм. А назвать по-другому добровольное согласие приютить Эдуарда Тарри у нее язык не поворачивался. Особенно если учесть, что для нее это очередной катастрофой так и не обернулось. Исключая ночь в обществе медикаментов и метающегося в бреду пациента, конечно.

Впрочем, информации, чтобы по справедливости оценить поступки Шута, в любом случае не доставало. Очень уж он любил противоречить самому себе, а связующих звеньев, чтобы посторонний человек мог хоть как-то соотнести его поступки, он давать и не думал. Вполне естественно, что Сангрита окончательно запуталась в своих отношениях с эльфом, а все попытки их упорядочить вели лишь к еще большему бедламу.

Однако к утру у нее не осталось сил даже на то, чтобы думать о чем-то, кроме подушки и одеяла, не говоря уже о каких-то действиях. Посему, первую половину дня она провела не где-нибудь, а на кровати Шута, так и не дождавшись истечения тех нескольких минут, через которые собиралась вытащить у эльфа градусник и в очередной раз проверить его температуру. Хотя, он, кажется, против девушки, разлегшейся поверх одеяла, ничего не имел. Похоже, ему все-таки стало лучше, и теперь маэстро не смогло бы разбудить даже выступление еще не сыгравшегося симфонического оркестра. Судя по в кои то веки умиротворенному выражению лица, ему даже снилось что-то приятное.

Девушка, стараясь не шуметь, встала с кровати и на цыпочках прошествовала в ванную. Будить эльфа не хотелось. И дело было даже не столько в его плохом самочувствии. Просто в свете дня события минувшей ночи показались ей особенно нелепыми, но стоит ей это продемонстрировать, и очередная громкая ссора с маэстро не заставит себя ждать. Он был попросту смешон, преследуя ее со своими патетичными признаниями, но то, что сам он относился к этому преувеличенно серьезно, уже навевало грусть.

Умывшись и таким образом окончательно проснувшись, ведьмочка снова вернулась в спальню и, нерешительно потоптавшись пару секунд на пороге, отправилась к гардеробу, из которого, после непродолжительных поисков, изъяла белую шелковую рубашку. Наглость, конечно… Хотя, Демолир не обеднеет. Если учесть, сколько проблем он ей принес, то она смело может оприходовать все его имущество вкупе с ним самим. Неплохо бы еще с него стребовать чашку кофе… ну да ладно, пусть спит, все-таки лучше ей сейчас обойтись без его общества.

Рубашка Сангрите, конечно же, оказалась безнадежно велика, что, впрочем, было очень кстати, так как ткань успешно скрывала абсолютно все, что принято скрывать женщине, кроме, разве что, ног, но это уже было не суть важно. В любом случае одевать неудобное, да еще и помявшееся за ночь бальное платье не хотелось, а альтернатива была только одна. Равно как и не было сомнений по поводу того, как она будет добираться до дома. Ну не трястись же, в самом деле, квартал за кварталом в холодном экипаже. Тем более, что для этого все-таки придется одеться в соответствии с приличиями, а ее любимый бархатный плащ, подбитый мехом, остался у леди Эмилии. Хорошо бы бабушка догадалась забрать его вчера, так как она сама, присвоив камзол Шута, напрочь о нем забыла. Впрочем, черт с ним, с плащом, сейчас главное, собрать воедино все свои знания о волшебных перемещениях и, телепортируясь, не угодить куда-нибудь не туда. Собственно говоря, опыт в этом деле у нее был небольшой: по большей части она наблюдала за действиями дедушки и только однажды попробовала сама. Да и то происходило это под строгим контролем мэтра, а телепортационный чертеж она рисовала часа два. В этот раз девушка надеялась закончить быстрее, рассудив, что старая практика хоть как-то, но должна ей помочь.

В определенном смысле она оказалась права: в этот раз уже не пришлось поминутно заглядывать в разносортные магические справочники, чтобы уточнить очередной невыученный или позабытый нюанс из теории. И хотя ей все равно категорически не хватало пары-тройки томов из дедушкиной библиотеки, в душе быстро созрела надежда, а потом и уверенность, что ее нелегкое дело увенчается успехом. К тому же, бросить все на полпути ей просто не позволила бы гордость. В определенный момент девушке подумалось, что для волшебства подобного рода ей понадобится много места и, не обременяя себя долгими размышлениями, она простеньким заклятием сдвинула мебель к стенам. Туда же, несколько деформированный магией и резко приобретший сходство с мятой салфеткой, отправился и пушистый белый ковер. Таким образом, гостиная Шута превратилась в сущий бедлам, посреди которого восседала полуодетая Сангрита и, бормоча себе под нос заклинания, что-то чертила мелом на полу. Мел, кстати говоря, тоже был имуществом эльфа. Наверное, он использовался в хозяйственных целях кем-то из слуг, поскольку обнаружила его ведьмочка в одном из шкафчиков на кухне, когда искала кофе. Надо ли уточнять, что про кофе она тут же забыла и, вдохновленная идеей использовать находку в своих целях, тут же понеслась воплощать в их жизнь. Что скажет сам хозяин гостиной, когда проснется и увидит, что она здесь творит, было страшно представить, но и сворачивать бурную деятельность тоже было несколько поздновато. Посему девушка постаралась сохранить спокойствие и упорно продолжала выполнять магический ритуал, лишь время от времени жалея, что не обладает достаточным опытом и контролем над Потоком, чтобы осуществлять мгновенные перемещения. Несмотря на то, что создавала портал она только второй раз в жизни, крыша уже потихоньку съезжала от нудности и однообразности этого занятия. Цифры, формулы, расчеты, единственно верный вариант чертежа, что окажется совершенно непригоден, добавь она хоть одну лишнюю линию или нарисуй какой-либо элемент неразборчиво… Магия включала в себя элементы многих наук, посему требовала от волшебников всесторонней образованности, причем на достаточно глубоком уровне. Это утро Сангрите пришлось убить на сплошную математику, которую она всегда ненавидела. Главным образом потому, что сам по себе этот предмет ей так просто не давался, а всерьез садиться за зубрежку было лень. Как результат, знания в этой области у девушки были скудные, а чертеж пришлось перерисовывать раз пять, пока не начало получаться что-то более-менее напоминающее долгожданный, вымученный результат. Причем сам процесс мучений весьма лаконично отражал пол гостиной, сплошь исписанный какими-то формулами, неразборчивыми рунами, вычислениями в столбик и сюрреалистичного вида картинками, напоминающими сумбурные кошмары сумасшедшего, привыкшего читать перед сном учебник геометрии.

По крайней мере, именно такие ассоциации спросонья возникли у Шута, когда он решил наведаться в гостиную, дабы узнать, что за подозрительные шорохи оттуда доносятся и кто додумался с утра пораньше просверливать его мозг какими-то монотонными мантрами. Разбудившее его неразборчивое бормотание на поверку оказалось заклинаниями решившей поупражняться в магии Сангриты. По крайней мере, именно на это эльф решил списать бардак в комнате и странное поведение девушки, хотя логичнее, пожалуй, было бы как можно скорее познакомить ее с парочкой хороших психиатров. Впрочем, у этих магов вечно все не как у людей, а Фламмен младшая, казалось бы, и вовсе жила по своим собственным законам, не имеющим никакого отношения к привычкам и традициям окружающего мира. Хотя, нечто подобное, наверное, присутствовало в каждом сильном маге. В конце концов, магия была неотъемлемой частью повседневной жизни, а поскольку связью с Потоком обладал далеко не каждый, волшебники давно уже стали отдельным сословием, на практике даже более привилегированным, чем дворянство, хоть последние и не позволяли признать это официально.

Вот только зачем превращать его гостиную в палату для буйнопомешанных, все равно не понятно. Не то чтобы ему жалко, но все же…

— Хм. Сангрита? — настолько невозмутимо, насколько мог, окликнул эльф, вперив в остервенело что-то рисующую ведьму свой фирменный строго-ледяной взгляд на все случаи жизни. И все же прозвучало это, по его мнению, просто-таки жалко. Примерно так он себя сейчас и чувствовал, не в силах оторвать глаз от упрямой девчонки, наглым образом стянувшей из шкафа его рубашку и устроившей в его квартире филиал магической лаборатории имени великих Фламменов. Осталось только дождаться появления ее знаменитого дедушки и попроситься на роль подопытного кролика в их семейных экспериментах.

— А что ты здесь, собственно, творишь?

— Чудо, — рыкнула в ответ девушка, как раз вспоминавшая константы для высчитывания координат. Без учебников получалось плохо, что весьма злило, так что в данный момент все, что двигалось и, более того, говорило, имело беспроигрышные шансы стать объектом для вымещения раздражения.

Однако стоило ей осознать, с кем она вообще говорит, как злость испарилась без следа, уступая неожиданной смеси беспокойства, печали и… чего-то безумно похожего на благодарность. Нет, в принципе, она действительно должна быть ему благодарна. Хотя бы за то, что взял на себя хлопоты об Эдуарде. Вот только вопрос о том, как лучше себя вести все еще оставался актуальным, а самой ведьмочке, тихо сходившей с ума от неопределенности, как назло, хотелось лишь провалиться если не сквозь землю, то хотя бы на пару этажей вниз.

— Извини, — Сангрита не нашла ничего лучшего, кроме как попросить прощения. За что, она, правда, не уточнила, предоставив Шуту додумывать самому, если ему захочется. А там, кто знает, может и додумается до чего-нибудь полезного. Ради разнообразия.

Шут же, в свою очередь, был бы и вовсе не прочь настроить девушку пооткровенничать, но поскольку это был первый раз на его памяти, когда она почувствовала себя виноватой, момент бездарно упустил. Впрочем, это не имело большого значения, равно как и то, что она сотворила с его гостиной. И дело было вовсе не в том, что его физически тянуло к этой странной девчонке с не менее странной энергетикой, и потому он всячески ее добивался. Хотя, это, конечно, тоже играло свою роль. Но определяющим для него было то, что он попросту привык к Сангрите. Привык, привязался… полюбил. И совершенно не удивился, когда она осталась с ним на ночь и полночи пичкала лекарствами. Наверное, потому, что подсознательно хотел этого? Или нет, не хотел… ожидал. Потому что это в его понимании было правильно. А раз это правильно, то и Сангрита рано или поздно это признает. Или уже признала? По крайней мере, эльф позволил себе надеяться на это, осознав, что устраивать скандал, истерить и попрекать его прошедшей ночью девушка не намерена. Ну да, история их знакомства, конечно, представляла его не в самом выгодном свете, но ведь и жили они не среди ангелов под носом у господа бога. В конце концов, не настолько много он грешил, чтобы быть совсем уж недостойным прощения! Во всяком случае, ему так казалось.

— Я собиралась создать портал, чтобы отправиться домой. Правда, чтобы его создать, мне, судя по всему, придется разрисовать тебе еще и стены с потолком, но ты не беспокойся, я потом все верну как было, — пообещала Сангрита, раздумывая, как бы так повежливей отправить Шута готовить завтрако-обед и как бы так ухитриться свалить на него обязанность разбудить спящего в комнате для гостей Тарри. Не то чтобы она не могла сделать это сама, но отвечать поэту на вопросы о вчерашнем и терпеливо выслушивать его вопли раскаяния не слишком-то хотелось.

Впрочем, долго голову ломать не пришлось. Что касается завтрака, эльф был с ней полностью солидарен и, проворчав что-то о сходстве его гостиной с психлечебницей, добровольно отправился на кухню, откуда вскоре ароматно потянуло кофе. На что-то большее, чем бутерброды его, правда, не хватило. Ничего удивительного в этом и не было: имея армию слуг, вряд ли он когда-либо чувствовал потребность научиться готовить. Сегодня, однако, в доме были только они, и это наводило на мысль о том, что окончание вчерашнего вечера милорд явно планировал более романтичное, нежели регулярное принятие таблеток из рук «любимой». Расчетливый негодяй… Впрочем, его моральные качества давно уже перестали быть новостью, а сейчас у нее было более важное дело, нежели давно ставшее привычкой желание его поругать. Собственно говоря, последние пятнадцать минут Сангрита была весьма озадачена тем, что на месте построенного по всем правилам чертежа никак не появляется портал. По идее, все должно было работать, но привычное легкое свечение, характеризующее готовые порталы, никак не появлялось, а на повторные заклятия чертеж реагировал лишь какими-то совершенно аномальными белыми вспышками. Между тем, голова думать уже отказывалась. Последние сутки и без того выжали из нее все, что только можно, посему Шута, появившегося в этот момент в гостиной и держащего в руках поднос с кофе и бутербродами, девушка встретила с неподдельной радостью.

Эльф же остановился на пороге и окинул оценивающим взглядом комнату. Надписей на полу определенно прибавилось, ведьма на этот раз расположилась на диване у стены и буравила несчастный паркет обиженным взглядом.

— А что именно из всего этого сюрреализма является порталом? — спросил он, справедливо решив, что без посторонней помощи уж точно не определит, на что тут можно наступать, а на что — нет. Не очень-то хотелось случайно телепортироваться в особняк Фламменов и отвечать на въедливые вопросы Марги о свадьбе и о том, куда он дел ее возлюбленную внучку.

— Ничто, — печально вздохнула ведьма и коротким заклинанием убрала с пола всю свою писанину. Похоже, домой ей все-таки придется добираться обычным человеческим способом.

Шут лишь хмыкнул, вспомнив вдруг, чего ему стоили эти ее заклинания при первой их встрече, и прошествовал с подносом к дивану. Точнее хотел это сделать, но его намерению помешало одно весьма любопытное обстоятельство: стоило маэстро ступить на то место, где минуту назад располагался реагирующий на магию чертеж, как его ослепил тот самый белый свет, а в следующий момент гостиная оказалась пуста. Ни самого эльфа, ни подноса с едой… Разве что Сангрита, все так же сидевшая на диване у стены и со священным ужасом смотревшая на место, где секунду назад стоял ее собеседник.

Мягко говоря, ведьма была в ступоре. Черт побери, это что же она такое натворила, если ее колдовство держится и, более того, сохраняет все свои свойства даже после уничтожения чертежа! Это же полный абсурд: ни один портал не работает без чертежа и заданных координат. И, самое главное, куда исчез Шут? При мысли о том, что могло произойти с эльфом, девушка явственно почувствовала, как волосы на голове зашевелились, а сердце забилось куда-то в пятки. В этот момент к ней снова вернулась способность двигаться, а вместе с тем пришло и осознание того, что на нее свалилась еще одна проблема. Не может же она бросить этого эльфа на произвол судьбы… хотя, он-то ее бросал вот так много раз… тьфу, не время сейчас об этом думать, кроме того она уже повторяется. Нужно немедленно отыскать Демолира, пока он не вляпался в новые неприятности! Ох, и хорошо еще, если она правильно задала координаты, и неприятности эти будут заключаться исключительно во встрече с ее семьей. А вот если она окончательно все перепутала и он окажется где-нибудь на пирушке голодных троллей-каннибалов? Собравшись с мыслями, Сангрита встала с дивана и, подготовив на всякий случай парочку боевых заклинаний, смело шагнула в портал.

Когда, ослепленная белой вспышкой, она снова смогла видеть окружающий мир, перед ней предстала хорошо знакомая гостиная Леттера. Снова Лохбург… А она всего-то собиралась домой, через пару кварталов…

— Филипп? — с облегчением выдохнула ведьма, заметив в кресле у камина лучшего друга. — Какое счастье! А Демолир здесь случайно не появлялся?

— Сангрита? — композитор поднял на девушку пораженный взгляд, словно никак не мог поверить в то, что видит. Впрочем, это было не странно. В ней, казалось, проснулся настоящий талант сваливаться как снег на голову, причем в черте каком виде. Пребывая под впечатлением от неожиданного исчезновения Шута, она совершенно забыла, что одета в одну лишь его рубашку и, невольно, снова поразила Леттера своей бесстыдностью и поразительным раздолбайством. Хорошо еще, что она попала именно сюда! По крайней мере, маэстро, как человека в высшей степени благородного и честного, она могла не опасаться.

— А почему ты ищешь лорда Демолира здесь? Он же, насколько я помню, уехал в Столицу, — поинтересовался композитор, даже не осознавая, что одной этой фразой вновь поверг девушку в состояние ужаса. Это что же получается… один и тот же портал выкидывает разных людей в разные места? Получается, он работает по принципу случайности? И Шут сейчас может быть буквально где угодно, начиная королевским дворцом и заканчивая сельской выгребной ямой? Или же в действиях портала все же есть какая-то логика? Но как следует все обдумать Сангрита не смогла. Во-первых, для этого ей позарез нужно было в библиотеку, так как собственных знаний для подробного анализа ситуации не хватало. Во-вторых, этим утром ее ждала еще одна новость.

— Но я все равно счастлив, что ты вернулась. Ты не поверишь, как тебя здесь не хватало! — продолжал, тем временем, собеседник и Сангрита, отвлекшись от мыслей о Демолире, поняла, что ей вновь предстоит нелегкая работа доблестной спасительницы хрупкого розового мирка Филиппа Леттера. Везет же ей на всяких несчастных! То Тарри, то Леттер, то Шут… Хотя, последние, по крайней мере, не страдали алкоголизмом и не имели привычки навязываться всем и каждому… да… только ей.

— Филипп, что случилось? — тут же подозрительно спросила девушка, располагаясь в соседнем кресле. Ведьминская интуиция что есть мочи вопила, что пока она отдыхала в Столице, в Лохбурге происходило что-то очень важное. И это что-то закончилось весьма печально, судя по несчастным глазам маэстро.

— Читай. Доставили полчаса назад, — тихо произнес Леттер, протягивая Сангрите два письма. — Я всегда знал, что одна из ее афер плохо кончится, но, когда ожидания, наконец, оправдались…

Ведьма взяла в руки письма и углубилась в чтение. Первое было от Луизы. Воровка как всегда оставалась верна самой себе и в самой оптимистичной и сумбурной манере расписывала брату все свои последние приключения. В большинстве описываемых событий Сангрита принимала непосредственное участие, так что ничего нового оттуда узнать не удалось… разве что ее искренне изумило то, что они с Ламьеном за каким-то чертом отправились к ней в гости. Не то чтобы она была против, но, в создавшейся ситуации, это грозило ей еще одной авантюрой. Однако второй письмо разрушило все ее опасения… дав, впрочем, рождение новым.

— Филипп, но это… это… — прошептала Сангрита, расширившимися от ужаса глазами глядя на лист дешевой бумаги у нее руках.

— Извещение о казни, — закончил за нее композитор каким-то отсутствующим, опустошенным голосом.

— Но дату еще не назначили. Может быть… может быть все еще обойдется?

Леттер только покачал головой.

— Ты думаешь, это возможно?

Сангрита опустила глаза. Кого она пытается обмануть? Конечно же, Луизу никогда не оправдают. Учитывая ее прошлое… Да и Ламьену, как вампиру, не грозит ничего подобного. Когда это в Королевстве щадили нечисть? Умом она все это понимала и осознавала безвыходность ситуации, но сердце эту безысходность принимать отказывалось. Ну как такое может быть? Чтобы никогда не унывающая, везучая авантюристка Луиза, вечно выходившая сухой из воды, так бездарно попалась на убийстве официантки в провинциальном трактире? Чтобы Ламьен, опытный детектив и добрейший по своей сути эльф, погиб из-за банальной физиологии вампиров? Как могут они, в самом деле, закончить свою жизнь на костре? Хотя, Луизу они, скорее всего, просто повесят: она-то нечистью не является и воскреснуть не может. Но это же просто невозможно! Нужно срочно что-то делать! Вот только что?.. А ведь есть еще Шут, которого тоже нужно срочно спасать. О, господи, сколько же всего от нее зависит!

— Филипп, мне так жаль… — вздохнула Сангрита и, встав с кресла, заключила композитора в крепкие дружеские объятия.

* * *

С раннего утра Эвальд Фламмен пребывал не в лучшем расположении духа. Начать следует с того, что великий маг не спал всю ночь, разбираясь с аномалиями дома своих хороших знакомых, и посему не мог теперь ни на чем сосредоточиться. Ему, безусловно, не раз приходилось работать по ночам (у магов-ученых вообще график не нормированный), вот только после таких насыщенных событиями и колдовством бдений обычно хочется одного — рухнуть в кровать и отключиться часов на двадцать, но как раз этого-то мэтр сегодня себе позволить не мог.

Нарушителем спокойствия была, конечно же, Сангрита. Ну, кто бы сомневался… Последние восемнадцать лет все его проблемы были связаны исключительно с ней. Девчонка обладала просто-таки нюхом на неприятности, но вместо того, чтобы, как нормальный человек, поступить согласно инстинкту самосохранения и постараться избежать их, она совала свой любопытный нос в самую гущу событий. Благо, с самого детства Фламмен-младшей в ее авантюрах сопутствовало феноменальное везение и она, при всей своей внутренней доброте и тщательно скрываемой доверчивости, умудрялась вечно выходить сухой из воды. Волшебник искренне надеялся, что везение это не оставит его внучку и дальше, потому что чем старше она становилась, тем оригинальнее и опаснее становились ее развлечения. Чего только стоила ее летняя прихоть отправиться путешествовать! Нет, цель, конечно, была самой похвальной, бродячие маги в своих странствиях получают бесценный опыт, а порой и знания, которых нет ни в одной книге. Но одно дело бродячие маги, а другое — Сангрита! Она же и дня прожить не может без приключений! И хотя, без приключений жизнь квалифицированного мага представить, конечно, трудно, по отношению к Агате Фламмен это все равно неприемлемо. Рано или поздно эта безрассудно-бесстрашная девица свяжется с кем-то, кто ей не по зубам и несчастным дедушке с бабушкой придется хоронить ее в закрытом гробу. Если вообще будет что хоронить, так как во что может ввязаться холеная барышня, с ранних лет окруженная исключительно столичным бомондом и неожиданно получившая полную свободу от условностей — страшно представить.

Но внучку, все же, пришлось отпустить. С таким-то характером… Да и актерские данные ее никто не отменял. Чего-чего, а этого мэтр к своему стыду безумно боялся. С такими талантами никакая зомбирующая магия не нужна. В нужный момент обиженно надует губки, в нужный — устроит показательную истерику, а порой и вовсе изобразит из себя святую добродетель, глядя в пол, шмыгая носом, но во всем соглашаясь с яростно отчитывающим ее мэтром — и пожалуйста, престарелый маг с огромным жизненным опытом и железной выдержкой готов на что угодно, только бы облегчить это совершенно необоснованное чувство вины, возникающее каждый раз, стоит посмотреть в эти наивные янтарные глаза. И ведь понимаешь, что все это лишь виртуозный спектакль прирожденной театралки, но совладать с собой все равно не можешь. Вот уж достойная ученица своей бабушки! Та, как это не прискорбно признать, при желании тоже могла вить из него веревки, чем и развлекалась на протяжении всей их супружеской жизни. Впрочем, Марга — это Марга, без манипулирования людьми ей жизнь не мила. А вот с Сангритой нужно было что-то делать. Причем срочно: даже до отсутствовавшего на балу мэтра успели дойти слухи, что его внучка вновь спуталась с Демолиром и продолжает шокировать благородную публику. Не говоря уже о том, что первой фразой жены с утра пораньше были нешуточные угрозы добраться до одного небезызвестного эльфа и притащить его к алтарю даже если для этого его придется связать и посадить в клетку. Что же касается самого Эвальда… что ж, он и сам давно мечтал выдать внучку замуж. Правда, он к этому относился гораздо серьезнее Марги и, несмотря на все свои угрозы, не спешил воплощать мечту в жизнь. В конце концов, если уж отдавать кому-то Агату, то отдавать в хорошие руки, а в этом отношении он был крайне привередлив. Посему, сложившаяся ситуация волновала волшебника вдвойне. Признавать это было неприятно, но на этот раз даже его связи не могли помочь Сангрите. Марга была права, и единственное, что еще могло спасти положение — это замужество. Вот только о каком замужестве идет речь, если потенциальный жених — лорд Демолир! Да, он, без сомнений, гениальный музыкант. Да, он последний представитель древнейшего эльфийского рода. Да, он безупречно красив и баснословно богат. Он идеален в понимании любой девушки. Но все эти плюсы перечеркивает один маааленький недостаток: он — ОБОРОТЕНЬ! Полиция могла хоть тысячу раз снять с него все обвинения, но кому как не Эвальду было понимать, что все это шито белыми нитками. Особенно если учесть методы работы Джастиса, который, без сомнений, тоже замешан во всей этой истории… Да и некое шестое чувство, должно быть, интуиция опытного волшебника, подсказывало, что с этим эльфом не так все просто. Из Сангриты, конечно, информацию было не вытянуть: девчонка расписывала все свои приключения в таких радужных красках, что, не знай он ее как облупленную, прослезился бы от умиления. По рассказам, и лорд Демолир оказывался ей чуть ли не лучшим другом на веки вечные. Вот только Марга все как-то подозрительно хмыкает, стоит только затронуть в разговоре маэстро. Не иначе как уже что-то пронюхала, но молчит по каким-то субъективным женским причинам. Но, так или иначе, все это домыслы. Если же сделать над собой усилие и попытаться размышлять непредвзято, то, напротив, выходит, что в перспективе его внучка могла бы очень удачно выйти замуж, не только спасая этим свою репутацию, но и как нельзя лучше устраивая свою дальнейшую жизнь. А для борьбы с ежемесячными превращениями жениха у него, Эвальда, есть как минимум штук пятьдесят знакомых алхимиков, собственные немалые познания о нечисти и изобретательность Сангриты. Коллективными усилиями что-нибудь придумать да можно. Так что дело остается за малым: наведаться к Демолиру и убедить его, что скорейшая свадьба — это единственное, чего ему не хватает в этой жизни.

Но визиты визитами, а этим утром у мэтра Фламмена было и еще одно неотложное дело. Не прошло и года с тех пор, как Сангрита где-то посеяла Волшебную Плеть — редчайший и ценнейший артефакт, как столичная полиция наконец-то взялась за его поиски. Волшебник уже было думал, что этого не случится никогда. Начальник полиции настолько халатно относился к своим обязанностям, что порой Эвальду казалось, что родом он из Лохбурга. Однако сегодня полицейские его порадовали. Правда, без сюрпризов все равно не обошлось, и, войдя в участок, мэтр сразу понял, почему в записке, спешно посланной ему сегодня начальником полиции, проскальзывали истеричные нотки.

А волноваться действительно было от чего. В конце концов, не каждый день в полицию заявляется откровенно бандитского вида молодой человек и торжественно сообщает, что случайно нашел разыскиваемый по всему Королевству артефакт. И уж тем более нелепо смотрится в полиции инвалидная коляска с сидящим в ней и гаденько ухмыляющимся полутрупом.

Ну а после того, как этот самый полутруп решительно перебил своего друга и принялся настойчиво требовать возмещения стоимости Иглы Любви, мэтр и вовсе подумал, что перепутал улицу и угодил грешным делом в желтый дом. О какой, к чертовой матери, Игле Любви вообще может идти речь?! Он и видит-то эту парочку первый раз, что тут говорить о денежных возмещениях! Что же касается пресловутой иглы, то волшебник, безусловно, знал об артефакте с таким названием, но совершенно не представлял, где он может находиться и какое отношение имеет к Плети Фламменов. Работники полиции, очевидно, этого тоже не понимали. Они вообще смотрели на странную парочку без особой симпатии и благоразумно предоставили разбираться с ними самому Эвальду. Его же плеть, все-таки.

Сказать, что собеседники ему попались трудные — ничего не сказать. Создавалось впечатление, что находка плети была всего лишь предлогом для встречи. Для чего же эта встреча была им нужна — оставалось загадкой. По крайней мере, касательно молодого человека. Пока несчастный в инвалидном кресле покорял мэтра потоками красноречия опытного торговца, парень смотрел на своего спутника как баран на новые ворота и определенно не мог понять, о чем это он.

Но разобраться в этом в высшей степени занимательном вопросе волею судеб ни Эвальд, ни Валер так и не смогли. В самый кульминационный момент произносимой речи комнату озарила яркая вспышка, и перед удивленными собеседниками из ниоткуда появился эльф в темно-зеленом халате и с подносом в руках. На подносе уютно и совсем по-домашнему красовался кофейник, пара чашек и тарелка с бутербродами.

«Мать моя, ведьма! Не полицейский участок, а дурдом какой-то!» — в который раз за этот день подумал мэтр, но ничего не сказал, предпочтя скрыть эмоции за величавым молчанием. Холодным человеком его назвать никак нельзя было, но, как показал жизненный опыт, занимая высокое положение в обществе, невольно приходится держать импульсивность в узде и учиться сохранять лицо, иначе последствия могут быть ужасающими. Как в случае Сангриты, например. Так что единственным жестом, который волшебник позволил себе в создавшейся ситуации, стала вскинутая в недоумении бровь и вежливо-удивленный взгляд, направленный на пришельца.

— Доброе утро, господа! Прошу прощения, если помешал, но, верите или нет, произошло это совершенно непреднамеренно, — холодно улыбнулся эльф, быстро разобравшись, кто из присутствующего трио здесь главный, и посему обращаясь преимущественно к Эвальду.

— Охотно верю. Вряд ли вы имеете обыкновение появляться на публике в домашнем халате и поить желающих кофе, — со скрытым сарказмом проронил в ответ мэтр, внимательно оглядывая эльфа с ног до головы и, наконец, останавливая цепкий взгляд на широко известной в высшем обществе седой челке. — Присаживайтесь, милорд. Я бы не сказал, что вы вовремя, но, в любом случае, нам есть о чем поговорить.

Если эльф и был удивлен, то ничем это не показал. Невольно волшебник даже восхитился его выдержкой. Сам Фламмен учился этому не одно десятилетие, но так окончательно и не избавился от собственной вспыльчивости, хотя ему давно уже перевалило за сотню.

— Не припомню, чтобы мы были знакомы, — Демолир одарил мэтра бесстрастным взглядом и, поставив поднос на ближайшую тумбочку, опустился на стул. Безусловно, догадки о личности сидящего напротив старца у него были. Только слепой мог не заметить очевидного сходства с Агатой Фламмен, начиная внешностью и повадками, и заканчивая саркастичной манерой разговора. Разве что огненные волосы ведьма унаследовала от бабушки. Хотя и этого Шут с точностью утверждать не мог, в конце концов, седая грива ее предполагаемого дедушки не позволяла определить ее первоначальный цвет.

«Обожаю тебя, Сангрита! Ты как всегда бесподобна в своих пакостях!» — мрачно подумал эльф, в который раз поражаясь актерским данным ведьмочки и умению тонко мстить. Обвела-таки вокруг пальца. Полночи выхаживала и спасала от простуды, но и не наказать не могла. Да еще как! Это же надо было додуматься телепортировать его в домашнем халате, без денег и, что особенно болезненно, без отравленных спиц в компанию Эвальда Фламмена, Валера и Шефа! А подборка личностей-то какая… И в страшном сне ему не приснилось бы, что два недоброжелательно настроенных психа из антикварного магазина найдут общий язык с одним из величайших магов современности (который, кстати говоря, тоже скорее всего не особенно рад его видеть)! Нет, если бы это все напрямую не грозило его здоровью, он бы даже восхитился.

Вот только убивать его пока никто не спешил. Хотя, почему помалкивают лохбуржцы было понятно: они явно толком не знали, чего ожидать от волшебника и, на всякий случай, его опасались. Но а сам-то Фламмен почему не гоняется за ним по всему зданию с целью превратить в какую-нибудь мерзость?

Между тем, у мэтра был на счет Демолира свой план (ну не зря же у него все утро из головы не шла Сангрита и телега ее проблем!). И заключался он, прежде всего, в приватном разговоре. Ну а раз разговор должен быть приватным, то…

— Господа, я чрезвычайно благодарен вам за то, что вернули мой артефакт, — обратился волшебник к гостям из Лохбурга, — но в данный момент я, к сожалению, не могу уделить вам должного внимания. Дела, знаете ли, не ждут… Если у вас есть какие-то пожелания, то обратитесь к начальнику полиции и передайте, что я распорядился отблагодарить вас. Не смею больше задерживать.

По обыкновению Эвальд Фламмен был неукоснительно вежлив. Но это вовсе не помешало Валеру и его несчастному боссу услышать в словах мэтра плохо скрываемые стальные нотки и красочно представить, что с ними будет в случае непослушания. Тем более, что Шеф и без того имел весьма печальный опыт общения с разгневанным магом.

Лохбуржцев как ветром сдуло.

— Надо полагать, эти ваши сверхсрочные дела напрямую касаются меня? — вопросительно выгнул бровь Шут, которого, в отличие от Валера и Шефа, отсылать на все четыре стороны не спешили. И надежд на лучшее это ему вовсе не внушало.

— Не торопитесь, милорд, — сдержанно ответил мэтр, вновь обращая свое внимание на эльфа. — Мои дела действительно вас касаются, и нам по этому поводу еще предстоит серьезно поговорить, но, для начала, мне бы хотелось узнать, как вы сюда попали. Не скрою, вы меня очень удивили своим неожиданным появлением.

Маэстро лишь выдавил из себя кривую ухмылку. Ну, вот и все, приплыли. Что бы такое сейчас сказать? Фламмен представлялся ему человеком серьезным. Во всяком случае, допрос начал с самого опасного вопроса… А он даже не успел выдумать себе красивую легенду…

— Хм… — глубокомысленно протянул Шут, судорожно пытаясь собрать мысли в кучу и начать думать в нужном направлении. — А давайте выпьем кофе! Не знаю как вы, мэтр, а я сегодня позавтракать не успел. Вы, должно быть, уже и сами это заметили.

— Заметил, уж не сомневайтесь! — волшебник смотрел на эльфа взглядом полным иронии, как если бы Вельт вдруг попросился к нему в ученики, объяснив это кризисом среднего возраста. — И что же это за бессердечное создание телепортировало вас, голодного и раздетого, в холодный и негостеприимный полицейский участок?

— Вообще-то это была ваша внучка, — вновь осклабился в улыбке эльф. А что, честность — лучшая политика! Тем более, что правда в данном случае настолько невероятна, что ей вряд ли поверят.

Фламмен в ответ только фыркнул, а в глазах его появились веселые искорки. Надежды Шута определенно не спешили сбываться.

«Что же это за привычка такая у Фламменов издеваться над всем и вся по поводу и без?» — недовольно подумал эльф, разливая кофе по чашкам. Хотя, теперь понятно откуда у юной Сангриты столько ярко выраженное чувство черного юмора.

— А вы, как я посмотрю, вовсе не удивлены.

— Конечно, нет, — снисходительно улыбнулся волшебник. — Мир слухами полнится. На балу почтенной леди Эмилии вы с моей внучкой произвели большой фурор. К тому же, она так и не пришла сегодня домой, так что мои мысли двигались во вполне определенном направлении.

«А еще он, как и Сангрита, смотрит на меня, как на непослушного лапочку-сыночка, который вроде бы умиляет до глубины души, но и выпороть его тоже хочется», — вновь пронеслось в голове у Шута, но демонстрировать он это не стал. Как бы там ни было, гнев могущественного мага — не та вещь, от которой получаешь удовольствие. Спасибо, ему и разъяренной Сангриты по гроб жизни хватило. К тому же, на Эвальда Фламмена злиться было бы даже не вежливо. Если Сангрита всего лишь излишне самоуверенная девица без царя в голове, то мэтр во много раз превосходит его в плане жизненного опыта и мудрости. Конечно, фактически он старше волшебника, но тут, все же, нужно делать скидку на расу. Был бы он, Шут, человеком, его возраст не превышал бы тридцати пяти.

— Я, конечно, не маг-провидец и узнать в каком именно направлении двигались ваши мысли не могу, — предупреждающе начал эльф, — но на всякий случай спешу вас известить, что всю ночь мы с Сангритой занимались ничем иным, как спасали репутацию некоего Эдуарда Тарри, который, насколько я понял, является мужем бывшей супруги Лоренцо Джастиса и, по совместительству, вашим временным подопечным. Ничего не напутал?

Брови Эвальда Фламмена удивленно поползли вверх.

— Вы знаете о господине Тарри? Я смотрю, Агата вам доверяет, — произнес мэтр после того, как целую минуту внимательно разглядывал эльфа. Маэстро ответил волшебнику не менее настораживающим пронизывающим взглядом.

— Хотелось бы и мне в это верить, — натянуто ответил Шут, когда пауза стала совсем уж неестественной.

Мэтр неожиданно рассмеялся.

— Ах, вот оно что! — мягко воскликнул он, и эльф отметил, что взгляд мага стал гораздо дружелюбнее. — Скажите мне честно, Вельт, что у вас с моей внучкой?

Перед Шутом вновь стал вопрос о том, что стоит говорить, а что — нет. С одной стороны, соврать в создавшейся ситуации что-нибудь логичное вряд ли получится, с другой — сама правда откровенно дурацкая. Еще неизвестно, как этот чертов Фламмен на нее отреагирует. Хотя, до сих пор он вел себя сдержанно… Ладно, будь, что будет!

Эльф глубоко вздохнул, сделал большой глоток кофе и, твердо посмотрев мэтру в глаза, сообщил:

— Я люблю ее.

Волшебник встретил взгляд Шута так, словно хотел отыскать в его глазах, по меньшей мере, сундуки с золотом. Ну, или ответ на вопрос о смысле жизни. И на какой-то миг эльфу показалось, что он осуществил свои намерения. Правда, именно в этот момент волшебник отвел взгляд, и маэстро так и не смог осознать, что это было.

— Не врете, — констатировал, между тем, Фламмен.

— Конечно, не вру, — недоуменно пожал плечами Демолир, и тут до него дошел истинный смысл сказанного. — Секундочку, — недобро прищурился он, — не хотите ли вы сказать, что только что рылись у меня в голове!

— Вообще-то не хочу, — хмыкнул мэтр, не обращая никакого внимания на резкую смену настроения собеседника. — К тому же, вы уже сами это сделали. Но, поверьте мне, у вас там такой бардак, что, сколько не ройся, хуже не станет.

— В любом случае, не припомню, чтобы я давал вам на это разрешение, — произнес Шут тем тоном, от которого у собеседников обычно стыла в жилах кровь, и возникало непреодолимое желание провалиться сквозь землю. Но на Эвальда, как и следовало ожидать, это не возымело никакого действия. Сангрита, впрочем, тоже должным образом на его взгляды никогда не реагировала, но она в таких случаях начинала злиться… мэтр же был спокоен как дракон, только что пообедавший девственницей.

— Расслабьтесь, друг мой, — лениво ответил волшебник. — Не скрою, я был бы вовсе не прочь узнать, что вы так хотите от меня скрыть, но для того, чтобы по-настоящему разобраться в той каше, которую представляют ваши мысли, мне понадобится дня два. Вы мне лучше вот что скажите: вы жениться на Агате собираетесь?

— Нет, — мрачно буркнул Шут, всеми силами стараясь сохранить спокойствие. Внутри же все бушевало. А что, если бы в его сознании в неподходящий момент всплыло воспоминании об их с Сангритой, так сказать, знакомстве? Что, если бы мэтр увидел сцену в «Тролльей тропе»? Что, если бы он выяснил, чем на самом деле они с Сангритой занимались в Лохбурге? Да уж, в этом случае его точно не спрашивали бы о свадьбе. А впрочем, о какой вообще свадьбе может идти речь? Он — оборотень, она — ведьма. Он ее изнасиловал, она его предала. Он признался ей в любви, а она сказала, что его ненавидит. Она всеми силами пытается изменить свою жизнь и избежать будущего замужней матроны и многодетной матери, которое ей пророчит столичная аристократия, а он живет прошлым. Что общего у них может быть, кроме бесконечных словесных перепалок, его тщетно-идиотских попыток заслужить ее благосклонность и мелиссы, которой пахнут ее волосы? Ничего.

— А почему же нет? Если вы ее любите, то эта мысль не должна вас пугать, — с любопытством наседал на него мэтр. Казалось, старик даже не столько устраивал замужество своей внучке, сколько с эдаким врачебным интересом изучал образ мыслей ее предполагаемого жениха.

— А саму Сангриту вы спросили? — осклабился в ехидной ухмылочке Демолир. Чего он только не делал в этой жизни, но с первым встречным никогда не откровенничал. Сангрита, конечно, исключение, но это вовсе не значит, что он готов исповедаться и перед ее дедом.

— Ну, положим, Сангриту мы с вами спросим вместе. Но давайте попробуем исходить из того, что она согласна. Что вы думаете о таком повороте событий?

Шут честно попытался представить себе как делает Сангрите предложение руки и сердца. У него даже получилось. Вот он, путаясь в полах халата, становится на колени, достает из кармана необычайной красоты кольцо и с блаженным видом смотрит на свою избранницу… А она, конечно, тут же кинется к нему на шею и… хм, как обычно поцелует лобик?

Маэстро не выдержал и расхохотался.

— Мэтр, я понимаю, что вам позарез нужно замять скандал, но, право слово, вы всерьез полагаете, что Сангрита согласится? Мне казалось, вы лучше знаете свою внучку.

— Хотите проверить, милорд? — в глазах Эвальда снова заплясали дикие чертики и Шут понял, что волшебник явно что-то задумал. Сказать, что искушение согласиться и посмотреть, как он будет проворачивать свою таинственную аферу со свадьбой было сильным — значит ничего не сказать. Очень уж интригующим стариком бы этот Фламмен. Да и увидеть реакцию Сангриты, когда она услышит, на что ее толкает собственный дед, хотелось неимоверно. Но маэстро как всегда удержал себя в руках. Стоит только согласиться, и его жизнь кардинально изменится, независимо от ответа ведьмочки. Сомнительно, чтобы мэтр не предусмотрел вариант с ее решительным отказом. А менять ему ничего не хотелось. Черт побери, у него уже есть семья! Была, точнее. Была леди Демолир, портрет которой до сих пор немым укором висит в холле его особняка. Была дочь, смех которой, казалось бы, до сих пор слышится в саду, стоит только листьям зашелестеть на ветру. Был сын, который тоже никак не мог умереть. Конечно, не мог! Он просто снова дал выходной прислуге и заперся на кухне, пытаясь сварить очередную отраву, гордо именуемую зельем. Из мальчика мог бы получиться превосходный алхимик. Жаль, что он так и не успел переделать одну из гостиных в лабораторию.

И как, собственно говоря, в это все могла вписаться Сангрита? Даже если бы случилось чудо, и она сама этого захотела, ей просто не нашлось бы места в его жизни. Он не отрекался от своих слов и действительно верил, что любит ее. По крайней мере, он не мог найти другой причины тому, что никак не может отпустить ее. Просто не находит на это сил. Но и зачем она ему нужна, он тоже не представлял. Это была совершенно необъяснимая потребность постоянно находиться рядом. Возможно, дело было в том, что эта девушка заставляла его чувствовать себя живым? Она выводила из себя, дразнила и издевалась, оскорбляла и вместе с тем утешала… и, что самое главное, вызывала эмоции. Рядом с ней он не был ко всему равнодушен. Ему не было наплевать на эту жизнь, на свою раздробленную на две ипостаси личность, на солнце в синем небе… на саму Сангриту, которая и была этим солнцем.

— Ну, что же вы замолчали, милорд? Обдумываете мое предложение? — глаза неугомонного, дьявол бы его побрал, Фламмена уже не просто смеялись, они откровенно издевались над ситуацией и мыслительными потугами Демолира, в частности.

— Вот что, мэтр, — бесстрастно начал Шут, отвечая на веселье собеседника холодным взглядом, — я на девяносто девять процентов уверен, что ваша внучка не согласится выйти за меня замуж, а без ее согласия никакой свадьбы не будет. Я и без того доставил ей множество неприятностей и не хочу делать окончательно несчастной. Но если вдруг мир перевернется, — эльф скептически усмехнулся, — и она согласится… В таком случае я с радостью сделаю ее своей женой и наследницей всего, что имею. Это меньшее, что я могу для нее сделать.

Маэстро замолчал, и волшебник теперь уже открыто усмехнулся.

— Я рад, что мы с вами сумели договориться. Надеюсь только, что ваш трезвый взгляд на вещи не изменит вам в дальнейшем, и вы не станете принимать необдуманных решений. Поскольку Сангрита делает в точности наоборот, вся надежда только на вас.

— Ну что вы, мэтр, как можно вас подвести, — саркастически пробормотал эльф и встал с кресла, плотнее запахивая халат. — А теперь, раз уж мы все выяснили, не могли бы вы отправить меня домой? Хотя, если учесть, что Сангрита все это время находилась там в гордом одиночестве, я сомневаюсь, что от моей столичной квартиры осталось что-то, кроме обгоревших стен.

— Конечно, мог бы! — безмятежно улыбнулся Эвальд. — Я обязательно отправлю вас домой. Я даже вас провожу. Если не возражаете, я бы еще хотел разобраться, каким образом Агата умудрилась отправить вас сюда, даже не зная, что это за место. Только для начала найдем начальника полиции, нужно предупредить его о нашем уходе.

Шут флегматично повел плечом, и потенциальные родственники вышли из комнаты.

Распахнувшаяся дверь едва не сшибла Валера и Шефа, весь разговор продежуривших у двери в попытках что-нибудь подслушать.

— Ну, что ты стал как статуя Всевышнему?! Двигай за ними! — рассерженно прошипел подчиненному Шеф и молодой человек, вцепившись в инвалидное кресло, со всех ног припустил за магом и эльфом.