ПОЛДЕНЬ XXII ВЕК
…В некоторых произведениях молодых о будущем завтрашний день оказывается копией… сегодняшнего. По крайней мере в той части, где разговор идет о людях.
У Стругацких есть рассказ под характерным заголовком «Почти та кие же». И это чуть ли не символ их видения человека грядущего. В последующие десятилетия и века они переносят людей нашего поколения, наделяя их, правда, многими положительными качествами современников. Стругацкие вместе с тем пристально следят, чтобы герои будущего ругались, неоправданно грубили, а иногда пускали в ход и кулаки. Понятно стремление писателей избежать «розовых фигур», протянуть живую ниточку духовной близости между нами и нашими праправнуками. Но, видимо, вкус писателям временами изменяет, и они берут с палитры либо не те краски, либо не так их располагают. Трудно поверить, чтобы талантливые литераторы не задумывались над диалектикой развития и не видели, что человек двадцать второго века ― века коммунизма ― будет отличаться от нас сильнее, чем человек двадцатого века отличается от человека восемнадцатого века…
Биленкин Д. Мечте обгонять свет//Комсомольская правда, 1961,16 мая.
* * *
…Крупными недостатками изобилует и другое произведение… рассказ Аркадия и Бориса Стругацких «Благоустроенная планета». И в нем авторы пренебрегают установленными наукой общими закономерностями развития общества мыслящих существ, диктуя природе свои выдуманные законы.
В этом рассказе земные астронавты попадают на планету, где мыс лящие существа замечательно преобразовали, благоустроили свою страну, достигнув этого биологическим приемом, без машин и орудий труда. При этом авторы игнорируют основные марксистские положения, что лишь процесс труда, применение орудий производства, их изготовление и совершенствование ― единственный путь к выделению человека из мира животных. Лишь изменяя в процессе производства природу, человек развился до степени сознательного мыслящего существа, господствующего над природой. С такой установленной наукой закономерностью возникновения цивилизации авторы не сочли нужным считаться. Они пишут о выращенных, а не построенных городах, о селекции, генетике, о «дрессированных бактериях» и т.п. Но ведь каждому известно, что наука невозможна без приборов, созданных в процессе производства, в процессе «машинной» цивилизации…
Леплинский Ю. Против антинаучной фантастики//Природа, 1961, № 8
* * *
…Обратившись к творчески применяемым законам диалектики, фантастика сумела создать научно обоснованную и вдохновляющую картину коммунистического будущего. Книги Ефремова («Туманность Андромеды») и Стругацких («Возвращение») появились почти одновременно с «Магеллановым облаком» польского фантаста Ст. Лема. Одновременное обращение социалистической фантастики к утверждению коммунистического идеала закономерно…
Нудельман Р. Возвращение со звезд // Техника ― молодежи, 1964, № 5.
* * *
…Юмор этой веселой и остроумной книги ― полемическое оружие писателей, их ответ спорщикам и скептикам, видящим будущее как сухой и холодный, рационалистический мир, где живые человеческие чувства будут вытеснены бездушным кибернетическим разумом.
В «Возвращении», разумеется, немало кибернетики. Только нет, не сочинением поэм и симфоний заняты «киберы», а например, уборкой улиц и стрижкой газонов… Кибердворники и киберсадовники, ветврачи, пастухи, повара, они же посудомойки. Появляется и Великий КРИ ― Коллектор Рассеянной Информации, счетно–логическая машина, способная даже предсказывать будущее. И что же? Это умное сложное устройство пасует перед не поддающимся программированию молодым задором, неиссякающим любопытством людей. Подлинное творчество и фантазия остаются за человеком.
Человечность мира будущего и есть, в сущности, главная тема твор чества Стругацких, в том числе и повести «Возвращение». Увлекательно показана в книге обычная, будничная жизнь людей «полдня XXII века». Разумеется, «обычная», «будничная» для них. Учителя и скотоводы, десантники со звездолетов и охотники, инженеры–ассенизаторы, океанологи и врачи живут в книге полной, напряженной жизнью. Людям будущего не чуждо ничто человеческое. Они строят небывалую шахту, ведущую к центру земли, пасут в океане стада китов и ставят опыт по кодированию живого человеческого мозга.
Эта светлая, оптимистическая книга глубока и серьезна по мысли. Повесть начинается встречей двух звездолетчиков со своими праправнуками на земле и заканчивается «притчей» о встрече людей двадцать второго века со своим отдаленным потомком. Путешествие пришельцев по новой для них земле и движет сюжет (стоило бы, кстати, сказать о некоторой разрозненности впечатлений, которые оставляет такой сюжет–обозрение, хотя он по–своему и выигрышен).
Дорогая авторам идея преемственности поколений, неразрывность звеньев бесконечной жизни человечества, осваивающего Вселенную, взята в основу повести. «Возвращение» ― один из этапов развития большого замысла писателей: рисуя картины будущего, приблизить его, представить воочию духовный облик людей «полдня XXII века». Тема большая и благородная, и хорошо, что Стругацкие с каждой новой книгой пишут об этом все более молодо, умно, талантливо.
Акимова А. Будущее человечно//Нева, 1963, № 9.
* * *
…Наши писатели часто обращаются к будущему. Незаконченная повесть А. и Б. Стругацких «Полдень, XXII век» составлена из отдельных, острых, своеобразных новелл. Ее герои ― это молодые, веселые, немного бесшабашные, язвительные студенты и туристы, которых вы можете видеть (без машины времени) каждое воскресенье на столичных вокзалах. Иногда в полемическом задоре молодые авторы утрируют этот подход к людям, населяющим их повесть, до того, что фантастические декорации выглядят ненужными.
Но в главном братья Стругацкие правы: они не конструируют фос форических мужчин и женщин, а внимательно вглядываются в своих современников ― какие они? И оказывается, что наши современники богаче, умнее и интереснее всякого бумажного «рыцаря»…
Кротов Ю. Фантастика, 1961 год// Техника ― молодежи, 1961, № 12.
* * *
…В «Возвращении» мы встречаемся с подростками–учениками Аньюдинской школы. Ну, мальчишки как мальчишки! Романтики, забияки, фантазеры. Они носят великолепные клички: Капитан, Атос, Лин… У них есть детально разработанный план ― удрать из школы и отправиться на Венеру, чтобы принять участие в грандиозных работах по дистилляции ее атмосферного покрова. И все же они ― представители самого молодого поколения XXII века ― разительно отличаются от подростков нашего времени. То, что сегодня лишь намечено в сознании и характерах самых передовых, самых лучших ребят ― целеустремленность, ненасытная жажда знания, отвращение ко всему фальшивому и дурному, ― стало естественной потребностью каждого из учеников Аньюдинской школы…
Дмитревский Вл. Встречи с грядущим//Звезда, 1964, № 9.
* * *
…Мир Стругацких вообще отличается пластичностью, предметностью, он гораздо более ощутим, реален, обжит, чем величественная панорама «Туманности Андромеды». Это впечатление идет прежде всего от образов героев ― они обрисованы вполне реалистично, без всякой внешней приподнятости, торжественности. Говорят герои Стругацких тоже простым, ничуть не возвышенным языком, частенько чертыхаются, еще чаще смеются и острят ― у них прекрасно развито чувство юмора.
Сила воображения у Стругацких развита не меньше, чем у Ефремова, но применяют они эту силу несколько в иных целях ― чтоб добить ся максимальной иллюзии реальности того мира, который пока существует лишь в их воображении, чтоб заставить читателей дышать воздухом этого далекого мира, видеть его небо, его здания, его обитателей, ходить по его дорогам и слушать его голоса.
Конечно, выигрывая в точности и пластичности, Стругацкие по срав нению с Ефремовым проигрывают в смелости обобщений, в широте перспективы; однако их подход к теме имеет настолько явные преимущества, что с таким проигрышем есть смысл примириться. В самом деле, исходя из того, что и в XXI, и в XXII, и в последующих веках люди изменятся не так уж сильно, будут «почти такие же», Стругацкие сразу получают возможность применять для создания образов своих героев богатейший арсенал реалистической поэтики, в том числе и поэтики Хемингуэя, который им явно импонирует. Придирчивые критики могут сколько угодно попрекать Стругацких за «приземленность» их героев: это не приземленность, а заземление, которое придает жизненную достоверность и правдивость их образам…
Громова А. Двойной лик грядущего//Альманах НФ, вып. 1. ― М., 1964.
СТАЖЕРЫ
…Вместе с генеральным инспектором Юрковским, с командиром космокорабля Быковым и штурманом Крутиковым направляемся и мы, читатели, в одно из космических поселений, созданных «Объединенным человечеством». И вот мы на борту планетолета «Тахмасиб» летим в космос и слушаем разговор Юрковского с Быковым о двадцатилетнем вакуум–сварщике Юрии, взятом в космос в качестве стажера.
Первые же фразы из разговора заслуженных всемирно известных космонавтов, покорителей Урановой Голконды, нас весьма удивляют. Крупные ученые ― исследователи планет, первооткрыватели Венеры, смелые и умные путешественники, люди весьма солидного возраста ― говорят пошлости, подсматривают, как Юра украдкой любуется фотографией девушки. Они цинично похохатывают над его чувствами и над своими прошлыми увлечениями.
«…В двадцать лет, отправляясь в дальний поход, все берут фотогра фии и потом не знают, что с ними делать», ― смеется генеральный инспектор и тут же вспоминает, как в молодости он очень любил сочинять стихи, мечтал стать писателем.
«…А потом я где–то прочитал, что писатели чем–то похожи на по койников: они любят, когда о них либо говорят хорошо, либо ничего не говорят. И я подался в космос…» Как все это просто, проще пареной репы! Писал стихи, а потом «подался в космос»!
Пока мы слушаем эти глубокомысленные рассуждения, входит еще один космический «волк» ― Михаил Антонович Крутиков, штурман космического корабля. Он входит в кают–компанию «…в пижаме, в шлепанцах на босу ногу, с дымящимся чайником в руке» и предлагает попить чайку.
Ну что ж, наверное, им, писателям, виднее, что к чему. Может быть, в планетолетах будущего и следует ходить вместо космического скафандра в полосатой зелено–красной пижаме, в стоптанных шлепанцах на босу ногу и пить чай из самовара с атомным кипятильником! Ведь наука и техника прогрессируют, а полет фантазии у авторов так безграничен!
Одно только плохо, что писатели, стараясь дать ощутимый, живой образ героев, настолько увлеклись, что забыли: они находятся не в уютной московской квартире, а на борту космического корабля. Слушая разговор Юрковского, Быкова и Крутикова, мы понимаем, что они просто по–мужски шутят, что они выше пошлых вкусов и сомнительных выражений, и все же удивляемся, зачем понадобилось Стругацким применять такой тяжеловесный, с позволения сказать, «юмор». Неужели космонавтов, живущих в 2000 году, может забавлять подобный разговор?
Но не будем осуждать Юрковского, Быкова, Крутикова ― они люди старшего поколения, так сказать, с пережитками прошлого, хотя и живут в будущем.
Скорей туда, на Эйномию, к молодым, к «смерть–планетчикам»! Там живут и работают «настоящие люди», так их называют авторы этой повести.
«…Двадцать семь человек, крепкие, как алмазы, смелые, я бы сказал, даже отчаянно смелые! Цвет человечества!» ― говорит Юрковский, и мы, читатели, верим ему.
И вот мы на Эйномии. «…Дежурный диспетчер встретил Юрков ского и Юру у кессона. Это был долговязый, очень бледный, веснушчатый человек. Глаза у него были бледно–голубые и равнодушные».
И далее: «Эзра стоял и совершенно равнодушно моргал желтыми коровьими ресницами».
Убедившись, что читатели хорошо себе представили человека бу дущего, авторы постепенно представляют нам других «смерть–планетчиков».
Мы не будем рисовать их портреты, так как и сами авторы очень мало пишут о них. Мы знаем только то, что у них у всех широкие спины. «…Чей–то зеркально выбритый череп и еще один затылок, мускулистый, с фиолетовыми следами фурункулов».
Вот и все портреты «настоящих людей». Кто же все–таки эти моло дые парни в возрасте от двадцати пяти до тридцати четырех лет? Кроме того, что это люди крепкие, как алмаз, умные, смелые, авторы предпочитают не распространяться о них, они просто восхищаются ими. Но когда читатель пытается представить себе этих парней, в памяти у него невольно возникают запорожцы. Сравнение с запорожцами нами не выдумано. Это сравнение дают и сами авторы. «…Все сейчас стоят хорошо, как запорожцы на картине у Репина…» …
Чем же занимается эта шумная братия на окраине Солнечной сис темы? Оказывается, их занятие состоит в том, что они по последнему слову науки XXI века расстреливают в космическом пространстве маленькие планетки ― астероиды. Обращаясь к диспетчеру, начальник космических запорожцев говорит:
«…Поставь его (стажера Юру) к своему экрану, и пусть он посмотрит, как дяди делают бах!»
Картина была бы не полная, если бы мы не открыли, так сказать, внутренний мир космических запорожцев, их желания и стремления.
Вот высказывания одного из них ― ученого–физика: «Вспышка была сегодня красоты изумительной. Я чуть не ослеп. Люблю взрывы на аннигиляцию! Чувствуешь себя этаким творцом (?!) ― человеком будущего…»
А вот другой представитель космических запорожцев:
«…Марс бы взорвать, вот это была бы точность».
Странная мечта у этого, с позволения сказать, представителя лучшей части человечества.
Но оставим ученых дядей, пусть они «во имя науки» уничтожают маленькие планетки ― делают ба–бах! ― и полетим вместе с генеральным инспектором в другое космическое поселение, созданное руками «Объединенного человечества» ― в «Бамбергу».
Там живут, по замыслу авторов, не советские люди. Там собрались отбросы человечества, представители капиталистического мира ― авантюристы, ставящие на карту не только свое здоровье, но и здоровье своих детей. Эти «нищие духом», как их назвали авторы, занимаются тем, что добывают в шахтах, зараженных сильной радиацией, драгоценные камни для «сытых баб» на Земле. Они работают по четырнадцать часов в сутки, принимая чудовищные дозы облучения. Не будем долго останавливаться на этой главе повести. С ее страниц на нас смотрят обычные образы капиталиста–эксплуататора и его подручных гангстеров, сержанта полиции в голубой каске и тому подобные надоевшие персонажи.
Мы, читатели, далеки от примитивного представления, что все люди коммунистического завтра будут умненькими, чистенькими, прилизанными вундеркиндами с аккуратными бантиками на беленьких шейках. Нет, мы так не думаем. Конечно, будут разные люди и разные характеры. Все это так, но тем не менее нельзя же смелых, мужественных ученых–первооткрывателей природы, находящихся на передовом форпосте науки, изображать в двух аспектах: или разгуливающих в пижаме и шлепанцах по космическому кораблю, пьющих чай с вареньем (мечта поэта), или, наоборот, неопрятных, голодных, циничных.
Оторвавшись от родной Земли, они видят смысл жизни в уничтожении созданных природой астероидов и мечтают взорвать Марс (на котором должны быть живые существа и растения) только для проверки скорости прохождения гравитационных волн. Для этого, кстати сказать, в будущем не потребуется забираться в космос и уничтожать астероиды. Подобные опыты, вероятно, можно будет производить в ускорителях заряженных частиц типа синхрофазотрона, синхроциклотрона, бэватрона.
Нам кажется, что наука будущего станет заниматься не уничтожением астероидов, а использованием их в качестве готового материала, из которого можно строить и космические станции и получать синтетическим путем любые вещества…
…Мы не можем поверить в «Объединенное человечество» Стругацких как простое слагаемое двух систем: коммунистической и ультракапиталистической. Разве можно согласиться с таким поистине фантастическим предположением Стругацких, что в 2000 году «Объединенное человечество» допустит существование некоей гангстерской фирмы «Спайс Перл Лимитед» в космическом поселении «Бамберга»?
Стругацкие намеренно калечат своих героев и физически и мораль но. Неприглядно представлен XXI век в повести братьев Стругацких. Мы не верим, что Стругацкие смотрят на будущее через темные очки. Это скорей всего своего рода подражание «модным» западным течениям, так же как и желание быть во что бы то ни стало оригинальными…
Мелеус А. Запорожцы в космосе//Молодой коммунист, 1962, №8.
* * *
…Самая ходовая тема, конечно, «космическая». Вы открываете первую страницу ― планетолет (он же звездолет, он же ― космоплан, он же ― астроплан) «Тахмасиб», «Витязь», «Урания», «Стрела» отправляются на Луну, Венеру, Марс, к центру Галактики или вообще за ее пределы. Экипаж: суровый командир, этакий космический волк, видавший виды, молодой, еще необлетанный ученый (или радист, или стажер)… Дальше можете не читать, все известно заранее: полет будет долгим и трудным, в пути случится авария, но ее быстро устранят… и автору придется даже пожертвовать кем–нибудь из своих героев, но не волнуйтесь, остальные в полном здравии отправятся в обратный путь, и Земля с ликованием встретит их…
…Прославленный космический волк, командир «Тахмасиба» Быков целыми днями на глазах изумленного Юры Бородина (традиционный юноша на корабле) читает старые журналы, так как корабль управляется автоматически. Он тут, как ильфовский Фунт, «для ответственности»…
…Нарушая запрет, нарушая честное слово, данное другу, устремляется на хрупком аппарате в каменный пояс Сатурна Юрковский, гибнет сам, а с ним и его старый друг. Таких примеров много. Все это выглядит романтично, но несколько странно: выходит, подвиг лежит за гранью дисциплины, за гранью коллективизма? Действительно, чем Юрковский в таком случае отличается от Шершня, директора обсерватории на Дионе, который предпочитает все делать сам?
А вот как говорят эти люди:
«Душу выну из меррзавцев», «Вернутся ― изобью в кровь, ― думал он. ― Этого паиньку штурмана и этого генерального мерзавца»…
…А вот и декларируемые нормы их поведения:
«Он обладал правом понижать в должности, давать выговоры, раз носить, снимать, смещать, назначать, даже, кажется, применять силу и, судя по всему, был намерен делать все это».
Впрочем, подчеркнутая грубость ― это единственное качество, которое позволяет отличать героев А. и Б. Стругацких если не друг от друга, то по крайней мере от героев Г. Гуревича или И. Забелина…
Лукьянин В. Рожденный прогрессом//Москва, 1964, №5.
* * *
…В отличие от героев Ефремова, вполне сознательно приподнимающего их над людьми нашего времени, Стругацкие наделяют людей будущего чертами наших лучших современников. Они исходят из той мысли, что через двести–триста лет большинство людей будут такими, какие сегодня кажутся исключительными.
Моральные искания героев каждой из упомянутых книг Стругацких ясно сформулированы устами бортинженера Ивана Жилина в повести «Стажеры». Жилин, привязавшись к юному стажеру Юре Бородину, думает о том, что мог бы помочь миллионам таких же Юриков, оставшихся на Земле. (…) Но подлинный художник не имеет права ограничиться одним лишь декларированием своих воззрений.
Идея должна найти свое образное выражение! И вот, читая книги Стругацких, мы убеждаемся, что это у них получается. И люди старшего поколения ― экипаж «Тахмасиба»: командир Алексей Быков, планетолог Владимир Юрковский, штурман Михаил Крутиков, бортинженер Иван Жилин, и представители молодежи ― стажер Юрий Бородин, «смерть–планетчики» с астероида Эйномия обретают видимые и осязаемые черты человека новой формации, шагнувшего из царства необходимости в царство свободы.
У героев Стругацких есть своя, выверенная мера поступков и по ведения, не позволяющая сфальшивить или принять малое и не очень значительное за большое и важное. Они, как правило, люди мужественные и смелые, не страшатся опасностей, охотно идут на риск. Возьмем, к примеру, Юрковского. Известный всей планете ученый, он в качестве генерального инспектора совершает «поездку» по трассам Солнечной системы. И когда на Марсе проводится облава на чудовищных пиявок, этот, уже немолодой человек, первым проникает в пещеру, куда скрылись спасшиеся страшилища. Тот же Юрковскии укрощает бунт «нищих духом» на астероиде Бамберга и в конце концов погибает во время исследования колец Сатурна, пытаясь помочь раздавленному каменной глыбой Крутикову…
…Изображая будущее, Стругацкие выдвигают на первый план острые, а иной раз даже трагические конфликты, к которым приводят неизбежные противоречия между стремлением человека покорить Вселенную и сопротивлением материи; между творческой одержимостью коллектива ученых и общественной целесообразностью, лимитирующей их действия; между субъективным пониманием нравственного долга и объективными историческими закономерностями, которые иногда заставляют отказаться от поступка–подвига, преждевременного в данных условиях.
Творчество Стругацких оптимистично. Во всех своих построениях они исходят из непреложного тезиса: истинная человечность не может быть неразумной. Разумное не может быть негуманным…
Брандис Е., Дмитревский В. Мир будущего в научной фантастике. ― М.: Знание, 1965.