На инспектирование Секретной базы № 4 у капитана фон Ризенталя ушло ровно 33 минуты.

Начальник базы уже вышел из панического состояния, в которое впал из-за допущенного им промаха, и дал адъютанту канцлера исчерпывающие объяснения. Он утверждал, что произошло недоразумение. В ближайшие дни, кажется в воскресенье, на базу предполагается доставить новые строго секретные средства связи, предназначение которых ему неизвестно. Так как генеральный инспектор пожелал сохранить дело в абсолютной тайне, начальника предупредили, что будут предприняты различные камуфлирующие действия, дабы отвлечь внимание нежелательных лиц. Незадолго перед прибытием транспорта с аппаратурой на базе должен появиться некто капитан Ламх. Отсюда и вся суматоха, за которую начальник базы приносит глубочайшие извинения. Он полагал, что неожиданное прибытие адъютанта канцлера — это как раз камуфлирующий маневр.

Куно фон Ризенталь молча выслушал объяснения начальника, ничем не показав, счел ли он их убедительными. Он велел начальнику изложить все это в собственноручном заявлении и поставить под ним свою подпись. С этой целью оба офицера отправились в контрольное помещение базы, где дежурный офицер, некто Вюльстгоф, выступил в роли свидетеля. Фон Ризенталь положил документ в карман, после чего направился осмотреть базу. В комнату начальника он вернулся как раз в тот момент, когда из дешифратора начала вылезать лента.

Генеральный инспекторат требовал немедленных объяснений, почему не поступают рапорты от майора Цопке и что происходит с вертолетом министра обороны, ибо вертолет исчез с экранов радаров, контролирующих воздушное пространство.

Начальник опять смутился и посмотрел на фон Ризенталя взглядом, в котором были перемешаны страх, бешенство и мольба. Адъютант канцлера распорядился, чтобы комендант в его присутствии направил в Генеральный инспекторат следующее объяснение:

«Майор Цопке образцово выполнил свою задачу, доставив капитана фон Ризенталя на СБ-4. Дальнейшие планы обоих офицеров неизвестны. Капитан фон Ризенталь просит уведомить контроль за воздушным пространством, чтобы вертолет был исключен из обычной контрольной процедуры».

Начальник, вытирая вспотевший лоб, так как день становился невыносимо знойным, отстучал на клавиатуре продиктованный ему текст.

Как только перфолента исчезла в отверстии шифровальной машины, из дешифратора полезла новая. Генеральный инспекторат в весьма резких выражениях указывал начальнику базы на неуместность глупых шуток. В 12 часов 31 минуту начальник доложил, что фон Ризенталь, согласно приказу, был отправлен прочь от главного въезда на базу. Каким же образом он может находиться на базе номер четыре? Генеральный инспекторат снова потребовал немедленных и четких объяснений насчет майора Цопке, который по-прежнему не передавал в установленные часы обусловленных заранее донесений.

Фон Ризенталь с невозмутимым спокойствием прочитал этот рапорт, не обращая внимания на трясущиеся руки и испуганные глаза начальника базы. Он подошел к клавиатуре и собственноручно отстучал следующий текст:

«О своих наблюдениях я проинформирую лично федерального канцлера и военную прокуратуру. Майор Цопке до конца моей инспекционной поездки не будет передавать никаких донесений, а после возвращения я потребую его ареста в связи с подозрением в принадлежности к заговору. На основании предоставленных мне канцлером полномочий я запрещаю какие-либо действия, затрудняющие мою миссию.

Фон Ризенталь, капитан».

Не подавая руки начальнику, Куно фон Ризенталь вышел из здания штаба, вызвал майора Цопке и приказал лететь. Цопке потребовал вернуть ему предохранитель к радиостанции. Пассажир отказал. Цопке заявил, что в таком случае он не может продолжать полет. Капитан лично вставил предохранитель и предупредил, что он снова будет изъят по прибытии на очередной объект.

Теперь курс вертолета лежал на восток, к Секретной базе № 3. В этом же направлении следовала колонна машин, которые везли десять нейтронных боеголовок общей мощностью в 599,5 килотонны.