1.1. Россия дошла до Тихого океана

Как государство мы родились в Европе. А точнее в Киеве и в Новгороде. Чуть позднее к этим двум городам присоединилась Москва. Но все эти населенные пункты были в одном месте, в Европе. Мы даже до Урала, этой русской границы между Европой и Азией, добрались не сразу. Но добрались. И не остановились на достигнутом. Что нам какие то невысокие Уральские горы!

Нам так хотелось узнать, что же дальше на востоке. Неизведанное всегда манило нас. «О Сибири — обширной территории, простирающейся от Урала до берегов Тихого океана, — ничего не было известно до появления там в XVI в. русских.

Так называемая эпоха Великих географических открытий началась с открытия Нового Света Колумбом в конце XV в. и продолжалась вплоть до начала XVII в. В России тоже была эпоха великих географических открытий, совпадающая по времени с этим периодом. С продвижением русских дальше и дальше на восток, на неосвоенные земли в Сибирь, все шире открывала перед ними свои двери». Между прочим, открытие Северной Азии по масштабам вполне сравнимо с открытием Америки.

«Этот процесс шел с северо-запада на юго-восток — т. е. сначала государственной территорией России становились экстремальные по условиям жизни районы, а затем уже более благоприятные по почвенно-климатическим условиям земли».

«Движение российских землепроходцев в XVII–XVIII веках «встречь солнца» сделало Россию самым крупным территориальным образованием мира». В этом их великая заслуга перед Россией. Известных и безымянных. Все они сослужили великую службу России. Сами того не подозревая, обеспечили будущее России на много веков вперед. С пафосом написал Дмитрий Рогозин: «Беспокойное славянское сердце вело бесстрашных богатырей осваивать Урал, Сибирь, Дальний Восток и Аляску».

Освоение русскими Сибири и Дальнего Востока — один из феноменов мирового значения. Если взглянуть на современную карту России (которая лишилась многих своих исконных земель, утраченных в ходе горбачевско-ельцинского правления), то без труда видно, что ныне большая часть ее современной территории расположена к востоку от Урала, т. е. в Азии.

Если европейская часть нашей страны создавалась с трудом и в боях, а потом и была в значительной степени утрачена, то азиатская была создана принципиально другим путем и сохранилась почти полностью.

Разумеется, если не считать давней продажи Аляски, потери южносибирской земли, которую большевики отрезали Казахстану, значительной потери морской территории, произошедшей благодаря горбачевско-шеварнадзевской сделке с американцами, и незначительных территориальных уступок Путина Китаю. Но все же на востоке потери не были так трагичны, как на западе.

Восток мы, в основном, сохранили и стали как бы еще более азиатской страной. Вспомним же, как мы прирастали Азией. Ведь родилось же государство российское в Европе. А вот расширялось прежде всего не на запад, а на восток. В большей степени именно на восток двигалась Россия.

«Открытие и исследование Северной Азии и Америки в XVI–XVIII вв. составляет целую эпоху в истории русских географических открытий, и начало этой эпохи положила знаменитая экспедиция Ермака».

Сухие строки о нем звучат так: «Ермак (Ермолай) Тимофеевич (кличка Токмак) (между 1532 и 1542–1585) русский землепроходец, казачий атаман (с 60-х гг. XVI века). В начале 1580-х положил начало освоению Сибири. Погиб в бою с ханом Кучумом. Сподвижники Ермака доставили первые сведения о Западно-Сибирской равнине и бассейне нижнего Иртыша и Оби. Герой народных песен».

За полвека, начиная с октября 1582 года, когда Ермак захватил ставку сибирского хана Кашлыка на берегу Иртыша, русские добрались до Тихого океана. Мало того, что они прошли неведомыми землями, они еще и быстро начали их освоение.

«Русская колонизация шла одновременно в централизованном порядке, то есть по приказу из Москвы, и в инициативном порядке. Причем оба эти течения были практически неразделимы».

Людей было немного. «В сибирских военных экспедициях участвовали небольшие военные силы. Обычно отряды насчитывали несколько десятков, реже — несколько сот служивых людей. Торговые люди нередко снаряжали экспедиции за сибирской пушниной на собственные средства». Но храбрость и решительность русских землепроходцев просто поражала.

Скорость нашего открытия и освоения Северной Азии сравнима только с испанским продвижением по Америке. Однако испанцев гнала вперед, прежде всего, жажда золота, которое они и находили, отбирая его у индейцев. Русские тоже не были полными бессребрениками, они брали ясак пушниной. Но ни масштабы, ни способ получения не сравнимы с испанцами, которые прошлись огнем и мечом, истребляя цветущие индейские государства и города. Русские присоединили к себе больше, пролив крови гораздо меньше испанцев. А в отличие от американцев, мы не истребляли местное население и не загоняли их в резервации.

При этом, в отличие от испанцев, русские почти не встречали организованного сопротивления. Они осваивали не столько чужую землю, сколько бесхозные территории. Местного населения в Северной Азии было крайне мало. Слишком суровой казалась эта земля. Только русским оказалось под силу начать ее освоение первыми. Ни китайцам, ни японцам, ни корейцам. Да, собственно говоря, никому другому.

Вслед за отрядами первопроходцев двигались крестьяне. Так начиналось освоение азиатской части Российской империи. «Казаки Ермака сделали первый шаг. Вслед за ними на восток двинулись крестьяне, промышленники-звероловы, служивые люди. В борьбе с суровой природой они отвоевывали у тайги земли, основывали поселения и закладывали очаги земледельческой культуры».

В 1618 году томский казак Иван Петлин первым совершил путешествие в Китай. Ерофей Хабаров в 1632–1639 годах исследовал бассейн реки Лена, открыл соляные источники и пахотные земли.

В 1639 году казачий пятидесятник Иван Москвитин во главе отряда первым достиг Охотского моря. В следующем году он обследовал большую часть материкового побережья этого моря, Шантарские острова, Сахалинский залив, Амурский лиман и северо-западный берег острова Сахалин. «Материалы экспедиции Москвитина легли в основу первой карты Дальнего Востока, составленной К.А. Ивановым (1642)».

«В период 1643–1653 гг. русские казачьи отряды, действовавшие на Амуре с ведома московского правительства, установили здесь и по обоим берегам р. Аргунь свой полный контроль, присоединили эти земли к Русскому государству и полностью объясачили их население. В ясачных книгах упоминается, что ясак взимался до самого моря. В период же 1654–1656 гг. русские казаки многократно осуществляли плавание по Сунгари и Уссури, также облагая ясаком местное население».

Более или менее сопротивление русскому продвижению было только в начале присоединения Северной Азии, когда казаки Ермака разгромили небольшое Сибирское ханство, и при выходе русских на берега Амура, где произошло столкновение с Китаем, самой большой по населению страной мира.

«Хотя о Китае в России знали с давних пор, непосредственно русские землепроходцы, осваивающие Дальний Восток, вступили в соприкосновение с китайцами в XVII веке. Когда они пришли на левый (северный) берег Амура, на правом берегу китайских поселений не было, и вообще территория нынешнего северо-восточного Китая практически не была заселена. И жили там в редких поселениях не китайцы, а маньчжуры».

Маньчжурия — историческое наименование современной северо-восточной части Китая. Происходит от раннефеодального государства Маньчжу, существовавшего в 1-й пол. XVII в. на этой территории. История этого народа тесно переплетается с китайской историей.

«Китайская цивилизация — одна из самых древних на Земле. Она настолько своеобразная, что редко кто из людей европейского воспитания в состоянии оценивать происходящее в этой стране». «Есть в китайском языке иероглиф «хуа», который имеет два значения — «китайский» и «прекрасный». Он входит составной частью в слова «Китай» и «китаец».

Китай был сердцевиной особой цивилизации, зародившейся на Дальнем Востоке. Одно из самых древнейших государств мира с богатой и разнообразной историей. Он знал подъемы и падения. В буквальном переводе китайское название страны «Чжунго» означало «Срединное государство», что символизировало восприятие китайской элитой своей страны как центра мира. В рамках Дальнего Востока это так и было. Но мир не ограничивался только этим регионом.

Дальневосточной цивилизации пришлось соприкоснуться с европейской (христианской). Инициатива в контактах была проявлена со стороны европейцев. При этом западные европейцы намного опередили русских, которые по суше продвигались медленнее, чем они по морю. Европейцы буквально рвались в Китай.

Но и русские искали дорогу в Китай. «Со времен Ивана Грозного русские предпринимают попытки найти пути в Китай. В XVII в. Китае побывали первые посланцы русского государства И. Петлин. Ф. Байков, И. Перфильев, Н. Спафарий-Милеску. Их впечатления значительно обогатили существовавшие в России представления о Китае».

А впечатления были сильными. Слишком необычным был для Европы Дальний Восток. «Первые европейцы — торговцы, миссионеры. Искатели приключений, прибывшие в Китай в это время, увидели громадную империю, по своей культуре и нравам совершенно не похожую на западноевропейские страны той поры».

Китай был страной древнейшей культуры. Но он был как бы замкнут, словно уснувший гигант. «… У китайцев исторически выработался взгляд на соседей, как на варваров и вассалов. А свою страну китайцы называли (и до сих пор называют) Чжун го, то есть Срединная, Поднебесная империя, центр мира…»

Что же нашли европейцы в этом «центре мира»?

«…Феодальный Китай в целом к XVII в. был отсталой страной: подавляющее большинство населения Срединного государства было неграмотно, оставалось во власти суеверий, религиозных предрассудков и примитивных представлений о мире.

Маньчжуры, воинственная народность, проживающая на территории современного северо-востока КНР, используя внутренние распри между китайскими феодалами, в 1644 г. овладели столицей Китая Пекином и, свергнув правителей китайской династии Мин, основали маньчжурскую династию Цин».

Заметим мимоходом, что захват большого Китая маленькой Маньчжурией только на первый взгляд выглядел удивительным. Еще ранее маньчжур Китай захватывали монголы Чингисхана. Так что попадать под чужую власть китайцам было не в диковинку. Маленький и смелый хищник был сильнее неповоротливого дракона. Однако, победив силой, они не смогли победить духом. «Как и монголы династии Юань, маньчжуры окитаились».

Но вернемся к началу маньчжурского завоевания. Именно в это время и произошло столкновение русских с Цинским Китаем. «Главные военные действия развернулись у стен городка Албазин, основанного в 1665 г. Китайские войска разрушили Албазин, но русские быстро восстановили крепость и в течение года обороняли ее. В 1689 г. между Россией и Китаем был заключен Нерчинский мирный договор, по которому русские очистили ранее занятые ими земли и верховьях Амура, Албазин был срыт».

Б.А. Бородин отмечал, что это был «первый русско-китайский договор, предусматривающий урегулирование пограничных споров мирным путем и устанавливающий принцип равноправия в торговле для обеих сторон, что открыло возможности для развития мирных политических и торговых отношений между Россией и Китаем».

Впрочем, некоторые считали, что этот договор дал повод для последующих китайских притязаний, хотя земли впоследствии были закреплены за Россией.

Так закончилась первая русско-китайская война. Разумеется, если считать китайцами маньчжур, которые тогда составляли правящий слой, подчинивший и эксплуатировавший весь китайский народ. Да и само слово «война» для этого конфликта все же является явным преувеличением. Так, пограничный конфликт, и не более того.

Полномасштабных войн, таких, как с Германией, например, Россия и Китай между собой, слава богу, не вели. Правда, проблем во взаимоотношениях было предостаточно. Но это естественно, такие проблемы всегда возникают между соседями. Тем более между соседями, имеющими самую продолжительную сухопутную границу.

Впрочем, на Дальнем Востоке для России все начиналось вообще довольно мирно. Кроме Китая, Россия встретилась с еще двумя дальневосточными странами: Японией и Кореей.

С Японией в то время вообще не было проблем. «Первая половина XVII в., когда Япония вступила в полосу длительной изоляции и ее жителям было запрещено совершать длительные плавания, стала как раз временем, когда русские в процессе присоединения Восточной Сибири к российским владениям вышли к Охотскому морю».

Проблема заключалась только в том, что Япония не желала общаться с Россией. Впрочем, не только с ней.

Корея находилась немного дальше от русских землепроходцев. Да и была слишком занята внутренними проблемами. С корейцами мы никогда не воевали. Ни тогда, во время расширения России, ни после того, как государственные границы России на Дальнем Востоке были определены.

Определены и заселены. «Все необъятное левое побережье Амура и берег Тихого океана, вплоть до залива Петра Великого были присоединены графом Муравьевым почти против воли петербургских властей — во всяком случае, без какой-либо значительной помощи с их стороны. Когда Муравьев задумал смелый план овладеть великой рекой, южное положение и плодородные берега которой в течение двух столетий манили сибиряков, когда он решил, прежде чем Япония откроется для Европы, занять для России прочное положение на берегу Тихого океана и вступить таким образом в сношения с Соединенными Штатами, против генерал-губернатора ополчился почти все в Петербурге… Муравьеву поэтому оставалось действовать на собственный страх и рассчитывать при выполнении грандиозного предприятия лишь на те скудные средства, которые могла доставить слабо населенная Восточная Сибирь. Кроме того, приходилось действовать как можно скорее, чтобы возможному протесту западноевропейских дипломатов противопоставить «свершившийся факт».

Впрочем, Петербург порой тоже проявлял желание закрепить за собой новые восточные земли.

Российское правительство неоднократно предпринимало меры по стимулированию переселения жителей европейской части страны на Дальний Восток, понимая, что это — необходимое условие закрепления на берегах Тихого океана. Одновременно предпринимались и меры по размещения хотя бы небольших вооруженных сил, способных защитить российский Дальний Восток, на который уже посматривали старые европейские конкуренты России.

Таким путем Россия приобрела земли, которые в настоящее время позволяют ей даже после трагичного распада страны в 1991 году, оставаться географическим гигантом, имеющим стратегически важные запасы природных ресурсов и занимающим важнейшее положение в Евразии.

«Сибирь и Дальний Восток — это будущее России в новом веке», — написал в 2006 году Дмитрий Рогозин.

А пока… Именно Сибирью и Дальним Востоком пахнет богатство почти всех современных российских олигархов. Именно это богатство они кладут в свой бездонный карман. Немного делятся с Кремлем, который чуть-чуть дает для обустройства местного населения азиатской России. Основные производители живут в российской Азии, основные потребители за рубежом, а хозяева — в Москве. Это пока в Москве, а некоторые уже не только душей, но и телом перебрались в милый их сердцу Запад.

Но это мы о нынешних временах, а пока о них еще рано говорить. Вернемся к более старым временам.

 

1.2. Азия попыталась обособиться

Почему разговор о наших современных дальневосточных соседях мы начали издалека? Все просто. Без прошлого нет настоящею и нет будущего. «Через ушедших людей, их дела и дни мы убеждаемся, что прошлое не прошло. Мы живем в нем, сами того не замечая, оно в нас — в нашем мировоззрении, нравственных нормах, каждодневных мыслях, чувствах, поступках, образе жизни, языке, наследственных — от деда к внуку — привычках, и от человека лично, а также общества, в котором он живет, зависит степень его духовного родства с предками…»

Просто и ясно, но некоторые любят читать сложные научные тексты. Мы предоставим им такую возможность: «Самосознание каждой этнической общности хранит в своей памяти историю народа, как драгоценную реликвию. Обращение живущих поколений к своей исторической традиции — явление вполне реальное и закономерное, свойственное многим народам. Общественные классы, государственные деятели и политические лидеры часто черпают в традициях уверенность не только в законности своего рождения, но и в праве на настоящее и будущее. Особенно ярко проявляется эта закономерность на переломных этапах истории».

Характер политических процессов, происходящих в Китае, определяется во многом спецификой исторических традиций, психологическим складом китайского народа. Этому общему положению можно найти много подтверждений, когда мы касаемся конкретных моментов истории.

«Проходят десятилетия, столетия, — писал Василий Сидихменов. — Одно поколение сменяет другое. В каждую эпоху жизнь человеческая фиксируется в материальных и письменных памятниках, оставляя для последующих поколений свой след: хороший и плохой, глубокий и мелкий, видимый и скрытый. Новое поколение устраивает свою жизнь не на целине: оно так или иначе усваивает материальные и духовные ценности, созданные предшественниками. Это относится как к человечеству в целом, так и к отдельному народу. Вот почему, чтобы глубже понять современный Китай, полезно заглядывать в его прошлое».

А прошлое Китая имеет богатую историю. Может быть богатейшую в мире. Таких соседей надо знать.

Они достойны познания. Кстати, существует точка зрения, что человечество возникло в двух центрах — в Африке и на территории нынешнего Китая.

Эта цивилизация имеет много отличий от европейской. Даже на уровне религиозного мировоззрения, которое веками оказывало сильное влияние на души людей. «Российская газета» однажды констатировала: «…С китайцами у нас вообще мало общего — от менталитета до культуры».

«…И японцы и китайцы в своих богов мало верят. Они верят в начальство, того же императора и почитают предков, которые могут быть добрыми и злобно-мстительными, если их перестанут почитать. Это, по сути, вера не в богов а в духов, нечто близкое к шаманизму, облагороженное красочным мифотворчеством».

«У них нет религии в привычном для нас смысле этого слова. Их конфуцианские, даосские и буддийские храмы и кумирни заполнены статуями бесчисленных божеств. Китайцы поклоняются им, просят помощи в своих молитвах. И в то же самое время гневаются на богов, если те не откликаются на призывы о помощи. Китайцы, не стесняясь в выражениях, ругают и даже бьют их палками, коль скоро те не совершают испрошенных чудес».

В то же время «традиционное мировоззрение китайцев мало чем отличается от религии… В их воображении укоренилась передаваемая из поколения в поколение схема: все жизненные несчастья вызваны кознями духов, обрушившихся на смертного дьявольскими напастями».

Совсем не так как у нас. Да, дальневосточные страны — народы другой цивилизации, довольно сильно отличной от нашей. Не лучше и не хуже, а просто другой. «Китай — это другая планета, совершенно…» — сказал красноярский художник Сергей Фодоровский, побывавший в Китае.

«На нашем компасе черная стрелка указывает на север, а на китайском — на юг. Китайские книги издревне открывались не справа налево, как у нас, а слева направо. Зато строчки читались справа налево, да к тому же не по горизонтали, а по вертикали. Китайский обед начинается отнюдь не с супа. Он заканчивается им. Сорокаградусную у нас рекомендуется «перед употреблением охлаждать», а китайцы свой шестидесятиградусный «байгар» с превеликим удовольствием опрокидывают изрядно подогретым. Траурный цвет у них не черный, а белый. Они не вдевают нитку в иголку, а, наоборот, иголку надевают на нитку. Чтобы остановить мула, китаец кричит «но», а чтобы заставить животное вновь тронуться в путь, изрекает знакомое нам «тпру». Все наоборот».

Отличаются они от нас и чисто внешне. «Монголоидная раса (азиатско-американская раса), одна из больших рас человечества. Характерны желтоватая кожа, прямые черные волосы, слабый рост волос на лице и теле, слабо выступающий нос, уплощенность лица, значительное выступание скул, эпикантус (складки на верхнем веке). Распространена в Восточной Азии, Индонезии, Центральной Азии, Сибири, Америке».

Но это отличие характерно не только для дальневосточных стран. Есть еще одно отличие, которое объединяет именно дальневосточные народы. Мы о письменности. Там она иероглифическая.

«Мы не просто разные, а очень разные, — писал Тимофей Борисов. — Нас разделяет не только Великая стена. Есть еще конфуцианская психология и непостижимый иероглифический язык».

Иероглифы (от греч. hieros — священный и glyphe — то, что вырезано), древние рисуночные знаки египетского письма. Термин «иероглифы» применяется также по отношению к знакам многих других неалфавитных письменностей.

Языки основных дальневосточных народов развивались на основе именно таких неалфавитных письменностей. А это существенно влияло на психологию развития народа.

«Современная иероглифика (понятийные идеографические знаки) развивалась из рисунчатого письма, иначе называемого пиктографией. Знаки рисунчатого письма отражали внешний вид, форму отдельных предметов или явлений окружающей человека действительности. Постепенно упрощаясь и схематизируясь, рисунки превращались в систему идеографического письма, в котором каждый знак передавал самую общую идею обозначаемого им предмета, явления, понятия».

«Китайский язык…Относится к сино-тибетской семье языков. Распадается на 7 основных диалектных групп: северную, у, сян, гань, хакка, юэ, минь…. Письменность иероглифическая.

Китайское письмо, система иероглифов, сложившаяся в середине 2-го тыс. до н. э. Общее число знаков около 50 тыс., но в современном языке используется 4–7 тысяч.

Впрочем, названные цифры относительны. Есть несколько иные точки зрения. Василий Сидихметов писал: «Общее количество иерогрифов в некоторых китайских словарях составляет более 53 тысяч. Такая огромная цифра объясняется тем, что на протяжении многих веков существования китайской письменности авторы разных времен изобретали новые иероглифы, которые сохранились только в их произведениях. Так что многие знаки, встречающиеся в китайских словарях, совершенно не употребляются…

Реально во всех видах текстов использовалось около 10 тысяч иероглифов. Для чтения конфуцианских канонов необходимо было выучить до 7 тысяч знаков. Это чрезвычайно трудно. К тому же китайские иероглифы имеют от одной до 52 черт в своем начертании. Наиболее употребительные две тысячи иероглифов имеют в среднем по 11 черт».

Иероглифы — это не просто другая письменность, она принципиально другая, накладывающая сильное влияние на менталитет народа. «Вряд ли есть в мире народ, чей родной язык, и, прежде всего письменность, оказывает столь большое влияние на национальный менталитет, на формирование человеческой личности. Дело не только в том, что заучивание иероглифов отнимает у китайских детей, по крайней мере, втрое больше времени, чем правописание у школьников в других странах».

В Китае иероглифы сыграли роль и еще играют роль объединителя страны. «Если китайцы, проживающие в разных провинциях, не понимают друг друга, то они в воздухе, на ладони или на земле рисуют иероглифы — и вот уже понимание достигнуто. Если бы этот иероглифический мост не связывал людей, то они оставались бы лишь жителями Сычуани, Хэнани, Гуанчжоу, благодаря же своей письменности китайцы осознают себя не только гражданами одной страны, но и носителями общей культуры».

«В Китае сейчас основным соперником столичному диалекту (путунхуа) является гуандунский…

Между пекинским диалектом и шанхайским больше отличий, чем между русским языком и украинской мовой».

Это очень важное положение. Иероглифы объединяют страну. Делают ее единой. Хотя, думается, они же и создают проблемы в развитии народа. Но для Китая единство страны важнее всего.

Иероглифическое письмо употреблялось также в Корее, Вьетнаме, Японии. Китайское письмо легло в основу национального письма Японии и Кореи.

Китайский язык и особенно китайская письменность, действительно, оказали серьезное влияние на другие дальневосточные народы. Наверное, примерно такое же, как греческий алфавит в Европе. А может, еще и более.

Заглянем в энциклопедию и найдем там: «Японский язык, официальный язык Японии. Генетические связи до конца не выяснены. Некоторые ученые относят к алтайской семье языков. Пользуется японским письмом». Пока о Китае ни слова.

Придется заглянуть еще раз, но уже в другую книгу. «Японское письмо, смешанное идеографически-силлабическое письмо, в котором сочетаются иероглифы и слоговые знаки (т. н. кана). Иероглифы заимствованы из китайского письма (с V в.), некоторое число изобретено в Японии; с VIII в. часть иероглифов используется как слоговые знаки. Изменение их графического облика привело к появлению с X в. различных систем каны: катаканы (из сокращенных иероглифов в уставном написании) и хираганы (из полных скорописных иероглифов). Обе азбуки различаются графически, но эквивалентны по смыслу. Основы знаменательных слов пишутся иероглифами, а служебные слова и аффиксы — хираганой; новые заимствования, как правило, только катаканой. Направление письма сверху вниз и справа налево, встречается и горизонтальное написание (в настоящее время — обычно слева направо)».

Как видим, признание китайского влияния уже есть. Так бы и влиял Китай себе спокойно. Но дело не только во влиянии, дело в осознании себя центром мира.

Недаром называли они себя «Чжун го», т. е. «Срединным государством», что подчеркивает периферийность других народов, их подчиненность китайскому влиянию. Эту особенность китайского мышления заметили уже давно.

Это в крови. Возможно, так же, как в русских играть роль народа, несущего другим факел новой идеологии (последний раз это был коммунизм, до этого православие), порой за свой собственный счет. Каждый народ с ума сходит по-своему. Они мнят себя Поднебесной, мы — богоизбранными знаменосцами, этакими Данко, сжигающими свое сердце для других. Но о себе больше не будем, мы лучше о других.

Долгое время жили народы дальневосточной цивилизации спокойно сами по себе, во главе со своим «Срединным государством». «В XVIII веке это была самая крупная экономическая держава в мире. Из-за своей Великой стены китайцы вплоть до конца XIX века высокомерно поглядывали на европейцев и удивлялись их суетливости».

Но тут с севера начали наседать русские, а с юга и востока — представители западных стран. Первыми, как уже говорилось, в гости к дальневосточным азиатам пришли западноевропейцы.

«В XVI–XVII и особенно в XVIII в. европейцы вслед за Ближним Востоком начали активно познавать Восток Дальний, и прежде всего Китай. В XVIII в. в основных королевских дворах Европы царила мода на все китайское. Знать увлекалась китайским искусством, воздвигала при дворцовых парках миниатюрные китайские деревни и павильоны, в больших количествах закупала шелк и фарфор. Этой моды не избежала и Россия, примером чего является строительство китайской деревни в парках Царского Села.

Но очень скоро, уже к середине XIX в., отношение европейцев к Китаю кардинально изменилось. Энтузиазм сменился презрением».

Общение с другой цивилизацией (европейской в ее двух вариантах, российском и западном) особо не радовало правителей дальневосточных стран. Контакты приносили проблемы.

Возьмем для примера Японию. «Общение с европейцами повлекло за собой распространение католичества, что подрывало единство японского народа». Аналогичный процесс христианизации коснулся не только Японии, но и других дальневосточных стран.

Но главное, пожалуй, не в этом. Европа пришла в Китай с теми же целями, что ранее в Америку, т. е. колонизировать эту страну. Так как Китай был огромен и относительно централизован, проглотить его в одиночку и за один раз Европа не могла. Началось медленное пережевывание Китая. Дальневосточный вариант европейского колониализма отличался от африканского, ближневосточного и средневосточного вариантов. Индию англичане покорили быстрее, чем Китай.

Первые встречи европейской цивилизации с дальневосточной привела к тому, что правители дальневосточных стран решили ограничить контакты с Европой. Захотелось им спрятаться, как черепаха в панцирь. На самом деле они больше походили на страуса, который прятал голову в песок и думал, что его не видно. А ведь не видел он, прежде всего сам, другие-то его прекрасно видели.

Особенно изолировалась от европейцев Япония. Благо располагалась эта страна на островах. Изолироваться им было легче, чем китайцам, живущим на материке.

В 1603 году в Японии Токугава Изясу принял титул сёгуна и разместился в Эдо (современный Токио). Власть императора Японии стала чисто номинальной. Отношения к иностранцам сразу сильно изменились в худшую сторону.

«…В 1614 г. особым указом было введено полное и безоговорочное запрещение новой религии. Эти правительственные меры были приняты в связи с христианизацией населения о-ва Кюсю… Иностранцам строго было запрещено заниматься миссионерской, политической деятельностью…

В 1637 г. в Симабара (вблизи Нагасаки) произошло крестьянское восстание, вызванное притеснением местных даймё. Будучи антифеодальным по своей сущности, оно вследствие широкого распространение христианства на Кюсю проходило под христианскими лозунгами… После подавления симабарского восстания сёгунат рядом указов окончательно «закрывает» страну, стремясь пресечь любое иностранное влияние. В 1638 г. по указу Токугавы высылаются из страны португальцы, на испанцев репрессии были распространены еще раньше. Исключение было сделано лишь для голландцев: помощь сёгунату в подавлении восстания обеспечила им особое положение в закрытой стране. В единственный порт в стране — Нагасаки — два раза в год был разрешен заход голландских, а также корейских и китайских кораблей».

На упорные попытки России установить дипломатические отношения Япония никак не реагировала.

Практически почти так же поступал и цинский Китай. Как говорится, дурной пример заразителен. В 1757 году все порты Китая (кроме одного) были закрыты для иностранной торговли.

Длительное время дальневосточные страны, изолировавшие себя от европейцев, находились в полузастывшем состоянии. Но, продвигаясь в поисках новых земель и рынков выгодной торговли, европейцы прорывали эту блокаду.

Началось все с Китая. «К середине XIX в. Китай продолжал оставаться замкнутым, отсталым феодальным государством, в то время как главнейшие государства Западной Европы, достигнув наивысшего уровня развития домонополистического капитализма, бурно развивались в промышленном отношении. Наиболее развитой промышленной державой в это время была Англия. Ее промышленное и морское превосходство обеспечило ей роль ведущей капиталистической державы. Стремясь к расширению рынка сбыта своих товаров, английская буржуазия обращала свои взоры в сторону Китая, который, по ее замыслам, должен был стать емким рынком английской промышленной продукции и источником дешевого сырья».

«Товаром, изменившим ситуацию и нарушившим в начале прошлого столетия равновесие не в пользу Китая, было наркотическое средство из Индии, поставлявшееся в Китай во все больших количествах. Опиум коррумпировал и разложил южные провинции, сделав их к тому же бесконтрольными».

Таким образом, «в середине XIX века Китай подвергся агрессии со стороны капиталистических стран Запада, к встрече с которыми он оказался не готов».

Европейцы действовали напористо. Речь-то ведь шла о выгоде. Что только для нее они не делали! «Англия, недовольная тем, что Китай продает ей все больше чая и шелка, но игнорирует британские товары, принялась выращивать в Индии опиум и превращать китайцев наркоманов».

«Англия, не добившись успеха в своих попытках открыть китайский рынок дипломатическим путем…, перешла к военным действиям. Поводом для войны послужили конфискация и уничтожение в 1839 китайскими властями 1200 т опиума, принадлежащего английским купцам, и бойкотирования торговли с факториями иностранцев».

Так началась первая опиумная война (1840–1842). «С помощью британских канонерок у маньчжурской династии, попросту не принимавшей всерьез «иноземных варваров»…. были вырваны унизительные для страны концессии…

Началось порабощение Китая, превращение страны в полуколонию, скоро все империалистические державы постарались урвать себе кусок».

«Нанкинский договор 1842 г. — первый неравноправный договор, положивший начало колониальному закабалению Китая капиталистической Англией. Вслед за Англией в Китай устремились другие капиталистические державы. В 1842 к берегам Китая подошла американская эскадра. Американский уполномоченный, угрожая новой войной, потребовал предоставить США все преимущества, которые получила Англия. Китай был вынужден уступить и в 1844 подписал кабальный для него Вансянский договор. Аналогичный договор в 1844 заключен с Францией, а в 1845 — с Бельгией».

Первой опиумной войной дело не кончилось. Англо-франко-китайская война 1856–1860 (т. н. вторая «опиумная» война) Великобритании и Франции против Китая началась по той же причине. В 1857–1858 годах англичане и французы заняли Гуанчжоу и форты Дату на берегу Бохайского залив, в 1860 году — Тяньцзинь и Пекин. Великобританией и Францией были навязаны Китаю Тяньцзиньский договор 1858 года и Пекинский договор 1860 года.

«Война 1856–1860 гг. продемонстрировала превосходство капиталистической армии над феодальной, отсталость и разложение военной организации Китая, кризис китайской оборонительной стратегии, отсутствие единого плана действий и командования, низкое качество вооружений, несостоятельность политики цинского правительства на изоляцию Китая от внешнего мира».

Как известно, «Россия не только не принимала участия в этой войне, но и занимала благожелательную по отношению к Китаю позицию».

«В результате «опиумных» войн Китай был «открыт» для иностранной торговли, морские таможни полностью перешли в руки иностранцев, иностранные товары стали свободно проникать в самые отдаленные уголки империи….»

Опиумными войнами дело не ограничилось. Почувствовав силу, европейцы стали вести войны уже в одиночку.

В 1884–1885 годы Франции воевала против Китая с целью овладения всей территорией Вьетнама, номинально находившегося в вассальной зависимости от него. Потерпев поражение, Китай подписал Тяньцзиньский мирный договор 1885 года, по которому фактически признал захват Францией Вьетнама.

«В итоге империалисты Запада разделили Китай на сферы влияния, в чем им помогли появившиеся китайские пособники иностранных империалистов — компрадоры, торговавшие национальным достоянием».

Немного теории. Начнем с соответствующего термина. Посмотрим в самые популярные словари, начиная с советских времен. «Компрадор (от исп. comprador — покупатель) — в колониальных и зависимых странах — местный торговец, посредничающий между иностранным капиталом и национальным рынком; представитель слоя местной буржуазии, тесно связанной с крупной и монополистической буржуазией империалистических государств».

В словаре, изданном в 1958 году, писали: «Компрадорская буржуазия — соглашательская часть буржуазии колониальных и зависимых стран, посредничающая между иностранным капиталом и местным рынком и помогающая иностранным империалистам грабить страну».

Через 23 года снова писали: «Компрадорская буржуазия (от исп. comprador — покупатель), часть буржуазии экономически отсталых стран (как колоний, так и независимых), осуществляющая посредничество между иностранным капиталом и национальным рынком. Тесно связана с колонизаторами и иностранными монополиями и поддерживает их в ущерб национальным интересам».

Так бы и писали из года в год. Но власти в нашей стране поменялись. Это были все советские словари, а вот выпущенный в 2000 году «Новый иллюстрированный энциклопедический словарь» вообще не поясняет это слово. 19 тысяч других слов поясняет, а этого слова вроде бы и не существует.

Можно было бы красиво сказать, что это искусственное умолчание, потому, что тогда наша страна оказалась, как когда-то Китай, во власти компрадоров. Но один постсоветский словарь — это еще не достаточное доказательство замалчивания.

Однако хватит о терминах, перейдем к реальностям. Экономическое господство компрадорской буржуазии подразумевает то, что ее богатство создается в ущерб интересам страны, точнее подавляющего большинства населения. И при этом компрадорская буржуазия действует, по сути, в интересах иностранных держав. Вольно или невольно, но действует. Нечто похожее на агентов влияния, только в сфере экономики.

Да, собственно говоря, компрадорская буржуазия и есть коллективный агент влияния. Разумеется, такого термина тогда не было. Но явление было уже тогда. Именно такой коллективный агент и обеспечивает господство иностранцев в стране.

Между тем, насильно навязав дальневосточным странам общение с европейской (христианской) цивилизацией, европейцы разбудили спящего Дракона. Особенно ярко это стало заметно в отношении Японии.

«В 1853 г. США послали в Японию эскадру, командующий которой предъявил японскому правительству ультимативное требование об установлении торговых отношений. Под давлением решающего военного превосходства правительство сегуна вынуждено было удовлетворить его требование. В 1858 г. был подписан неравноправный договор, по которому Япония не могла устанавливать пошлины на ввозимые из США товары выше определенного процента (от 5 до 35), должна была признать экстерриториальность американцев в Японии (т. е. их неподсудность японским судам) и т. д.

Вслед за тем неравноправные договоры были заключены Японией с Англией, Францией, Голландией и другими странами».

Казалось бы, Япония идет по пути Китая, который превращался в полуколонию. Но раз на раз не приходится. С Японией все произошло с точностью до наоборот. «Японцы оказались более прозорливы и успели в XIX веке, не слишком раскрываясь, провести системную модернизацию на собственных культурных основаниях».

Японцы сделали это первыми из народов Восточной Азии. Прежде всего, в стране после долгой вооруженной борьбы произошел переход фактической власти от сёгуна к императору. Экономические преобразования обычно требуют смены политической одежды. Это, как правило, резко влияет на темпы развития страны.

«Буржуазная революция (или реставрация) Мейдзи 1867–1868 гг. создала условия для быстрого развития капитализма». Япония переняла многие особенности европейцев. Впрочем, душа оставалась японской, самурайской. Это существенная черта дальневосточной цивилизации, которая способна менять рубашку, но не душу.

Быстрыми темпами японцы сумели близко подойти к европейскому уровню развития, особенно в сфере военной подготовки. Появившаяся военная сила вызвала желание ее применить.

Уже вскоре после революции Мейдзи японцы почувствовали возможность расширить свои владения. Первым объектом для этого стала самое близкая к ним страна — Корея, которая тогда находилась в формальной зависимости от Китая.

Япония и ранее пыталась подчинить Корею, но все как-то безуспешно. Однако после японской революции Страна восходящего солнца (Япония) предстала уже в другом состоянии. И посчитала себя достаточно сильной для подчинения Страны утренней свежести (Кореи).

Большая политическая энциклопедия говорит: «Корея (кор. Чосон, букв. — Страна утренней свежести), страна в Восточной Азии, на Корейском п-ове (включая острова). 220,8 тыс. кв. км. Население около 67 млн. человек (1993), 99 % — корейцы. Официальный язык — корейский. Верующие — буддисты, конфуцианцы, христиане (главным образом на юге)… В начале н. э. сложилось 3 корейских государства — Пэкче, Силла и Когуре. В конце X в. Корейский п-ов был объединен под властью государства Коре. В 1876 Япония, а также ряд европейских государств навязали Корее неравноправные договоры, закрепившие за ними различные привилегии в торговле и др.».

Японии на территории Кореи пришлось столкнуться с ослабленным Китаем и усиливающимся влиянием России на Дальнем Востоке. А где-то недалеко были и другие европейские страны, уже имеющие позиции в Китае и пытающиеся их расширить.

Россия в это время сделала существенный поворот в своей внешней политике. «До середины 90-х годов XIX в. дальневосточная политика России была сдержанной и взвешенной. Россия не вмешивалась во внутренние дела Китая, не принимала участие в англо-франко-китайских войнах 40—60-х годов, положивших начало закабалению Китая иностранным капиталом. По Аргунскому (1858) и Пекинскому (1860) договорам с Китаем в состав России были включены Приамурье и Уссурийский край, никогда ранее не принадлежащие Китаю».

Но поняв, что на Западе Россию особенно не ждут и, мало того, усиленно ей противодействуют, словно по закону сообщающихся сосудов, российское влияние стало перетекать в восточную сторону, где, казалось, есть хорошие перспективы.

Для начала Россия заключила в 1875 году соглашение с Японией, по которому остров Сахалин стал российским, а Южные Курильские острова — японскими.

Япония тем временем навязала Корее неравноправный договор. Дальше больше. Аппетит рождается во время еды. «Созданное японцами корейское правительство прояпонской ориентации провозгласило независимость Кореи от Китая и сразу же обратилось за «помощью» к Японии. 25 июля 1894 г. без объявления войны японским военным кораблем был потоплен английский транспорт, перевозивший китайских солдат, японская армия вторглась в Корею. Затем военные действия были перенесены на территорию Китая. 17 апреля 1895 г. в Симоносэки был подписан мирный договор, по которому: 1) Китай признавал независимость Кореи; 2) передавал Японии о-в Тайвань, Пескадорские острова и п-ов Ляодун; 3) должен был выплатить Японии контрибуцию более 300 млн. иен; 4) открыть для торговли и судоходства ряд портов, разрешить плавание японским судам по рекам Янцзы и Усун; 5) разрешить временную оккупацию территории Вэйхайвэя; 6) обязался заключить торговый договор с Японией с теми же правами и привилегиями, которыми пользовались западные державы. Кроме того, Япония получила право строительства промышленных предприятий в Китае и ввоза туда машин».

Так Япония превратилась из почти полуколонии в колониальную державу. Из грязи в князи. И начиналось все с ограбления «своих» же азиатских собратьев. Сначала корейцев.

Впрочем, западные державы, Германия и Франция, в союзе с Россией «рекомендовали» Японии отказаться от приобретения Ляодунского полуострова. Они не хотели резкого усиления японского влияния.

«11 (23) апреля 1895 г. представители России, Германии и Франции в Токио одновременно, но каждый в отдельности, потребовали от японского правительства отказа от Ляодунского полуострова. Германская нота оказалась наиболее резкой. Она была составлена в оскорбительном тоне.

Одновременно Россия объявила мобилизацию войск Приамурского военного округа. Эскадры России, Германии и Франции, сосредоточенные вблизи Японии, имели в совокупности 38 кораблей водоизмещением 94,5 тыс. т против 31 японского корабля водоизмещением 57,3 тыс. т. В случае же начала войны три державы без труда могли утроить свои морские силы, перебросив корабли из других регионов».

Япония решила уступить, получив, впрочем, дополнительную денежную компенсацию с Китая. Это послужило началом открытой борьбы между Россией и Японией и шагом сближения России и Китая.

Ляодун же вскоре получила в аренду Россия. А кроме того, Россия начала строительство Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД). Вместе с ее строительством резко стало возрастать влияние России в Северо-Восточном Китае, как раз в том регионе Поднебесной, который был наиболее близок к Японии и еще не поделен между другими европейскими странами. Кроме того, если взглянуть на карту, то видно, что эта часть Китая как бы лежит между Восточной Сибирью и Дальним Востоком, которые полуокружают эту часть Китая.

Северо-Восточный Китай в полосе КВЖД стал быстро заселяться русскими. Харбин стал «столицей» русского Китая. «В 1899 г. в Харбине жили около 14 тыс. выходцев из Российской империи…

По итогам первой в истории Харбина переписи, проведенной 15 марта 1903 г., население полосы отчуждения Харбина составило 44 576 человек… Из них русских поданных было 15 579, китайских поданных — 28 338…К этому времени в районе Порт-Артура — Дальнего было свыше 17 тысяч русских, а всего в Маньчжурии их жило около 83 тысяч».

Харбин был почти типичным русским городом. Хотя и не в самом центре Поднебесной, но и не в глухом ее углу.

Там были свои, подчиняющиеся России, вооруженные силы. У некоторых ретивых россиян даже появились планы присоединения к России если не всей Маньчжурии, то ее северной части. Реально такие планы на государственном уровне не разрабатывались, но первый шаг был уже сделан — об этих планах стали говорить.

Соперники по подчинению Китая стали ревновать Китай к России. Так возникло первое русско-японское противоречие, которое вскоре было дополнено значительным усилением влияния России в Корее. Японское же влияние было несколько сокращено. Корейцы быстро сообразили, что русские не особенно заинтересованы в усилении Японии на Корейском полуострове. Дело в том, что российская база в Порт-Артуре была отделена Кореей от российского Приморья. И казалось, что для «выравнивания» положения России нужна уже не только Маньчжурия, но и Корея.

Корейцы решили использовать это обстоятельство для защиты своей независимости от Японии.

Важные события между тем происходили и в Китае. Прежде всего, страна превращалась в полуколонию сразу нескольких чужеземных стран, которые боролись друг с другом.

Некоторые считали, что Китай существовал скорее как географическое понятие. «Такого Китая, дезорганизованного и деморализованного, боятся было бы странно…»

«Формы подчинения Китая, практиковавшиеся в тот период капиталистическими державами, были своеобразны. Это были так называемые «аренды» территорий и «разрешений» на строительство железных дорог. В 1896 г. «железнодорожная лихорадка» обострилась до предела. Европейские державы ведут ожесточенную борьбу за захват концессий на постройку железных дорог».

Несколько опоздав к разделу мира, Соединенные Штаты наверстывали упущенное, проводя при этом уже тогда свой вариант колониализма. «В июне 1898 года Госдепартамент предпринял первое в его практике специальное исследование «китайского вопроса», которое легло в основу разработки одной из базовых доктрин внешней политики США — доктрины «открытых дверей».

В энциклопедии можно прочитать: «Открытых дверей» доктрина, выдвинута в нотах (1899) государственного секретаря США Дж. Хея (J. Нау) правительствам ряда европейских государств и Японии. Заявляла о стремлении коммерческих организаций США сохранить «открытые двери» в Китае, в т. ч. в «сферах влияния» других держав. Доктрина «открытых дверей» применялась США и в других странах».

США уже тогда нарабатывали опыт неоколониализма. Именно для этого им нужна была эта доктрина, которая «применялась монополиями США и в других странах как средство вытеснения конкурентов, орудие колониальной политики».

«Доктрина «открытых дверей», по оценке видного американского историка Уильяма Уильямса, представляла собой дальновидный «стратегический ход» американской дипломатии. Действительно, провозглашая себя «защитником» равенства и одинаковых возможностей, Вашингтон умело использовал экономические преимущества США, ломая преграды на пути экспансии в Китай, да и не только в Китай.

Доктрина Хэя, оправдывавшая американскую «мирную» экспансию, была удобна и тем, что подкрепляла также миф о миролюбии США. Она позволяла говорить о «равенстве», якобы свойственном американскому обществу и проецируемом вовне в качестве доброй основы международных отношений».

Американцы также демонстративно отказались от своей доли «боксерской контрибуции» и широко рекламировали «8 пунктов» президента Вильсона.

Но это с одной стороны. А в Китае, с другой стороны стало возрастать национальное сознание китайского народа, его недовольство засильем иностранцев.

«Европейские империалистические государства не только захватывали китайские порты и требовали концессии на строительство железных дорог, разработку полезных ископаемых и т. д. Они хотели духовно покорить китайский народ.

В Китай с середины XIX века устремились тысячи христианских проповедников, большинство их составляли католики. И это были не тихие пастыри, проповедующие добро и справедливость. Миссионеры относились к китайским чиновникам и высшей знати как к дикарям».

«Миссионеры-европейцы, тщетно пытавшиеся обратить поданных Срединного государства в свою веру, неизменно констатировали, что китайцы, по существу своему, безбожники, но одновременно беспредельно суеверные люди, испытывающие поистине панический страх перед всякого рода дурными поверьями, приметами, предначертаниями, слухами».

Тем не менее под некоторое влияние христианских проповедников попало немало китайцев. Одни принимали христианство полностью, другие воспринимали его частично. Во многом под влиянием христианства находилось руководство восстания тайпинов.

Как и многие народные движения, началось оно с создания секты, имеющей черты антифеодального тайного общества. «Зародившейся на юге Китая в Гуандуне и основанной сельским учителем, выходцем из крестьян Хун Сюцюанем (1814–1864 гг.) секте «Общество поклонения небесному владыке» также были свойственны эти характерные черты.

В новом религиозном учении, которое Хун стал проповедовать в 1837 г., присутствовали элементы христианской религии, получившие, однако, свообразную направленность. Идеалы равенства и создания «небесного царства» на земле, борьба со злом и его носителями — представителями феодальных властей, освобождение народа составляли основу учения Хун Сюцюаня, провозгласившего себя младшим братом Христа».

Сколько их было, подобных сект? Но этой повезло, она вышла на национальный уровень.

Около 15 лет, с 1850 по 1864 год, бушевало это восстание преимущественно на юге Китая. 11 января 1851 года в день рождения Хун Сюцюаня было торжественно провозглашено создания «Небесного государства всеобщего благоденствия» («Тайпин тянь-го»). Хун Сюцюань получил титул тяньвана (небесного князя).

В 1853 году тайпины заняли древнюю столицу Китая — город Нанкин. Длительное время в Китае было как бы два государства: на юге — тайпинское, на севере — маньчжурское. При этом правители тайпинов, вполне в китайском духе, стали превращаться в самовластных правителей нового государства. Одна была проблема для тайпинов — цинская династия не хотела мириться с новыми правителями и постепенно в ходе кровопролитных боев вытеснила их сначала из центра страны, а потом и полностью разбила.

Жестокая война с тайпинами еще больше подорвала устои цинского Китая, иностранцы все более и более закреплялись на его берегах.

Город Шанхай стал европейской столицей Китая. «Вольготно чувствовали себя здесь европейцы, осевшие в стороне от китайского города, в богатейших кварталах. В справочниках, изданных европейцами на рубеже XIX–XX вв., упоминается «добровольческий корпус», имеющий на вооружение артиллерию и предназначенный для подавления «китайской черни». Типично колониальное мышление руководило поступками иностранных хозяев Шанхая…»

Этот город стал резко отличаться от других китайских городов. «Шанхай с его экстерриториальными иностранными концессиями, портом, английскими, американскими, французскими, японскими военными кораблями, вечно бегущими рикшами… Шанхай с международными авантюристами и шикарными отелями, барами, казино и опиумными курильнями, проститутками из белой эмиграции, безжалостной китайской полицией и многочисленными иностранными силами по поддержанию порядка, шпионами и голодающими; Шанхай с его повседневными казнями, приводившимися в исполнение выстрелом в затылок (более зажиточные и состоятельные осужденные не раз посылали на казнь за хорошие деньги вместо себя кого-либо другого); Шанхай с его контрабандистами, военными, торговцами оружием, спекулянтами участками, биржами, банкирами, детьми-рабочими и безработной толпой, роскошью и нищетой — этот город, может быть, был наиболее вопиющим примером того, что такое империализм, что представляет собой китайская компрадорская буржуазия, что такое наемники и эксплуатация и что означает колониальный порядок».

Все это не могли не возмущать многих китайцев. Горючая смесь копилась и бурлила. Взрыв был практически неизбежен. Взрыв стихийный, но нельзя сказать, что непредсказуемый. Предугадать результат экспансии Запада в Китае можно было.

«На рубеже XIX и XX вв. (1898–1901) маньчжурское господство в Китае содрогнулась под ударами народного восстания ихэтуаней (или ихэцюаней). Слово «ихэтуань», состоявшее из трех иероглифов, переводится на русский язык как «Отряд справедливости и мира», и «ихэцюань» — «Кулак во имя справедливости и мира». В иностранной печати это выступление обычно именуют Боксерским восстанием. Руководившее восстанием тайное общество представляло собой религиозную организацию, члены которой исполняли предначертания «трех религий» — конфуцианства, буддизма и даосизма. Однако особенно глубокое влияние на восставших оказал религиозный даосизм».

Уже в силу этой религиозной окраски восстание было направлено не только против европейцев, но и против китайских христиан. Отличительной особенностью всех ихэтуаней был красный цвет, который присутствовал в их одежде и знаках отличия.

Обратим внимание на эту любовь к красному цвету. Это поможет нам понять психологическое преимущество, которое получили позже китайские коммунисты в борьбе за власть. У коммунистов, как известно, было красное знамя. Но это позже, а пока…

Вокруг восстания началась политические игры. «Цинские власти постарались использовать его в своих целях, обратив весь гнев крестьянства и городской бедноты против иностранцев. В самом конце мая — начале июня 1900 года восставшие вступили в Пекин и осадили иностранные миссии. Это послужило поводом для открытой интервенции, в которой приняли участие Англия, Германия, Австро-Венгрия, Франция, Япония, Соединенные Штаты, царская Россия и Италия».

Некоторые называют это русско-китайской войной. «Русско-китайская война 1900 года, — писал, например, Александр Широкорад, — имеет две интересные особенности. Во-первых, она почти неизвестна отечественному читателю, поскольку большевики и «демократы» не любили афишировать ее. Во-вторых, эта война является уникальной в том плане, что ее инициаторами были не русские и не китайцы. Кашу заварили западноевропейские империалисты, а расхлебывать ее пришлось русским и китайцам».

На самом деле русские солдаты были только одними из нескольких составляющих экспедиционного корпуса. Да и не на русских прежде всего обрушили свой гнев восставшие.

Интересно другое. «Боксеры боролись против проклятых западных варваров с помощью древних национальных традиций. Их вожди ударом кулака сметали вражеские армии, были неуязвимы для пуль и ночами летали над вражескими городами Лондоном и Парижем, сея чуму. Проклятые западные варвары в то время еще не знали о великих кудесниках из монастыря Шаолинь и спокойно перестреляли «неуязвимых» ихэтуаней».

«В начале августа войска интервентов заняли китайскую столицу, подвергнув город грабежам и насилию. Особенно усердствовали при этом японцы и англичане».

«Ихэтуанское восстание было жестоко подавлено. 7.9.1901 Китай подписал кабальный «Заключительный протокол», окончательно превративший его в полуколонию мирового империализма».

«На Китай была возложена огромная контрибуция — около 1,5 млрд. руб. в качестве гарантии ее уплаты державам передавались основные источники денежных поступления китайского правительства: соляной налог, таможенные сборы и т. п. В Пекине был создан специальный квартал посольств — сеттльмент. Державы получили право оккупировать 12 важных в экономическом и политическом отношении городов».

Но на этом проблемы не кончились сильные страны стали делить и переделивать Китай. «Так, к примеру, англичане высадили десант в Шанхае. Просвещенных мореплавателей не смутило, что в Шанхае не было не только ихэтуаней, но и вообще никаких инцидентов между китайцами и проживающими там европейцами. Вслед за британской эскадрой в устье реки Янцзы вошли немецкие и французские корабли. Официальная цель их прихода — наблюдение за стоящими там кораблями китайского флота. На самом же деле они стремились помешать Англии единолично захватить шанхайский район».

 

1.3. Железная дорога в Северной Азии

Поворот российской внешней политики на восток имел серьезную основу — железную дорогу. «Вопрос о постройке Сибирской железной дороги был впервые поднят в конце 50-х годов XIX века. К 1884 году три железнодорожные линии подошли к западным границам Сибири и заканчивались в Тюмени, Уфе и Оренбурге. Строительство дорог далее на восток правительство считало нецелесообразным, и вопрос этот долго не рассматривался».

Кому из советских школьников не приходилось читать следующие строки:

Эти строки написал в 1864 году Николай Некрасов в своем стихотворении «Железная дорога». Прошло много лет после их написания, прежде чем железная дорога пошла по Сибири.

Наконец, решение о строительстве такой дороги было принято. «Постройка Сибирской железной дороги была немаловажна и с точки зрения геополитики. Соседство с Китаем, переполненным население, в любое время могло стать небезопасным, а про Японию и говорить нечего. Она деятельно работала над созданием мощного флота и стремилась во что бы то ни стало занять в Тихоокеанском регионе такое же положение, какое имели к тому периоду истории Великобритания на Атлантическом. Известный английский экономист Арчибальд Колькхун прозорливо усмотрел в русских устремлениях на востоке «удар по английским интересам».

«Цель дальневосточной политики Англии в конце XIX в. заключалась в том, чтобы всеми средствами препятствовать усилению позиций царской России в Китае. Англия поддерживала действия Японии в Корее, которые должны были сделать эту страну зоной японского владычества. Англия считала, что ей удастся превратить Японию в орудие своей дальневосточной политики, направленной против России. 16 июля 1894 г. Англия подписала с Японией новый торговый договор, отказавшись от прежнего неравноправного договора, а уже 1 августа 1894 г. Япония объявила Китаю войну из-за Кореи».

Так Англия взрастила будущего своего (и американского) врага на Дальнем Востоке. В этот период и в этом месте России нужен был быстрый доступ к своим восточным рубежам.

«С военной точки зрения, российское руководство стремилось обеспечить коммуникации для переброски войск с целью обороны Амурской и Приморских областей. Экономически сооружение дороги было выгодно России, так как с окончанием строительства путь в Китай через Сибирь сокращался по сравнению с движением через Суэцкий канал в два с половиной раза».

Строительство Транссиба было крупнейшим железнодорожным строительством не только в России. Это было также логическое продолжение начавшегося процесса освоения русскими Сибири и Дальнего Востока. «Неслучайно один французский публицист делал такой вывод: «После открытия Америки и сооружения Суэцкого канала история не отмечала события более выдающегося и более богатого прямыми и косвенными последствиями, чем постройка Сибирской железной дороги».

На обложке книги «Державный путь», посвященной столетию Транссиба, было написано: «Помните! Железнодорожный транспорт — это государствообразующая отрасль. Кончат «железку» — то же станет и с Россией». А ведь это, хотя и пафосно, но недалеко от истины. Совсем близко.

На Транссибе, когда его подвели к Амуру, работа не остановилось. «С 1897 г. начинается строительство Китайско-Восточной железной дороги. Одновременно заключается российско-китайский оборонительный союз, направленный против Японии. В 1898 г. Россия арендует у Китая Порт-Артур. Все это вместе обозначало главное направление российской экспансии начала XX века — Дальний Восток».

«С возведением Великого Сибирского пути Россия все более укреплялась на Дальнем Востоке, а прокладка Китайской Восточной железной дороги все более обостряла противоречия с Японией. Не будет преувеличением, если сказать: именно сооружение Сибирской железной дороги и последующий выбор трассы через Маньчжурию стали прологом русско-японской войны». А точнее было бы сказать, что железнодорожное строительство России стимулировало желание Японии напасть пока не поздно и, одновременно, уверенность России в том, что частичная подготовка к войне уже проведена.

Первой войной, направленной на передел китайской земли, была именно русско-японская война 1904–1905 годов. Потом Япония будет вести такие войны и с другими странами. Долго и упорно, пока в 1945 году наконец-то не наступит отрезвление, вызванное безоговорочной капитуляцией этой дальневосточной страны.

 

1.4. Русско-японская война 1904–1905 годов и ее последствия

Однако вначале мы не о сорок пятом, а о 1904 годе, когда началась первая реальная война России на ее дальневосточных рубежах. Некоторые считали, что «в начале 1904 года… произошло событие, которое во многом определило для России, для ее судьбы весь двадцатый век». Может, это и является некоторым преувеличением, но не таким уж и большим.

Сталин, во всяком случае, в 1945 году вспомнил 1905 год (см. пункт 1.10.19. настоящей книги). Сорок лет прошло, а он вспомнил! Вспомнил не только потому, что сам помнил, но в первую очередь потому, что это нашему народу нужно было напомнить и обосновать необходимость новой войны с Японией.

Война — вещь незабываемая. «Человечество ведет особый счет войнам — самым трагическим периодам своей истории. Вновь и вновь вопрошая, в чем истоки этих трагедий, откуда вести их родословную, люди пытаются найти ответы на вопросы, которые с любой точки зрения нельзя назвать отвлеченными. И главный из них: вызваны ли войны неконтролируемыми общественными силами или случайным стечением обстоятельств, незадачливостью, некомпетентностью, а то и безумными амбициями политиков?»

Эта простая истина относится и к русско-японской войне начала XX века. Что же привело к этой войне?

«Россия нуждалась в гарантированном выходе к открытому океану. Это было необходимо для постоянных морских коммуникаций, развития судоходства, морской торговли, а, следовательно, и независимой национальной системе экономических связей с большинством стран мира. Значение этого фактора было и всегда будет огромным.

Неоднократные попытки России обеспечить себе на Западе контроль над черноморскими проливами были неудачными и, в конце концов, завершились Крымской войной. Между тем перед началом XX столетия у противоположных границ России, на Дальнем Востоке, разгорелась борьба за господство над важными в стратегическом отношениях районами, за перераспределении сфер влияния на Дальнем Востоке».

Кстати, в Европе было государство, которое подталкивало Россию на Восток. «…Германский император, который делал все возможное, чтобы подвигнуть царя на политику авантюр на Дальнем Востоке, пользовался в это время всяким удобным случаем, чтобы испортить отношения между Россией и Англией», — писал известный российский дипломат того времени Александр Извольский.

Что же, мечты германского императора сбылись. «С середины 90-х годов XIX в. острие внешней политики России было направлено на Дальний Восток; в Западной Европе царское правительство стремилось сохранить стабильность».

Это был первый целенаправленный поворот на восток (если не считать присоединение к Москве Сибири и Дальнего Востока). Россия, наконец-то, вспомнила, что ее гербом является двуглавый орел.

Но и на этом направлении активность России встретила противодействие со стороны конкурентов. «Интересы России и Японии вызвали непримиримое противостояние этих двух великих держав».

Эти две державы, вступившие на путь захвата китайской территории, были похожи тем, что, в отличие от других стран, Россия и Япония находились рядом с Китаем. Соперничество их было естественным, и трудно было ожидать, что оно закончится мирным путем. Россия, похоже, слишком многого хотела в Китае, гораздо больше, чем Япония могла допустить, так как считала Корею объектом своих интересов. Да и на Маньчжурию она смотрела почти так же, особенно на южную ее часть. России бы ограничится северной частью да Порт-Артуром, но нет, русские аппетиты тоже стали расти. А тут бы иногда вспоминать русскую поговорку: тише едешь — дальше будешь. Но где там, некоторые закусили удила и помчались.

«Конфликт, постепенно назревавший на Дальнем Востоке, имел глубокие корни». А нарыв, как известно, рано или поздно обычно прорывается.

Он и порвался. В 1904 году небольшая, но агрессивная Япония напала на российские владения на Дальнем Востоке. «…27 января 1904 г. именно Япония стала агрессором. Почти за неделю до этого российское правительство направило правительству Японии послание, в котором шло на важные уступки Японии, настаивая лишь на том, чтобы Япония не использовала Корею в «стратегических интересах». Но Япония специально задержала передачу этого послания в русское посольство в Токио. Правительство Японии, сославшись на «медлительность» России, разорвало с ней дипломатические отношения, а японская эскадра без объявления войны атаковала русские корабли на рейде Порт-Артура».

«Для Токио эта война была не просто эпизодом в борьбе за сферы влияния на Дальнем Востоке — она представила миру новую великую державу, способную победить колоссальную Россию и на равных иметь дело с другими «белыми империями». Поэтому Япония старалась не только продемонстрировать мощь, но и подчеркнуть свою цивилизованность. В ее войска были приглашены западные журналисты, которые усиленно доказывали, что новая «желтая» держава не имеет ничего общего с жестокой азиатчиной».

А в России? «В России вряд ли был хоть один известный деятель, который принимал бы Японию всерьез. Чтобы эти узкоглазые низкорослые азиаты, обитающие на каких-то островах, решились потягаться с могущественной Россией, раскинувшейся от Балтики до Тихого океана, — да ни в жисть, если им жить не надоело. И власть, и общественность России проглядели, что Япония — уже совсем не та средневековая страна, которой великие державы могли, наведя пушки своих кораблей на беззащитные города, навязывать свою волю». Ох уж эта самовлюбленность белых людей!

Россия первый раз в XX веке оказалась недостаточно готова к большой войне, которую, к тому же, пришлось вести на дальних азиатских рубежах. «К началу войны противник превосходил русские силы на Дальнем Востоке в 3 раза в живой силе, в 8 раз в артиллерии и в 18 раз в пулеметах, в кораблях — в 1,3 раза. Русский план предусматривал частью войск сдерживать наступление японской армии, а также удерживать Порт-Артур, затем перейти в общее наступление, разгромить противника и высадиться на Японских островах». Последней части русского плана не суждено было сбыться. Но сам по себе план был реален, не было людей, способных его исполнить.

Гладко, как известно, бывает только на бумаге. Про овраги реальной жизни правители России тогда несколько позабыли. На чужой, китайской земле две другие страны решали, кто из них будет хозяином.

«После первых боев японцы сложили про своего противника обидную поговорку «сто битв — сто поражений». Россия действительно не выиграла в 1904–1905 годах ни одного сражения ни на суше, ни на море…»

Одна из энциклопедий сообщает: «Русско-японская война 1904–1905, империалистическая, за господство в Северо-Восточном Китае и Корее. Начата Японией. Основные события 1904: нападение японского флота на Порт-Артур, Порт-Артура оборона, неудачные для России сражения на р. Ялу, Ляоянское, на р. Шахэ; 1905: разгром русской армии при Мукдене, флота — при Цусиме. Завершилась Портсмутским миром 1905, ускорила начало Революции 1905–1907». Коротко и трагично для России.

Наша страна понесла несколько ощутимых поражений от Японии. Однако следует понимать, что военные поражения были для нее, что слону дробина. Потенциальная военная мощь России могла разбить не то что одну Японию, а даже несколько таких Японий. По сути дела, Япония одерживала победы, которые были не многим лучше, чем поражения. Страна восходящего солнца напрягала все силы, а японские резервы подходили к концу.

У нас все было наоборот. Россия жила обычной жизнью, не особенно обращая внимание на далекую войну. «Россия же, — писал Александр Широкорад, — почти не ощущала экономических и финансовых затруднений в связи с войной. Урожай 1904 г. был обильный, в 1904 г. произошел не спад, а рост промышленного производства».

«Россия в войне 1904–1905 гг. не была побеждена. Вопреки всем неудачам и отступлениям, несмотря даже на Цусиму, Вафагоу и Мукден, русская военная и экономическая мощь и к концу войны намного превосходила японскую».

Правда, после позорных поражений о войне заговорили критики, но преимущественно те, кто хотел на критике власти взять в свои руки эту самую власть.

«Не русский народ, а самодержавие пришло к позорному поражению. Русский народ выиграл от поражения самодержавия. Капитуляция Порт-Артура есть пролог капитуляции царизма», — написал Владимир Ленин и ошибся всего на 12 лет. Но мы не о ленинских ошибках, а об ошибках российского руководства того времени, которое не смогло мобилизовать свои силы, не смогло перебросить войска на Дальний Восток, не смогло предотвратить внутренний мятеж.

Военные и экономические ресурсы Японии при этом были на грани истощения, Япония одерживала пирровы победы. Это было заметно. Япония мечтала как можно быстрее прекратить войну.

«Опасаясь, что конец войны может оказаться непохожим на ее начало, Япония первой обратилась к Рузвельту за мирным посредничеством».

А обратились они к президенту США потому, что Америка поддерживала Японию. И получили американцы впоследствии по заслугам. «Американская поддержка Японии в ее агрессии против России в немалой степени способствовала экономической, а затем и военной экспансии Японии в Тихом океане, и в этом смысле можно утверждать, что США сами исподволь заложили основы для собственного Перл-Харбора. Как мы увидим дальше, они продолжали упорно работать в этом направлении еще многие годы».

Вместе с тем, «победа Японии грозила США потерей возможности выхода на китайский рынок, утратой ключевых позиций на Тихом океане. Рузвельт хотел, чтобы Россия продолжала сдерживать в Восточной Азии Японию и в то же время стремился предотвратить усиление русского влияния в Китае и закрепление там зон влияния европейских держав».

Такие вот они, эти американцы, всегда чего-то хотят, преимущественно за счет чужих интересов. Дружить с ними довольно сложно, друзьями американцы бывают плохими. Но это мы о политиках, а не об обычных американцах.

«В августе 1905 г. начались мирные переговоры в Портсмуте. Русская делегация не была знакома с истинным критическим положением Японии…Директивы японского правительства предписывали добиваться скорейшего заключения договора, даже в случае отказа России от территориальных уступок и выплаты контрибуции».

Знать бы это правителям России. Да побольше бы им решимости в борьбе с внешним и внутренним врагом!

Но тут началась революция 1905–1907 годов. Кстати, она и вспыхнула частично потому, что многие были справедливо возмущены ошибками царского правительства, оказавшегося не способным обеспечить быструю победу в войне с Японией. Военные неудачи подорвали авторитет власти, чем и воспользовались революционеры всех мастей. В стране начались революционные волнения, хаос и анархия. Где уж тут до войны с чужой страной, если порядка нет в собственной.

«Вопрос о мире решался на Особом совещании у Николая И. В конечной победе никто не сомневался. Но выяснилось, что для ее достижения потребуется еще год времени, 1 млн. рублей и потеря 200 тыс. человек. Взвесив все «за» и «против», а, также учитывая революционизирующееся состояние общества, Николай II согласился на мирные переговоры».

Кстати, Япония небезуспешно пыталась финансировать российских революционеров во время русско-японской войны. Японцы вели то, что впоследствии стало называться подрывной деятельность.

Во время войны в плену оказалось почти 80 тысяч российских граждан. Интересные факты в отношении японцев к военнопленным описал известный писатель А.С. Новиков-Прибой в предисловии к своему роману эпопеи «Цусима».

Новиков-Прибой был матросом 2-й Тихоокеанской эскадры, которая пыталась нанести удар по японскому флоту, блокировавшему русскую военно-морскую крепость Порт-Артур в 1904 году. В сражении при Цусиме эскадра была разгромлена японцами.

Новиков-Прибой вместе со многими другими членами экипажей попал в плен. Так вот, оказывается, в лагерь русских военнопленных прибыл с Гавайских островов (за чей счет?) доктор Руссель, русский политический эмигрант (а значит, враг России, по крайней мере — царской России). Он начал издавать (за чей счет?) для пленных журнал «Япония и Россия», на страницах которого печатался и Новиков-Прибой.

Впрочем, когда после разгрома Японии в 1945 году в советских лагерях скопились тысячи японских пленных, их обрабатывали почти так же.

Однако это еще не все. Новиков-Прибой написал, что он, простой матрос (?!), сплотил вокруг себя группу матросов, которые собирали материалы о поведении различных кораблей в ходе движения и боя 2-й Тихоокеанской эскадры. Кстати, следует сказать, что эти материалы могли интересовать не только историков флота, но и японских специалистов морской войны. Мало того, письменные воспоминания матросов могли быть потом использованы для их вербовки японцами.

По версии Новикова-Прибоя (вполне возможно, реальной версии), материалы собирались для последующего написания им книги о Цусиме. Но происходило это в лагере для русских военнопленных, и японцы всегда могли изъять эти материалы или хотя бы ознакомиться с ними. А то, что пленные могли делать это по наивности, так это даже удобно — платить на надо.

Следует также сказать, что в своем предисловии к упомянутому роману Новиков-Прибой написал и другие интересные факты, разговор о которых не входит в задачу автора настоящей книги.

О финансирования японцами «пораженческих мероприятий» российских противников царского режима писал и один из известных оппонентов этого режима Павел Милюков.

Таким образом, бездарность некоторых представителей царского режима была «поддержана» продажностью части российских революционеров и корыстностью англо-американцев. О японцах не говорим, им тогда «по должности» положено было вредить нам. Мы же воевали с ними!

России пришлось заключить позорный Портсмутский мирный договор. «Подписанный 23 августа (3 сентября) 1905 г. мирный договор признавал Корею сферой японских интересов. Обе стороны обязались вывести свои войска из Маньчжурии, Россия уступала Японии Порт-Артур и железную дорогу до станции Чанчунь. Во владение Японии переходила часть Сахалина к югу от 50-й параллели. Россия обязалась предоставить японцам право рыболовства в Японском, Охотском и Беринговом морях.

В результате Портсмутского договора Россия лишилась свободного выхода в океан. С потерей Южного Сахалина под японский контроль ставились связи с русскими владениями на крайнем северо-востоке — на Камчатке и Чукотке».

«Вполне понятно, что все эти изменения имели большое негативное значение для дальневосточных коммуникаций России, перспектив ее торгово-экономических связей в Тихом океане, — писал Илья Могилевкин в 1989 году и тут же высказал интересную мысль: — Последствия этих проблем дают о себе знать и в наши дни…

Одним из отдаленных результатов является фактическая полуизоляция советского Дальнего Востока от системы интенсивных международных экономических связей тихоокеанского региона».

В той войне с Японией Россия не учла необходимость быстрой мобилизации и переброски сил на дальний театр военных действий, и самое главное, не учла возможность возникновения народных волнений. Не учла и проиграла.

Проиграть-то проиграла, но не забыла. «Большинство русских людей воспринимали исход войны и Портсмутский мир как оскорбление России». А как реагируют нормальные люди на оскорбление? Естественно, они ищут способ расквитаться с врагом.

А для России это означало еще и резкое падение авторитета власти, оказавшейся неспособной выиграть войну. «…Это позорное поражение имело громадные отрицательные последствия, положив «начало конца» Российской империи». Это для России, а для Японии?..

«Победа над царской Россией принесла Японии признание ее значения как великой державы». «Портсмутский договор знаменовал утверждение японского империализма на Азиатском материке. Токийское правительство через два с половиной месяца после Портсмута навязало Корее договор о протекторате, а спустя еще пятилетие, в 1910 г., включила Корею в состав Японской империи».

Пример успешной войны азиатов против европейцев не прошел незамеченным для других дальневосточных стран. «Японская военная мощь вдохновляла китайских националистов, стимулировала к заимствованию японского опыта…

Японцев буквально захлестывала волна шовинистических настроений, они толпами стекались на поклонение к новым мемориалам и храмам, в которых воспевались подвиги японских солдат».

Аппетит приходит во время еды. Правда, в данном случае не учитывалось, что блюда были предоставлены взаймы. «При ограниченности сырьевых и энергетических ресурсов, слабом развитии тяжелой промышленности Япония никогда не достигла бы успехов в войне без помощи Англии и США». Победители же были столь самоуверенны, что мало внимания обращали на это существенное обстоятельство.

«Политика США помогла японским милитаристам закрепиться в Корее, усилить проникновение в Китай, навязать России Портсмутский договор, по существу отрезав ее от гарантированного выхода в Тихий океан. Небезынтересно отметить, что всего за два года до этого, в конце 1903 г.,

США установили свой контроль над зоной Панамского канала. Обеспечив свободу маневрирования своего флота между Атлантикой и Тихим океаном, США воспрепятствовали России в гарантированном доступе к океану…

Английская политика подталкивания Японии на конфликт с Россией и поддержка японской агрессии отражали традиционное стремление Великобритании лишить Россию необходимых ей выходов в открытый океан. Тем самым серьезно ослаблялись российские позиции на морских коммуникациях, в судоходстве, в морской торговле, в самой системе международных экономических отношений».

Для России русско-японская война надолго заложила увесистый краеугольный камень в основание здания вражды между двумя странами. Директор института российской истории Андрей Сахаров назвал ее неоконченной войной.

Так, получив преимущества в 1905 году, Япония (правда, вместе с Россией) получила и будущие проблемы. Россия хотела реванша и достигла его в 1945 году. Сорок лет Россия словно ждала акта возмездия за унизительное поражение.

Между тем, несмотря на унижение, наша страна оставалась такой же крепкой. Задним числом опыт поражения стали изучать и делать выводы. Правда, до конца работу над ошибками так и не произвели. Такой опыт требуется не только копить, но и всегда адаптировать к новым ситуациям.

Нужное это дело — готовится к войне. «Для профессиональных военных мир — лишь передышка между войнами. Политики ищут, находят и указывают вероятного врага, генералы и адмиралы готовят вверенные им вооруженные силы для защиты родного отечества». Жить без вражды человечество вряд ли когда научиться.

Хотя периоды мира тоже неизбежны. Уже вскоре после русско-японской войны началось сближение этих двух стран. Движение медленное, но стабильное.

За период 1907–1916 годов было заключено несколько русско-японских соглашений: 1) в 1907 году по общеполитическим вопросам (заключено 30 июля в Санкт-Петербурге): гласная конвенция об уважении территориальной целостности сторон, независимости и целостности Китая и равных правах в торговле с ним; договор о разделе Маньчжурии на русскую (северная) и японскую (южная) сферы влияния. Корея признавалась сферой специальных интересов Японии, Внешняя Монголия — России. 2) в 1910 году (заключено 4 июля в Петербурге), о выработке общих мер в случае нарушения статус-кво в Китае или угрозе специальным интересам сторон в Маньчжурии. Фактически означало согласие России на аннексию Кореи Японией… 3) в 1916 году (заключено 3 июля в Петрограде) (гласное и секретное), фактически устанавливало русско-японский военный союз для охранения Китая от политического господства 3-й державы.

Кто знает, может быть, в дальнейшем Россия стала бы другом Японии, а война между ними была бы забыта. Но история распорядилась по-другому.

А мы лучше поговорим не о том, что не случилось, а о том, что все же произошло.

В 1911 году в Китае произошла революция, была свергнута власть цинского императора. «Воспользовавшись революцией, местные правители Монголии фактически отделились от Китая. 3 ноября 1912 г. правитель Монголии (хутухта) заключил соглашение с русским правительством, по которому Россия обязывалась оказывать Монголии помощь в сохранении «автономного строя», и получала ряд односторонних экономических преимуществ.

По секретному соглашению, подписанному министрами иностранных дел России и Японии — Сазоновым и Мотоно, часть Внутренней Монголии, расположенная к востоку от пекинского меридиана, признавалась сферой влияния Японии, а к западу от него — сферой влияния России».

Это так, но у нас говорилось крайне мало о другой китайской территории, освобожденной от Китая. Речь идет о Туве. Завоеванная цинским Китаем Тува была частью Поднебесной. После свержения маньчжурского ига Тува под названием Урянхайский край стала независимой от Китая, но зависимой от Российской империи (принята под протекторат России). Как написал Владимир Чивилихин: «Национально-освободительное движение тувинцев привело в 1912 году — после буржуазно-демократической революции в Китае — к изгнанию китайских и маньчжурских чиновников из Урянхайского края…»

Тува в 1944 году вошла в состав Советского Союза. То есть, говоря прямо, мы получили (а если еще прямее — захватили) кусочек цинского наследства, не спрашивая других, казалось бы, более естественных наследников — китайцев.

Этот кусок китайской (а была ли она китайской?) территории Россия прибрала к себе, в отличие от Монголии, которая формально оставалась независимой.

Запомним эти обстоятельства. Они нам пригодятся, когда мы поведем речь о нашем собственном ослаблении. Тогда (а точнее, на момент написания настоящей книги) уместнее будет говорить о том, что настал и наш черед терять территорию.

 

1.5. Японцы и китайцы в годы Гражданской войны в России

Однако вернемся к Японии. Сближение двух врагов (Японии и России) носило временный характер и было прервано в годы Гражданской войны в России. Вновь Японии показалось, что от России можно что-либо урвать. Японская жадность, в конце концов, принесла этой дальневосточной стране только проблемы, ибо нарушила начавшийся было процесс зарубцовывания ран русско-японской войны.

Русско-японскую войну мы проиграли. После этого внимание России, которой дали по рукам на востоке, переключилось на запад. Где она, как потом оказалось, трагически завязла и все это время дальневосточное направление российской внешней политики было полузаброшено. Думы были только о Европе.

«Усилия, предпринятые после войны с Японией, для устранения некомпетентности и коррупции в армии привели, как думали, к некоторому улучшению положения». Война с Японией была большой, но не самой большой. Гораздо более серьезная война России со странами германского блока началась в 1914 году. Война России с ними была только частью Первой мировой войны. Самой масштабной в мире. Разумеется, пока не началась Вторая!

Однако сначала о Первой. Для нас проблема была в том, что весь XX век военная доктрина России не опережала события, а плелась в их хвосте, нередко на большом расстоянии.

Кардинальные смены власти, которые не один раз происходили в стране, принципиально ничего не меняли. С маниакальной последовательностью совершенно разные правители продолжали реагировать на опасность уже после того, как она стала реальностью. Они оказывались неспособными предусмотреть развитие событий, быть заранее и надлежащим образом готовыми к ним.

«У меня, — например, писал Александр Неклесса, — крайне пессимистическая оценка состояния российской стратегической мысли, ибо проводимая политика не несет развитого, содержательного начала, решая по существу, более-менее конъюнктурные, технологические или полу-декларативные задачи, наиболее знаковой из которых была за последние годы «игра в бисер» по определению места России в геометрии мировых центров силы».

Но хватит теоретических рассуждений, пора приводить примеры. Наша страна вступила в Первую мировую войну совсем неплохо, нанеся несколько поражений Германии и Австро-Венгрии, но и потерпев от германцев серьезное поражение в Восточной Пруссии. 1914 год окончился паритетом успехов и поражений. Проблемы начались позже, когда оказалось, что Россия не готова к длительной войне с большим напряжением сил. Боеприпасов было катастрофически мало.

Уже в 1915 году Россия понесла очень серьезное поражение и оставила противнику немалую часть своей территории. Оказалось, что в стране не хватает боеприпасов, современного вооружения, экономика вовремя не была перестроена на военный лад.

Всю вторую половину 1915 года и 1916 год Россия накапливала силы. Накопила, доказательством этого может служить знаменитый брусиловский прорыв, поставивший Австро-Венгрию на грань поражения.

В конце 1916 года сил было накоплено достаточно много. Ожидалось, что в следующем 1917 году по Германии и ее союзникам будет нанесен сокрушительный удар. Не учли только одного фактора, того самого, что и десять лет тому назад — внутренние проблемы, которые выросли в Февральскую революцию и последующее за ней крушение России. Тыл подвел фронт. В результате Германия продержалась еще один год и даже попыталась нанести поражение западным союзникам России.

Заметим, что вооружений для борьбы с Германией было накоплено так много, что всю Гражданскую войну в России воевали друг с другом, используя эти запасы. Говорят, что знаменитая форма красноармейцев (включая буденовку) была из царских запасов, созданных чтобы переодеть всю русскую армию в новую форму, похожую на древнерусскую.

Однако книга о проблемах Дальнего Востока, и мы перейдем к ним. Полезно порой изучать прошлое.

«Был в нашем прошлом прецедент, когда из сиюминутных экономических соображений в Россию привезли несколько сотен тысяч китайцев. Платить за этот шаг пришлось по совсем другим счетам».

В годы Первой мировой войны привезли в Россию иностранных рабочих. «В Первую мировую свои мужики были на фронте, и для тяжелых работ — прокладка путей, лесоповал, шахты — царское правительство разрешило китайским подрядчикам завозить в Россию соотечественников. А чего? Дешевая, нетребовательная, дисциплинированная рабочая сила. Вкалывают, спят вповалку в бараках, кормятся любой бурдой. Получают копейки, им и рады. Никакой революционер их не разложит — языка не знает. Разобьем немцев — уберутся. Так и оказалось в империи 150 тысяч китайцев».

Немцев не разбили, зато грянула Гражданская война. И плюсы обернулись минусами — для тех, кто когда-то китайцев сюда разрешил везти. Вот сидят китайцы в своих бараках — голодные, оборванные, брошенные всеми. Работы нет. Белым они не нужны, белые воюют за единую и неделимую, да и платить не могут, у самих армия добровольческая. Кроме того, белые с их погонами и ухватками — напоминание об антикитайских эксцессах русской армии во время русско-японской войны и при подавлении Ихэтуаньского («боксерского») восстания. Зато красные горячо говорят о братстве угнетенных, о мировой революции, обещают паек и жалованье — маленькое, зато регулярное. И бывшие китайские рабочие хором записываются в красные бойцы. Дешевая, нетребовательная, непьющая, дисциплинированная боевая сила. И никакой контрреволюционер ее не разложит — языка не знает.

«Участие китайцев в нашей Гражданской войне — страница, про которую долго старались не вспоминать. Может, и совсем бы забылось, да куда деть классику — Шолохова, Бебеля, Булгакова, Николая Островского? Очень разные писатели, они создавали книги о Гражданской войне по свежим воспоминания. И у каждого упоминаются китайцы, воюющие за большевиков.

Дело не только в том, что экзотические, желтолицые, раскосые солдаты обращали на себя внимание. Их было много! Тут полк, там батальон, здесь рота… Дисциплинированные, упорные в бою, красные китайцы дрались везде — под Питером, в степях Украины, на Урале, в Сибири, на Дону».

«В Гражданской войне, — писал Виктор Суворов об одном из красных командиров Ионе Якире, — побеждает тот, кто проявлял больше жестокости. Имея под командованием китайский батальон, Якир мог не беспокоиться за свою карьеру. Китайцы обеспечивали ему необходимый уровень изуверства с избытком».

«Вместе с латышскими стрелками китайцы охраняли Ленина, Троцкого. Служили в карательных отрядах. Дрались на всех фронтах. Белые их ненавидели (в селе Троица под Пермью до недавнего времени стоял памятник 250 пленным китайским красноармейцам, расстрелянным колчаковцами). Китайцы отвечали взаимностью».

Китайцы решали свои проблемы в России самостоятельно как частные лица, японцы — под контролем своего государства. Организованный народ японцы. Они не разменивались на пустяки.

Япония была союзником Антанты в Первой мировой войне. Но, в отличие от Англии, Франции и России, ведущих с 1914 года изнурительную войну, японцы быстро захватили германские владения на Дальнем Востоке и начали постепенно оттеснять своих западных союзников из этого региона. Плевать им было на европейскую бойню. И даже лучше, что эти дураки европейцы уничтожают друг друга.

Кстати, некоторые в США уже после окончания русско-японской войны 1904–1905 годов встревожились. «Вашингтон тогда сделал крайне неприятное и тревожное открытие: оказав помощь Японии в войне против России, США вместо признательности получили в ее лице соперника и противника. В Токио определенно думали о том, как бы ограничить американское влияние на Тихом океане, а еще лучше — изгнать оттуда, разумеется, силой Соединенные Штаты».

Но пока они все делили Россию. Дело в том, что в 1917 году Россия вступила в Смутное время. Сначала от престола отрекся император, затем началось бестолковое правление Временного правительства, а в конце года большевики пришли к власти и вскоре спровоцировали своими действиями Гражданскую войну.

Затем началась интервенция германо-австрийцев с одной стороны и их противников с другой. Нашу страну делили на части, как шкуру уже убитого медведя. Правда, потом оказалось, что слухи о медвежьей смерти были несколько преувеличены, но это будет потом. А пока делили.

«Весной 1918 г. во Владивостоке высадились японские, американские, английские и французские войска. Однако численность японских войск, принимавших участие в интервенции (100 тыс. человек), намного превосходила количество вооруженных сил западных держав, посланных на советский Дальний Восток. Это явилось следствием стремления «пойти на любые жертвы, только не опоздать к дележу территории России, который произойдет после вмешательства США, Англии и Франции». Спешка стала заметной через пару лет.

«Серьезной проблемой для реализации замыслов интервентов были раздоры в их лагере. Так, американо-японские противоречия проявились в связи с контрреволюционным переворотом Колчака, организованным 18 ноября 1918 г. Правительство США считало Колчака своим ставленником в Сибири и поэтому оказывало ему большую помощь деньгами и оружием. Между тем Япония продолжала ориентироваться на собственную агентуру, на банды Семенова и Калмыкова.

В борьбе за захват Сибири империалистические интересы США и Японии сталкивались».

Практически Япония хотела увеличить свое влияние на Дальнем Востоке, достигнутое в ходе русско-японской войны 1904–1905 годов. Дальнейшие события можно было бы даже назвать очередной русско-японской войной. Масштабы были поменьше, но цели у Японии были те же самые. А Гражданская война в России позволяла ей использовать внутренние противоречия в стане противника. Но большевики оказались сильнее своих врагов..

«Падение Колчака, завершение эвакуации Чехословацкого корпуса и отозвание британской и французской миссий привели к тому, что единственными реальными силами в Сибири остались оказавшиеся лицом к лицу большевики и японцы. Последующие события показали, что это неожиданное противостояние было в равной мере нежелательно для обеих сторон, и обе уклонялись от непосредственных столкновений, которые им при таких обстоятельствах угрожали».

Не желать, может быть, и не желали, но стрелять все же пришлось. «Началом нового этапа интервенции на Дальнем Востоке явилось подготовленное с санкции США, Великобритании и Франции вооруженное выступление японских войск в ночь на 5 апреля 1920 года во Владивостоке, Николаевске, Уссурийске, Хабаровске, Шкотове, Спасске, совершенное под предлогом ликвидации угрозы со стороны русских».

Результатом конфликта было заключение соглашения между представителями пробольшевистского Временного правительства Приморской области и японским командованием.

В апреле 1920 года была создана Дальневосточная республика (столица — Верхнеудинск, затем — Чита). По официальной советской версии, создана она была с целью предотвратить военное столкновение Советской России с Японией и обеспечить условия для ликвидации интервенции и белогвардейщины на Дальнем Востоке.

ДВР была буферной республикой, которая позволяла большевикам свободно воевать с Польшей, мечтать о походе в Западную Европу и разгромить Врангеля. Японцы же рассчитывали, что с ДВР удастся договориться на более выгодных условиях, чем с Москвой.

Все строили свои планы, но обе стороны не добились своего. Советско-польская война окончилась провалом большевистского похода в Европу, а ДВР оказалась зависимым от Москвы псевдогосударством. Япония не получила своего.

В середине ноября 1922 года Дальневосточная республика вошла в состав РСФСР.

К этому времени, в октябре 1922 года японские интервенты покинули южное Приморье, а в 1925 году — север Сахалина. Так закончилась «вторая русско-японская война», которая еще более закрепила враждебное отношение между нашими странами. Практически всю первую половину XX века мы с небольшими перерывами прямо или косвенно враждовали и воевали.

Хотя попытки стать союзника были (1907–1917 годы), но окончились они безрезультатно. Враждовали мы больше, чем дружно жили.

Под конец отметим, что существует версия о захвате Японией во время Гражданской войны части российского золота. И заметим, не такой уж маленькой части.

Хотя вопрос этот сложен и его изучение не является задачей настоящей книги, автор считает, что возможная шумная кампания по возврату золота была бы только на пользу национальным интересам России. Надо бы заставить японцев оправдываться. А чем черт не шутит, может быть, версия верна и получится вернуть обратно наворованное иностранцами золото.

 

1.6. Советская Россия выходит на тропу войны с Западом

Победители Германии и ее союзников в Первой мировой войне пришли к победе разными путями. Россия, например, вместо заслуженной победы и почестей получила кровавую Гражданскую войну. Франция была истощена и обескровлена.

Некоторым достался тяжкий, кровавый путь, некоторым совсем легкий. К последним относились США и Япония. Они понесли маленькие потери. Но получили большие дивиденды. Особенно Япония, которой достались бывшие германские колонии в Азиатско-Тихоокеанском регионе.

«Япония пыталась использовать войну между Антантой и Германией для расширения своего влияния на Тихом океане, с тем, чтобы в перспективе занять там первое место. США со своей стороны, продолжая проводить политику «открытых дверей», рассчитывали в будущем установить свою гегемонию в Китае».

Аппетиты двух этих стран росли во время еды. Друг друга они не переваривали, ведь их интересы слишком противоречили и сталкивались в этом самом регионе.

В.И. Ленин, анализируя отношения между США и Японией, предупреждал, что «экономическое развитие этих стран в течение нескольких десятилетий подготовило бездну горючего материала, делающего неизбежной схватку этих держав за господство над Тихим океаном и его побережьем». Вождь мирового пролетариата в данном случае был прав.

Но почти неожиданно на дальневосточное поле политической игры вышел еще один игрок. Совсем недавно получивший удар в русско-японской войне, перенесший тяготы Первой мировой войны и кровавой Гражданской войны. Казалось, куда уж там России лезть в пекло мировых противоречий.

Но тут был особый случай. И дело не столько в России, сколько в ее новых хозяевах.

Большевизм изначально имел характер всемирной эпидемии, в рамках одной страны ему было тесно. Молодые большевистские вожди (даже старшему среди них — Ленину— в 1917 году было всего 47 лет) верили, что Россия — лишь недостаточно развитая европейская страна, которой еще учиться и учиться у передовых Германии, Франции и Великобритании.

Россия казалась только инструментом, при помощи которого марксизм можно будет разнести по всему миру.

«В первые годы советской власти в среде партийных и государственных деятелей распространялась троцкистская геополитическая доктрина, основанная на авантюристической теории «перманентной революции»… Россия рассматривалась как «куча хвороста для разжигания мирового пожара», а о ее долговременных интересах не могло быть и речи».

Первой серьезной попыткой выйти за пределы России была польская война 1920 года. Правда, формально ее начали сами поляки, но их наступление было использовано большевистскими вождями как повод для контрнаступления на Европу. «Даешь Варшаву и Берлин» — таков был лозунг большевистских правителей страны.

К счастью (не только для Польши), поляки дали этой попытке мировой революции достойный отпор. Оказалось, что так называемая «классовая» Красная армия не способна победить, а «национальная» белопольская армия способна разбивать противника.

Большевистские вожди поняли, что с Европой нужно пока повременить. Силенок не хватило. Да и богатая, сытная, уставшая от мировой войны Европа была удобной базой для первых большевистских вождей, отдыхающих и лечащихся там от трудов своих обильных. Это только при Сталине они прекратили постоянные прогулочные турне по Европе.

Но, потерпев неудачу на Западе, большевики не успокоились. «…Они устремили свои взоры на Восток, чтобы поднять восстания в азиатских колониях западных стран и тем подорвать основы их могущества».

В Азии у них все же кое-что стало получаться. Сначала с бывшими частями Российской империи, ставшими независимыми (Азербайджан, Грузия, Армения), с полунезависимыми от Российской империи Хивинским ханством и Бухарским эмиратом. А потом уже и с Монголией, которая формально было составной частью Китая, но фактически находилась под влиянием Японии, а еще раньше — России. Затем последовали одна внешнеполитическая авантюра за другой. Коммунистическая Россия упорно лезла в Китай, в Афганистан, в Турцию и в другие азиатские страны.

«Впрочем, жизнь все же брала свое. По мере преодоления воинствующего мировоззрения радикал-революционеров, менялось и геополитическое сознание советской элиты. Теория «перманентной революции» сменилась теорией «построения социализма в одной отдельно взятой стране». Так постепенно сформировалась геополитическая доктрина, которую правомерно назвать сталинской».

Но официально отказа от «мировой революции» не последовало. В подсознании коммунистических вождей она продолжала жить вплоть почти до самого падения коммунизма в нашей стране. Отдельные внешнеполитические акции (например, ввод советских войск в Афганистан в декабре 1979 года) продолжали осознанно или подсознательно основываться на уже не произносимой вслух, но не отмененной официально «мировой революции». Тем более не мог официально отказаться от этой идеи и сам Сталин.

Правда (вот удивительные вещи случаются в мире), идея «мировой революции», изначально явно противоположная интересам нашей страны, постепенно трансформировалась. Она стала перерождаться, видимо, в заложенную в тайниках российской души миссионерскую идею облагодетельствовать все человечество новым мироучением, сходным с религией. Не можем мы быть простым народом, нам нужно помочь другим. Есть у нас такой грех.

Однако в самом конце 30-х годов история дала «мировой революции» еще один шанс проявить себя. Началась Вторая мировая война, которая для нашей страны вскоре переросла в очередную Отечественную войну.

Но тут мы забегаем вперед и во времени, и в пространстве. Нам бы о Дальнем Востоке после русско-японской войны. Пока Япония набирала силу, в Китае расшатывалась монархия.

 

1.7. От Сунь Ятсена к Чан Кайши

Маньчжурская династия давно прогнила. Китай был беременен революцией. И роды наступили. «По старому китайскому календарю 1911 год называли «Синьхай». Этому году суждено было стать годом Синьхайской революции. Революционная волна прокатилась по всей стране».

Возглавлял ее Сунь Ятсен, срочно вернувшийся из эмиграции. Его базой был, прежде всего, юг Китая. Настал его звездный шанс.

Сунь Ятсен (др. имена: Сунь Чжуншань, Сунь Вэнь, 1866–1925) создал в 1894 году организацию Синчжунхой, в 1905 году — более массовую организацию Тунмэнхой. Сунь Ятсен стал вождем Синьхайской революции 1911–1913 гг., первым (временным) президентом Китайской Республики (1 января— 1 апреля 1912 года). Позже в 1912 году основал партию Гоминьдан.

Некоторые оценивали его как родоначальника возрождения Китая: «Китай был взломан индустриальным Западом и был бы растоптан, если бы не движение молодой китайской интеллигенции, образованной по-европейски и хорошо понимающей и Запад, и Восток (и, кстати, Россию). Эта интеллигенция, которую возглавил первый президент Китая Сунь Ятсен, соединила в себе интеллект и совесть. На этой основе и была выработана программа модернизации и сплочения китайской нации, которая выполняется, с драматическими срывами и эксцессами. Уже почти целый век…».

Это действительно так. Никто не доказал, что цинская монархия не прошла бы этот путь быстрее!

А тогда цинская монархия была настолько прогнившей, что особо и сопротивляться было некому. Но власть досталась не тем, кто боролся с маньчжурским правлением. Революцию, как правило, подталкивают одни, осуществляют другие, а пользуются плодами третьи.

Власть в Китае захватил Юань Шикай, ставший президентом страны и укрепившийся на севере. Собственно говоря, со времени Синьхайской революции почти сорок лет Китай представлял собой раздробленное государство. В истории часто бывают повторения. В Китае был в свое время период, названный Чжаньго (Сражающиеся царства), когда началась ожесточенная борьба между распавшимися частями когда-то единого государства. В начале XX века словно открылся ящик Пандоры, страна вновь вступила в период сражающихся друг с другом правителей отдельных частей Китая.

Вскоре после Синьхайской революции Суть Ятсен стал враждовать с Юань Шикаем. В стране то и дело вспыхивали восстания против Юань Шикая, который никак не мог установить контроль над всей территорией.

«…Насаждавшаяся Юань Шикаем и иностранными державами система китайского милитаризма пустит глубокие корни. К осени 1916 г. провинциальные милитаристы, поддержанные теми или иными империалистическими державами, фактически стали бесконтрольными хозяевами в своих вотчинах, лишь номинально подчиняясь пекинскому правительству».

Юань Шикай умирает в 1916 году, и страна еще более раскалывается на части. Китай пошел по рукам.

«Смерть диктатора не могла избавить китайское общество от жесточайших войн, милитаристского угара, долгих лет кровопролития. Местные милитаристы, опираясь на собранные под их знамена армии, рвались к власти в Пекине. В Китае, по сути дела, не было и формального единства… После смерти Юань Шикая на власть в стране претендовали в основном две силы: правительство северных (бэйянских) милитаристов, контролирующих большую часть Китая, и политическая группировка Сунь Ятсена».

Но последний контролировал слишком малую часть страны, а первые чаще враждовали между собой. «…Развернулась борьба за власть между генералами — главарями многочисленных милитаристских клик. Они разделили Китай на свои вотчины и непрерывно воевали друг с другом за сферы влияния, опираясь на поддержку иностранных империалистических держав».

Таким был Китай, когда в соседней России началась революция 1917 года.

Тем временем в Европе окончилась Первая мировая война, и победители стали делить добычу. На Дальнем Востоке самый жирный кусок достался Японии. «Серьезно упрочились позиции Японии — основного соперника США в бассейне Тихого океана».

Еще в январе 1915 года Япония предъявила Китаю «21 требование», представляющее собой программу политического, экономического и военного подчинения Китая. Первая группа требований относилась к Шаньдунской провинции. Она предусматривала признание Китаем всех соглашений, которые могли быть заключены между Германией и Японией относительно Шаньдуна, неотчуждение частей территории провинции. Предусматривалась также передача Японии прав на постройку железных дорог, открытие для Японии главных городов и портов. Вторая группа касалась Южной Маньчжурии и восточной части Внутренней Монголии. Япония требовала продления срока аренды Порт-Артура и Дайрена, Южно-Маньчжурской и Аньдун-Мукденской железных дорого до 99 лет, предоставления Японии права приобретения и аренды земель, права проживать, передвигаться и заниматься любым видом деятельности на данной территории, приглашения японцев в качестве советников по политическим, финансовым или военным вопросам, а также предоставления Японии на 99 лет Гирин-Чаньчуньской железной дороги. Третья группа предлагала превратить в смешанное японо-китайское предприятие Ханьепинский промышленный комбинат, объединявший рудники и железоделательные заводы. Четвертая группа запрещала Китаю отчуждать и сдавать в аренду гавани, бухты и острова вдоль Китайского побережья. Пятая группа предусматривала приглашение японцев в качестве советников для центрального правительства по политическим, финансовым и военным вопросам, признание земельной собственности в Китае для японских храмов, больниц и школ, создание японо-китайских военных заводов и использование помощи Японии инженерами и материалами, предоставление Японии прав на постройку железных дорог, консультации с Японией в случае строительства железных дорог, рудников и портов в Фуцзянской провинции, предоставление японцам права религиозной пропаганды в Китае.

«21 требование» являлось программой полного подчинения Китая японскому диктату. В то же время оно наносило значительный ущерб позициям империалистических соперников Японии в Китае. Однако ни Англия, интересы которой в бассейне реки Янцзы непосредственно затрагивала третья группа требований, ни США не пошли дальше формальных протестов, полагая, что финансовая слабость Японии не позволит ей осуществить грандиозную программу экономического и политического подчинения Китая. Китай не смог оказать вооруженного сопротивления Японии. «21 требование» (за исключением пятой группы требований, вызвавшей возмущение даже западных держав) было принято китайским правительством и стало основой широкой программы колониального ограбления этой страны японским империализмом».

«При ничтожных затратах и потерях в ходе Первой мировой войны Япония получила несоизмеримо большие территориальные приобретения. К середине 1920-х годов у Японии не было противника, который хотя бы теоретически мог бы на нее напасть. Россия лежала в руинах, Франция и Англия устали от войн и мечтали лишь о вечном мире и сохранении статус-кво. В США были сильны пацифисты и изоляционисты..»

Япония набирала силу и еще больше наглости. Там уже определились, что существует два направления наступления: север (т. е. Советская Россия) и юг (США и другие западные страны). Но пока Япония стремилась упрочить свои позиции в соседнем Китае, который раздирался на части различными местными вождями.

«В конце апреля 1919 г. империалистические державы, по существу, благословляют Японию на захват бывших германских концессий в Шандуне. Эта акция потрясла китайцев…

До 5 тыс. студентов и учащихся средних учебных заведений 4 мая вышли в Пекине на демонстрацию на площадь Тяньаньмэнь. Рост национального сознания в среде китайской молодежи отразили лозунги: «Защитим наш национальный суверенитет!». «Восстановим права в Шаньдуне!», «Накажем национальных предателей!». Возбужденные участники митинга двинулись к посольскому кварталу, чтобы заявить свой протест западным дипломатам. Последовали разгон демонстрантов и аресты. В Китае созрело и развернулось патриотическое движение, названное движением «4 мая».

«Требовали отставки наиболее одиозных прояпонски настроенных министров и чиновников. В Париже представители Китая вынуждены были отказаться от подписания Версальского договора. Таким образом, движение «4 мая» 1919 г., охватившее различные слои китайского общества, сыграло значительную роль в ускорении процесса национального пробуждения китайского народа. Оно стало важным этапом в истории его борьбы за национальное освобождение».

Казалось бы, в Китае начался национальный подъем. Ведь молодежь начала борьбу за национальное возрождение!

Молодо-зелено. Перебродят и изменятся. Известный китайский военачальник Пэн Дэхуай вспоминал о начале своей военной карьеры. «Немало молодых офицеров, выпускников Баодинской военной академии, начали тогда службу в армии в должностях командиров взводов и рот. На первых порах они были полны энергии и разъясняли нам причины национального унижения Китая, начавшегося со времени «опиумных войн». Ведя патриотическое воспитания, они сложили много боевых песен и иногда на занятиях были не в силах сдержать горькие слезы. Однако по мере того, как эти офицеры поднимались по службе, они погрязли в алчности и пороках и, в конце концов, выбросили из головы какие бы то ни было идеи патриотизма и любви к народу. Предметом их разговоров стали вопросы о том, как сделать карьеру и разбогатеть».

История старая как мир. Идеалы юности перерастают в сытость зрелости. И не только среди китайцев.

Тем временем Советская Россия как могла вредила Западу. «В июле 1919 г. Совнарком РСФСР заявил об отказе Советского государства от всех неравноправных договоров, навязанных царским правительством Китаю, и от всех привилегий, которыми пользовалась царская Россия вместе с Англией, Японией, США и другими империалистическими государствами в Китае».

Нет нужды говорить, что китайским националистам такая инициатива была по душе. Точнее, как бальзам на Душу.

В мае 1921 года Сунь Ятсен принял на себя обязанности президента Китайской Республики, но полномочия его распространялись лишь на малую часть страны.

Западные страны не спешили ему помогать. Не хотят одни, обратимся к другим. Вскоре Сунь Ятсен завязывает контакты с представителями советских коммунистов. В Москву направляются представители Гоминдана, среди которых был и Чан Кайши, будущий лютый враг Советского Союза.

От любви до ненависти, как известно, всего один шаг. Своеобразие китайской обстановки только в том, что этот шаг некоторые делали несколько раз, разворачиваясь периодически на 180 градусов.

Но это будет видно со временем, а пока Москва была как Мекка для всех оппозиционеров, противостоящих Западу или рвущихся к власти в своих странах. Часто это было одно и то же. Москва хотела контролировать процесс их борьбы за власть на своей родине. И поэтому коммунистические партии возникали практически во всех странах под влиянием Кремля, который подбирал для этого лидеров из числа местного населения, обучал и воспитывал их, снабжал необходимыми средствами для создания в своей стране новой политической силы. Одним словом, экспорт революции в действии.

Москва старалась всячески навредить своим капиталистическим антагонистам. А в стане последних не было единства. «После Первой мировой войны обострились империалистические противоречия между крупными державами, борющимися за влияние в странах Тихого океана. Ни США, ни Англия, связанная с Японией англо-японским союзом, не хотели мириться с тем, что Япония удерживала позиции, завоеванные ею на Дальнем Востоке за время Первой мировой войны».

Именно в этот период Советская Россия занялась китайской проблемой. Глубоко и основательно.

«По образному выражению Мао Цзэдуна, «орудийные залпы Октябрьской революции донесли до нас марксизм-ленинизм». Ему же принадлежат слова: «Китайцы обрели марксизм в результате применения русскими». И все это — сущая правда».

Правда-то правда, но требующая уточнения. Китайцам с их характерным дальневосточным менталитетом марксизм было не изобрести. Это европейское изобретение. Но оно благодаря китайскому менталитету было пережевано и (нет, не выплюнуто) переделано на китайский лад. Так, как душе китайской угодно. И в этом варианте прижилось, постоянно меняя оттенки от Мао Цзэдуна до Дэн Сяопина.

Но привнесен, а можно даже сказать, навязан марксизм был именно российскими коммунистами. Они столько сил вложили, чтобы достичь этого. «…В апреле 1920 года в Китай была направлена группа сотрудников Исполкома Коминтерна во главе с Г.Н. Войтинским». Именно с него начинается китайский коммунизм.

«По заданиям Коминтерна Г.Н. Войтинский неоднократно бывал в Китае: в 1920 г. во главе миссии Дальневосточного секретариата ИККИ, в 1924 и 1925 гг. — уполномоченным ИККИ, в 1926–1927 гг. — как представитель Дальневосточного Бюро ИККИ».

Однако следует учитывать одно кардинальное отличие российского коммунизма от китайского. Россия была независимой страной и вопроса о национальном суверенитете не стояло. Скорее наоборот, это коммунизм шел вразрез с некоторыми национальными интересами России. Особенно при Ленине и раннем Сталине.

В Китае же основным политическим вопросом было освобождение от чужеземного гнета. Многие политически активные китайцы искали форму борьбы с таким гнетом, примеряя разные политические учения. Марксизм был одним из возможных вариантов освобождения этой страны.

А основным носителем марксизма тогда была коммунистическая Россия, которая жаждала помочь всем, чтобы подорвать капиталистический Запад. Если для этого подрыва нужно распространить коммунизм в Китай — пожалуйста, получайте.

При этом советские представители охотно сотрудничали и с Гоминьданом. «Во второй половине 1923 г. в Гуанчжоу стали прибывать опытные советские военные и политические специалисты в целях оказания непосредственной помощи правительству Сунь Ятсена в организации революционной армии. Среди военных советников находились такие известные в Красной Армии командиры, прославившиеся в годы гражданской войны, как В.К. Блюхер, П.А. Павлов, В.М. Примаков, В.К. Путна, А.И. Черепанов и другие. Главным политическим советником стал старый большевик М.М. Бородин. Он возглавлял всю работу по оказанию Советским Союзом всякого рода помощи национально-революционному правительству».

На острове Вампу была создана военная школа для подготовки командного состава Народно-революционной армии Южного Китая.

«В разное время в 1924–1927 гг. в Китае работало до 135 советских военных специалистов…».

Причины такой активности были просты. «…Ведь после того, как утихли революционные волны в Европе, именно на Дальнем Востоке, в Китае, обозначилось наиболее слабое звено мировой капиталистической системы, и Советское правительство, Коммунистический интернационал обращал большое внимание на развернувшиеся там процессы».

В то же время немало китайцев направились на учебу в Советский Союз. Среди них был и сын Чан Кайши, будущего главы Гоминьдана, президента Китайской Республики, охватывающей сначала почти весь Китай, а потом разместившейся на острове Тайвань. Цзян Цзинго, так звали сына Чан Кайши, учился в Коммунистическом университете трудящихся Востока, затем в Академии РККА имени Толмачева в Ленинграде. Становится членом ВКП(б). Стал именоваться Елизаровым Николаем Владимировичем. Его судьба интересна и поучительна. В настоящей книге еще не раз будем возвращаться к ней. Пока же о другом.

31 мая 1924 года были установлены дипломатические отношения между Китаем и Советским Союзом. Гоминьдан частично стал финансироваться из России. Его выбрали в качестве основного советского союзника в Китае. Китайские коммунисты были пока слабее.

При этом Советский Союз не клал все яйца в одну корзину. «Советский Союз в 1920-х годах оказывал помощь не только правительству Сунь Ятсена, но и некоторым «милитаристам», деятельность которых была выгодна СССР….».

Все бы хорошо, но вот весной 1925 года Сунь Янсен скончался. По мнению Сергея Тихвинского, «жизнь Сунь Ятсена оборвалась в период наивысшего расцвета его деятельности».

Одним из кандидатов в наследники был Чан Кайши. Но кандидатами были и другие. При этом выбор одного-единственного во многом зависел от позиции Советского Союза.

Чан Кайши сделал удачный ход. Словно в заложники своей преданности северному соседу он направил туда своего сына. Чан Кайши пошел на то, что делали в Средние века многие правители зависимых стран.

«Они расстались в конце 1925 г. — в год смерти Сунь Ятсена. Чан Кайши готовился к походу против северных милитаристов и много говорил о борьбе с империализмом, даже призывал к мировой революции». Что только ни делается ради власти!

И он добился своего. «Летом 1926 г. Чан Кайши сумел объединить в своих руках посты председателя ЦИК Гоминьдана и главнокомандующего Национально-революционной армией. Последний пост приобрел особое значение в связи с тем, что благодаря началу военного освободительного похода на Север армия становится первостепенной политической силой.

Национально-революционная армия выступила из Гуанчжоу в июле 1926 года. С самого начала ее поход сопровождался огромным успехом». Зона контроля Гоминьдана существенно расширилась.

Тогда Чан Кайши еще нужна была советская помощь, и он «не упускал случая, чтобы напомнить: он послал своего сына Цзян Цзинго на учебу в Москву».

Но, получив, что хотел, глава Гоминьдана затем сделал резкий поворот в своей политике. Так нередко бывало: советскую помощь сначала принимали, а потом плевали в руку дающего. Часто происходило это из-за просчетов в выборе союзников, отсутствия надежных гарантий с их стороны, а также непонимания банальной истины: важны не союзники, а их постоянная смена. Друзей в политике обычно не бывает, бывают временные союзы. Благодарные политики — это из области редкой случайности. В Китае тем более.

«12 апреля 1927 года Чан Кайши совершил в Шанхае контрреволюционный переворот. Произошли перевороты и в ряде других освобожденных местностей; повсюду громили профсоюзы, бросали в тюрьмы и расстреливали коммунистов. В Нанкине было создано правительство во главе с Чан Кайши».

«В Китае идет большая и кровавая чистка. В течение нескольких месяцев коммунистов удаляют из учреждений Гоминьдана, из партии, из правительства, из армии. В одних районах, контролируемых гоминьдановцами, следуют кровавому шанхайскому примеру, в других попросту избавляются от коммунистов, снимая их со всех постов».

Антисоветский поворот, совершенный Чан Кайши, вполне мог произойти по причине, вызванной либо происками китайских коммунистов, либо происками их московских покровителей. Кремлю нужен был китайский сателлит, а китайскому правителю нужна была собственная страна. Их интересы совпадали только по некоторым направлениям.

Чан Кайши, как истинный китайский правитель, мог, конечно, совершить поворот по его собственной воле, но просто так курицу, несущие золотые яйца, не убивают. Потеряв поддержку Советского Союза, ему нужно было ориентироваться на другие силы.

Венгерский исследователь Денеш Барач писал: «Западные державы оказывали все большую поддержку Чан Кайши, стремясь вынудить его к открытому разрыву с коммунистами. К апрелю 1927 года иностранные державы сконцентрировали в китайских водах около 200 боевых кораблей».

Союз Гоминьдана и китайских коммунистов оказался временным. Брак кончился разводом. Забегая вперед скажем, что повторный брак тех же партнеров кончился тем же.

«После разрыва с Гоминданом в 1927 году коммунисты были вытеснены из городов. С началом японской агрессии крупные города оказались захваченными иностранными оккупантами. Для Мао и его коммунистических соратников деревня на десятилетия стала прибежищем, оплотом революционеров и националистов, а город — враждебной силой, символом порабощения, зловещим центром, откуда осуществляются карательные операции против деревни».

Причины, как видим, были объективны и понятны. «Не случайно советские районы создавались, как правило, в труднодоступных и малоплодородных провинциях с низкой плотностью населения, а во многих случаях образовывались на границах нескольких провинций. Поскольку генералы осуществляли власть, как правило, только в пределах своих «княжеств», советские районы можно было ликвидировать лишь при условии объединения их вооруженных сил. А этого не происходило потому, что генералы постоянно воевали друг с другом, стремясь поставить под свой контроль экономически важные районы, располагавшие большими ресурсами. Вследствие этого для ликвидации красных частей, контролировавших отдаленные районы, не оставалось ни средств, не войск.

Таким образом, в этом новом явлении — создании советских районов — проявилась как старая китайская традиция, так и новая военно-политическая реальность…»

Но все же после 1927 года роль коммунистов в Китае резко снизилась.

Взаимоотношения нашей страны с Китаем сразу стали ухудшаться. На севере китайцы начали военные действия, направленные против Советской России. При этом правители Северного Китая хотя и подчинялись центральному правительству, но вели себя достаточно автономно.

Как известно, с 1924 года КВЖД находилась в совместном управлении СССР и китайцев, но проходила эта железная дорога по территории Китая. Обстановка вокруг КВЖД постепенно нагнеталась. В конце мая 1929 года китайскими властями был произведен налет на генеральное консульство СССР в Харбине.

«Советское правительство отозвало из гоминьдановского Китая всех своих дипломатических, консульских и торговых представителей, всех советских работников КВЖД. Гоминдановскому послу было предложено выехать из СССР».

Дружба стала перерастать во вражду. «…В нарушение соглашения 1924 о совместном управлении Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД) китайские власти захватили ее и арестовали свыше 200 советских граждан. За этим последовали сосредоточение 132-тыс. группировки китайских войск Чжан Сюэляна на советско-китайской границе, ее нарушения и обстрелы советской территории. Не добившись урегулирования советско-китайского конфликта мирным путем, Советское правительство было вынуждено принять меры по обеспечению безопасности советского Дальнего Востока. В августе была создана Особая Дальневосточная армия (ОДВА) под командованием В.К. Блюхера, которая в октябре во взаимодействии с Амурской (Дальневосточной) военной флотилией разгромила группировки китайских войск в районах гг. Лахасусу (Тунцзян) и Фугдин (Фунзинь) и уничтожила Сунгарийскую флотилию противника, в ноябре провели Маньчжуро-Чжалайнорскую и Мишаньфускую операции. 22.12.1929 китайские милитаристы вынуждены были подписать Хабаровский протокол, восстановивший прежнее положение на КВЖД».

По мнению историка Александра Широкорада: «С некоторой натяжкой можно сказать, что конфликт из-за КВЖД был первой локальной войной, проведенной Советским Союзом». Война эта была для СССР успешной.

Китайцы же показали низкую эффективность своей армии. Японцы сделали из этого надлежащий вывод.

 

1.8. Япония создает Маньчжоуго

Вполне возможно, что именно слабость китайских войск подтолкнула японское стремление укрепиться в Северо-Восточном Китае. Япония реально могла думать, что промедление может позволит сделать то же самое Советскому Союзу. «Перспектива усиления Вооруженных сил СССР серьезно беспокоила составителей японских планов антисоветской войны».

Вспомним, что в царской России всерьез обсуждался вопрос об аннексии Маньчжурии. А почему бы и Советской России не захотеть того же? Приемлемое объяснение с использованием коммунистической терминологии всегда было возможно придумать.

Кроме того, полуколониальный Китай казался японским правителям неэффективным государством. Хотя он и был настроен на противодействие коммунистическим силам в самом Китае и в России, но силенок и ума не хватало. Китайский Дракон выглядит как наркоман со стажем. Внешне Дракон, а внутри труха.

Китай же был слаб.

Такой союзник был Японии не особенно нужен. И там, похоже, решили укрепить самих себя за счет новых территориальных захватов части Китая, оставляя остальную часть во власти прежних антикоммунистических правителей. Дело обычное. Нужно только подготовиться.

Они и подготовились. «18 сентября 1931 г., после завершения необходимых приготовлений, японские вооруженные силы спровоцировали так называемый маньчжурский инцидент, и через три месяца военных действий вся территории Маньчжурии была оккупирована японской армией».

Инцидент был простой. Даже, можно сказать, банальный. Произошел взрыв во время движения железнодорожного состава по Южно-Маньчжурской железной дороге. Японцы обвинили «китайских бандитов».

В 8.20 утра 19 сентября 1931 г. две роты японских солдат появились на полотне железной дороги в районе Шэньяна (Мукдена). Китайские полицейские открыли огонь, но были тут же смяты наступающими. Японская батарея тяжелых орудий открыла сокрушительный огонь по казармам полиции, по аэродрому. До 10 тыс. китайских солдат и полицейских не выдержали огненного натиска японской артиллерии и рассеялись. Понадобилось всего лишь 500 японских солдат, чтобы овладеть казармами. Такова была первая проба сил».

Проба сил еще раз показала слабую боеспособность китайской армии. «Пройдя за несколько дней всю Южную Маньчжурию, не встретив почти никакого сопротивления со стороны китайских войск, а также сколько-нибудь действенной, решительной реакции со стороны западных держав, японцы к концу осени заняли большую часть Северной Маньчжурии. К началу 1932 г. вся Маньчжурия была оккупирована японскими войсками. Создание плацдарма для дальнейшего развития агрессии было завершено».

На первый взгляд, с этого плацдарма Япония собиралась направить свои силы на Советский Союз. Возможно, она к этому готовилась. Но реально, прежде всего, из Маньчжурии началось наступление на остальную территорию Китая.

Однако в Советском Союзе встревожились и правильно сделали. Береженого Бог бережет.

Может, потому японцы и не напали на нас, что мы тщательно подготовились к этой возможности. По-своему готовились и японцы.

«В руках агрессора оказалась наиболее развития в промышленном отношении и богатая сырьем часть Китая, — писал бывший советский военный советник в Китае Александр Черепанов. — Он создал здесь обширный плацдарм для агрессии против Советского Союза, Китая, Монгольской Народной Республики, опасный очаг войны на Дальнем Востоке. И сделал это, не встретив, по сути дела, никакого сопротивления со стороны китайского правительства, во главе которого стоял Чан Кайши».

1 марта 1932 года было провозглашено создание независимого государства на северо-востоке Китая. Короткая справка из энциклопедии: «Маньчжоу-го (Маньчжурское государство), в 1932–1945 марионеточное государство, созданное японскими империалистами на территории Северо-Восточного Китая — Маньчжурии. В августе 1945 Советская Армия освободила Северо-Восточный Китай от японских оккупантов, что положило конец существованию Маньчжоу-го».

Однако, в 1932 году до конца марионеточного государства еще было далеко. Верховным правителем, а затем и императором Маньчжоу-го стал Пу И (1906–1967) последний император маньчжурской династии Цин.

«Пу И — чистокровный маньчжур из рода Айсинь Гирро. Его мать носила маньчжурское имя Гуаэрцзя. Его двоюродная бабушка, знаменитая жестокая владычица Цыси…

У Пу И имелась «своя» марионеточная армия, почти двести тысяч солдат. Но с ней он встречался лишь на парадах. Его дворцы охраняла японская стража. Каждый его шаг был продиктован японцами, министром двора императора Маньчжоу-го генералом Есиока».

Вполне в духе марионеточного государственного образования. «В сентябре 1932 г. был подписан протокол о «военном союзе» между Японией и Маньчжоу-го, предполагавший размещение японских войск на территории этого марионеточного государства».

«С вводом японских войск в Маньчжурию на дальневосточной границе ситуация изменилась коренным образом, — высказался Александр Широкорад и пояснил: — Теперь малочисленным советским частям противостояла не опереточная армия туземских маньчжурских правителей, а одна из лучших армий мира».

Советские правители почувствовали разницу. Слава богу, что правители были стоящие и сразу же прореагировали.

Как известно, оккупация японцами Северо-Восточного Китая привела к первому в истории российско-китайских отношений массовому переходу китайцами советской границы. Тысячи китайцев, главным образом солдат и офицеров самовольно перешли границу в надежде найти спасение от японцев.

Вскоре у китайского правительства появилась потребность в начале улучшения отношений с Советским Союзом. Мы снова (в очередной раз) понадобились китайцам, чтобы защитить независимость их страны от внешнего врага. Помощь китайцы брали, а вот изменяться и становиться послушными не особенно хотели.

Особого выбора у Чан Кайши тогда не было. Политика ведущих европейских стран, Великобритании и Франции (при молчаливом согласии США), получила название «умиротворение». В понимании большинства европейцев эта политика проводилась в отношении гитлеровской Германии. Однако будем точны. Началась такая политика раньше и не в Европе, а в Азии.

«Новая линия во внешней политике Лондона начала осуществляться практически с 1931 года, когда Англия при содействии Франции и некоторых других стран не допустили, чтобы Лига Наций помешала Японии осуществлять ее агрессию в Северо-Восточном Китае».

«…Японии удалось убедить западные державы в том, что оккупация Северо-Восточного Китая была необходима для создания «барьера на пути коммунизма». Умело играя на антисоветизме США, Великобритании и Франции, японцы стремились укрепить их веру в неизбежность японо-советской войны. После оккупации Маньчжурии до сведения Вашингтона, Лондона и Парижа различными методами доводились данные о подготовке Японией условий для решения «северной проблемы».

У каждой западноевропейской страны были свои резоны не мешать Японии. Например, имеются данные о том, что некоторые французские политики боялись сближения с Советским Союзом, что нужно было Франции для противостояния Германии. Они боялись прогневить Японию, которая фактически вела холодную войну с нами и имела, по мнению французских политиков достаточно сил, чтобы выдавить Францию из Китая.

Но некоторое дипломатическое противодействие японцам Запад все же оказывал. «Отказ Лиги наций признать Маньчжоу-го приводит к выходу Японии в марте 1933 г. из Лиги Наций».

В дневнике Чан Кайши 22 сентября 1931 года содержится следующая запись: «С началом японской агрессии в Китае началась мировая война». Таков китайский взгляд на историю.

Как известно, официально Вторая мировая война началась в сентябре 1939 года нападением Германии на Польшу. Но, несмотря на китаецентризм Чан Кайши, в его оценке содержится, по крайней мере, здравый смысл. С агрессии в Китае Япония начала войну, которую проиграла в 1945 году, когда официально Вторая мировая война и окончилась.

Для России же создание японцами Маньчжоу-го и особенно появление японских войск на наших дальневосточных рубежах означало появление реального источника опасности. Ни Великобритания, ни Франция, ни тем более США не собирались воевать с нами. В Германии такие силы были, но они еще не пришли к власти, а когда в 1933 году все же пришли, то первые годы были слишком слабы для того, чтобы угрожать Советскому Союзу.

А потеря даже небольшого участка территории для Кремля тогда означала резкое падение авторитета в стране и в мире. Наше население не могло бы простить еще одного поражения. А международное коммунистическое движения поняло бы слабость Красной Армии.

Япония тем временем, получив Маньчжурию, стала готовиться к войне с Китаем, с Россией и с другими странами, пытаясь изобрести новое оружие.

 

1.9. Подготовка Японии к бактериологической войне

Сначала определение понятий. «Бактериологическое оружие, биологическое оружие — бактериальные средства (бактерии, вирусы, риккетсии, грибы и токсические продукты их жизнедеятельности), используемые с помощью живых зараженных переносчиков заболеваний (насекомых, грызунов и др.) или в виде суспензий и порошков в боеприпасах, приборах с целью вызвать массовое заболевание людей, животных и растений. Запрещено Женевским протоколом 1925 и Конвенцией ООН 1972».

Вот именно к такой войне готовилась Япония.

«Советско-японские отношения всегда были сложными. Причиной тому являлось постоянное стремление японских правящих кругов нанести ущерб безопасности нашей страны, их территориальные притязания на русские земли. Причем эти тенденции в японской политике проявились задолго до Великой Октябрьской социалистической революции в России». Дело не в коммунизме, а в том что мы — Россия.

Япония готовилась к войне с Советским Союзом. И готовилась серьезно, используя все доступные средства, включая бактериологическое оружие. Правда, реально в сколько-нибудь серьезных масштабах применяли они такое оружие против Китая.

«Подготовку бактериологической войны японская армия начала вскоре после захвата Маньчжурии. На первых порах японская военщина создала небольшую бактериологическую лабораторию. Ее возглавил военный бактериолог Сиро Исии, который еще до этого занимался разработкой бактериологического оружия в Военно-медицинской академии Японии и прослыл в милитаристских кругах ярым поборником бактериологической войны».

Обратим внимание: японцы начали готовиться к бактериологической войне еще до захвата Маньчжурии. А вот после захвата они уже стали делать попытки реального применения такого страшного оружия.

По официальным советским данным, в 1935–1936 годах на территории Маньчжурии были созданы специальные лаборатории, а позднее в составе Квантунской армии научно-исследовательские отряды (173, 100, 1855-й и др.), имевшие производственную базу, полигоны и проводившие испытания биологического оружия. Некоторые из этих отрядов занимались окончательным доведением «опытов» и разработкой на их основе операций по заражению целых районов эпидемическими заболеваниями.

Отношения между СССР и Японией тогда балансировали на грани полномасштабной войны.

Известно, что в период с 1936 по 1939 год Япония несколько раз вступала в вооруженные конфликты с Советским Союзом. В этот же период времени Япония начала новые захваты в Китае. Советский Союз при этом выступил в качестве основного союзника Китая, который поставлял ему вооружение, имел советников в рядах китайской армии, а так называемые советские «добровольцы» тайно воевали на стороне китайской армии, что было хорошо известно Японии.

По официальным советским данным, «в ряде случаев Япония применяла биологическое оружие против китайской и монгольской армий». Следует при этом отметить, что в тот период времени монгольская армия была «филиалом» Красной Армии (Советской Армии) и действовала обычно совместно с ней. На территории Монголии находилось столь много советских войск, что их численность значительно превышая всю монгольскую армию.

В то же время в советской литературе указывалось: «Бактериологическое оружие применялось против СССР и МНР во время спровоцированной войны на Халкин-Голе. В ходе военных действий японскими войсками использовались как боевые средства бактерии брюшного тифа, паратифа, дизентерии путем заражения реки Халкин-Гол».

Биологическое (бактериологическое) оружие применялось не только против военных. «Существуют данные о том, что в 1941–1942 гг. в результате бактериологических атак в Китае неоднократно возникали эпидемии чумы. Их жертвами стали сотни людей».

Особый интерес для современной России представляет вопрос о клещевом энцефалите, который причиняет нашей стране существенный вред уже много лет. А зараженные клещи фиксируются уже в европейской части России и даже за ее западными границами.

Известно, что японские военные лаборатории в Маньчжурии проводили также исследования в отношении клещевого энцефалита. Фиксация фактов заражения на территории Советского Союза клещевым энцефалитом началась чуть позже.

«Эпидемия весенне-летнего клещевого энцефалита была подтверждена и ее комплексное исследование начато на Дальнем Востоке экспедициями Наркомздрава бывшего СССР в 1937–1939 гг. В составе экспедиции вместе с вирусологами и инфекционистами из центра работали местные клиницисты-неврологи…»

«В разгар работ руководитель первой экспедиции профессор Л.А. Зильбер, руководитель отряда А.Д. Шеболтаева и эпидемиолог Т.А. Сафонова были арестованы властями по ложному обвинению, что экспедиция тайно распространяла японский энцефалит на Дальнем Востоке».

Обратим внимание на термин «японский энцефалит». Это подразумевает, что тогда была уверенность в японском следе клещевого энцефалита. Нельзя не обратить внимание, что распространение клещевого энцефалита хотя и возможно на территории Японии, но только в ее северной, наименее населенной части, которая также лишь сравнительно недавно была включена в состав Японии и еще не рассматривалась тогда как исконно японская территория. В то же время Россия представляла почти идеальное место для распространения клеща, что и происходило (правда, медленно) по территории нашей страны с востока на запад, вплоть до западной границы.

Факт тайной подготовки Японии к применению биологического оружия был подтвержден на Нюрнбергском (1946 год) и Хабаровском (1949 год) судебных процессах.

С 25 по 30 декабря 1949 года в городе Хабаровске состоялся судебный процесс по делу бывших военнослужащих японской армии, обвиняемых в подготовке и применении бактериологического оружия. Дело рассматривалось в открытых судебных заседаниях Военного трибунала Приморского военного округа. Перед судом предстали двенадцать человек, в том числе пять генералов.

Материалы судебного процесса по делу бывших военнослужащих японской армии, обвиняемых в подготовке и применении бактериологического оружия в 1950 году опубликованы Госполитиздатом.

Особо о японском следе клещевого энцефалита как советские, так и российские власти не говорили. Но тут причины могут быть самыми различными.

В то же время значительная часть населения нашей страны готова поверить версии о кознях Японии. Например, в начале 2004 года Стронин О. В., кандидат медицинских наук, начальник медицинского диагностического центра ФГУП «НПО Вирион» сообщал в Интернете о том, что японский след клещевого энцефалита — чрезвычайно распространенное мнение. Ведя прием пострадавших от присасывания клеща, он слышал его, по крайней мере, от сотни человек.

Тема японского следа клещевого энцефалита чрезвычайно актуальна, но ее подробное исследование выходит за рамки данной книги.

Пока лишь самые предварительные выводы:

— известно, что Япония в 30–40 годы была в очень плохих отношении с Советским Союзом. Порой это были вооруженные конфликты, а в августе 1945 года была настоящая, хотя и скоротечная война. Это, а также то, что японские вооруженные силы были слабее, подталкивало Японию к использованию нетрадиционного оружия массового поражения;

— известно, что Япония готовилась к биологической войне со своими противниками. Имеются данные, что подготовка включала и опыты с клещевым энцефалитом;

— известно, что Япония применяла биологическое оружие, в том числе и против мирного китайского населения и Советской армии. Данных в отношении применения клещевого энцефалита имеются, но недостаточно проверенные;

— известно, что именно в конце 30-х годов на Дальнем Востоке была подтверждена эпидемия весенне-летнего клещевого энцефалита, т. е. временное совпадение налицо;

— известно, что уже тогда возникло мнение о японском следе в происхождении клещевого энцефалита. Мнение это до сих пор распространено («нет дыма без огня»).

Таким образом, основания для выдвижения версии о японском происхождении эпидемии клещевого энцефалита имеются.

Следует отметить также некоторые трудно объяснимые обстоятельства. Например, то, что жители Японии практически не подвержены заболеваниям клещевым энцефалитом. «Самый восточный природный очаг клещевого энцефалита выявлен на острове Хоккайдо в Японии. Совсем недавно, в 1995 г., там был диагностирован первый случай тяжелого клещевого энцефалита». Невольно возникает мысль о реальности «изобретения и распространения» болезни японцами, которые знают и как лечить болезнь.

Ведь знание способа лечения для успешной бактериологической войны почти так же важно, как и знание способа заражения. Пострадать могут и свои, нужные люди.

Версия о японском следе клещевого энцефалита подлежит тщательной проверке. Но само публичное выдвижение такой версии уже играло бы на руку России. А если бы оказалось, что версия базируется на реальных фактах, то Японии можно было бы предъявить претензии и потребовать компенсации.

 

1.10. Вторая мировая война на Дальнем Востоке

«Стратегические цели японского империализма были сформулированы в известном меморандуме генерала Танака, который он вручил 25 июля 1927 г. императору. В преамбуле меморандума указывалось: «Для того чтобы покорить Китай, мы должны, прежде всего, покорить Маньчжурию и Монголию. Для того чтобы покорить мир, мы должны, прежде всего, покорить Китай. Если мы покорим Китай, все другие страны Азии и страны Южных морей в страхе перед нами капитулируют. Мир тогда поймет, что Азия принадлежит нам, и не посмеет нарушать наших прав. Овладев ресурсами Китая, мы перейдем к покорению Индии, Малой Азии, Средней Азии и Европы. Если нация Ямато хочет быть высшей на Азиатском континенте, первым шагом для этого является обладание правом господства в Маньчжурии и Монголии». Далее в меморандуме излагался конкретный план покорения Маньчжурии и Монголии и управления ими».

Первый этап покорения мира по этому плану Япония начала в 1931 году. Кстати, академик А.М. Самсонов считал, что очаг Второй мировой войны на Дальнем Востоке возник в результате японской оккупации Маньчжурии. И он был прав.

Очаг возник и сразу же стал распространяться дальше. В январе 1932 года Япония начала наступление на Шанхай. Хотя здесь особых успехов японцы не достигли, в марте 1932 года было подписано соглашение между Японией и гоминьдановским Китаем. В 1933 году японские войска начинают новое наступление в провинциях Жэбэ и Хэбэй.

Тем временем китайцы стали возмущаться. Оккупацию Маньчжурии они еще могли кое-как стерпеть. Не совсем Китай, и плацдарм для войны с Россией Японии был нужен. Но даже и это многим китайцам уже не нравилось.

«Вторжение японцев в Маньчжурию всколыхнуло патриотические чувства китайцев независимо от их социальной принадлежности. 20 тыс. студентов из различных районов страны начали марш под антияпонскими лозунгами в Нанкине… Антияпонское движение развивалось помимо воли и желания гоминьдановских лидеров».

Китайцы возмущались. Еще бы, ведь ясно, что на Маньчжурии Япония не остановится. А если остановится, то ненадолго, чтобы прожевать этот кусок Китая и приняться за следующий.

В самой же Японии подводили «приличную» базу под обоснование своих амбиций. А кто ищет, тот всегда найдет.

Тем более, что христианская цивилизация уже давно предоставила японцам хороший пример. Как уже говорилось, в 1823 году в послании президента США Дж. Монро конгрессу была провозглашена внешнеполитическая программа правительства США, получившая название «доктрина Монро». Доктрина декларировала принцип взаимного невмешательства стран Американского и Европейского континентов во внутренние дела друг друга. Доктрина Монро препятствовала приобретению европейскими державами колониальных территорий на Американском континенте и их вмешательству во внутренние дела независимых американских государств.

Дурной пример заразителен. «В январе 1934 г. японский министр иностранных дел Хирота заявил в парламенте, что Япония является главной силой, ответственной за поддержание «порядка» в Восточной Азии. Эта же идея, только более решительно выраженная, составила содержание заявления представителя японского министерства иностранных дел Амо в апреле 1934 г. Амо заявил, что Япония будет препятствовать любому коллективному действию держав по оказанию финансовой или технической помощи Китаю, снабжению оружием и военной техникой».

Наша страна была поставлена перед необходимостью полного выхода из Северо-Восточного Китая. В 1935 году Советский Союз продал КВЖД Маньчжоу-го. Оставаться владельцем железной дороги, расположенной во враждебном окружении, было просто бессмысленно.

Основной повод для конфликтов, казалось, был ликвидирован. Но кто ищет повод, тот всегда его найдет. «В 1936 г. начались серьезные инциденты… на сухопутной границе». Казалось, что Япония, с одной стороны, проверяла готовность нашей страны к сопротивлению, а с другой — давала знать Западу о своей готовности к войне с СССР.

Наиболее серьезные конфликты произошли летом 1938 года в районе озера Хасан в Приморье. Сотни убитых с обеих сторон.

Через год еще более крупные столкновения произошли в районе реки Халхин-Гол (Монголия). Здесь число убитых уже выражалось в тысячах. Японцы явно искали повод для настоящей войны, одновременно проверяя, стоит ли ее начинать. Но, крепко получив по зубам, Япония задумалась. Тем более, что ее, казалось бы, надежный союзник Германия в конце августа 1939 года заключила договор с Советским Союзом. Воевать в одиночку с сильным противником на севере Япония не решилась.

Нужно было пересматривать приоритеты. Что и произошло. Японцы, освоившись в Маньчжурии (на это им потребовалось всего несколько лет), перешли к наступлению на Китай, который они планировали весь подчинить своему влиянию.

На то у Японии были веские причины. Чан Кайши, считавшийся антикоммунистом, неожиданно сделал резкий поворот. Произошли так называемые события в Сиане.

По официальной версии, в этом городе Чан Кайши был арестован своими генералами, которые стали настаивать чтобы он вступил в союз с коммунистами. Кое-кто готов был лишить Чана власти, если не убить его. Но, как говорят, «Москва предписала освободить его и начать с ним переговоры о проведении совместной политики по демократизации общественно-политической жизни в стране и совместных усилиях в борьбе против японской агрессии».

Поупиравшись, китайский президент тоже пошел на компромисс и согласился. Политика Китая сделала очередной поворот почти на 180 градусов. Не в первый и не последний раз.

«То, что произошло в Сиане, — писал венгерский исследователь Денеш Барач, — остается до сих пор загадкой, но последствия этой драмы предопределили дальнейшее развитие событий в Китае…»

Тем временем Япония готовилась к наступлению. «В середине 30-х годов генеральный штаб армии наряду с «перманентной» разработкой планов войны против СССР приступил к планированию операций по овладению Северным Китаем. В 1935 г. один из таких планов предусматривал сформировать специальную армию, которая включала бы японскую «гарнизонную армию в Китае», одну бригаду из Квантунской армии и три дивизии из состава японских сухопутных сил в метрополии и Корее. Выделявшимися силами намечалось овладеть Пекином и Тяньцзинем».

Японцы еще не представляли, в какое болото они влезают, явно принимая в расчет только низкую боеспособность китайской армии.

«В 1937 г. положение в Китае кардинально изменилось». Началось полномасштабное нападение Японии на своего азиатского соседа.

«Ночью 7 июля 1937 г. севернее моста Лугоуцяо, близ Пекина, возникла перестрелка между китайскими солдатами и японскими военнослужащими из состава так называемой «гарнизонной армии в Китае». Согласно японской версии, это был инцидент, который якобы по вине китайской стороны был расширен до масштабов войны».

«Япония имела опытную и хорошо обученную армию, оснащенную современной по тому времени военной техникой, хорошо подготовленными командными кадрами: у гоминьдановского правительства армия состояла преимущественно из неопытных солдат-крестьян, армия, слабо технически оснащенная, с плохо подготовленным командным составом».

«Захватив Пекин, японская армия начала наступление по трем направлениям: на Шаньдун, вдоль Пекин-Тяньцзиньской железной дороги и в северо-западном направлении вдоль Пекин-Суйюаньской железной дороги».

Чуть позже, в августе того же года японцы начали наступление на Шанхай, который взяли в ноябре. Затем наступила очередь Нанкина и других крупных городов Восточного Китая.

Сопротивление китайцев, конечно же, было. Но японцы сравнительно легко его преодолевали. А заодно и наводили ужас на сопротивлявшихся.

Вот только один пример. «Оккупанты в течение двух месяцев истязали Нанкин. Во время нанкинской резни, которая потрясла мир, отмечалось в «Бэйцзин ревью» (от 20 июля 1987 г.), было убито 300 тысяч человек. Треть жилых зданий города сгорела дотла. Агрессоры хотели сломить волю патриотов, лишить их способности к сопротивлению».

Давно уже так китайцев никто не уничтожал. Японцы установили рекорд по жестокости. Братья по расе оказались столь кровожадны! Европейцам было далеко до них.

«Оккупация Японией всего Китая означала серьезное нарушение интересов западных держав в этой стране. Китайский рынок имел важное значение для экономики США,

Великобритании и Франции. В Токио понимали, что обострение соперничества в борьбе за Китай создавало опасность столкновения Японии с западными державами. Готовясь к новым захватам китайской территории, японские лидеры стремились избежать такого развития событий. При этом расчет делался на то, чтобы подтолкнуть правительства США, Великобритании и Франции к продолжению политики умиротворения Японии».

«Строители дальневосточной политики США оказались перед довольно сложной дилеммой: совместить, казалось бы, противоположные цели — обеспечить интересы американского капитала в Китае, сохранить лицо «друзей» китайского народа и остаться при этом партнером японского милитаризма в борьбе с «коммунистической опасностью».

На словах лидеры западных стран выразили возмущение, но реального противодействия японской политики удушения Китая в то время они не оказали.

14 сентября 1937 года президент Рузвельт объявил о том, что нейтралитет США распространяется на Дальний Восток. Американским торговым судам либо судам, находящимся под их флагом, запрещалось транспортировать в Китай и Японию вооружение. Для Китая это означало лишение так необходимых ему оружия и боеприпасов.

Для Японии это мало что значило. Япония сама производила достаточно много вооружения. В отличие от Китая, военная промышленность которого была на низком уровне. Японии нужно было только сырье, которое она свободно приобретала за границей.

«К началу войны самолетный парк китайских ВВС состоял из нескольких сотен боевых машин устаревших образцов, закупленных главным образом в США, Великобритании и Италии. Японские самолеты во многом превосходили китайские по скорости, вооружению, маневренности, потолку и грузоподъемности. Трудности усугублялись неудовлетворительной подготовкой китайского летно-технического состава, отсутствием запасных систем и ремонтной базы».

«Гоминьдановская армия, имевшая к моменту японского нападения около 450 боевых самолетов, за короткое время потеряла до двух третей своей авиации. К концу 1937 г. авиация потеряла почти всех опытных летчиков».

Такой авиации (точнее, ее остаткам) было бессмысленно соперничать с японской. Правительство Китая вынуждено было обратиться к тем, кто готов был помочь. Англо-американцы помогать не спешили. Им конфликт с Японией был не с руки. Оставался единственный китайский союзник — СССР. В трудную минуту мы снова оказываемся нужны.

Тем временем, после изменения поведения Чан Кайши, изменился и подход Советского Союза к Китаю. Кардинально изменился.

«На фронт национально-освободительной борьбы китайского народа была направлена из Советского Союза первоклассная авиационная техники: истребители И-15 и И-16 конструкции Н.Н. Поликарпова, скоростные бомбардировщики СБ и тяжелые бомбардировщики ТБ-3 А.Н. Туполева, бомбардировщики дальнего действия ДБ-3 С.В. Илюшина, составляющие в то время основу советской военной авиации. Всего за 1937–1941 годы из СССР в Китай было поставлено 1250 самолетов разных типов».

Кроме того, Сталин сделал Чан Кайши, возможно, еще более дорогой подарок. Он вернул ему сына.

Китайский посол в Москве обратился к советским властям с просьбой найти сына китайского президента. Цзян Цзинго был найден, ему сообщили о просьбе отца вернуться в Китай. Сын согласился, но взял вместе с собой свою русскую жену.

«Чан Кайши опасался, что сын, которого он не видел 12 лет, пробыв длительное время в чужой стране, уже не сможет воспринять китайскую мораль, философию, национальный дух. Отец явно хотел видеть в своем наследнике ярого националиста и немало делал для этого. Чан Кайши потребовал от Цзян Цзинго тщательного изучения писем Цзэн Гофаня, для которого главным было чжусианское конфуцианство. Нет, Цзян Цзинго не забыл заповеди, которые веками чтили его предки. Этико-политическое учение Конфуция всегда цементировало семейные устои, регулировало отношения между людьми».

Цзян Цзинго начал превращаться из советского коммуниста в антикоммунистического китайца. Метаморфоза! Впрочем, в настоящей книге было и будет еще столько рассказано о крутых политических поворотах, что не будем сильно удивляться этому. Китай — страна контрастов. А китайцы плохо ассимилируются.

Итак, СССР снова стал союзником Китая. Япония не оставалась в долгу перед Советским Союзом. Вот только несколько строк из отчетного доклада УНКВД по Новосибирской области: «Японская разведка проявляет большую активность по насаждению своих кадров диверсантов в промышленности и на Транссибирской железнодорожной магистрали, являющейся единственным связывающей звеном центра СССР с Дальним Востоком».

А что же западные державы, имеющие важные интересы на Дальнем Востоке? По мнению советских историков: «Империалисты стремились к тому, чтобы пожертвовать Китаем ради получения от Японии согласия обратить свою военную агрессию против Советского Союза. При этом они также надеялись на то, что Япония, став их негласным союзником, не пойдет на ущемление колониальных интересов США и Англии в Китае».

«В течение первых трех лет войны из израсходованного японской армией в Китае общего количества бензина (40 млн. т) 70 % поступало из США. В 1938 г. американские поставки военных материалов Японии составили 29 % всех используемых в Китае военных материалов».

Зря господа западные капиталисты надеялись. Японским империалистам своя рубашка (т. е. японская империя) была ближе к телу, чем англо-американская. Японцы не просто повздорили с Китаем, они решили его подчинить, создав марионеточное государство, аналогичное Маньчжоу-го.

«…Орешек оказался явно не по зубам маленькому и крайне агрессивному хищнику. Япония все глубже и глубже увязала в Китае». Японцы продвигалась вперед, но не могла победить. А, кроме того, в тылу оккупантов стало формироваться сопротивление. Китайское болото затягивало Японию. Советская же помощь Чан Кайши была достаточна для его поддержки.

Попытки Японии запугать Советский Союз прямыми ударами в районе озера Хасан в 1938 году и реки Халхингол в 1939 году окончились для Японии маленьким, но явным поражением. Не получалось на севере — японцы решили наладить взаимопонимание на юге (с Китаем). Так как Чан Кайши артачился и набивал себе цену, японцы нашли другого бывшего лидера Гоминьдана. Китай — страна большая, предатели все равно нашлись бы.

«В марте 1940 г. японцы создали в Нанкине марионеточное «правительство» во главе с Ван Цзинвэем, своим агентом, бежавшим к ним с группой гоминдановцев. Под эгидой этого «правительства» на оккупированных территориях формировались войска для наступления на север Китая, где находились освобожденные районы».

В сентябре 1940 года Япония заставила Францию, потерпевшую поражение в Европе, впустить японские войска во французский Индокитай. Это еще более укрепило японские позиции в Азии. Японцы находились уже недалеко от собственно американских (Филиппины), британских (Малайя, Сингапур и др.), и голландских (Индонезия) колоний в Азии.

А Китай был практически отрезан от моря. Несмотря на это, Чан Кайши сопротивлялся. Помощь ему со стороны Советского Союза продолжала поступать. Японцы, видимо, окончательно поняли, что победить в Китае они не могут. А тут еще и западные страны (прежде всего США) начали сокращение своих поставок в Японию. Они, наконец-то, поняли, что японцы не намерены таскать для них каштаны из огня и открыто воевать с Советским Союзом не спешат, а западная политика умиротворения оказалась порочной, не только в Европе, но и в Азии.

«Весной 1938 г. японские войска продолжили развивать наступление в Центральном Китае. При этом они не скрывали своего намерения вытеснить США и другие западные страны не только из Китая, но и в целом из Азии. Это заставило США занять более определенную позицию в отношении японской экспансии».

«В конце 1939 г. страны Западной Европы начали свертывать торговлю с Японией. К примеру, 26 сентября 1939 г. правительство США заявило о запрещении экспорта в Японию металлического лома, железа и стали. А между тем японская экономика находилась в сильной зависимости от импорта сырья и топлива».

Дальше больше. «26 июля 1941 г. США наложили запрет на торговлю с Японией рядом стратегических материалов. Англия заявила о расторжении торгового договора с Японией от 1911 г., японо-индийского торгового договора 1934 г. и японо-бирманского торгового договора 1937 г. Введение эмбарго лишило Японию 75 % ее нормального импорта».

Почему Соединенные Штаты и их союзники поступили именно так? Ответ прост: «Поскольку политика умиротворения Японии приносила обратные ожидаемым результаты, правительство США приняло ответные меры».

Начав с политики умиротворения, Запад думал ублажить аппетиты Японии, но только разжег их. А когда стал менять свою политику, то было уже поздно. Япония стала обижаться и возмущаться. Как так? Всегда давали сладкую конфетку, а теперь не дают! Какие они вредные, эти англо-американцы!

Страна восходящего солнца оказалась в положении осажденной крепости. Враг был со всех сторон. Японии надо было срочно искать выход из создавшегося положения. Выход был найден. «В сложившейся ситуации японское правительство не только отказалось от планов нападения на СССР, но и решило наладить сотрудничество с ним».

В ответ на это «произошел новый зигзаг советской военной политики. Советская сторона заявила о полном прекращении поставок оружия Китаю и об отзыве военных специалистов».

Самое распространенное объяснение данного поворота звучало примерно так: «В 1941 году из-за враждебных действий Гоминьдана в отношении КПК и его отказа от активных действий против японских захватчиков Советское правительство было вынуждено принять решение о прекращении поставок оружия в Китай. В этом же году были отозваны на Родину и советские летчики-добровольцы…».

Выглядит вполне объяснимо. Но проблема в том, что на правду не сильно похоже.

Названная версия больше похожа на дымовую завесу. Больше верится в версию, высказанную Александром Широкорадом, написавшим: «На самом же деле обострение отношений между Гоминьданом и коммунистами было лишь формальным поводом для охлаждения отношений с Чан Кайши. Причиной же стало подписание 13 апреля 1941 г. пакта о нейтралитете между СССР и Японией».

Япония, уже зная об охлаждении советско-германских отношений, поступила как немцы в августе 1939 года, т. е. пошла на заключение пакта. Советскому Союза пакт был нужен для временной передышки на востоке и для нормализации отношений с Германией и ее союзниками. Последнее не удалось, но передышку на востоке Советский Союз, действительно, получил. Правда, продолжая держать там внушительные военные силы.

Интересы Китая были «проданы» Японии. Ну что же, так поступают почти все. И китайцы нас подставляли. Ну, а сама Япония, разве она не предала интересы своих европейских союзников (Германии и Италии)?

Советский Союз и Япония, подписывая пакт, оба оказались «предателями» своих союзников. Но это только в общечеловеческом измерении. В политике это называется по-другому.

Казалось бы, Китаю пришел конец. Без советской помощи ему не продержаться. Но тут Советскому Союзу нашлась замена в лице Соединенных Штатов.

«Реакция США на японо-советский пакт затронула китайскую политику Вашингтона. В апреле 1941 г. Ф. Рузвельт издал директиву, разрешающую военнослужащим увольняться из армии с целью поступления в добровольческий корпус в Китае. 10 июня первый контингент добровольцев отплыл из Сан-Франциско на голландском судне в Сингапур. А 1 августа Чан Кайши отдал приказ об учреждении «добровольческого» отряда («летающие тигры»)».

Дело между тем двигалось к развязке. Японии предстояло решать, куда направить свои силы. На север против Советского Союза или на юг против англо-американцев.

С Советским Союзом только что заключили пакт. «Советский Союз, в отличие от США и Англии, исправно выполнял все торговые обязательства. В Японию из СССР поступали нефть, уголь, рыба и др. По Транссибирской магистрали осуществлялся товарообмен между Японией и Германией». Военную помощь Китаю Советский Союз прекратил.

Тем временем США, напомним, сворачивал торговлю с Японией, а американские «добровольцы» уже служили у Чан Кайши. Воевать с Советским Союзом, может быть японцы и хотели. Но СССР по-прежнему держал существенные военные силы на востоке страны, те самые, которые совсем недавно так показательно разбили японскую армию. Получив один раз по рукам, японцы запомнили урок. Азиаты умеют уважать силу.

В то же время уже первые месяцы германо-советской войны показали, что блицкриг Гитлера не достиг ожидаемых результатов. На севере Японию не ожидали запасы так нужной ей нефти, ее ожидала хорошо подготовленная советская армия.

А на юге от Японии лежала незащищенная голландская Индонезия, которая могла бы предоставить Японии столь необходимое сырье. Захват этой страны для Японии означал войну с Западом. Впрочем, японцы были не из пугливых. Силы американцев на Тихом океане казались небольшими. Как и британские.

Японцы решили поступить по-японски. «Когда в Японии стало известно о полном запрещении вывоза из США нефти, а также других стратегических материалов, военные круги стали настаивать на том, чтобы, не ожидая истощения запасов нефти, развернуть войну против США».

«Торговля с Японией практически прекратилась. Эти экономические меры еще более обострили японо-американские и японо-английские отношения, ускорили принятие японским руководством решения о вооруженном захвате богатых сырьевыми ресурсами районов на юге». «… Япония вступила в войну именно ради того, чтобы этими материалами себя обеспечить».

«Япония имела ограниченные запасы стратегического сырья. Советская разведка уже в то время докладывала правительству, что Япония может решиться на большую войну ради захвата источников сырья, но интересуют японцев в первую очередь те районы, где уже налажены добыча и переработка этого сырья, ибо оно потребуется Японии немедленно. Другими словами, Япония будет бороться за контроль над южными территориями, а не полезет в Сибирь, где ресурсы неисчерпаемы, но их разведка, добыча и переработка требуют многих лет и огромных затрат. Еще в 1936 году советская военная разведка сделала вывод о том, что перед овладением южными территориями Япония будет вынуждена какими угодно средствами нейтрализовать Тихоокеанский флот США, который является единственной угрозой японской экспансии в южных морях. Короче говоря, советская разведка и Генеральный штаб Красной Армии не верили в возможность серьезной японской агрессии в Сибирь и не боялись ее».

Удар по американцам японцы решили нанести в самое уязвимое место, т. е. по главной базе военно-морских сил США, расположенной на Гавайских островах. Один из японских адмиралов заявил: «Главный урок русско-японской войны я вижу в том, что наш флот начал ее с ночного нападения на Порт-Артур 9 февраля 1904 года. Считаю это выдающимся стратегическим достижением». Так в середине XX века аукнулась американцам их поддержка Японии в ее нападении на Россию в начале столетия. Японцы решили повторить удачный опыт той войны.

Что же американцы? «Трем разведывательным службам было известно о тайных приготовлениях Японии, угрожавших Соединенным Штатам. Но эти службы действовали разобщенно, и поэтому их осведомленность не приобрела концентрированный характера, влияющий на принятие правительством определенного решения. Американские руководители еще за полгода до событий в Перл-Харборе знали о критических отношениях с Японией, но положились на разведывательные службы».

Нападение японцев на Перл-Харбор было удачным. «В итоге внезапного удара по главной безе американского Тихоокеанского флота японцы потопили 5 линкоров и повредили 3. Выведенными из строя оказались 3 легких крейсера («Элена», «Гонолулу» и «Релей») и 3 эсминца. На аэродромах, расположенных вблизи Перл-Харбора, было уничтожено или повреждено свыше 300 самолетов. Потери американцев в личном составе составляли только убитыми около 2400 человек. Японцы в этой операции потеряли 29 самолетов и несколько подводных лодок с экипажами».

На сторону Японии перешел Таиланд. В течение нескольких месяцев японцы захватили Малайю и Сингапур, Бирму, основные острова Индонезии, часть Новой Гвинеи, Филиппины, Гонконг, острова Гуам, Уэйк, Новую Британию, Соломоновы острова.

До нападения Японии в Соединенных Штатах сильны были изоляционисты, которые настаивали на невмешательстве в войну.

«Даже нападение Японии на британские или голландские владения в районе Тихого океана не могли изменить положение. Для вступления Америки в войну должно было создаться положение, когда Соединенные Штаты оказались бы перед дулом пистолета, когда им надо было бы ответить ударом на удар либо навсегда сойти со сцены как великая держава.

Нападение на территорию США было единственное, что японцы могли предпринять, чтобы помочь Рузвельту решить стоящую перед ним дилемму, и они сделали это одним ударом, причем столь вызывающим образом, что разобщенные и находящиеся в замешательстве американцы сразу же сплотились, приобрели единство и уверенность».

Нападение японцев показало сущность американской демократии. Стоило Японии в 1941 году напасть на США, как в этой демократической стране моментально, без суда, всех проживающих там японцев (десятки тысяч!) отправили в концентрационные лагеря. Говорят, так же хотели поступить и с немцами, но было две проблемы: немцев было так много, что лагерей не хватало; немцы частично уже ассимилировались в американском народе и внешне не отличались от остального населения. С японцами было проще.

Заметим при этом, что необходимость изоляции японцев была иллюзорной. Но что не сделаешь, когда у страха глаза велики.

Однако от Америки перейдем к СССР. «Когда советское руководство убедилось, что мировой революции скоро ждать не приходится, деятельность всех зарубежных коммунистических партий, входивших в Коминтерн, была подчинена задаче защиты СССР — первого в мире социалистического государства от угрозы нашествия империалистов. Лидеры КПК не согласились с такой постановкой вопроса, они считали главной своей задачей отпор японской агрессии и свержение власти Гоминьдана, точнее — установление собственной власти».

Впрочем, что там китайские коммунисты…. Оба Китая (гоминьдановский и коммунистический) играли свою собственную игру, учитывающую прежде всего интересы этих двух китайских центров власти, затем уже интересы сильного и независимого Китая, а интересы Запада и Советского Союза учитывались лишь постольку, поскольку они соответствовали двум вышеназванным группам интересов.

Если говорить, что называется, по-русски, то обоим Китаям своя рубашка была гораздо ближе к телу. Что вполне естественно, но не устраивало ни СССР, ни англо-американцев. Но и тем и другим приходилось мириться. Советскому Союза потому, что китайские коммунисты хоть чем-то противостояли враждебной Японии и ненадежному, проамериканскому Гоминьдану.

Соединенные Штаты вынуждены были мириться потому, что в Китае увязло значительное количество японских вооруженных сил. И без Чан Кайши, который хоть как-то сдерживал японцев, положение американцев на тихоокеанском театре военных действий было бы еще более трудным. Уж лучше китайский националист, чем китайский коллаборационист, готовый сотрудничать с Японией. Тем более, что последние в Китае тоже были.

Возможно, что правящие круги и США, и Советского Союза были вынуждены временно мириться с обеими китайскими властями. Особенно американцы, ведь под контролем Чан Кайши было подавляющее большинство не подчиненной Японии китайской территории и именно он был номинальным главой антияпонской коалиции в Китае. Соединенные Штаты могли надеяться, что Чан Кайши и сохранит свое положение в стране после разгрома Японии. А его постоянная вражда с китайскими коммунистами, прерываемая лишь временными компромиссами, не позволит ему сойти с пути будущего противостояния с Советским Союзом. Американцам был нужен союзник в Китае, сначала против Японии, а потом, вероятно, против Советского Союза.

Советскому Союзу тоже нужны были союзники в Китае. Но реальных и стопроцентно надежных не было. Даже коммунисты в Китае были какими-то не такими. Не красными, а скорее желтыми.

«В сентябре 1941 г. перед Мао Цзэдуном был поставлен вопрос о возможных акциях КПК в случае, если Япония начнет войну против СССР. В ответ последовали путанные и уклончивые заявления, обставленные бесконечными оговорками и содержавшие заведомо невыполнимые в той обстановке требования к Советскому Союзу. Когда же его попросили прямо, без всяких «если», сказать, что КПК в состоянии сделать в случае нападения Японии на СССР, Мао Цзэдун опять ушел от ответа. В дальнейшем китайское руководство блокировало каждую попытку достигнуть координации действий».

В Китае шла азиатская война, далекая от средневековых правил европейских рыцарских турниров.

Война — это время не только боевых действий, но и закулисных сделок, особенно тогда, когда имеет место разношерстная коалиция союзников. А в Азии она была именно таковой.

Шеф политической разведки гитлеровской Германии Вальтер Шелленберг в своих мемуарах описывал попытки Японии сыграть роль посредника между Германией и Советским Союзом.

Вполне возможно, что так оно и было. Нет нужды говорить, что для Японии это было выгодно. Она могла перебросить часть сил из Маньчжурии на фронт против англо-американцев. А Советский Союз, как, вероятно, рассчитывала Японии, в благодарность за мир с Германией прекратит помощь Китаю, что позволит Японии подчинить себе эту страну и опять таки освободившиеся силы бросить против англо-американцев.

Но такой вариант развития событий не устраивал главного игрока — Советский Союз. Ему усиление Японии было не особенно нужным. Да и верить Гитлеру, после того как он нарушил 22 июня 1941 года договор, советские лидеры не могли.

«Ухудшение в 1944 г. военной обстановки на Тихом океане, перспектива разгрома Германии побуждали японское руководство искать выход из создавшегося опасного положения. Попытки Японии достичь договоренности о заключении компромиссного мира с США и Китаем не увенчались успехом, после чего на первый план выдвинулась идея привлечь к переговорам об окончании войны Советский Союз. По мнению японского правительства, сам факт участия СССР в таких переговорах исключал бы его вступление в войну против Японии».

Зря рассчитывали господа-самураи. Сталин уже понимал, что нужно разгромить Японию и вернуть когда-то утраченные Россией земли. Иосиф Виссарионович читал книги по русской истории. И сам был не прочь войти в историю как собиратель российской земли.

Так что дела у Японии в 1944 году были неважнецкие. Впрочем, это не помешало японцам провести еще одно успешное наступление в Китае, которое, тем не менее, не сломило решимости Чан Кайши добиваться победы в столь долгой войне со своим азиатским соседом.

Кульминация событий приближалась. В феврале 1945 года США, Великобритания и Советский Союз достигли договоренности о том, что СССР вступит в войну с Японией при условии:

1. Сохранения status quo Внешней Монголии (Монгольской Народной Республики).

2. Восстановления принадлежащих России прав, нарушенных вероломным нападение Японии в 1904 году, а именно:

a) возвращения Советскому Союзу южной части о. Сахалина и всех прилегающих к ней островов;

b) интернационализации торгового порта Дайрена с обеспечением преимущественных интересов Советского Союза в этом порту и восстановления аренды на Порт-Артур, как на военно-морскую базу СССР;

c) совместной эксплуатации Китайско-Восточной железной дороги и Южно-Маньчжурской железной дороги, дающей выход на Дайрен, на началах организации смешанного Советско-Китайского Общества с обеспечением преимущественных интересов Советского Союза, при этом имеется в виду, что Китай сохраняет в Маньчжурии полный суверенитет.

3. Передачи Советскому Союзу Курильских островов.

Заметим мимоходом, что обсуждение проблем, относящихся непосредственно к Китаю (Внешняя Монголия была совсем недавно его составной частью, Дайрен, Порт-Артур и названные железные дороги расположены в Китае) проходило без самого Китая. Эта страна по-прежнему рассматривалась тремя великими державами как полуподчиненная им территория.

5 апреля 1945 года Советский Союз объявил о денонсации советско-японского пакта о нейтралитете. «Денонсировав пакт о нейтралитете, Советское правительство за четыре месяца до вступления в войну фактически информировало японское правительство о возможности участия СССР в войне против Японии с целью скорейшего завершения Второй мировой войны. Это было серьезное предупреждение японским милитаристам. Оно давало возможность правительству Японии осознать бесполезность сопротивления и принять решение о капитуляции. В таком случае Советский Союз мог воздержаться от вступления в войну».

Кстати, некоторые говорили о том, что японцы также готовились к атомной войне. «Буквально в последние дни Второй мировой войны Япония произвела ядерное испытание на севере оккупированного ею Корейского полуострова. Это произошло 12 августа 1945 года — через три дня после того, как Советский Союз вступил в войну против Японии, и за два дня до того, как император Хирохито объявил о ее капитуляции.

Такой сенсационный вывод сделал на основе многолетних исследований рассекреченных архивных материалов американский историк Чарльз Стоун».

Готовились японцы или не готовились, для нашей книги не так и важно. Нас интересуют гораздо больше другие проблемы.

Советские войска готовились к войне с Японией серьезно. На восточную окраину государства были переброшены мощные вооруженные силы. Солдаты были что надо. Закаленные в боях с Германией. Это если не считать тех, кто уже давно стоял на Дальнем Востоке. Напомним, что СССР все время вынужден был держать там немалую часть своих вооруженных сил. Теперь настала пора их использовать.

Тут вспомним о первой Русско-японской войне.

Один из участников войны с Японией вспоминал: «Замполиты собрали нас: пришло время смыть грязное пятно с репутации русской армии за Порт-Артур». Так вот господа-японцы, не нужно вам было сорок лет тому назад нападать на нас. Мы, оказывается, обиды помним долго. Особенно, когда это властям выгодно.

То ли этот патриотический призыв к советским солдатам, то ли их превосходство над противником, то ли готовность японцев капитулировать, но война в Маньчжурии была проведена в рекордно короткие сроки. Советские войска не встречали особого сопротивления, а если и встречали иногда, то быстро его подавляли своим превосходством.

«…Августовская война 1945 г. уникальна в истории тем, что противник поднял вопрос о капитуляции на второй день войны, и тем, что война продолжалась в полном объеме и после капитуляции».

Победу советские войска достигли очень быстро и с малыми потерями. После победы на Дальнем Востоке И. Сталин обратился 2 сентября 1945 года к гражданам СССР: «Поражение русских войск в 1904 г. в период русско-японской войны оставило в сознании народа тяжелые воспоминания. Оно легло на нашу страну черным пятном. Наш народ верил и ждал, что наступит день, когда Япония будет разбита и пятно будет ликвидировано. Сорок лет ждали мы, люди старшего поколения, этого дня. И вот этот день наступил. Сегодня Япония признала себя побежденной и подписала акт безоговорочной капитуляции. Это означает, что Южный Сахалин и Курильские острова отойдут к Советскому Союзу, и отныне они будут служить не средством отрыва Советского Союза от океана и базой японского нападения на наш Дальний Восток, а средством прямой связи Советского Союза с океаном и базой обороны нашей страны от японской агрессии».

«Можно по-разному относиться к личности Сталина, — писал историк Александр Широкорад, — но не приходится сомневаться в том, что в сентябре 1945 г. с этими его словами были согласны 99,9 % русских людей внутри страны и подавляющее большинство русских людей, находившихся в эмиграции с 1922 г.».

 

1.11. Наше Отечество становится супердержавой…

В конце Великой Отечественной войны Советский Союз обладал огромной по тем временам военной мощью. Это была сильнейшая армия мира, проверенная войной и обученная побеждать на войне. Армия победителей. Армия, обладающая самым большим числом танков в мире и огромным количеством самолетов. В мире не было более сильной державы. Особенно в Европе.

Было только три проблемы. Первая — военно-морской флот отставал от развития сухопутных и воздушных сил. Наша страна всегда была континентальной державой и не собиралась завоевывать заморские колонии. Флот был слаб для наступательной войны с морской державой, но достаточен для оборонительной войны.

Вторая проблема была в том, что в ходе Великой Отечественной войны стране был нанесен огромный экономический ущерб.

«По сути, наша страна была вынуждена вступить в соревнование по производству вооружений с предполагаемым противником, уступая ему в величине экономического потенциала в 6–8 раз».

Это не позволяло вести очень долгую и изнурительную войну. Но для быстрой и среднесрочной войны ресурсов вполне хватало. Собственно говоря, по американским меркам, конечно же, не хватало, но по советским (просто затянем ремень потуже) достаточно. Мы же привычные жить просто.

Третья проблема была гораздо сложней. Во много раз. В нашей стране не было атомного оружия. А это во второй половине 40-х годов было очень важно.

В свое время президентом США оказался человек, понявший значение этого оружия. «…Рузвельт в октябре 1939 г. дал указание о государственной поддержке проводимых в США атомных исследований, а в июне следующего, 1940 г. — о создании Исследовательского комитета национальной обороны для руководства ими.

Следует подчеркнуть, что условия для проведения таких исследований в США были тогда уникальными. Вплоть до декабря 1941 г. США не воевали, да и после этого на их территорию не упал ни один снаряд, ни одна бомба. США были самой мощной промышленной державой мира — и самой богатой». Они могли себе позволить затратить колоссальные ресурсы на создание нового мощного оружия.

И вот в июле 1945 года испытания первой атомной бомбы прошли успешно. «Началом ядерного века можно считать испытание американской атомной бомбы в пустыне Аламагордо (штат Нью-Мексико) 16 июля 1945 года. Спустя 20 суток ядерный огонь ворвался в человеческую жизнь».

К этому времени Германия была разгромлена. Япония стояла на пороге поражения. Но…

«Утверждения, будто Япония в 45-м была обречена, и ее поражение являлось делом времени, верны, но только отчасти. Вопрос, какого времени и ценой каких жертв, особенно среди мирного населения, оставался открытым. Япония на момент вступления в войну СССР больше напоминала затравленного, зажатого в своем логове зверя. Войска императора продолжали удерживать обширные районы Азиатского континента и несколько островов в южных морях. Несмотря на превосходство союзников, на море и в воздухе сухопутные войска противника оставались грозной силой, сопротивление которых возрастало по мере приближении фронта к метрополии».

Ранее Советский Союз обещал через три месяца после победы в Европе вступить в войну в Азии. Если без нашей страны англо-американцы медленно, но неотвратимо побеждали, то уж совместными усилиями разгромить Японию не представляло большого труда. Казалось бы, и атомная бомба не нужна.

Тем более что в марте 1945 года американцы провели знаменитую ковровую бомбардировку Токио, унесшую жизни более 80 тысяч мирных жителей. Ничего нового, кроме большого количества самолетов и большого количества обычных бомб.

Но Соединенный Штаты получили оружие, которого еще не знал мир. Огромная атомная дубинка. Они чувствовали себя хозяевами положения. «Расчет был прост. Советский Союз истощен, обессилен войной, разрушены тысячи заводов, фабрик, городов, а главное — у него нет атомного оружия, которым располагает Америка, а потому сокрушение нашей страны не представит особых трудностей».

Похоже, что новому президенту США Гарри Трумену не терпелось для начала показать всему миру, чем он обладает. Он мог вполне рассчитывать, что в обозримом будущем такого оружия не будет ни у кого. В мире оставалось три более или менее сильных страны. США, Великобритания и Советский Союз.

Великобритания была союзником США и не имела достаточно ресурсов для самостоятельного создания атомного оружия. Советский Союза, ослабленный войной, казалось, находится в еще более тяжелом положении. Так что длительная атомная монополия США виделась как реальность.

Но эффективность оружия надо показывать в действии. И показали на мирном населении двух больших японских городов. Сотни тысяч убитых и неизлечимо больных — вот чего стоила Японии затея президента США.

Известный американский экономист и политический деятель Джон Кеннет Гэлбрейт писал: «Атомные бомбы, сброшенные на Хиросиму и Нагасаки, не были главной причиной капитуляции Японии. Их применение оправдывали тем, что удалось предотвратить вторжение на территорию Японии и тем самым избежать боев с большими жертвами с обеих сторон. Ничего не может быть дальше от истины. Бомбы сбросили уже после того, как японское правительство приняло решение о капитуляции».

«Совершенно очевидно, что, сбрасывая атомные бомбы на японские города, Белый дом и Пентагон фактически целились в Советский Союз. К такому выводу пришли видные японские ученые во главе с лауреатом Нобелевской премии физиком X. Юкава, издавшие в Хиросиме «Белую книгу о последствиях атомной бомбардировки». В разделе «Жертва — Япония, противник — СССР» они отмечают, что применение атомных бомб было не столько последним актом Второй мировой войны, сколько первой операцией в начавшейся «холодной войне» против Советского Союза. «Жизни трехсот тысяч невинных людей, погибших в Хиросиме и Нагасаки, — заключает «Белая книга», — были, таким образом, жертвой, принесенной Соединенными Штатами на алтарь «холодной войны».

Сбросили на Японию, но бросали для устрашения России, а по большому счету, и всего мира. «Смотрите, что у нас есть. Смотрите, как мы спокойно можем уничтожать сотни тысяч мирных жителей. Подумайте, стоит ли с нами спорить!» Банально, но так поступали еще дикари, которые хвастались своей силой, достаточной, чтобы убить зверя. А перед кем прежде всего хвастались? Перед основным конкурентом.

«Гидра коммунизма была лишь предлогом, задача была глубже — разрушить Россию, оттеснить ее от мировых рынков», — отмечал Александр Зиновьев.

Богата была Америка. Она могла многое себе позволить. Она и позволила. «С 1946 г. началась «холодная война»… Это был принципиально новый тип войны, в которой Запад превосходил СССР в десятки раз во всех отношениях».

Но Сталин в третий раз принял вызов. До этого в тридцатые годы создали современную индустрию. «… «Индустриальный» рывок при Сталине позволил России ответить на геополитический вызов и встать в промышленном, техническом отношении выше подавляющего большинства стран мира».

В сороковые победили мощных врагов. Это был второй вызов, который Сталин преодолел. Настало время третьего.

И конец сороковых — начало пятидесятых годов для нашей страны был ответом на брошенную нам в лицо перчатку от дядюшки Сэма. Заметим, что ответить на вызов нужно было в кратчайшие сроки. В 1945 году США, подвергнув Японию атомной бомбардировке, израсходовали почти весь запас таких бомб. Для нас время было, пока США создавали необходимый запас для России. Мы слишком огромная страна, американцам нужно было много бомб. Без такой гарантии начать войну они бы не решились. Мы успели, хотя и далось это нам с колоссальным трудом.

Создание в нашей стране щита от атомной дубинки США — заслуга высшего руководства страны, принявшего правильное решение и сконцентрировавшего необходимые силы, отечественных ученых, оказавшихся не хуже зарубежных, советской разведки, сумевшей оказать существенную помощь в продвижении научных исследований, и многих десятков тысяч инженеров и рабочих, вложивших свой труд в создание этого щита. В конечном итоге, это заслуга всей страны, даже в отдаленном колхозе отказывали себе во многом, чтобы выделить хоть что-то для главной цели — создания мощного оборонительного щита.

«Создан потом и кровью, но именно он с конца сороковых прикрывал Советский Союз».

Заметим, что мы в основном об атомной бомбе, а ведь не менее важны средства ее доставки. А наиболее подходящим средством является ракетная техника. «История создания атомной бомбы тесно связана с появлением ракетной техники, на которую военные круги США возлагали особые надежды», — написал Абрам Иойрыш. Правда, если с атомной бомбой мы справились при жизни Сталина, то с ракетной техникой немного попозже. Но все равно благодаря инерции, которая осталась после него.

Уинстону Черчиллю принадлежат следующие слова: «Сталин был величайшим, не имеющим себе равных в мире диктатором. Он принял Россию с сохой и оставил ее оснащенной атомным оружием. Нет, чего бы ни говорили о нем, таких история и народ не забывают».

Это точно, история не забыла, но память о нем была полосатой. Черная полоса шла сразу же за белой. Понесенные многочисленные жертвы, далеко не всегда виновные и далеко не всегда обоснованные с точки зрения национальных интересов, напоминали о себе не менее впечатляюще, чем достигнутые результаты в экономике, науке, обороне и прочих областях.

Отметим только, что реальные цифры репрессированных порой преувеличивают, а причины репрессий часто трактуют очень и очень по-разному. Но это не относится к теме данной книги.

И еще раз подчеркнем, великая держава была им воссоздана в наиболее мощном виде. Мы ведь, прежде всего, о судьбе державы, а не о правах каждого отдельного индивидуума.

О них-то можно было бы более основательно подумать уже после решения главной задачи — обеспечения безопасности государства.

Нет, конечно, можно попробовать и наоборот. Сначала о конкретном человеке, а потом о государстве. Но почему-то при всех таких экспериментах результат был одинаков: сначала слабело государство, а потом многократно ухудшалось положение подавляющего большинства населения.

 

1.12…и обзаводится союзниками-сателлитами

В результате Великой Отечественной войны Советский Союз после серьезных поражений 1941 и 1942 годов вышел в 1945 году победителем. Да таким, что стал супердержавой, мощно раскинувшейся от Балтики до Тихого океана. Была создана система европейских и азиатских союзников, которые прикрывали границы Советского Союза почти со всех сторон.

Собственно, какая империя бывает без стран-сателлитов? Если заглянуть в широкодоступный «Новый иллюстрированный энциклопедический словарь», то можно прочитать, что империя (от латинского слова imperium — власть) означает два понятия:

1) монархическое государство, глава которого, как правило, носит титул императора;

2) государство, имеющее колониальные владения.

Но такое понимание империи отражает мнение авторов словаря. Заметим, что даже в древности под империей понимали нечто иное. Авторы «Словаря античности», расписав происхождение слова, добавили: «…В новое время понятие «империя» стало применяться для обозначения мировой державы».

Вот именно в этом значении мы и будем понимать этот термин. А будет ли это монархией, и будут ли колонии, это второстепенно. В мире было немало маленьких монархий, и маленькая страна, например, Бельгия (кстати, монархия) имела большую колонию Конго. И рядом с ней была в начале XX века другая небольшая страна, имеющая еще больше колоний (Нидерланды).

Высказывалось мнение, что Сталин готовился к подчинению всего мира. И только неожиданное нападение на Советский Союз Гитлера сорвало его планы и заставило ограничится полумерами при создании системы европейских и азиатских союзников.

Однако слишком мало доказательств этой версии. Хотя недоказанность не означает, впрочем, наличие у Сталина и его окружения таких задумок. Мечты, мечты…

В реальности роль Советского Союза после 1945 года была гораздо более значима, чем роль в мировой политике царской России. Фактически влияние на окружающий мир Сталина было значительно больше, чем у Николая Второго.

Да, красная империя Сталина была более влиятельным государством, чем Российская империя. Никогда роль и влияние страны на мировую политику не было столь велико. Для многих страна была духовным и (или) фактическим авторитетом.

«…Советский Союз, несмотря на колоссальные людские и материальные потери, вышел из этой войны не только не ослабевшим, но окрепшим — нравственно, военно-стратегически и геополитически. Окрепшим настолько, что впервые в русской истории военно-политическое влияние страны позволило создать вокруг российского ядра столь мощный геополитический континентальный блок, что для традиционных военных, экономических и политических угроз он оказался практически неприступен».

Правда, экономика страны была сильно подорвана. Правда, перед страной стояли задачи изменения формы правления, постепенного перехода от жесткого режима к более мягкому. А это было достаточно сложно, ибо нужно было не потерять управляемость страной. Не ослабить, а усилить страну. Задача не простая, но она была в принципе решаемая, так как была решена главная, первоочередная задача — сохранена независимость и достигнута высокая обороноспособность.

«…Впервые за сотни лет Сталин в сорок пятом сумел решить массу самых больных геополитических проблем России, — с пафосом написал Максим Калашников. — Мы подчинили себе Польшу, сделав невозможным использование ее в роли плацдарма для вторжения в Россию — как это было в 1812, 1914 и в 1941 годах. Русские оторвали от Запада Чехословакию, Венгрию, пол-Германии, Румынию да Болгарию. Сталин воплощал все заветные планы царской России: продвинуться вплотную к Балканам, нацелив свои войска на Босфор и Дарданеллы. Наши флаги вновь, как и в начале века, взвились в Порт-Артуре и Северной Корее, на Сахалине и Курилах. А еще наша Империя не пожелала принимать американского «плана Маршала», означавшего экономическую помощь в обмен на превращение в американскую марионетку. Мы стали поднимать страну из руин самостоятельно».

В вышесказанном слишком много пафоса. Все же историческая справедливость — возвращение креста на Собор Святой Софии в Константинополе, не была достигнута, а именно это было одной из целей Российской империи вообще и в Первой мировой войне в частности. Но империя с множеством зависимых стран была все же создана.

Довольно сложным является вопрос насколько самой России нужна была эта империя? Ведь создавалась она преимущественно за счет повышенной эксплуатации самого русского народа. Именно он больше всех нес нагрузку внутри страны, а весь совокупный советский народ трудился, чтобы влияние страны выходило далеко за ее пределы.

Некоторые критиковали затратность имперского подхода. «Страны-сателлиты, — считал В.В. Жириновский, — придерживались просоветской ориентации лишь ценой непомерных трат на поддержание господствующих там диктаторских или полудиктаторских режимов. На поддержание этих стран, так и не ставших надежными друзьями, СССР потратил львиную долю своего национального богатства, что стало одной из причин разорения России в 90-е гг.».

Вышесказанное, конечно, является большим преувеличением, но, тем не менее, все же реальным фактом. Наверное, не всегда это было оправдано чисто экономически. Тут бы еще нужно было подумать, все ли такие союзники нужны? Особенно те, которые вдали от Евразийского континента.

Однако затраты на союзников, не всегда оправданные в первое время, часто бывают возвращены другими путями. Уж о военно-стратегической выгоде говорить даже и не стоит. Но дело и не только в ней. Дело еще, например, в престиже. Какой человек не любит похвастаться своими достижениями? Государство также любит иметь союзников, так легче решать многие проблемы с другими странами-конкурентами.

Используем аналогию. Содержание своей армии тоже экономически невыгодно. Но лучше уж содержать свою, чем чужую.

Заметим мимоходом, что в 1939 году, когда Сталин и Гитлер поделили часть Европы, критики сталинизма подняли такой крик о незаконности, негуманности и несправедливости такого раздела. Хотя, между прочим, Сталин только вернул некогда ослабленной стране отобранные у нее территории. Вернул частично, но ту часть, которая была исторически более связана с нашей страной.

А вот когда в 1944–1945 годах Сталин вместе с англосаксонскими странами снова фактически договорился о разделе уже всей (а не части) Европы (да и не только Европы), критики сталинизма промолчали. Как же критиковать, когда одной из сторон этой сделки были так называемые демократические страны?

Хотя при этом разделе Европы Сталин покусился уже на то, что России никогда ранее не подчинялось, и даже присоединил германский Кенигсберг. По сути дела сработал старый принцип: победитель забирает часть территории побежденного. Побежденной же была Германия.

Заметим еще раз, что в результате Великой Отечественной войны и возникла уже не просто обычная империя, а супердержава.

«Советская империя строилась много лет без тени сомнений, по железному генеральному плану. Внутренних противоречий не замечали. Сценария, по которому империи придется уйти с ряда территорий, уступить место новым государственным образованиям, даже не предполагали, не имели в виду. Экономику развивали исходя не из местных потребностей и уклада жизни, а разом всю, на одну шестую часть суши».

Этими словами Борис Ельцин пытается оправдать, что разваливал империю и бросил на произвол судьбы миллионы соотечественников. А ведь должен знать (сам строитель), что здания строятся для удобства, а не для последующего разрушения. Их ведь можно и не ломать, а реконструировать, проводить капитальный ремонт, модернизацию и т. п. Это только наш «строитель» разрушил больше, чем построил. Кто еще более, чем он, повинен в развале СССР? Разве что Горбачев!

Да, впрочем, хватит о них. Это ведь книга о Китае.