Джонет открыла глаза, но сознание вернулось к ней не сразу. Ее взгляд остановился на подносе с вином и остатками ужина, съеденного здесь вместе с Александром вчера вечером: они не захотели спуститься к общему столу. Она грустно улыбнулась, спрашивая себя, где он сейчас. Наверное, где-то в окрестностях Эдинбурга.

Потом она села в постели и откинула волосы со лба. Судя по теням на стене, было уже за полдень. Она собиралась прилечь всего на полчаса, а проспала Бог знает сколько. Наверное, устала сильнее, чем сама предполагала.

Раздался стук в дверь.

— Войдите, — сказала Джонет.

Вошла горничная, неся в руках поднос с вином и чудесными, обсыпанными сахаром вафлями, которые так любила Диана. Сама графиня следовала за нею по пятам.

— Я решила, что пришла пора уговорить вас покинуть свое убежище. Не бойтесь, мы вас не съедим.

Джонет выпрямилась, сидя в постели.

— Я сама не заметила, как задремала. Только что проснулась.

— О, я, бывало, спала чуть ли не сутками после такого денька, какой вы провели вчера.

Отпустив служанку, Диана села, взяла с подноса вафлю и вонзила в нее свои ослепительно белые зубы.

— М-м-м, это ведь тоже насыщает, не так ли?

Джонет невольно вспыхнула.

— Я не стыжусь своей любви к Алексу, — сказала она тихо.

— Ну разумеется, нет. Я и не рассчитывала, что вы будете стыдиться! — Диана доела вафлю. — Просто хотелось бы надеяться, что вы достаточно благоразумны и сможете держать себя в руках, чтобы жить дальше. Лайл завтра уезжает. Он ждет вас внизу, хочет поговорить о предстоящем на следующей неделе путешествии. Надо, чтобы о том, что здесь произошло, мы все рассказывали одно и то же, — добавила она с улыбкой.

— Да, конечно. Передайте ему, что я спущусь через минуту.

Графиня поднялась, исподтишка наблюдая за Джонет.

— Должна признать, что держитесь вы неплохо, хотя только что расстались со своим возлюбленным. Как будто вам известен некий секрет, в который все остальные не посвящены.

Джонет встретилась с ней глазами.

— Алекс приедет в Лондон. Он обещал быть там до моего отъезда.

Что-то страшное промелькнуло во взгляде Дианы, но тотчас исчезло, сменившись обычным насмешливым выражением.

— О Господи, да неужели вы столь наивны… — рассмеялась она, — хотя… Ну конечно же! Что же еще от вас ждать! Вы надеетесь, что он не даст вам отплыть во Францию?

Джонет ответила, тщательно подбирая слова:

— Пока с меня довольно и того, что я снова его увижу. Со всем остальным я справлюсь, когда придет время.

— Жаль, что именно мне выпала незавидная доля открыть вам глаза, но кто-то должен это сделать. Если мужчина проводит неделю в постели с женщиной, это еще не значит, что он ее любит. Это лишь означает, что он нашел женщину, готовую его ублажать, задрав для него юбку и пощекотав его там, где ему всего приятнее.

Выдержка далась ей нелегко, но Джонет ответила спокойно:

— Осмелюсь предположить, вы в этом деле большой знаток.

Диана усмехнулась.

— Ну разумеется, ваше предположение верно. И насколько я могу судить, вас тоже ждет в этом смысле большое будущее. Кто бы мог подумать?

И тут Диана выложила свой главный козырь.

— Вам следует еще кое-что учесть, Джонет. Мы с Александром собираемся пожениться. Вот уже несколько месяцев на этот счет ведутся переговоры на государственном уровне. И хотя он просил меня ничего вам пока не говорить, мне кажется, вам давно уже пора об этом узнать.

Глаза Дианы блестели чересчур ярко, а улыбка была что-то уж слишком широка. Джонет встретила ее взгляд не моргнув глазом.

— Передайте, пожалуйста, мистеру Барроу, что я спущусь через минуту. А теперь, госпожа графиня, прошу меня извинить. Мне нужно переодеться.

* * *

Путь до Эдинбурга оказался изнурительным. Пришлось сделать большой крюк, чтобы заехать в деревушку близ Уайтстоуна и прямо на рассвете поднять с постели насмерть перепуганного священника. Но дело того стоило.

Несчастный священник быстро сознался во всем, увидев перед собой ни свет ни заря двух крепких и мрачных горцев. Теперь Александр прятал во внутреннем кармане своей кожаной безрукавки его письменное признание в том, что некая Джонет Максвелл была насильно обвенчана с неким Томасом Дугласом из Уайтстоуна.

Они ворвались в Эдинбург на загнанных лошадях и едва успели на подготовленную Лайлом встречу. Потом замертво свалились от усталости и заснули в первом же попавшемся на пути постоялом дворе. А на следующее утро, уже ближе к полудню, Александр, сам не зная, что его ждет, направился на аудиенцию к графу Ангусу.

Паж пригласил его войти. Лорд-канцлер сидел за столом, Мэрдок Дуглас, как обычно, стоял по правую руку от него. Александр поклонился, старательно сохраняя на лице невозмутимое выражение.

— Стало быть, вы наконец-то соизволили вернуться.

— Да. Я закончил свои дела.

— Напомню, что я плачу за то, чтобы вы занимались моими делами.

Александр ничуть не смутился.

— На этот раз я занимался вашими делами, милорд.

— Ясно, — Ангус быстро взглянул на Мэрдока. — Где леди Дуглас?

— Не имею ни малейшего представления. Может быть, в Лондоне, у друзей. А может, уже на пути во Францию. В любом случае, она вряд ли вернется к своему любящему супругу.

— Вы не причинили ей вреда, Хэпберн?

— Боже упаси! Этот вопрос вам скорее следовало бы задать нашему лорду-губернатору. Ходят слухи, что и он и его сын склонны к рукоприкладству, когда имеют дело с женщинами.

Мэрдок едва не бросился на него прямо через стол.

— Это ложь!

— Неужели? Я полагаю, нет.

— Довольно! — рявкнул Ангус. — Я созвал вас обоих, чтобы все выяснить в открытую. Покончим с этим раз и навсегда. Мэрдок признался, что выдал вас французам, Хэпберн. Что ж, а вы отомстили ему, лишив его сына богатой невесты. Я считаю, вы оба получили по заслугам. А теперь, — он поднялся и грозно подался вперед всем телом, опираясь обеими руками на крышку стола, — слушайте меня внимательно. Случилось так, что я нуждаюсь в вас обоих, а не то я живо отправил бы вас гнить в тюрьме. Если отныне все эти интриги не прекратятся, я приведу свою угрозу в исполнение. Мне не нужны приближенные, готовые вцепиться друг другу в глотку, а заодно всадить нож мне в спину. Видит Бог, нам и без того забот хватает. Французы плетут против меня заговоры, они привлекли на свою сторону добрую половину Шотландии! А тут еще и Генрих строит мне козни на юге.

— Врагов надо бить по одному. Мне это нетрудно, — невозмутимо заметил Александр.

— Мне тоже, — прорычал Мэрдок.

— Отлично, — Ангус опустился в кресло. — Хэпберн, вы никому ни словом не обмолвитесь об этой прискорбной истории с Джонет Дуглас. Вся Шотландия считает, что она проводит медовый месяц с мужем в Уайтстоуне. Я обещал Мэрдоку сделать хотя бы это.

— Чтобы дать Томасу время разграбить поместья Максвеллов? — мрачно усмехнулся Александр. — Передайте ему, что следует поторопиться. Леди Дуглас наверняка поднимет шум в самом скором времени.

Мэрдок бросил на него взгляд, полный ненависти.

— Жаль, что французы оказались такими недотепами.

— Довольно, Мэрдок! Помни о моем предупреждении. Один раз я тебя простил, но второго раза не дождешься. А теперь оставь нас, — Ангус указал ему на дверь, — мне нужно обсудить с Хэпберном положение дел на юге.

Мэрдок еще раз взглянул на Александра, поклонился и вышел.

В комнате воцарилось молчание. Ангус задумчиво посмотрел на Александра.

— Как спина? — спросил он наконец.

— В порядке.

Канцлер принялся беспокойно перебирать перья на столе.

— Вы были правы, Хэпберн. Когда мои люди взломали денежный сундук Мэрдока, он оказался полон французского серебра. Мэрдок во всем сознался. Впрочем, выбора у него не было.

— Как насчет похищения Якова?

— Нет, об этом я не спрашивал. Не хочу, чтобы он знал, что я его подозреваю, — Ангус тяжело вздохнул, вид у него был измученный. — Я даже не уверен, надо ли его подозревать. Он так долго был мне предан.

Александр с улыбкой пожал плечами. Он почти сочувствовал Ангусу.

— Ну что ж, может, это и не он.

— А может быть, и он. С этим предположением нельзя не считаться.

Хозяин Дэрнэма с готовностью кивнул.

— Я разузнаю, что говорят об этом в городе. Может, что и всплывет.

В прихожей послышались громкие, о чем-то спорившие голоса. Александр повернулся к двери, схватившись за рукоять меча.

— Хэпберн здесь? Мне сказали, что он здесь! Я король, черт бы вас всех побрал! Я могу войти в свою собственную приемную, когда захочу!

Яков распахнул двери и решительно вошел в комнату. Трое перепуганных стражников и пара смущенных пажей явно пытались его удержать, но действовали не слишком усердно.

— Все в порядке, — успокоил их Ангус. — Разумеется, король может войти куда пожелает.

Стражники поклонились и с облегчением ретировались. Александр опустился на колено.

— Встаньте, лорд Хэпберн. Я рад видеть вас в Эдинбурге.

Александр поднялся.

— Рад доставить вам удовольствие, мой повелитель.

— Я надеялся, что мы сможем пофехтовать. Здесь я не нахожу себе достойных противников. Одни не слишком искусны, другие чересчур почтительны к королевской особе. Насколько я знаю, с Хэпберном из Дэрнэма мне не грозит ни то, ни другое.

Александр усмехнулся, по достоинству оценив фразу, оскорбительную и лестную в одно и то же время. Отчаянная дерзость этого мальчишки показалась ему подкупающей и нашла отклик в его собственной душе.

— Говорят, я неплохо владею клинком, Ваше Величество. Что касается второй части вашего замечания, оставляю за собой право высказаться позже. Мне еще предстоит помериться силами… с королевской особой.

Король улыбнулся в ответ, потом взглядом обратился к отчиму.

— Мне угодно, чтобы лорд Хэпберн стал гостем в нашем доме.

— Я как раз собирался его пригласить, когда ты вошел, — сухо ответил Ангус. Он послал Александру долгий испытующий взгляд. — Положение на юге обсудим позднее, Хэпберн. Мой брат Джордж является распорядителем королевского дома. Он позаботится о вашем размещении.

Александр кивнул.

— Буду чрезвычайно рад, милорд.

* * *

Это была неправда. Джонет знала, что это неправда, и не придавала значения словам Дианы. Давно миновало то время, когда она страшилась доверять Алексу.

И все же иногда, лежа без сна в необъятной пустынной ночной тишине, она невольно вспоминала эти слова. Они преследовали ее порою даже днем, когда она коротала бесконечные часы, занимаясь шитьем.

«Мы с Александром собираемся пожениться. Вам давно уже пора об этом узнать».

Джонет гуляла по саду в Стептоне, поеживаясь от вечерней свежести. Диана сделала это нарочно. Она бросила ядовитое семя и теперь ждала урожая. Об этом со всей очевидностью говорили ее сочувственные и жалостливые взгляды и улыбки, ее подчеркнуто участливое отношение к Джонет.

Джонет ненавидела этот взгляд, отвергала фальшивое участие. Но больше всего ей была ненавистна мысль о том, что приходится делить с Дианой Хэмптон сокровенное знание тела Александра. И, несмотря на все свои надежды, Джонет не была уверена, что ей принадлежит нечто большее, чем только его тело.

Однако он обещал приехать в Лондон. Ей ничего другого не оставалось, как верить ему и считать дни… а также молиться, чтобы он привез хорошие новости о Роберте.

Она дошла до дальнего конца сада, туда, где была выстроена круглая беседка, увитая диким виноградом. Они с Александром с радостью открыли для себя это укромное местечко. После его отъезда Джонет стала приходить туда каждый день, чтобы помолиться о Роберте и об Алексе. Молитва в беседке казалась ей предпочтительнее мессы, которую служил в крошечной часовне при замке громогласный, раскормленный, как кот, священник Дианы.

Джонет была уже в нескольких шагах от ротонды, когда заметила что-то ярко-синего цвета, мелькнувшее среди листвы. Она остановилась. До нее донесся звук приглушенных голосов.

— Да нет же, разумеется, он ни о чем не подозревает! Говорю же вам, он всегда питал слабость к смазливым личикам… Вы бы видели, что он тут вытворял с этой маленькой потаскушкой, которую навязал мне чуть ли не в компаньонки!

Диана.

Затем прозвучал мужской голос, что-то ответивший по-французски. Он говорил так тихо, что Джонет его слов не расслышала.

— Главное, доставьте это письмо прямо в руки Мэрдоку Дугласу. Скажите ему, что на сей раз ошибки быть не должно. Нельзя допустить, чтобы Хэпберн вернулся в Лондон. Еще один провал, и Мэрдок может проститься со своими денежками, так ему и передайте. Мы не станем тратиться на шотландских недоумков, с нас вполне хватает французских!

Зашуршали шелка. Диана, должно быть, встала.

Джонет метнулась в сторону и нырнула за живую изгородь. Ее сердце билось так сильно, что она едва могла дышать. Раздались легкие шаги и тихий шорох юбок по садовой дорожке. Джонет опустилась на колени и сжалась в комочек, стараясь ничем не обнаружить своего присутствия. Диана Хэмптон в сговоре с Мэрдоком? Это невероятно!

Но по мере того как тянулись бесконечно долгие минуты, она все больше убеждалась в том, что это было правдой. Можно ли было иначе истолковать услышанное? Диана в сговоре с Мэрдоком и с французами. И тот и другие желали смерти Александра.

Она поняла кое-что еще. Ей придется найти способ добраться до Эдинбурга и предупредить Алекса. Она не смела доверить услышанное бумаге и послать ему письмо, так как не знала, на кого в таком деле можно положиться. Но, Пресвятая Дева, как же ей действовать в одиночку? К тому же Томас… Томас Дуглас был в Шотландии. А в Шотландии она считалась его законной супругой.

Джонет долго сидела на траве без движения, не в силах придумать ни одного практически осуществимого плана и в то же время прекрасно сознавая, что действовать необходимо. Сильно похолодало, над садом сгустились вечерние сумерки. Она поднялась. Пора возвращаться в замок, не то Диана не дай Бог отправится ее искать. Джонет чувствовала, что, встретившись сейчас с графиней Линтон, не сможет сделать вид, будто ей ничего не известно.

Когда она пересекала двор, какая-то суета привлекла ее внимание. Чьих-то лошадей вели в стойло, у дверей толпилась кучка людей в незнакомых мундирах. Неужели это конвой из Лондона? Не может быть! Его прибытие ожидалось только послезавтра!

Джонет остановила проходившего мимо конюха.

— В чем дело? Что это за люди?

— Торговцы из Йорка, миледи. Они теперь объединяются и нанимают солдат, чтобы под охраной доставить свои товары в Эдинбург. Ну а хозяйка, как услыхала, что они едут мимо, сразу пригласила их отужинать и переночевать за право первой купить, что понравится. — Он подмигнул девушке. — Можете и вы выбрать себе пару побрякушек, если хотите, только поторопитесь, а то завтра с зарей они уже пересекут границу.

Джонет молча посмотрела в спину уходящему пареньку.

Чудо свершилось. Ее молитва услышана. Ей даровано чудо.

На следующее утро, когда первые лучи раннего июньского рассвета позолотили вершины Чевиот-Хилз, Джонет уже была на пути в Эдинбург. Патрик из Смитфилда, начальник английского наемного конвоя, охотно согласился ей помочь. Увеличение отряда на одного человека не доставило ему никаких лишних хлопот, но зато теперь он вез за поясом серьгу с рубином, стоившую больше, чем вся плата за путешествие, полученная с йоркских купцов.

А в Стептонском замке Диана Хэмптон встретила рассвет воспаленным от бессонницы взглядом. Отвернувшись от окна, она подозвала камеристку и протянула ей кожаный кошелек:

— Послушай, Мари. Внизу ты увидишь господина, одетого по-дорожному. Ты сразу поймешь, о ком речь. Скажи ему, что здесь деньги на дорогу. Пусть меняет лошадей почаще. Он должен как можно скорее добраться до Эдинбурга.

— Да, мадам, — горничная направилась к дверям, но остановилась по дороге, чтобы поднять с полу сброшенный графиней накануне пеньюар.

— Иди! — приказала Диана. — Бога ради, ступай скорее, пока я опять не передумала!

* * *

— На сегодня достаточно, Ваше Величество.

Яков Стюарт вложил свой меч в ножны.

— Мы упражнялись целую неделю, Хэпберн. Как по-вашему, я чему-нибудь научился, или нам стоит бросить эти занятия?

Александр внимательно посмотрел на худенького, по-кошачьи ловкого подростка с лишенными теплоты глазами и широким, капризным ртом, чаще всего сложенным в недовольную гримасу. В его глазах Яков V, милостью Божьей король Шотландии и прилегающих островов, был всего лишь несчастным, одиноким, затравленным мальчишкой. Еще с пеленок он стал игрушкой в руках проходимцев, одержимых жаждой власти, и потому привык держаться замкнуто и подозрительно. Завоевать его доверие можно было разве только чудом.

— Я думаю, любой, кто захочет скрестить с вами свой клинок, должен поостеречься, как бы его не разделал на жаркое юнец, у которого еще молоко на губах не обсохло, — ответил Александр.

Яков настороженно взглянул на своего наставника. Ему хотелось верить, но он не знал, можно ли позволить себе такую роскошь.

— Тут у всех вошло в привычку говорить лишь то, что я хотел бы услышать. Мне этого не нужно. Хотя бы от вас.

Александр улыбнулся в ответ.

— Я кое-что припоминаю, Ваше Величество. Что-то насчет Хэпбернов из Дэрнэма, не слишком склонных церемониться с королевскими особами. Если бы вы фехтовали, как дочка фермера, у которой вместо рук грабли, уверяю вас, я бы вам так прямо и сказал. Впрочем, я и в этом случае считал бы своим долгом сделать из вас самую искусную в фехтовании фермерскую дочку во всей Шотландии.

На лице Якова наконец появилась улыбка.

— Сожалею о сказанном, Хэпберн. Я не имел оснований так говорить.

— Напротив, у вас были веские причины. Вам известна моя репутация. О коварстве Хэпбернов ходит превеликое множество слухов. Не верьте всему подряд.

— Я это запомню, — сказал король, пристально глядя в глаза хозяину Дэрнэма. — Да, кстати, Хэпберн, зовите меня по имени, мне будет приятно. Видит Бог, все остальные величают меня юным Джейми чуть ли не в глаза.

Взгляд Александра переместился на несколько ярдов в сторону, туда, где сидели, коротая время за разговором и игрой в кости, с полдюжины стражников во главе с вездесущим Джорджем Дугласом, младшим братом графа Ангуса. Александр знал, что еще не менее полудюжины охранников сторожат дверь снаружи.

— Вряд ли это будет разумно, Ваше Величество, если мы хотим продолжить наши уроки фехтования.

— Вы, конечно, правы. Стоит им увидеть, что мы с вами подружились, как вас тут же отошлют прочь. Господи, дай мне только выбраться отсюда! Если я до этого доживу, они пожалеют о том дне…

Прервав себя и отвернувшись, король вытащил меч из ножен и начал его протирать. Александр пришел ему на помощь. Опустившись на колени, он тоже принялся счищать с клинка несуществующее пятно.

— Осмелюсь дать вам совет, Ваше Величество. Этими планами лучше бы не делиться ни с кем. Никому не следует доверять.

Король тяжело вздохнул.

— Они с меня глаз не спускают ни днем, ни ночью, вы же знаете. Все до единого. Даже шлюхи, которых они мне приводят. — Он пристально взглянул на Александра. — Наверное, и вы тоже. О Господи, ну конечно, и вы тоже! Вы же из лагеря моего отчима.

Мальчик опустил взгляд к полу.

— Не надо ничего говорить, — добавил он немного погодя. — Я не хочу знать.

Александр встал с колен.

— Могу вас твердо заверить, Ваше Величество, я не подглядываю за шестнадцатилетними мальчишками. А если Джордж Дуглас не может себе найти более интересного занятия, чем писать доносы о ваших шашнях с потаскухами, то — покарай меня Бог, если я лгу, — мне его искренне жаль. Значит, он не горец, а подстава с той стороны границы!

Яков рассмеялся.

Джордж Дуглас встал и двинулся к ним.

— Эй, Хэпберн, поделитесь с нами вашей шуткой!

— Его Величество пожелал узнать, откуда у меня такая репутация и как это получилось, что я начал работать на Ангуса. Я сказал ему, что вы, Дугласы, считаете меня неприятным, но необходимым. Чем-то вроде дворцовых уборных. Как и они, я не щепетилен и не брезглив. Беру, что дают. Принимаю любые подношения. Даже от вас.

Джордж Дуглас усмехнулся. Массивный, грубый, неотесанный, он ничуть не уступал старшему брату в жестокости, но при этом был начисто лишен его подкупающего обаяния.

— Отлично сказано, и очень похоже. Но, я вижу, ваше общество уже успело утомить нашего Джейми, Хэпберн.

Он повернулся к королю и небрежно, безо всякой почтительности добавил:

— Ангус оставил тебе кой-какие бумаги на подпись, малыш. Пошли. Работа прежде всего. Надо ее закончить, а там и ужинать пора.

— Хорошо.

Яков бросил взгляд на Александра, но его глаза вновь были холодны, привычная маска уже была надета.

— Жду вас завтра в урочный час, Хэпберн. Мне так угодно.

Александр поклонился.

— Желание Вашего Величества для меня закон.

Он проводил мальчика глазами. В свои шестнадцать лет Яков был уже умелым заговорщиком. Но надолго ли его хватит? И как, во имя всего святого, вытащить мальчишку из замка, наводненного стражей, тем более что Джордж Дуглас не спускает с него глаз? Поджав губы, Александр всерьез задумался об этом. Мальчик заслуживал лучшей доли.

Он все еще был занят поисками ответа поздним вечером того же дня, когда кто-то постучал к нему в комнату. Взяв в руку кинжал, Александр открыл дверь.

На пороге стояла женщина, темноволосая красотка, с пышными, пожалуй чересчур, формами.

— Король желает видеть вас в своих покоях, — сказала она негромко, положив руку ему на грудь и многозначительно проводя ладонью сверху вниз вдоль полы его камзола. — Я тоже этого желаю. Для близких друзей я — Нэн. Вы тоже можете звать меня по имени.

Александр выдавил из себя улыбку и поймал руку женщины, добравшуюся уже до нижнего края камзола.

— Ну что ж, Нэн, я готов.

Они прошли по замку вдоль бесконечного ряда запертых дверей. Встречавшиеся на каждом шагу стражники не пытались их остановить. Стало ясно, что женщина действует с одобрения Джорджа Дугласа. Комната Александра уже была подвергнута тайному, но не оставшемуся незамеченным обыску в первый же день после его переезда в замок, и он догадался, что теперь процедуру намеревались повторить.

Вот и последний караул у дверей, ведущих в королевские покои. Их пропустили беспрепятственно. Яков, голый по пояс, развалился на постели. Его каштановые волосы были растрепаны, глаза прикрыты. Он явно уже успел здорово перебрать.

Александр поклонился.

— Чем могу быть полезен Вашему Величеству?

— Мне? Ничем, — ухмыльнулся Яков. — Но ты можешь быть полезен Нэн. Глаз, говорит, с тебя не спускала всю неделю и хочет познакомиться. Па-а-азвольте вас представить, — он пьяным жестом указал обоим друг на друга. — Нэн, познакомься с Александром Хэпберном… Хэпберн, это Нэн.

Покончив таким образом с церемонией представления, король схватил кубок с вином и, запрокинув голову, начал пить. Красные струйки потекли у него по подбородку.

— Черт, да тут пусто! — воскликнул он, отшвырнув кубок. — А ну-ка, принеси мне… — он обвел комнату мутным взглядом. — Ты забыла «Маунт Роз», когда мы поднимались наверх, Нэн. Ты же знаешь, я его люблю. Живо сбегай за ним! — Его губы сложились в капризную гримасу. — И скажи Элисон, чтоб поспешила. Какого черта она заставляет меня ждать?

— Ну конечно, Джейми, раз ты настаиваешь… — Женщина направилась к дверям, на ходу выразительно подмигнув Александру. — Я мигом.

Дверь бесшумно затворилась, и Яков тут же наклонился вперед.

— Черт возьми, Хэпберн, не смотрите на меня так! Мне надо с вами переговорить, и другого способа я придумать не мог. Они глаз с меня не спускают, пока я не напьюсь вдрызг. Между прочим, я не пьян.

Александр подошел ближе. Мальчик оказался хорошим актером.

— Поздравляю, вы отлично разыграли комедию.

Яков не ответил на шутку.

— Знаете, что было в тех бумагах, что Джордж велел мне подписать? Ангус хочет уступить пограничную территорию англичанам. С моей подписью или без нее, он своего добьется, будь он проклят!

Он бросил мрачный взгляд на Александра.

— Понятия не имею, можно ли вам доверять, но больше мне обратиться не к кому. Вы должны помочь мне, Хэпберн. Вытащите меня отсюда!

— Кое-кто уже пытался и, как я слышал, поплатился головой.

— Но вы не из трусливых. Уж это я точно усвоил. Я сам рискую не меньше вашего, — прошипел Яков. — Я становлюсь слишком взрослым. Скоро Ангус утратит все права на регентство. Не думайте, что я так глуп, чтобы этого не понять.

Он мучительно задумался, не сводя глаз с Александра.

— В ту ночь, когда они убили моего друга Леннокса, Джордж Дуглас пригрозил, что разорвет меня надвое, но не выпустит из рук.

— Милейший человек этот Джордж Дуглас, — сухо заметил Александр.

— Вытащите меня отсюда, Хэпберн. Помогите мне, и я исполню любое ваше желание. Увидев, что Александр все еще колеблется, Яков вскричал:

— Я ваш король, черт побери! Я вам приказываю… — он осекся и с тяжелым вздохом закусил губу. — Здесь я могу приказывать разве что слугам да шлюхам. Дугласы позволяют мне развлекаться. Охота, фехтование… Приводят ко мне больше баб, чем я могу завалить, лишь бы я сидел тихо и не мешал им править страной. Они считают меня дураком, но это не так. Это не так, слышите? С вашей помощью или без нее, но я сбегу отсюда. Если меня убьют по дороге, значит, так тому и быть. Но если я стану настоящим королем, то кланяться Дугласам буду только на кладбище!

— А вы не пробовали обратиться за помощью к Генриху? — начал Александр, осторожно прощупывая почву. — Ваш английский дядюшка — единственный человек, которого боится Ангус.

— Сменить одну клетку на другую? — Глаза мальчика недоверчиво прищурились. — Я королем родился, королем и умру. Никогда я не буду игрушкой в чьих-то руках, милорд! Никогда!

В коридоре послышался топот. Дверь распахнулась, и вошли две женщины, а вслед за ними Джордж Дуглас в сопровождении нескольких стражников.

— Хэпберн! Куда вы запропастились?

— Не сомневаюсь, Джордж, что вам было совершенно точно известно, где меня найти.

— Вина, Нэн! Где мое вино? — капризно перебил их Яков. — Поди сюда, Элисон, дай-ка я тебя поцелую.

Рыжая девица, формами не уступавшая Нэн, взяла флягу с вином и забралась на королевское ложе. Подарив королю долгий и страстный поцелуй, она подняла валявшийся кубок и налила в него вина.

Нэн взяла за руку Александра и потянула его к стоявшей поодаль скамье с высокой спинкой.

— Пошли, — прошептала она и потянулась к застежке на его камзоле. — Ты вроде из тех, кто умеет веселиться.

Александр подумал о Джонет, такой юной, свежей, чистой и непримиримо честной. Подавив приступ тошноты, он наклонился, чтобы наградить поцелуем липнущую к нему продажную тварь.

Она уже готова была сорвать с него камзол, но он схватил ее за обе руки и поднял голову. Стражники уселись рядком на скамье у стены. Они не скрывали своего интереса. Джордж Дуглас устроился на стуле поудобнее. Встретившись глазами с Александром, он понимающе подмигнул.

Итак, сцена была готова, актеры заняли свои места. Очевидно, этот фарс они разыгрывали много раз и знали свои роли назубок. Однако хорошенький полуголый мальчик в постели, сжимавший в руке флягу с вином и целовавший повисшую у него на шее гулящую девку, был не кем иным, как коронованным королем Шотландии.

И ему было всего шестнадцать.

Александра охватило отвращение, а следом за ним — бешенство. В эту минуту он яростно ненавидел Джорджа и Ангуса, Генриха и Вулзи, Лайла… Да, даже Лайла. Он ненавидел всех, кто с выгодой для себя использовал Флодденскую бойню, гибель короля и злосчастную участь этого подростка.

Он возненавидел самого себя, ужаснувшись тому, до чего он едва не дошел в своем навязчивом желании узнать правду об отце.

По-прежнему не сводя глаз с Джорджа, Александр медленно разжал губы в улыбке.

— Я на публику не работаю, — лениво заметил он. — Предпочитаю игру один на один. Говорят, мои таланты в этом случае раскрываются полнее.

Александр обнял женщину, чувствуя, как она в ответ тесно прижимается к нему.

— С вашего позволения, Дуглас, мы с этой девочкой отправимся восвояси. Вряд ли вы станете возражать. Ваши люди, должно быть, уже закончили обыск у меня в комнате.

— Ну конечно, — ухмыльнулся Джордж. — Комната не велика.

Продолжая прижимать к себе женщину, Александр повернулся к королю.

— Благодарю Ваше Величество за столь приятное знакомство. — Он поклонился, не отрывая пристального взгляда от глаз Якова. — Располагайте мною по своему усмотрению… и днем и ночью.

Какое-то мгновение мальчик смотрел на него молча. Потом его ресницы опустились.

— Я пришлю за вами завтра, если захочу немного размяться. А теперь убирайтесь, раз вы такой важный и наша компания вам не по вкусу.

Александр поклонился и вышел. Ему хотелось остаться наедине со своим гневом, но приходилось тащить за собой крепко вцепившуюся в него шлюху. Он жаждал женщины душой и телом, жаждал чистой и нежной красоты настоящей любви. Он тосковал по Джонет.

Вместо этого ему предстояло переспать с продажной девкой, и Александр не представлял себе, как лечь с ней в одну постель. Впрочем, что бы он ни совершил, в одном можно было не сомневаться: завтра к утру Джордж Дуглас получит полный отчет о его действиях. И если он просто пошлет эту Нэн ко всем чертям, Джордж непременно заподозрит, что дело нечисто.

Он ввалился к себе в комнату и замер на пороге. На его кровати сидел Грант, а рядом с ним — один из дугласовских стражей.

Мрачный горец поднялся, завидев Александра.

— Я проделал долгий путь, чтобы доставить важную весть, милорд, хотя, видит Бог, не знаю, как вам и сказать. Речь идет о вашей матери. Она тяжело заболела и просит вас срочно приехать к ней в Дэрнэм.

На какой-то миг Александр замер как вкопанный. Он прекрасно знал, что его мать отделяют от Дэрнэма сотни миль.

— Моя мать? Боже милостивый! — Он выпустил из объятий Нэн и подошел к Гранту. — Что с ней?

— Врачи говорят, надежды мало.

Александр обратился к стражнику.

— Пошлите на конюшню сказать, чтоб седлали мою лошадь. Нэн, любовь моя, — проговорил он, обернувшись, — извинись за меня перед Яковом и Дугласом. Мы скоро увидимся, милая. — Торопливо чмокнув ее в губы, Александр проворно вытолкал шлюху из комнаты вслед за уходящим охранником.

Он закрыл дверь.

— Что все это значит?

Грант пожал плечами.

— Болван караульный ни за что не хотел отпирать мне ворота, вот и пришлось по-быстрому сочинить какую-то байку. Это все, что я мог придумать с ходу. — Он нахмурился. — Мы в беде, Алекс. Твоя барышня в Шотландии.

— Что?

Грант разжал кулак. На ладони у него лежала сережка с рубином, которую Александр сразу же узнал.

— Английский наемник весь день рыскал по городу, спрашивая о тебе. Наши парни, ясное дело, его взяли. Мы нашли вот это, когда обыскали его, но он ни с кем не хочет говорить, кроме тебя. Похоже, он — крепкий орешек, не из тех, что легко расколоть, поэтому я не стал тратить время на уговоры.

— Ну так поехали, — нетерпеливо проговорил хозяин Дэрнэма.

Грант ухватил его за плечо.

— Это еще не все. Секретарь Мэрдока прислал мне письмо. — Он протянул его хозяину. — Слава Богу, Мэрдок в отъезде, я велел ему отдать мне подлинник.

Александр нахмурился.

— Ты же знаешь, я всегда требую только копии. Украсть подлинник — значит…

— Прочти, и ты сразу все поймешь, — перебил его Грант.

Александр взял бумагу.

«Джонет Дуглас в Шотландии. Она путешествует с кучкой торговцев из Йорка и доберется до Эдинбурга примерно в то же время, как вы получите это письмо».

Записка была без подписи, но хозяин Дэрнэма узнал изящный почерк. Он поднял глаза на Гранта, и страшное односложное слово сорвалось с его губ.

— Вот именно, — мрачно подтвердил Грант.