Рождество пришло и прошло.

Самый тяжелый период в жизни Макса Эвери продолжался.

Он поставил и украсил искусственную елку. Ребенок был слишком мал, чтобы оценить его усилия, но он знал, что этого хотела бы Мегги. Так или иначе, малыш, остававшийся дома на праздники, скрашивал одиночество и помогал отвлечься от мрачных раздумий. Эвери погрузился в домашние заботы о кормежке, играх и стирке и практически не успевал жалеть самого себя.

Это пошло ему на пользу, но больше всего радовало отсутствие Джерри Фокса.

В сочельник он самовольно уехал в Дублин навестить друзей и родных, и до его возвращения оставалось еще целых семь дней нового года. С другой стороны, с отъездом ирландца Эвери перестал получать известия о Мегги.

Все разом переменилось, когда в один из январских вечеров Фокс объявился вновь. Он только что прилетел челночным рейсом Дублин — Хитроу и был явно в подпитии.

— Ты должен бы мне обрадоваться, проскучав тут с парнишкой все время. Пошли выпьем по пинте!

Надеясь узнать что-нибудь о Мегги, Эвери попросил соседскую дочку посидеть с ребенком и отправился с Фоксом в ближайший погребок. Принятая доза спиртного поддерживала ирландца в бодром настроении, но Эвери чувствовал что-то неладное. Он вдруг понял, что это Фокс радуется его компании, возможности спокойно посидеть рядом со знакомым человеком.

Бармен включил телевизор, передавали вечерние новости. Недавно избранный премьер-министром Джон Мейджор многозначительно намекал на мрачные перспективы, ожидающие Саддама Хусейна и Ирак, если он не уйдет из Кувейта.

— Чертова кукла! — почти неразборчиво послал Фокс проклятие в его адрес. — Этот плюшевый премьер-министр рассуждает о войне, будто он герцог Веллингтон! Посмотрим, что он за орешек, когда ИРА вышибет его с Даунинг-стрит!

Эвери умолял говорить потише, вслушиваясь в сумбурную речь.

— Не будь ребенком, Джерри. Сейчас к ним не подобраться, полиция перед войной приведена в состояние повышенной готовности.

— Кон Мойлан подберется, — буркнул Фокс, — будь уверен.

— Ты о гранатометах?

Ирландец окинул его расплывчатым взглядом.

— Угадал.

— Дату назначили?

— Я и так слишком много болтаю. Черт! — Он икнул и бессмысленно уставился в стакан с пивом. — Может, сейчас ничего и не будет.

Эвери встрепенулся, утверждаясь в своих подозрениях.

— Что-то случилось в Ирландии, Джерри?

Фокс заколебался, не в силах решить, можно ли быть откровенным.

— Да, черт побери, кому какой вред, если ты будешь знать! Пару дней назад ко мне заявился Дэнни Гроган с целой делегацией от Временного совета. Честно, Макс, просто жуть. Я вообще хотел послать все к черту, когда они принялись размахивать пистолетом у меня под носом.

— Это еще зачем?

— Боятся до чертиков связываться с иракцами и беспокоятся, что Кон пропал. По правде сказать, подозревают, что он вышел из-под контроля или даже снова набрал свою группу. Ты же знаешь этих придурков.

— Почему они так решили?

Фокс пожал плечами.

— Кон велел мне задействовать несколько бывших его ячеек, а оказывается, не имел права. Этих шестерых Совет держал чистыми, приберегал на будущее.

— Куда они отправились?

— Откуда я знаю? Я просто передал письменное распоряжение, хотя ходили слухи, что двое поехали в Штаты. Я так и сказал этим ублюдкам из Совета. Проклятье! Вот награда за столько лет непорочной службы!

Эвери что-то сочувственно буркнул и пошел заказывать следующую порцию выпивки. Есть повод заволноваться, если это правда. К тому же похоже, что он рискует потерять ниточку к замыслам Мойлана.

Вернувшись с пивом, он спросил:

— Значит, Совет ИРА все еще носится с идеей ударить по Даунинг-стрит?

— Не знаю, Макс, все висит в воздухе. Гроган меня расколол, заставил рассказать, как связаться с Коном. Он каждый раз присылает курьера и дает новый номер телефона за границей. Отвечают всегда голоса с одинаковым акцентом — вроде с греческим. Я говорю открыто, только кое-что передаю условленным кодом. Они, наверное, записывают, а потом по другому телефону крутят Кону.

— Тебе так и неизвестно, где он?

— Должен быть где-то в Греции, кто знает?

— А что Гроган передал Кону?

Фокс едко и обиженно ухмыльнулся.

— Разве он стал бы при мне говорить? Думаю, предъявил ультиматум — либо Кон лично отчитывается перед ними, либо попадает под трибунал ИРА.

— И что он, по-твоему, выберет?

— Честно, Макс, я уже ничего не понимаю. Надеюсь только, что он их умоет. Одно могу сказать точно — Кон платит столько, сколько им никогда и не снилось.

Теперь Эвери понял, почему Фокс так расстроен. Всю жизнь живя на деньги Совета, он столкнулся с испытанием верности. Оказался между молотом и наковальней. На чью сторону ни вставай, в другой наживешь смертельного и беспощадного врага.

— О Мегги ничего нового? — спросил он.

Фокс покачал головой.

— Извини, Макс, Кон о ней больше не сообщает. Может, забывает, чересчур занят.

Разговор увял, алкоголь поборол Фокса, и Максу пришлось чуть ли не на себе тащить его домой.

Вернувшись, он расплатился с присматривавшей за малышом девушкой, убедился, что мальчик спит, а ирландец храпит на диване, и тихонько вышел в холл. Дорожная сумка Фокса лежала там, где он ее бросил, — у двери. Побороть искушение немедленно разузнать, что происходит, Эвери оказался не в силах.

Он осмотрел замок — ерунда. Шмыгнул в спальню за связкой багажных ключей, которые они с Мегги накопили за долгие годы. Со второй попытки замок открылся.

На поиски того, что ему было нужно, ушло всего несколько секунд — тоненькая красная записная книжка лежала между страницами засаленного журнала. Пять страниц исписаны рукой Фокса, под каждой проставлена дата. Похоже, записи делались сразу после очередного письма от Мойлана. Множество сокращенных наименований — это явно заказы, которые выполнял Эвери. Другие, наверное, передают остальным, неизвестным ему агентам. Даты — встреч или срока поставок? Цены. Буквы могут означать оружие, машины, недвижимость. Это понятно только Фоксу.

Дойдя до двух последних записей, Эвери нахмурился.

«Речной буксир? За сколько? Спросить.

Аэрозольный генератор — узнать у производителей или торговцев сельскохозяйственным оборудованием».

Буксир? На самом деле буксир с Темзы или это какой-то шифр и в виду имеется нечто совсем другое? Возможно, один из путей к отступлению после акции на Даунинг-стрит, когда полиция перекроет дороги.

И генератор. Вот чертовщина!

Потом он увидел дату. «31 января. 10 часов».

Сердце екнуло. Эвери заглянул в гостиную. Фокс спал мертвым сном, свернувшись калачиком, открыв рот. Неслышно притворив дверь, он вернулся в спальню, положил книжку на столик, включил флюоресцентную лампу. Обшарил дно шкафа, вытащил старенькую кроссовку, достал из нее фотокамеру «Минокс», возможность пользоваться которой выпадала не часто. Отщелкал пять страничек записной книжки, вынул кассету, сунул ее в карман, а камеру в кроссовку. Уложил книжку в сумку Фокса, закрыл замок.

Завтра в мастерской он отдаст кассету с жизненно важной информацией Вильерсу. Даунинг-стрит остается главной мишенью. В четверг, 31 января.

Обитатели пляжного домика в Платании снова поднялись до зари.

Корригана и Софию разбудил стук в дверь.

Это была Мегги.

— Кона всю ночь нет, ушел на какую-то срочную встречу с Георгосом. Я все никак не могла заснуть и решила приготовить хороший завтрак. Если хотите, прошу.

Потревоженная во сне София недовольно заворчала, но Корригану эта идея понравилась.

— Дай нам пять минут, Мегги. Если София откажется, я съем и ее долю.

Бледное солнце вставало над серым и тусклым Средиземным морем. Мегги расставила на столе яичницу с беконом и сосиски.

— Что за срочная встреча? — поинтересовался Корриган, набивая полный рот.

— Не имею понятия. Среди ночи явился Михалис — помнишь, бородатый приятель Софии, — примчался в машине. В чем дело, не знаю.

Гречанка стояла у окна, карауля закипавший кофейник.

— Сейчас узнаешь, сама у него спросишь. Михалис доставил его обратно.

Все посмотрели на дверь, в которую входил Мойлан с необычайно довольным видом.

— Как вкусно пахнет, — сказал он, глядя на Мегги. — Дашь мне немножко, мышка?

— Какие-нибудь осложнения? — спросил Корриган.

— Да нет. Просто Георгос хочет еще раз вместе обговорить наши планы. Слушайте, Лу, у меня к вам дело. Георгос предупредил, что иракцы желают всех собрать и все уточнить, прежде чем выплатить следующую сумму. Мне надо, чтоб вы поехали и встретились там с Максом.

Корриган раскрыл рот.

— Где?

— Они предлагают в Иордании.

Вот и ответ на его молитвы. Возможность снова увидеть Эвери, приступить к операции по предотвращению акций на Крите, в Лондоне и Вашингтоне, вытащить Мегги, изъять бомбы с бациллами, пустить лошадку в двойной шкуре на последний решающий барьер.

— Когда надо ехать?

— Двое моих ребят прилетают сегодня к обеду в Ираклион. Можете отправляться тем же рейсом. Через Афины.

— Какие ребята?

Мойлан улыбнулся.

— Имена ни к чему, Лу. — Он оглянулся на Мегги. — Ты их хорошо помнишь, мышка. И они тебя не забыли.

Она поняла, что он имеет в виду, и щеки ее вспыхнули.

Мойлан решил пропустить сегодняшний рабочий день и не выходить на сбор апельсинов. Ему предстояло многое обсудить с прибывающими сюда новыми членами группы, а девушкам закупить побольше продуктов. Когда в полдень пришло такси, Корриган был уже в полной готовности, уложив свои вещи в рюкзак.

Мегги прижалась к нему, быстро чмокнула в щеку.

— Будь осторожен, Лу. Скажи Максу, что я его люблю и надеюсь скоро увидеться.

— Скажу. — Ему очень хотелось намекнуть, что это случится гораздо скорее, чем она думает.

— И про Джоша спроси, ладно?

— Обязательно. Все будет в полном порядке.

Мойлан равнодушно смотрел, как захлопнулась дверца и такси рванулось вперед, разбрызгивая грязь из луж.

— Не понимаю, Кон, — сказала Мегги. — Я думала, что-то случилось, когда ты так спешно умчался среди ночи.

Он провожал взглядом такси.

— Могло случиться, мышка. Да только у нас все схвачено. Иракцы мастера своего дела.

Эвери проснулся от громкого стука в дверь. Моргая, взглянул на часы — семь утра.

Пока он искал халат и спускался к входной двери, Фокс уже принял пакет от курьера-мотоциклиста.

— От Кона?

Фокс только кивнул. Он вообще был не слишком разговорчивым по утрам, а этим утром тем более. С торчащими в разные стороны космами, опухшими глазами, поплелся в гостиную, рухнул на диван, вскрыл пакет и удивленно пробормотал:

— Билеты на самолет… Лондон — Париж, Париж — Мальта, Мальта — Каир… Каир — Иордания.

— Иордания?

Фокс развернул листок, напечатанный на машинке, и быстро его пробежал.

— Господи, Кон посылает нас в Иорданию!

Эвери вдруг сразу воспрянул духом. Наконец-то хоть что-то сдвинулось с мертвой точки! Можно будет хоть что-то сделать!

— Зачем, Джерри? И почему в Иорданию?

Фокс не переставал удивляться.

— Написано: «Все идет хорошо, все готово. Вам с Максом надо встретиться с нами и Лу в Аммане перед заключительным совещанием. Скажи Максу, что Мегги его ждет не дождется».

— Ну, конечно, — задумчиво сказал Эвери. — Ты видел последние новости — через Иорданию теперь единственный путь в Ирак и из Ирака. По-моему, собирается совещание с представителями иракской разведки. Поэтому надо лететь окольным путем. Прибывающие в Иорданию прямо из Лондона автоматически попадают под подозрение.

Фокс был доволен.

— Интересное путешествие.

— Когда мы должны ехать?

Фокс снова взглянул на записку.

— Вот черт! Самолет в Париж из Хитроу в одиннадцать — через два часа. У нас час на сборы.

Эвери первым делом подумал о кассете с фотопленкой — надо передать ее Вильерсу, рассказать о Даунинг-стрит. Потом — о Джоше.

— Я никак не смогу, Джерри. Мне надо позаботиться о малыше.

— Давай договаривайся с кем-нибудь.

Флойд. Единственный шанс. Он дотянулся до телефона и набрал номер своего менеджера.

Ответила Ровена, пытаясь перекрыть рев своего собственного ребенка.

— Ты-то мне и нужна, — сказал Эвери. — Ровена, солнышко, у меня просьба, большая-пребольшая. Произошло нечто крайне важное для нашего бизнеса. Серьезнейшая возможность. Но я должен успеть на утренний рейс до Парижа. Можно надеяться, что ты заберешь у меня Джоша?

В ее голосе зазвучало явное недовольство:

— Что ж, Макс, надо, так надо. Он славный парнишка.

— Мне придется выехать около восьми. Может быть, Флойд заскочит, прихватит его?

— Ладно.

У Эвери камень с души свалился. Он всегда легко собирался в дорогу и на сей раз быстро упаковал вещи. Успел накормить и переодеть ребенка до появления невеселого Флойда.

Менеджер, не выходя из машины, сухо бросил: «Доброе утро», — протянул через окно руку за сумкой с одеждой и игрушками. Эвери с ребенком в коляске стоял рядом с автомобилем. Пока Флойд возился на переднем сиденье, Эвери открыл заднюю дверцу, чтобы устроить малыша.

— Слушай внимательно, Флойд, у меня проблема…

Флойд среагировал моментально.

— Ну вот, опять. Знаете, старина, есть у меня один знакомый, он служит в банке…

— Заткнись и слушай! — оборвал его Эвери. — Проблема серьезная, мне нужна твоя помощь.

— Это связано с Фоксом?

Эвери нетерпеливо кивнул.

— В ботинке Джоша найдешь кассету с микропленкой. Передай ее Вильерсу и скажи…

— Вильерсу? Новому механику-шотландцу? Он тут при чем?

— Вызови его в офис. Поговори наедине.

Флойд отрицательно покачал головой.

— Нет, Макс, не впутывайте меня в такие дела. Не просите, не заставляйте меня отказывать.

— Это совсем не то, что ты думаешь. Вильерс — тайный агент.

— Полиции?

— Допустим.

Менеджер вдруг понял.

— Так вот почему вы его наняли! В чем дело, Макс? Наркотики?

— Нет. Фокс связан с ИРА.

У Флойда отвисла челюсть.

— Иисусе сладчайший!.. — выдохнул он. — Ну, дела…

— Просто поверь мне. Некогда объяснять. Скажи Вильерсу, цель — Даунинг-стрит. 31 января. Обстрел из гранатомета.

Глаза менеджера уже вылезали из орбит.

Эвери шлепнул по крыше машины.

— А теперь быстро дуй отсюда!

Уиллард Фрэнкс и доктор Мелвилл Мейс только что прошли через контроль в Хитроу на посадку в самолет до Вашингтона, когда их окликнули и передали сообщение.

Служащие аэропорта вывели американцев за ограждение к полицейской машине, которая доставила их в штаб-квартиру МИ-5 на Гоуэр-стрит. Они прибыли одновременно с Ральфом Лавендером, спешно проделавшим путь через весь Лондон с Вестминстер-Бридж-роуд из конторы Интеллидженс сервис на южном берегу Темзы.

В отделанном панелями офисе генерального директора стоял приятный запах кофе. Сам директор прервал беседу с Клариссой Ройстон-Джонс и поприветствовал вновь прибывших.

— Простите, что пришлось прервать ваше путешествие, джентльмены, но события получили неожиданное развитие. Я попросил принести сандвичи, а пока Клэрри введет нас в курс дела.

Изложив внимательным слушателям последние новости, она заключила:

— Похоже, что мы наконец знаем, где Кон Мойлан и ваш Лу Корриган или, по крайней мере, где они были вчера. В Иордании. В одно время с вами в Хитроу приехали Эвери с Фоксом. Они летят к ним. Мы узнали об этом, прослушав запись из квартиры Эвери.

— И к каким выводам вы пришли? — спросил Лавендер.

— Я считаю, что намечается решающая встреча с иракцами. Это наш последний шанс накрыть всю сеть. С помощью Макса мы полностью контролируем главную акцию в Лондоне — обстрел из гранатомета правительственной резиденции на Даунинг-стрит. По крайней мере, есть возможность остановить ее в критический момент.

Чтобы узнать о дальнейших планах, я предлагаю немедленно послать в Иорданию команду наших ангелов-хранителей и повязать всех разом. Честно говоря, я уже под свою ответственность подсадила в самолет, которым улетел Макс, двух сопровождающих. Остальные готовы отправиться прямо в Амман.

Лавендер бросил на нее сердитый взгляд.

— По-моему, вы опережаете события.

— В самом деле? — усмехнулась она. — Ну, так напомню, что вы взвалили этот груз на мою шею. Я считаю, что операцию надо пресечь в зародыше, и сейчас для этого самый подходящий момент.

Разведчик вспыхнул от гнева.

— Иорданцы не станут миндальничать с группой наших вооруженных людей, если они поднимут шум, — там чрезвычайно тонкая политическая ситуация. Что вы собираетесь предпринять?

Прежде чем ответить, Кларисса зажгла сигарету.

— Как можно аккуратнее, при минимальном силовом вмешательстве, разогнать совещание, освободить Макса, его жену и Лу Корригана.

— А Кон Мойлан?

Она следила за поднимающимися к потолку клубами дыма.

— Скорее всего, захватив его вместе с другими, мы в данный момент не сможем рассчитывать на содействие иорданцев. Так что, либо надо везти его в надежное место и там допрашивать, либо…

— Либо что? — настаивал Лавендер.

— Сторговаться.

— Простите, не понял? — Фрэнкс не знал этого чисто британского выражения.

— Устроить несчастный случай, — пояснил Лавендер.

— Господи Иисусе! — Американец недовольно надул щеки. — Я готов согласиться с Ральфом, в настоящий момент это весьма рискованная затея. Мир стоит на пороге войны, и не время раскачивать лодку. Я должен быть абсолютно уверен, что Кон Мойлан замыслил нечто необычайно серьезное, прежде чем просить санкции Совета национальной безопасности.

— Ходили слухи, — сказала Кларисса, — что Мойлан отослал двух своих боевиков в Штаты, но проверить это нельзя. Точно знают лишь Корриган или Мойлан.

— Слухи… И ничего больше? — с горечью заметил Фрэнкс.

— Эвери удалось переснять записную книжку Фокса, — вмешался генеральный директор. — Сейчас ее анализируют, но кажется, это список заказов. Может быть, там найдется какая-то убедительная для вас информация. Знаете, в этом списке фигурируют буксир с Темзы и аэрозольный генератор. К чему бы это?

— Использование буксира с аэрозольной установкой согласуется с нашими сценариями, — впервые прозвучал нерешительный голос Мелвилла Мейса.

— Значит, надо ждать чего-то еще, кроме обстрела Даунинг-стрит? — спросил генеральный директор.

— Если мы не свяжемся с Корриганом, то, учитывая слухи об отправке ячейки в Штаты, надо ждать самого худшего, — подчеркнула Кларисса.

Генеральный директор принял решение.

— Я должен согласиться с Клариссой. Я на ее стороне.

Уиллард Фрэнкс мрачно и неохотно кивнул.

— Пожалуй, я отменю возвращение в Вашингтон.

Кларисса протянула руку к телефону.

— Тогда я нажимаю на кнопки.

Лу Корриган приземлился в международном аэропорту королевы Алии с невыразимым чувством облегчения оттого, что избавился наконец от компании Мойлана и что его миссия близится к завершению.

Войдя в терминал, он сразу почувствовал, что попал в зону, близкую к будущему театру военных действий. Аэровокзал наводнили беженцы, выбравшиеся из Ирака наземным транспортом и теперь разбившие настоящий лагерь в безнадежном ожидании любого рейса, который вывез бы их из города.

Матери пытались успокоить плачущих детей, мужчины озабоченно переговаривались, собираясь небольшими группами. Иорданские полицейские в форме старались навести хотя бы видимость порядка, в толпе кружили вечные оппортунисты — стервятники-бизнесмены в строгих костюмах, слетающиеся туда, где есть шанс сделать деньги на несчастье других. Корриган знал, что, кроме дельцов, дипломатических представителей, журналистов, кругом должно быть полным-полно агентов союзной коалиции и враждебных арабских разведок. Разумеется, ЦРУ, Интеллидженс сервис и Моссад усиленно ищут иракских шпионов или палестинских активистов, у которых осталась лишь эта лазейка во внешний мир.

Корриган подумал, как хорошо было бы сразу встретиться с Эвери, чтоб не идти на рискованный контакт с сотрудниками американского посольства. Возвращаясь из Лондона, англичанин, конечно, будет надежно прикрыт «Дельтой» и десантниками.

Такси за сорок минут довезло его до Аммана, подкатив к отелю «Финиковая пальма». Грязноватая однозвездная гостиница приткнулась на улочке за автобусной станцией Абдали. Он осмотрел номер, принял душ и улегся на скрипучую кровать. В шесть часов раздался звонок.

Его поджидало такси, чтобы везти на место встречи. На пути к одному из беднейших кварталов города шофер дважды сделал круг и сто раз оглянулся, проверяя, не следует ли кто за ними. Когда Корриган ступил на кривой, залитый солнцем тротуар, в дверях прачечной появился человек, маленький, плотный, с густыми усами и нервно шнырявшими по сторонам глазами, как у хорька. Присмотревшись, мужчина кивнул:

— Эй! Сюда, пожалуйста!

Корриган вошел за ним в помещение, миновал деревянный прилавок, за которым стоял индифферентный палестинец, обслуживая женщину в традиционной черной одежде, прошел через другую дверь в комнату, где гудели стиральные машины и стоял сильный запах крахмала и моющих средств, поднялся по деревянной лестнице.

После солнечной улицы было темно, как в угольной шахте, и душно, через закрытые ставни пробивались лишь слабые блики света.

Провожатый почувствовал, что Корриган заволновался, и пояснил:

— Так прохладней.

— Мистер Корриган, — раздался из дальнего темного угла другой голос, — вот мы и снова встретились.

Он всматривался в темноту.

— Снова?

Голос казался странно знакомым.

— Садитесь.

— Сел бы, если бы видел куда.

Неожиданно на столе вспыхнула лампа, свет ударил ему в лицо.

— Так лучше?

Корриган опустился на стул, определенно чувствуя какую-то опасность и гадая, кто еще находится в комнате. Таинственный человек чуть наклонился — высветился его профиль. Лицо блестело от пота. Халед Фадель. Иракский шпион, любезный агент из Афин с усиками, как у Саддама Хусейна.

Корриган уловил запах одеколона и немного расслабился. Это не тигр-людоед, а котенок.

— Господин Фадель, вы меня чуть не испугали.

— Виноват. Но ведь у вас нет причин нас пугаться?

Американец с трудом заставил себя улыбнуться.

— Сами знаете, какие сейчас времена… Впрочем, вы-то, кажется, ничего не боитесь.

Фадель самодовольно засмеялся.

— Конечно. Мы, иракцы, не так глупы, как уверяет западная пресса. У меня, разумеется, несколько паспортов на разные имена, не говоря о друзьях в Афинах. Мне не составило труда приехать сюда. Кроме того, я получил приказ присутствовать на совещании. Все это я начинал, и президент Саддам Хусейн настоятельно требует моего личного участия и присмотра.

Глаза Корригана привыкали к темноте, и он чувствовал, что в комнате есть еще кто-то.

— Макс Эвери здесь? — спросил он.

— Увы, еще нет. Он ведь летит из Лондона и отправился кружным путем, чтоб не попасть под подозрение. Должен прибыть завтра.

Американец невольно поморщился. Ему просто необходимо переговорить с Эвери, нельзя допустить, чтобы иракцы этому помешали.

— Сейчас могу дать вам короткий отчет, но лучше дождаться Макса, — сказал он. — Есть несколько общих деталей, которые нам надо обговорить. Вы понимаете, операция очень сложная.

Фадель спокойно поставил локти на стол, переплел пальцы.

— Конечно, мистер Корриган, понимаю. Только я ведь не требую никакого отчета ни от вас, ни от мистера Эвери.

— Не понял?

— Я полностью в курсе событий через мистера Мойлана и Георгоса из «Семнадцатого ноября».

— Тогда зачем?..

Фадель мягко улыбнулся.

— Зачем вы здесь? Сейчас скажу. Вы здесь, потому что так приказал президент Саддам Хусейн. Он не любит, когда его дурачат.

Корриган вздрогнул, безуспешно пытаясь унять бешеное биение сердца.

— Не понимаю.

— А по-моему, понимаете. Разве может чего-то не понимать бывший сержант группы «Дельта», ныне сотрудник ЦРУ, скорее всего неофициальный агент. — Глаза Фаделя вспыхнули металлическим блеском. — Нет, не трудитесь, пожалуйста, возражать. Видите ли, несмотря на все усилия западной контрразведки, некоторые наши международные разведывательные операции успешно продолжаются. У нас есть агент в Вашингтоне, который работает, как мы говорим, «под чужим флагом». Он получает деньги от израильской Моссад, но на самом деле служит нам. Понимаете, Моссад частенько подводит ощущение собственного превосходства, когда она считает, что обладает исключительным правом на умные и тонкие операции. В такие тяжелые времена, как сейчас, Вашингтон тесно сотрудничает с Тель-Авивом. Кроме нынешнего кризиса, наш агент посвящен в дела, связанные с Ливией и Северной Ирландией. Он попросту сообщил, что Моссад заподозрила вас в посредничестве между ливийцами и ИРА, и спросила, не надо ли вас ликвидировать. — Фадель улыбнулся, считая этот ход весьма остроумным. — Представьте его удивление, когда из Лэнгли, штат Вирджиния, пришел строжайший запрет и объяснение роли, в которой вы выступаете по их поручению…

Голова Корригана раскалывалась на части, он больше ничего не слышал, думая лишь об одном — как выбраться отсюда живым.

— На вашем месте мог бы сидеть сейчас мистер Мойлан, — продолжал Фадель, — но, к счастью для себя, он обнаружил, что ваш друг Макс Эвери тоже работает на британскую разведку. Ему хватило ума открыться и сообщить обо всем нам. Мы решили сначала проверить вас. Теперь, изолировав вас и мистера Эвери, мистер Мойлан уверен в успехе намеченной операции. — Фадель как будто изображал адвоката и помолчал, раскуривая сигару, чтобы усилить драматический эффект. — Только одно я хотел бы узнать, мистер Корриган, — подлинную цель вашей миссии и объем работы.

— Вы ошибаетесь, — буркнул Корриган. Что ему оставалось делать?

— Прошу вас. — Голос иракца обрел зловещую мягкость.

— Мне нечего больше сказать. — Все. Конец.

Фадель сердито фыркнул и уставился на кончик своей сигары.

— Так я и думал. Ну, ладно, посмотрим, что вы скажете, оказавшись в Багдаде. Там умеют развязывать языки. — Он кивнул кому-то за спиной Корригана.

Американец ждал, напружинив все мускулы. Почуяв движение, изо всех сил швырнул стул назад, понял, что во что-то попал, услышав звук треснувшего дерева. В тот же момент прыгнул на стол Фаделя, сцепив руки, чтоб молотом обрушить их на макушку иракца. Но не успел. В него вцепилось множество рук, он почувствовал жгучую боль в спине — мастерский удар! — отключился, рухнул на четвереньки. Кто-то сдавил ему шею, перехватил горло стальной хваткой. В глазах у него помутилось, закрутились и фейерверком полетели искры.

Он почти не ощутил, как в спину вонзается шприц с убийственной дозой диазепама. К радости полудюжины тяжеловесов-арабов, сопротивление ослабело, и они принялись связывать ему руки и ноги пластырем. Когда американец потерял сознание, его закатали в персидский ковер и погрузили в багажник ожидавшего на улице такси.

Корригану предстояло долгое путешествие вдоль иорданской границы и еще триста миль по пустыне в Багдад.