Со времени открытий Кукушки прошло восемь лет. Многое изменилось.

База на Европе разрослась сверх всяких ожиданий, превратилась в процветающий городок. Старые постройки и надувные купола все еще стояли, но более фешенебельное жилье теперь изготавливалось из плит непроницаемого, легкого, твердого материала, который выращивался в юпитерианских городах согласно человеческим требованиям и отбуксировывался на орбиту с помощью гравитационной технологии колесников; материал замечательно подходил для теплоизоляции на ледяной луне. Возвели сотни зданий, общественных и частных; все они связывались между собой герметическими туннелями – офисы, спальные кварталы, общественные центры, даже плавательный бассейн. На городских окраинах инженерные машины людей и колесники подготавливали грунт для дальнейшего строительства. База на Европе превратилась в Европа-таун, городок, где быстро развивался бизнес.

Наряду с новыми материалами, новыми требованиями и новыми проблемами постоянный поток космических кораблей приносил новых людей, способствуя повышению статуса города до самой большой внеземной колонии. Одну площадку превратили в неофициальный рынок; очень скоро какой-нибудь проницательный ум решит, что Европа-таун должен иметь мэра, и предложит свою кандидатуру.

Однако требовалось навести еще много мостов – не только технологических, но и культурных. Избавление Земли от кометы лишь обошлось в миллионы жизней; ущерб, нанесенный сооружениям и природе, был огромен. Шумное меньшинство по-прежнему требовало возмездия, но количество активных членов движения быстро уменьшалось. По счастью, земляне понимали, что движение «Бомбу – дижаблям!» состоит из психопатов – если только не замешаны корыстные соображения, – ибо неразумно нападать на врага, который способен бросить в вас целую комету. Люди осознали, что приход Смертельной Кометы был чудовищной ошибкой. И смирились – хотя простить такое было невозможно… и уж тем более забыть.

У юпитериан тоже многое изменилось. Застой Старейшин уступил место Эре парителей-в-небе. Большинство Старейшин по-прежнему пребывало в спячке, как это приличествует такой долговечной расе. Ко времени их пробуждения Второй Дом изменится до неузнаваемости.

Кроме, как это ни странно, Ио. Юпитериане жаждали получить назад свою луну. Она являлась важной частью их системы противокометной безопасности, и не было основательных причин позволять такому хорошему небесному телу пропадать впустую. Вулканически гиперактивная, но все еще неповрежденная, Ио беспорядочно моталась по Солнечной системе. Ее орбита оставалась бы непредсказуемой по крайней мере до тех пор, пока не утихнет вулканическая деятельность, но юпитериане не собирались ждать так долго. Группы специалистов-колесников уже готовились вернуть Юпитеру спутник и установить новые Машины Отклонения.

Еще много лет Европе-таун придется импортировать ресурсы с Земли и Юпитера, и его жители в поте лица убеждали оба мира, что в их интересах продолжать поддерживать действия европиан. Земной бизнес требовал развития связей с чужаками, а тот, кто этого не делал, оставался в проигрыше.

Польза от контактов начала сказываться на Земле. Ученые смогли извлечь и приспособить к собственным нуждам новые технологии из юпитерианского архива. Антигравитационные лучи произведут революцию в транспорте, но имелись и менее очевидные способы их использования. К примеру, узкий репульсорный луч способен вызвать вертикальный сдвиг ветра в тропических зонах и в конечном итоге предотвратить зарождающиеся ураганы.

Влиятельные политики быстро почуяли, куда поворачивает общественное мнение, и группы отщепенцев остались в изоляции. Да, в Экстранете существовали странички ксенологической ненависти, но, судя по рейтингам, мнения разделились в отношении пять к одному в пользу развития связей с дижаблями.

Игнорируя бесчисленные предложения почетных и прибыльных должностей, Чарльз и Пруденс вернулись с Нового Тибета прямо на Европу, помогая развивать взаимодействие между людьми и юпитерианами. Их отношения крепли по мере того, как они вместе работали над тем, во что оба верили. Мозес остался с ними, вновь разбив надежды Черити. Уникальные переводческие способности юноши были важны как никогда, а с его любимыми дижаблями ничто земное конкурировать не могло, даже родная мать.

Большинство ученых «Жаворонка», поддавшись соблазнам внеземной цивилизации, осели во временных домах на базе Европа; остальные отправились в медленный вояж к Земле. На борту возвращающегося «Жаворонка» были Бейли, Кэш и Джонас, чей ВидиВи-фильм об эпопее «Тиглас-Пильсера», который первым сумел войти в контакт, мгновенно сделал их мировыми знаменитостями – возможно, потому, что впервые демонстрировался на Земле во время прохождения кометы. Джонас видел, как развивались отношения Чарльза и Пруденс, и вскоре понял, что пора ему идти дальше.

Больше всего изменился Мозес. Двадцатилетний юноша обрел уверенность в себе. Он больше не смотрел на мир с бесстрастным выражением лица игрока в покер. Он остался тихим и самостоятельным, но пришел к соглашению со своим потерянным детством. Способность читать язык телодвижений больше не заставляла Мозеса смущаться; вместо этого она превратила юношу в грозного политического деятеля. Его интуиция на животных и чужаков осталась уникальной. Всемирный поиск феноменов, подобных Мозесу Одинго, выявил всего двух потенциальных кандидатов.

С тех пор как пятно на Солнце выплюнуло вереницу ручных магнитоторов, которые под порывами солнечного ветра устроили серфинг к Юпитеру, произошло много событий, изменивших образ мыслей Чарльза.

Многое стало очевидно. Например, луны Юпитера…

До потери Ио их было шестнадцать. Четыре набора по четыре в каждом, причем каждая луна обладала характеристиками, отличными от других. Начиная с самых близких от центра: Метис, Адрастея, Амальтея, Феба. Миниатюрные. Ни одна из них не превышает ста шестидесяти миль в поперечнике. Странная картофелевидная форма. Орбитальные расстояния колеблются между 80 000 и 140 000. Орбитальный наклон: ноль. Эксцентриситет: ноль.

Ио, Европа, Ганимед, Каллисто. Все между 1950 и 3300 миль в диаметре. Сферические. Каждая – селенологически уникальна. Орбитальные расстояния между 260 000 и 1 180 000 миль. Орбитальный наклон: ноль. Эксцентриситет: ноль.

Леда, Нималия, Лизифея, Элара. Ни одна из них не больше, чем 110 миль в поперечнике. Орбитальные расстояния фактически идентичны: 7 170 000 миль. Орбитальный наклон: фактически идентичный, 28 градусов. Эксцентриситет: приблизительно 0, 15.

Ананке, Карма, Пасифая, Синопа. Не больше двадцати трех миль в поперечнике. Орбитальные расстояния фактически идентичны: 14 000 000 миль. Орбитальный наклон: фактически идентичный, нелепые 150 градусов. Эксцентриситет: от 0, 17 до 0, 41.

Подобная расстановка была совершенно искусственна. Почему никто не заметил этого раньше?

Когда чужаки прибыли на Юпитер, они реконфигурировали луны для своих целей. Луны с пятой по восьмую стали сердцем комплекта, внутренними лунами, где установили Машины Отклонения. Два набора лун – с девятой по двенадцатую и с тринадцатой по шестнадцатую – являлись астероидами из Пояса, пойманными в ловушку, чтобы обеспечить удобную поставку сырья, в частности, металла для колесников. Восемь внешних лун служили своего рода дополнительным запасом. Их странная орбитальная геометрия облегчала передачу сырья вниз, к центру газового гиганта. Большая ось орбит лун с девятой по двенадцатую точно подходила к малой оси лун с тринадцатой по шестнадцатую, упрощая перемещение.

А что же можно сказать относительно самых внутренних лун, с первой по четвертую? Они были довольно интересны. Сформулируем так: где юпитериане прятали свои межзвездные корабли? Магнитоторов использовали для передвижения, верно, но юпитериане не могли жить в магнитоторах. Где же находились их системы жизнеобеспечения?

На лунах с первой по четвертую. Их доставили юпитериане. Точнее, они доставили юпитериан.

Под, казалось бы, обычной поверхностью самые внутренние луны скрывали лабиринты туннелей и пещер, ближайший аналог города, который мог быть вылеплен из мертвого камня астероида. Именно они являлись полезной нагрузкой магнитоторов, транспортировавших дижабли и все их имущество от Первого Дома. Здесь космические путешественники были защищены от метеоритов и радиации – особенно от той, которую генерировали собственно магнитоторы.

В данный момент строительные колесники ползали по всей территории большей из самых внутренних лун: Амальтеи. Они повторно сплетали плотную сеть из металлического кабеля, которая позволит магнитоторам захватить небесное тело своими магнитными челюстями. Ниже проложенных миллионов миль кабеля располагались комплексы пещер, измененных для поддержания жизнедеятельности человека. Глубоко внутри амальтеанского кратера был пришвартован «Тиглас-Пильсер». Дижабли и люди объединили силы, чтобы создать честолюбивую межзвездную экспедицию. Почему? Потому что Путь к Целостности убедил их, что это жизненно важно для будущего обеих рас.

Мысли Чарльза возвратились к Кукушке и их встрече на вершине горы…

* * *

– Поймите, – сказал Кукушка, – не плазмоиды являются самым важным.

Даже Пруденс пришлось трудно.

– Не говорите глупостей, Мкха'-гро! Сначала вы заявляете, что имеются существа, которые живут в нашем Солнце и решают, жить нам или умереть, а потом утверждаете, что они не играют особой роли?

– Нет, Пруденс, я утверждаю, что существует нечто гораздо более важное. Чарльз, в последние дни перед прохождением кометы вы, кажется, пришли к мнению, что Старейшины вас обманывают?

– Как вы узна… а-а, шпионы-буддисты. Все верно. Это одна причина, почему я согласился с предложением Пруденс установить связь с парителями-в-небе.

– Тогда вам, возможно, не очень понравится… Дело в том, что Старейшины говорили правду.

– Ерунда. Их записи упоминают события, случившиеся сорок миллиардов лет назад!

– Записи соответствуют действительности.

– Но этот срок почти в три раза больше, чем возраст Большого Взрыва!

– Наши ученые тоже так считают.

– Записи чужаков также гласят, что на Юпитере, когда туда прибыли дижабли, имелась жизнь, которая развилась самостоятельно, но была совместима с их собственной разновидностью.

– Вы считаете подобную совместимость маловероятной?

– Невозможной. Эволюция к такому просто не приводит. Кукушка поднялся; голубые одежды, неуместные в невесомости, взметнулись вокруг его тела.

– Тогда не объясните ли мне, каким образом ваши люди сумели найти кусочек раковины диатомеи на Европе?

– Как вы… – Чарльз собрался с мыслями. – Послушайте, я понимаю, что у вас на «Жаворонке» были свои люди, но эта находка не афишировалась. Никто не знал о ней, кроме меня и Фредерики Санессон, а я не верю, что она из буддистов.

Кукушка промолчал.

– Фредди? Неужели я потерял нюх? И еще считал себя опытным руководителем!.. Послушайте, мы не имели права никому рассказывать, потому что сами вызвали загрязнение чужого мира. Кто-то принес диатомею на своей одежде.

– Вы определили ее возраст?

– Конечно, нет. Это не входило в задачу нашей миссии. Кукушка вздохнул:

– Вы слишком многое принимаете на веру. А вот мы определили возраст вашей водоросли. Шестьдесят пять миллионов лет.

– Сколько?!

– Шестьдесят пять миллионов лет назад метеорит, который уничтожил динозавров, упал в Мексиканский залив. Громадный всплеск, часть воды вышла на орбиту… Диатомеи в капельках… На Луне их миллионы, но рассеяние такое, что найти можно только по чистой случайности. Некоторые попали на Европу. Санессон повезло.

– Чепуха!

– Тогда скажите, пожалуйста, в чем суть верований парителей-в-небе?

Мозес знал.

– Благоговение перед Душой Жизни. Воздействия комет благотворно влияют на экологию Юпитера.

– Правильно. А почему?

– Религиозные верования не обязательно имеют под собой рациональные причины, – указал Чарльз.

– Это не религиозное верование, и рациональная причина есть. – Кукушка понял, что следует разъяснить. – Жизненный цикл флоры и фауны Юпитера проходит через стадию образования спор, так называемых наногамет. Их производят постоянно, триллионами, атмосфера представляет собой жидкую наногаметную похлебку. Итак, что происходит, когда комета наносит удар?

О Боже.

– Всплеск.

– Точно. Наногаметы выплескиваются вместе с атмосферой и плавают в космосе. Вы знаете, как долго юпитерианская спора способна выдерживать вакуум? – Побледневшие лица. – Неопределенно долго. Это ее естественная среда.

В мозгу Чарльза начала выстраиваться картина.

– Ага, стало быть, юпитерианские споры распространяются кометными воздействиями по всей Галактике… О, дьявол! Фауна Первого Дома и местная фауна Юпитера… обе происходят из одного источника. Бесконечные крошечные споры, плывущие в межзвездной пустоте. Всякий раз, когда они сталкиваются с подходящим миром – ура! Жизнь!

– Та же самая жизнь, – осознала Пруденс.

– Для начала да, – кивнул Кукушка. – Но жизнь, когда-то единая, развивается самостоятельно в каждой окружающей среде. Парители-в-небе считали, что воздействия полезны для юпитерианской жизни – больше разнообразия. Это и в самом деле так. Однако реальная причина глубже и гораздо древнее. Расовая память. Теперь позвольте мне зайти с другой стороны. Мы по-прежнему судим об этих вопросах слишком узко. Нам известно о разнообразии форм жизни и «псевдоформ жизни». Люди. Дижабли. Колесники. Магнитоторы. Плазмоиды. Итак, скажите, что у них общего?

Чарльз первым признал свое поражение.

– Ничего. Каждая раса уникальна.

– Неверно. Они все живые.

– Да, но…

– Они все эксплуатируют универсальный принцип. Вы можете назвать его изъяном второго закона термодинамики, но это будет неправильно. Истинный принцип намного более прост. Биология извращает физику.

– Я знаю, что вы подразумеваете. «Жизнь появляется всюду, где только может. Жизнь появляется и там, где не может».

– Изящно сформулировано, Пруденс. Мы не должны думать о жизни, как о некоей экзотической форме материи, обязанной своим существованием стечению невероятных событий. Жизнь – универсальный процесс: размножение, самоорганизация, самоусложнение… Суть процесса такова, что, как бы ни было трудно жизни зародиться, зародившись, она неумолимо берет верх. А фактически это не так уж трудно – людям просто трудно понимать. На Земле есть бактерии, живущие в трещинах земной коры, которые используют химическую энергию; у них железо-серный метаболизм, совершенно не похожий на наш с вами. Но это – тот же самый тип жизни, поскольку зиждится на тех же самых химических компонентах…

– Вы подразумеваете, что мы – часть одной и той же большой системы, пронизывающей каждую частицу планеты. Горы сделаны из раковин мертвых существ, органические вещества смазывают дрейф континентов, леса влияют на погоду… – Пруденс не смогла сдержать волнения в голосе.

Кукушка одобрил:

– Отлично сказано! Мы полагаем, будто живем во Вселенной, которая подчиняется законам физики – бесконечным крошечным порциям волн, слегка пульсирующих в многомерных квантовых полях. Физики разработали правила игры и получили замечательную картину поведения того или иного волнового кванта. Но с точки зрения философии это не так: биология извращает физику. Если более точно, математика извращена физикой, физика извращена химией, химия извращена биологией, биология извращена интеллектом, интеллект извращен культурой, культура извращена экстралектом, который извращает сам себя.

Пруденс и Мозес кивнули, но Чарльз продолжил сопротивляться:

– Вы имеете в виду, что жизнь не повинуется законам физики? Это что же, в какой-то степени мистическое воззрение?

– Вы затронули философски скользкий аспект. Я не говорю, что жизнь не повинуется законам физики; важно, как она повинуется этим законам. Атом водорода – да, мы можем понять его с точки зрения квантовой физики. Но попробуйте объяснить с квантово-механической точки зрения львицу, преследующую зебру, и физика сразу даст сбой. Даже описать проблему в терминах квантово-волновых функций невозможно – львицы и зебры слишком сложны. Нельзя перейти от законов квантовой физики к львице, охотящейся на зебру, без огромных логических пробелов. Вселенная еще способна проделать это каким-то путем, но человеческий разум не в состоянии проследить за такой замысловатой цепью причинных связей. И все же разум львицы знает, что нужно охотиться на зебру, а разум зебры побуждает ее удирать от львицы.

– «Страна-муравейник», – поняла Пруденс. – Разум – спонтанно возникающий феномен.

– Верно. Вселенная может торить свой путь через путаницу «страны-муравейника», квантовый принцип накладывается на квантовый принцип, невообразимо масштабная игра в космические шахматы… Но если так, нам этого не понять. Математика «голода» не выводится из квантовой физики – по крайней мере, таким способом, который в силах охватить человеческий разум. Именно это я подразумеваю под термином «извращение». Нельзя сказать, что биология не повинуется физике; просто ее реализация непостижима нашей физикой. Спросите львицу и зебру.

Кукушка терпеливо ждал, пока гости спорили между собой. Они восприняли его точку зрения; она проникнет в них, когда они будут к этому готовы. А Мозес уже готов.

Наконец Чарльз спросил:

– Хотите сказать, что Большого Взрыва и в помине не было?

– Ни в коем случае. Я говорю другое: мы исходим из того, что период между Большим Взрывом и сегодняшним днем полностью определялся законами неизвращенной физики; так вот, расчеты, основанные на таком предположении, недооценивают истинный возраст Вселенной. Так же как вычисление скорости дрейфа земных континентов, основанное на чистой геологии, дает неправильные результаты, поскольку игнорирует эффект смазки сейсмических плит органическими веществами. А описание круговорота кислорода в атмосфере Земли, не учитывающее жизнь растений, – просто чушь.

– А как насчет космического фонового излучения? Излучения черного тела при температуре три градуса Кельвина, эхо Большого Взрыва, случившегося пятнадцать миллиардов лет назад?

– Эхо чего-то – точно, – сказал Кукушка. – Большого Взрыва?.. Чарльз, откуда нам знать?

– Теорема Мура. Сигналы высокоразвитых цивилизаций похожи на…

– Излучение абсолютного черного тела, – закончила за него Пруденс.

– Боже мой!.. Выходит, мы принимаем зашифрованные сигналы пятнадцатимиллиардолетних цивилизаций, а не отголоски Большого Взрыва?

– История непостижима, – молвил Кукушка. – Может быть, вы правы, Чарльз. Без сомнения, Большой Взрыв был, только много раньше, чем принято считать. Вопрос «пропавших нейтрино» в ядерных реакциях Солнца легко разрешается: общество плазмоидов управляет процессом по своему усмотрению. Аналогичные решения могут быть и у других тайн. К примеру, то, что физики называют «эпохой расширения», объясняется тем, что некие квантово-гравитационные существа слушают кривизну. Аномальное же вращение галактик свидетельствует не о наличии холодной темной материи, а о способности живой галактики по своей воле плыть через космическую пустоту.

Вселенная – детская площадка жизни, но, как мы видим, даже такая древняя раса, как юпитериане, не всегда в состоянии понять, насколько разнообразна может быть жизнь. Наша собственная разновидность едва не погибла вследствие обстоятельств. Жизнь может быть разнообразной, и в то же время она едина. Мы и юпитериане – даже плазмоиды – не во всем различны. Наш филогенез и филогенез юпитериан происходят от филогенеза плазмоидов, который возник тогда, когда Вселенная состояла исключительно из водорода и гелия.

– Вы имеете в виду, что у нас общий предок?

– Да. Но не форма жизни, а общее наследственное извращение. Кванто-волновые функции разошлись: одни к плазме и высоким температурам, другие к сложным атомам, молекулярному строению и низким температурам. Позднее уже химические отличия разделили наших предков, жителей водных миров, от предков юпитериан – существ, приспособленных к газовым гигантам.

– Древо Жизни – едино.

– И это приводит меня к окончательному выводу. Не к абстрактному наблюдению за природой жизни, а к категорическому императиву. Между нами, людьми и юпитерианами, установилось глубокое взаимопонимание. За пределами Вселенной могут существовать существа, повторяющие те же ошибки, которые были сделаны в Первом Доме и в нашей собственной Солнечной системе. Люди и юпитериане оказались в уникальном положении: мы обладаем пониманием и – сообща – владеем средствами для его распространения.

Воцарилось длительное молчание.

– Черт побери… – Намерения Кукушки наконец-то дошли до Пруденс. – Вы хотите, чтобы мы превратились в миссионеров. Распространяли Евангелие единства и разнообразия пангалактической жизни. Эдакие космические «зеленые».

Кукушка не ответил. Иногда все, что нужно делать, это просто ждать.

Черити и Эйнджи сидели на веранде Центра Зоологического Разнообразия Мозеса Одинго в Гуме. С помощью денег Карвер это место было преобразовано до неузнаваемости. Отражение щербатой луны сверкало в искусственном озере, которое создали ландшафтные архитекторы. Рябь превращала пятнышки лунного света в изящные кривые, недолговечные исламские письмена.

Лунная пыль, поднятая кометой, осела, и буддисты вернулись к своему занятию. Два месяца назад лик Луны казался совершеннно обычным – темные моря, окруженные более светлым нагорьем. Сегодня вечером спутник Земли был неузнаваем, ибо большие темные пятна пропали; если посмотреть в маломощный телескоп, мягко освещенный диск находился во власти концентрических колец Восточного моря и бриллиантового блеска круглого кратера Нагарджуны, куда ударил фрагмент кометы. Еще через два месяца знакомое лицо человека появится снова. Прохождение кометы изменило период вращения Луны. Больше оно было не синхронизировано с орбитальным вращением, даже на глаз спутник Земли медленно вращался. Это служило постоянным напоминанием, что человечество балансирует на лезвии космического ножа.

Наряду почти с каждым человеком на Земле, Эйнджи и Черити смотрели ВидиВи Бейли Барнума, действительно поразившего своим шоу зрительскую аудиторию. Его обширная коммуникационная корпорация ВВШ (Величайшее Внеземное Шоу) безостановочно передавала с Юпитера в прямом эфире ВидиВи-изображения – с задержкой в сорок восемь минут.

Метис, Адрастеа и Феба не участвовали в планируемом путешествии; готовился исследовательский рейс, а не новый Исход. Только невзрачная рябая глыба, известная как Амальтея, сведенная со стояночной орбиты две недели назад, заняла свое место в зоне сбора. Вокруг блуждающей самой внутренней луны роились колесники с разного рода приспособлениями – проводили заключительные осмотры установок кислородной атмосферы и путаных сетей толстого кабеля, которые укутывали всю поверхность Амальтеи.

За несколько дней до этого все дижабли и люди скрылись в пещерах внутри малой луны, среди них Пруденс, Чарльз, Мозес и Яркий Полудержатель. Кукушка был прав, предвидя, что ни один из них не сможет отказаться от вызова. Он посеял семя предложения и ждал, когда его избранники созреют.

Удовлетворенные результатами осмотра, колесники тоже скрылись внизу.

Кэшью Тинторетто, пресс-секретарь знаменитого продюсера, удовлетворенно следила, как Джонас мастерски накаляет аудиторию предварительно отснятым материалом о Пруденс, Чарльзе, Мозесе и Ярком Полудержателе. Потом изобразительный ряд переключился на вереницу ручных магнитоторов, терпеливо ожидающих на краю зоны сбора.

Сдвинутое лучами репульсора, небесное тело начало смещаться. Внутри центробежные силы создавали иллюзию гравитации. Через сеть кабелей потекло электричество, и Амальтея обрела магнитное поле. Силовые магнитные линии, невидимые, но от этого не менее реальные, связали вращающуюся луну с ожидающим локомотивом из магнитоторов.

Эйнджи усмехнулась:

– Фургон к звезде!.. Не хватает только бородатого старика-ковбоя в десятигаллонной шляпе, сидящего на облучке с дробовиком на коленях.

Мысли Черити витали где-то далеко. Коренастая гуамвезийка была удивительно бесстрастна, но ее глаза сияли материнской гордостью.

– Думаешь о них?

– Я думаю о Мозесе. Его детство украли, юношество изменили буддисты, а теперь он уходит к звездам, и я больше не увижу сына.

– Когда-нибудь он вернется.

– Но я уже не выйду навстречу, Анжела. Для него время пойдет медленнее, чем для нас.

Карвер понимающе кивнула: система Центавра, звезда Барнарда, Волк 359, Лаланд 21185, Сириус, Эпсилон Эридана, 61-я Лебедя, Процион, Сигма 2398… Из-за релятивистского эффекта рейс займет меньше времени, чем путешествие с Земли до Юпитера…

– Он – хороший мальчик. Мать может им гордиться. Черити невидящим взором уставилась на ВидиВи-экран.

Потом встала.

– На сегодня демонстрация закончена, до отлета еще несколько недель. Пойду удостоверюсь, что… что с детенышами гепарда все в порядке. Ты со мной?

– Несомненно, дорогуша. Нужно же размять ноги. Эйнджи стянула экран с открытой двери, и женщины вошли в дом.

Жизнь продолжается. Повсюду.