Не скажу, что по прилету на Марс я чувствовал себя свежим, как огурчик, однако бодрость духа взяла своё, и я сразу же с головой окунулся в праздничную атмосферу. Мисс Фенг раздобыла где-то бурнус, джеллабу и старинные полиэстеровые шаровары, так что выглядел я сногшибательно – вылитый Принц Персии. Я хотел, чтобы и мисс Фенг надела костюм, но она наотрез отказалась.

- Подобное мне не пристало, сэр. Я не гость, я ваш камердинер.

Она засунула ампулу с лосьоном после бритья в мой нагрудный карман:

– Пригодится, сэр.

Я сдался, её не переубедишь. Подозреваю, ей пришёлся не по душе сам костюм – невесомые прозрачные шальвары и лиф, расшитый серебряным монисто. Но его я подбирал специально для Лауры, Лаура бы, увидев его, завизжала от восторга. Эджестара мы накрыли ковром и научили плеваться по первому требованию. Чем не верблюд? Никто ведь не ждет, что он начнет использовать циркуляционный насос второго контура как перегонный куб для шампанского. Из багажника выполз Джереми, бледный и трясущийся. Мы с мисс Фенг соорудили ему поводок и нарекли Белым Слоном. Конечно, очень сомнительно, чтобы благородное животное, настоящий Белый Слон, глядел на всех ненавидящим взглядом докрасна воспаленных глазок и отвратительно вонял, но что поделаешь, нет в мире совершенства.

А теперь пару слов о жилище Абдула. Абдул аль-Мацумото, младший брат Эмира Марса, проживает в готическом дворце на вершине Горы Элизий, взметнувшейся на тринадцать километров ввысь над равниной. Вообще-то это вулкан, но такой огромный, что теряешь представление, где находишься. Возможно, именно поэтому прародителям Абдула что-то стукнуло в голову пять веков назад, и они, обуянные диким разгулом фантазии, искорежили вулкан, вытесав на нём уменьшенную в два раза копию Эвереста, которая теперь нависает над склонами кальдеры. Однако, несмотря на столь варварское терраформирование, превратившее некогда смелого и бесстрашного Бога войны в тихого и смиренного старичка-пенсионера, дворец Абдула не зря называется «Купола», он и в самом деле покрыт куполом, этакой древней, из серии "если-вам-дорога-жизнь-не-разбивайте-стекло-не-выпускайте-воздух" кровлей в форме полушара.

Показался морской вокзал. Диспетчер приказал мисс Фенг спускаться, и мы приземлились прямо перед «Куполами», на стеклянной поверхности которых играли световые блики. К нашему челноку подполз гофрированный «рукав» для прохода внутрь вокзала и наглухо заблокировал дверь, так что у старины Эджи не осталось никаких шансов выскочить на поверхность, чтобы протестировать вакуумные затворы.

Дверь со скрежетом отворились.

– Ну что, пойдем? – обратился я к Джереми.

Страдальчески пыхтя, Джереми сидел на полу и изничтожал меня взглядом воспаленных, опухших глаз.

– Как хочешь, – процедил я, нагнулся и подхватил его.

Мамонт он мамонт и есть, неважно, декоративный он или нет, таскать на себе такую тушу – работа не из приятных даже на Марсе, где сила тяжести меньше, чем на Земле. Кое-как примостив чудовище под мышку, я согбенно двинулся по коридору к стойке регистрации.

Если вас приглашает на вечеринку такой парень, как Абдул, капризный, испорченный и любвеобильный младший брат самогО верховного повелителя планеты, не поленитесь заранее загрузить в оптикоскоп план помещений, иначе заблудитесь в хитросплетении залов и проходов. Скромное жилище Абдула насчитывает 2428 комнат, из них 796 спален, 915 купален и бань, 62 рабочих кабинета и 147 темниц. И это не считая четырех подземных убежищ для Верховного Повелителя Планеты, в каждом из которых располагается свой Пульт Управления Орудием «Убей-всё-живое», подобранный под цвет интерьера. Спросите – зачем, отвечу – а вдруг нагрянет целая толпа других верховных повелителей, надо же их как-то развлекать!

Если бы чистоту и порядок во дворце по старинке наводили люди-слуги, они бы с задачей не справились. Это же сколько человеческих армий потребовалось бы, чтобы содержать громадину, своими размерами в несколько раз превосходящую Ватикан и все его музеи? Да и где эти армии взять, если дворец построен позже того печально известного 2407 года, когда на Марсе разразилась эпидемия гипер-чесотки и до основания выкосила горстку человеческих поселенцев, оставшихся в живых после Великого сокращения штатов. Поэтому смотрите под ноги, когда гуляете. Зазеваетесь, и обязательно споткнетесь о какую-нибудь блестящую, суетливо шныряющую по полу жужжалку, которых у Абдула пруд пруди. Они натирают мраморный пол, восстанавливают отколовшиеся кусочки замысловатой (глаз не оторвать) мозаики из лапис-лазури и заправляют светильники первосортным оливковым маслом. Хотя, надо признать, людей-слуг тоже хватает, куда ж без них.

Я вынырнул из «рукава» прямо в широко распахнутые объятия Абдула. По бокам младшего брата Эмира неподвижно вытянулись в струнку два суровых телохранителя, перепоясанные мечами, а за спиной столпились томные красавицы-невольницы, ассасины и прочие прихлебатели.

– Ральфи-сан! – вскричал Абдул, расцеловал меня в обе щеки и развернулся к сопровождающему люду.

– Я счастлив представить вам моего достопочтенного гостя Ральфа Макдональда Сузуки, пятого графа клана Макдональдов, истинного японского горца Шотландии. Ральфи – отличный парень и великолепный спортсмен.

– Ральф, познакомься, пожалуйста, – Абдул прочистил горло и радостно заорал, – Владимир Ильич Ульянов, Верховный комиссар Советского Арбуза.

Сквозь фальшивый парик и накладную бороду усмехающегося Ульянова просвечивали знакомые черты нашего милейшего приятеля-собутыльника Бориса Царевича.

– А это?… Это… Ба, да это Эджи! Тебя просто не узнать! Ты кто?

– Конь в пальто, – заржал Вулфблэк и начал скакать и прыгать так, что полы псевдо-верблюжьей попоны разлетались во все стороны. Я открыл было рот предупредить, что бочонок, который мисс Фенг прикрутила ему на спину вместо горба, сполз и вот-вот упадет, как Эджи, словно вкопанный, остановился перед Абулом:

– Ну как, нравится?

– Еще бы, отпадный прикид! Вылитый конь! В пальто!

– Пи-пип! – просигналил Тодсворт. Он пронесся мимо нас, зажав в механической руке кубок со старым добрым нейротоксином. По-моему, его «пи-пип» являлся скорее передачей тактового сигнала через пакетные сети, а вовсе не одобрительным возгласом, но у меня, к несчастью, наследственная аллергия на имплантанты, поэтому разобраться в речи «железяк» мне всегда очень сложно.

– Эй, чувак, где здесь бар?

– Во-он там, – показал на арочный проход ибн Баши-Бузук, выскочивший, словно чёртик из шкатулки, из потаённой двери, хитро спрятанной позади вазы эпохи Мин.

– До скорой встречи! – подмигнул он мне, и его гнусная рожа расплылась в зловещей ухмылке.

Я поймал на себе напряженный взгляд чьих-то глаз. Из глубины окружившего Абдула эскорта, что теснился позади двух, до зубов вооруженных «железяк»-ассасинов, на меня пристально глядела завернутая в черный никаб фигура. У меня аж мурашки по спине поползли! Но пока я размышлял, кто это может быть и что мне делать, в мою руку мертвой хваткой вцепилась клешня Тодсворта и потащила к барной стойке.

– Шевели ногами! Пора напиться! – возбужденно гудел он. – Да упьются до зелёного змия все поборники трезвости! Пип-пип!

Джереми пронзительно затрубил мне прямо в ухо и начал усиленно пинаться. Имей я третью руку, я бы, возможно, и удержал его, а так пришлось отпустить. Освободившись, он понесся вскачь, только уши-лопухи развивались в пониженной гравитации Марса.

– Ох, – покачала головой мисс Фенг.

– Знаете что, мисс Фенг, вы лучше идите и присмотрите за нашими комнатами. – Меня одолевали тревога и волнение – паскудная животина могла ворваться туда раньше нас, наложить кучу в чашу для пунша или, что ещё хуже, вылакать это чашу до дна. – А поганца предоставьте мне. Я с ним разберусь.

– Напиться! Напиться! – надсаживал глотку Тодсворт, стремглав несясь вперед и угрожающе потрясая орудийной башней, установленной на макушке. – Ве-ечч-черинка!