В девять вечера Карл, наконец, осознал – ВСЕ. Ему ничего не удалось сделать. НИ-ЧЕ-ГО. Хуже всего было то, что Энди и Бастер наверняка решат, что он просто присвоил деньги себе, обведя их вокруг пальца. Им ничего невозможно доказать. Завтра, ну в крайнем случае послезавтра, к нему заглянет пара здоровенных костоломов, чтобы поинтересоваться, куда же умница Карл припрятал денежки.

Скорее всего, их с Вилли зальют в бетон и бросят в Ист-Ривер, а может и нет. Может быть, им повезет, и их просто пристрелят. Но сперва, конечно, обработают как следует. Боб Бастер никому не позволяет водить себя за нос. Карлу стало страшно. Ему очень не хотелось умирать. Он готов был остаться нищим, потерять работу, сделать все, что угодно… Только бы остаться в живых. Правда, ИХ это интересовало меньше всего. ИМ важно выбить из него одно – ГДЕ ДЕНЬГИ. ИХ невозможно растрогать, бесполезно рыдать, клясться, ползать на коленях. ИМ ПЛЕВАТЬ НА ЭТО.

– Черт! – Заорал Карл. – Дерьмо!!! Он вскочил и сбросил на пол пачку перфокарт, устилавших стол.

Сэм наблюдал за ним, сидя в соседнем кресле и злорадно улыбаясь.

«Ищи, ищи, все равно не найдешь. – Сказал он Карлу, глядя, как тот застыл перед компьютером, тупо уставившись на экран. – Тебя прикончат, Карл. Тебя и Вилли. И будете вы удобрять почву своим прахом. Хотя, нет. Тебя ведь не похоронят, а просто бросят в реку». – Притворно вздохнул он и оттолкнулся ногами от стены.

Карл вздрогнул. За спиной послышался странный звук. Он резко обернулся. Кресло, обычное кресло на колесиках, прокатилось по полу и замерло у стола.

Похоже, я схожу с ума… Это от перенапряжения. А может плюнуть на все, поехать домой, собраться и рвануть куда-нибудь? Ночным самолетом? В Акапулько, скажем. Пока эти говнюки очухаются, я уже давным-давно буду в Мексике… Что это за шаги лестнице?

Карл встрепенулся, лицо его побледнело и по лбу скатилась бисеринка пота. Показалось. Нет, надо бежать домой, собирать манатки и бегом отсюда. В Мексику, в Африку, к черту, к дьяволу, только подальше от Бостера и его кретинов.

Он выключил компьютер и успел сделать два торопливых шага, когда услышал за спиной писк. Карл тут же узнал его. Это был писк включаемого в сеть компьютера. А СЛЕДОМ ОТЧЕТЛИВЫЙ СТУК КЛАВИШ. И Карл, заранее боясь того, что увидит, медленно обернулся.

Ужас, панический ужас охватил его, ибо… КАКАЯ-ТО СИЛА, УВЕРЕННО НАЖИМАЯ КНОПКИ, ВЫВЕЛА НА ЭКРАНЕ СЛОВО: «УБИЙЦА!»

Волосы зашевелились у Карла на затылке. Тело покрылось гусиной кожей, словно его вытолкнули голым на улицу холодной зимней ночью. Паника забилась в нем, заметалась в груди и застучала в ребра. Ощущение чего-то немыслимо жуткого наполнило его разум, и Карлу захотелось развернуться и, сломя голову, бежать прочь.

Ему показалось, что в следующую секунду он сойдет с ума от этого неописуемого ужаса, и, пытаясь стряхнуть с себя это состояние, как холодную скользкую гадину, он заорал громко, насколько позволяли горящие легкие:

– КТО ЭТО ДЕЛАЕТ? КТО ЭТО ДЕЛАЕТ?!!!!!! Ему очень важно было понять, кто это… Страшно… Страшно… Страшно… И в этот миг он отчетливо услышал чей-то тихий журчащий смех. Три клавиши затарахтели пулеметной очередью, выводя на экране имя: «СЭМСЭМСЭМСЭМСЭМСЭМ!»

В это самое время в квартире Оттоми Браун включили телевизор.

Ула и Шейла устраивались на диванчике, готовясь смотреть вечерний комикс. На столе уже стоял пакет с «попкорном», как любила Оттоми, и дымящийся кофейник, полный ароматного кофе.

– Я, между прочим, сегодня пожертвовала монахам четыре миллиона долларов! – Донесся до них из кухни голос ясновидящей.

– Конечно, дорогая! – Хором крикнули подруги, переглядываясь.

Ула повертела пальцем у виска и подмигнула, как бы говоря: «Стукнуться башкой о дверь дело серьезное. Не у всех проходит бесследно». И Шейла закивала головой, соглашаясь.

Карл постучал в дверь квартиры как раз в тот момент, когда Молли положила трубку на рычаг телефона. Она беспокоилась. Карл не пришел, как обещал, и само по себе было это странно, но он еще и не позвонил! А такого раньше не случалось вообще никогда. Молли заволновалась. Она десять раз звонила ему домой, в банк. Тщетно. Телефоны молчали. И тогда она поняла: что-то случилось. И не просто ЧТО-ТО, а что-то, выходящее за рамки разумного, иначе Карл нашел бы минуту позвонить.

Может быть, он попал в аварию? Или может быть, его…

Стук напугал ее. Он не был ровным и сильным, как обычно, когда стучал Карл. Нет. В этом стуке звучал испуг.

– Кто там? – Закричала она, подбегая к двери.

– Карл.

Молли рванула дверь. Господи, что это с ним? Галстук сбился набок, пиджак помят, под глазами синие круги, это у Карла-то, который всегда так следит за своей внешностью. Она застыла, пристально глядя на него. Он был даже не подавленным, а… каким-то напуганным, раздавленным. – Привет – Вяло поздоровался Карл. – Что случилось? – Поинтересовалась Молли. – Ты что не зашел? Мы же договорились пообедать, помнишь?

Ее голос был мягким, словно она говорила со смертельно больным человеком у его постели.

– Извини, по-моему, я схожу с ума. – Глухо, как сомнамбула, ответил он. – Но я забыл одну вещь.

«Да. У него неприятности в банке». – Подтвердил за ее спиной Сэм.

– Забыл? Но ты хоть позвонил бы, я же волновалась. Карл, казалось, не слышал ее. – Слушай, Молли, я хотел спросить у тебя…

«Он хотел узнать, не видела ли ты четыре миллиона долларов». – Весело сообщил Сэм.

– Когда эта су… гадалка говорила: Сэм здесь, он говорит со мной. Что ты чувствовала?

– Какая разница. – Безразлично пожала плечами Молли.

– Погоди, слушай. Я, наверное, похож на психа, но мне надо точно знать, что говорила гадалка?

– Да прекрати. – Отмахнулась девушка. – Это все чепуха, выдумка. Что, черт возьми, с тобой происходит сегодня? – Карл молчал, но вид у него был такой растерянный, что она все-таки сказала то, о чем не хотела говорить сначала: – Это как-то связано с ее присутствием в банке сегодня днем?

Лицо Карла перекосила такая гримаса, что ей показалось: он сейчас хлопнется об пол.

– В банке? – Яростный хрип донесся из легких. Карл даже не нашел в себе сил повысить голос. Неужели это…

– Ну да. Фергюссон сказал, что она закрыла счет. Ее настоящее имя Оттоми Браун, а счет был на другое имя… Кажется, Рита Миллер… или что-то вроде того.

Карл побледнел и ухватился за косяк, чтобы не упасть. В глазах у него потемнело

Так вот оно что! Эта грязная сука как-то пронюхала о Рите Миллер и получила деньги. И Фергюссон тоже хорош! Слепой старый осел с дырявой башкой. Не смог раскусить эту дрянь. Даже полный урод разглядел бы, что эта сука такая же миллионерша, как он -Папа римский.

Господи! Что же теперь делать? Спокойно. Надо найти эту потаскуху и выбить из нее деньги раньше, чем его достанут люди Бостера.

– Тебе плохо? – Тревожно спросила Молли, видя как изменилось его лицо.

– Живот схватило. – Простонал он. – Слушай, у тебя нет чего-нибудь? Таблетки какой?

«Цианистого калия, например». – Захохотал Сэм.

– Да, конечно. – Быстро сказала Молли. – Они наверху. Сейчас принесу. Присядь пока. Она быстро поднялась по лестнице. Карл вздохнул. Значит так, да? Эта тварь думает, что обвела меня вокруг пальца! Прикарманила деньги! Хрена лысого! Он спустит с нее черную шкуру, удавит собственными руками, пусть только попробует не вернуть чек, пусть только подумает об этом! Он ее в порошок сотрет! Раздавит, как…

БАЦ! – У него потемнело в глазах от резкого удара в живот. Кто-то ударил его! Страх снова подступил к горлу. Кто это? Кто здесь?

БАЦ! – Мощный удар в плечо откинул его к двери. Сэм? Это Сэм? Карл ткнул кулаком в то место, откуда, как ему показалось, был нанесен удар. Кулак рассек воздух, но встретил лишь пустоту. Еще раз! Опять промах!

Сэм засмеялся. Теперь он был хозяином положения. Он видел Карла – тот его нет. Он мог ударить – противник нет. Игра в одни ворота. Они поменялись местами.

«Что? Облажался?» – С оттенком презрения засмеялся он. На мгновение ему даже стало жаль Карла, но всего лишь на мгновение.

БАЦ! – Карл ввалился в кухню. Он резко развернулся и включил плиту. Газ вспыхнул веселым голубым пламенем. Карл схватил какую-то бумагу и поднес к конфорке.

БАЦ! – Удар разбил ему губы и выбил передний зуб в нижней челюсти.

Поняв, что этот фокус не пройдет, Карл схватил нож для разделки мяса.

– Я сейчас все сожгу, – злобно прохрипел он. – А Молли глотку перережу! Ты понял? – Он уже перестал сомневаться в том, что Сэм жив. Он здесь, он слышит его.

– Карл? – Встревоженный голос Молли из комнаты. Поняв, что у него остались секунды. Карл быстро заговорил: – Слушай меня внимательно, Сэм! Мне нужны деньги! К одиннадцати вечера! Если эта гребаная, трахнутая гадалка не принесет их сюда, Молли – труп! Ты понял? – Он швырнул нож на стол.

– Карл. – Появилась в дверях Молли. – Ты с кем здесь разговариваешь?

– Да так. Сам с собой. – Карл старался, чтобы его голос звучал по возможности спокойно. – Молли, мне пора. Я потом все объясню, но есть одна проблема. Я бегу в банк! – Он говорил быстро, глотая слова, и вид при этом имел настолько дикий, что Молли стало страшно.

Она поняла, что в ее отсутствие здесь, внизу, что-то случилось. Что-то такое, что вывело Карла из себя. Нечто страшное. И неприятное.

– Карл, ты меня пугаешь. – Только и смогла сказать она. – Я не хотел. Прости.

Глаза его стали жесткими и холодными. Она еще никогда не видела у Карла таких глаз.

– Нет времени говорить. – Быстро выпалил он. – Я вернусь к одиннадцати. – Подожди, Карл, но…

– У меня нет времени! – Заорал Карл. Какие могут быть «но», когда речь идет о деньгах! О его жизни! Как эта дура посмела рот открыть? Но он тут же взял себя в руки. – Прости, это очень важно. Я вернусь в одиннадцать часов. В ОДИННАДЦАТЬ ЧАСОВ! – Повторил он, словно не ей, а кому-то, стоящему рядом. – Прости, я побежал. Это ОЧЕНЬ важно!

Он опрометью бросился прочь из комнаты. И Молли только и успела, что прошептать: – О, Господи…

Сэм сидел рядом с Карлом в «мустанге», с ревом рассекающем ночную темноту. В том, что Карл выполнит угрозу, сомневаться не приходилось. Сэм уже понял, куда они едут. В сторону «Плейс-проспект». Скорее всего Карл сначала зайдет за Вилли, и это даст Сэму выигрыш во времени, чтобы увести Оттоми и ее подруг. Хотя, этого времени будет очень мало. Очень. Но он постарается успеть. Ему НУЖНО успеть.

«Привет! Я – Арсения Холл! – Улыбнулся с экрана худой хлыщеватый негр. – Не пытайтесь перестроить ваши телевизоры, я черный с рождения!» В студии раздались раскаты громового хохота.

Шейла бросила в рот горсть «попкорна» и с ожесточением заработала челюстями.

– Сколько можно это смотреть? – Промычала она забитым кукурузой ртом.

– Обожаю эту программу! – Откликнулась Оттоми. Эта перепалка вовсе не значила, что шоу нравится только Оттоми. Просто подобные разговоры были такой же неотъемлемой частью их отдыха, как и сам предмет обсуждения. Споры доставляли им не меньше удовольствия, чем просмотр шоу.

– А по другой программе сейчас кино! – Вступила в разговор Ула. Предложи Оттоми минутой раньше переключить канал и смотреть кино, Ула тут же кинулась бы защищать комикс, утверждая, что лучше этого шоу и быть ничего не может.

– Вот там мужики, так мужики. Белые. А это что? -Кивнула она на экран. – Это что?

– Да ты же любишь комиксы! – Возмутилась Оттоми. – Ты балдеешь от этих комиксов. Мужики! С твоей физиономией только белых мужиков и цеплять!

«Оттоми!» – Возник за спиной запыхавшийся голос.

– Сэм? – Спросила Оттоми и сморщилась. – О, господи… Нет, только не это…

«Оттоми! Мы в беде! Эти люди хотят получить назад свой чек, они ищут тебя! Мы должны уходить немедленно!»

– Что значит они хотят чек? – Возмущенно заорала Оттоми. – Ты же сказал, что никто ничего не узнает!

– Оттоми! Что происходит? – Удивилась Шейла. Рев двигателя «мустанга» смолк под самыми окнами. Сэм посмотрел через стекло на улицу и увидел две фигуры, рвущиеся в дверь подъезда. У одного из них в руке была зажата небольшая, отливающая сизым смерть 25-го калибра.

«Они уже близко, Оттоми! Бегите! Бегите!!» Что-то было в его голосе, от чего Оттоми сорвалась с места и пулей вылетела в коридор, вопя на весь дом.

– Помогите! На помощь!! Помогите нам!!! В замках проворачивались ключи. Коридор равнодушно наблюдал, как мечутся три негритянки, тщетно взывая о помощи.

Дверь подъезда оказалась заперта, и Карл ударил в нее плечом. Раз, другой. Дверь заскрипела, но не поддалась. И тогда Вилли вскинул руку и одним выстрелом раскурочил замок. Они ворвались внутрь и загрохотали вверх по ступеням лестницы.

Эхо выстрела заметалось между стен, отражаясь в окнах отчетливым звоном. Никто не снял трубку, никто не вызвал полицию. В Бруклине привыкли к выстрелам по ночам.

– Откройте! За нами гонятся убийцы! Помогите! Скрипнула дверь, и в образовавшуюся щель выглянула испуганная седая женщина-негритянка.

– Вы что, с ума сошли? – Тихо выдавила она. Оттоми ворвалась в комнату, сметая с дороги все, словно танк. Сказать, что она боялась, значило бы ничего не сказать.

Ула и Шейла влетели следом за ней и захлопнули дверь как раз в тот момент, когда на площадку ворвались Карл и Вилли. Два выстрела острыми хлопками разнеслись по коридору. Вилли не любил выбивать двери. Он любил ОТКРЫВАТЬ их.

– Они гонятся за нами. – Прошептала Оттоми пожилой негритянке. У той от страха отвисла челюсть и лицо стало пепельного цвета.

Вилли ворвался в квартиру Оттоми, держа «берету» перед собой на вытянутых, чуть согнутых в локтях руках. Он был похож на загнанного в угол зверя, опасного, чующего смерть и готового, защищаясь, растерзать любого в клочья. Глаза его, подернутые кровавой пеленой, следили, ловя малейшее движение. Вилли готов был стрелять по всему, что двигалось. На звук. На шорох. Он знал – если они не поймают эту чертову гадалку, их убьют. Как скот. Как бездомных бродячих собак. Без жалости. И поэтому все, о чем он только сейчас мог думать, заключалось в трех словах: гадалка, смерть, деньги. Вот оси, вокруг которых вращался мир. По крайней мере, для них с Карлом… Вилли безумно жалел, что не застрелил ее еще тогда, в этой дурацкой лавочке. Теперь эта шлюха подставила их, как дешевок. Просто и чисто. Нет. Не совсем чисто, раз они сумели узнать об этом. А раз они узнали – она умрет. Он прикончит ее. Но сначала она выложит куда спрятала «бабки». И пусть только попробует отпираться.

Карл вломился следом. Тишина. Никого. Стоп! В квартире горел свет! Он огляделся, присматриваясь к мелочам. Ага! Кофе. Еще горячий, дымящийся кофе.

– Эта сука только что была здесь! – Яростно прохрипел он. – Я посмотрю наверху, а ты обшарь все здесь.

Он взбежал по лестнице на второй этаж. Никого. Ванная. Пусто. Туалет. Тоже. Ага. Посмотрим. Эта черномазая сука вполне могла спрятать деньги здесь. Наверняка, она выписала чек на предъявителя, чтобы не привлекать внимания.

Он наклонился над ванной и посмотрел в узкую щель между краем раковины и стеной. Пусто. Ладно, продолжим.

Вилли слушал возню Карла. А если этот урод найдет чек? Гадом буду, он даже и не подумает сказать мне об этом. Дождется, когда меня прикончат и заберет мою долю, ублюдок. Надо будет внимательно присматривать за ним.

БАХ!!! – Хлопнула за его спиной входная дверь. Вилли испуганно присел и развернулся вокруг оси, готовый в любую минуту нажать на спуск. Никого. Странно.

Он одним прыжком достиг двери, распахнул ее и выглянул в коридор, надеясь увидеть спину убегающей гадалки и готовый нажать на курок. Пусто. Хм. Никто не успел бы скрыться в пустом коридоре за это время.

Наверное, сквозняк. Они так и не захлопнули дверь подъезда. Ладно, хрен с ней.

Вилли шагнул обратно в квартиру. Где эта тварь могла спрятаться?

БАХ!!! – Легкий дождь известки посыпался на ковер, когда дверь с оглушительным грохотом врезалась в. косяк. Вилли вздрогнул. Какого черта?

Книга – толстый фолиант в картонной обложке – сорвалась с полки и рухнула на пол с громким пистолетным хлопком. Вилли дико взглянул на нее. Здесь КТО-ТО есть. Они спрятались где-то в комнате и следят за ними.

ХЛЯМС!!! – Вторая книга упала на пол.

ХЛЯМСП – Третья! С полок хлынул настоящий дождь из книг. Они, словно пестрые птицы, носились по воздуху, хлопая переплетами, ударяясь о стены, мебель, врезаясь в оконные стекла, и с глухим стуком шлепались на ковер. С диким криком ожил телевизор: «Итак, я – Арсения Холл!!!»

Вилли шарахнулся от него, словно это был не телевизор, а какое-то невиданное чудовище. Лицо его исказила маска безумного страха. Страх, усиленный непониманием происходящего, вырос до размеров огромной черной тучи, лишив его возможности нормально мыслить. Вилли понимал только одно – это место проклятое! В нем живет дьявол. Надо бежать. Затуманенный ужасом мозг дал команду телу. И Вилли метнулся в первый попавшийся на глаза проем – маленький коридорчик, ведущий в кухню.

Надо бежать, спасаться. Убираться отсюда подальше! Раскаты громового телевизионного хохота настигали его, и Вилли ощутил, что он присутствует на карнавале СМЕРТИ!

Картина в тяжелой позолоченной раме сорвалась со стены и ударила его по затылку.

Вилли закричал. Вернее, ему казалось, что он кричал. На самом деле, его испуганный голос выходил наружу таким тихим, почти неслышным сипом.

– Ааааааааа…

Что-то кошмарное, невидимое коснулось его лица. ЭТО было холодным и влажным, словно жаба. Он дернулся в сторону и влетел в кухню, крутя головой и все еще надеясь, что, обернувшись, он увидит стоящего за спиной человека. Этот человек может быть кем угодно. Страшным здоровым убийцей, пришедшим за ним. Все равно. Но он будет человеком из плоти и крови, и с ним можно будет драться. Сражаться, отстаивать свое право на жизнь. Но человека не было. Не было вообще НИКОГО, кроме летающих, двигающихся вещей, норовящих ударить его. Повалить и удавить, рухнув сверху всей кучей. Хрена лысого! Он так просто не сдастся.

В мозгу Вилли произошел легкий сдвиг. Он ЕЩЕ не сошел с ума, но НЕ БЫЛ УЖЕ и нормальным человеком. Он приготовился стрелять по любому дерьму, которое посмеет приблизиться к нему.

И тут Вилли обнаружил, что пистолета в его руке нет. Значит, ОНИ вырвали его! Ладно! Он все равно сумеет за себя постоять. Вилли рванулся к двери и… напоролся на чей-то удар.

БАЦ! – Искры полетели у него из глаз.

ХЛОП! – Закрылась дверь, ведущая в коридор. Вилли метнулся к столу. Только бы дотянуться до ножа. Тогда он им задаст.

БАЦ! – Новый удар швырнул его на мойку. Вилли загрохотал в угол, но, уцепившись за белый эмалированный бок раковины, сумел удержаться. Чуть скрипнув, медленно как во сне, повернулся вентиль, и из крана хлынул мощный поток горячей воды. Она обожгла пальцы, но Вилли не упал. Какимто чудом устояв на ногах, он отскочил в угол, прижавшись спиной к шершавой крашеной стене.

Клубы пара, вырываясь из раковины, поднимались к потолку, затягивая кухню белым, влажно-липким туманом. Широко открытым ртом Вилли ловил раскаленный, насыщенный водой воздух и затравленно озирался.

Стекло на двери покрылось мелкими каплями остывающей влаги. Вилли оглянулся на дверь, прикидывая, сумеет ли он вырваться из этой западни, и… глаза его полезли на лоб от ужаса.

На затуманенном стекле чей-то палец вывел: «БУУ». Кто-то, находящийся ЗДЕСЬ, издевался над ним, И Вилли, окончательно потеряв рассудок, рванулся к двери, распахнул ее, срывая защелку, и помчался по коридору.

Карл, услышав шум, разозлился. Какого черта! Этот кретин не может вести себя потише? Что-то загрохотало внизу, опрокидываясь. Дьявол!

БААРРГ! – Грохнула входная дверь.

Черт, что там происходит? Этот идиот производит столько шума, что ктонибудь вполне может вызвать полицию!

Карл выскочил на площадку и остолбенел, увидев разгром, творящийся в комнате. Господи, да что же здесь случилось-то?

– Вилли! – Крикнул он. Тишина. Похоже, этот дурак просто убежал. Что же его так испугало? Может быть… Сэм? Да нет. Сэм просто не успел бы добраться сюда раньше них. Но если не Сэм, тогда что? Карл поспешил вниз, надеясь догнать Лопеса. Он спустился в холл и увидел… лежащий у самой ступеньки пистолет. «Беретта» 25-го калибра. Это уже было действительно странно и внушало опасения, ибо Карл знал: НИКОГДА И НИ ЗА ЧТО Вилли Лопес не выпустил бы пистолета из рук. Никогда. НИ за что. А значит то, что произошло здесь, должно было быть действительно страшным, жутким. Он сунул пистолет в карман пиджака и побежал к двери.

Вилли Лопес вылетел на вечернюю темную улицу. Какие-то странные типы собрались в компанию на углу. Чуть поодаль стояли двое ребят, судя по виду, торговцы «дурью». Хотя было довольно поздно, Плейс-проспект казалась довольно оживленной.

В Бруклине, в основном, так и бывает. Вечером на улицах собираются люди. Проститутки ищут клиентов, пушеры торгуют наркотиками, молодые ребята – члены уличных банд, -собравшись стаями, караулят случайную добычу или залетевших на их территорию конкурентов.

По улице начинают ездить автомобили, развозя продукты для баров, выпивку и еще что-то, о чем предпочитают молчать. Жизнь бьет ключом.

Вилли Лопес немного успокоился. Не то, чтобы стал лучше соображать, но одно он уяснил довольно твердо – здесь безопаснее, чем там. Наверху. В проклятой квартире.

Он сунул руки в карманы куртки и – привычка, выработанная годами – не спеша пошел вдоль улицы. Он не боялся людей, потому что знал, как с ними обращаться, и ловя на себе взгляды, чувствовал облегчение. Его видят, а значит НЕЧТО НЕ ОСМЕЛИТСЯ напасть на него.

Но так считал он, а Сэм-то как раз думал совершенно иначе. Он догнал Лопеса и ткнул его кулаком в бок.

БАЦ! – Удар, обрушившийся на Вилли, возвратил чувство страха и паники, уже почти покинувшие его. От резкого толчка ноги его подкосились и он влетел в стоящие на тротуаре мусорные бачки, сбивая их телом на проезжую часть. Вилли вскочил и странным вихляющим бегом потрусил по улице. На ходу он оборачивался в надежде увидеть преследователя.

БАЦ! – Следующий удар отбросил его прямо на компанию подозрительных типов. Они швырнули Вилли прочь и, громко заржав, поинтересовались:

– Эй, придурок! Ты чего – обнюхался или обкурился?

Но Вилли не слышал их. Все чувства затмил черный бездонный ужас.

БАЦ! – Удар откинул его к стене дома, и Лопес, поняв, что ему не скрыться, заорал насколько ему хватило сил: – На помощь!! На помощь!!!

Полный отчаяния крик был встречен новым взрывом гогота. Странный, судя по всему, накурившийся парень не вызывал никаких чувств, кроме смеха да желания поиздеваться, отпустив пару шуточек сомнительного качества.

Вилли, сообразив, что никто не торопится помочь ему, попытался отлепиться от стены, а когда ему это удалось, вдруг с поразительной быстротой рванулся вперед через улицу, не замечая выезжающего из-за угла грузовика-трайлера.

Он рассчитал, что если быстро перебежать улицу и нырнуть в подворотню, то, наверное, появится шанс оторваться от кошмарного НЕЧТО.

Когда он заметил надвигающиеся со страшной скоростью огни, было уже поздно.

Сэм с ужасом смотрел, как Вилли, попав между легковым «понтиаком» и грузовым «мерседесом», задергался, перебирая ногами на месте, словно пытаясь убежать, а затем закрыл глаза, вытянув вперед руки, будто мог остановить мчащиеся на него, визжащие тормозами автомобили. «Понтиак» занесло, и, скользя боком по мокрой после легкого дождя дороге, он, почти не сумев погасить скорость, на полном ходу подрубил Вилли капотом, словно рассекая его пополам. Грузовик замер в нескольких сантиметрах от легковой машины, но тело, перекатившись через капот и пролетев еще несколько метров по воздуху, мешком упало возле колес небольшого, стоящего в стороне седана. Все, находящиеся на улице, бросились к месту аварии, торопясь взглянуть на происшедшее поближе. Только Сэм Остался стоять там же, где и стоял, – на тротуаре, недалеко от опрокинутых мусорных баков.

Он прекрасно видел, как Вилли зашевелился и приподнял голову, удивленно оглядываясь вокруг.

Боли не было вовсе. И Вилли подумал, что каким-то чудом ему удалось избежать катастрофы. Но что там разглядывают эти люди впереди? Он увидел стоящий «понтиак» и, совсем рядом, трайлер. Водитель трайлера мрачно расхаживал по мостовой. Молодой, лет 35, мужчина объяснял что-то сгрудившимся возле «понтиака» людям.

Это тот самый урод, который чуть не задавил меня.

Но если он жив и цел, то почему ничего не слышит? Почему никто не обращает на него внимания? Не обернется к нему, не спросит как он себя чувствует, не обругает, в конце концов?

Он встал, тупо глядя вперед, на место аварии. И что это валяется там, на капоте «понтиака»?

Слух возвращался странными пульсирующими толчками. Кровь глухо стучала в ушах, и сквозь этот стук Вилли услышал, как кто-то возбужденно кричал:

– Да он бросился под колеса! Я стоял здесь, а он… -Звук снова поплыл, слившись в общий невнятный гул. Было ощущение, что он опускает голову в воду, а затем поднимает на поверхность. Наверху слышно все – четко и отчетливо. Внизу -только гул. – Этот парень мертв, точно…

О ком это? Наверное, эти ублюдки кроме него зацепили еще кого-то. Уроды.

Вилли сделал шаг вперед и из-за спин людей, встав на цыпочки, впился взглядом в лежащее на капоте «понтиака» тело.

Это был ОН. Вилли увидел знакомую куртку, фигуру, лицо…

Мертвые стеклянные глаза безразлично смотрели поверх крыш в темное, усыпанное звездами небо Бруклина. Кровь, тонкой струйкой просачиваясь сквозь спутанные волосы, прокладывала себе дорогу: по лбу, мимо уха, вниз по шее, на капот убившей его машины.

Страшный пресс, плоскости которого состояли из капотов «понтиака» и «мерседеса», смял его от груди до колен в мокрую кровавую жижу.

Вилли с ужасом смотрел на то, что несколько секунд назад было его телом. Искромсанное, выжатое, расплющенное.

– Ты мертвец, Вилли! – Донесся до него чей-то голос.

Вилли вздрогнул и, повернув голову, увидел… человека. Он сразу узнал парня, которого сам же убил. Тот стоял, засунув руки в карманы брюк, и смотрел на Вилли. На лице его застыло странное выражение. Смесь жалости с презрением. Но… он же мертв! Этот парень мертв!!! Он же убил его!

– Ты – труп! – Крикнул ему парень. Словно из ватной пелены до Вилли донесся чей-то голос:

– Да точно говорю. Ой даже не дышит. Какой-то человек бубнил одно и то же, словно автомат:

– Я стою здесь, а он прямо под колеса, под колеса… Голоса снова стали отдаляться, словно заползая под глухое стеганое одеяло.

Значит, он… умер? Этого не может быть, вот же он стоит, живой и невредимый! Надо сказать этим уродам, что он жив. Крикнуть: пусть перестают ломать здесь комедию. Он же не умер! Он живой!! Живой!!!

И вдруг он услышал странный звук. Это была жуткая нечеловеческая вибрация, поднимающаяся от асфальта. Она становилась громче и громче, пока не превратилась в мощное горловое рычание. Это рычание стало ог лушительным, заполнив собой все: щели в стенах домов, трещины в асфальте. Все. В нем звучало торжество. Дикое адское торжество. Казалось, нечто выходящее из земли, поднимается вверх, обретая форму и плоть. В этом жутком вое слилось воедино стон и рев. Стон многих и многих людей. Рев тысяч и тысяч злых сил.

Тень, отбрасываемая опрокинутыми мусорными баками, вздрогнула и сжалась в маленькое темное пятно. То же случилось и с тенями домов, машин, фонарных столбов. В этих, ставших почти осязаемыми, сгустках зарождалась некая жизнь, распространяя вокруг волны черной дикой ненависти и злобы. Пятна стали тянуться вверх к небу, принимая очертания фигур, затянутых в монашеские балахоны. Под надвинутыми на головы ка пюшонами невозможно было рассмотреть лиц, лишь горели красные, светящиеся рубиновым блеском, глаза. Фигуры повисли в воздухе, чуть колеблясь от дуновений ветра. Полы балахонов висели в нескольких дюймах над землей, заканчиваясь странными мутными пятнами. Утробное рычание доносилось из-под колпаков.

Сэм с чувством страха, смешанного с омерзением, глядел, как фигуры вдруг резко кинулись к призраку Вилли. На Сэма они не обратили ни малейшего внимания, словно знали, что этот дух им неподвластен.

Вилли расширившимися от дикого немого ужаса глазами смотрел на надвигающиеся на него существа. Рот его открылся и, судорожно втянув воздух в легкие, Вилли завопил:

– На помощь! На помощь!! Помогите!!! Люди не слышали его. Не могли слышать. Они занимались делами живых и им не дано было проникнуть в мир мертвых.

Черные чудовища облепили орущего благим матом Вилли и закружились вокруг него в страшном дьявольском хороводе. Их рев долетал до слуха Сэма, ввинчиваясь в его уши, сводя с ума.

Фигуры подхватили Лопеса и потащили его к какой-то нужной им точке. Он еще отбивался, пытаясь вырваться из их лап, но безрезультатно. Утробное довольное рычание жарким дыханием обдавало его перекошенное гримасой лицо. Тени проскользили к решетке водостока, втягивая за собой призрак Вилли Лопеса.

И мгновенно наступила тишина. Сэм огляделся. Тени лежали тамже, где им и положено быть. Спокойно и безучастно. Люди суетились вокруг автомобилей, пытаясь освободить мертвое тело Лопеса.

Все было как и две минуты назад, за исключением одного: не было Вилли.