С утра продолжили. Очередной землекоп вдруг заголосил. Выдернули, а он по пояс в нефти. Отдали персиянкам на отмывку, сами зацепили ведро и начали черпать. По мере наполнения, повозки с бочками сразу отправляли. С первой уехал и я. Жалко коней, едва не загнали. Обыкновенные упряжные трудяги. Им тридцать километров предел. Вот и на полпути смена. К вечеру первые полтонны были залиты на перегонку. А ещё через два часа, мне наши химики, милейшие люди, мухи не обидят, показали напалм.

У Митенки работа в полном разгаре. Что характерно. Один делает и другой стоит над душой пасёт. Это типа военная приёмка, было такое при социализме. Хорошо, что наша авиация вся из дерева обтянутого тканью, на рыбьем клее и проволочках. Но это не снимает ответственности за качество и количество. Вот здесь работают круглые сутки. Каркас уже готов и обрастает кожей. Вроде просто с виду, но каждая рейка, каждый поводок, каждый лоскуток монтируется с максимальным старанием и тщательностью. Митенка не может простить мне сожжённый планер, дуется. Спросил, сколько не спал. Завис. Силой завалил на стоящий в углу топчан. Через секунду он уже сопел.

— Сами справитесь?

— Да!

— Тогда не будить! Пусть выспится! Нам его голова ясной, нужна!

У химиков чего-то бухнуло. Через несколько секунд четверо бегом на руках протащили окровавленное тело к переходу и скрылись в нём. Минут через десять группа вывалилась обратно. Ангелина химик, присела, помотала головой и опять побрела в лабораторию. Так дело не пойдёт.

Следующие полчаса бегал по промзоне и укладывал народ поспать.