— Так-так-так, — раздался женский голос откуда-то сверху. Я попыталась посмотреть, кто это, попутно вставая, однако чья-то изящная туфелька с острым носком не позволила. Сперва меня больно пнули в бок, а после совсем не по этикету придавили той самой туфелькой к полу. От неожиданности и боли я взвыла и тяжело задышала.

— Не суйся к тому, кто тебе не ровня, — тем временем абсолютно ласковым и безмятежным голоском продолжила напавшая на меня дама. — Иначе не только зубки себе обломаешь, но и головы лишишься.

Подобного оскорбительного поведения я вынести не могла, не привыкла, что об меня вытирают ноги. Где-то в районе солнечного сплетения у меня скрутился тугой комок злости, а вскоре и татуировка на спине запульсировала тоненькими острыми магическими вспышками.

Лежа на полу, придавленная туфелькой с острым, как гвоздь, каблучком, я неуклюже повернула голову, чтобы все же увидеть наглую особу, посмевшую напасть на драконью пару. Или все же глупую?

Извернувшись, как кошка, я прохрипела от боли в спине (каблук наверняка врезался в кожу до крови), и все же мне удалось увидеть нападавшую. Полные ярости, практически черные от возбуждения глаза Робертины не сулили ничего хорошего, а стоило мне открыть рот, чтобы потребовать объяснений, как девичья ножка оторвалась от моей спины и больно ударила в челюсть.

— Заткнись! Закрой пасть и не смей говорить! — прошипела племянница короля и еще раз пнула меня в бок, отчего я непроизвольно перевернулась и откатилась в сторону. — Я прекрасно знаю, что ты — отребье энканта; держи свой поганый рот на замке. К твоему сведению, у меня на шее амулет, блокирующий вашу магию, и все равно держи свою пасть закрытой.

Даже если бы я захотела, то нормально говорить не смогла бы: от удара в живот воздух выбило из легких, а рот был заполнен кровью от удара в челюсть. Татуировка на спине горела огнем, ярость переполняла: меня никто и никогда не бил, я всегда была окружена любовью со стороны всевозможных слуг и гостей лэра Карола (уж очень миловидной я была, а тут какая-то не пойми кто смеет распускать руки?!

И все же, как бы печально ни было, а стоило признать один факт: я не могла постоять за себя. Даже если бы я каким-либо образом поднялась на ноги, наверняка у королевской выскочки припрятан флакончик яда или дубина поувесистей за спиной. Еще и на магию не приходилось рассчитывать. Нет, я и так по жизни на нее не рассчитывала, но сейчас ситуация была на самом деле безрадостной.

Робертина смотрела на меня со смесью презрения и ярости, казалось, еще мгновение и ее глаза лопнут от напряжения, меня прошиб озноб от промелькнувшего ужаса.

— Сейчас же собирай свои скудные пожитки и уходи подальше! — прошипела синеокая красавица и брезгливо протерла носок туфельки о пушистый ковер (наверняка стирала капельку крови — моей, между прочим!). — Чтобы через полчаса твоего следа и близко не было, иначе пеняй на себя! Хорошенько запомни: герцог мой, ты ему не ровня, даже для постельной грелки не дотягиваешь!

Я была зла и подавлена одновременно, унижена и оскорблена. Однако нашла в себе силы и поднялась на ноги, высоко задрала подбородок и посмотрела на Робертину, пытаясь вложить в свой взгляд все презрение, что было в моем арсенале. Казалось, девушка озверела от такого хода событий, вена на ее лбу запульсировала, а хрупкие ладошки сжались в кулаки.

— Раз не дотягиваю, зачем тогда ты снизошла до меня? — тихо и спокойно спросила я. Голос дрожал от волнения и боли, но ответить получилось нормально. — Или тоже не дотягиваешь?

Не скрою: последнюю фразу я добавила, чтобы позлить королевскую племянницу. Почему? А потому, что за ее спиной в конце коридора показалась белая мордаха Баяна. «Он точно не даст мне тут помереть самой неприятной смертью, какую только можно придумать», — нервно хохотнула я про себя. Робертина, побагровев от ярости, тем временем схватила ближайшую вазу и запустила в меня. С меткостью у королевской племянницы явно было похуже, чем у меня с умением уворачиваться от летящих предметов.

— Ах, ты! — что есть мочи заорала Робертина и материализовала в ладони небольшой сияющий огненный шар. Подобные развлечения в мои планы не входили, ужас снова сковал с головы до пят, а мозг заработал с утроенной скоростью: «Думай, Сати, думай!»

Робертина уже замахнулась огненным шаром, намереваясь прожечь во мне дыру, и я инстинктивно спряталась за ближайший столик, присела на корточки и закрыла голову руками. От огненного удара столик спас, но рассыпался в пепел. Следующий огненный шар был материализован практически тут же.

— А фонарик тебе зачем, красна девица? — немного визгливо вопросил вовремя подоспевший запыхавшийся Баян и что есть силы боднул королевскую племянницу чуть пониже спины. Девушка нападения сзади не ожидала, она потеряла равновесие и рухнула на пол, погребая под собой опасный боевой снаряд. Раздался взрыв, в ушах зазвенело, стекла из окон рассыпались, словно сделанные из снега, а Робертину откинуло взрывной волной на несколько метров назад. В ее груди зияла кровавая рана, обожженные руки были неестественно вывернуты, а лицо походило на ужасную маску.

— Робертина! — воскликнула я и подбежала к глупой девчонке. Какой бы стервой она ни была, я никому не желала смерти.

— Что здесь происходит? — раздалось громогласное где-то у меня за спиной.

— Лекаря! Пожалуйста, нужен лекарь! — сквозь слезы прокричала я, заметив, как сквозь рану на груди видно еще бьющееся сердце девушки.

— Отойди от нее! — пророкотал тот же голос, — Стража! Взять ее!

Неведомо откуда взявшиеся безмолвные охранники короля беззвучно подхватили меня под руки и оттащили от раненой девушки. Король же был в ярости: он кричал на всех и вся, обвиняя окружающих в излишней медлительности и нарочитой небрежности, также он обвинял меня в заговоре против короны, словно я — самая настоящая преступница и давно вынашивала план по устранению единственной наследницы престола, требовал моей немедленной болезненной казни. Я же, словно безвольная кукла, повисла на могучих руках стражей, пока они куда-то меня тащили, рыдала и вслушивалась в каждое слово Ария, также надеясь услышать хотя бы слабый стон Робертины. Не знаю, почему, но мне было безумно больно от ее страданий, я не хотела, чтобы она погибла, мне было не все равно: словно она была для меня не злобной стервой-выскочкой, а самой настоящей сестрой.

Уже через пару минут мне на голову надели льняной мешок, пахнущий сыростью и травой, и усадили в ужасно неудобное кресло, руки крепко связали за спиной, отчего я неестественно выгибалась и постанывала от боли.

В голове вдруг опустело, создание куда-то потекло, единственная мысль вспыхнула и тут же погасла: «А где же Сиэль? Он ведь обещал…».

Но мой герцог не пришел тотчас на выручку, не пришел он и через час.

За это время череда служителей успела задать мне море всевозможных вопросов, попутно пытаясь повесить преступления прошлых лет на мою бедную головушку. От набегов на королевскую казну они плавно перешли к организации бунтов и заказных убийств, выставляя меня чуть ли не гениальной убийцей и разбойницей. Как бы я ни отрицала их обвинения, вопросы повторяли снова и снова, наверное, чтобы я свыклась с мыслями и сама поверила сказанному. Но я держалась, раз за разом говорила: «Нет! Нет! Нет!» Льняной мешок все так же оставался на голове, отчего дышать было очень тяжело, руки тянуло тихой ноющей болью, татуировка на спине беспокойно шевелилась. В тот миг мы будто разделились на два живых существа. Она старалась меня защитить и показать всем их место, а я приказывала про себя: «Молчи, не двигайся, не проявляйся!» Магическая отметка, словно ласкающаяся кошка, пускала крохотные ростки мне по плечам и шее, снимая боль от неудобной позы и словно окутывая защитным коконом, и беззвучно спрашивала меня: «Может, хватит терпеть? Может, поставим их всех на место?» Я ощущала твердую уверенность в своих силах, в силах своей магии, но сжимала зубы и раз за разом приказывала: «Нет! Моей вины в случившемся нет; если я защищу себя, служители подумают об обратном». Я понимала, что шутки и детские шалости закончились, что надо выжить любой ценой и сохранить хотя бы жалкое подобие репутации. Магия бунтовала, но безоговорочно меня слушалась.

Допрос все продолжался.

— Не хочешь по-хорошему — будет по-плохому, — тихо и немного устало произнес очередной служитель. Вздохнул, поднялся и рывком сорвал мешок с моей головы. Свет не ударил мне в глаза, напротив, вокруг оказалось удивительно темно, отчего чувство отчаяния очередной раз с новой силой забилось в груди, но я снова сдержалась. Служитель развернулся и направился прочь, добавляя, — Дознаватель не будет с тобой церемониться, а сразу залезет в голову. Если до этого момента ты могла выторговать себе подобие жизни на рудниках, то сейчас ты, скорее всего, останешься овощем.

Говоря о рудниках, служитель кривил душой. Все знают, что, приходя на места концентрации магических пород и контактируя с ними, человек умирал медленной мучительной смертью от истощения и отчаяния: магическая руда вытягивала жизненные силы и впитывала их, словно губка. Хоть магию в поместье лэра Карола и не признавали, но вот сварливые обещания сослать ленивых слуг на рудники звучали постоянно. Тогда-то матушка и объяснила мне, почему так вздрагивают ленивые прачки и вороватые кладовщицы.

В любом случае перспективы у меня были нерадужные.

Я сидела в одиночестве и всматривалась в тусклый свет из-за двери, пытаясь высмотреть ее очертания и структуру, отвлечься от тяжелых мыслей. Несмотря на сложность положения, в какой-то момент я успокоилась и собралась, беззвучно взбодрила себя и решила, что просто так не сдамся. В конце концов, почему это после встречи с дознавателем овощем должна остаться я? Готова поспорить, нервная улыбка приклеилась к моему лицу, а в глазах сиял гнев, это была последняя стадия, что следовала за отчаянием: мне нечего было терять.

Когда дверь открылась, я была готова пустить в бой все свои силы, драться до конца.

— Тише, — прозвучал голос Сиэля. — Я прилетел сразу же, как почувствовал твое состояние.

Герцог подошел ко мне, поманил рукой, и неудобные оковы словно растворились.

Я облегченно простонала, сжатая внутри меня пружина напряжения моментально разжалась и истерика затопила без остатка; горючие слезы полились водопадом. Я резво подскочила на ноги, желая броситься к дракону, но не смогла ступить и шага, тут же упала от усталости. Но мощные руки герцога подхватили меня, не дав ушибиться о твердый каменный пол, бережно подняли и заключили в надежные объятия.

— Где ты был? — слабо простонала я сквозь непрекращающийся поток слез. Дракон вздохнул, помедлил, размышляя об ответе, а потом тихо заговорил:

— Я бы предпочел не говорить тебе об этом в данной ситуации, ты слишком истощена и слаба. Но и ждать смысла нет, я должен быть честен с тобой, чтобы ты, наконец, доверилась мне. Твоя мать… Случилось ужасное. Сати, я прибыл по первому зову, но обнаружил лишь выжженную на многие мили вокруг землю.

— Но как! Почему? — задохнулась от возмущения и шока я. Немыслимо! Моей дорогой матушки больше нет? Мысль просто не укладывалась у меня в голове.

— Моя бедная измученная птичка, это правильный вопрос, — с грустью протянул Сиэль, в то же время унося меня из подземелий. — Ваша скромная семья перешла дорогу кому-то очень могущественному, простой смертный никогда не решился бы переходить дорогу мне.

Я прижалась к мощной груди герцога и расплакалась с новой силой, на этот раз абсолютно беззвучно, но не менее горько. Мама была самым дорогим моим человеком в этом мире, единственной родной душой. Я безумно скучала вдали от нее, а теперь и вовсе потеряла… И все мое естество протестовало против этого, я знала правду, но не верила ей, казалось, что это просто чья-то глупая жестокая шутка. Но нет, дракон не шутил. Он был мрачнее тучи, хоть и пытался казаться спокойным и собранным. От Сиэля пахло костром, его одежда была вся в копоти, а сердце стучало так громко, словно вот-вот выпрыгнет из груди. Взглянув на его лицо, я увидела следы пепла и черные угольные разводы на щеках, что подтверждало его слова. Наверняка при виде пепелища он бросился на поиски — таков он был.

Мы медленно шли по коридорам Бран-Даора (точнее, это Сиэль шел, а я лежала у него на руках и обреченно смотрела вокруг). Если поначалу стражи еще пытались как-то нас остановить и говорили о королевском приказе и приходе дознавателя, то вскоре перестали:

— Она моя! — рявкнул герцог так громко, что драконий рев четко слышался сквозь человеческий голос. И я почему-то поверила ему: не отдаст.

Как я и думала, уже через несколько минут мы оказались в покоях Сиэля. На мой робкий призыв отпустить меня к себе последовал крепкий и строгий отказ:

— Ну уж нет, — серьезно заявил дракон. — Один раз я тебя уже оставил, больше подобной ошибки не совершу. И да, сегодня же мы поженимся, отказы не принимаются.

— Но… — неверяще протянула я, припоминая, что являюсь чуть ли не главной разбойницей королевства.

— Никаких «но», — ответил Сиэль и бережно усадил меня в резное кресло неподалеку от собственной постели. — Ты — подданная короля, он имеет право делать с тобой все, что пожелает. Как только ты станешь женой дракона, все изменится: политика, знаешь ли.

Звучало предложение очень заманчиво, если бы не одно «но».

— Погоди, ты ведь присягнул королю, он имеет власть над тобой. Разве кровные клятвы не имеют свойства распространяться на весь род? — задала я беспокоивший меня вопрос. — Не стану ли я вновь заложницей обетов, когда… Эм-м… после подтверждения брака.

— У людей всенепременно так и было бы, — согласился Сиэль, деликатно избежав тему первой брачной ночи. — Но я ведь не человек.

И усмехнулся уголками губ.

Удавка затягивалась на моей бедной шее катастрофически быстро, а брак с драконом был отличным вариантом выжить. Нечего было и размышлять.

— И каков твой ответ? — почему-то спросил меня дракон. Он вдруг встал передо мной на колени и протянул мне левую ладонь. — На сей раз все серьезно. Сатияра Шалия Халле, я прошу тебя стать моей женой. Окажешь честь?

— Да, — коротко ответила я и покраснела. Впрочем, наверняка на фоне опухшего отекшего лица румянец был незаметен. Я вложила правую ладонь в руку дракона, он улыбнулся, а затем дернул меня на себя и молниеносным движением распорол платье выше груди отросшим когтем свободной руки. Я непонимающе вскрикнула от неожиданности и попыталась отстраниться, но дракон крепко обнял меня, он с явным наслаждением шумно втянул носом воздух и укусил меня чуть выше ключицы. Резкая колющая боль пронзила с неимоверной силой, однако уже спустя пару мгновений ушла.

— Вот и все, — что-то подытожил мой герцог, снова поднял меня на руки и направился в ванную комнату. — Извини, я понимаю, что твои мысли сейчас заняты совсем другим, и свадьба совсем не ощущается тем радостным долгожданным событием. Но я действительно не мог ждать, пока ты, наконец, смиришься и дашь добро: обстоятельства, сама понимаешь, вынуждают.

И я понимала — более чем.

В ванной я, наконец, увидела себя в зеркале и охнула от ужаса, картина оказалась еще хуже, чем я ожидала: платье было грязным и рваным, то тут, то там залито запекшейся кровью, лицо раздулось и посинело, один глаз заплыл, я уже молчу о цвете и синяках. Казалось, по мне прошлась не молоденькая девушка, а, по меньшей мере, тролль.

— Ничего страшного, — подбодрил меня дракон. — Всего одна ночь у меня под боком, и все пройдет, обещаю. Запомни, душа моя: больше никто и никогда не посмеет причинить тебе вред. Даже если ты вырежешь весь королевский двор перед глазами короля.

Представив жуткую картину, я невольно передернула плечами. Понятное дело, дракон утрировал, и все же ощущение было не из приятных.

Здраво рассудив, что о себе лучше позаботиться самой, я попыталась выпроводить Сиэля за дверь. Мне нужно было раздеться и вымыться как следует, но дракон изъявил острое желание составить мне компанию. Невзирая на мое смущение и желание побыть в одиночестве, он остался. Он ловко снял с меня лохмотья, которые еще совсем недавно были приличным платьем, расплел спутанные волосы и даже почти не смотрел на моё тело, лишь окинул спину тревожным взглядом. А тревожиться было из-за чего: ростки татуировки уже миновали спину и оплели плечи, к тому же пустили крохотные побеги на руки и шею.

— Все так плохо? — спросила я.

— Вовсе нет, — ответил дракон. — Ты намного сильнее, чем я думал, наверняка это магия защитила тебя и не позволила лишиться жизни и разума. В отличие от Робертины ты выглядишь сносно.

— Как она? — спросила я терзавший меня долгое время вопрос.

— Жива, но проспит еще очень долго, — пожал плечами дракон, а я с облегчением выдохнула. — Да и вряд ли ей бы что-то угрожало, она ведь пока единственная наследница престола и носит родовые охранные амулеты. Я более чем уверен, что вашу случайную стычку специально раздули до невозможного.

— Но я видела дыру у нее в груди! — Широко раскрыв глаза, я повернулась лицом к Сиэлю: надоело смотреть на него сквозь зеркало.

— Наверняка это все родовые артефакты, — предположил герцог, вновь поднял меня на руки и бережно перенес в воду, заранее подготовленную и приправленную ароматными маслами.

Я нахмурилась.

— Артефакты? — решила переспросить я, потому что ничего не поняла.

Вместо ответа Сиэль быстро разделся и присоединился ко мне в воде. Пока я стыдливо краснела и прикрывалась руками, он удобно устроился на специальном выступе, оборудованном в его огромной ванной, и прислонил меня спиной к своей груди, тем самым заставляя краснеть еще больше: ведь местом пониже спины я явно ощутила твердые драконьи намерения.

Однако в отличие от меня Сиэль не смущался; устроившись, он как ни в чем не бывало продолжил беседу:

— На королевскую семью ежедневно совершаются покушения, — начал он свой рассказ. — Артефакты не только защищают от смерти, но и помогают скрыть неудачные нападения. Например, наводят морок со страшными ранами.

Мои брови сами собой поползли на лоб.

— Как морок? — возмутилась я. После созерцания ужасных ранений Робертины я чуть поедом себя не съела от чувства вины.

— Привыкай, монархи не играют честно, — как-то не слишком весело протянул дракон. А потом вдруг оживился. — Знаешь, а я даже рад, что ты напала на Робертину. Пусть она и безобидное наивное дитя, а все равно приятна твоя ревность.

— Что?! — возмутилась я, не зная, чем больше: тем, что Робертина — «безобидное наивное дитя», или словами о ревности.

Однако дракон сделал «ход конем»: он вдруг вспомнил, что нам надо срочно поторапливаться и спешить на собственную свадьбу.

Я для порядка поворчала — все же видок у меня был не самый презентабельный, но послушалась: защитой сейчас грех было пренебрегать, особенно в моей ситуации.

За каких-то десять минут мы оба вымылись до скрипа и были готовы, Сиэль даже уложил мне магией волосы в причудливую высокую прическу, полностью закрывающую идеальными прядями мой подбитый глаз.

Выходя из ванной, я чувствовала себя намного лучше: все же наше совместное купание неплохо восстановило мой резерв, это дракон здорово придумал. И хоть голова все еще продолжала кружиться, а ноги так и норовили подкоситься, но умирать я точно не собиралась.

— Какая красота! — восхищенно протянула я, взглянув на изысканное и при этом совсем простое белое платье свободного покроя, предусмотрительно лежащее на драконьей постели. Рядом с ним аккуратной стопочкой лежало кружевное белье и коробочка с украшениями. Негнущимися пальцами я открыла её и ахнула: серьги, колье и пара браслетов из синих, как мои глаза, аквамаринов. А вот туфель не наблюдалось, равно как и чулок.

— Ты будешь самой очаровательной невестой, — шепнул мне на ухо Сиэль, к этому моменту незнамо как успевший одеться с иголочки в строгий черный костюм, причудливо расшитый золотой нитью, и подобраться незамеченным ко мне. От неожиданности я вздрогнула. На самом деле мне было немного страшно. Хотя кого я обманываю, мне было очень страшно!

— А свидетели будут? — сглотнула я.

— А как же! — обрадовал герцог. — Нам пора.

Одевшись, я попросила дракона помочь мне с украшениями: от множества полученных за последнее время впечатлений у меня предательски тряслись руки, и я боялась уронить удивительные и такие яркие камни.

— Готово! — заключил герцог и окинул меня довольным взглядом. Повернувшись к зеркалу, я увидела, что тонкое колье идеально скрывает ошейник, который все еще был на мне.

Взмахом руки Сиэль разорвал пространство, явив пространственную щель, и сделал мне приглашающий жест, и я послушно шагнула в проход, направляясь навстречу своей судьбе.