С постановкой в док, пополнением запасов и дозаправкой корабля на Штефи навалилось много неприятных хлопот. В дополнение к присмотру за Средой — девица с проблемами, и ей требовалось плечо, на которое можно опереться, но находиться на линии огня сильно изматывало — Штефи подменяла Макса и Эвана и была на побегушках между мостиком и инженерной службой, в основном выступая в качестве дублера и «пойди-принеси» для корабельного экипажа, и вообще «присматривала за лавочкой», пока ее начальство вело дела с портовым руководством. Коль скоро так будет продолжаться, ей очень повезет, если удастся хоть какое-то время провести на поверхности — после трех недель непрерывной работы возможность покинуть корабль оставалась маловероятной. Если она не выполнит свою часть дела на поверхности, Свенгали отыщет для нее грубые слова, в этом она не сомневалась. Вот почему вызов Елены из офиса старшего стюарда стал крайне нежелательным.
— Лейтенант? У нас непредвиденная ситуация. Я в четвертом стыковочном тоннеле, северная сторона. Можете срочно подойти?
Штефи посмотрела на двух техников, подключавших внешние силовые кабели корабля, чтобы отсоединить второй генератор и шифратор для выгрузки объемной почтовой бобины.
— Могу уделить пять минут. Это все. По пути. Что за ситуация?
— Не могу сказать, пока вы не придете сюда.
— Что значит «не могу»? — Штефи уже шла к ближайшей капсюле служебного лифта. Получить сигнал сцепки, потом проследить, как доктор Льюис получает транспорт для нового хирургического оборудования…
— Все кувырком. — В голосе Елены слышалось извинение. — У меня прибытие В-5.
— А… — Штефи мигнула. — Уже иду. — Она покрутила кольца, меняя настройку, и попросила лифт доставить ее до шлюзового отсека. — Макс, это Штефи. У меня проблема. Знаешь что-нибудь о прибытии В-5?
— В-5? — озадаченно переспросил Макс. — Не слышал. Попытайся взять это на себя, если сможешь. Если тебе сложно — переправляй мне. Я сейчас заменяю Чи, и у меня заняты руки.
— Ладно. — Штефи покачала головой. — Разве это не дипломатическое исключение?
— Дипломатическое, таможенное, полицейское — любое. Если у них ордер на пассажира, то — в канцелярию старшего стюарда, если связано с судовыми отделами — ко мне.
— Хорошо. Конец связи.
Лифт затормозил и открыл двери в пассажирское отделение стыковочного тоннеля четыре. Этот уровень — диаметром с фюзеляж околозвукового реактивного перевозчика — представлял собой широкий коридор с уклоном вверх, ведущий в зал прибытия станции. В конце корабля из него открывались различные двери шлюзов и грузоподъемников, через которые люди попадали в порт. Елена и член команды из офиса старшего стюарда ждали у барьера вместе с пассажиром — нет, подождите, он был не с той стороны, не так ли?
— Привет, Елена. Сэр. — Профессиональная улыбка. — Чем могу помочь?
Штефи наскоро оценила его: темноволосый, молодо выглядящий, но с самоуверенностью, приходящей с возрастом, в сандалиях, удобном килте и рубашке стиля «на все случаи жизни». В руках маленький буклет. В белом переплете.
— Меня зовут Мартин Спрингфилд, — представился он застенчиво. — Я временно прикомандирован к особой дипломатической миссии Объединенных Наций в Сараево. — Он слегка улыбнулся. — Ники так не выглядела, когда я в прошлый раз был на борту, должен сказать.
— Ники? Извините? — Елена попыталась привлечь к себе внимание, но безуспешно.
— Так мы называли ее в верфи. Восемь или девять лет назад. — Спрингфилд кивнул сам себе, будто что-то подтверждая. — Прошу прощения за беспокойство, но я здесь из-за того, что послу Чо срочно требуются ответы на некоторые вопросы. Найдется уединенное место для разговора?
— Уединенное… — Глаза Штефи почти съехались к переносице от попытки примирить конфликтующие инстинкты: прогнать назойливого штатского и вернуться к работе, и о черт, правительственная штучка, что мне теперь делать? — Да, полагаю, найдется.
Она предупреждающим взглядом посмотрела на Елену, которая пожимала плечами и выглядела совершенно беспомощной.
— Не будете ли так любезны пройти сюда. Можно взглянуть на это, сэр?
— Настоящее, — помогла Елена. — Карт-бланш. Он тот, за кого себя выдает. Я уже проверила.
Штефи заставила себя снова улыбнуться.
— Не сомневаюсь, иначе вы бы не вызвали меня сюда. — Она взглянула на Мартина. — Следуйте за мной.
Она развернулась и двинулась вперед, несмотря на то, что проход не позволял комфортно разминуться с небольшой группой людей, спускавшихся по тоннелю: пара, принимающая гостей, два бизнесмена, группа измотанного вида недавно оттаявших пассажиров четвертого класса с перевозочными сундуками и Среда. Девушка тоже заметила Штефи.
— Лейтенант Грейс? Вы заняты? Я просто хотела извиниться по поводу того дня…
— Все хорошо, — устало ответила Штефи. — А вы в порядке? Вижу, идете на землю — что-то надумали? Осматривать достопримечательности?
Среда слегка просветлела.
— Да. — И внезапно погасила эмоции. — Завтра в посольстве мемориальная церемония. В столице. Приглашены все московские, кто находится в системе. Приглашение поступило в мой почтовый ящик сегодня утром. Думаю, нужно сходить. Прошло пять лет по имперскому времени.
— Конечно, сходите, — поспешно произнесла Штефи, удивляясь, что может одновременно говорить и пробираться через толпу. — Захочется по возвращении поделиться новостями, не стесняйтесь, зовите меня. Сейчас я немного занята.
К ее облегчению Среда кивнула и поспешила присоединиться к группе экскурсантов. «Как я могла на это напроситься?» — думала Штефи. После того ужасного срыва в первую ночь, когда она просидела пару часов со Средой, пока та изливала свою душу, у Штефи созрело желание кого-нибудь задушить, начиная с того, кто убил семью девицы и гонялся за ней самой, едва она поняла, как много Среде потребуется времени оправиться. Штефи передала доклад со стюардами, аккуратно выпуталась, и когда проверила на следующий день, Среда, казалось, была в порядке. Девица проводила много времени с троллем из «В-312». В этом возрасте они эластичны. Штефи сама сделала себя упругой, когда родители развелись, но не помнила, чтобы обрушивалась на плечо незнакомца или устраивала за ужином драку. «Избалованная, как многие богатенькие отпрыски, — решила Штефи. — Среда, вероятно, в своей жизни не встречалась ни с чем, о чем стоило волноваться». Штефи дошла до служебного лифта и, только когда он начал движение, поняла, что человек из посольства все еще с ней. «Он что, человек-прилипала?» — подумала она.
— Мы может найти уголок в планово-исполнительном отделе или в конференц-зале. Правда, мне нужно выполнить пару поручений, за которые я несу ответственность.
Дать ему излить мне душу, хм?
— Если вам необходимо все сделать лично, я буду следовать за вами, но не стану мешать. — Спрингфилд прислонился к стенке кабины. Он выглядел то ли усталым, то ли взволнованным, то ли и тем и тем одновременно. — Но, боюсь, доставлю вам много хлопот. Посол Чо направил меня здесь кое-что выяснить, поскольку я ближайший специалист по космоплаванию, какой у него есть. Судя по всему, у нас проблема поиска иголки в стоге сена. Конкретно, у нас есть причина думать, что кто-то из пассажиров использовал ваш корабль как средство передвижения для серийных шалостей в нескольких последних портах прибытия.
Лифт затормозил, приближаясь к отсеку силовых соединений.
— Мы говорим о контрабанде, сэр? Баратрии или космическом пиратстве? Если нет, то не представляю, как это может быть связано с «ВайтСтар». У нас исключительно мирный вояж.
Дверь со свистом открылась, и Штефи вышла. Юрий стоял, прислонившись к стене, у большого серого распределительного щита.
— Все сцеплено, мадам. Вам нравится путешествие?
Штефи кивнула. У нее заняло всего минуту, чтобы убедиться, Юрий и Джилл — они всегда спешили, поскольку были необходимы везде, — работу сделали хорошо.
— Ладно, давайте все проверим, запустим и подпишем. Она ждала, пока Юрий связывался с инженерами и пробегал проверочный список перед включением в цепь. Распределительный щит размером со шкаф загудел под нагрузкой почти в пятьдесят мегаватт электрической мощности, переданной на него по сверхпроводниковым кабелям не толще пальца Штефи.
— Хорошо, вот мое разрешение. — Она расписалась в блокноте Юрия и опечатала шкаф.
— Пойдемте в конференц-зал, — предложила она Мартину, — если все еще испытываете необходимость проверить наши записи…
— Боюсь, это не то, в чем я испытываю необходимость, — тихо сказал он, подождав, когда дверь лифта закрылась. — Не жду, что у вас были проблемы в полете. Человек или люди, которых мы разыскиваем, более склоны устраивать неприятности на земле.
— Неприятности? Какие? Спрингфилд ответил хмурым взглядом.
— Не могу сказать. Но достаточные, чтобы отправить сюда полномочную дипмиссию для исправления ошибок. Если требуется подтверждение, свяжитесь с Викторией МакЭлвайн в юрисконсульстве головного офиса «ВайтСтар» и поинтересуйтесь, что вам следует делать. Пока же мне нужно ознакомиться с полной пассажирской декларацией с самого начала круиза. И вашего временного персонала — всех, кто здесь меньше шести месяцев. Мне также требуется расширенный доступ в каюты. Если вы не уполномочены разрешать досмотр, назовите, кто может. Наконец, мне нужно провести инспекцию инженерных помещений и груза из конкретных портов — любых, от маленьких до средней величины, предметов, принесенных с собой пассажирами с Земли, Турку и Мира Эйгера.
— Всего лишь? — с недоумением поинтересовалась Штефи.
Это была работа примерно на неделю. С пассажирской мешаниной примерно в 40 % на местах назначения, через корабль прошли примерно шесть-семь тысяч человек, не считая штата «Досуга» — те, например, перевозили целый камерный оркестр от Розенкранца до Эйгера, — они сами нанимают и увольняют артистов.
— Лучше вам начать разбираться немедленно. Если не возражаете, провожу вас к командному пункту — я освобождаюсь от дежурства через два часа с увольнительной на завтра.
— Хорошо, не хочу вас задерживать, но давайте приступим. Мне надлежит отправить доклад в течение двадцати четырех часов. С результатами. И тогда я могу пригласить вас помочь мне кое-кого арестовать.
Между тем покинувший корабль Фрэнк был разочарован.
— Можете объяснить, почему меня не допускают? Я договорился о встрече сорок три дня тому назад. Допуск через консульство на Токио. Какая проблема?
— Проблема? — Человек на маленьком экране прокашлялся. — Можно назвать и так. — Он посмотрел на Фрэнка. — Боюсь, вы попали сюда в разгар штабных учений, и министр Бакстер отсутствует. Поэтому все посольские приглашения сокращены, и мне не удалось отыскать никакого упоминания о вас в нашем рабочем расписании. Может, вы хотите договориться о новой встрече на следующей неделе?
— Мой корабль уходит послезавтра, — сказал Фрэнк со всем возможным спокойствием. — Поэтому следующая неделя не годится. А мог бы министр Бакстер вместо встречи дать интервью по телефону? При обеспечении должной секретности встречи с глазу на глаз не потребуется.
— Проверю. — Экран на мгновение мигнул, затем: — Прошу прощения, сэр, но министр будет полностью занят до следующего четверга. Могу предложить вам иные альтернативы? Например, канал дальнего действия?
— Мне нужно проверить свой бюджет, — допустил такую возможность Фрэнк. — У меня лимит расходов по частоте. Значит, вы утверждаете, что даже при двойной проверке меня нет в вашем списке? Можно обратиться к вам в таком случае? Если министр недоступен, нельзя ли договориться о разговоре с послом Морроу?
— К сожалению, посол тоже занята. Как я уже говорил, это самая неподходящая неделя для интервью. Если оставите мне свои материалы, попробую что-нибудь сделать, но ничего не обещаю.
Фрэнк отложил свой временный ком и устало встал. В таких случаях он чувствовал себя ходящим с завязанными глазами по навощенному полу с разбросанной повсюду космическим шутником банановой кожурой. Почему именно сейчас? Почему из всего времени сраные обстоятельства сложились так именно сейчас? Цитата от Бакстера или даже Морроу, допускающих, что их сослуживцев преследуют, — могла стать взрывной. Они следующие. Все действительно пованивало осторожной тайной и строгой изоляцией: отмена назначенных интервью, публичные появления строго ограничивались особо контролируемыми зонами со сверенными гостевыми списками. Ненавязчивое зловоние отказа, висящего над гниющим трупом бизнеса, напоминало один из маминых званых обедов, когда она пыталась внезапно вернуться назад, в заколдованный круг политических активистов и посредников, кто бросил ее в первый раз после ее избирательного провала.
В парке воздух был все еще прохладным и слегка влажным, но нагретые солнцем скамейки уже стали достаточно сухими, чтобы на них можно было присесть. Фрэнк захлопнул свой мобиль-офис и встал. Цвели тополя, и он медленно проходил под пологом из сережек, подрагивающих и опадающих в утреннем бризе. Тропинка сливалась с двумя другими, ведущими от одного из бронзовых военных мемориалов, обычных для здешних мест. Фрэнк подождал минуту, разглядывая его через очки, завороженный моментом вечности. Почти сто лет назад на этом участке вражеский батальон оказал воодушевленное сопротивление вооруженным силам Всепобеждающей. Их души, большие и воинственные, направились в Валгаллу: победители установили стеллу не из великодушия, а с более хитрым умыслом. «Никому не нравится похваляться тем, что устроили резню группы перепуганных, голодных и плохо вооруженных новобранцев, — напомнил себе Фрэнк. — Легче казаться героем, когда твои побежденные враги — великаны».
Кое-что он обязан спросить, если приблизится настолько, чтобы взять интервью у ее превосходительства Элспет Морроу. «Так как это — чувствовать себя приговаривающей к смерти 140 миллионов детей, 90 миллионов стариков и 600 миллионов обычных людей, которые с удовлетворением занимались собственными делами и даже не имели понятия о вас?»
На дорожке Фрэнку встретился садовый робот. Судя по запаху, собирающий и ферментирующий либо слизняков, либо отходы собак, выгуливаемых гражданами на лужайке. Аллея протянулась далеко вперед от того места, где Фрэнк прогуливался, с такими же парковыми скамейками и обширными полянами. Каждая скамейка имела полувыцветшую оловянную пластинку, почти серую от времени: «Светлая память рядовому Айвару Винчику от родителей» или «Ушедшему навечно, но не забытому сержанту-артиллеристу Джорджу Легату». Парк нес свою историю так гордо, как медальный ряд: от мемориалов павшим до белого мавзолея, сложенного из черепов и костей вражеского батальона, используемого присматривающими за могилами в качестве хранилища газонокосилок.
Деревья кончились, и тропинка стала спускаться к бетонному тоннелю, проходившему под дорогой, отделявшей парк от городского центра. Если его можно было назвать центром. Сперва там возникла маленькая деревушка. Потом произошла битва. На месте бывшей появилась новая деревня, которая переросла в городок до следующей битвы, сровнявшей его с землей. Затем городок был восстановлен и превратился в город, который почти полностью разбомбили, но отстроили заново. Потом Молл-Съевший-Фондрак превратился в Арколо-гию*-Поглотившую-Фондрак: бетонные башни, сверкающие стеклом, черепичные крыши цвета махровой розы, и грейдеры, распластавшиеся на земле, будто заснувший великан. Место, тяжело зараженное историей и военными мемориалами, отмечающими самые горячие точки.
Это был тихий день, с пока еще небольшим транспортным потоком. На нижнем уровне, несмотря на раннее утро, кое-кто присутствовал: парочка для совместной утренней пробежки, три подростка на досках, старушка с большим рюкзаком в ботинках и крепкого вида спортсмен-ходок, уставившийся в древний дисплей путеводителя. Колонна доставочных фургонов, напоминая выводок утят, прогудела по шоссе, волочась за магистральным тягачом. Чайка, на удивление далеко залетевшая на сушу, кружилась над головами и пронзительно заявляла права на территорию.
Город по единому архитектурному плану.
— Когда следующий поезд на Потробар? — громко поинтересовался Фрэнк.
— У вас двадцать девять минут. Опции: бронирование, показ маршрута до станции, другое…
— Бронирование и маршрут, пожалуйста. Вездесущая геокомпьтерная сеть здесь была грубее по сравнению со службами на Земле, но работу свою выполняла, и делала это без анимационных ссылок, что оказалось счастливым даром. Замигала световая дорожка, стробоскопическими вспышками указывая на один из арочных входов. Фрэнк шел за световым зайчиком по декоративному булыжнику, мимо компании толпящихся моноциклистов рядом с фонтаном писающего Эроса.
Станция находилась на шестом уровне — застекленный атриум с раздвижными дверьми для удобного подхода к пассажирским купе. Фрэнк присел и начал отрывисто молотить по клавиатуре, пытаясь проникнуться атмосферой станции из бетона с хромом (что примерно походило на попытку возврата выгоревшего угля в дерево, подумал он удрученно), но тут же его внимание привлек вызов пикнувшего телефона.
— Да, — отозвался он, оставляя лишь голосовую связь, уж больно просто кому-то было прихватить его экран/камеру в людном месте.
— Фрэнк? Это я. Я здесь. А вы?
— Вы?.. — Он скосил глаза в попытке вычислить, откуда звонок, и нажал клавишу «геоместоположение вызывающего». — Да. Среда? Что вы хотите?
— Я только что с корабля, но решила поинтересоваться, заняты ли вы вечером, — объяснила она и быстро добавила: — Знаете, сегодня здесь состоится винно-сырный прием, я на него приглашена, и мне сказали, что могу привести е собой гостя. Прежде я не делала таких вещей, но мне серьезно порекомендовали…
Фрэнк попытался сдержать вздох.
— У меня не удалось с интервью. Если не смогу заполнить промежуток, думаю, буду свободен, а может, и нет. А какой прием?
— Нечто вроде пятой годовщины поминальной свечи, на которую приглашены все граждане Москвы, находящиеся на
Дрездене. В посольстве, знаете? Мои… э-э… друзья посчитали, что такое событие может вас заинтересовать.
Фрэнк резко выпрямился, почти не замечая других пассажиров, которые придвинулись к краю платформы.
— Погодите, это великолепно! — волнуясь, воскликнул он. — Хочу немного местного колорита. Возможно, несколько врезок в интервью с обычными людьми. Когда, сказали, оно произойдет?
Двери открылись, пассажиры высадились, входящие ринулись занять их места.
— В Московском генкольсустве в Сараево. Вечером в… Фрэнк заторопился. Платформа резко пустела, но поезд еще не ушел.
— Опа! Сможете передать текстом? Спешу на поезд, пока. — Он наскоро отключился и рысью бросился к дверям, забежав в поезд одновременно с сигналом отправления. — Потробар? — пробормотал он, оглядываясь в поисках свободного места. — Мне-то какого хрена там надо? — Он вздохнул и заставил себя присесть, когда система оповещения выдала музыкальный аккорд, и поезд приподнялся на колее и заскользил в тоннель. — И когда ближайший поезд из Потробара на Сараево? — жалобно поинтересовался он.