Софи с Берти поженились через два дня. Преподобный отец Дансфорд, убедившись в том, что его дочь выходит замуж за любимого человека, помогал местному пастору во время венчания.

— Она, бедняжка, так страдала без него, — признался он Дианте перед свадьбой. — Я пытался убедить себя в том, что все пройдет и что она найдет достойного человека. Но… — он вздохнул, — но сердце моей дочери выбрало именно его, а я не только служитель церкви, но и отец. Я не мог оставаться безучастным к ее страданиям. А потом мы узнали, что Берти поступил в армию. Несмотря на все то, что случилось, у него много хороших качеств. Поэтому я пообещал ей приехать сюда.

— Вы поступили совершенно правильно, — с улыбкой заверила его Дианта. — Я и не ожидала, что Берти так изменится, причем в лучшую сторону. Он не ищет развлечений и просиживает ночи за столом, на котором стоит графин с бренди. Но он даже не прикасается к нему, говорит, что это не понравилось бы Софи. Она стала его путеводной звездой. Ради нее он готов на все. Из него может получиться хороший священнослужитель.

— Я не давал Берти никаких советов. К такому важному решению он должен прийти самостоятельно. Если они любят друг друга, то что еще имеет значение?

Дианта украдкой вздохнула.

— Да, — согласилась она. — Только это и важно.

Теперь она присутствовала на их свадьбе, наблюдая, как Рекс ведет Софи по проходу церкви навстречу улыбающемуся Берти. Сердце Дианты сжалось от боли. Именно таким и должно быть венчание. Она полагала, что поступила правильно и разумно, выйдя замуж по расчету. И просчиталась. Она не понимала, что делает, и теперь платила за это дорогой ценой.

Интересно, о чем в эту минуту думал Рекс? Она посмотрела на него и поняла, что все это время он наблюдает за ней. С того памятного вечера они почти не разговаривали друг с другом. На мгновение она уступила желанию приблизиться к нему, но тотчас же вспомнила, как он повел себя на том балу. Недосказанность стояла между ними. И возможно, так будет всегда.

На бал герцогини Ричмондской, который должен был состояться пятнадцатого июня, были приглашены все. Особняк по улице Бланшисри готовился принять послов, членов королевской семьи, аристократию. Герцог Веллингтон со своими офицерами также обещал приехать. Он лично заверил герцогиню, что ни в коем случае не пропустит такого события. Некоторые истолковали его слова как выражение уверенности, что генерал Бонапарт не посмеет напасть в этот период. Те, кто отличался большей проницательностью, решили, что герцог просто пытается избежать паники.

Утром пятнадцатого июня город был взбудоражен известием — войска союзников стягиваются к бельгийско-французской границе. Пошли слухи, что французская армия выступила в поход. Но в каком направлении, оставалось только гадать. До тех пор, пока Веллингтон не получит достоверных сведений о расположении вражеских войск, ни о каком выступлении не могло быть и речи. А потому главнокомандующий со свойственной ему аккуратностью облачился в вечерний костюм и с беззаботным видом явился на бал.

— Как же он может танцевать, зная о том, что нас вот-вот атакуют французы? — спрашивала Элинор.

— Здесь ему самое место, — объяснял ей Джордж. — Все его генералы находятся рядом. Если поступят какие-то известия, он сможет собрать всех немедленно. — Он нежно поцеловал супругу. — А теперь мы должны обо всем позабыть и веселиться.

Платье, сшитое для Дианты мадам Филон, было подлинным шедевром портновского искусства — роскошный наряд из атласа кремового цвета, расшитый мелким жемчугом. Глубина декольте несколько смущала мадам — ни одно платье, сделанное для леди Чартридж, не было настолько «открытым», но графиня утвердила фасон. При этом в ее глазах появился странный блеск.

Элинор в элегантном голубом шелковом платье вошла в комнату Дианты. И была шокирована тем, как откровенно платье кузины выставляло на всеобщее обозрение ее плечи и грудь. Однако, перехватив отраженный зеркалом дерзкий взгляд Дианты, она не сказала ни слова. Такой кузину Элинор видеть еще не приходилось. Однако она не удивилась, поскольку в последнее время леди Чартридж была сама не своя.

Вошла Элдон с фамильным жемчугом Чартриджей. Она украсила драгоценностями прическу, руки и шею хозяйки.

— Жемчуг прекрасен, — вздохнула Элинор. — Я помню твое восхищение, когда Рекс прислал его тебе. Как великолепно ты смотрелась в нем на свадьбе!

В этот момент Дианта стояла, рассматривая браслет, но, услышав слова кузины, вдруг резко обернулась.

— Моя свадьба, — повторила она как во сне. — Да, я надевала эти украшения на свадьбу.

Она тут же сбросила браслет с руки и положила на туалетный столик. За ним настала очередь жемчужной диадемы.

— Сними его, — приказала Дианта горничной, указывая на ожерелье.

— Но, дорогая, — запротестовала Элинор, — драгоценности великолепны.

— Я их не надену. — Дианта перевела дыхание. — Я надену свои бриллианты.

Элдон невозмутимо сняла с хозяйки жемчуга и отложила их в сторону. Она была слишком хорошо вышколена, чтобы демонстрировать свое удивление, к тому же за последнее время она успела привыкнуть к частым сменам настроения своей хозяйки. Она принесла бриллианты, и вскоре прекрасные камни засияли на руках, ушах и шее Дианты. Оставалось лишь украсить золотистые волосы графини бриллиантовым эгретом.

«Она выглядит великолепно, — подумала Элинор. — Прирожденная графиня». Непонятно почему, но такой Дианта нравилась кузине меньше. По дороге настроение Дианты, судя по всему, улучшилось. По крайней мере, она выглядела спокойной, даже счастливой.

Берти, который не получил приглашения, простился с ними без особого сожаления. Теперь все его удовольствие составляли вечера, которые он проводил с Софи. Кто знает, сколько им суждено быть вместе? Отец Дансфорд вернулся в Англию, радуясь тому, что оставляет дочь с человеком, который ее любит.

С момента прибытия в доме герцогини Ричмондской Дианта ощущала странное напряжение. В этот вечер что-то должно было произойти, это чувствовали все присутствовавшие. За роскошью и великолепием мундиров, серебром и золотом кружев, атласом и шелками, бриллиантами и жемчугами скрывался весь ужас войны, которая грозила ворваться в повседневную жизнь. Для многих мужчин, которые сегодня так беззаботно и весело танцевали, этот бал мог оказаться последним, а некоторым девушкам не суждено будет носить яркие платья, какие они надели сегодня.

Огромный бальный зал был украшен розовыми, малиновыми и черными драпировками, а также несметным количеством цветов и лент. Сверкающие люстры заливали гостей ярким светом.

Войдя в зал под руку с Рексом, Дианта тут же окинула взглядом всех присутствовавших в поисках леди Бартлетт. Но ее нигде не было. Она успокоилась, но не надолго — она заметила, что Рекс тоже ищет кого-то среди гостей. Ей показалось, что настроение мужа изменилось, но она не знала, чем вызвана эта перемена. Постигло ли его разочарование, или он вздохнул с облегчением, узнав, что она не приехала?

Играла музыка. Молодые военные в мундирах и кавалеры в штатском толпились вокруг Дианты, умоляя подарить им танец, совсем как в первые месяцы ее замужества. Однако теперь она видела происходящее совсем в другом свете: будучи неопытной девчонкой, она думала, что сердцами можно играть. А теперь ее собственное сердце разрывалось от горя.

В самый разгар празднества прибыл герцог. Как всегда, он был одет с большим изяществом. Одна неискушенная в интригах молодая леди подбежала к нему, чтобы узнать, насколько достоверны слухи о предстоящем сражении. На ее вопрос он невозмутимо ответил:

— Да, мы выступаем завтра.

Гости стали переглядываться — было ясно, что беззаботному веселью пришел конец.

Дианта напряженно наблюдала, как герцог беседовал с генералами, но не заметила на его лице и тени волнения.

— Почему он не отдает никаких приказаний? — спрашивала она.

— Он ждет новостей, — пояснил Джордж Лизем. — Большая часть войск его армии сконцентрирована у местечка Мон-Сен-Жан, поскольку он уверен, что Бонапарт нанесет удар именно там, предприняв попытку отрезать ему все выходы к морю. Генерал Блюхер и прусская армия находятся недалеко от Лигни. Они могут выступить навстречу друг другу, в зависимости от того, куда Бонапарт направит свой удар. Но сейчас еще ничего не известно.

На некоторое время танцы прекратились. Шестнадцать молодых шотландцев в килтах исполнили народный танец. Аудитория шумно аплодировала, а девушки осыпали их цветами.

Хлопая в ладоши, Дианта неожиданно обернулась и увидела рядом с Рексом леди Бартлетт. Они о чем-то шептались. Она не смогла разобрать слов, но зато увидела, что Рекс чем-то серьезно обеспокоен. Он что-то быстро говорил и делал нервные движения рукой. Леди Бартлетт в ответ кивала прекрасной головкой, а Рекс продолжал говорить. Дианта с ужасом осознала, что ее муж о чем-то умоляет эту женщину.

Кровь прилила к лицу — Дианта была готова сорваться с места и бежать через весь зал, чтобы вцепиться в нее и прервать их беседу. Но она вовремя опомнилась. Устроить безобразную сцену? Только не здесь. Секунду спустя Рекс и леди Бартлетт развернулись и покинули зал.

Когда подошло время ужина, Дианту окружили галантные кавалеры, которые всячески добивались ее внимания. Она смеялась и флиртовала, пытаясь не очень обращать внимание на Рекса и его даму. Герцог Веллингтон также был занят: он флиртовал с дамами направо и налево, улыбкой отвечая на комплименты, как будто больше ничего в мире его не интересовало.

Однако, как только подали закуски, появился курьер и о чем-то тихо доложил его светлости. Было видно, что герцог в недоумении, но пытается взять себя в руки. Он отослал курьера и продолжил ужинать. Потом он неторопливо встал из-за стола и куда-то удалился с хозяином дома. Гости лишь тревожно переглядывались, в растерянности спрашивая друг друга, что все это значит.

Вскоре ситуация прояснилась. К тому времени, как возобновились танцы, стало известно, что армия Бонапарта перешла границу.

— Но почему это так его удивило? — спросила Дианта у Джорджа. — Веллингтон этого ожидал.

— He совсем так, — с горечью ответил Джордж. — Герцог был уверен, что Бонапарт атакует с тыла, и, соответственно, укреплял северо-запад. Но Наполеон ударил с юга и теперь находится в двадцати милях от Брюсселя. Наши войска располагаются не там, где нужно. Потребуется не один час, чтобы провести передислокацию, а это даст Наполеону время, чтобы… — он замолчал, вспомнив, что разговаривает с дамой. — Я должен идти, — сказал он. — Времени мало, а нужно успеть переодеться и отправляться на службу.

Гости начали торопливо расходиться, обмениваясь прощальными поцелуями. Многим предстояло приступить к исполнению своих обязанностей в рядах армии союзников. Дианта огляделась в поисках Рекса, даже не надеясь его увидеть, как вдруг заметила, что он пробирается к ней сквозь толпу.

— Джордж уезжает, — сообщила она.

— Ну, тогда давай уедем и мы, — поморщившись, произнес Рекс. — Здесь нам оставаться незачем.

Ночь в Брюсселе была тревожной. Телеги, груженные провиантом и амуницией, готовились к отправке. Солдаты в спешке покидали свои квартиры.

Ужасный шум раздавался прямо под окнами дома на улице Дюкаль. Внутри кипела бурная деятельность: Джордж достал свой мундир и готовился к отъезду. Элинор, бледная и молчаливая, до последнего момента оставалась рядом.

— Ты можешь сказать, какой приказ получил, или это военная тайна? — спросил у брата Рекс.

— Мы собираемся в штабе, а потом как можно быстрее выезжаем в Катр-Бра, — ответил Джордж. — Большие силы были собраны на севере, и нужно время, чтобы их перебросить. Но мы можем задержать французов до их прибытия.

Берти также был готов к отъезду. Дианта видела, как Софи сняла с себя золотой крестик, нежно поцеловала и надела ему на шею.

— Да хранит тебя Господь, — прошептала она. — Не может быть, чтобы так скоро мы разлучились навсегда.

— Я еду в штаб вместе с ними, — сказал Рекс Дианте. — Может, узнаю последние новости. Не жди меня, ложись отдыхать.

Тут Дианта вспомнила, как муж о чем-то умолял леди Бартлетт. Он больше не принадлежит ей, если вообще когда-то принадлежал…

— Я и сама собиралась лечь, — холодно произнесла графиня. — Будь осторожен.

Они подошли к двери. Настал момент прощания. Наконец мужчины ушли, оставив женщин в безмолвном страдании.

Еще до заката войска покинули Брюссель. На город опустилась зловещая тишина. Улицы были уже не так многолюдны и не пестрели мундирами. Сотни молодых и веселых мужчин покинули город, быть может, навсегда. В первый день жители города испытывали смешанные чувства — с одной стороны, было ясно, что от этого сражения зависит судьба Европы, но с другой, они беспокоились о тех, кто покинул их на рассвете.

Хотя после отъезда Берти Софи пребывала в подавленном настроении, но она быстро нашла в себе силы воспрянуть духом. Годы ухода за больными и немощными сделали ее стойкой.

— Раненые начнут прибывать в город сразу же после начала сражения, — объясняла она Дианте и Элинор. — И мы должны быть готовы их принять. Мадам Дельвилль организовывает госпиталь, и я намерена помогать ей.

— Превосходная мысль, — ответила Дианта. — Мы с Элинор присоединимся к вам.

К счастью, времени думать о сердечных делах не было. Женщины занимались подготовкой вещей, которые следовало переправить в походный госпиталь, оборудованный около ворот Намур-гейт. Днем всеобщее внимание привлек слабый шум, напоминавший далекие раскаты грома. Он раздавался снова и снова, и на этот раз сомнений не оставалось — то была пушечная канонада.

Леди обедали в одиночестве. Рекс колесил по городу в поисках новостей. Ему удалось побеседовать с друзьями из штаба. Вести были неутешительными. Под Лигни французы окружили Блюхера и прусскую армию.

— Войска Веллингтона вступили в бой с французами под Катр-Бра, — сообщил Рекс. — Как он и ожидал, им удалось сдержать Наполеона, но не больше. Сейчас планируется стратегическое отступление.

— Но ты же сказал, что французов остановили, — напомнила Дианта.

— Блюхер окружен и отступает. Веллингтон также должен отступать, чтобы армии не потеряли связи друг с другом. Он отходит к Ватерлоо. — Грустная улыбка осветила его лицо. — Вы помните шотландцев, которые танцевали вчера на балу? Все они погибли.

Дамы в ужасе молчали. Элинор закрыла лицо руками.

— Полк Джорджа еще в тылу, — добавил Рекс, — так что они с Берти пока в безопасности.

— А лейтенант Хендрик? — холодно спросила графиня.

— Тоже.

— Какое облегчение для леди Бартлетт! Уверена, она также потрясена новостями.

Рекс поклонился и вышел.

Известия об отступлении молниеносно облетели город. Людей охватила паника. На следующее утро некоторые стали укладывать багаж, готовясь к отъезду. Остальные с ужасом наблюдали за отступавшей бельгийской кавалерией, ворвавшейся в город через ворота Намур-гейт с криками, что французы наступают им на пятки. Ни одного француза еще не было видно, но люди стали тысячами покидать Брюссель.

Канонада прекратилась, но стали прибывать подводы с ранеными. Дамы трудились не покладая рук. Госпиталь еще не был готов, и людей размещали прямо на улицах. Неопытные сиделки не могли предложить ничего, кроме воды, которую раненые пили с жадностью.

Наконец поступили известия о том, что госпиталь готов, и почти сразу же разразился страшный ливень. Под тканевую крышу палатки пытались поместить как можно больше раненых. После многочасовой работы дамы вернулись домой ужасно усталыми. Всю ночь Дианта смотрела в окно, прислушиваясь к звукам дождя и думая о тех несчастных, которые пытались уснуть под открытым небом в то время как где-то шла жестокая борьба за их жизни.

К счастью, на следующее утро дождь прекратился. Рекс весь день помогал им в госпитале. Увидев, что поток раненых не иссякает, он взял фаэтон и отправился в лес Суани, находившийся между Брюсселем и Ватерлоо. На пути к полю боя Рекс заметил множество подвод с провиантом и оружием, которые тянулись к месту сражения. Толпы хромых раненых возвращались в город. Он подобрал их столько, сколько смог вместить фаэтон.

Рекс ездил из города в лес несколько раз, и каждый встреченный воин приносил все новые и новые подробности.

— Все плохо, не так ли? — спрашивала Дианта, глядя ему в глаза.

— Боюсь, что так. Веллингтон рассчитывал на помощь Блюшера, но прусская армия далеко, и прибудет не раньше вечера. Если они не успеют… — Последняя фраза повисла в воздухе.

— Это невозможно, — выдохнула она.

— Я должен увезти тебя отсюда до того, как это случится, — ответил Рекс. — Даже если бы ты могла…

— Я не оставлю Софи и Элинор, а они не покинут мужей, — возразила Дианта.

— А если Бонапарт войдет в Брюссель?

— Ха! Он станет «надцатым» по счету моим поклонником. Ты во мне сомневаешься?

— Уверен, что это тебе по силам. Ты смелая женщина, Дианта. Тебе следовало бы стать женой военного. — Затем он мягко добавил: — Чьей угодно женой, но не моей.

Она решительно взглянула на мужа, и он отвел взгляд.

— Я понимаю, что сейчас не время и не место, — тихо продолжил он, — но я должен поговорить с тобой. Есть вещи, которые ты… ты должна знать.

— Дианта, — позвала кузину Элинор, — нам нужно еще корпии.

— Что ты собирался мне сообщить? — с нетерпением спросила графиня.

— Не сейчас, — на его лице появилось подобие улыбки. — Сначала мне нужно собраться с силами.

Он отодвинулся в сторону, пропуская раненых, а потом развернулся и вышел. Дианта видела, как его высокая фигура исчезает вдали, и мучилась вопросом — что же он намеревался ей сказать? Она чувствовала облегчение и в то же время казнила себя за свою трусость.

День выдался жарким. Хотя бои шли уже на подходах к городу, милях в десяти, ветер уносил прочь отзвуки пушечных выстрелов. Однако зловещая тишина была еще хуже. Прибывающие со страшными ранениями солдаты напоминали призраков из преисподней.

В каждом вновь прибывшем женские глаза искали любимого. Снова незнакомец? И страх становился невыносимым — быть может, он уже мертв? Все, кто был в состоянии говорить, рассказывали о боях ужасающие подробности. Блюхер с прусской армией был еще в пути, и войска союзников между тем несли большие потери.

Смеркалось. Раненых становилось все больше. Еле двигаясь от усталости, Дианта присела, чтобы послушать еще одного офицера. Только смыв с его лица копоть и грязь, она поняла, что где-то его видела.

— Капрал Эстон! — воскликнула Дианта. — Полк Джорджа!

— Здравствуйте, миледи, — превозмогая боль прошептал тот. — Что вы здесь делаете? Для леди здесь слишком опасно… Вам нужно уезжать…

— Но вы не на поле битвы, — ответила графиня. — Вы сейчас в Брюсселе.

— Как в Брюсселе?

— Вы, наверное, много часов пролежали без сознания. Капрал, вы не встречали моего деверя?

— О! Как же я не сказал вам сразу! Он спас мне жизнь и… он ранен.

— Джордж ранен? — в ужасе повторила Дианта.

— Его задело осколком… Я видел, как он упал… Наверно, тогда я и потерял сознание.

— О боже! Но его должны были привезти в госпиталь, разве не так?

— Нет, если он м… — капрал застонал и закрыл глаза.

Осторожно, чтобы не привлекать внимания Элинор, Дианта отыскала Софи и пересказала ей услышанное.

— Мы должны начать искать его прямо сейчас! — Девушкой овладело тревожное беспокойство. — А капрал ничего не сказал о Берти?

— Нет. И это, наверное, хорошо.

— Да, конечно, — сказала Софи с улыбкой.

Они прошли по палатке в поисках майора Лизема. Дианта обратилась к леди Келхавен, записывавшей имена всех, кто мог говорить, но в ее списках Джордж не значился. Прибыло еще две подводы, но и там его не оказалось.

— О боже, — прошептала Дианта, — наверное, он остался там!

— Что случилось? — спросила Элинор, взглянув на расстроенное лицо кузины. В глазах Дианты она прочла худшее, что только могла предположить. — Скажи мне, — умоляла Элинор, бледнея. — Я должна знать!

— Джордж ранен, — ответила ей Дианта. — Мы пытаемся его найти, но безуспешно.

Элинор пошатнулась и прислонилась к стене, но сознания не потеряла.

— Он, вероятно, на перевязочном пункте прямо на поле боя, — рассудила Софи с присущим ей здравомыслием.

Похожая на великомученицу, Элинор взглянула на них.

— Или лежит убитый, — прошептала она.

— Нет! Элинор, он жив, — неожиданно твердо сказала Дианта. Но в глубине души она не была в этом уверена. — Этого не может быть. Он был ранен и выжил. Слава богу, вот и Рекс. Рекс!

Он поспешил им навстречу.

— Я только что привез очередную партию несчастных.

— Ты не видел Джорджа? — спросила Дианта. — Он ранен. Наверное, он еще в Ватерлоо.

Рекс вздохнул.

— Кто тебе это сказал?

— Капрал Эстон. Его привезли несколько минут назад.

— Он не сказал, где именно это произошло?

— Он потерял сознание прежде, чем я успела его об этом спросить.

— Я должен поговорить с ним.

Но когда они подошли к койке, на которой Дианта оставила капрала, там уже лежал вольнонаемный солдат-пехотинец.

— Мужчина, который был здесь, где он? — нервно спросила Дианта.

— Он умер, — ответил тот хрипло. — Его уже унесли.

— Тогда я должен искать его среди солдат, — сказал Рекс.

Военный посмотрел на него с явным недоумением.

— Вы хотите туда ехать? — спросил он. — Вы хоть представляете, что там творится? Вас легко может задеть осколком.

— Тем не менее, я еду, — твердо сказал Рекс.

Отвернувшись, Дианта сжала пальцы. Рекса могли убить. Ей так хотелось удержать его, умолять остаться! Затем она собралась с духом. Она знала, что Рекс должен спасти брата. Кроме того, он не нуждался в ее заботе.

— Позвольте мне поехать с вами, — умоляла деверя Элинор.

— Нет, будет лучше, если я поеду туда один, — уверенно сказал Рекс. — Предупредите, чтобы все было готово к приезду Джорджа. Попытайтесь сохранять спокойствие.

Он вышел из палатки. Не отдавая себе отчета в том, что делает, Дианта последовала за ним.

— Рекс! — закричала она в агонии.

Остановившись, он обернулся.

— Да, дорогая?

— Будь осторожен!

— Ты боишься? Рассказ солдата испугал тебя? Не думай об этом. Все закончится еще до того, как я вернусь.

— Что ты хотел мне сказать?

Рекс покачал головой.

— Сейчас не время. Не волнуйся. Я вернусь вместе с Джорджем.

Он заглянул в ее бледное от усталости, растерянное лицо, и добавил мягко:

— Иди домой отдыхать.

Нежно прикоснувшись пальцем к ее щеке, он ушел.