— Я просто не могу поверить этому!

Рашель прежде никогда не видела Джорджа Чо потерявшим самообладание. Это производило впечатление и даже могло напугать, не будь у нее более важного повода для беспокойства, чем ее босс, носящийся кругами как обезглавленная курица.

— Они исчезли, — сказала она, стараясь сохранять спокойствие. — Шесть смертей, масса раненых, но они исчезли. Реактивная броня отклонила прямолетящие осколки, а я в это время присела.

Рашель сцепила руки, чтобы те не дрожали.

— Почему после этого не блокировали территорию? Почему мы не знаем кто… камеры…

— Вы же не считаете их любителями? — сердито спросила Рашель, проходя мимо него, чтобы выглянуть в окно на лужайку. Внутреннее освещение пришло в негодность, как и большинство неэкранированной электроники в посольстве. Электромагнитный импульс был не сильным, но эффективно воздействовал на большинство локального оборудования. И кто-то налепил нужное количество самоклеющихся стикеров клоунского лица на камеры.

— Клоуны-убийцы, но не любители.

Вереница машин скорой помощи развозила раненых по различным местным больницам, немедленно перешедшим в особый режим после инцидента. Остальные машины были припаркованы, сирены умолкли: никакой спешки, пока команда Центра космических операций заканчивала производить съемку беспорядка, вызванного взрывом бомбы, судебные медики собирали образцы плоти, а вежливые мужчины и женщины в черных долгополых пальто задавали свои прицельные вопросы обслуживающему персоналу.

— Мы установили защиту от дальних выстрелов, — напомнила Рашель, слегка вздрагивая. Вспоминалось ощущение ледяного холода во внутренностях, когда сна выходила в бронежилете на сцену, пусть и знала, что перед ней установлены отражающие бронещиты, а аварийный карт с реанимационным и стабилизационным оборудованием и машина скорой помощи были наготове. Догадываясь, что снайпер может выстрелить через фалыпарку между окном и подиумом в дальней части зала, понимая, что баллистический радар перед зоной поражения должен успеть выбросить бронеплиты на пути управляемого снаряда размером даже с пулю еще до того, как тот долетит до нее, зная, что здесь находятся две антиснайперские группы, ожидающие в полезащитной полосе вне фронта, Рашель все же не испытывала уверенности, что ее нынешний вздох не станет последним.

— Они оказались совсем не дураками. Не притащили нож или дуэльные пистолеты, а принесли противопехотную мину.

— И снова ушли. — Джордж, склонив голову, тяжело присел на край лакированного стола с нефритовой инкрустацией. — Мы должны были знать…

— Транх? — спросила Рашель.

— Мы лопухнулись, — тихо произнес исследователь. — Мы ловили на мед, и подманили ос. Вероятно, лишь один из пассажиров с «Романова» был вовлечен в это дело, но мы не знаем который, поскольку они спалили записи наблюдений. Вероятно, они перефильтровались через раненых. Вполне возможно, что убийца среди погибших. Хуже, если они из продвинутого общества вроде Септагона или откуда-то еще с доступом к средствам планирования мозга. Убийца мог иметь сообщника в лице любого гостя или члена обслуживающего персонала. Они вполне могли улучить пять минут, чтобы остаться наедине. Мы ничего не можем доказать. Похоже на то, что остается единственное — повредить ускоритель и задержать отправление корабля. Проверить каждого. Хотите, я свяжусь с Мартином? Он что-то раскопал?

— Нет еще, — ответила Рашель.

— Да, действуйте. — Чо глубоко вздохнул. — Мы должны арестовать их. Даже если это предупредит остальных. Кое-что им уже известно — должны подозревать, непременно, если еще не отказались от приманки…

— Не обязательно, — настойчиво заявила Рашель. — Послушайте, ну остановим мы корабль, а убийцу, может, и раскроем, но мертвого, если эти люди так жестоки, как мы считаем. А что потом? А я скажу, что: здесь — тупик, далее другой убийца начнет нарезать круги, а мы тем самым разорвем цепочку траффик-анализа, и не будем знать, где они сейчас и куда направляются. Нам следует отпустить их, но самим действовать на опережение.

Джордж спрыгнул со стола и прошелся по комнате.

— Не могу я так рисковать. Их дерзость значительно усиливается: от избирательного убийства до коврового бомбометания! А дальше? Ядерная бомба в чемоданчике? Думаешь, не способны?

— Они… — Рашель замерла. — Скорее всего, да, — признала она. — Но разве вы не считаете, что именно это делает очень важным продолжение слежки? Надо взять их живьем и выяснить, кто за ними стоит?

— Вы хотите на корабль, — уточнил Транх.

— Не вижу иного выбора.

Возникла ужасно знакомая ситуация — удерживаясь на пике кризиса, перемещаться со сверхсветовыми скоростями, оседлав пулю.

— Мои рекомендации таковы: мы позволяем отбыть «Романову» согласно расписанию, но я и кто-нибудь еще из ядра группы — на ваше усмотрение, мне в помощь, — садимся на корабль в качестве пассажиров, а вы предъявляете ваш билль лишения гражданских и имущественных прав Мастеру и говорите ей, что она будет делать все, как я скажу, в случае опасности. Тем временем остальные отправляются на «Глориане» к следующему пункту, где есть московское посольство — Вене, кажется, или куда там еще, — и ставят новый капкан. Группа дипломатической поддержки здесь не спускает глаз с Морроу и Бакстера, да и любого с «Романова», кто останется здесь. Пока мы в пути, я установлю контакт с командой корабля и постараюсь выявить подозрительных, проявивших себя как до, так и после событий. Кроме того, Мартин, возможно, кое-что разнюхал, пока мы отрабатывали здесь. Если нам удастся получить доступ к бортовым линиям мониторинга, возможно, сумеем охватить все до прибытия в следующий порт назначения.

— У вас не будет сопровождения, — сказал Чо. — Если они запаникуют и решат похоронить доказательства…

— Я буду прямо там, чтобы остановить их, — жестко заявила Рашель и выглянула в окно. — Не впервой. Но если решимся на это, надо начинать прямо сейчас. «Романов» отбывает менее чем через пять часов. Мне нужно быть на борту с более или менее разумной легендой и полным набором средств проникновения. Дипломатический багаж, если удастся, с полным военным рогом изобилия, вроде того, что пользовались прошлый раз. — Она предпочла не заметить, что Джордж поморщился. — И мне нужно избавиться от этой сраной резиновой маски, связаться с Мартином и сообщить, пусть остается на «Романове», если не возражаете.

— Если я… — Джордж потряс головой. — Транх, ваша оценка предлагаемого Рашелью направления действий?

— Боюсь, она права, — неохотно ответил Транх и, помолчав, добавил: — А кто вам нужен?

— Для такой работы? — Рашель пожала плечами. — Для нее никто не готов. Заявляю: лучшее прикрытие — отсутствие всякого прикрытия. Мы с Мартином в открытую представляемся дипломатами Объединенных Наций, пользующимися низкоприоритетным транспортом между местами прикомандировки. Мы должны встретиться с остальными из нашей миссии на Новом Порядке. Совсем простая легенда, но она дает мне возможность приложить минимальные усилия, чтобы выдать себя за другую, а также очерчивает ясную границу моих полномочий, повод для беседы с капитаном и прочее. Я… — Она выглядела взволнованной. — Сперва Новая Прага, потом Новый Порядок. Слышала эти названия раньше. Нечто нехорошее, какие-то злодеяния.

— Новый Порядок, — подчеркнул Джордж. — Да без дипломатического иммунитета туда лучше не соваться. И даже с ним. Я должен прислать тебе внутренние инструкции об этом месте, Рашель. Ты и не захочешь высаживаться там.

— Так скверно?

— Там диктатура под управлением РеМастированных, — мрачно сообщил Транх. — Неприятная местная идеология, неожиданно выскочившая, как поганка на участке. Это согласуется с тем, что выудил трал нашего вспомогательного офиса. Мы пережевываем фастфуд любых упоминаний о Москве и получили высокую вероятность попадания в цель с военблогером, путешествующим на «Романове». Он раскручивает московское дело с другого конца, делая некие не подтвержденные, но весьма параноидальные предположения насчет выживших — не дипломатов, — которых отслеживали и убивали. Что более интересно, он — на борту «Романова», и РеМастированные — одно из ключевых слов, из-за которого его колонку захватил наш трал. Ничего особенного, только намек, но он имеет на них зуб — я проследил его историю, когда здесь дела вышли из рамок. РеМастированные — местная сила, и были известны своим вмешательством во внутренние дела других миров еще до этого.

— Они весьма безжалостны, и если вовлечены в данную проблему, мне не хотелось бы, чтобы вы путешествовали поблизости от их миров, неважно, с дипломатическими документами или без, — добавил Джордж. — У вас пять часов до отправления и по меньшей мере три из них на дорогу по «бобовому стеблю» до орбиты. Подготовьтесь. Я поручу Джанни открыть вам кредитную линию для этой миссии, а вы, Транх, проводите Рашель. Проинструктируйте ее насчет РеМастированных в любом случае. Рашель, Мартин составит вам пару. Он знает корабль и будет вашим техническим советником. Мы будем общаться в пути, и плевать на расходы. Сейчас же я должен расчистить этот гадюшник, а потому не присоединяюсь.

Он протянул руку, Рашель ее пожала.

— Удачи, — сказал он. — Чувствую, вам она понадобится.

«Ужасы никогда не заканчиваются, но спустя какое-то время можно научиться с ними жить, — размышляла Рашель. — Или, скорее, узнать, как жить в промежутках между ними, между колонками новостей в мирные цивилизованные времена, которые и твоя заслуга тоже. Ты выясняешь, как жить, чтобы расширить территорию спокойствия и сократить площадь дурных новостей. Надо лишь работать до конца истории и сделать вселенную безопасной. В конце концов понимаешь, что в лучшем случае это была игра с нулевым счетом, и в итоге ты проигрываешь, но ты на правильной стороне, так что это не важно. Кто-то же должен…

Подонок. Другого слова нет. Осколочные гранаты в публику на нерелигиозной светско-дружеской мемориальной церемонии — подчеркиваю: подонок. Крики людей, девочка с оторванной рукой, женщина без головы. Девушка в переднем ряду, в отчаянии склонившаяся над своим другом с окровавленной головой…»

— Полезный груз готов? — тихо спросила Рашель.

— Минутку. — Приткин вытащил диагностический зонд. — В лучшем виде. Приложите сюда палец. Установим секретность.

— Хорошо. — Рашель вытянула руку, обхватила пальцами зонд, дождалась, пока тот пискнул, подтверждая успешную замену ключа.

Приткин воткнул зонд обратно в слот большого дорожного сундука и дождался, когда лампочка на его дне замигала красным. Затем вытащил зонд.

— Это ваше. Вооружен и загружен. — Он выпрямился и протянул зонд.

— На какой отдел выписан счет? — поинтересовалась Рашель. — После прошлого раза…

— Отдел коллективной защиты, мрачно ухмыльнулся Приткин. — Вы можете найти его в инвентарной описи.

— Не сомневаюсь. — Рашель уставилась на сундук. — Полные армейские фабрикаторы?

— Да. Это малый контейнер с руководством по эксплуатации и вашими полномочиями. В вашем распоряжении весь военно-промышленный комплекс. Постарайтесь не потерять агрегат.

— Один раз — случайность, два — небрежность. Хорошо, — обратилась она к сундуку, — ты меня узнаешь?

Сундук ответил бесцветным голосом:

— Полномочный офицер, приказывайте. Под вашим контролем.

— Эй, мне нравится. Сундук, за мной. — Она кивнула Приткину. — Увидимся на Новом Порядке.

«Подонок, — подумала она. Временно контролируемая ярость нашла направление и канал выхода. — Я иду за тобой. И когда найду, пожалеешь…»

Экспресс-подъемник, ползущий по «бобовому стеблю», дал время Рашели настроиться и попытаться загнать страхи на задворки разума. Транх, отметила она, был даже спокойней и сдержанней, чем обычно. Подъемник был заполнен почти на две трети, пассажиры состояли в основном из членов команды, туристов, возвращавшихся на «Романов», а также небольшой группы тихих, взволнованных дрезденцев. Пока ядерные бомбардировки оставались на десятилетия позади и коды отзыва могли быть еще переданы, паника не начиналась. Только параноики в станиолевых защитных шлемах уже подумывали об эмиграции, но с населением в сотни миллионов даже групп безумных неформалов хватит, чтобы заполнить средних размеров города. Присутствовали также средних лет семейные пары с осторожным, затравленным выражением беженцев. Такие, скорее всего, перемещались в низших классах, чтобы проспать долгую череду прыжков без траты драгоценных сбережений. Рашель решила, что убийца не может находиться среди них. Ему/ей нужно бодрствовать для планирования следующих злодеяний и смотреть в оба, опасаясь преследователей.

Она до упора откинула спинку кресла и ждала жесткого толчка. Подъемный кар запускался с ускорением в 2 g, но и этого хватало, чтобы ходить было невозможно, а поднести чашку ко рту сложно. Сияющий голубизной кабель космического подъемника пронизывал прозрачный потолок, бесконечная струна с узлами, мелькающими несколько раз за секунду, — луковичная шелуха повышающих напряжение колец, удерживающих кар в невидимом магнитном коридоре. «Они наверху, — напоминала Рашель себе, — среди пары тысяч невинных пассажиров и команды». Шесть сотен человек спустились с «Романова», пока он был в доке, почти четыре сотни возвратились обратно, из них триста пятьдесят были на борту ранее — и брали разрешение на посещение поверхности планет, включая те, где совершались нападения на московских дипломатов. И лишь около двадцати пассажиров присутствовало на посольском приеме, но это ничего не значило.

«Если это действительно РеМастированные, здесь не может быть случайной связи, — решила она. — Они не дураки».

Первый час поездки она провела, бегло просматривая данные, полученные от Джорджа, об известных темных операциях РеМастированных и удивляясь, какого черта она не позаботилась узнать о них раньше. Это большая галактика, но не настолько, чтобы не обращать внимания, по выражению Розы, на этот прогрессирующий амок. Действовать, повинуясь интуиции, — риск; он может ослепить, и ты не заметишь того, кто действительно тянет за ниточки, но сейчас, вникая в досье Транха, Рашель почувствовала, что эти ребята каким-то образом причастны. Здесь пахло дипломатическими черными опергруппами, а эти ребята были явно сумасшедшими и достаточно безжалостными, чтобы быть ответственными за убийства. Единственный вопрос, почему.

— Какого хрена вы не сообщили нам о такой возможности? — спросила она Транха, прочтя половину и затем в неверии вернувшись к первой странице.

Он смущенно пожал плечами — неловкий жест при перегрузках.

— Джордж просил относиться к этому сдержанно. Избегать предубеждения в расследовании.

— Предубеждения, ха! — Рашель отвела взгляд. Несмотря на свою антипатию к музеям, Рашель имела чрезмерную склонность к идеализации исторической случайности. Благодаря появлению дешевых способов продления жизни, ее поколение стало одним из первых, кто прожил достаточный временной промежуток, чтобы пресытиться им. Рашель воспитывалась в возникшем в конце двадцатого столетия атавистическом религиозном обществе, не допускавшем никакого социального развития, и провела свои первые несколько взрослых десятилетий как неугомонная, но внешне покорная жена. В среднем возрасте она перепрыгнула через ограду, чтобы увидеть мир, плоть самого дьявола. На своем пути она обрела уверенность, что история — просто череда случайностей: Бог либо не существовал, либо разыгрывал очень сложную игру (Эсхатон не в счет, при наличии декларированного отказа от божественности). Семена порока обычно произрастали из отпечатков следов личностей, знавших, как именно надо вести себя другим, и чувствовавших, что людям нужно сказать. Когда Рашель родилась, еще были живы те, кто помнил холодную войну, серое чудище идеологии, ползущее к ядерному пункту назначения. И РеМастированные вызвали несколько тревожащих воспоминаний, отозвавшихся эхом в библиотеке ее памяти. Она слышала подобное и прежде. «Почему никто еще на них не наступил?» — удивлялась она.

Когда она задалась таким вопросом, раздался звонок. Подъемник затормозил и сделал резкий разворот, выворачивающий кишки. Ускорение возобновилось, обрушившись на нее свинцовой сетью.

— Прибытие в приемный отсек три приблизительно через девятнадцать минут, — объявил сопровождающий. — Торможение до одного g за две минуты до прибытия, в случае необходимости пользуйтесь имеющимися приспособлениями.

Транх посмотрел ей прямо в глаза.

— Готовы?

— Да. — Рашель была краткой. Транх нервничал и дал понять ей это.

— Читаю. — Она демонстративно постучала по своему секретному блокноту, и он попытался кивнуть с чуть глуповатой и неловкой ухмылкой. Сперва Рашель старалась держать блокнот на весу и находила такую позицию приемлемой, разве что руки стремились рухнуть в блаженный покой, если держать блокнот в таком положении больше двух минут. Устройство, свободно умещающееся в ее сумочке, сейчас весило как свинцовый кирпич. Но в чтении про РеМастированных присутствовала какая-то нездоровая маниакальность. Совсем как в расчесывании до крови комариного укуса: и делать не стоило бы, но не остановиться.

«Подонки, — думала она, вчитываясь во всесторонний доклад о Новом Порядке. — Как же они умудрились провернуть такое безнаказанно? Это самое поразительное, ужасающее дело, с которым мне приходилось встречаться за многие годы По сравнению с ним имперская мания величия и пуританская холодность Новой Республики покажутся уютными и простительными. Исторические уроки самых тягостных тираний были хорошо усвоены — поэтому они знали, в каких случаях не следовало проявлять излишнюю терпимость».

Планета висела над головой — полностью видимый диск, выпуклый и мутноватый, с тонким слоем атмосферы. Они собрались завоевать и этот мир тоже? РеМастированные по всем признакам были агрессивными экспансионистами, убежденными в единственно верном пути своей идеологии. Но проблемы в тылу и наличие несверхсветовых бомбардировщиков возмездия почти у каждого мира делали межзвездные силовые захваты неосуществимыми. Примерно как если бы в девятнадцатом столетии на Земле империалисты, колонизирующие чужие земли, пополняли бы запасы при помощи деревянных парусников через просторы Тихого океана, в то время как противостоящие им защитники были бы вооружены ракетами с ядерными боеголовками.

«Итак, они пришли с Тонто и провели классическую маоистскую повстанческую кампанию посредством зомби с мозговыми имплантатами, управляемым» по каузальному каналу с базы непосредственно в самой звездной системе, — отметила она, изучив методы работы Организации Принуждения к. Миру. — Устраивают террористический мятеж для оправдания государственных запретов, затем обеспечивают оборудованием и обученным персоналом для паникующих должностных лиц. И устраивают государственный переворот. Хм. А если они захватывают рычаги власти чисто, прежде чем кто-либо понял, что половину их политиков составляют мозговыдолбленые марионетки, они уже смогут списать со счетов несверхсветовые бомбардировщики до того, как те станут реальной угрозой. Что в свою очередь означает… Эй, а не создали ли они реальную стратегию для межзвездного завоевания? А если так, могли ли они прийти откуда-то еще, до Тонто? В таком случае…»

Весь проект РеМастированных: уничтожение Эсхатона и замена его другим богом, владеющим памятью каждого когда-либо живущего индивидуума. И тогда — перевоссоздание человечества в образе нового бога, которому они станут служить. Это звучало так нелепо, что казалось бредовой религией из тьмы за пределами территориального светового конуса. Но почему-то от этого по телу бежали мурашки.

Я где-то раньше слышала нечто подобно. Но где?

Она еще блуждала в путанице ответов на вопрос, когда прозвучала серия звонков, подъемная капсула повернулась еще раз, и вид планеты сменился картинкой медленно двигающихся стен из гладкого металла. Рашель стащила шлем безопасности еще до того, как сопровождающий произнес:

— Добро пожаловать на орбитальную пересадочную станцию, отсек три.

К моменту открытия дверей она уже была на ногах с блокнотом в кармане, готовая забрать багаж.

Станция была ничем не примечательная: ворота вылета, таможенный стол для отбывающих, мимо которого Рашель свободно прошествовала с ворохом дипломатических бирок, сопровождаемая поклонами и расшаркиваниями чиновников. Багажная тележка доставила ее тяжелый сундук. Затем Рашель дошла до стыковочного тоннеля, больше похожего на торговую аллею, с шикарным напольным покрытием во всю длину и остекленной стороной отсеков, демонстрирующих сотню шикарных магазинов и офисов. Офицер из группы обеспечения, в белых перчатках, сидевший за столом, лишь мельком глянул на ее паспорт и приоритет прохода и предложил проводить до VIP-лифта. Рашель попросила его подождать, пока не подойдет Транх.

— Где наши места? — поинтересовалась она.

— Позвольте взглянуть на ваш… а, вижу. — Младший лейтенант пробежал взглядом декларацию. — Мадам, сэр, следуйте за мной, ваши номера на палубе «Браво», это правительственная территория. Я покажу номера «королевского» класса, забронированные для каждого из вас. Секундочку, только выясню, готовы ли они. Очень срочный заказ, я ужасно извиняюсь. Сюда, пожалуйста.

— А как насчет Мартина Спрингфилда? — спросила с беспокойством Рашель.

— Спрингфилд? Не знаю о таком. А, да, есть. Он на встрече с полетным офицером Фроммом. Желаете, чтобы я вызвал его к вам?

— Нет. Все хорошо. Мы летим вместе. Если можно, сообщите ему, как найти мой номер, когда он вернется со встречи.

Еще коридоры, еще лифты. Изысканная деревянная резьба для оснащения лайнера, изготовленная в других мирах и импортированная с огромными затратами. Золоченые статуи в нишах, ковры ручной выделки на полах в отсеках первого класса. «Так вот как Мартин зарабатывает на жизнь?» — подумала она. Дверь широко раскрылась, и два стюарда в белой униформе согнулись, когда заносили багаж внутрь.

— Это все понадобится сейчас, спасибо, — отпустила она их.

Когда дверь закрылась, она осмотрелась. Да, это получше, чем в прошлый раз…

Тогда Рашель путешествовала с дипломатическим паспортом в узкой каюте офицерского отсека на боевом крейсере. На сей раз она получила место, пожалуй, побольше адмиральской каюты. Она заперла дверь, нагнулась расстегнуть туфли и ступила на толстый ворс ковра.

— Надо бы делать так почаще, — сообщила она потолку. Рашель выглядела пугающе близкой к полному изнурению — она была на ногах в состоянии бдительного напряжения начиная с теракта в посольстве, а сейчас четыре утра по времени Сараево, — но дело прежде всего. Из заплечного рюкзака она вытащила компактный ресивер и принялась обшаривать помещение, пока не убедилась, что единственный беспроводной трафик, который смогла засечь, представляет собой законные обслуживающие излучения. Она вздохнула и засунула аппарат обратно. Потом подняла телефон.

«Голосовая почта Мартину, копия Транху. Мне часа четыре нужно отдохнуть, после снова приступаю к обязанностям. Вызывайте меня, если что-то произойдет. Если нет, встретимся завтра — обсудить стратегию, после того как выберу время поговорить с капитаном. Мартин, не стесняйся, заходи после окончания своей встречи. Отбой».

В заключение она проверила дверь. Заперта. «Как хорошо», — подумала она. Подошла к кровати, установила на кольцах сигнал подъема и рухнула, не раздеваясь. Она отрубилась, едва коснувшись головой подушки, и пришедшие сны были так же скверны, как и страшны.

* * *

Огни, сирены и ночь. Сумбур впечатлений навалился на Среду, чтобы затянуть и бросить плыть по течению пищи кошмаров. Свенгали, покачиваясь, сидел рядом и баюкал свою руку. Медик посветил ей в лицо фонариком. Она отвела его в бок.

— Требуется помощь! — крикнула Среда, стараясь удерживать клоуна прямо. Она наблюдала, как медик перевязывал Свену руку, проводил терагерцевым сканером по его голове для проверки целостности черепа, обрабатывал его разбитый лоб, но было трудно сосредоточиться.

Через неопределенное время Среда уже стояла на ногах.

— Нам нужно в порт, — объясняла она всю безысходность медленного движения полицейскому офицеру, который, казалось, не понимает. — Наш корабль улетает через два часа.

Она повторялась. Зачем она повторяется? Никто не слушает. Огни, сирены. Снова села. И огни проносились мимо, и сирены над головой…

«Я в полицейской машине», — смутно догадалась она. Она сидела между Свенгали и Фрэнком. Фрэнк положил ей руку на плечи, защищая ее. Их арестовали? Но это было неправильно. Они ничего плохого не сделали, не так ли? Можем пропустить отлет…

— Идите сюда

Дверь открылась. Фрэнк выбрался и подал девушке руку, помогая выйти из машины.

— Мы держим для вас капсулу. Вон там.

И верно. Среда почувствовала слезы облегчения на глазах и оперлась на Фрэнка. Сзади Свенгали и два фургона: полиция помогала — отправляла людей другого мира за пределы своего. Полное VIP-обхождение. Почему? Затем мысли моментально обратились к дому: «Что-то важное для дипломатов…»

Среда начала приходить в себя в шестидесяти километрах над экватором, когда магнитный боб начал разгоняться от дозвукового круиза до полного орбитального ускорения подъема.

— Как вы себя чувствуете? — спросила она Фрэнка, собственный голос казался глухим и плоским из-за звона в ушах.

— Дерьмово. — Он скривился. Его голова была обмотана чем-то напоминающим полупрозрачный голубой панцирь черепахи, сам же Фрэнк смотрелся как обдолбаный после обезболивающих, которыми его напичкали. — Посоветовали идти прямо в лазарет. — Он с интересом посмотрел на девушку. — Вы что-то сказали?

— Нет.

— Говорите громче, плохо слышу.

— Что произошло?

Свенгали, сидевший рядом с Фрэнком, взял ответ на себя.

— Кто-то пытался убить посла, — медленно произнес он. — Дрезденское правительство лопухнулось. Не пойму, почему нас отпустили…

— Из-за нее, — бесцветно произнес Фрэнк. — Потому что вы с Москвы. Не так ли?

— Да, — неуверенно кивнула Среда. — Как бы то ни было, это означает…

— Так. — Фрэнк устало кивнул. — Они предположили, что ваши гости — тоже. Когда посольскую сеть уничтожили, по идее, они должны были проверить у всех паспорта, не взирая на лица. Вы путешествуете по идентификации Септагона, но вы еще не гражданка, верно?

— Ох. — Среда медленно поводила головой, шейные мышцы ныли от непривычной гравитационной нагрузки. — Ох! Кто это мог быть? — нерешительно спросила она. — Мне показалось, вы сказали, кто-то, сидящий за мной?

— Кто за вами? — спросил Свенгали, явно озадаченный.

— Я был уверен. — Фрэнк выглядел разочарованным. — Повышенные меры безопасности. Отменили мое интервью. В самом деле, ведь это только первое публичное появление посла после нашего прибытия сюда. А вы заметили, что она не вышла наружу? Даже не сдвинулась с того подиума с отражательной защитой? Но окна и двери оставались открытыми. И повсюду повылезли полицейские, едва бомба взорвалась. А разве она не была с подложными…

— Посол симулировала речь, — сообщила Среда.

— Что? — удивился Свенгали. — Что значит симулировала?

— Я смотрела на нее. Сидела в первом ряду. Манера речи. И у нее был наушник. С моего места я разглядела его. И бронежилет тоже, полагаю. Думаю, они ожидали чего-то подобного, только не знали, что конкретно произойдет. Возможно, охотились за мной.

— Попытка убийства. Неудачная. — Голос Фрэнка звучал почти сонно. — Другая цель. Не вы, Среда. — Он слегка сжал девушке руку. — Другой убийца. Свен, а вы что там делали?

— Меня наняли на это сраное шоу после обеда! — огрызнулся тот. — А вы что подумали? Для меня это не отпуск, весельчак.

— Это хорошо. — Фрэнк закрыл глаза и откинулся в кресле.

— Сожалею, — проворчал Свенгали.

— Отдохнете дома, который вы планируете купить после выхода на пенсию, — произнесла Среда, холодный пот струился по позвоночнику.

— Да уж, — почти благодарно согласился Свенгали.

— Надеюсь, вы этого дождетесь, — сказала она сконфуженно.

— А я надеюсь, что ублюдков, взорвавших прием, найдут, — сердито буркнул Фрэнк.

Среда, безмолвно успокаивая его, погладила его ладонь и прислонилась к плечу.

Оставшаяся часть поездки к орбите прошла не отмеченная событиями.