Пятница, 12 июня, 11 часов 45 минут по среднеевропейскому времени. Челли сидит в небольшом деревенском трактире в трех километрах от Верденберга. Проверки на дороге удалось, как всегда, благополучно избежать. Но как убить время до встречи членов «Группы М»?

Челли пьет уже третью порцию пахты и еще раз объявляет толстой и докучливой хозяйке, что это самая лучшая пахта, которую он когда-либо пробовал. Надо ведь что-то сказать, чтобы она не удивлялась, почему он так долго здесь сидит. Да к тому же пришел пешком и не отвечает на назойливые вопросы. Теперь даже до деревень доходят портреты на объявлениях о розыске. Правда, Челли не похож на того тщательно выбритого господина, который изображен в объявлении. Но людям, которые скучают в деревне и жаждут сенсаций, многого не надо.

— Чудо, а не пахта, — снова повторяет Челли и заказывает рогалик с маслом, хотя на самом деле он охотнее бы выпил сто граммов водки.

Впервые в жизни Челли чувствует себя подавленным и усталым. Хуже. Он чувствует что-то вроде страха. Нет, не перед легавыми. Этого от него не дождутся. Его пугает проклятый уродливый карлик, Пишон. И зачем Челли ввязался в эту историю с приемником. Ведь Пишон и вправду готов раздуть это дело. А погибнуть от рук членов своей же группы, быть приговоренным за предательство, смотреть в дуло «беретты» и ждать, пока Рыба нажмет на спуск, — нет, это не та перспектива, с которой Челли может примириться, попивая пахту. С другой стороны, убрать Пишона — технически это не проблема, но кто тогда будет разрабатывать сатанинские планы для «Группы М»? И как все объяснить потом Халеду?

Никогда еще Челли так скверно себя не чувствовал. На миг ему даже приходит в голову, что у него начинается лучевая болезнь. Как будто бы рано. Пишон сказал, что через пять часов. Но может, доза была настолько велика…

«А в сущности, все равно, — думает Челли. — Я допустил кошмарную ошибку, и как-то нужно из этого выпутаться».

Про историю с передатчиком действительно нельзя никому говорить. Под конец марта Дюссельдорф посетил шеф над шефами, Халед. Его заинтересовала идея Пишона насчет системы ЛКС, и он велел Челли подробно рассказать о предварительной подготовке. На следующий день (такого никогда еще не бывало) Халед пригласил Челли пообедать в самом дорогом в городе ресторане. Вручил пятьдесят тысяч марок на расходы и приказал сообщать ему, известными путями, о том, как готовится налет на базу. Вернувшись в Касабланку, Халед, как обычно, замолк. Но в начале мая связной доставил из Касабланки письмо без подписи, с условленным знаком в начале текста. Челли перечитывал письмо раз пятнадцать, пока не выучил наизусть:

«Подготовку вести исключительно собственными средствами. За неделю до запланированной акции позвонить в Бонн по телефону 08-751-854-3 и спросить полковника Шляфлера. Получив ответ, что это он, задать вопрос: на месте ли капитан Ламх? Он ответит, что капитан по служебным делам уехал в Гамбург. Потом сказать, что дело могла бы уладить фрау Маргарита Ламх, жена капитана. Тогда он назовет номер телефона одного человека в интересующем вас месте, который поможет, если ты сам не справишься. Пароль тот же. Этому человеку надо дать четкие и конкретные распоряжения. Состояться может только одна очень короткая встреча. Обратиться за помощью к этому человеку лишь в самом крайнем случае. Письмо немедленно уничтожить. Не сообщать о нем никому из друзей, не то или сам разобью тебе башку, или кому-нибудь это поручу. С работой поторопиться».

Челли пришел к выводу, что таинственный полковник Шляфлер, если он вообще существует и если он действительно полковник, работает на Халеда наверняка на значительно более высоком уровне, чем он, мелкая сошка для грязных дел. Но как это полковник бундесвера может действовать в интересах Центра? А может быть, Центр каким-то образом связан с теми из-за Эльбы? В любом случае дело выглядело подозрительным и неясным. Но Челли уже давно прошел стадию споров, вопросов и размышлений, которые некогда именовались в «Группе М» идеологическими конфронтациями.

5 июня, когда основные приготовления были закончены, Челли позвонил по указанному телефону и не слишком уверенно осведомился о капитане Ламхе. Собеседник без колебаний ответил, что человека в известном ему месте зовут Генрих Вибольд, и назвал номера телефонов. После этого было сказано, что впредь звонить ему, Шляфлеру, не следует.

В четверг, 11 июня, когда весь план оказался под угрозой, Челли решился позвонить Вибольду и потребовать передатчик. Встреча с капитаном в кафе «Крошка Петер» далась ему труднее, чем все, вместе взятые, полицейские облавы. Его смущали мундир собеседника, близость казарм, необъяснимость возникших контактов. Неужели этот вылизанный пижон с усиками действительно связан с революцией?

Лишь когда ровно в полседьмого в кафе появилась полненькая смуглая девушка и сказала, что она принесла бинокль от капитана Вибольда, Челли поверил, что никто его не заманивал в ловушку. Тем более вся эта история была выше его понимания. Попытка уверить Пишона, что у него просто есть знакомства среди офицеров бундесвера, была бы абсурдной. Может, в это поверила бы Лючия, но, кроме нее, никто.

Но факт оставался фактом. Прямо со склада бундесвера был доставлен передатчик, благодаря которому состоялся налет на секретную базу того же бундесвера и была похищена боеголовка.

Челли ставит на стол кружку с пахтой и чувствует, что ему надо выйти на воздух. Ему приходит в голову, что из всей «Группы М» только он знает, как связаться с Халедом, и что, в сущности, он мог бы и не являться в Верденберг. К несчастью, у Челли при себе только четырнадцать марок, вся остальная касса хранится у Рыбы. А Халед разыщет его даже под землей, если он, ничего не объясняя, бросит свою группу.