Генеральный дежурный смотрел на членов Комиссии, а они смотрели на свои руки. Они все как один положили руки на край стола. Вместе с председателем их было семеро: четверо мужчин (педагог, социолог, ассенизатор и звездолетчик) и три женщины (кибернетик, психолог, врач). Старшему было за восемьдесят, младшей не было тридцати. Генеральный дежурный вспомнил, как кто-то из Палаты Старейшин назвал их в шутку самыми нервными в мире человеками. Вероятно, имелась в виду их необычайная чуткость на социальную угрозу. Впрочем, все они были из тех немногих в новейшие времена, из тех всего нескольких десятков тысяч, кому хоть раз в жизни привелось пережить смертельную опасность. И вот они сидели за круглым столом в кабинете Генерального дежурного на шестнадцатом этаже Дворца Совета, а на столе перед ними была серебряная пластина с разбитого субоптического модуля, пергамент из полярного водоворота и пованивающий мазутом тетрадный листок с острова Черная Скала.
— Есть во всем этом некий нездоровый идиотизм,— задумчиво произнес председатель.
— Ощущается,— согласился звездолетчик.
— Еще как! — сказала врачиха.
— Заговор роботов,— меланхолически предположил социолог.— Достукались наши.
— Правильно! — оживилась кибернетичка.— И для маскировки заменили себе серийные номера зловещими кличками! Как это звучит — Конопатая Сколопендра! Я бы сама от такой клички не отказалась...
— В твоем возрасте, Алиса, неприлично напрашиваться на комплименты,— сварливо заметила врачиха.— И вообще это чепуха — роботы... При чем здесь ваши роботы? Это просто шуточки наших шизофреников, вот что это такое!
— У вас есть шизофреники, Магда? — с интересом осведомился председатель.
— У нас есть шизофреники,— с ударением сказала врачиха.— У нас с вами, Петр. Разумеется, они не типичны, но изредка еще встречаются... Как ваши отстающие ученики.
— Наши отстающие ученики,— с ударением сказал председатель.— Наши с вами...
— Хамье паршивое,— сказал вдруг социолог.— Пишут так, будто на планете каждому сопляку известно, кто они такие — эти Великие Спруты, Сколопендры, Мээсы...
— А аедь это действительно интересно,— оживилась психологичка.— Бог с ней, со Сколопендрой, но чудо-доктора, например, нам следовало бы знать... Как там его? Итай-Катай?
— Итай-Итай,— поправил ее председатель.— На старояпонском это означает что-то вроде «ой, больно»...
— Чудо-доктор. Айболит! — осенило звездолетчика,
— Я же говорю — шизофреники,— сварливо сказала врачиха,
— Искусник Крэг,— продолжал звездолетчик раздумчиво.— Я знаю одного Крэга. Джон Крэг, живет в Сестрорецке. Отличный мужик, повар... действительно искусник... Но нет, это не он. Великий Спрут, гм... Насколько мне известно, есть некий Великий Кальмар, Проживает в Бугенвильской яме, жрет синтетическую тушенку, никого не трогает... даже с китами не дерется...
— Костя! — с упреком произнес председатель, и звездолетчик умолк, украдкой подмигнув захихикавшей психологичке.
— Во всей ерунде, которую вы здесь нагородили,— сказал социолог,— есть одна здравая идея...
— Две,— сказал ассенизатор.
— Три! — объявила врачиха.
— Назовите вторую и третью,— предложил социолог,— а потом я изложу первую.
— Вторая идея очевидна до банальности,— сказал ассенизатор.— Кто бы они ни были, эти негодяи, они не люди или к людям себя не причисляют, и совершенно лишены чувства социальной ответственности, а потому необычайно опасны.
— Третья идея состоит в том,— сказала психологичка,— что они почему-то уверены, будто мы прекрасно их знаем. Первая же идея...
— Первая почти совпадает с твоей третьей,— сказал социолог,— А именно: где-то, когда-то и как-то человечество с ними уже сталкивалось и задало им здоровую трепку.
— С чего и надо было начинать,— пробормотал ассенизатор, поднялся и направился к терминалу Большой Информативной Машины.
— Попытка, конечно, не пытка,— сказал с сомнением а голосе председатель.
-—Так чем же мы располагаем? — проговорила врачиха, рассеянно следя, как изящные пальцы ассенизатора бесшумно скачут по клавиатуре на пульте Терминала.— Что у нас есть, кроме общего ощущения огромной опасности, нависшей над человечеством? Попробуем подвести первые итоги. Кто начнет?
— Попробую я,— сказал социолог.— Где-то поблизости скрывается анонимная пока банда негодяев, беспринципных и аморальных мерзавцев-нелюдей. Банда эта угрожает Земле и околоземному пространству. На наши дальние базы и колонии они не покушаются, может быть, потому, что у них нет для этого технических возможностей. Вообще они не в состоянии наносить мощные удары, а способны только пакостить, Далее... Где-то, когда-то и как-то мы уже с ними сталкивались, нанесли им чувствительный удар и при этом захватили у них трех, как они выражаются, личностей. Кто они такие, этот чудо-доктор, этот бывший клеврет и этот Двухголовый...
— Двуглавый,— поправил председатель,— Двуглавый, Александр, а не двухголовый...—Он вдруг замолчал и схватился за нос. Все с интересом воззрились на него. Он сморщился и помотал головой с досадой,— Эх, промелькнуло что-то в памяти и исчезло... Ладно, потом, может быть, вспомнится... Прости, Александр. Продолжай, пожалуйста...
— Продолжаю. Эти личности находятся на Земле, в наших руках, но нам они почему-то неизвестны. И это очень странно, ибо, по крайней мере, одна из этих личностей представляет, очевидно, огромную ценность, раз эти бандиты затеяли из-за нее всю эту авантюру, пошли на явный риск снова получить мощную взбучку...
— Добрый доктор Айболит,— пробормотал, не оборачиваясь, ассенизатор,
— Да, добрый доктор Айболит. Вы, разумеется, все поняли, что по-настоящему нашим негодяям нужен в целости и сохранности только он один. Остальных они согласны получить и в разобранном виде…
— И они убеждены,— подхватила врачиха,— что нам, землянам, этот Итай-Итай хорошо известен, что мы вовсю употребляем его, как они выражаются, в своих корыстных целях...
Все согласно кивнули и помолчали.
— Вы закончили, Александр?—спросила врачиха.— Спасибо, кто следующий?
— Давайте я,— сказал звездолетчик.—Посмотрим на это дело с точки зрения техники.
— Ага, техники! — оживилась кибернетичка,— Это все-таки не роботы, надеюсь?
— Конечно, не роботы,— сказала врачиха.— Петр недвусмысленно высказался насчет нездорового идиотизма. И я с ним вполне согласна.
— Вот именно,— сказал звездолетчик,— С этим нельзя не согласиться... на первый взгляд,
— На первый? — удивился социолог.— А на второй?
— Давайте подойдем к делу вот с какой стороны,— произнес звездолетчик.— Космический модуль разгромлен зарядом тротила. Тюленье лежбище испакощено мазутом.
— Кстати,— проговорила врачиха.— Что такое мазут?
— И заодно,— подхватила кибернетичка,— что такое тротил?
— Тротил — химическая взрывчатка,— объяснил звездолетчик.— Насколько я помню, широко применялся четверть тысячелетия назад. Сейчас его иногда используют при горных работах.
— Четверть тысячелетия назад...— задумчиво повторила кибернетичка.— А мазут?
Ассенизатор, не оборачиваясь от пульта, сказал:
— Было такое жидкое топливо. Тоже, кажется, лет триста назад... И знаете, друзья, в поза прошлом году я разбирал небольшой конфликтик в ксеноботаническом парке под Бомбеем. Тамошние юннаты домогались у администрации разрешения получить цистерну этого самого мазута...
— Зачем? — очень удивился председатель.
— Как удобрение для ганимедианских тюльпанов — есть такие цветочки на больших спутниках Юпитера.
Все снова помолчали, потом председатель сказал:
— Мы уклонились. Продолжай, Костя.
— Ну вот. Архаическая взрывчатка, давно забытое топливо. Пакость на околоземной орбите, пакость в океанских глубинах, пакость на безвестном островке, позорно жестокая и бессмысленная... Но каким способом совершены эти пакости? Нездоровый идиотизм... Может быть. Но вот мне видится в этом тонкий психологический расчет: запугать и запутать нас дикой комбинацией средств борьбы — поистине допотопных и новейших, нам неизвестных...
— Что ты имеешь в виду? — спросил, нахмурившись, социолог,
— Ну как же... Кстати, врут эти мерзавцы, что будто бы выплеснули нашу воду из Арктики на Солнце. Переброска через подпространство массы в два миллиарда тонн вызвала бы в нейтринном поле такое возмущение, что его бы даже у Тау Кита засекли... Да и какие мгновенные мощности здесь бы потребовались: триллионы гигаватт, миллиарды нанокалорий... Не может быть у этих подонков таких мощностей, иначе не стали бы они размениваться на мелкие пакости, а просто схлопнули бы для начала Луну или, скажем, Меркурий...
— Так, может быть, насчет арктической воды вообще вранье? — спросил социолог.—Никуда она не делась, а просто взбаламутили ее каким-то образом?
— Простите,— робко, но твердо вмешался Генеральный дежурный.—Есть сообщение из Службы околоземных космических станций. Согласно информации с одного из геодезических спутников в шесть часов три минуты мирового времени над южным отрогом хребта Ломоносова имело место падение уровня океана на три с половиной миллиметра. Через три минуты уровень восстановился... И еще: в этом районе буквально в те же секунды бесследно исчез подводный ультразвуковой маяк. Еще раз прошу прощения.
Он замолчал. Все внимательно смотрели на него, и он от смущения закашлялся.
— Спасибо, мой мальчик,— сказал председатель.— Это интересно.
— Та-та-та!— легкомысленно пропела кибернетичка.— Куда же могла деваться такая масса воды? Да еще за три минуты? Два миллиарда тонн воды, как я понимаю, это не струйка дыма, что тает вдруг в сиянье дня...
— В соседствующее пространство? — предположил председатель.
Звездолетчик покачал головой.
— Исключено. Тоже понадобились бы чудовищные мощности. Нет, здесь нечто другое, новенькое, гораздо более хитроумное... Вот это и производит впечатление: сочетание сверхтехнологии с архаическими тротиловыми взрывами и с мазутным хулиганством. Последнее слово будет, конечно, за специалистами, но сейчас в качестве рабочей гипотезы предлагаю принять, что ящики с тротилом были засунуты в герметическую камеру на околоземной орбите тем же самым способом, каким была изъята масса воды из Ледовитого океана и каким была вывалена прорва мазута на берег Черной Скалы.
— А каким способом — ты представляешь себе? — осведомился социолог.
— Да есть у меня кое-какие соображения, но...
— Да ты изложи, мы поймем,—сказала врачиха.
Звездолетчик было заколебался, но тут же решительно заявил;
— Нет. Не стану я излагать. У меня для этого нет ни терминологии, ни образов. И потом, возможно, я ошибаюсь. Зачем же забивать вам головы?
— Правильно,— решил председатель.— Пусть специалисты объясняют. Костя, когда мы закончим, свяжись там... ну, сам знаешь с кем, в секретариате Академии...
— Есть! — торжествующе вскричал ассенизатор и развернулся с вращающимся креслом лицом к товарищам,— Есть, ребята! Одного я нашел, сукиного сына!