Вечером перед началом суда я вычистила и выгладила всю свою одежду. Конечно, нарядов у меня особых нет, но выглядеть прилично необходимо. Пойду как есть, в платье и мантии. Мантия старая, болотного цвета, в ней я буду как несвежий труп, но это и к лучшему. Вызову у народа жалость.

Мне неприятно вызывать это чувство, но если надо для дела…

Утром в день суда я хорошенько умылась, оделась аккуратно и свернула волосы кренделем на затылке. Скромная девушка, отличница, образец для подражания. Обычно на такую никто никогда не обращает лишнего внимания, но зато этот образ вызывает доверие. Сегодня ко мне будут прикованы все взгляды, так что доверие не будет лишним.

Сразу после завтрака меня вывели из камеры и сопроводили в зал суда. Шли мы долго, коридоры и лестницы сменяли друг друга, и чем дальше я уходила от обжитой камеры, тем слабее становились мои ноги, и тем сильнее билось сердце. На подходе к конечному пункту меня уже била крупная дрожь, коленки подгибались, дыхание прерывалось и сердце колотилось прямо в ушах.

Несмотря на это мне удалось разглядеть то место, куда меня привели.

Зала суда находилась в том же здании Совета Магов и занимал в нем центральное место. Еще бы, самое сердце Валариэтана. Я никогда не была здесь раньше, а зря. Стоило раньше записаться на экскурсию. Зал Суда, он же Зал заседаний Совета, был величественен и прекрасен. Две его стены представляли собой восемнадцать великолепных витражей, символизировавших восемнадцать отраслей магического искусства. Между ними располагались узкие колонны, заканчивающиеся стрельчатыми аркадами, поддерживающими хоры, такие же стрельчатые, украшенные резьбой как кружевом и поддерживающие в свою очередь потолок, который терялся во тьме.

Пол был сделан из огромных плит белого мрамора и черного базальта, расположенных в шахматном порядке. Каждый камень представлял из себя магический квадрат, блокирующий использование магии. Действие примерно то же, какое было в моей первой камере.

В торце на невысоком подиуме располагались кресла для членов Совета или судей, числом восемнадцать. Их поставили неким подобием амфитеатра, чтобы каждый сидящий архимаг мог с удобством обозревать происходящее.

Напротив этой конструкции на полу располагалась самая важная часть этого помещения: Круг Истины. Выглядело это как цветная мозаика, изображающая черный круг, а внутри него на белом фоне розово-зеленую двенадцатилучевую звезду, больше похожую на цветок звездноцвета. Вступившему в него свидетелю не требовалось приносить присягу и клясться говорить правду, только правду, и ничего кроме правды. Он просто не имел возможности солгать, так как Круг Истины реагировал на ложь, меняя цвет. Белый превращался в алый, а лучи звездноцвета становились красно-коричневыми, цвета запекшейся крови. Поговаривали, что если человек искренне верил в свою ложь, то Круг не мог отличить ее от правды, но таких умельцев немного.

Справа от подиума судейской коллегии за невысоким заборчиком располагалось место подсудимго, куда меня и повели. Перед заборчиком уже сидел мэтр Игерран со своими двумя помощниками.

Напротив стояло кресло, предназначенное для обвинителя и жесткая скамья для его подручных.

Эника не обманула: слушание было публичным. На хорах толпился народ, яблоку некуда упасть. Они так лезли и напирали, что я испугалась: вот сейчас люди одни за другим начнут перелетать через невысокий барьер, срываться и падать вниз. Но видно там стоял барьер посерьезнее: силовой, да еще усиленный заклинанием неслышимости. Думаю, на хорах гвалт стоял приличный, но сюда ни звука не доносилось. Надеюсь, хотя бы они нас слышат, а то непонятно, зачем давились.

В сам зал посторонних не допустили. Непрактично, такое пространство даром пропадает. Подиум для судей, Круг Истины и места для защиты и обвинения занимали едва-едва четверть всей площади зала.

Игерран вдруг повернулся ко мне, решив дать свои пояснения. Оказывается, эта часть зала использовалась исключительно для судебных заседаний. Совет магов обычно собирался в центре зала за круглым столом, где место Главы никак не было выделено. Этим подчеркивалось, что он не начальник, а просто распорядитель, да и то временный.

Глава Совета ведет заседание, но ему не принадлежит право решающего голоса. Зато он может повлиять на то, что происходит до Совета, и на то, что после. Именно он решает, какие вопросы вынести на обсуждение, и за исполнением решений приглядывает тоже он.

Все это очень интересно, но я никак не могла понять, зачем Игерран все это мне рассказывает. Затем до меня дошло.

Я рассматривала зал, слушала пояснения адвоката, постепенно расслабляясь и успокаиваясь. Сердце стало биться спокойно и размеренно, дыхание выровнялось, руки-ноги перестали гадко дрожать. Ко мне вернулась моя обычная уверенность в себе.

Прошло еще несколько минут, и напротив появился обвинитель в синей мантии, по цвету немного отличающейся от облачений охранных магов. Первый раз его вижу. За ним шел Астралон и два молодых парнишки, груженых свитками и инкунабулами.

А у моего Игеррана есть помощники? Я перегнулась через барьерчик и полюбовалась на трех красавчиков, сидящих на низкой скамье. Книг и свитков вокруг них было разложено вдвое больше, чем у наших противников. Улыбнувшись ребятам, я села на место как положено.

Можно подумать, кто-то именно этого и дожидался. Стоило выпрямить спину, как на подиум вышел человек в смешной и странной одежде: герольд Совета. Для начала он возгласил: «Суд идет!», и все встали. Пришлось встать и мне.

Дальше в зал из маленькой боковой двери стали заходить маги и занимать свои места.

Герольд объявлял каждого, сначала называя не имя, а отрасль магии, который занимался объявляемый. Получалось, что меня судят не люди, а сама персонифицированная магия.

— Магия исцеления! Архимаг Эбенезер Карданский, Председатель Суда!

Ну здравствуй, дедушка! Не удалось тебе меня на тот свет отправить?!

— Магия Защиты! Архимаг Велизарий Каноттский!

Ага, вот и крыша нашего Ранульфа. Вылез-таки из своей кельи. Старичок, покрытый плесенью: глазки не смотрят, ушки не слышат, все остальное вообще не работает.

— Боевая Магия! Архимаг Зигмунд Линдарский!

Боевой маг — он боевой маг и есть. Гора мускулов и лицо как топором вырубленное, но глаза внимательные и умные. Такие я видела у гигантских горных горилл в Элидианском зоопарке.

— Магия Жизни и Смерти! Архимаг Гераклий Истринский!

Ого, некромант пришел. В черной мантии он выглядит очень величественно. Лицо белое и унылое, как будто только что сам из могилки откопался.

— Магия Стихий! Стихия Огонь! Архимаг Конрад Эгирский!

Имя звучное, а сам архимаг похож на гриб сморчок.

— Магия Стихий! Стихия Вода! Архимаг Элесталь Горская!

Ого, я и не знала, что у нас воду тоже дама представляет. Красивая бондинка.

— Магия Стихий! Стихия Земля! Архимаг Вестпур Вестпурский!

У него что, на имя пооригинальнее фантазии не хватило?

— Магия Стихий! Стихия Воздух! Архимаг Эмилий Лиоссер!

Каждый вошедший делает круг почета, чтобы все могли им полюбоваться, и только после этого занимает место. Конкретно на Эмилия любоваться можно, но как затягивается процесс! Это надолго.

— Магия пространства и времени! Архимаг Аристарх Малеранский!

Ого какой! Судя по портретам никогда бы не подумала, что он такой огромный. Побольше Ранульфа будет, но в отличие от того мордоворота, красивый и изящный, это видно даже в мантии. Его бы изваять обнаженного в натуральную величину — и в музей. Девицы бы целыми днями толпились.

— Сила Ведьм! Архиведьма Гиневра.

Ого, как раздел Гиневры называется! Выглядит она в своей приталенной алой мантии просто потрясающе.

— Высшая Магия! Архимаг Дионисий Изорский!

Этого я в лицо знаю, он любит около моего любимого прудика прогуливаться. Очень импозантный господин. Немолодой, но выглядит отлично. А взгляд неприятный, как будто слепой — человек смотрит внутрь себя.

— Теоретическая Магия! Архимаг Леон Пардийский!

Я думала, он будет выглядеть как типичный кабинетный червяк, а у этого дубленый загар и лицо капитана пиратского судна. Пожалуй, он один тут удостоил меня взгляда, и смотрел совсем не сурово.

— Ментальная магия! Архимаг Светоний Савенский!

Очень аристократическая внешность у этого Светония, и фиолетовая мантия ему к лицу.

— Магия рун! Архимаг Реомир Данский!

Старый хрен, но живой и бодрый. Оглядывается, как будто раньше всю эту красоту не видел. Нечасто его приглашают на Совет.

— Бытовая Магия! Архимаг Волумния Элидианская!

Моя соотечественница. Милая пожилая дама с добрым лицом всеобщей бабушки. Надеюсь, в конце концов она будет за меня.

— Овеществленная Магия! Архимаг Креспиций Ломнийский.

Это уже почти конец: зельевары и артефакторы. Зачем-то их в одну кучу свалили. Неужели на два отдела один заведующий?

— Магия Тонких Материй! Архимаг Ригодон Эммеранский!

Вот, оказывается, как официально называется наша специальность! Никогда бы не догадалась.

Все, Архимаги кончились. Надеюсь, больше ждать не заставят. Скорей бы выйти в Круг Истины и отмучиться уже. Я всегда на экзаменах шла первой, чтобы не томиться. Нет хуже — ждать да догонять.

Стоило дефиле закончиться, как герольд снова заорал:

— Обвинение! Мэтр Иверналий Камерист с помощниками!

— Хвала богам, не стал объявлять всех помощников.

— Защита! Мэтр Игерран Сальми!

А почему про игеррановых помощников промолчал? Вон же они сидят?

— Слушается дело по обвинению в черной волшбе! Обвиняемая мистрис Мелисента Мери из Элидианы!

Что, по их мнению, я больше не аспирантка? Почему-то это обстоятельство меня жутко разозлило, а злость — это самое подходящее настроение для такого мероприятия. Всегда на экзаменах так было: успеешь заранее разозлиться — блестящий ответ гарантирован.

В общем, к тому моменту, когда меня вытащили из-за барьерчика и поставили в Круг Истины, я была готова. В смысле готова порвать моего обвинителя на мелкие клочки.

Герольд зачитал мне все то же бредовое обвинение, чем вызвал кривую донельзя улыбку, затем председатель, он же Эбенезер Карданский, задал традиционный вопрос:

— Признаете ли Вы, Мелисента Мери, свою вину?

— Нет, не признаю. Статьи обвинения я отвергаю, каждую в отдельности и все вместе. Ничего подобного я не совершала.

От злости у меня только что дым из ноздрей не шел. Эбенезер не смутился и выдал следующую реплику:

— Поясните свои слова, Мелисента.

Формулу обвинения я за это время заучила наизусть, поэтому ответила без запинки.

— Меня обвиняют по трем пунктам. Первое. Якобы я совершила в отведенном мне казенном помещении акт черной магии, абсолютно запретный на территории Валариэтана. Я маг третьей ступени, некромантия и черная волшба мне недоступны по уровню силы. Второе. Я якобы скрыла от Совета Магов нахождение во вверенном мне помещении невоплощенного духа, которого воплотила путем черномагического ритуала. Разобьем это утверждение на два. Я ничего не скрывала от Совета Магов, меня просто никто ни о чем не спрашивал. Если бы был задан прямой вопрос, я бы ответила, как положено по закону. Воплотила невоплощенный дух? Этого я тоже сделать не могла исходя из моего уровня силы. Третье: Я способствовала совершению этого преступления другими лицами. Тут придется выбрать что-то одно. Или я совершила преступление, или способствовала его совершению другими лицами. В обвинении не сказано, кто эти лица. Возможно, они действовали в рамках своей компетенции, а это не преступление. Таким образом, я отвергаю обвинение как по частям, так и полностью.

Пока я говорила, Эбенезер все больше распалялся, под конец у него, как у кипящего чайника, крышка прыгала. Когда я наконец замолчала, он готов был броситься на меня с кулаками, но в это время подал голос менталист. Его породистое длинное лицо, которое поначалу выражало смертную скуку, сейчас выглядело заинтересованным:

— А девочка не так проста, Эбенезер. Свою позицию изложила гладко, толково, и я не могу найти в ее аргументах изъяна. Думаю, правильно будет ее отпустить. Третий уровень силы… Обвинение бездоказательно. Как могли наши юристы так проколоться?

Эбенезер сразу не нашел, что ответить, но вместо него вдруг вылез Велизарий. Или теперь правильно будет называть его Вылезарий? Старый пенек зашамкал что-то крайне неразборчивое, но сердитое.

Похоже, не одна я не поняла ни слова. Красавец Эмилий скривился как от уксуса, затем изрек многозначительно:

— Уважаемый Велизарий, не пригласить ли нам Вашего заместителя Ранульфа? Пусть он транслирует высокому собранию Ваши, уверен в этом, мудрые речи. А то я ни черта не понял из того, что Вы нам тут сказали.

Старикашка затряс головой, то ли утвердительно, то ли отрицательно, но все поняли его ровно так, как хотели. Через пару минут из боковой двери вышел Ранульф и занял место за креслом своего начальника. Тот снова зашамкал, а его штатный монстр прогремел:

— Если есть обвинение в черной волшбе, обвиняемого нельзя просто так отпустить. Прокурор и следователь не отказались от обвинения в процессе следствия, значит, там что-то есть. А вдруг она сумела ввести суд в заблуждение? Пусть расскажет все.

Это только у меня чувство, что Ранульф транслирует нам свои мысли, а не то, что сказал ему начальник? Мне показалось, что старичок захотел то ли писать, то ли спать, и поэтому сердится.

Я оглядела своих судей. Некоторые смотрели равнодушно, некоторые заинтересованно, некоторые с жалостью. Кроме разозленного Эбенезера, который явно не мог мне простить того разговора месячной давности, Я насчитала четыре физии, запечатлелось выражение «все уже решено, давайте поскорее осудим и пойдем по домам».

Так, боевик, маг земли, некромант и специалист по рунной магии. Вместе с Эбенезером и Велизарием это, похоже, те самые, которые должны были меня судить. Интересно, как Эника добилась расширенной коллегии?

У меня было время оглядеться и подумать, потому что маги загудели, как шмели. Те, кто взялся за мое осуждение, хотели исполнить свою работу, другие хотели закончить как можно скорее и удалиться по своим делам, но были и те, кто искренне заинтересовался и желал разобраться. Наконец общий гул перекрыл мощный голос мага-пространственника Аристарха. У него не только корпуленция знатная, еще и голос могучий.

— Мы суд или не суд?! Если уж все дали себе труд прийти в этот зал, здесь должно свершиться правосудие. Когда каждый из Вас присягал, входя в Совет магов, то он подписывался и на это. Девочка не признает своей вины. Значит, мы должны ее или отпустить, или доказать обратное. Коллега Светоний предлагал снять обвинения, но мне хотелось бы сначала послушать подсудимую. Она уже стоит в Круге Истины.

Гиневра с места закричала:

— Поддерживаю! Пусть рассказывает!

Спорить с ведьмой никто не стал. Эбенезер с недовольной физией обратился ко мне:

— Мелисента Мери, расскажите суду, все, что знаете.

Я обомлела и робко спросила:

— Все, что знаю? Господин председатель суда, это надолго, я много чего знаю.

Мне вдруг тепло улыбнулся магистр Леон Пардийский. Наверное решил мне помочь, потому что его слова были, как говорится., «в кассу».

— Действительно, это было бы чересчур. В тексте обвинения шла речь о духе. Мелисента, расскажи, был ли дух, если был, то чей и откуда взялся.

Рассказать? Отлично! Не зря я учила свое выступление наизусть, поэтому бодро начала:

— Это был дух архимага Гиаллена. Когда я приехала в качестве аспирантки на Остров Магов, мне выделили квартиру…

Потихоньку-полегоньку я рассказала про дух и тело. Говорила на подъеме, с огоньком, так, что большинство заинтересовалось и слушало внимательно. Леон, могучий красавец Аристарх и неожиданно заинтересовавшийся Светоний время от времени направляли рассказ, задавая вопросы, чем очень мне помогли. К сожалению, на многие вопросы я была вынуждена ответить: «Не знаю». Игерран строго-настрого предупредил, чтобы я не ляпала результаты своих наблюдений и размышлений в качестве известных мне фактов. Одно радовало: на этот раз, когда я излагала роль Кориолана во всей истории, никто не стал меня прерывать.

Ригодон ерзал на своем кресле, как на горячей сковородке. Его роль в выглядела весьма неприглядно. Пару раз он порывался что-то сказать, но съеживался и отступал под тяжелым взглядом менталиста.

Наконец я замолчала и подняла глаза к часам, которые висели над судейским подиумом. Надо же, не затыкалась больше двух часов, не зря горло начало болеть.

Светоний резюмировал мою речь:

— Ну что ж, коллеги, мы видим: Мелисента Мери не лгала. Круг Истины не реагировал на ее речи. Мне лично не в чем ее упрекнуть, хотя, на ее месте я поступил бы иначе.

Тут ни с того ни с сего сорвался с репликой боевой маг:

— Вот видите!

Менталист ответил спокойно и я бы даже сказала лениво:

— Объясняю это тем, что я немолодой мужчина, а она — юная девушка. Я не хотел сказать, что ее поведение неприемлемо, просто лично я бы действовал не так. В свое время я участвовал в расследовании исчезновения Гиаллена, но мы тогда ничего не нашли. Могу сказать, что рассказ Мелисенты мне понравился, теперь все постепенно становится на свои места. Но многое осталось неразъясненным, думаю, не только мне хочется получить ответы на все вопросы и разобраться, что же произошло с архимагом Гиалленом.

Эбенезер вскочил:

— Эта девица, я уверен, натаскана своим адвокатом. Она не рассказала и половины того, что сделала.

Светоний не стал возражать, сказал просто:

— Именно поэтому я предлагаю не выносить сейчас никакого решения. Пусть все идет как идет. Мы выслушали обвиняемую, на сегодня можно на этом закончить. С завтрашнего дня стороны будут опрашивать свидетелей. Мы должны во всем разобраться.

Эбенезер устало кивнул, сделал знак и герольд возгласил:

— Сегодняшнее заседание суда закрыто! Приговор не вынесен! Слушание переносится на завтра и начнется в то же время!

Меня вернули обратно в камеру, где на столике уже стоял обед. Наученная горьким опытом я проверила все как на яды с помощью пуговицы, так и на магию. К счастью, для этого не нужно дополнительное оборудование, нити силы я, как все маги, чувствую руками.

Еда оказалась чистой. Насытившись, я завалилась на топчан и закрыла глаза. Пусть тюремщик хоть оборется, я спать буду. Это заседание выпило все мои силы. Встану только если придет Игерран, остальные могут быть свободны.

До вечера никто ко мне не пришел, кроме Гиаллена, но тот сделал это во сне. Наверное догадался и нарочно лег спать после обеда, чтобы со мной побеседовать.

— Мели, ты как?

— Нормально, Ал. Устала только очень.

— Прости, меня не пустили на заседание. Но мне уже сообщили… Гиневра сказала, ты произвела на всех большое впечатление. Отлично держалась и хорошо говорила. Большинство тебе поверило.

— Спасибо. Слушай, а какие отношения тебя связывают с Леоном Пардийским, Аристархом Малеранским и Светонием Савенским?

— А почему ты об этом спрашиваешь?

— Они в основном меня допрашивали, причем делали это очень доброжелательно.

— Ну, на их доброжелательность я бы не рассчитывал, особенно имея в виду Светония. С ним у меня были довольно натянутые отношения, он мужик хитрый, себе на уме и всегда блюдет собственную выгоду. Леон — его интересует исключительно истина. Если ты ему не врешь, можешь рассчитывать, что он тебя не обидит. С ним у меня никогда конфликтов не было, а с Ригодоном они на ножах. А Аристарх просто мой друг. Если он тебя чем-то задел или заденет — прости. Мы с ним разговаривали, и он поклялся, что сделает все, чтобы вернуть мне утраченное, начиная с имени и заканчивая должностью. В таких случаях он прет напролом, не рассчитывая силу и может задать более чем неприятный вопрос.

— Пока мне не на что жаловаться, он очень помог вначале, и потом тоже был сама любезность.

— Ну и отлично. Я что хотел тебе сказать… Мели, завтра меня вызовут в качестве свидетеля. Будут задавать самые разные вопросы, а я буду отвечать. Прошу, даже если что-то будет тебе неприятно или очень разозлит, не подавай вида. Потом хоть голову оторви, но во время заседания суда держи себя в руках.

— Мог бы и не говорить, меня Игерран каждый раз об этом предупреждает.

— Вот и хорошо. Отдыхай, моя любимая.

Он исчез из моего сна, после чего я провалилась и проснулась только к ужину. Чувствовала себя отдохнувшей и посвежевшей, что не могло не радовать. Большую часть судей я настроила в свою пользу, теперь главное сохранять спокойствие и не поддаваться на провокации.

Мое хорошее настроение продлилось до полуночи. Ужин оказался без вредных примесей, обдумывание результатов прошедшего заседания радовало, я была сыта и почти довольна.

А вот в полночь… Мое счастье, что я выспалась днем и лежала на постели бодрствуя, иначе жизнь моя бы бесславно закончилась.

Я не услышала ни звука, никаких шагов, никакого скрипа дверей. Просто внезапно двери моей камеры распахнулись и в нее проникли пятеро в черной одежде и с закрытыми лицами. Если бы я спала, меня бы удавили по-тихому, и все. Но так как сна у меня не было ни в одном глазу, я забилась в угол и крикнула:

— Кто вы?!

Заорала только чтобы остановить нежданных гостей, на большее не рассчитывала., и оказалась права. Никакая стража на мой крик не явилась, думаю, тюремщик сам проводил сюда моих посетителей. Но от неожиданности все пятеро замерли на пару мгновений, и я смогла их рассмотреть. Один из них, безусловно, женщина. Мысли вихрем метались в голове. Если пришли меня убивать, то это не Эника. Лютеция, мать Юстина?

Черные фигуры уже перетекли в новые стойки и оказались гораздо ближе от меня, но женская фигура все еще стояла у двери, и я обратилась к ней, как будто не вижу остальных:

— Леди Лютеция?

Черные замерли, а женщина откинула ткань с лица. Я была права, Юстин похож на мать. Красивые глаза сына смотрели на меня с лица разъяренной фурии.

— Леди Лютеция, зачем Вы хотите меня убить? — спросила я.

В то же мгновение меня схватили сразу четверо, а вокруг шеи захлестнулась скользкая шелковая удавка. Женщина удовлетворенно засмеялась.

— Ты мне мешаешь, а этот слюнтяй Кориолан совершенно не способен действовать эффективно в интересах своей собственной семьи. За три декады не разобраться с одной-единственной девчонкой! Это просто позор! Пришлось самой взяться за дело.