Уолли уже сидел и ждал их, когда ребята пришли. На сей раз мальчик был без велосипеда. Он был так рад их видеть, что вскочил и бросился им навстречу.

— Вот вы где! Ну, пошли к лотку моей мамы. Я рассказал ей, как Анна потеряла свои туфельки при землетрясении, и она очень заинтересовалась. Она сказала, что читала про вас в газете, что ваши родители погибли и все такое. Мама хотела помочь вам купить туфельки. Расскажите мне про землетрясение.

Франческо не хотел волновать Гасси и Анну, поэтому он сказал:

— Я тебе потом как-нибудь расскажу, а сейчас нам надо придумать, как постричь Гасси, не тратя на это денег.

— Понимаешь, — объяснила Анна, — дядя Сесил дал нам двадцать пять пенсов на стрижку, но нам нужны деньги на туфельки.

Гасси схватил Уолли за рукав.

— Я не хочу стричься. Мне и так нравятся мои волосы. И вообще, мне не нравится дядя и я не собираюсь угождать ему.

Уолли не знал, как отнесется его мама ко всей этой истории со стрижкой. Она может решить, что использовать деньги на другие цели нехорошо. Поэтому он просто ответил:

— Мы спросим маму. Она что-нибудь придумает.

Мама Уолли ждала их за лотком. Ее звали миссис Уолл. Детям она сразу понравилась. У нее, как и Уолли, были рыжие волосы, и, хотя она и не была старой, ее полная фигура напоминала о доброте и уюте. После Бабки они еще не встречали ни одного такого человека, и сейчас особенно остро осознали свою потерю.

— Вот они, — гордо объявил Уолли, как если бы он представлял трех телезвезд.

Мама Уолли увидела бледные лица с темными кругами под глазами, и ей стало очень жалко детей. Она приблизила к себе Анну и крепко обняла ее.

— Так это ты хочешь учиться танцевать?

Для Анны это было уже слишком. Когда-то ее так же обнимала Бабка. С тех пор как сэр Уильям стал присматривать за ними, дети старались не думать о вещах, напоминавших им о маленьком домике, который исчез с лица земли. И в основном им это удавалось. Они прятали свои воспоминания за другими мыслями. А теперь одним только объятием мама Уолли все это вернула. Как будто прорвало дамбу. Все несчастья, обрушившиеся на них, словно вырвались на поверхность. Сначала заплакала Анна, потом Гасси, а следом и Франческо. Мама Уолли верила в волшебную силу слез.

— Правильно, правильно, — сказала она спокойным, мягким голосом. — Не надо все держать в себе. — Затем поверх их голов она обратилась к Уолли:

— Собери лоток, дорогой, и мы пойдем домой, а там я всем сделаю по отличной чашечке чая. Нет ничего лучше чая, когда тебе грустно.

Дети плакали долго, уж очень много невыплаканных слез накопилось за это время. Но когда они уже стали икать сквозь рыдания, мама Уолли сказала:

— А теперь умойтесь и пойдем. Уолли уже уложил все в коляску.

До сих пор детям не приходило в голову задуматься о том, как мама Уолли привозила все вещи к лотку. Они видели, как устанавливали лотки, и думали, что вечером кто-то приходит и помогает отвезти все корзины и коробки. Или, может быть, приезжает мальчик на осле. Но коляска — это что-то новенькое.

— А почему вы возите вещи в коляске? — спросил Гасси гнусавым после слез голосом.

Мама Уолли засмеялась.

— Вы бы никогда не подумали, но это коляска Уолли. Его папа хотел продать ее, когда Уолли подрос, но у меня было такое ощущение, что она нам еще пригодится, и она пригодилась.

— Знаете, мой папа был водителем грузовика, — объяснил Уолли, — и попал в аварию. Теперь он не может работать, поэтому мама и держит лоток, а коляска пригодилась как раз для перевозки товаров.

— Уолли всегда после школы приходит, чтобы отвезти коляску домой. Он никогда не забывает об этом, — с гордостью сказала мама Уолли.

Помогая Уолли везти коляску, мальчики по дороге рассказывали о своих злоключениях.

Хотя маме Уолли и было жаль детей, она все равно придерживалась своих взглядов на то, что было правильно и что нет.

— Кто платит, тот и заказывает музыку, — сказала она, — и вы не можете не подчиниться.

— Вы не понимаете, что я должна танцевать? — в ужасе спросила Анна.

Мама Уолли обняла Анну за плечи.

— Я этого не говорила. Конечно, тебе нужно заниматься танцами, если у тебя талант. Но дядя содержит вас, поэтому он имеет право не согласиться с этим.

Потом они рассказали ей про десять пенсов на мороженое и двадцать пять на стрижку.

— Мы не знаем, сколько стоят туфельки, — объяснила Анна, — но сорок пять пенсов — это уже что-то.

Мама Уолли задумалась.

— Те десять пенсов, что вы сэкономили на мороженом — это ничего, но я не уверена по поводу тех двадцати пяти, что вам выдали на стрижку.

— Но я не буду стричься, — сказал Гасси. — Мне и так нравятся мои волосы, всем они нравились, и только дядя хочет, чтобы я постригся.

Мама Уолли с улыбкой посмотрела на Гасси.

— По-моему, мне придется повторить тебе то, что я обычно говорю Уолли — слово «хочу» будет управлять всей твоей жизнью.

— Но, мама, — сказал Уолли, — разве папа не может…

Мама жестом велела ему замолчать.

— Посмотрим, посмотрим. А теперь заходите, дорогие мои, а я пойду поставлю чайник.

Они остановились перед небольшим домом, стоящим в поле. Вокруг бегали куры и один петух, а из свинарника слышалось хрюканье свиньи.

— У вас ферма, — сказал Франческо. — У нас было много друзей, у которых были фермы.

Мама Уолли засмеялась.

— Вряд ли это можно назвать фермой, но отец Уолли всегда мечтал иметь животных, и когда он получил компенсацию за аварию, мы потратили все деньги на это хозяйство. Он не может многое делать, потому что теперь сидит в инвалидном кресле, но Уолли помогает ему, а со свиньей не так грустно, когда никого больше нет дома.

— Пошли, — сказал Уолли детям. — Мы храним коляску за свинарником. Сообщим папе, что мы пришли.

Папа Уолли сидел в инвалидном кресле. Он лишился обеих ног в аварии, но все же остался очень жизнерадостным человеком.

— Познакомьтесь с Бесс, — сказал он, указывая на огромную толстую свинью в свинарнике. — Замечательный питомец в доме.

Уолли взял на себя официальные обязанности.

— Это Франческо, а это Гасси и Анна. Они пережили землетрясение.

Папа Уолли читал газеты. Он быстро взглянул на детей и переменил тему.

— А что, Уолли, мама делает чай? Такое ощущение, что нам всем не помешала бы чашечка чая.

За чаем с замечательным пирогом дети рассказали папе Уолли про уроки танцев и про двадцать пять пенсов на стрижку Гасси. Он взглянул на Гасси.

— Да, тебе не мешало бы постричься.

— Но я не хочу, — протестовал Гасси, — и нам нужны деньги на туфельки Анне. Она не может заниматься в носках.

Мистер Уолл посмотрел на жену.

— Дай-ка мне кастрюлю и ножницы.

Мама Уолли встала со своего места.

— Он замечательный парикмахер. Только не профессионал. Но к нему многие приходят стричься.

Папа Уолли улыбнулся Гасси.

— Потом ты мне заплатишь за стрижку двадцать пять пенсов, а я отдам их тебе, и все будут довольны.

— Кроме меня, — проворчал Гасси.

— А я уверен, что и ты тоже, — сказал папа Уолли. — Ты знаешь, это как чудо: я стригу и стригу, а волосы все равно отлично выглядят.

Мама Уолли поставила табуретку около кресла-каталки и обвязала Гасси полотенцем, потом мистер Уолл надел на голову мальчика кастрюлю для варки пудинга и принялся за стрижку.

— Дело не только в туфельках, не так ли? — спросила мама Уолли у Франческо. — Уолли говорил, вы хотите продать что-то из одежды.

— Это наши вещи! Нам их дал сэр Уильям, и они не принадлежат дяде! — закричал Гасси.

— Сиди смирно и не разговаривай, — сказал мистер Уолл, —или я отрежу тебе ухо.

— У каждого из нас есть чемодан, у Анны есть еще одно платье, а у нас по паре брюк и по рубашке, — пояснил Франческо. — Но мы не знаем, где найти учителя и сколько это будет стоить.

Мама Уолли посмотрела на сына:

— Разве девочки не ходят по субботам на танцы?

Уолли кивнул:

— К мисс Одри де Вин. Они говорят, что она чудесная учительница.

— Она ставит благотворительные представления, да? —спросила его мама.

— Те, кто постарше, работают в пантомиме, — сказал Уолли. — Мне это не очень нравится, но они хорошо говорят о мисс де Вин.

— Ты кого-нибудь знаешь, кто с ней занимается?

Уолли вздохнул.

— Ну, эта Дорин, ты знаешь, которая живет около церкви. Дурочка она, но танцам учится.

— Первым делом заедешь завтра к ней на велосипеде. Просто спроси, сколько эта мисс де Вин берет за уроки. Необязательно объяснять, зачем тебе это надо — просто спроси.

Стрижка Гасси была закончена. Выглядело это довольно странно, потому что сзади волосы были намного короче, чем спереди, но зато сверху их было также много.

— Замечательные люди, правда? — сказал Франческо, когда они возвращались домой.

Гасси не ответил.

— Было бы здорово жить с ними, а не с дядей. — Франческо нащупал в кармане двадцать пять пенсов. — Удачный день! У нас уже больше денег на туфельки. Мы нашли учительницу танцев, а мама Уолли поможет нам продать вещи, чтобы расплатиться с ней. Анна, ты рада?

Анна сомневалась.

— Да. Конечно, я буду рада, если она учит так же хорошо, как Жардек. Но пока я этого не узнаю, я не могу сказать, буду ли я с ней заниматься, — она с надеждой посмотрела на Франческо. — Ты сможешь объяснить это маме Уолли? Я скорее умру, чем позволю ей думать, что я не благодарна.

Франческо вздохнул. Теперь ему приходилось быть главой семьи.

— Не волнуйся, — сказал он Анне. — Если эта учительница не подойдет, я все ей объясню.