- Известно, что впервые они появились здесь в докембрийский период.

Профессор Гулд возится со слайдами, опустив глаза и стараясь не смотреть лишний раз на аудиторию.

- У нас есть образцы макрофауны, найденные палеонтологом Чарльзом Д. Уолкоттом во время первой экспедиции в Канадские Скалистые горы на восточной границе Британской Колумбии. - На экране появляется сделанный от руки набросок каких-то неописуемо диковинных находок. - Например, эта опабиния, которая умерла там шестьсот сорок миллионов лет назад. Такие древние окаменелости животных без внешнего скелета встречаются редко, в сланцах Бёрджес найдено больше всего образцов докембрийской фауны на сегодняшний день.

Тощая женщина с огромной причёской и не уступающими ей по размеру подплечниками громко втягивает воздух. До этой седой древности ей дела нет. Роджер морщится и сочувствует учёному. Он бы предпочёл, чтобы её здесь не было, но она каким-то образом пронюхала о визите известного палеонтолога - а она работает помощником полковника по административным вопросам. Выгнать её значит навсегда испортить себе карьеру.

- Примечательны здесь - фотография видавшего виды камня, увековеченный образ опабинии - следы от зубов. Такие же следы, или их полные аналоги, можно найти на кольцевых сегментах срезов, взятых антарктической экспедицией Пэбоди в 1926 году. Мир докембрия был устроен иначе, чем наш; территории, которые сейчас являются отдельными континентами, раньше являлись частями одного огромного целого. Поэтому в те времена от одного образца до другого было не больше трёх тысяч километров. Это указывает на то, что они принесли с собой своих паразитов.

- А что полезного о них могут сказать нам эти следы от зубов? - спрашивает полковник.

Доктор поднимает голову. Его глаза блестят.

- Что кто-то любил кушать их сырыми, - краткий смешок. - И у этого кого-то челюсти открывались и закрывались так же, как диафрагма на вашем фотоаппарате. И мы считали, что этот кто-то вымер.

Ещё один слайд, на этот раз - мутный подводный снимок. Тварь на нём напоминает какую-то странную рыбу - то ли доработанный, обвешанный бронёй пиявкорот с боковыми обтекателями и антикрыльями. то ли кальмар, у которого не хватает щупальцев. Сверху голова выглядит как плоский диск, спереди торчат два странных, похожих на папоротник щупальца, скручивающихся в сторону рта-присоски на нижней стороне головы.

- Этот снимок был сделан в озере Восток в прошлом году. Оно не должно жить - ему там нечем питаться. Это, дамы и господа, Аномалокарис, наш зубастый любитель пожевать. - Доктор берёт краткую паузу. - Очень благодарен вам за то, что вы показали мне этот снимок, - добавляет он, - хотя многие из моих коллег будут ему совсем не рады.

Это что, стеснительная улыбка? Профессор говорит дальше, не давая Роджеру возможности понять, как он на самом деле на это отреагировал.

- А вот это уже крайне интересно, - замечает Гулд. "Это", чем бы оно ни было, выглядит как кочан капусты или чей-то мозг - постоянно ветвящиеся отростки всё меньшей длины и диаметра превращаются в переливающийся складчатый комок пуха, обвивающий центральный стебель. Стебель своими корнями уходит в выпуклый цилиндр, стоящий на четырёх коротких и толстых щупальцах.

- Нам каким-то чудом удалось впихнуть аномалокариса в таксономию, но это - беспрецедентный случай. Оно очень, просто поразительно похоже на укрупнённый сегмент тела Hallucigenia - он перещёлкивает слайд, на котором изображена многоножка с кинжально-острыми конечностями и терновым венцом из щупалец - но год назад мы догадались, что бедная галлюцигения у нас стояла вверх ногами и вообще она - просто колючий червь. В голове же такое высокое содержание иридия и кристаллического углерода… это - точно не животное, по крайней мере к царству животных, которое я уже тридцать лет изучаю, оно не относится. Клеточной структуры нет вообще. Я попросил своих коллег оказать мне услугу, и они не смогли выделить ни ДНК, ни РНК. Это как машина, по сложности не уступающая живому существу.

- Время, когда оно жило, назвать можете? - спрашивает полковник.

- Ага, - ухмыляется профессор. - Определённо до начала ядерных испытаний в атмосфере, то есть до 1945 года. Собственно, всё. Мы считаем, что оно относится либо к первой половине этого века, либо ко второй половине прошлого. Оно уже несколько лет как умерло, но ещё точно живы люди, на чьём веку оно было живо. И это на фоне - он перещёлкивает проектор обратно на слайд с аномалокарисом - вот этого образца, найденного в камнях, которому примерно шестьсот десять миллионов лет. - Ещё один снимок, гораздо более чёткий. - Отметьте сходство с мёртвым, но не разложившимся. Где-то определённо ещё есть живые такие же.

Профессор смотрит на полковника, резко становясь скованным и косноязычным. - Можно перейти к, гм, той штуке, ну которая, типа, раньше… ?

- Пожалуйста, прошу вас. Допуска у всех присутствующих есть. - Широкий жест руки полковника охватывает и секретаря с пышной причёской, и Роджера, и двух людей из Большого Чёрного, что-то строчащих в блокнотах, и очень серьёзную даму из контрразведки, и даже лысеющего, беспокойного адмирала с двойным подбородком и в очках с толстыми стёклами.

- А. Ну ладно, - стеснительность пропадает, словно и не было. - Что ж, мы препарировали ткани аномалокариса, которые вы нам передали. Некоторые образцы отправили в лабораторию, но из них почти ничего извлечь не удалось, - добавляет он поспешно. Потом выпрямляется. - Согласно кладистическому анализу и тому, что мы смогли узнать об их биохимии, наши пути развития в прошлом не были общими. Это два разных пути. Даже у капусты больше общего с нами, чем у этих созданий. По окаменелостям шестисотмиллионолетней давности этого не скажешь, но образцы тканей - совершенно другое дело.

- Итак: это - многоклеточный организм, но в каждой клетке есть несколько структур, похожих на ядра. Это называется синцитий. ДНК нет, в нём задействована РНК с несколькими парами оснований, которых нет в земной биологии. Мы так и не смогли выяснить, что делают почти все их органеллы, есть ли у них соответствие в земной биологии. А белки оно строит с помощью пары аминокислот, которых нет у нас. Такого не бывает. Либо общий предок с нами у него был на стадии до археобактерий, или, что более вероятно, общего предка у нас с ним нет. - Профессор больше не улыбается. - Врата, полковник?

- Да, в целом верно. Эту тварь на слайдах мы достали во время одной из, хм-м, вылазок. По ту сторону врат.

Гулд кивает.

- Я так понимаю, ещё таких же я вряд ли получу? - с надеждой спрашивает он.

- Вылазки не проводятся, пока мы расследуем один инцидент, который случился в этом году, - говорит полковник, со значением взглянув в сторону Роджера. Суслович умер две недели назад; Горман до сих пор выглядит как жуткая развалина, в его теле разлагаются соединительные ткани - скорее всего, из-за сильного облучения. На действительную службу он больше не выйдет, а канал поставок останется закрытым до тех пор, пока не найдут способ возить товар и не губить при этом людей. Роджер слегка наклоняет голову.

- Ну ладно, - пожимает плечами профессор. - Если снова начнёте - дайте знать. Кстати, есть какая-нибудь привязка по координатам по ту сторону врат?

- Нет, - отвечает полковник, и в этот раз Роджер знает, что это ложь. В ходе четвёртой экспедиции, ещё до того, как полковник определил новый груз, на пустынной площади города по ту сторону врат установили небольшой радиотелескоп. XK-Масада, где воздух слишком разрежен для человеческих лёгких, где небо цвета индиго, а здания отбрасывают бритвенно-острые тени на выжженный рдяным солнцем, спёкшийся ландшафт. Затем уловленные им сигналы пульсаров были подвергнуты анализу; выходило, что это место почти на шесть сотен световых лет ближе к ядру галактики и расположено на внутренней стороне нашего же спирального рукава. На постройках, сооружённых не людьми, начертаны иероглифы, и есть в них сходство с теми символами, что запечатлены на зернистой чёрно-белой плёнке Minox на дверях украинского бункера. За этими символами спит суть проекта "Кощей", неживая, но и не мёртвая, злобная сущность, которую русские извлекли из затонувших развалин города на дне Балтийского моря. - А почему вы хотите знать, откуда они происходят?

- Ну… Нам так мало известно о том контексте, в котором развивается жизнь. - Взгляд профессора на секунду становится тоскливым. У нас есть только одна точка отсчёта - Земля, наш родной мир. Теперь же у нас есть второй, вернее, часть второго. Если будет и третий, можно будет задаваться глубокими вопросами. Не такими, как "одиноки ли мы во Вселенной", потому что на этот вопрос ответ уже стал известен, а, например, "какая ещё бывает жизнь" и "есть ли на свете место для нас?"

Роджера передёргивает. "Идиот", думает он, "если бы ты только знал, не прыгал бы так от радости". Он прикусывает язык. Если сейчас заговорить, это тоже может испортить карьеру. Более того, это может отрицательно сказаться на продолжительности жизни профессора, который явно не заслужил такого наказания за сотрудничество. Плюс, исчезновение профессора из Гарварда в здании Исполнительного Управления в Вашингтоне гораздо сложнее замять, чем пропажу какого-нибудь волонтёра-преподавателя в засиженном мухами сельце в Никарагуа. Кто-нибудь да заметит. Полковник будет не в восторге.

Потом Роджер понимает, что профессор Гулд смотрит прямо на него.

- У вас есть ко мне вопрос? - спрашивает маститый палеонтолог.

- М-м, секундочку. - Роджер собирается с мыслями. Вспоминает графики анализа выживаемости, зверские опыты гитлеровских медиков, изучавших способность человеческого мозга оставаться в живых вблизи Балтийской Сингулярности. Безумие Менгеле. Последнюю попытку СС ликвидировать выживших и свидетелей. Кощея, заряженного и нацеленного, словно орудие, исполненное чёрной злобы, в самое сердце Америки. "Разум, пожирающий миры", что плавает в сияющих безумных снах, что застыл в спячке, лишённый добычи, будь то толстые крылатые твари со щупальцами, или же люди, сменившие их на Земле.

- Скажите, а могли они быть разумными, профессор? Обладать сознанием, как мы?

- Я бы сказал, что да, - глаза Гулда блестят. - Этот, - он указывает на слайд, - не живой в общепринятом смысле. А вот этот, - он нашёл Предтечу, помоги ему Бог, Предтечу с коротким и толстым, как бочка, телом, и кожаными перепончатыми крыльями, - этот наделён неким подобием сложного ганглия. Не мозг, привычный нам, но массой не уступающий нашему. Есть и хватательные конечности; можно счесть, что они годятся для работы с инструментами. Сложите эти факторы и получите технологическую цивилизацию высокого уровня. Врата между планетами, что крутятся вокруг разных звёзд. Чужеродную флору, фауну, что там ещё. Я бы не счёл невероятной даже межзвёздную цивилизацию. - Голос профессора дрожит от эмоций. - Мы, люди, затронули самую малую часть! Что от нас останется во времени? Все наши здания обратятся в пыль уже через двадцать тысяч лет, даже пирамиды. Следы Нила Армстронга в Море Спокойствия размолотит ударами микрометеоритов всего лишь через полмиллиона лет или около того. Выработанные месторождения нефти заполнятся через десять миллионов лет, метан просочится сквозь кору, дрейф континентов сотрёт всё. Но эти! Эти строили на века. Нам есть чему у них поучиться. Интересно, достойные ли мы преемники их технологического первенства?

- Ну конечно, достойные, профессор, - бесцеремонно произносит секретарь полковника. - Скажи, Олли?

Полковник с ухмылкой кивает ей в ответ.

- А то, Фоун. А то.