— Зачем ты сделала это? — cпросил Джордж, заводя фургон.

— Что? — Мишель полагала, что понимает, о чем речь, но, поскольку на сто процентов уверена не была, боялась невольно проболтаться о каком-то другом прегрешении.

— Ты прекрасно знаешь, что!

— Да неужели?! Представь себе, но нет! Тебе кажется, что у нас уйма времени, для игр в «угадайку»?

— Ты спросила у старухи про туалет.

— И? Мне что уже, по-маленькому нельзя сходить?

Джордж хрустнул костяшками. Мишель показалось, что ноги Лу напряглись, бородач явно занервничал. Они уже отъехали от антикварного магазина, Джордж выглядел жутко злым. Но, надо признать, что как раз это у него получалось превосходно, просто дар какой-то.

— Ты хотела сбежать!

— Ты хоть понял, в каком мы месте оказались? Эта конура, по-твоему, была похожа на здание с потайным выходом? Позволь мне сказать тебе одну вещь из категории «Женщина — руководство для чайников»: когда мы попадаем в магазин, нам обычно сразу хочется в туалет.

— Тот парень, Рикки, наш менеджер, он мне сказал запереть тебя в клетке. Лично я не хочу этого. Давай сейчас будем партнерами по бизнесу, где нам нужно вернуть груз, а тебе — получить свои десять процентов. Но! Если будешь хитрить, я буду вынужден принять дополнительные меры для безопасности.

— Я не буду хитрить, тебе не стóит волноваться…

— Уверена?

— Уверена. Блин, да мне просто нужно было в туалет! По малой нужде! Еще с тех пор, как собаки на заправке налетели. Что в этом такого?

Конечно, это было ложью. В антикварном магазине Мишель хотела отыскать запасной выход. А если нет, подыскать себе какое-нибудь оружие. К сожалению, в магазине Джордж не упускал ее из виду и возможности не представилось.

Если быть предельно честной, то во всем фургоне клетка представлялась самым безопасным местом. Если у Ивана не получилось самостоятельно из нее вылезти, то и внутрь забраться, не открыв замóк, он не сможет. Так что Мишель была близка к тому, чтобы по собственному желанию быть запертой в клетке. Не так уж там и некомфортно, потерпеть можно.

Но вот если эти бандюганы повстречаются со своими дружками-заказчиками, что тогда? Сейчас они, вроде как, все втроем заодно и, случись такая встреча, можно уболтать третьих лиц, что она компаньонка, и все такое. А вот сидя в клетке, прогнать идею о бизнес-партнере, рассчитывающем на долю со сделки, будет проблематично.

Но была во всей этой истории и позитивная вещь. Не просто какой-то самообман, внушение, реально что-то, что сможет ей помочь. Если выживет в этой гонке с оборотнем, поймает удачу за хвост, будет сутками на телевизионных экранах, минимум неделю! А потом права на книгу! На фильм! Она пустит щедрую часть от вырученных денег для семьи того парня, стрелкá с заправки, и, вероятно, для семей, потерявших кормильцев при атаках собак! Да, ее могут убить, разодранное плечо без должного ухода тоже может доставить неприятности, но тот куш, который она может сорвать, стоил всех этих опасностей.

Но, конечно, она не сумасшедшая. И при самой первой возможности удерет от Джорджа с Лу.

— У нас и так проблем по горло, — прорвался сквозь мысли голос Джорджа. — Не делай все еще хуже.

— Конечно, я все понимаю.

* * *

Иван Спиннер сидел на дереве. Жизнь прекрасна! Не то что полчаса назад, когда он забирался сюда. Да что там говорить, тогда Иван чувствовал себя взбешенным и даже немного униженным! Зачем он удирал, когда этот мужлан, Лу, порезал его? Да, было больно, но можно ведь было развернуться, выдрать у этого детины сердце, нанизать на свой коготок и вылизать его, как чупа-чупс. Бородача можно прикончить, ведь основная игрушка, Джордж, все еще останется в его игре.

Нет, о Мишель, он, разумеется, не забыл. Девчонка его ничем не обидела, но уж больно хотелось полакомиться ее лакомой задницей, даже если ты и не каннибал, ну очень аппетитно. О, как это было романтично! Можно сказать, любовь с первого взгляда.

Иван запустил руку за спину и потрогал порез. Похоже, почти зажил. Тот, что на груди, практически затянулся, остался лишь едва заметный красный шрам. Оба раненых места болели, но это было нормально. Раны всегда затягивались быстрее, чем проходила боль.

Иван надеялся, что ему не придется выкладываться по полной. Когда он стал оборотнем, это так украсило жизнь, столько радости и удовольствия, да что там говорить, это было фантастикой. Но, тем не менее, он все же не смог разогнуть прутья клетки. Иван уже начал волноваться (не сильно, конечно, но мелькали неприятные мыслишки), что Джордж и Лу довезут-таки его до Тампы и не позволят смыться. Иван мало что знал о мистере Дьюи и его компашке, но не сомневался, что обставит и их, но, что говорить — было много приятнее не затягивать и вырваться на свободу пораньше.

Интересно, телевизионщики пронюхали, что в истории замешан оборотень, или педалируют версию «старого доброго» серийного убийцы, прикончившего Диану. А было бы прикольно, если какой-нибудь местный колхозник в интервью сказанул: «Почему я?! Почему именно мне довелось увидеть это существо?! Это было ужасно! Оно было наполовину человеком, наполовину зверем! За всю свою жизнь я ничего подобного не видел, даже после двух литров нашего знаменитого местного самогона».

Иван слез с дерева. Логика подсказывала, что самое разумное сейчас — делать ноги. На другой конец света. Не в первой. Но, блин, какой прикол быть оборотнем, и не потерроризировать лишний раз человечков? Это же просто-таки противоестественно! Этот откормок, Джордж, конечно, получил приличную взбучку, но громила явно заслуживает большего. Пока ни о какой сатисфакции речи идти не могло.

А какая же рожа была у этого сентиментального бандюгана, когда ты вскрыл Диане ее мягкую, шелковистую шею! Наполовину перепуганная, наполовину снедаемая чувством вины, а в сумме… потрясающая страдальческая гримаса. Наверно, сейчас сидит в своем фургоне и вайдосит: «Это все я! Я ее не спас! Не помог! Это я во всем виноват».

Да, уж, точно так и было.

И все следующие, Джордж. И за них виноват будешь ты.

От рубашки Ивана уже ничего не осталось, а вот штаны еще более-менее держались, благодаря резинке на талии. По-хорошему, надо бы, не поднимая лишнего шума, забраться в чей-нибудь дом и переодеться в нормальные вещи. Но только не сейчас, не в этот чудесный полдень, который словно шепчет тебе, что сегодня одежду не втихаря нужно тырить, а прикончить кого-нибудь ради нее.

Медленно и со вкусом.

Чтобы помирала жертва долго, в страшных муках. Осмелился носить рубашки моего размера — тебе уготована самая чудовищная по своей жестокости смерть.

Иван сидел рядом с деревом. Дорога, что проходила рядом, была довольно пустынной. За все то время, что он просидел на дереве, мимо проехали три машины. По прикидкам ликантропа, не так уж долго ждать и четвертую.

Интересно, есть ли поблизости кто-нибудь из четвероногих друзей. Иван закрыл глаза и послал мысленный сигнал. Никакой сильной жести в этот раз не задумал, просто интересно, есть ли рядом какая собачонка.

Он не имел ни малейшего представления, откуда у него взялась эта способность, как она работала… Возможно, он мог посылать сигналы на частоте, которую улавливало лишь собачье ухо. А быть может, и Джордж в чем-то прав — вероятно, дело в запахе, который способно почуять только обоняние пса, или Иван в самом деле как-то управляет разумом четвероногих друзей. Кто его знает?! Иван овладел мастерством перевоплощений за какой-то смехотворно мизерный период времени… ну ладно, за восемь лет… но для оборотня — первоклассный результат, многие вообще так за всю жизнь и не догоняли, как этот процесс можно контролировать. А вот как вся эта связь с собаками работает? Так до сих пор врубиться не мог. Как и в то, когда ручку перемещаешь силой разума, на расстоянии. Только вот с телекинезом этим все сложнее. Эта ручка может повести себя совершенно непредсказуемо. Может и передвинуться по поверхности ровно, как задумал, а может и свалиться со стола или взмыть в воздух и втемяшиться какому-нибудь оказавшемуся по близости бедолаге в глаз.

Прошло минут пять, и к Ивану подобрел мелкий серый шнауцер. Без ошейника. Может, бездомный?

Послышался звук приближающейся машины. Бывает такое. Иногда все складывается просто идеально. Именно как ты хочешь.

Пес посмотрел на Ивана и резко тявкнул.

— Пшел! — Иван сконцентрировался.

Пес тем временем выскочил на середину дороги и со счастливой гримасой рванул прямо в направлении машины.

Бедный, бедный песик! Иван ухмыльнулся, наблюдая за тем, как собака с дебильным оскалом, высунутым на бок языком, несется навстречу своей смерти. Как тебя зовут, друг? Может, «камикадзе»?

Белый седан приближался. Водитель исхитрился в последний момент выкрутить руль и бампер в каких-то сантиметрах от шнауцера, но выровнять машину не удалось, и она съехала с трассы.

Пес куда-то умчался.

Вот дерьмо! А ведь все не как должно было быть. Шавка расплющивается о бампер, водила не справляется с управлением, машина на металлолом… Ну ладно, посмотрим, что можно сделать.

Иван вскочил на ноги, подбежал к машине и открыл переднюю пассажирскую дверь. За рулем трясся перепуганный лысый парень, слишком моложавый, чтобы страдать аллопецией. Пристегнут, умник.

— Как Вы? Целы? — cпросил Иван.

— Прямо под колеса подвернулась… тупая псина, — парень был явно в состоянии шока. Вот непруха! Нет, он должен быть в полной сознанке, прочувствовать то, что с ним случится, до последних деталей.

— Вы не ранены? Если нужен врач, нельзя медлить. У Вас есть это новое чудо техники — мобильный телефон? Давайте мне, вызову бригаду скорой помощи.

Иван залез в машину, а лысый парень входил во все больший ступор: к нему в машину без приглашения влез какой-то чел в разодранных штанах. Еще неизвестно, что из этого было более странным.

— Мне не нуж…

— Заткни пасть, еблан, — рявкнул Иван и захлопнул дверцу, после чего широко улыбнулся, обнажив клыки. — Ну как я тебе? Жууутковато?

Парень схватился за ручку дверцы водительского сидения. Иван трансформировался наполовину. Единственная подлянка в этой ликантропи и заключалась в том, что, превратившись в оборотня полностью, ты становишься и зверем полностью: говорить, как человек, уже не получается. И да, сейчас он был не столь ужасающе волосат и мускулист, пусть так, но все равно наполовину волк, и его видок был способен нагнать жути на кого угодно. Дьяволенок во плоти.

Парень заорал.

Иван лишь засмеялся в ответ. Низким, глубоким смехом, который так заводит девчонок, что они сразу начинают течь, и протянул к лицу парня когти:

— Видишь их? Один шаг из машины — узнаешь, что они могут сделать с твоим телом.

Парень продолжал вопить, Ивану пришлось повторить свою угрозу, но, похоже, никакого эффекта это не давало.

— Заткнись! — Ликантроп схватил и вцепился клешнями в грудь парня.

— Пожалуйста, не трогайте меня.

— Я уже это сделал, дебил. Тебе нравится твоя башка?

— Что?

— Я спросил, нравится ли тебе твоя башка? Ответ на этот вопрос не нуждается в наличии сверхинтеллектуальных способностей. Особо напрягать извилины не нужно. Просто «да» или «нет». Еще раз. Те-бе-нра-вит-ся-тво-я-баш-ка?

— Да.

— Тогда не заставляй меня выдирать ее и использовать в качестве чана с пойлом, понял меня? Какого размера рубашка?

— Эээ. «Элька».

— А с виду похоже на «эмку», но я люблю, когда одежда свободная. Так что сойдет. Как тебя зовут?

— Что… Кто Вы?

— Да ты заебал уже, придурок, на кого я, по-твоему, похож? Может, на марсианина? Чувак, я понимаю, тебе дико страшно, ты перепуган, но не задавай идиотских вопросов, думай перед тем, как спросить. А теперь принеси мне извинения, что потратил мое время.

— Я сожалею.

— Принято. Я спросил, как тебя зовут?

— Дэйл.

— А, друг Чипа? Прям как белку?

— Да.

— Ах эти «Чип и Дэйл». Постой. Даже не думал раньше, что такое бывает. Тебя что реально в честь бéлки назвали?

— Я… Я не знаю.

— Да хорош! Расслабься! Я просто прикалываюсь. И, кстати, мне кажется, что Чип и Дэйл никакие не белки. Они бурундуки! Не зря ведь одного Чипом зовут. Что ты об этом думаешь? Название мульта довольно отстойное, если Дэйла оттуда убрать, как на твой взгляд? У диснеевских авторов явно был не лучший день, когда они думали над этими персонажами. Дэйл, теперь моя очередь принести тебе извинения, мы слишком заболтались и ушли от главного вопроса — размера твоей рубашки.

— Да.

— Что «да»? Это что еще означает, ты что, соглашаешься, что я должен перед тобой извиняться?

— Нет… я не знаю.

— А на кой хрен мне перед тобой извиняться, скажи-ка мне. Я тебе что, что-то должен? Да как тебе в голову могло такое взбрести? Я спрашиваю, как ты посмел такое подумать?!

— Простите.

— Слушай, ну хорош. Не будь таким наивным. Говорю же, просто прикалываюсь! Ну я со своим прогоном про «Чипа и Дэйла» потратил твое время, и реально должен тебе. Должен принести свои извинения. Со всей глубины своего волчьего сердца. Мне так жаль, прости, пожалуйста. Ну ладно, заболтал тебя совсем. Давай к делу. Как ты смотришь на то, чтобы я выпустил тебе кишки?

Судя по выражению физиономии Дэйла, ему очень хотелось сказать: «Что?» или «Нет!», а возможно «Пожалуйста, не делайте этого!», но парень потерял дар речи и не мог промолвить ни слова.

— Слушай, ну не делай такие удивленные глаза! Ты все прекрасно понял с того самого момента, когда я принял свой зловещий облик: я прикончу тебя. А хочешь узнать, почему?

— Я…

— Мне нужны твои шмотки. Все. У меня к тебе никаких претензий. Ничего личного. И я прерву твой жизненный путь на отметке… ну помоги же мне, сколько тебе?

— Тридцать два.

— …тридцати двух лет. Ты сдохнешь за рубаху. Причем, знаешь, она ведь даже и не нравится мне ни фига. Как тебе такая перспектива, Дэйл?

В Ивана полетел кулак Дэйла, но ликантроп легко его заблокировал, одной рукой схватил кисть парня, а когтем указательного пальца вскрыл руку своей жертвы, от запястья до плеча, кожа разошлась, словно распахнулась невидимая молния. Дэйл, что неудивительно, орал, что было мóчи.

Это было уже другое дело. Иван было боялся, что этот терпила слишком наложил в штаны, но, если тот попытался дать отпор, не все так плохо и скучно.

— Надеюсь, больно было? Это так, прелюдия, кстати. Легкий аперитив перед шикарной трапезой. Но мне в самом деле очень жаль тебя, что тебе придется такую адскую боль испытать. Конечно я рад, что сам сейчас не на твоем месте. Нелегко, наверно, сидеть рядом с оборотнем-садистом.

— У меня есть деньги! Я заплачу?!

— Много денег?

— Да.

— Сколько?

— Тысячи баксов.

— При себе?

— Нет я их с собой не вожу, но…

— Прости, но, похоже, ты только что упустил последний шанс на спасение. Или еще какие интересные предложение имеются?

— Зачем Вам это делать?

— А, теперь это. Это не входит в обязательную программу, но мне нравится эта фраза.

— Я сделаю все, что только скажете, — промямлил Дэйл сквозь слезы.

А вот эту фразу говорили все. Рано или поздно.

— Слушай, Дэйл, не раскисай. Слезами делу не поможешь. Значит, все, что я скажу… А, как насчет того, чтобы всадить себе в пузо нож и вытащить собственные кишки?

— Что?

— Ну, если я дам тебе нож, ты вскроешься? Не бойся, я тебя не заставлю жрать свои внутренности и делать другие гадости, я не такой, хотя… блин, а было бы прикольно посмотреть, как кто-то собственные кишки уплетает. Но ладно, тебя я просто попрошу выпустить их наружу. Сделаешь — можешь быть свободен.

— Я не смогу.

— Тогда нехер мне лапшу на уши вешать, что сделаешь, все, что скажу! А если я тебе скажу глотку себе перерезать? Шило себе в сердце всадить? Лоботомию себе сделать? Не переношу, когда люди так бросаются словами. Где твоя честь?!

Плач Дэйла перешел в рыдания.

— Куда ты ехал?

— Домой.

— К жене?

— Нет.

— Подруга есть?

— Нет.

— Почему?

— Не знаю.

— Потому что плешивый?

— Нет.

— Когда ты в последний раз кому-нибудь засадил?

— Не помню.

— Гонишь. Люди с твоей внешностью стопудово помнят, когда им последний раз дали. Так когда?

— Три недели назад.

— Ого! А для тебя это совсем неплохо! Я ожидал ответ «полгода» или что-то в этом стиле. Проститутка?

— Нет.

— А, наверно, по интернету подцепил бабенку.

— Типа того.

— Что еще за «типа того»? Попрошу поподробнее.

— Мы общались в сети, но я ее в реале несколько раз до этого видел, — просопел Дэйл.

— Понял. Тебе салфетки нужны? Ты весь в соплях. Хотел бы, чтобы твоя сетевая секс-крольчиха видела тебя в таком виде?

— Нет.

— Планируешь с ней еще встретиться?

— Нет.

— Потому что разбежались, или из-за того, что я собираюсь прикончить тебя?

— Да мы не сказать, чтобы и встречались на постоянной основе.

— Все-таки проститутка? Да?

— Я же сказал, что нет.

— Просто шалава?

— Нет.

— Любишь ее?

— Нет.

— А вообще кого-нибудь любишь?

— Не знаю даже. Как-то сложно все это.

— Ага! Значит все же кого-то любишь! Прекрасно, мой Дэйл-без-Чипа, значит, нам есть, о чем поболтать. Не забывай, ты продлеваешь свою жизнь ровно настолько минут, на сколько мне интересно беседовать с тобой. Если, конечно, на дороге не появится машина и не заставит меня действовать быстро и выпустить твои потроха. А, представь себе на секундочку: вдруг история твоей любви окажется такой завораживающей, что я просто забуду, что хотел тебя прикончить. Красиво, согласись, я иду домой и тут раз: «Блин, да что со мной такой? Я ведь Дэйлу кишки выпустить хотел и… Просто вылетело из дырявой головы! Ай-ай-ай! Нужно быть внимательнее. Бывает же такое!». Нравится ход моей мысли?

— Да.

— Так и кого же ты любишь?

— Карэн.

— А она тебя?

— Нет.

— Уверен?

— Не знаю даже.

— И кто же такая эта милочка, Карэн?

— Мы вместе работаем.

— Она горячая?

— Да.

— Вот видишь. Полагаю, именно это и объясняет то, что твои чувства не взаимны. Она блондинка, брюнетка, может, рыжая?

— Брюнетка, но некоторые пряди красит в рыжий цвет.

— Ага! Поймал тебя! Крашеных любишь?! Замечательно. А татухи есть?

— Одна.

— Одна, насколько тебе известно, если быть точнее. Я прав?

— Да.

— А Карэн где-то рядом живет?

— Нет, — лихорадочно из стороны в сторону замотал головой Дэйл.

— Уверен? Или, может, хочешь ее от встречи со мной спасти?

— Она не здесь живет.

— Ну ладно. Возможно, «здесь» она и не живет. Но вопрос звучал по-другому! Живет ли она где-то рядом? Не «здесь», а «рядом».

— Нет.

— Что-то мне подсказывает, что ты меня пытаешься провести. Где ее дом? Пять минут пути? Десять?

— Я не знаю.

— Это что ж за любовь такая, что ты даже не знаешь, где она живет. Надо было проследить за ней. Приложить хоть какие-то усилия. Женщины любят настойчивость. Знаешь, практика — великая вещь. Если быть терпеливым, тебя даже баллончик с перечным газом брать не будет. Я не шучу. Мне уже нипочем. Даже нравится его привкус.

Парень продолжал хныкать, и это уже начинало надоедать.

— Знаешь, Дэйл. Нам ведь совершенно необязательно быть врагами. Нет, я, конечно, не имею в виду, что нам теперь нужно становиться лучшими корешами, тусить и бухать на пáру, но на такой минорной ноте наше знакомство заканчивать тоже неправильно. Когда на твоей стороне оборотень, ты становишься довольно-таки могущественным. Дамы не могут устоять от нежной шерстянки, ну ты понимаешь, о чем я.

— Нет, не понимаю.

— И все же, мне кажется, что ты соврал, когда сказал, что не знаешь, где живет Карэн. Думаю, ты все же в свое время проследил за ней. И не пытайся это отрицать. Я хорошо знаю этот плутовской блеск в глазах.

— Я никогда не следил за ней.

— Ну хорошо. Наш бойскаут не следил за Карэн, но он знает, где она живет. Давай нанесем девушке спонтанный визит. Не бойся, если она тебя не пустит, я вышибу дверь. Во! Еще лучше: ты останешься за рулем, машину только не глуши, а я девчонку просто вытащу из дома, и мы ее увезем в какое-нибудь тихое укромное местечко, где нам никто не помешает. Ты сможешь с ней делать все, что только захочешь. Воплотить в жизнь все свои фантазии. Если тебя мое присутствие будет смущать, даже могу отвернуться. Просто буду рядом, наслаждаться звуками, но подсматривать не буду.

— Да пошел ты к черту!

— Ты вообще, что ли, не догоняешь, что в данный момент происходит? На кону твоя жизнь. Мы оговариваем условия — продолжится она или нет. Довольно важная сделка, не находишь? Первый сценарий: ужасная смерть, кровища фонтаном, повсюду твои конечности летают. Второй вариант: ты получаешь уникальный страстный опыт, шанс сделать все, что только пожелаешь, со своей драгоценной крошкой Карэн. И она не сможет тебе помешать, сопротивляться. Какую бы извращенную, жестокую дичь ты бы ни хотел вытворить ради своей забавы, все возможно. Я, быть может, потом даже позволю тебе оставить ее себе. И какой же твой выбор?

— Сказал тебе — иди к черту.

— Ты серьезно? Слушай, я просто-таки не знаю, восхищаться тобой или презирать, герой ты или идиот. Даже не притворишься, что согласился со вторым предложением, не подыграл. Ладно, торг окончен. Вылезай из машины!

— Что?

— Вылезай из машины, я сказал. Быстро!

— Ты отпускаешь меня? — Дэйл вытер с глаз слезы.

— Щас! Никуда я тебя не отпускаю. Я дал тебе шанс, ты не захотел им воспользоваться. Так что выметайся из машины и беги, что есть сил. А я поохочусь, поймаю — порву на куски. Пшел!

— Пожалуйста, — Дэйл расстегнул ремень безопасности.

— Разговор окончен. Блин, да ты мог хотя бы адрес выдумать ложный и выжидать момент, когда я потеряю бдительность. На твоем месте я бы именно так и сделал. Ладно, все, выметайся. Дам тебе фору. Не могу сказать, насколько большýю. Если ты не полный кретин, делай ноги.

Дэйл открыл дверцу, выскочил из машины и побежал. Иван наблюдал за парнем, прыткий оказался малый.

Не будь у Ивана дел поважнее, быть бы презабавному вечеру. Травить жертву, пока она или он почти не разваливаются на части от бессилия — просто как бальзам на душу. Однажды он преследовал мужчину в электрической коляске в полном волчьем обличии, гнал его кругами, пока не сели батарейки. Но, к сожалению, они подобрались чересчур близко к населенному пункту, а парень слишком сильно орал. Так что пришлось убить его и немного покататься на коляске самому.

Иван вылез из машины, потянулся и закончил перевоплощение. Теперь он был Зверем. Сколько же сил в нем!

Зверь за какие-то секунды настиг Дэйла. Взмах лапы, и когти глубоко пропороли спину парня, с каждой из фаланг свешивались шматы кожи.

Дэйл не упал. Впечатляюще!

Но Зверь преследовал истекающую кровью жертву еще лишь несколько шагов. Дэйл рухнул наземь лицом вниз, громкий стон перешел в приглушенный хрип.

Бедный Дэйл. Ему сегодня не повезло. А ведь согласись тот на предложение Ивана, он бы с радость помог ему изнасиловать любимую девчонку!

Зверь совершенно одичал, когти и клыки раздирали спину Дэйла. Затем тело парня было перевернуто, и оборотень принялся за переднюю часть.

Зверь еще раз развернул разодранное тело, осматривая, не упустил ли чего-либо. Но на скелете почти ничего уже не осталось.

Оборотень оскалил клыки в улыбке и посмотрел на останки. Но уже мгновение спустя озабоченно нахмурился.

Вот же, блядь! Все ведь затеяно ради рубашки!

Сейчас одежда Дэйла представляла из себя еще более прискорбное зрелище, чем лохмотья, болтавшиеся на Иване.