Обряд завершился традиционным поцелуем, на этот раз гораздо более целомудренным, чем первый. То ли Ал сам постеснялся, то ли решил меня не смущать. Затем мне предложили сесть на тот самый стульчик, с которого удрал ко мне мой новоявленный супруг, а его пригласили:

— Мессир Гиаллен, не хотите ли присоединиться? Вы были членом нашего Совета, и Вас никто из него не вывел.

Интересно, он помнит, что я на Острове Магов оставаться не собиралась? Или теперь мои желания ничего не значат?

Я затаив дыхание ждала его ответа, а он не торопился. Конечно, разве может он отказаться? Он же хотел вернуть себе все свое, а это включает и место в Совете. Я, кстати, обещала ему в этом помочь, и моего обещания никто не отменял. А однажды высказанное пожелание… Он может его забыть как страшный сон. В конце концов, устроит свою жизнь на два места: главную часть в качестве уважаемого члена Совета Магов и маленькую, не слишком важную — в качестве моего мужа. Ничего, я привыкла все делать сама, и тут не пропаду.

И тут я услышала его голос:

— Спасибо, это очень лестное предложение, но я лучше в этой игре побуду свидетелем и наблюдателем. Предпочитаю сидеть рядом с моей женой.

Он снова утащил меня за барьерчик для обвиняемых, усадил рядом, обнял за плечи…

— Маленькая моя, сладенькая… ты решила, что я вернусь в этот гадюшник? Да ни за что! Ты же говорила, что не хочешь больше здесь оставаться?

— Не хочу, ты прав.

— Ну вот я и думаю, куда бы нам с тобой податься. Только пока наши маги не разобрались в этом деле, никуда нас не отпустят. Поэтому в наших интересах им помочь разобраться. Заодно себя обезопасим.

Я решила задать вопрос, который терзал меня с той самой минуты, как меня арестовали.

— Ал, скажи, ты на меня не сердишься?

— За что, сердце мое?

— Я проворонила твои лабораторные журналы, их утащил Кориолан. Все, включая голубую тетрадь.

Он засмеялся и прижал меня к себе теснее.

— Мели, маленькая моя, а твои записи он не похитил?

— Ну, мои пусть и похитил, не страшно. Они у меня защищены.

— Как именно?

Я ответила с гордостью:

— Примерно как ведьминские гримуары. Чужак увидит там только пустые листы, а при попытке снять чары бумага самоуничтожится. Сгорит.

Меня чмокнули в нос.

— Думаешь, котенок, я глупее тебя? Мои тоже защищенные. Это я тебе разрешение давал в них рыться, для всех остальных там будет написана полная ерунда. И, да, при попытке снять чары все сгорит синим пламенем.

— Значит, я зря волновалась?

— Ну конечно, глупенькая. Умница моя.

Я, выходит, глупая и в то же время умница? Вот ведь бредятина какая, но почему-то слушать приятно. Голос такой ласковый… забавно… Когда еще такое услышишь? Тут Ал отвлекся от перебирания моих волос и посмотрел на препирающихся магов:

— Ну сколько они еще будут тут воду в ступе толочь?! Или пусть делом займутся, или нас отпустят. Я бы не прочь отдохнуть. А ты?

А я-то как не прочь! У меня уже от сидения попа отсохла и ноги как свинцом налились. Так устала, даже есть не хочется. Сейчас бы прилечь и полежать. Только куда же идти? Квартира в отделе Эликсиров вряд ли нас ждет. Поэтому я спросила:

— А куда мы пойдем, если нас отпустят?

— Куда? Вот вопрос. Можем, конечно, к Гиневре, она приглашала, но я бы не хотел.

— Забытый нами мэтр Игерран влез:

— Приглашаю ко мне. Буду рад познакомить вас обоих с моей женой.

Ал взял мое лицо в руки, повернул к себе и заглянул в глаза. Посмотрел, увидел там что-то, что ему понравилось, заулыбался, отпустил меня и ответил Игеррану:

— Мы очень благодарны Вам, мэтр, за приглашение, но нет. Не сегодня. В другой раз, — затем обратился ко мне. — Мы можем пойти в гостиницу, Мели. В самую лучшую. И снять номер для молодоженов. Денег у нас наличных нет, но, думаю, мне в долг поверят.

Игерран радостно заулыбался:

— Я готов поручиться за Вас, мессир. Надеюсь, Вы меня не подставите.

— Это они мою первую брачную ночь с таким энтузиазмом обсуждают? Засранцы. К счастью, ничего принципиально нового я не узнаю, так что переживать особо не о чем, но зачем же меня так смущать? Да и маги закончили свои препирательства и теперь на нас таращатся, как будто им тут спектакль Королевской Оперы Элидианы показывают.

Я отпихнула Гиаллена локтем и сделала вид, что разглядываю местную архитектуру.

В это время прозвучал голос Аристарха, взявшего на себя труд вести это бестолковое заседание.

— Ну что ж, коллеги, мы выработали список вопросов, которые хотим прояснить и список лиц, которым мы их зададим. Так как все уже устали, а также есть необходимость вызвать наших свидетелей и дождаться их, предлагаю на сегодня прерваться, но не расходиться по домам во избежание. Здесь есть где разместиться: левое крыло, второй этаж. Как раз восемнадцать комнат для магов Совета и две гостевые.

Старушка Волумния завопила возмущенно:

— Но там же не убрано!

Ей ответил спокойный холодный голос Светония:

— Я дал указание привести все в порядок еще два часа назад. Думаю, все уже готово. Ужин можно заказать в ресторане, с доставкой проблем не будет.

Предусмотрительный наш. Я его прямо расцеловать готова.

Все поднялись и потянулись на выход. Мы тоже. Ближе к двери моего адвоката отловил Светоний и предложил остаться поучаствовать.

— Уважаемый мэтр, комната для Вас имеется, а Вашей супруге мы пошлем слугу с запиской.

— Благодарю, но мне хотелось бы знать, в каком качестве я останусь?

— В качестве независимого наблюдателя. Наши так называемые правоохранители замазаны в этом деле по уши, а Вы прекрасно знаете наши законы и в то же время ни с кем здесь не связаны. Ваша репутация говорит сама за себя.

— А моя подзащитная?

— Насколько я знаю, с того момента, как с нее были сняты все обвинения, ее не от чего защищать. Но у Вас будет возможность присмотреть за мистрис Мелисентой, если, конечно, ее муж это позволит.

Ал тут же вылез:

— Позволю. Как можно не позволить мэтру Игеррану? Без него для моей Мели все могло бы закончиться не так прекрасно. Соглашайтесь, мэтр, будет забавно.

Дальнейшего разговора я не слышала, потому что после этих слов Ал подхватил меня и повлек за собой куда-то. Второй этаж левое крыло? Мы бродили довольно долго, не поднимаясь, а спускаясь на пару-тройку этажей, хотя до подземелий и не дошли. Наконец перед нами открылся длинный коридор со множеством дверей.

Тут же к Алу подошел маленький человечек и протянул ключ с номерком на веревочке. № 16, я разглядела. Комната под этим номером располагалась совсем рядом, третья или четвертая дверь направо. Ал открыл ее и подпихнул меня под попу:

— Входи, дорогая, располагайся.

Что могу сказать? Чистенько. Это все. Даже больничные палаты выглядят уютнее. Неширокая кровать, столик, табуретка, стенной шкаф, пара половичков в деревенском стиле, и все. Ах, нет, еще дверь в так называемые удобства.

Ал обхватил меня за плечи и привлек к себе:

— Мели, прости. Не думал, что нас загонят в эту келью.

— А что это вообще за помещения?

— Комнаты членов Совета. Чтобы в дни больших сборищ у каждого было место, где отдохнуть. Построили их в незапамятные времена и сохраняют по традиции, но на моей памяти ими не пользовались. Иди прими душ, я закажу нам ужин.

Вот вам и свобода! У меня в камере было уютнее, к тому же чистые вещи все там остались. Для начала я сунула нос в шкаф. Постельное белье и две пары полотенец. Ну, хоть что-то. По крайней мере есть чем вытереться.

В удобствах нашелся душ с горячей водой, а к нему жидкое мыло с запахом вербены и аира. Какое счастье! Я плескалась целый час, все никак не могла решить, достаточно ли я чистая. После месяца мытья в крошечной раковине это было неудивительно: много ли сделаешь влажной тряпочкой? Конечно, остается еще магия, но ею нельзя пользоваться без конца, через некоторое время остается неприятное чувство, что вместе с грязью удаляется что-то очень важное и нужное. Настоящий горячий душ — вот подарок Богов! Волосы я намыливала трижды, под конец просто для удовольствия вымыть голову.

Наконец я согласилась с тем, что стала чистой, и задумалась, как выйти из ванной. Волосы замотаны одним полотенцем, тело — другим, а оно достигает едва ли до середины бедер и еле держится. Одеться? Но во что? Белье я простирнула…

А, была не была! Пойду как есть. Все равно Ал теперь мой муж, да и, будучи духом, видел он меня всякую.

Когда я, промытая до скрипа, вылезла из душа, завернутая в полотенце (постиранное белье сохло на трубе), Ал сидел на единственной табуретке, а перед ним стояла ЕДА! Три разных салата в мисочках, две тарелки с мясом и гарниром, десерты в хрустальных вазочках, выпечка в плетенке и бутылка вина.

— Ну наконец-то Мели! Вымылась?

— Да, спасибо.

— Тогда садись за стол?

Куда, интересно? Сиденье-то он себе захапал. Стоило мне это подумать, как я оказалась у Ала на коленях.

— Вот так тебя устроит?

— Нет, не устроит. Если ты хочешь обниматься, это одно, а если есть — другое. Давай я на кровать сяду, а ты мне тарелку с вилкой в руки дашь.

— У, какая ты скучная! Ну ладно.

Он подхватил меня на руки и поставил на пол. Затем взял свою тарелку и сам сел на кровать. Пришлось угнездиться на табуретке. Не стала долго изображать из себя светскую даму, подвинула все к себе поближе и от души навернула. Вкусно! А главное, не я готовила.

Наслаждаясь десертом из взбитых со сливками ягод, кинула взгляд на Ала. Он не ел, а пожирал, и не обед, а меня глазами. Что уж он там такого потрясающего углядел? Жалко мне его стало: сидит голодный, а жена-ехидна только о себе заботится.

Я повернулась на табуретке, взяла свою креманку с десертом, ложечку, и стала его кормить, как маленького. Ну, не совсем как младенца… Делилась по-честному: ложечку ему, ложечку мне. Почему-то когда вкусняшка закончилась, я уже не сидела на табурете, а лежала на кровати, а куда при этом делось полотенце, никому не известно.

Ал не наваливался на меня сверху, а как-то очень ловко пристроился рядом и целовал все, что попадалось, приговаривая:

— Мели… девочка моя… сладкая моя… Мели… Мели… радость моя ненаглядная…

Я молчала как рыба об лед, умирая от смущения и удовольствия. Но постепенно освоилась и стала отвечать на поцелуи и даже попробовала расстегнуть своему мужу рубашку. Но не успела я справиться с тремя пуговицами, как в нашу дверь очень настойчиво постучали.

Ой, я вся голая!

Ал это понял первым, потому что сразу выдернул из-под меня покрывало и укрыл до самого носа.

— Мели, придется впустить гостя. Лежи тихо, не встревай. Потом все обсудим.

Я согласно закивала и закопошилась, закапываясь в постель поглубже. Не фиг чужим глазеть на полуголую меня. На просьбу не встревать не обиделась: он прав, так лучше. Пусть я буду тайным оружием. Всегда мне было интереснее слушать и наблюдать, чем молоть языком. Вот если тут кто-то станет без меня принимать решения…

Ал поправил выбившуюся из штанов рубашку, пригладил волосы и открыл дверь. За ней стоял Аристарх. Конечно, кто еще будет так лупить по ни в чем не повинной деревяшке?

— Ал, прости, что нарушаю ваш покой, но надо срочно посоветоваться.

— Заходи.

Гиаллен сделал шаг назад, пропуская друга, предложил ему табуретку, а сам уселся рядом со мной на кровать. Правильно, заодно заслонит своей широкой спиной. Или не очень широкой?

Аристрах по обыкновению занял собой весь предоставленный ему объем, так что дышать стало тяжко, и заговорил:

— Во-первых, Ал, разреши тебя поздравить. Твою прелестную избранницу тоже, но тебя в первую очередь. Мы уж думали, ты никогда не женишься. Тем более приятно, что ты выбрал не одну из твоих… ммммм… не буду называть кого, а милую и приличную девушку. Знаешь, она за тебя в огонь и в воду, даже на меня не побоялась наехать.

— Я знал, что Мели храбрая, но чтобы настолько…

Мужчины рассмеялись.

Я изображала скромность и смущение, лежала под одеялом тихонько, наблюдала, сравнивала… Конечно, Ал на фоне Аристарха вида не имел. Тот огромный, мощный и очень красивый. Черты лица чеканные, так и просятся на медаль. Просто ставь такого на постамент и пиши надпись «идеал». Гиаллен ему по всем пунктам уступает. Рост средний: всего на ладонь выше меня, телосложение тоже среднее, он скорее жилистый, чем мускулистый, лицо приятное, но неправильное, только глаза под длиннющими ресницами действительно хороши. В общем, Гиаллен Аристарху проигрывает по всем статьям как мужчина. Но предложи мне сейчас поменять одного на другого… Откажусь. Это — мое, а то — чужое, свое я никому ни за что не отдам, а чужого мне даром не надо.

Кстати, эманация силы, которая от обоих исходит, вполне сравнимая, в ней Ал Аристарху, если и уступает, то совсем чуть-чуть. Как маги они равны.

Пространственник тем временем уговаривал моего мужа:

— Ал, ты видишь, что творится. Сначала тебя убрали, потом подкупили верхушку Совета… У меня такое чувство, что Кортал решил некоторые из девяти королевств прибрать к рукам.

Ого, я почему-то об этом не подумала, но сейчас вижу: так оно и есть. В свое время Валариэтан и Совет Магов были созданы для поддержания статуса-кво. До этого каждый маг был собственностью вырастившего его королевства и в случае войны выступал за своего короля. После того, как семьсот лет назад в войне погибли почти все молодые маги, остальные взялись за ум и отказались поддерживать своих королей, пока те играют в эти братоубийственные игры.

Был создан Совет Магов тех пяти королевств, что в этой войне участвовали, затем к ним присоединились еще три страны. Здесь, на слиянии двух рек, они выкупили землю и построили город, чтобы жить по своим законам и не давать земным властителям использовать магию во зло. Не раз и не два за семьсот лет кто-нибудь из королей пытался наложить лапу на Совет и использовать его против остальных. Но маги, помня прошлое, всегда давали отпор таким поползновениям. В этот раз придется разбираться с Корталом.

Аристарх тем временем обрабатывал Гиаллена:

— Сейчас мы под маркой борьбы с незаконными деяниями перетрясем Совет хорошенько, избавимся от тех, кто играет не по правилам. Ты нам нужен, Ал.

Мой муж потянулся, как ленивый кот, и заявил:

— Ари, я вам, конечно, помогу, но сидеть в Совете… Уволь! У меня теперь жена есть, я хочу насладиться семейной жизнью, а не просиживать штаны на дурацких заседаниях.

— Ал, подумай. Мы вернем тебе отдел, будешь работать как раньше. В твоей квартире хватит места для двоих. Мелисента станет магистром…

Неплохой план, но… Я хочу свой дом и свою аптеку. Хоть и привыкла я к той квартире, но теперь мне там было бы неуютно из-за воспоминаний.

— Ари, пойми, теперь мне все это не нужно. Мелисента станет магистром и так, я обещал ей помощь. А остальное… Мне тут все стало противно. Намыкавшись в роли бесплотного духа, я стал ценить простые радости. Мне нужны семья, дом и свое дело, а власть… можешь оставить ее себе.

Ой, какие замечательные слова! Теперь я вижу, что правильно замуж вышла.

Ал спросил своего приятеля:

— Кого, кстати, наметили в новые главы Совета? Тебя?

— Нет, Диона. Все-таки высший маг, сила. При этом он вроде тебя, ни власть, ни деньги его не интересуют.

— Хорошее решение, Дион хоть и зануда, но не сволочь. Человек в высшей степени порядочный.

— А про других ты не спрашиваешь? Ал, у нас серьезные неприятности. Кого ставить на место Велизария? Ранульфа, которого, по-видимому, судить придется? Наша старушка Волумния и слышать не хочет о том, что ее обожаемого Эбенезера попрут. Не верит в его вину, говорит, уйдет вслед за ним, а на ее место просто нет кандидатов. Про Ригодона я вообще молчу, да и некромант вызывает сомнения. Криспиций, опять же…

Гиаллен махнул рукой.

— Хватит причитать и жаловаться! Что, у нас королевства совсем магами обеднели? Среди целителей архимагов чуть не два десятка, охранцы тоже сильны, есть и некроманты, и артефакторы. Между прочим, почему артефактору Криспицию прицепили зельеваров? Разве не бред? Пусть своим делом занимается, а зельеваров логично было бы объединить с эликсирщиками.

— Все правильно говоришь. Объединить с тобой во главе.

— Ишь, разбежался. Думал меня на слове поймать? Не на таковского напал. Не пойду, и точка. Зато посоветую. Верните старичка Теофраста, он, конечно, не сахар, зато дело знает и честный до противности.

О, про Теофраста я знаю. Книга «Зелье или эликсир?» у меня была настольной, до сих пор помню ее наизусть.

— Старый хрен не захочет.

— Еще как захочет. Он тогда ушел из протеста, а протестовал против того, как Эбенезер финансирование делил в свой карман. С Дионом старикашка сработается. А если Теофраст вернется, то он Волумнию уговорит, старая любовь не ржавеет, знаешь ли.

Оказывается, мой муж все про всех знает и помнит старые сплетни. Не ожидала. Ну, тут они уже пошли организационные вопросы решать. Я еще какое-то время прислушивалась, но очень скоро глазки сами закрылись…

Продрав глаза, я увидела темноволосую голову Гиаллена рядом со своей. Он спал поверх одеяла, которое я плотно намотала на себя. Вот тебе и первая брачная ночь!

Каким-то образом Ал почувствовал, что я уже не сплю, и открыл один глаз.

— Мы тебя вчера уморили нашими разговорами, котеночек. Ты так быстро заснула. Прости, вместо того, чтобы любить тебя, я бодался с нашими магами.

— Хоть с толком?

— С определенным. После Ари еще Гин приходила, тоже советовалась. За нею наш боевик Зигмунд, хотел через меня к Диону подъехать.

— Ты его послал?

— Ну зачем? Я ему пообещал подумать и посмотреть, что можно сделать. Зачем гнать сильного боевого мага? Зиги всегда служит победителю, а победитель нынче на моей стороне. Вот он и пришел почву прощупать и крючок на всякий случай забросить. Да ну его. Ты мне лучше скажи: будешь вставать, или…

Он сделал движение, и я сразу поняла: если я начну кокетничать, мною овладеют прямо здесь. Не то, что я вообще против, но место мне не нравится. Кровать узкая, неудобная, да и не дадут нам спокойно предаться наслаждению. Сейчас опять кто-нибудь притащится. Поэтому я слегка отстранилась и проговорила довольно холодно:

— Буду вставать.

Ал выглядел разочарованным. Пришлось объяснять свою позицию:

— Знаешь, я тут себя чувствую как на проезжем тракте. Никакого покоя, все ходят, бродят…

— Ты права, Мели. Сегодня вечером переберемся в гостиницу, что бы там ни придумали наши маги. А пока…

Он легко вскочил и исчез за дверью душевой. Через мгновение вернулся с ворохом моих выстиранных и высушенных вещичек.

— Одевайся, Мели, сейчас принесут завтрак, а потом нас ждут великие дела.

Я осторожно, не вылезая из-под одеяла, натянула белье, затем прикрыла все мантией., благословляя судьбу, что у магов такая практичная форма одежды. Затем сходила умылась, а тут и завтрак принесли: шикарный омлет с грибами и сыром, пончики с вареньем и кофе со сливками. Да, хорошо живет Совет Магов, это тебе не тюрьма.

Сегодняшнее заседание Совета совсем не напоминало судебное заседание. Подиума больше не было, места для подсудимого тоже, остался только Круг Истины. Маги собрались вокруг огромного овального стола в центре зала, а нам с Алом и Игерраном отвели места на креслах у стены. Очень даже удобно, только слышно плохо, а на полу тут такие руны и магические квадраты, никакой подслушки не кинешь.

Я понимаю: маги друг друга опасаются, поэтому в месте где они собираются гуртом, волшебство блокировано. Но нам-то что делать?

Зря я волновалась. Страсти накалились сразу до такой степени, что маги просто орали друг на друга, так что слышно было хорошо. Начали с Эбенезера, которого еще вчера было решено убрать с должности и из Совета. Для начала вспомнили ему все прегрешения от начала времен. А этот благообразный старикашка, оказывается, всех уже достал. Им не хватало формального повода напасть на него всем скопом.

Где-то через час решено было выслушать меня. Я честно рассказала о поведении Главы в момент моего ареста и в лицах передала наш разговор в камере. Так как показания я давала опять в Круге Истины, никто не усомнился в моей правдивости.

Всеобщему возмущению не было предела. Голосованием маги загнали в Круг самого Эбенезера и стали задавать вопросы: кто его хозяин да чем его купили. Старикашка крутился как уж на сковороде, пытаясь уйти от ответственности и переложить вину на кого-нибудь другого. В результате его вывели из состава Совета и обязали по завершении расследования покинуть Остров Магов и отработать десять лет простым целителем в общедоступной больнице. Попутно всплыл факт, что связным между ним и Корталом выступал не кто иной как сбежавший охранный маг.

Большинство возмущенно завопило, требуя на допрос Ранульфа. Оказалось, что он как сбежал, так и пропал. Найти амбала не удалось.

Ничего, дерьмо не тонет.

Так как подчиненный оказался недоступен, маги взялись за его непосредственного начальника и живенько отправили Велизария на пенсию. Нет, прошлые заслуги никто не оспаривал, все было очень уважительно, но жестко. Раз не смог управиться с тем, кто рядом, какой от тебя вообще толк?

Старый маг пытался защищаться, нападая, и тем показал, что уже давно пребывает в маразме. Нес полный бред, путая имена своих оппонентов и обращаясь к тем, кого давно уже в живых-то нет.

Ему вызвали санитаров и сиделку.

Затем на допрос вызвали Ригодона.

Он был явно возмущен, что его смеют в чем-то обвинять. На меня смотрел с презрением, смешанным со злостью.

Он явно никогда не давал показаний в Круге Истины и плохо себе представлял, что это такое. А может быть имел преувеличенное мнение о собственных умственных способностях, так как с первого слова попытался врать.

Тут я и полюбовалась, как работает этот замечательный артефакт. Стоило Ригодону сказать неправду, как вокруг него вспыхивало адское пламя. Лепестки звезды не просто меняли цвет, они начинали полыхать мрачным кровавым светом.

Поначалу Ригодона спрашивали о том, что случилось давным — давно и о чем мне поведала та же Магали. Таких историй было много, все они были довольно вонючего свойства, но меня напрямую не касались, и я немного отвлеклась. Не переставая прислушиваться к происходящему, достала из кармана несколько листочков бумаги и карандаш, принялась рисовать. Руки двигались сами, соединяя линии, кружочки и загогулины в нечто ни на что не похожее.

Когда Ригодон рассказывал, как сумел угнездиться в кресле Гиаллена (он подставил и скомпрометировал другого мага, который был первым кандидатом на это место), я закончила первый рисунок, в том смысле что свободного места на бумажке не осталось. Отложила его в сторонку и взялась за второй, а моим листочком тут же завладел Ал. Начал крутить его так и сяк, вглядываться, а затем уставился уже на меня.

— Мели, ты часто такое рисуешь?

— Иногда, когда о чем-то думаю, а надо руки занять.

Он хотел еще что-то спросить, но тут меня вызвали давать показания. У всех прежних художеств мессира Ригодона вышел срок давности, по ним нельзя его осудить, а попытка изнасилования меня любимой — свежак.

Я вышла и рассказала все как было. Особенное возмущение вызвал тот факт, что Ригодон меня опоил. Это считается очень серьезным преступлением. В качестве свидетеля я предложила позвать Матильду. Она видела как я заходила к начальнику и в каком виде оттуда вылетела. Но никто не захотел послушать показания нашей милейшей сестры-хозяйки, Круг Истины и без того засвидетельствовал мои слова.

В общем вывели Ригодона из состава Совета, отняли звание архимага и запретили ему магию на десять лет.

Вот тут мой бывший начальник поглядел на меня уже не с презрением, а с ненавистью и страхом. Раньше надо было думать! Сволочизм никогда себя не оправдывает в стратегическом плане.