Когда Клеменс сказал Рипли, что на этой планете существуют проблемы с насекомыми, он погрешил против истины. Это было не проблемой. Это было катастрофой. Вши жили всюду. Конечно, столовой, кабинетов начальства, лазарета и спален, в которых ночевали Эндрюс и Арон, это не касалось. Весь запас средств от насекомых дирекция забирала себе, используя его для того, чтобы не подцепить эту дрянь самим. На остальных им было наплевать. Поэтому заключенные нашли простой выход. Раз в две недели они перебазировались в какое-нибудь помещение, где еще не успели поселиться «проклятые ублюдочные твари», как их называли сами заключенные.
Конечно, это способ был малоэффективен, но за неимением большего, приходилось довольствоваться этим. Чистая зона быстро уменьшалась, и люди раздраженно думали о том, что же случится, когда их жизненное пространство иссякнет, и вши победят. Как ни старались они предохраняться от заражения, рано или поздно насекомые брали верх. Они плодились с какой-то умопомрачительной скоростью, и горластый «хорек» Морс даже выдвинул теорию, что вши - Божья кара за какую-то там провинность. Его тут же подняли на смех, потому как все знали - вера в лице Диллана пришла недавно, а вши существовали всегда. Кое-кто помнил попытки людей извести эту нечисть. Все они благополучно провалились.
Время от времени, двое, реже трое, заключенных отправлялись на поиски новых, незанятых насекомыми помещений. Так и было на этот раз.
Люди, боясь заблудиться в лабиринтах огромного комплекса, расставляли по путь зажженные свечи. Это были своего рода маячки. По ним они находили дорогу назад.
Сегодня их было трое. Боб, вялый увалень, до умопомрачения верящий в Бога. Рейн - здоровый высокий негр в кепочке, надетой козырьком назад. И Голик - хлипкий проныра, как брат-близнец похожий но Морса.
Они обшарили больше полутора сотен помещений, из которых годились для проживания едва ли не половина, если не меньше. В конце концов, Голик уселся на пол и заявил, что он дальше не пойдет, пока ему не дадут передохнуть, и заодно доходчиво объяснил приятелям, где он видел вшей и в какой обуви.
Рейн и Боб не обратили особого внимания на его причитания. Они уже давно привыкли к тому, что этот парень стонет больше, чем делает. Кроме того, оба ясно понимали, что Голик пойдет дальше, как только тронутся они, опасаясь в одиночку не найти дорогу назад.
- Сколько еще?- Боб спокойно повернулся к Рейну. В отличие от Голика, он не стонал никогда, полагая, что все происходит с Божьего соизволения. Устал - значит, так хочет Бог. Спишь - благодари Господа за отдых. Вся его жизнь теперь состояла только из мыслей о Всевышнем.
Голик снисходительно хмыкнул, достал из кармана пачку галет и принялся, аппетитно чавкая, усердно девать. Про эти галеты в тюрьме ходили легенды. Где Голик их брал, никто понять не мог, но все знали: всегда, в любое время у него при себе есть пара пачек. Поговаривали, что давно, когда этим добром иногда потчевали заключенных, он стащил со склада целую упаковку и зарыл ее на свалке. Но тут же возникал другой вопрос - когда Голик умудряется откапывать их, если днем он все время на виду, а ночью невозможно выйти на улицу незаметно? На все вопросы проныра отвечал хитрой улыбкой. Но факт оставался фактом - галеты у него всегда были при себе.
Сейчас это почему-то разозлило Рейна. Он косо глянул на жующего Голика, отвечая Бобу:
- Сто семьдесят шесть уже осмотрели,- и, не выдержав, рявкнул,- Ты можешь жевать потише, а? Я пытаюсь понять, сколько у нас еще жизненного пространства, но не могу думать, когда ты постоянно жрешь!
- Ну, извини,- пробормотал заключенный, убирая остатки в карман.
- Эй!- вдруг резко крикну негр, указывая пальцем в полумрак коридора.
- Что случилось?- Боб обернулся, стараясь разглядеть, что же так встревожило приятеля.
- Глянь-ка на свечи! Что это еще за дерьмо такое?
- Преподобный…,- начал было Боб, но его тут же прервали.
- Заткнись!- рявкнул Рейн.
- Да. Он имеет право говорить «дерьмо»,- подтвердил Голик,- Бог этого не запрещает.
- Что там со свечами происходит?
Все трое принялись таращиться в темноту, стараясь разобрать что-то, находящееся на другой стороне границы между светом и тьмой.
ТАМ ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ЧТО-ТО БЫЛО!
Пламя самой дальней от людей свечи вдруг заколебалось, задергалось. Оно несколько секунд выплясывало на кончике фитиля какой-то замысловатый танец и… пропало.
Словно кто-то огромный прошел рядом, и смещение воздуха, вызванное движением, затушило свечу.
А может НЕКТО специально задул ее?
- Должно быть, ветер…,- нерешительно, вдруг севшим голосом, прошептал Голик,- Сквозняк.
Еще одна свеча погасла, мигнув людям на прощанье ярким проблеском. Темнота подступила еще на шаг. Но в этой последней вспышке Рейн успел разглядеть… Он даже не понял, ЧТО ЭТО. Просто какая-то движущаяся масса. ОНО стояло невидимое, темное…
- Твою мать…,- чуть слышно шепнул негр.
Еще один огонек дрогнул последний раз и пропал. И еще один шаг сделало в темноте НЕЧТО.
Похоже, что не только Рейн увидел ЭТО. Двое его приятелей тоже заметили что-то, и тогда людям стало страшно. Темнота наступала медленно, отвоевывая у света метр за метром, и негр вдруг понял, что боится говорить громко. Этот инстинкт, пронесенный через многие поколения еще от пещерных людей, дал о себе знать.
- Тише, может быть, хищник еще не обнаружил нас!
- А когда… он задует все свечи, как мы узнаем, где мы?- в голосе Голика отчетливо прозвучали панические нотки.
- Нужно пойти и зажечь их заново,- Рейн сказал это громко. Специально, чтобы подбодрить товарищей, но резкий - почти кричащий - голос прозвучал как-то неуместно, не прогнав страх, а лишь увеличив его.
И тогда Боб решился. Он взял из рук проныры факел и пошел вдоль ряда еще горящих свечей. Чем ближе он подходил к тому месту, где огоньки оборвались, тем легче становилось у него на душе. Темнота отступала, и Боб видел, что в коридоре никого нет.
Страх. Обычный страх. - Подумал он. - Просто кто-то из ребят решил пошутить. Вот и все. Хороши шутки. Чуть не померли от испуга.
Он усмехнулся, представив, как кто-то - скорее всего Морс - спрятавшись в вентиляционной шахте, выкатив глаза и отчаянно раздув щеки, дует на желтоватые огоньки, стараясь заглушить их. Смешно. Смешно ли? Теперь - да, но в тот момент Боб действительно испугался. Ему и самому померещилось странное серебристое нечто в гулкой пустоте. Но - видит Бог - он оказался смелее своих приятелей.
- Ну, что там, брат?
Усиленный эхом голос Рейна догнал его, подобно иерихонской трубе, возвещавшей о судном дне.
Боб отрицательно помотал головой и развел руками, показывая, что здесь никого нет. Факел на секунду бросил отсвет в одно из боковых ответвлений колодца, и тут же в нем что-то зашевелилось. Заключенному снова почудилось непонятное бесформенное существо.
- Ну ладно, шутники, вылезайте.
Тишина. Лишь слышно, как капли какой-то жидкости разбиваются об пол. Глухо и равномерно.
Боб вытянул факел перед собой и, вглядываясь в обступающий его со всех сторон мрак, настороженно двинулся по коридору, прислушиваясь, стараясь поймать какой-нибудь звук, выдавший бы присутствие человека. Капли продолжали отмерять секунды, шаги и удары сердца.
Боб миновал очередной поворот и остановился. Надежды но то, что ему удастся отыскать шутника в таком лабиринте, растаяли, как дым на ветру. Он даже подумал: как бы Морс не заблудился в этих «термитниках». Теперь звук падающих капель слышался где-то совсем рядом, в двух шагах.
Рейн и Голик, переглянувшись. Пошли следом за Бобом, стараясь догнать его и посмотреть, все ли в порядке. Чем больше людей, тем они сильнее, а значит, тем надежнее гарантия безопасности.
… Люди не могли знать, с чем им придется иметь дело. ЭТОМУ было все равно, сколько особей перед
ним. Для него важно было другое: годится ли протоплазма для дальнейшего размножения ЕГО вида. Вот и все. Мелочи типа, насколько они сильны и какое количество протоплазмы может находиться рядом, ЕГО не интересовали. ОНО было суперохотником. Сейчас ЭТО сидело в верхнем углу почти на потолке, свесив вниз удлиненную голову, и наблюдало за людьми.
Один из них подошел совсем близко. Его факел горел меньше, чем в трех метрах. Конечно, ОН мог бы схватить человека и так, но предпочел выждать, стараясь действовать наверняка.
Человек постоял у развилки и сделал шаг назад.
Густая тягучая слюна срывалась с пасти существа и падала вниз, разбиваясь об пол. ОНО видело натекшую лужицу и строило свои расчеты на том, что этот вид протоплазмы любопытный и глупый - такова была информация, полученная им при рождении, - обязательно заинтересуется, что же за звуки слышатся рядом.
Боб постоял несколько минут, все еще вглядываясь в густую темноту и пытаясь разобрать смешки, шепот или что-нибудь подобное, а затем отступил на шаг и крикнул в черные пасти коридоров:
- Эй, где вы?
- Вывывывывывывы…,- подхватило эхо.
Ответа не последовало. «Ну и Бог с вами»,- подумал Боб, собираясь уже идти назад, как вдруг новая мысль появилась в его мозгу.
«Постой… Этот звук… Вроде, как вода капает? Но откуда ей здесь взяться? Наверху нет никакой жидкости,- он знал это точно,- С улицы? Там сейчас минус тридцать пять, а то и больше… Откуда здесь вода? А если это не вода, то что?»
Снова всколыхнулась серая муть тревоги, успевшая уже осесть на дне живота. Она была похожа на мерзкую грязную накипь в кипящей кастрюле. Поднимаясь и заливая тело до краев, а иногда и расплескиваясь через рот хриплым судорожным дыханием:
- ЧТО ЭТО? -
Он осторожно присел на корточки и, вытянув факел перед собой, осветил небольшую лужицу. ЭТО не было водой. Падающие капли даже не поднимали брызг. Они словно растворялись в странной беловатой лужице, сливаясь с нею. Ни кругов, ни всплесков, ничего. Только мерное глухое постукивание. Боб услышал свое сердце. Теперь оно билось в пять раз быстрее, чем падала жидкость.
Боб поднял голову и увидел ЭТО, сидящее прямо на стене, под потолком, на манер паука. А еще он успел прошептать: «Господи! Помоги мне!», прежде, чем тварь бросилась на него. Длинные передние лапы существа обхватили его, сжали поперек груди и потащили куда-то вверх. И тогда Боб заорал. Этот безумный, наполненный ужасом и осознанием смерти вопль достиг Рейна и Голика в тот момент, когда они выскочили из-за поворота. Заключенные застыли а месте, глядя на ужасное зрелище.
Что-то, отдаленно напоминающее огромную серебристую муху, тащило бьющееся тело Боба к потолку. Факел валялся на полу, отбрасывая по сторонам блики света, но тварь почти вся находилась в темноте, и они не смогли как следует разглядеть ее.
Раздалось странное шипение, затем какой-то отвратительный хруст, и Боб обмяк. Предсмертная судорога пробежала по телу последний раз, а потом существо отпустило его. Труп упал на стальной пол с трехметровой высоты, словно мешок, набитый опилками, глухо стукнувшись об пол. Голова повернулась к заключенным…
Голик застыл, глядя на то, что осталось от лица Боба. Кровавое черное месиво. Тварь раздробила все кости, и теперь мерзко пищала где-то в темноте, наслаждаясь добычей. Заключенный вздрогнул.
- Точно так же скрипели крысята, которых они с Морсом поймали и выбросили на мороз лет пять назад! -
Ужас пришпилил его к полу, пронзив от затылка до пяток острой ледяной иглой.
- Бежим!- заорал за спиной негр, хватая Голика за рукав и увлекая за собой.
И они побежали. Повороты, тоннели, коридоры, все смешалось в один прыгающий круг света, отбрасываемого факелом.
Люди неслись, не разбирая дороги, осознавая лишь одно: им нужно подальше убраться от страшного места, найти Диллана и рассказать ему обо всем.
… ЭТО преследовало их, бесшумно скользя по погруженным в кромешную темноту колодцам воздухоотводных каналов. ЕМУ не нужно было видеть людей для того, чтобы знать: они рядом.
Во-первых, жертвы оказались неповоротливыми, производящими много шума, а во-вторых, ОН получал
четкий стабильный сигнал, указывающий их местонахождение. ЭТО определяло, где находятся люди с точностью до полуметра.
Голик и Рейн вылетели на перекресток, в котором сходились де боковые и основная вентиляционные шахты.
- Сюда, брат, быстро!- палец негра ткнул в правый тоннель.
Он уже понимал, где они находятся, и знал, в какой стороне спасение.
- Бежим! Быстрее!! Быстрее!!!
Подошвы бутсов загрохотали по стальным перекрытиям, отбивая глухую паническую дробь. Поворот, еще один.
И люди вылетели к небольшому закутку, в стене которого наполовину прикрытая плитой-дверью темнела щель.
Оба остановились, тяжело дыша. Только сейчас Рейну пришла в голову мысль, что, производя столько шума, они могли привести монстра за собой. Найдя выход, чудовище легко пробралось бы в главные залы и уничтожило бы всех, кто оказался у него на пути.
Негр задержал дыхание, напряженно прислушиваясь к звукам, доносящимся из темноты. Тихая песня ветра, шорох мусора, который сквозняк гнал по коридорам, и… еще какой-то посторонний звук. Поскребывание чем-то твердым по металлу. Только этот звук шел не из тоннеля, а откуда-то сверху, из потолка, из темного прямоугольного отверстия воздухозаборника.
Рейн уже понял, ЧТО ИМЕННО двигается там, и все же, повинуясь странному, пришедшему извне, импульсу, шагнул ближе и, подняв факел, уставился в черный провал.
ЭТО кинулось на него и потащило за собой, в темноту.
Негр кричал, пытаясь уцепиться ногами за неровную поверхность стены, размахивая горящим факелом, отчего по стенам прыгали жуткие фантастические тени.
Голик, как зачарованный, открыв рот, наблюдал за борьбой. Словно в замедленной съемке, он увидел, как в кучерявом затылке Рейна появилась дыра, и из нее выползло что-то, напоминающее жесткую прямую змею с двумя рядами острых, забрызганных дымящейся кровью, зубов.
В ту же секунду все лицо Голика залило страшным горячим месивом из крови, волос, осколков черепа и сгустков мозга. А затем, уже мертвый Рейн грохнулся на пол, разбросав крестом руки и задрав к потолку черный кровавый провал лица.
И тогда Голик заорал, потому что НЕЧТО, высунув из воздухозаборника длинную, покрытую багровой кашицей морду, оскалилось ему в лицо острыми клыками и жутко пронзительно заскрипело, заливая застывшего от ужаса заключенного потоками липкой прозрачной слюны.