Конрой бросил пакеты около кровати, двуспальной, с тревогой отметила Лу. Откинутый край пухового одеяла открывал идеальной белизны льняные простыни.

Он прошел через комнату и распахнул дверь.

– Это ванная. Если тебе что-нибудь понадобится, скажи об этом миссис Тайд.

При всем желании Лу не смогла бы найти какие-либо изъяны в интерьере. Большая, с высоким потолком комната. Стены выдержаны в приглушенных розовых тонах. На туалетном столике – ваза со свежими цветами. Пол покрыт светло-серым ковром с густым роскошным ворсом. За окном виднелась деревня и яркой голубизной сиял залив.

– Если тебе не нравится, можешь перейти в мою комнату, я это только приветствую, – любезно предложил хозяин. – Там намного просторнее. Хочешь посмотреть?

Оскорбленно фыркнув, Луиза вернулась к входной двери и тщательнейшим образом осмотрела замок.

– А где ключ?

– На туалетном столике.

– Хорошо. В таком случае комната мне нравится.

– Ну а я в таком случае оставлю тебя, устраивайся, – вежливо, но сухо проговорил он и добавил, указав на пакеты: – Советую подобрать к сегодняшнему вечеру какую-нибудь легкую одежду. Здешние дружеские вечеринки предназначаются для того, чтобы сильнее билось сердце и кипела кровь.

Как только Конрой вышел, она вставила ключ в замочную скважину и, повернув его, услышала успокоительный щелчок. Конечно, если ему взбредет в голову, он и дверь сорвет с петель, но так все же безопаснее, уверяла себя Луиза.

Трехэтажное здание, стены которого составляли крепкие гранитные блоки, идеально выглядело на фоне скал. Квадратные башни и бойницы свидетельствовали о том, что у предков Конроя имелись достаточно сильные враги.

Когда Лу с Конроем вошла в вестибюль, он приказал ждать его и пошел разыскивать экономку. Таким образом, девушка получила возможность оглядеть огромный зал. Его стены были отделаны деревом более темного оттенка, чем ярко блестевший паркетный пол. Несколько дверей вели в комнаты, а широкая лестница соединяла вестибюль с верхними этажами. В воздухе стоял сильный запах старой кожи и лака. Коридор в дальнем конце зала заканчивался кухней. Если закрыть глаза, можно явственно увидеть, как в банкетный зал прислуга торжественно вносит уставленные сытными блюдами подносы и кувшины с вином.

Упоминание об экономке несколько успокоило Лу. Слава Богу, в доме кто-то есть! Однако через несколько минут Конрой вернулся, ворча что-то насчет того, что эту женщину никогда не найдешь, если она вдруг понадобится. Луиза бросила на него подозрительный взгляд, но потом решила, что Вождь, видимо, говорит правду. Кто-то же наводит чистоту! Его же самого, снующего с важным видом со щеткой в руках, Лу никак не могла себе представить.

Теперь, оставшись, наконец, одна, Луиза присела на край кровати и попыталась оценить свое положение. Ну, хорошо, устроилась с комфортом, у нее новая, фирменная одежда, на которую потрачено денег больше, чем она получала за месяц. К тому же ее пригласили на званый вечер. Что ж, грех жаловаться! Исключение составлял этот несносный человек. Вождь клана, хозяин с голубыми глазами. Разве можно найти общий язык с таким бессердечным чудовищем!

Бесспорно одно: Конрой честен. Или, точнее сказать, не хитрит и не ходит вокруг да около. В самой что ни на есть грубой форме дал понять, что хотя и не питает к ней особой симпатии, однако не преминет при первой же возможности уложить ее в постель, чтобы просто удовлетворить свою страсть. И, хотя он благородных кровей – лорд Лани и Сокола, его кредо – это мораль голодного тигра.

Со вздохом поднявшись, Луиза начала разворачивать пакеты. Выбрав темно-синие брюки и просторный спортивный свитер, она примерила обновку и посмотрелась в зеркало. Затем привела в порядок спутавшиеся длинные волосы, легким мазком подкрасила губы перламутровой помадой и вновь окинула себя критическим взглядом. Свитер, слава Богу, не в обтяжку, этот мужчина и так достаточно пылок. Зачем же еще подогревать его темперамент? Чтобы вызвать огонь на себя? Наконец, немного нервничая, Луиза рискнула сойти вниз.

У последней ступеньки лестницы она остановилась и прислушалась, стараясь уловить хоть малейший признак жизни. Однако в доме царило молчание. Одна из дверей была приоткрыта. Луиза осторожно постучала. Не дождавшись ответа, распахнула дверь пошире и вошла внутрь.

Ее окружали стены с художественно отделанными панелями, полки с книгами, массивный письменный стол с кожаной столешницей, большие мягкие кресла. Здесь царила атмосфера безмолвного уединения, которая только усилила возникшее у Лу чувство неловкости за вторжение в чужую жизнь. Она хотела уйти, но вдруг увидела над камином из черного камня несколько фотографий в серебряных рамках. Любопытство пересилило тревогу.

Бросив быстрый, беспокойный взгляд через плечо, Луиза на цыпочках пересекла комнату.

На первой фотографии супружеская пара средних лет, улыбаясь, смотрела в объектив камеры из спортивной машины с открытым верхом. Темноглазая женщина выглядела необычайно красивой. Если она – мать Конроя, не приходилось сомневаться, от кого он унаследовал столь завидную внешность. Другая фотография запечатлела эту женщину в официальном вечернем платье на светском рауте.

На остальных снимках был сам Конрой. Вот мальчик лет десяти с гордостью показывает только что пойманную рыбу. Принимает награду на спортивном празднике. А на последней фотографии Конрой в студенческой форме с гордостью держит в руках университетский диплом.

Луиза едва успела положить снимки на место, как чуть не подпрыгнула от неожиданности: чьи-то руки обхватили ее сзади, накрыв ладонями грудь. Шокированная такой бесцеремонностью, она почувствовала горячее дыхание.

– Превосходно! – услышала Лу голос хозяина. – Как будто для меня создано!

Девушка решительно отвела его руки и, повернувшись, гневно сказала:

– Так делать непорядочно!

Конрой сардонически скривил губы.

– Напротив, Луиза, очень приятно. Мне доставляет большое удовольствие. Твое тело возбуждает. Мне постоянно хочется прикасаться к тебе.

– Я же сказала, ты поступаешь скверно, как… как похотливый мартовский кот, – ответила она раздраженно.

Голубые глаза с издевкой смотрели на нее.

– Так ты считаешь, что мне нельзя трогать тебя без соответствующего предупреждения?

Лу возмущенно вздохнула. Ну что за человек? Обязательно превратно истолкует и ее слова, и мысли.

– Хорошо, если ты вообще перестанешь трогать меня, – бросила она. – И мне будет во сто крат спокойнее, когда сюда придет твоя экономка. Кстати, ты ее нашел?

– Нет, но она где-то рядом. – Он оглядел комнату. – Думал даже, что она впустила тебя.

– Дверь была открыта. – Луиза искоса посмотрела на Конроя. – Я не очень любопытная.

Он сделал рукой широкий жест.

– Да любопытствуй, сколько душе угодно! Хочешь, мы совершим экскурсию? Чем быстрее ты почувствуешь себя как дома, тем лучше.

– Для кого – лучше? – возразила Луиза колко. – Мне здесь очень неуютно. В твоем обширном особняке я просто теряюсь…

– Привыкнешь, – с готовностью заверил Конрой. – Или ты думала, что Вождь клана живет в рыбачьей хижине? – Он с видимым удовольствием оглядел комнату. – Здесь сотни книг, магнитофон-стерео с массой кассет. – Помолчав, многозначительно усмехнулся. – К тому же всегда сможешь найти меня, если захочешь более активных развлечений.

– Да… – пробормотала она. – Вот этого-то я как раз и боюсь.

Лу указала на его студенческую фотографию.

– Что ты изучал в университете? Искусство похищения и совращения?

Улыбка не сходила с его лица.

– Нет, это свидетельство о получении звания бакалавра в области гражданского строительства и инженерного дела.

Она фыркнула:

– Тогда почему ты не занимаешься таким, к примеру, важным делом, как возведение дорог в Алжире? А играешь роль хозяина поместья?

– Я был в Индии, – ответил Конрой спокойно. – Правда, мы не прокладывали дороги, а сооружали больницу. – Протянув руку, он взял фотографию супружеской пары. – Вернуться пришлось после гибели родителей в автомобильной аварии.

Его взгляд задержался на снимке, затуманившись от воспоминаний, но, совладав с собой, Конрой холодно добавил:

– Что же касается роли «хозяина поместья», в этом ты не права. Благополучие более чем двух тысяч семей зависит от того, насколько успешно я веду дела, и моя деятельность посвящена выполнению этого морального долга.

Лу смущенно опустила глаза и извиняющимся тоном сказала:

– Прости, пожалуйста, я не думала…

Он повернулся и направился к двери. Но вдруг остановился и быстро сказал:

– Пойдем, я покажу тебе самое главное в доме.

Взяв ее под руку, хозяин повел Луизу через вестибюль к одной из дверей и, распахнув ее, включил свет.

Она невольно затаила дыхание, не в силах скрыть восхищение. Комнату украшала величественная люстра. Ее бриллиантовые блики искрились на полированной поверхности дубового пола. По обе стороны камина, размер которого позволял зажарить целого быка, стояли фигуры средневековых рыцарей в доспехах. У стен – старинные знамена, оружие, щиты. Строгие портреты предков. Конрой начал рассказывать о предстоящем празднике, который по традиции отмечается в этом зале. Однако Лу была настолько потрясена, что не вникала в слова и лишь вертела головой по сторонам, подобно туристам, которые осматривают царские покои.

Из состояния транса ее вывел незнакомый голос:

– Конрой, вы меня искали?

– А, миссис Тайд! Входите. Это – Луиза.

Девушка увидела стройную, хорошо сохранившуюся женщину лет шестидесяти. Ее дружеская улыбка и ободряющее рукопожатие несколько подняли у Лу настроение.

– Прошу прощения за мое отсутствие, – извинилась она. – Я помогала жене лесника, ее двойняшки заболели корью.

– Все в порядке, – успокоил ее Конрой. – Я показывал Луизе ее комнату.

– Но я не уверена, что вы предложили бедной девочке чашку чая, а? – Она взяла Луизу за руку и повела на кухню.

Лу вопросительно взглянула на хозяина, но тот только добродушно пожал плечами и промолвил:

– Увидимся позже. У меня уйма дел.

Кухня была большая и современная, а чай – сладкий и горячий. Миссис Тайд, сидя напротив, ласково улыбалась Луизе.

– Да, Бетти права. Она сказала мне по телефону, что вы очень красивы. Как ваша комната, достаточно удобная?

– Да. Она… она очень хорошая. – Лу обвела взглядом кухню. – А дом… – Она запнулась, не зная, что сказать. – Дом огромный. Не представляю, как вы тут управляетесь.

Наступило молчание. Луиза чувствовала ее проницательный взгляд, скрытый за теплой улыбкой. Затем миссис Тайд спокойно произнесла:

– Вы испытываете страх, Луиза, не так ли? Я поняла по вашему лицу в бальном зале.

Страх? Лу смущенно улыбнулась.

– Думаю, для меня все… ну, пожалуй, очень неожиданно. И грандиозно.

Экономка понимающе кивнула.

– Да. Точно так же чувствовала себя Бриджитта, когда старый Вождь привел ее сюда.

– Бриджитта?

– Да, мать Конроя, француженка.

Вспомнив темноглазую красавицу на фотографии и историю, которую ей рассказала Мэри, Луиза невинно спросила:

– А это правда, что они встретились в море, когда перевернулась яхта?

Миссис Тайд вновь внимательно взглянула на нее.

– Вы слышали об этой легенде, да?

Луиза вертела в руках чашку, тщательно обдумывая ответ.

– Ну… – начала она нерешительно, – видимо, все не так просто.

Миссис Тайд рассмеялась.

– Да, что касается матери Конроя, – это правда. Ее яхта перевернулась во время ежегодных соревнований. Тридцать с лишним лет назад. А задолго до этого события капитан военного фрегата спас оставшихся в живых пассажиров с затонувшего корабля «Паллада». Этот лайнер был торпедирован в начале войны. Среди спасенных находилась и юная американка.

Широко раскрыв глаза, Луиза спросила:

– Бабушка и дедушка Конроя?

Миссис Тайд утвердительно кивнула и, ласково улыбнувшись, сказала:

– Теперь вы пришли из моря. Опять кораблекрушение. Что это: легенда… случайность… или вновь повторяющаяся история? Поневоле задумаешься, не правда ли?

Экономка снова наполнила чашки и спокойно продолжала:

– И вот что я еще скажу. Когда Бриджитта впервые прибыла сюда, то, поверьте мне, она точно так же смущалась. Возможно, это романтично – найти супруга таким образом. Но она оказалась под бременем самых различных обязанностей и ответственности, которые возложены на Первую леди клана… Приходилось понимать и воспринимать все, что связано с укладом и традициями Фрелла… – Миссис Тайд вздохнула. – Я понимаю, что вы чувствуете…

Когда они закончили пить чай, экономка поднялась из-за стола и с живостью сказала:

– У меня еще уйма времени до вечерней трапезы. Пойдемте, я покажу вам дом и окрестности.

Луиза согласно кивнула.

Она надела светло-голубую хлопчатобумажную блузку и короткую юбку в складку. В половине девятого вечера сошла в библиотеку, чтобы показаться – в порядке контроля – Конрою. Тот стоял возле камина с бокалом виски. Он критически осмотрел Луизу.

Краснея под его испытующим взглядом, Лу сказала:

– Ты посоветовал надеть что-нибудь легкое и светлое.

– Да, верно. – Его глаза медленно прошлись по ней сверху вниз, и он удовлетворенно кивнул головой: – Очень недурно.

Сам же он выглядел слишком небрежно – в выцветшем поношенном комбинезоне и белой, с расстегнутым воротом рубахе. Тем не менее, Лу не могла не признать, пусть даже неохотно, что Конрой принадлежит к тому типу мужчин, которые всегда привлекательны.

Помня о предстоящем вечере и встрече с его многочисленными друзьями, девушка горько произнесла:

– Знаешь, я не горю желанием пойти на праздник. Все будут глазеть на меня, а я должна ходить весь вечер с идиотской улыбкой, выражая величайшее удовольствие.

– Ты хорошо проведешь время, – сухо ответил Вождь. – В любом случае, выбора у тебя нет. Билл Джексон специально просил меня познакомить с тобой. Это его величайшее желание.

– Да, но у меня-то нет никакого желания знакомиться с ним, – кисло возразила Лу. – Впрочем, так же как и с другими.

Его лицо помрачнело, но Конрой ответил спокойно:

– Старику Джексону исполняется сегодня сто два года, вечер устраивается в его честь. Он тоже слышал о тебе и хочет увидеть Солли Бьюн, вышедшую из моря, пока еще живет на нашем свете.

– О… – Лу прикусила губу и укоризненно сказала: – Если бы ты сказал мне с самого начала… – И, помолчав, подозрительно спросила: – А кто такая Солли Бьюн?

– Светловолосая девушка из легенды. – Конрой осушил бокал, поставил его на камин и протянул ей небольшую коробочку. – Это подарок старику от нас. Я хочу, чтобы вручила его ты. Джексону будет приятно.

Она подержала коробку в руках.

– А что там?

– Курительная трубка из вереска и фунт его любимого табака.

Лу недоверчиво спросила:

– Сто два года, и все еще курит?

Вождь пожал плечами:

– Не только. За день может уговорить полбутылки виски. Да еще на женщин поглядывает, так что не удивляйся, если он вдруг приударит за тобой.

Лу уловила в его глазах веселую искорку и, поджав губы, парировала:

– Ты все шутишь. Давай лучше прекратим разговор на эту тему, а то ведь могу и передумать.

Солнце скрылось, опустившись на западе в море. На небе зажглись первые звезды, когда Луиза с Конроем подъехали к деревенскому дому собраний. Через дорогу в гавани виднелось множество судов, на верхушках мачт сверкали яркие огни. Из парадной двери вырывался сноп света, доносились шум голосов, смех.

К Луизе опять вернулось беспокойство. Наверняка все уставятся на нее, когда она появится в дверях. А она непременно сделает или скажет какую-нибудь глупость.

Ее нервозность возросла еще больше, когда Вождь обхватил руками ее плечи и, глядя в лицо, жестко сказал:

– Должен предупредить тебя, прежде чем мы войдем. Я хочу, чтобы вечер в честь Джексона прошел успешно. Не подводи меня. Помни постоянно, кем тебя здесь считают, и будь добра соответствовать этой роли.

Лу несколько мгновений смотрела на него, раздумывая, а затем вздохнула, отвела глаза в сторону.

– Постараюсь сделать все, что в моих силах, но не гарантирую. Я не люблю притворяться.

– Ладно, но сегодня постарайся заслужить Оскара. – Его слова прозвучали предостерегающе. Конрой схватил ее за волосы и с силой отвел голову назад, оскалив зубы, словно волк, разглядывающий цыпленка.

– Может быть, тебе нужен поцелуй, чтобы ты лучше исполняла роль?

В ее широко раскрытых зеленых глазах отразилась тревога, и Лу, заикаясь, пробормотала:

– Нет, нет… в этом нет необходимости. Мне… мне не нужно…

Девушка не смогла закончить фразу – он крепко прижал губы к ее губам. Жесткая неспровоцированная атака на ее чувственный рот продолжалась снова и снова при активной поддержке его коварно действующего языка. Наконец бешеный натиск ослаб. Луиза едва держалась на ногах. Сердце отчаянно трепетало. Губы горели от возбуждения. Он отпустил Лу, прерывисто дышащую и ошеломленную.

– Ну, – хрипло сказал Конрой, – у тебя поднялось настроение, или ты хочешь повторить еще раз?

Она не ответила, не понимая, как можно задавать женщине столь бестактный вопрос.

С плутоватой улыбкой Вождь взял ее лицо в ладони.

– Ты, вижу, лишилась языка. Обопрись на мою руку так, чтобы все выглядело естественно. Ну, пошли.

Гости, приветливо улыбаясь, с уважением расступались, давая дорогу своему Вождю. Стараясь выглядеть спокойной и собранной, Лу между тем оглядывала зал. Стол ломился от изобилия разнообразных кушаний и напитков. Со стен и потолка свешивались флаги, а в дальнем конце зала на сцене квартет музыкантов уже настраивал инструменты. Люди постарше прикладывались к напиткам, тогда как молодежь разгуливала по залу, обмениваясь веселыми репликами. Не узнать почетного гостя было невозможно. Он восседал за большим столом, позади которого находилась невысокая сцена. По обе стороны – почтенные родственники. Остановившись перед старцем, Вождь широко улыбнулся:

– Солли Бьюн пришла выразить вам уважение и пожелать счастья в день вашего рождения, Билл.

Ясными, живыми глазами он внимательно посмотрел на Лу, кивком головы выразив удовлетворение, и улыбнулся.

– Мы… мы принесли вам подарок, мистер Джексон… – Стараясь не выглядеть слишком неловкой и стеснительной, Лу положила перед ним коробочку. Джексон поднес ее руку к губам и, к невероятному удивлению Лу, слегка поцеловал.

Взяв со стола бокал с виски, Конрой поднял его в знак приветствия и произнес тост. Залпом, выпив содержимое, как, по-видимому, требовал обычай, он передал другой бокал Луизе. Воцарившееся молчание и внимательные взгляды гостей вызывали у Луизы болезненное чувство неуверенности, но она умудрилась найти подходящие Торжеству слова и, подняв бокал, с достоинством произнесла:

– Я пришла сюда чествовать вас, мистер Джексон. Только мне одной вы оказали честь, поцеловав руку. Я пью за вас, поистине галантного джентльмена, желаю здоровья и долгих лет.

Виски обожгло горло, но Луиза одним глотком осушила бокал под громкие возгласы одобрения.

– Бог мой! – пролепетала Лу, когда они отошли в сторону. – Мой желудок в огне, мне нехорошо.

Вождь взял ее под руку.

– Не думай об этом. Через пару минут все пройдет. Однако больше ничего не пей, кроме лимонада.

Оркестр заиграл вальс. Конрой обнял Лу за талию, и они закружились в танце, обойдя полный круг под взглядами зала. Вскоре и другие пары присоединились к ним.

– Ты прекрасно танцуешь, – шепнул Конрой. – Быстра на ноги и остра на язык. Твой тост произвел впечатление на Билла. Да ты просто артистка!

– Это не игра, – возразила Лу. – Он и вправду очень симпатичный старик. Я сказала то, что действительно думаю.

Вальс окончился, и сразу же прогремел барабан. Со сцены раздался голос, объявивший неизвестный Луизе танец. Конрой, пожав плечами, подвел ее к столу.

– Посиди пока здесь. Это наша народная кадриль.

Соблазн бросить вызов и утвердить независимость был столь велик, что Луиза решилась на дерзкий поступок.

– Нет, – возразила она. – Ты сам сказал, что я хорошо проведу время. Вот это я и намерена сделать. Поучи-ка меня танцевать!

Конрой удивился.

– Да, но кадриль очень быстрая и сложная…

– Ну и что?

Он почувствовал ее неудержимое упрямство и пожал плечами. На какое-то мгновение, когда раздались первые, неистовствующие звуки музыки, Лу охватило сомнение, но Вождь крепко держал ее за руки, и девушка быстро вошла в волнующий ритм.

Когда Конрой вел ее обратно к столу, Лу, задыхаясь, произнесла:

– Теперь понятно, почему ты посоветовал одеться полегче.

– Да… – Нарочито растягивая слова, Вождь оглядывал ее с головы до ног. – Тебе нужно попрактиковаться. Ты явно не в форме, еле дышишь, ну да для первого раза кадриль сложновата.

Луиза гневно взглянула на него, но прежде, чем сумела достойно парировать, он сменил тему разговора.

– Мы не можем все время танцевать только друг с другом. Надо уделять внимание и гостям, среди которых – весьма почтенные уважаемые дамы. Они очень обидятся, если Вождь не пригласит их на танец. Это тоже наши традиции.

– Не думай, что если я не из вашего клана, то не знаю, как себя вести, – фыркнула Лу. – Не беспокойся. Я вот только еще разок выпью и…

– Делай что хочешь, но будь поосторожней с виски. Не напивайся. У меня на тебя виды. – И многозначительно добавил: – Дома.

Конрой поцеловал ее наспех в щеку и не спеша пошел по залу.

Луиза с беспокойством посмотрела вслед. Виды на нее? Звучит несколько угрожающе. Ну да ладно, посмотрим. Как гласит старая поговорка? Наилучшие планы – у мышей и у людей… и еще у голубоглазых Вождей, которые, кажется, считают, что они неотразимы.

Вздохнув, Лу вернулась к столу и открыла банку с кока-колой. Вокруг все смеялись, оживленно разговаривали, пили виски, произносили тосты. Она чувствовала себя чужой, и, видимо, ей суждено остаться такой навсегда. Иногда девушка замечала робкие взгляды, нерешительные улыбки. Она отвечала тем же, однако этого было явно недостаточно для установления теплых взаимоотношений с местными жителями.

– Привет, Луиза! Вам нравится вечер?

Звук знакомого голоса обрадовал ее. Лу обернулась и с облегчением улыбнулась, увидев Мэри.

– Я еще не перевела дух после кадрили.

Девушка рассмеялась.

– Да, я видела, как вы с Конроем танцевали. Если вы считаете кадриль слишком стремительной, то подождите, когда заиграют «Не грусти по любимой». Это – смертельно! Послушайтесь меня, пропустите этот танец. А кстати, где Конрой?

– Общается. Обольщает дам своим шармом. – Лу надеялась, что ее слова прозвучали, не слишком колко, и быстро добавила: – И я могу тоже этим заняться, но, к сожалению, никого не знаю.

– Да, Вождь поступил по-мужски. Давайте выпьем, а затем прогуляемся по залу. Я вас познакомлю с друзьями.

После паузы Мэри с иронией заметила:

– Леди Джулия никогда бы не позволила Вождю оставить ее в одиночестве на таком вечере. Она бы присосалась к нему как пиявка.

Мэри открыла банку с фруктовым соком и добавила:

– Не понимаю, что Конрой в ней находит. С виду она изумительна, но ведь Вождь – не дурак, должен понимать, что Джулия представляет собой на самом деле.

Лу, ненавидевшая сплетни, из вежливости спросила:

– Разве она плохая?

– Подождите, сами увидите. Вообще-то никакая она не леди. Это мы так зовем ее. – Внезапно Мэри охнула, прикусила губу и испуганно сказала: – Вы… Вы ведь не передадите Конрою? Ему может не понравиться.

Луиза поспешила успокоить ее:

– Конечно, не передам.

Решив сменить тему, Луиза, улыбнувшись, сказала:

– Ну а как насчет ваших друзей? Познакомите?..

Перед полуночью, когда веселье еще не утихло, Конрой сказал Лу, что пора уходить.

В состоянии приятной утомленности и полной расслабленности она последовала за Вождем на улицу и, подойдя к «лендроверу», буквально упала на сиденье.

– Спасибо, что послушалась моего совета и вела себя достаточно благоразумно, – поблагодарил он, заводя машину.

Впервые за все время Конрой откровенно признался, что доволен Луизой. Ну что ж, чудесам, как говорится, нет конца, подумала девушка.

– Это было не так просто, – возразила она и засмеялась. – Любому, кажется, что он голый, лишь до тех пор, пока не выпьет рюмку. Теперь-то понимаю, почему вы предпочитаете виски. Оно придает энергию в поистине бешеных танцах.

– Да… – согласился он, засмеявшись, в то же время внимательно глядя на дорогу. – Возможно, ты и права.

В темноте Луиза видела строгий, рельефный профиль Конроя и вдруг подумала: неужели он и в самом деле начинает ей нравиться? Конечно, о том, чтобы в него влюбиться, не могло быть и речи. Только почему у нее возникает безумное желание протянуть руку и коснуться его… почувствовать еще и еще раз вкус его губ… Нет, это не любовь. Это – лишь возбуждение, навеянное вечером, да и огонь в крови играет.

После разговоров с Мэри и ее подругами Луиза смогла глубже понять и характер Конроя, и нравы народа, которым он управлял.

Честный… надежный… справедливый. Казалось, лучшие человеческие достоинства сфокусировались в характере Вождя, хотя и скрывались под покровом нарочитой жестокости. Все женщины Фрелла влюблены в него. Но никто из них, видимо, не проявляет зависти к ней, посторонней, появившейся совершенно неожиданно и вдруг заявившей о правах на их Вождя. Древняя легенда опять, кажется, воплотилась в жизнь, но никто не намерен разрушать ее. И если судьбе угодно остановить выбор на ней, значит, она, в самом деле, заслуживает почета и счастья. Это потрясло Луизу. Такого рода альтруизм находился за пределами ее жизненного опыта и полностью противоречил прежним представлениям о мире, где процветали лишь злопыхатели и подлецы.

Луиза еще продолжала размышлять, когда машина подъехала к дому. Конрой, взяв ее под руку, направился в библиотеку. Тлеющие поленья освещали комнату красным теплым светом. Сердце Луизы затрепетало. Она чувствовала, что должно произойти, – она сама хотела этого и в то же время замирала от страха.

– Я… я думаю, мне следует идти спать, Конрой. Мы… мы можем поговорить и завтра.

Он включил настольную лампу, и Лу прочла в голубых глазах непреклонную решимость.

– Нет, Луиза. Поговорим сейчас. Пришло время ближе узнать друг друга.