Государство Урарту

[59]

В 1916 г. русские войска, тесня отступавших турок, вступили в древний армянский город Ван. Вместе с войсками прибыли в Ван русские археологи.

Город Ван расположен посреди Армянского нагорья в долине, на берегу горького Ванского озера; со всех сторон видны вершины гор, кое-где покрытые сединой снегов. Над самым городом возвышается огромная отвесная скала, а по её вершине тянутся стены турецкой крепости, в верхней части сложенные из камней поменьше, а в нижней — из огромных каменных глыб, остатков другой, очень древней крепости — цитадели города Тушпы, столицы Урарту, древнейшего государства, в состав которого входила часть территории нашей родины.

Тогда, в древности, эта крепость была укреплена ещё сильнее. На склонах скалы были высечены ступени, и на них уложена кладка дополнительных стен, являвшихся как бы продолжением отвесных утёсов. Эти стеньг были сзади завалены землёй. Крепость как бы срослась с горой и была совершенно неприступной.

Археологи, прибывшие в Ван с русскими войсками, начали изучение прошлого этого древнего города. На северном откосе Ванской скалы, более низком, были видны две полукруглые ниши, или искусственные пещеры, высотой около двух с половиной метров. Нижняя часть их была засыпана землёй, обвалившейся при разрушении стен. Эта же земля образовала ниже ниш род склона, по которому сравнительно нетрудно было добраться до них. Ниши были пусты, но в одной из них на стене была высечена клинописная надпись.

Эти пещеры назывались местными жителями «Дверью сокровищницы», или «Домами идолов»; рассказывали, что под одной из них есть железная решётка, а за ней подвал, наполненный золотом и драгоценными камнями. Клад стерегут два великана с огненными мечами. По ночам из щели в скале выползает змей, до утра стерегущий клад. Другие рассказывали, что здесь когда-то языческая жрица Семирамида приносила огромные жертвоприношения.

И. А. Орбели приступил к раскопкам ниш. Наиболее интересной явилась западная ниша, которая, когда была раскопана целиком, оказалась почти восьмиметровой высоты.

Почти неделю копали солдаты твёрдую глину, пока, наконец, не показался над поверхностью земли большой камень. Когда под него попытались подкопаться и перевернуть его, выяснилось, что Он глубоко уходил под землю. На четырёх его сторонах видны были строки клинописи. Это был трёхметровый столб, памятник урартского царя Сардура, увековечивавший историю его походов и побед в VIII в. до н. э.

В те времена государство Урарту было на вершине своего могущества; даже ассирийцы называли его самым большим и сильным царством мира.

Учёные долго и упорно работали над фотографиями и копиями надписи Сардура, расшифровывая записи о событиях давнего прошлого. И теперь тот, кто знает урартские письмена, так читает надпись царя Сардура:

«…Бог Халд выступил, своим воинством одолел он паря страны эриайцев, одолел страну абилианийцев, преклонил их перед Сардуром, сыном Аргишти. Бог Халд силен, сильно халдово воинство. С помощью величия бога Халда выступил Сардур, сын Аргишти.

Сардур говорит: я выступил и страну эриайиев, покорил страну эриайцев, в один день победил я её… поселения я разрушил, страну разорил, мужчин и женщин увёл в Ван…

Сардур говорит: на обратном пути я выступил в страну абилианийцев, города разрушил, страну разорил. Пришёл Мурини абилианиец, обнял Сардуровы колени, пал ниц, Я его помиловал, наложил на него дань.

Сардур, сын Аргишти, говорит: для бога Халда я захватил там такой полон: 9 150 человек в один год — одних я убил, других живьём полонил; 500 коней увёл, 8 650 коров, 25 170 овец».

Абилианийцы и эриайцы были жители Закавказья, от долины реки Аракса до склонов снежной горы Арагац.

В царстве урартов, населённом многочисленными племенами, предками нынешних грузин, армян и других народов, были, понятно, не только жестокие воины, но и трудолюбивые хлебопашцы и садоводы, искусные зодчие и металлисты. Когда урартские войска прочно обосновывались в какой-либо местности, там проводились каналы, строились города, насаждались сады. Вот как описывает писец ассирийского царя, заклятого врага Урарту, деятельность Русы, преемника Сардура:

«Ульху, укреплённый город, расположен у подножья горы… люди его, как рыбы на суше, жаждали, не пили и не насыщались. Руса, царь, правитель их, по желанию сердца своего указал выход вод. Он вырыл канал, несущий проточную воду, и заставил его течь водой изобилия, как Евфрат. Он вывел от его русла бессчётные арыки и воистину оросил нивы. На пустынные земли, которые издревле не возделывались, он дождём пролил плоды и виноград. Платанам, высоким деревьям, как лесу над окрестностью, он дал простереть тень и, как бог, дал людям возглашать радостные жатвенные песни. Пустынные земли он превратил в луга, и зеленели они весьма сильно в начале года, трава и пастбище не прекращались ни зимой, ни летом. Он превратил их в загон для коней и стад, сделал всей своей тёмной стране известными верблюдов, и они работали при насыпке плотин. Он построил для своего удовольствия на берегу канала дворец, царственное жилище, перекрыл его кипарисовыми стволами и сделал приятным его аромат. Крепость Сардурихурда он заложил для охраны на горе».

О том же рассказывают урартские надписи, найденные у холма Армавир и у Еревана (в Армянской ССР). Город Ван и сейчас питается водой, подводимой по каналу, называемому «Каналом Семирамиды», построенному урартскими царями. Много таких каналов, прокопанных на пустынной местности или высеченных в скале, до сих пор орошают нынешние колхозные поля в Закавказье.

Большими мастерами были также урартские металлисты и художники. Около полустолетия назад крестьяне нашли около Вана урартский трон или кресло, всё обитое золотым листом. Ножки, подставка ручек и другие его части были сделаны в виде фигур богов и фантастических животных — крылатых быков и львов с человеческими лицами. К сожалению, трон разломали; с него был ободран золотой лист и бронзовые фигуры. Всё это распродано по частям. Несколько таких фигур есть в Государственном Эрмитаже в Ленинграде. Сначала урартские мастера вылепили их из воска, по воску была нанесена и резьба; затем восковую модель заключили в глиняную форму и через дырочку влили горячий металл; воск таял, и металл замешал его в форме, повторяя и внешний вид модели и тонкую резьбу. Затем форму уничтожили и получившуюся бронзовую фигуру обили тонким золотым листом, который облегал её так плотно, что лаже резьба не скрывалась им. Лицо фигуры делалось из белого камня со вставными глазами.

Вещи такой художественной работы в Урарту изготовлялись во множестве. В 714 г. до н. э. ассирийцы ворвались в урартский город Мусасир. Вот как ассирийский писец описывает часть добычи, захваченной во дворце и в храме бога Халда:

«6 золотых щитов, которые были повешены в покое бога справа и слева и блестели сиянием, а из середины их выступали головы оскаленных псов, тянули весом 5 талантов 12 мин огненно-красного золота;

1 золотой засов в виде руки человека; скрепа створки, на которой полажено летящее чудовище; 1 золотой колышек, закрывающий засов, закрепляющий затвор храма, охраняющий скопленное имущество и богатство; 2 золотых ключа в виде богинь в тиарах, держащих меч и гривну, попирающих подошвами ног оскаленных псов, — это четыре части дверного запора, украшение внутреннего святилища, которые тянули весу 2 таланта 12 мин золота и закрывали двери;

1 большая медная цистерна, берущая по 80 мер воды, с большим медным ковшом к ней, которую цари Урарту при жертвоприношении перед богом Халдом наполняли жертвенным вином;

4 медных изображения великих привратников, охраны его дверей, четыре подставки вместе с сиденьями — литая медь;

1 изображение в позе молитвы, царское приношение Сардура, сына царя урартского Ишпуина, подставка его — литая бронза;

1 бык, 1 корова со своим телёнком, которых отлил Сардур, сын Ишпуина, пустив в переплавку медь храма бога Халда;

1 изображение Аргишти, царя Урарту, увенчанного звёздной тиарой божественности, благословляющего правой рукой, с футляром к нему, весом 60 талантов меди;

1 изображение царя Русы с его двумя ездовыми лошадьми и колесничим, с их подставками (литая медь), на котором можно прочесть его похвальбу: „С моими двумя конями и одним колесничим рука моя овладела царством Урарту“».

Крылатый лев с человеческим лицом и торсом (хранится в Эрмитаже).

Бронзовый щит царя Русы.

Далее перечисляются десятки золотых, сотни серебряных, сотни тысяч медных, бронзовых и железных изделий; мечи, копья, кинжалы, чаши, кубки, лохани, жаровни, корзины, очаги, котелки, светильники; мебель из ценных пород дерева, украшенная металлом и слоновой костью, рога диких быков, оправленные в золото, опахала; кроме того, около 2 тонн золота, около 10 тонн серебра, более 100 тонн меди в слитках.

Даже если допустить значительное преувеличение (хотя ассирийский писец входит в такие подробности, с такой точностью приводит всё цифры, что ему невольно веришь), всё же видно, что богатство Урарту было огромно, а мастерство его ремесленников велико.

При раскопках дворца ассирийского царя Саргона в числе многочисленных рельефов было найдено изображение города Мусасира с храмом Халда, главного бога урартского царства. С большим трудом рабочие отделили от стен огромные рельефные плиты и стащили их к реке Тигру, чтобы погрузить на плоты. Рельефы были отправлены в. Париж, но перегружённый плот перевернулся, и открытые после стольких веков памятники ассирийского искусства опять, и теперь уже, пожалуй, навсегда, погибли для человечества.

К счастью, их успели зарисовать на месте. На рисунке мы видим окружённое высокими домами здание на высокой платформе, с высокой покатой крышей, с колоннами перед входом. Перед дверьми — описанные ассирийским писцом статуи привратников и коровы с телёнком — и гигантские котлы или лохани. Между колоннами висят щиты с выступающими из середины мордами зверей.

Урартские зодчие были мастерами своего дела. Старинный армянский историк Моисей Хоренский рассказывает, что город Ван был полон прекрасных, многоэтажных домов и дворцов, облицованных изнутри цветным камнем. Русские археологи нашли там остатки плит красного мрамора с резными изображениями быков, деревьев и причудливым орнаментом.

Но до недавнего времени археологам не везло — не удавалось обнаружить ни одного настоящего урартского здания. В Ване древние строения были либо разрушены до основания, либо остатки их застроены сверху. А значит не найти здесь и клинописных архивов и библиотек, памятников культуры и быта этого древнего народа. Правда, развалины урартских городов есть и в Советском Закавказье, но они скрыты под землёй, и неизвестно, как их найти.

 

Что скрывал «Красный холм»?

[63]

Лет двадцать назад два молодых советских археолога исколесили всю Армянскую ССР в поисках остатков стен урартских крепостей. Им удалось нанести на карту множество древних городищ, вероятно, урартских. Надо было приступить к раскопкам. С чего начать?

В 1936 г. геолог Демёхин, обследовавший местность около Еревана, наткнулся на обломок каменной плиты с урартской клинописью поблизости от большого холма Кармир-блур («Красный холм»), занесённого на археологическую карту как место вероятной урартской крепости. Здесь находили и другие следы урартской культуры: формы для отливки металлических изделий, оружие.

Решено было начать раскопки на; Кармир-блуре.

Если взойти на вершину этого холма, перед нами откроется широкая серо-жёлтая волнистая равнина, покрытая редкими серыми пучками сухой травы. Далеко на юге на чистом голубом небе виден белый конус горы Арарат. Его нижние голубеющие склоны сливаются с цветом неба, отделяя снежную гору от серой линии горизонта. Немного ближе заметна узкая полоса свежей зелени вдоль реки Аракса. С этого холма древний житель Закавказья замечал блеск шлемов и копий урартского войска, проникавшего на север из-за Арарата.

С северной стороны холма, под обрывом, в каменном ложе, бурно несёт свои воды река Занга. Отходящие от неё каналы, прокопанные, может быть, ещё во времена урартов, питают зелень полей, бахчей и садов, доходящих до склонов Кармир-блура. Вдалеке за Зангой опять видны горы — снеговые шапки Арагаца.

Холм Кармир-блур поднимается на краю обширного голого пространства, усеянного камнями. По его краям кое-где ещё видны жалкие остатки каменной кладки стен. Здесь когда-то был расположен город. С самолёта, проносящегося над равниной, можно различить, что едва заметные глазу неровности почвы складываются в стройный рисунок, и мы видим фундаменты домов вдоль длинных, прямых улиц.

Утром первого дня археологических работ на Кармир-блуре прошёл ливень. Руководитель экспедиции Б. Б. Пиотровский, поднявшись с товарищем на холм, обнаружил на поверхности земли тёмные, влажные полосы. Дождевая вода в одних местах легко уходила в сухую почву, а в других почему-то задерживалась. Очертив тёмные пятна, археологи получили план строения; тёмные полосы были стенами, светлые — помещениями, засыпанными более рыхлой землёй, быстрее впитывающей воду. Сразу же были начаты раскопки, и под самой поверхностью земли археологи обнаружили сырцовую кирпичную кладку стен. Под холмом, было разрушенное здание дворца. Верхние части кладки, осыпавшиеся под влиянием времени, ветров и дождей, заполнили пространство между стенами и образовали склоны холма.

Надпись клинописью (Кармир-блур).

Рабочие углублялись в землю осторожно, стараясь не коснуться заступами кладки, которую сначала почти нельзя было различить от выкапывавшейся массы разрушенных кирпичей. Только когда солнце обсушивало стены, видны были отдельные крупные сырцовые кирпичи. Работа подвигалась, но основания стен всё ещё не было видно.

Орудия из железа: вилы, сошники, топор.

Долго длились раскопки. Стены уже возвышались на два, на четыре, на пять метров; уже трудно стало вынимать землю, а пол ещё не был достигнут. Наконец, показались обугленные балки рухнувшего потолка; почти на глубине восьми метров был утрамбованный земляной пол. Когда здание ещё было целым, стены комнаты возвышались по крайней мере на 10 метров. Окон в ней не было. Узкая длинная комната, вероятно, освещалась сверху небольшими отверстиями. Здесь всегда было сумрачно и прохладно.

Одновременно копали по ту сторону внешней стены здания. Это была очень мощная стена. Она имела более трёх метров толщины. Здесь у самого основания стены был обнаружен слой горелого хвороста, когда-то заменявшего крышу маленьких хижин, лепившихся у стен большого здания. Сняв слой хвороста, археологи обнаружили остатки жилья со следами поспешного бегства его обитателей; Посередине хижины был врыт в землю глиняный очаг. Перед ним лежала вязанка полуистлевших дров и стоял горшок с просом. Тут же лежала деревянная ложка. По всем углам хижины была расставлена посуда, раздавленная навалившейся сверху в течение веков массой земли. В полу были сделаны ямы, до краёв засыпанные обуглившимся от времени ячменём и другим зерном, в которые были воткнуты деревянные совки. Кое-где было найдено брошенное оружие.

Очевидно, крыши хижин загорелись И рухнули, прикрыв пожитки обитателей. Дворец был сожжён. В одной из его частей было найдено помещение, полное жмыхов кунжута, а в соседнем помещении хранилось, по-видимому, выжатое кунжутное масло. Загоревшееся Масло дало такое пламя, что обожгло сырые кирпичи стен, сделавшиеся здесь красными. Это их осыпавшиеся обломки и дали «Красному холму» его название.

Дворец был сожжён осаждавшими его врагами. В разных частях дворца, особенно у его внешних стен, были найдены бронзовые наконечники стрел той формы, которые применялись у скифов. Один наконечник был найден в обмазке внешней стены, там, куда две с половиной тысячи лет назад впилась стрела скифа. Железные же наконечники урартских стрел была найдены вокруг дворца поодаль. Ясно, что осаждали крепость скифы, а урарты отстреливались из-за её стен.

Когда археологи раскопали вторую внешнюю стену дворца, они и здесь обнаружили разрушенные хижины, но уже со следами ожесточённой борьбы. Вся посуда в этих хижинах была перебита и разбросана, лежали кости людей и животных, а в одной хижине скелет убитого, ребёнка.

Следы смятения, охватившего крепость, были заметны и в самом дворце. В одном из помещений На рухнувших обгоревших балках был найден скелет лошади. Очевидно, обезумевшее от страха животное взбежало по наклонному скату (пандусу) на плоскую крышу дворца и свалилось вниз вместе с подломившимися балками крыши.

Когда на дворец обрушилась гибель, обитатели его не ждали, что она придёт так быстро. В маленьком помещении у главных ворот привратник был занят мирным делом: он вырезывал из оленьего рога фигурки и головки животных. Была найдена неоконченная головка, надрезанный рог и образец, с которого мастерил привратник. Наиболее замечательно то, что образец этот оказался скифским — привратник либо сам был скифом, либо копировал произведения искусства того народа, который в то самое время осаждал крепость. Скифы, воевавшие против урартских крепостей, находили, видимо, сочувствие среди местного населения. Не случайно они ворвались во дворец не через главные ворота, к которым вела царская дорога, а через боковые, открывавшиеся в город. Раз враги проникли из города, и при этом, ночью, раз обитатели дворца-цитадели не ждали этого и спали, то, значит, в городе было тихо, и вполне вероятно, что скифов впустили сами горожане. А что скифы ворвались именно через боковые ворота, видно из того, что обитатели хижин, расположенных близко от боковых ворот, бежали, не успев даже захватить оружие, в то время как в хижинах, стоявших во дворе со стороны главных ворот, было оказано сопротивление. Мы даже знаем, когда скифы захватили дворец: в кучках зерна были найдены семена сорняков, цветущих в июле, хлеб уже был убран, но виноград ещё не успели убрать, так как найдены были только сухие косточки прошлогоднего изюма. Значит, дворец загорелся августовской ночью.

Что же это был за дворец и почему его постигла такая судьба?

Обломки надписи, найденной у Кармир-блура, упоминали имя царя Русы, а в самом дворце была найдена кладовая бронзовых изделий, и у её дверей — бронзовый запор в виде петли, подобный захваченному ассирийцами в Мусасире золотому запору. На нём была надпись: «Дом оружия Русы, сына Аргишти, города Тейшебаини». Итак, большое здание, скрытое под холмом Кармир-блура, находилось в древности в городе Тейшебаини, названном по имени урартского бога Тейшебы. В этом здании урартские цари хранили оружие и бронзовые изделия, хлеб, кунжутное масло и другие продукты, очевидно собранные с местного населения в виде полатей. Вероятно, то был дворец урартского наместника этой области. Урарты стали появляться в Закавказье ещё с IX в. до н. э., поднимаясь по долине реки Занги к озеру Севан. Наместник жил сначала в крепости на самом юге Закавказья. В последней четверти VIII в. царь Руса, боясь, что наместники станут слишком могучими и самостоятельными, разделил области на более мелкие. Тогда-то в долине реки Занги и была построена крепость Тейшебаини с её дворцом. По внешнему виду этот дворец сильно отличался от древних ассиро-вавилонских зданий. Его большей частью одноэтажные, высокие помещения были построены на скале, следуя её профилю. Таким образом, в центре они были расположены выше, чем по краям, а внутренние части Здания уступами выдавались над, наружными. Комнаты освещались либо через двери, выходившие на внутренние дворики, либо через окна под самым потолком; но для этого было нужно, чтобы окна задних помещений были расположены выше крыши передних. Весь дворец похож был поэтому на приземистую башню из кубиков. Каждый ярус имел плоскую крышу, ограждённую каменными зубцами, и с крыши на крышу вели наклонные пандусы, или лестницы. Ниже зубцов были видны квадратные отверстия для света. Цоколь стен был каменный, а толща стен — из сырцового кирпича. Вокруг дворца был открытый двор, обнесённый зубчатой стеной с башнями, отделявшей его от города. Башни имел и сам дворец.

Урарту. Кармир блур (фасад западного здания).

На раскопках Кармир-блура (кладовая).

В этой укреплённой громаде обитал наместник, укрытый одновременно и от врагов, и от подданных. О внутреннем убранстве его помещений мы знаем, что они, как и в Ассирии, завешивались по стенам тканями или циновками, так как в стенах были найдены специальные медные гвозди; в парадных помещениях на стенах висели блестящие щиты. Как одевались урарты, мы знаем по ассирийским изображениям и по урартским статуэткам. Урарты носили длинную пёструю одежду с бахромой, вроде ассирийской, вышитую кружками или квадратиками, а на голове мягкие шапочки с кисточками. Вооружение урартов также было похоже на ассирийское. До нас дошёл украшенный резьбой остроконечный шлем, принадлежавший одному из урартских царей, колчаны и мечи. На шлеме и колчанах изображены урартские воины на колесницах и верхом. На лошади ездили тогда без стремян и седла, сидели прямо на чепраке. Урарты были прекрасными наездниками и славились своими конями по всему Востоку.

По найденным вещам и украшениям на них мы можем судить, что урарты были знакомы и с ассирийским искусством и с искусством скифов, живших в степях Украины и Северного Кавказа. Товары прибывали к урартам издалека — даже из Египта. Через Урарту на север — в Закавказье, в Причерноморье — шли с юга предметы искусства и культуры древнего Востока.

Какой ценой создавалось богатство Урарту — это можно себе представить, читая летописи урартских царей, описания грабительских походов и угона рабов. Мы пока ещё мало знаем о внутренней жизни урартского государства. Царские надписи ещё недостаточно приоткрывают завесу над ней. Но ясно, что государство урартов строилось на жестоком угнетении народа. И когда в конце VII и начале VI вв. до н. э. под напором скифов, мидян и других племён зашатались древние государства Востока, народные массы постарались приложить все усилия, чтобы развалить их. То же было и в урартском государстве. Здесь, в Тейше-баини — Кармир-блуре, на крайнем севере тогдашнего культурного мира, вдали от полей битв ассирийцев, вавилонян, мидян, урартские цари, невидимому, держались дольше всего. Но археологические раскопки открыли нам, что и этот оплот урартских рабовладельцев подвергся участи завоевания и разорения.

Мы не можем ещё нарисовать такой наглядной картины урартской жизни, как жизни египетской, вавилонской или ассирийской. Но уже и сейчас видно, какое большое значение имело Урарту для культуры народов, населявших издревле юг Советского Союза. — грузив, армян и многих других.

Лауреат Сталинской премии Б. Б. Пиотровский продолжает раскопки древней крепости Тейшебаини, которые только начаты. Мы знаем уже, что здесь хранились документы, писанные на папирусе и клинописью на глине; советским учёным предстоит ещё открыть урартские библиотеки, познакомиться с урартской литературой, со всей жизнью урартского общества; может быть, кто нибудь из читателей нашей книги примет участие в этих открытиях и допишет то, что осталось недописанным в этой главе.