6 ноября 1992 года я прилетел в Ереван, и после выходных дней, 9 ноября, нанес свой первый официальный визит и.о. министра иностранных дел Арману Киракосяну: незадолго до этого Рафи Ованисян был удален в отставку за свои слишком радикальные взгляды по карабахскому вопросу, которые не устраивали президента, надеявшегося на компромисс с Азербайджаном.

У Киракосяна в кабинете сидели Арман Навасардян, второй заммининдел, кадровый дипломат, проработавший всю жизнь в системе МИД СССР, руководитель службы связей с посольствами Эдик Ходжоян, с которым я был знаком по Парижу, где он работал в группе науки и техники нашего посольства, и мой старый друг Ашот Мелик-Шахназаров, вышедший в отставку в Москве и отдавший себя в распоряжение МИД Армении, а также Александр Ашотович Татевосян, первый руководитель управления по делам СНГ МИД Армении, с которым мы общались на первых порах особенно часто. Мы обсудили кое-какие вопросы, связанные с устройством посольства, но в основном говорили о положении в Армении, вернее, армянские коллеги просвещали меня на этот предмет.

Арман Киракосян обратил особое внимание на перебои со снабжением населения хлебом. И высказал надежду на помощь России. Свыше тридцати процентов армян видят главного союзника в России, которая стоит среди зарубежных партнеров Армении на первом месте. Нужно закреплять эти настроения и расширять круг друзей России, образ которой пострадал после Сумгаита и других армянских погромов и депортаций. В Азербайджане бесчинствовали азербайджанцы, особенно старался Народный фронт Эльчибея, но Москва смотрела на эти безобразия и преступления сквозь пальцы вплоть до августа 1991 года, а поскольку союзная власть ассоциировалась на местах с Россией, она-то и оказалась мишенью для критики, когда советский центр приказал долго жить. Скажу сразу, призыв Киракосяна был услышан и через два года, как я уже отмечал, число армян, ориентирующихся на Россию, достигло 75 процентов. Этим могу гордиться и я, первый посол России в Армении.

Но тогда об этом можно было только мечтать. Договор о дружбе, подписанный президентами в декабре 1991 года, повис в воздухе. С Азербайджаном Россия заключила почти идентичный договор, и армянские депутаты задавались вопросом: какой смысл в союзнических отношениях с Россией, если заклятый враг имеет такие же, хотя косо смотрит в сторону СНГ и видит подлинного своего союзника в родственной ему Турции?

Из конкретных вопросов, кроме поставок хлеба, Киракосян упомянул необходимость восстановления Мецаморской АЭС, замороженной решением Политбюро ЦК КПСС после Спитакского землетрясения.

На следующий день в конференц-зале МИДа состоялась моя встреча с журналистами. Отвечал на вопросы около сорока корреспондентов местной и иностранной печати. Акоп Асатрян дал подробное и довольно точное изложение моих высказываний в утренней передаче радио «Свобода». А говорил я примерно следующее.

Внешняя политика России – в стадии формирования. Над ее концепцией работает МИД. Закавказью придается важное значение. Армения – одна из первых стран ближнего зарубежья, с которой Россия вступила в межгосударственные переговоры и уже заключила два десятка соглашений. Присутствие российских войск здесь – фактор стабильности. Необходимо добиваться снятия блокады. По Карабаху у России нет готовых формул. Она – за поиск решений самими участниками конфликта и готова посредничать в поиске компромисса мирным политическим путем, которому нет разумной альтернативы.

Корреспондент «Вестей» спросил в лоб: «Видите ли вы в Армении стратегического союзника России?» Я сдипломатничал: «Союзника – да. В создании СНГ, в развитии двусторонних связей, в обеспечении мирных условий жизни для Закавказья. А слово «стратегия» лучше не будем употреблять, оно войной попахивает».

Был и вопрос о НАТО. Я сказал: «Нет Варшавского пакта – не нужна и НАТО, эта организация работает не на интересы народов и стран, а на чиновников и военных».

После обеда посетил Бабкена Араркцяна. Обсуждали предстоявший визит российских парламентариев. Председатель Верховного Совета говорил о росте цен, о перебоях с хлебом, электричеством, теплом. Его заместитель Ара Саакян выехал срочно в Гюмри, где вчера рабочие громили горсовет. Я об этом уже слышал от Леонида Лазаревича Полонского, депутата Верховного Совета Армении, гендиректора «Армуралсибстроя», последней российской строительной организации, остававшейся в зоне Спитакского землетрясения, все другие давно сбежали. И не только российские. Украинские, казахстанские и прочие тоже.

Каждая новая встреча дополняла все новые мрачные краски в безотрадную картину обстановки в Армении и на ее границах, где продолжались наземные стычки с азерабайджанцами и бомбежки с воздуха. 4-я армия оставила Азербайджану сотню самолетов и несколько летчиков-наемников. Они бомбили Степанакерт и приграничные армянские населенные пункты. Один из них, Кафан в Зангезуре, что между Азербайджаном и Нахичеваном, страдал регулярно от обстрелов с той стороны. Связь всей этой области с Ереваном усложнилась. Иранская граница тоже практически закрылась из-за того, что понтонный мост через Аракс был вечно не в порядке.

11 ноября я поехал в штаб 7-й армии к генералу Дюкову Борису Николаевичу. Армия начала расформировываться. Но одну дивизию, ту, что стояла в Гюмри и по-старинке называлась Ленинаканской, было решено оставить, как и полк в Канакерских казармах в пригороде Еревана. Дюков жаловался, что Москва не решает кадровых проблем, в войсках жуткий недокомплект, есть случаи дезертирства. Все держится на офицерах. В республике много неконтролируемых банд. Они устраивают разборки со стрельбой прямо под окнами штаба, в соседнем парке. По дорогам ездить опасно. Поедете в Гюмри, товарищ посол, обязательно берите армейское или хотя бы милицейское сопровождение (я так и сделал, когда поехал через несколько дней в Гюмри). На границе с Азербайджаном было спокойно, пока там сидели российские «миротворцы», а сейчас азербайджанцы распоясались и снова долбят по Кафану и устраивают стычки на других участках, пытаясь втянуть в вооруженное противостояние собственно Армению, дабы не выглядеть чертом, связавшимся с крошечным Карабахом, который еще дает этому черту прикурить. Правда, в Красносельске, по которому летом палили со страшной силой, сейчас вроде бы тихо.

Военные настаивали на том, что нужно скорее ратифицировать договор о статусе российских войск, и это стало главной темой моих бесед с армянскими и российскими депутатами, прибытие которых в Ереван ожидалось с часу на час.

Вечером мы с женой нанесли официальный визит дуайену дипкорпуса французскому послу Франс де Артинг, которая вместе с мужем Димитрием приняла нас в своем номере-офисе в гостинице «Раздан», где посольство Франции занимало девятый этаж. Кстати, это не так уж и много – всего четыре номера, если мне память не изменяет. Но французы уже были оснащены оргтехникой, имели шифрсвязь с посольством Франции в Москве и со своим МИДом в Париже. Валюту оттуда им привозили на самолетах «Аэрофлота», выполнявших по средам чартерные рейсы Ереван-Париж.

Мы выпили по бокалу шампанского «Моэт э Шандон», воспетому в свое время Пушкиным, – за наше знакомство, за Россию и Францию, за Армению и армян, о которых французы высказывались с симпатией. Думаю, этому способствовало и то, что секретаршей они взяли к себе Лусинэ, дочь моего хорошего друга Рубена Саакяна, очень милую молодую женщину, способную расположить к себе любого и отлично владеющую французским языком, на котором она, как и моя младшая дочь Лада, начала говорить с раннего детства в Париже. После шампанского Гартинги повели нас в «Дзорагюх» Артура Мугаляна, где в те незабвенные времена можно было отлично выпить и очень хорошо закушать всего за три-четыре доллара, да еще под музыку. Должен сразу же заметить, что для большинства армянских граждан даже такая сумма за ужин была недоступной роскошью. Ну а цены очень быстро лезли вверх и скоро к этим цифрам приросли нули.

Ночью 14 ноября вместе с председателем комиссии Верховного Совета по международным делам Давидом Варданяном мы встречали делегацию российских парламентариев во главе с Владимиром Николаевичем Подопригорой, возглавлявшим комитет по вопросам межреспубликанских отношений Верховного Совета России. Пока ждали запаздывавший по обыкновению самолет, коснулись темы договорных отношений между нами, и я уже тогда понял, что в лице Давида мы имеем упрямого противника, который будет делать все, чтобы сорвать ратификацию договоров с Россией. Впрочем и в Верховном Совете России были подобные «фрукты», которые решили, что надо обязательно уравновесить отношения Москвы с Ереваном и Баку, и методически сопротивлялись ратификации договора 1991 года, хотя «спорные» статьи о взаимопомощи были полностью перекрыты Ташкентским договором о коллективной безопасности СНГ, к которому Азербайджан тогда не имел никакого отношения и подключаться вообще не собирался.

Делегация народных депутатов России находилась в Ереване меньше двух суток. В ходе «круглого стола» с армянскими депутатами и продолжительной беседы с президентом Левоном Тер-Петросяном состоялся обмен мнениями по всем вопросам, интересовавшим обе стороны. Разговаривали без дипломатии, спорили, предлагали, вместе мерзли в холодных дворцовых палатах и отогревались коньяком за обедом и ужином, произнося вполне искренне самые горячие тосты в честь друг друга и за наше общее будущее.

Российская делегация – 14 депутатов – представляла весь политический спектр тогдашней России, от «державников» и скрытых коммунистов до демороссов и радикальных демократов. Самым неразговорчивым, вернее, молчаливым среди них был В.Б.Исаков. Самым активным – «державник» Сорокин. Иногда вступали в дискуссию Виктор Леонидович Шейнис и Владимир Николаевич Мананников. По-моему, они были тогда в «Демократической России». Много спорил и радикальный демократ Г.Задонский. С армянской стороны наиболее активно в дискуссии участвовали дашнаки, особенно, когда речь пошла о Карабахе.

Круглый стол назывался «Россия – Армения: перспективы сотрудничества». Детально обсуждали состояние межпарламентских связей, вопросы сближения законодательств, возможные формы преодоления кризисных тупиков в экономическом сотрудничестве, правовое положение военнослужащих.

С армянской стороны на всех уровнях демонстрировалось стремление к сохранению всего ценного, что накоплено Россией и Арменией за два столетия совместной жизни, и к максимально возможному расширению зон взаимопонимания, совпадающих интересов и взаимовыгодного сотрудничества. Одни говорили искренне, другие делали вид, но в любом случае это отражало глубинные настроения армянского общества.

Левон Тер-Петросян откровенно заявил:

– Без России мы бы не выжили. Исключительную ценность для нас имеет прямой контакт между нашими исполнительными органами. Очень желательно было бы наладить и межпарламентские связи.

Он поддержал идею создания постоянного механизма межпарламентского сотрудничества.

Говоря о своей готовности работать в Межпарламентской ассамблее, армянские депутаты упирали на важность развития прежде всего двусторонних связей и нашли в этом благоприятный отклик со стороны российских депутатов, многие из которых, особенно оппозиционеры, весьма скептически отзывались об СНГ.

По карабахской проблеме выявился фактический консенсус между армянскими депутатами, независимо от их партийной принадлежности. Но наиболее последовательно защищали Нагорный Карабах дашнаки. Сейран Багдасарян и его друг-филолог Сурен Золян были вынуждены прочитать лекцию по истории вопроса, дабы хоть немного просветить россиян, среди которых в карабахских делах более или менее разбирался один только Шейнис. Я их поблагодарил и посоветовал продолжать в том же духе, ибо наши народные избранники явно нуждались в «ликбезе», во всяком случае те, кто не был уже в конец упропагандирован азербайджанскими вралями во время недавней поездки в Баку.

Армяне сформулировали следующую позицию:

– первостепенная задача состоит в том, чтобы добиться прекращения огня, начиная с моратория на применение военной авиации и тяжелой артиллерии;

– очевидна необходимость нейтральных наблюдателей и международных санкций против нарушителей;

– в этих целях надо начать переговоры без предварительных условий и предопределения политического статуса Нагорного Карабаха;

– основные участники урегулирования – Азербайджан и Нагорный Карабах, их представителям и вести переговоры между собой, а Армения готова ограничиться ролью посредника и принять такое решение, которое будет отражать волю народа Нагорного Карабаха.

Тер-Петросян, со своей стороны, заверил российских парламентариев, что он может дать стопроцентную гарантию выполнения Арменией своих обязательств и соответствующим образом воздействовать на силы, контролирующие положение в Нагорном Карабахе. И Республика Армения, и Нагорно-Карабахская Республика положительно реагировали на призывы ООН и СБСЕ, выступив за прекращение огня без предварительных условий.

Отвечая на вопросы российских депутатов, Тер-Петросян категорически отверг подхваченные кем-то из них азербайджанские инсинуации о том, что Армения якобы может использовать карабахский прецедент для национально-территориальных притязаний в районах компактного проживания армян в России. Армяне диаспоры, сказал президент, это граждане тех стран, где они живут. Двойное гражданство возможно лишь при наличии соответствующего договора, но и оно отнюдь не означало бы готовности Армении к каким бы то ни было односторонним шагам: она нигде и ни в коем случае не пойдет на искусственное создание национально-территориальных проблем. У нее нет и не может быть таких проблем в России. Ну а личные права своих граждан она будет защищать везде исключительно в рамках международного права и двусторонних договоров.

В той беседе президент Армении положительно оценил присутствие на армянской земле российских войск и пограничников, с командованием которых он поддерживает личный контакт, и высказал пожелание о сохранении единой системы ПВО вместе с Россией и Грузией, во всяком случае, пока не создана автономная ПВО в Армении.

Как выяснилось позже, господа Исаков, Сорокин и некто Александров, тоже из оппозиционеров, отлучались с «круглого стола», чтобы пошуровать среди военных на предмет антиельцинского компромата. Но их собеседники отказались играть в эти недостойные политические игры, чем весьма разочаровали доблестных нардепов, которые продемонстрировали наплевательское отношение к нуждам наших военных и не скрывали, что намерены и дальше торпедировать российско-армянские договоры. Провалить в Москве ратификацию договора о статусе российских войск им все же не дали, но за них это сделали Давид Варданян и компания в Ереване.

15 ноября я проводил Подопригору со товарищи, и наступил длительный зимний перерыв в визитах из Москвы. До второй половины марта в Ереван не приезжали не только государственные и политические деятели из Москвы. Не появилось здесь даже ни одного чиновника. Армяне же в Москву летали и связь с российским правительством поддерживали – напрямую и через меня.

Наступила зима, и повалили проблемы, вызванные блокадой, а решать их можно было только с помощью России.

19 ноября меня пригласил премьер-министр Хосров Арутюнян, и вся беседа развивалась вокруг нашего экономического сотрудничества и работы госделегаций. Говорили о продолжении кредитования строительства в зоне бедствия Спитак-Гюмри. Особое внимание Хосров Арутюнян обратил на необходимость изменения механизма поставок горючего в Армению в условиях азеро-турецкой блокады и беспорядков в Грузии, где тоже нарушилось железнодорожное движение, стали опасными и бессмысленными автоперевозки, поскольку грузы более чем ополовинивались разбоем и рэкетом на бандитском и чиновничьем уровнях, взрывались мосты и газопроводы. Из-за нехватки керосина сильно сократились и авиаперевозки, в том числе поступление автобензина, который в Армению возили самолетами в ритме двух рейсов в сутки. Премьер-министр просил продлить действие лицензий Минтопа до оформления лицензий МВЭС. Эту просьбу Москва удовлетворила быстро: уже 21 ноября Гайдар дал «добро», и таможенникам пошло указание на этот счет, о чем я сообщил Хосрову Арутюняну, как только мне об этом стало известно. Тогда же решался вопрос и о том, чтобы топливо загружалось в танкеры в Туапсе и затем снова в железнодорожные цистерны в Поти или Батуми, откуда составы могли в принципе добраться – через Тбилиси – до Еревана, хотя нередко приходилось применять вооруженную силу для их охраны.

1 декабря Хосров Арутюнян собрал дипкорпус и заявил, что Армения находится на краю гибели из-за политического шантажа и экономического террора со стороны Азербайджана. В результате четырехлетней блокады подорвана топливно-энергетическая база республики, парализовано теплоснабжение населения, приостановлена работа промышленности. Перед угрозой срыва оказалось функционирование всех механизмов жизнеобеспечения. В критическом положении больницы, роддома, детские сады. Закрыты школы. Умирают вузы. Нестерпимые жизненные условия сложились в зоне землетрясения, где десятки тысяч людей живут во времянках. Это подлинная зона бедствия. Все хуже с хлебом. Неделю назад президент Азербайджана Абульфаз Эльчибей предъявил ультиматум Грузии, потребовав прекратить пропуск грузов для Армении. Тем самым может оказаться перекрытой последняя возможность доставки хлеба и горючего через Батуми. Армении угрожает полный экономический паралич. Вполне вероятно возникновение неуправляемых политических процессов.

Правительство Армении, сказал Хосров Арутюнян, обращается ко всем государствам, представленным дипломатическими миссиями в Ереване, с призывом использовать весь свой политический авторитет и все свои возможности для оказания эффективного давления на правительство Азербайджана в целях предотвращения дальнейшего негативного развития событий в регионе и урегулирования проблем путем политического диалога и прямых контактов.

Армения уже предложила Азербайджану встречу премьер-министров, чтобы договориться о пропуске цистерн с мазутом через его территорию в обмен на увеличение газоснабжения Нахичевана через Армению, которая в тот момент, несмотря на собственные трудности, поставляла в азербайджанскую автономию 500 тысяч кубометров газа ежесуточно.

Я написал обо всем этом Ельцину, Гайдару, Козыреву и предложил прислушаться к сигналу бедствия из Армении, продемонстрировать нашу способность защищать свои собственные интересы, терпящие урон от противоправной азербайджанской блокады, прибегнув к экономическим санкциям против Баку и организовав гуманитарный воздушный мост для доставки в Армению медикаментов, продовольствия и топлива, хотя бы в зону землетрясения, где работали российские строители и несли службу российские войска.

|