Историю моей симпатии к Гвидо Кантана кое-как замяли.

Моника сказала:

— Какая глупость.

Аделаида равнодушно пожала плечами. А виновница дурацкой версии Ледка несколько раз пересказала похожие, но почему-то отличающиеся варианты нашего разговора, вроде бы оправдывая меня, а по факту все больше запутывая слушателей.

В конце концов я сказала ей: «Хватит», и мы нормально, не спеша поели, обмениваясь впечатлениями о суматошном дне. Всемером, потому что Мартин, ни на кого не обращая внимания, уселся в эпицентр компании, рядом с Моникой. Сестра тут же поцеловала его в ухо и обняла за плечи. Выглядели они вместе настолько умильно, что все развздыхались, вспоминая о семьях, оставленных дома.

Оставшуюся часть дня я просидела в библиотеке, одна, остальные заявили, что достаточно учились на сегодня, хватит. Даже двойняшки предпочти погулять в саду.

Иногда мне кажется, что внутри каждого человека работает целая канцелярская бригада по защите честного имени с белой краской наголо по защите честного имени. Какой бы ужасный поступок не совершался, эти труженики бросаются в бой первыми, истово замазывая и объясняя любую слабость и гадость.

Проспал встречу с родными? Что вы хотите от уставшего человека. Оскорбил друга? Да, честный человек рубит с плеча, невзирая на лица. Отдыхаешь вместо учебы? Иногда же нужно расслабляться.

Для всего найдется объяснение. Простаивающая бригада во мне канючила, предлагая причину за причиной, почему нужно развернуться, плюнуть на учебники и пойти к друзьям прямо сейчас. «Я же заслужила». Воровато оглянувшись и никого не заметив, я начала напевать боевые песни, отгоняющие лень и настраивающие на нужный лад. Даже промаршировала от окна до окна вдоль стеллажей, размахивая книгой по Первому прорыву,

И застыла с поднятой ногой и книгой на взлете. Осторожно повернулась и до звона ударилась в стекло лбом.

В едва начавшем темнеть свете у больших парковых кустов стояла девочка. В белом, чтоб его, трапециевидном платье с оборкой по подолу. И голой куклой в руке.

Малышка серьезно разговаривала с кем-то, по неизвестной причине сидевшим в кустах.

* * *

Учиться или разгадывать тайны? Архисложная дилемма, не правда ли.

Канцеляристы-защитники внутри меня в секунды запинали ногами совесть и заорали хором: «Ты столько училась, детка, сидишь тут, пока они гуляют. А ведь ты должна познакомиться с малышкой! Она окажется в опасности, если опять пойдет гулять в полночь». И замахали плакатом: «Спасай ребенка!»

И действительно, какая учеба, если кроха в беде. Тем более, все задания я выполнила и уже читала разделы, забегая вперед. Все. Срочно в сад!

Молнией я разнесла книги по полкам, свои учебники закинула в сумку, подрагивающими от нетерпения руками закрыла дверь библиотеки и понеслась вниз, прыгая через две ступени. Ноги несли меня быстрее ветра, но, когда я выскочила на улицу, никакой девочки у кустов уже не было.

Над головой пели птицы, чуть тише, чем днем, но вполне голосисто. Солнце зацепилось за верхушки деревьев и никак не хотело уходить в закат. Я в который раз подумала, что так и не решила вопрос с полотенцами, а ведь до вечера осталась всего пара часов, не более. А там, кто его знает, что предпримет злой Райден.

Ладно бы по-человечески попросил, встречу где-нибудь в нейтральном месте назначил. Но тащить ему полотенце в клювике по команде? Никакого желания не было. Не дождется.

Прорываясь сквозь зеленые заросли, я потерла пальцы, пережатый Райденом. Силу, кабан, не умеет регулировать, я же не его здоровенные приятели.

Под ногами хрустело, в лицо пытались ударить ветки, усеянные колючками. Как вообще в этих диких зарослях ухитрялся стоять тот, с кем разговаривала девочка. С трудом я вырвалась на свободу, едва не порвав штаны.

С другой стороны большой поляны на сумках и разбросанных кителях сидела веселая компания. Четыре наших девчонки в окружении десятка парней. Они настолько были поглощены беседой, что мой рывок обратно в кусты никто не заметил.

Рухнув в траву и получив упавшей сверху сумкой по шее, я застонала сквозь зубы. Вот как, как спрашивается, убедить риторов и студентов в настоящем желании учиться, если остальные девушки показывают совсем другой пример. Вон Ледку обнимают за плечи сразу два парня, сидящие по бокам. Она смущена, щеки раскраснелись, но их рук не сбрасывает.

Чуть поодаль сидит Аделаида, одна. Но ее, словно охотничьи псы, на небольшом расстоянии окружили парни, присматриваются, что-то спрашивают. Она нехотя, но отвечает. Зато нашим девушкам Альфе и Бетте пока достается минимальное внимание, от них держатся поодаль, говорят осторожно. Обе переоделись в неформенные платья, сидят так, что подолы открывают коленки. Я едва не заскрипела зубами.

Если подойду и начну расспрашивать, не проходила ли девочка, вся эта компания решится, что я таким образом пытаюсь присоединиться. Ледка точно начнет уговаривать остаться с ними, ох, неприятная ситуация.

Пришлось осторожно отползать назад.

— Ого, — сзади захрустели ветки. Кто-то ломился через кустарники, как и я недавно. — Чего я только не предполагал, когда ты кинулась в колючки. Оказывается, хотела поваляться… У тебя точно нормально с головой?

И Райден… рухнул рядом, довольно улыбаясь.

— Ты что здесь делаешь? — прошипела я. — Следишь за мной?

— Делать мне нечего. Да ты пронеслась мимо с такой скоростью, что чуть сбила меня на лестнице. Естественно, я заинтересовался. Опять-таки, не похоже было, что ты несла полотенце. Это точно не моя комната.

И он картинно обвел рукой окружение, но напоролся на иголки и зашипел.

— Тише, — я толкнула его локтем. — Народ совсем близко. И насчет случайности как-то сомнительно. В кабинете Фуко ты тоже случайно остался? Не верю я в такое количество совпадений, уж прости.

— Удивительно, правда, — зашептал Райден, подползая ближе и обдав теплым дыханием ухо, — вообще не сравнить с твоим появлением на вечеринке, неожиданной инициацией, удачным поступлением и вечерним приходом в душ, чтобы застать меня одного.

Крыть было нечем. Что я могу поделать, если у меня — невинное стечение обстоятельств, а у него — явный подозрительный умысел.

— Проняло, Маккой? А я всего лишь поинтересовался зачем ты с разбегу прыгнула в кусты. Что же тебе тут надо?

Райден пополз вперед, и мне пришлось двинуться за ним.

Некоторое время мы вместе изучали веселую компанию на поляне.

— Ты серьезно? — зашептал он. — Так тоскливо, что не только в душевой подглядываешь, но и за компаниями в парке?

— Придурок! — процедила я сквозь зубы. На что я выдержанный человек, но всему же есть предел. — Мне не они нужны, я хочу узнать, куда подевалась маленькая девочка с куклой. Но если подойду, решат, что такая же… Легкомысленная.

— А ты не такая? — обернулся Камачо. Окинул взглядом мое напряженное лицо и пожал плечами. — Да в чем вопрос. Сейчас узнаю, где твоя девочка. Постой, это же ее Фуко просил не преследовать, когда ты о разумных тварях Хаоса расспрашивала? Как интересно.

Не я одна любопытная.

Райден поднялся на ноги, аккуратно отодвигая нависшие ветки, выбрался на поляну и широко зашагал прямо к болтающей компании.

* * *

— Ой, Камачо, — тоненько воскликнула Эстер и пододвинулась, освобождая место рядом с собой. — Присоединяйся. Мы тут начало учебы обсуждаем, первые впечатления.

Приветствия неслись со всех сторон, один из парней рядом с Ледкой развернулся, чтобы кивнуть Райдену. И я узнала в квадратном крепыше среднего роста Себу.

— Приземляйся, — громко сообщил он, — девчонки отличные, общительные, повезло нашему потоку.

— Я на минуту, — Райден, как обычно, демонстрировал ленивое равнодушие, — видели дочь садовника, с куклой?

— А если и видели? — Глория потянулась и положила руку ему на колено. — Зачем тебе маленькая девочка, когда есть немного постарше?

Узкая светлая ладонь на темно-синих брюках вызвала у меня чувство острого раздражения, это насколько же можно себя не уважать, чтобы так откровенно липнуть к парню.

Отступив на шаг, чтобы до него нельзя было дотянуться, Камачо холодно отметил:

— Прошу прощения, Глория, но ты знаешь, не люблю лишних касаний.

Удивительно, сам поприжиматься не прочь, а когда его трогают — не любит. Надо его тоже за колено ухватить, может занервничает и уйдет с горизонта.

Райден больше не смотрел на откровенно расстроенную Глорию, а о чем-то быстро и тихо переговорил с Себой, попрощался и двинулся обратно в мою сторону.

На глазах изумленных однокурсников Камачо нырнул в заросли, сделал пару шагов и остановился прямо надо мной.

— Хватит валяться, Маккой. Твое чудовище хаоса в облике невинного ребенка обошло поляну краем и отправилось в сторону озера. Пошли.

Насколько помню по карте территории академии, это озерцо расположено сразу за парком, дойду быстро. Но хотелось бы без заносчивого сопровождения, еще испугает ребенка.

Я решила повторить трюк Глории и неуверенно похлопала Камачо по колену, надеясь его отпугнуть.

— Спасибо тебе, конечно, но не мог бы ты на этом остановиться? Я сама найду девочку, а полотенцами можно обменяться вечером, в холле первого этажа. Пойдет?

Несколько секунд ничего не происходило, но потом тяжелое тело свалилось на меня сверху и прижало к прелой листве.

— Как же ты меня бесишь, Маккой, — донеслось сверху. — Голоском своим вежливым, мордахой брезгливой. Ты кто такая, чтобы меня восвояси посылать? И почему меня тянет к тебе, а?

В паре метров до края поляны нас в любой момент могли заметить, но я не могла позволить ему безнаказанно заваливаться на себя сверху. Резко ударив назад головой и с удовольствием услышав сдавленное оханье, я дернула за мужскую руку, упирающуюся в траву рядом с моим плечом, и перекатилась, разворачиваясь, сбрасывая Райдена со спины. Удар коленом.

Мимо.

Проклятье, надо бежать.

Я приподнялась, но меня дернули за ногу, и я пропахала носом по земле, едва успевая выставить вперед руки. Сверху навалился Райден, и мы продолжили с того, откуда начали. Этот кабан лежал на мне, но уже более осторожно, отклонив голову.

— Тихо, остановись, я сам слезу, — яростно шепнул он, и я, уже приготовившаяся к следующему раунду потасовки, замерла.

Райден отвалился, как напившийся крови клоп, да и выглядел также, осторожно вытирая пальцами капли крови с верхней разбитой губы.

Через тонкую ткань сорочки на его груди сияли руны, а лицо парня выглядело не злым, а скорее задумчивым.

— Хватит меня трогать без разрешения, — прогудела я, зажимая нос после удара о землю.

— Ты меня первая за ногу щупать начала. Понятия не имею, почему так реагирую, долбанные рефлексы. Я вообще только поговорить хотел, но ты вечно что-нибудь выкидываешь и все планы к хаосу. Убери руку, посмотрю, что у тебя.

Он отодвинул мою ладонь и неожиданно заботливо осмотрел лицо. Палец, еле касаясь скользнул по щеке к подбородку.

— Все нормально. Небольшие царапины. Драться больше не будешь?

Вот уж нет. Одно дело — дать отпор в неожиданной ситуации и совсем другое — пытаться сразиться с готовой к бою горой мышц.

Где-то рядом пропел девичий голосок, заставляя нас притихнуть:

— Уже темнеет, нам пора, мальчики.

И несколько человек стайкой пробежали по тропинке метрах в пяти-шести.

— Просто не лезь ко мне, — прошипела я, вставая.

— Не могу, — ответил он серьезно, тоже поднимаясь. — Но постараюсь быть осторожным.

Проклятие, да он издевается. Я разочаровано застонала. Скорее всего слишком громко.

— Эй, — послышалось с поляны. — Кто там шумит?

— Я! — неожиданно заорал Камачо, с весельем вглядываясь в мои испуганно вытаращенные глаза. — Тренируюсь!

Схватил меня за локоть и потащил куда-то в сторону. Мы рванулись с треском через кусты подальше от поляны.

Не знаю, что они там подумали, но смеялись дружно и громко. Хохот несся нам вслед. Я ускорялась, прижимая к животу сумку, а Райден фыркал.

— Решили, что я поймал по дороге кого-то из твоих подружек.

Даже представлять боюсь, что они могли придумать, услышав стон. Поверили, что альфа просто дернул кого-то в кусты из возвращающихся в комнаты девушек? К чему же эти нобили привыкли, если посчитали нормальным такой вариант.

— Не обращай внимания, — белоголовый поморщился, увидев мое недоумение и правильно его истолковав. — Я разборчив, на всех подряд не бросаюсь.

— Мне-то что, — почему-то вспомнилась холеная Кэнди с вечеринки. — мне вообще до тебя нет дела. Я искала странную девочку. Представляешь, видела я ее ночью, бродящей вокруг кампуса. И что-то было в ней жуткое.

Про говорящую яичницу у меня язык не поворачивался рассказать, но и умолчать о моих подозрениях насчет девочки я не могла.

Почему-то после драки я испытывала к Райдену почти дружеские эмоции. Побила парня, потом он доказал, что сильнее, можно сказать — свели близкое знакомство. Я невольно бросила взгляд на твердые губы четкой лепки, вспоминая еще более близкое наше знакомство, и едва не покраснела, запретив себе даже думать об этом.

— Дом садовника здесь, у границы, — задумчиво сказал белоголовый, когда мы вышли к высокому зеленому ограждению. — К озеру идти слишком поздно, темнеет уже. А вот сообщить отцу, что дочь гуляет ночью и посмотреть на его реакцию мы вполне можем.

— Тебе тоже полуночная прогулка показалась странной? — я от радости, что не одна удивляюсь, чуть не запрыгала, едва успевая за его широким шагом.

— При чем тут прогулка. Мне необычной показалась реакция Фуко. Он, специалист по тварям Хаоса, явно заинтересовался твоими вопросам, но потом не поверил. А ты мне после теста с клеткой показалась весьма внимательной и разумной девицей. Отпустить тебя одну, неумеху Гамма, мне, будущему Стражу не по чести, тем более ты еще полотенце не вернула, мало ли. А мне Фуко потом больше поверит.

Надеюсь, он искренно желает помочь, а не думает о закреплении в должности старшего. Я покосилась на породистый профиль и подумала: «Да какая разница почему помогает. Все же с ним не так страшно, как одной».

Мы остановились у небольшого домика за высокой зеленой оградой из плотно сросшихся боками туй. Калитка была открыта, и на крыльце я увидела маленькую знакомую девочку. При виде нас она смущенно захлопала глазами, потом неуверенно улыбнулась и помахала ладошкой.

Но внезапно железная калитка скрипнула и с силой захлопнулась прямо перед нашим носом. Кто-то или что-то не захотело, чтобы мы познакомились с малышкой.

— Что за шутки, — сказал Райден и толкнул калитку.

Та дрогнула, но не открылась. Я подергала за ручку и закричала:

— Девочка! Девочка, ты меня слышишь? Открой, пожалуйста!

Тишина. В сгущающемся сумраке уже не пели птицы, только стрекотали какие-то насекомые, громко и издевательски.

— А становится все интереснее, — пробормотал Райден.

— Ты что, бесчувственный? — возмутилась я. — Маленький ребенок бродит по ночам, калитка захлопывается, когда мы хотим с ней поговорить. А вдруг ее мучают или бросили одну, и она голодает?

Я заколотила по металлической створке:

— Эй, откройте! Иначе мы позовем риторов.

На очередном стуке мой кулак завис в воздухе, а в проеме открытой калитки показался мужчина неопределенного возраста в темно-зеленой рабочей спецовке.

Густые светлые брови нависали над глазами, обветренное загорелое до черна лицо говорило о многочасовой и регулярной работе на солнце.

— Ну, — сказал он, — и дома от вас покоя нет. Сломали что? Вытоптали? Умоляете никому не говорить?

* * *

— Мы по поводу девочки, — мой голос звучал твердо, совсем не так, как волновалось сердце. — Это ваша дочь в светлом платье и с куклой?

Мужчина смотрел на меня молча, не отвечая. Вертикальные глубокие морщины на щеках еще больше запали, словно он втягивал воздух.

— Мы ее видели во дворе, на косичках банты большие, милая такая, — продолжала настаивать я.

— Ну, — ровно проговорил мужчина, — дочь.

— Моя подруга волнуется, — вдруг мягко проговорил Райден, — она видела, как девочка гуляла поздней ночью. Естественное беспокойство…

— Вранье, — прервал его садовник, — она не уходит со двора без меня. Все на замках. Идите спать.

И захлопнул калитку, с лязгом.

Возвращались мы почти в полной темноте, сад не освещался, а смеркалось сейчас быстро.

— Перестань злобно пыхтеть, — Райден шел легко и почти неслышно. Иногда даже мне, идущей рядом, касалось, что я ломлюсь через сад в полном одиночестве.

— Я не пыхчу, а дышу.

— Значит, перестань злобно дышать. Завтра после занятий попробуем познакомиться с твоей девочкой. И дураку понятно, ее отец или заблуждается, или что-то скрывает.

Я повернулась к нему и зацепилась за ветку, невидимую в сгущающейся внизу черноте. Споткнулась, но твердая рука на талии удержала меня от падения.

— В задницу все, — неожиданно сказал низкий голос у самого уха, Райден шумно вдохнул, зарываясь носом мне в волосы у виска. Мой подбородок подняли поудобнее. И мягкое теплое касание губ к губам оглушило нежностью. По ногам словно ударили, подкосив мгновенной слабостью. Удержали только сильное объятие на поясе и ствол дерева, к которому меня аккуратно прислонили.

Я почувствовала как наконец отпускает скопившаяся за день усталость, сменяясь свежим бодрым потоком.

— Что-то случилось на инициации, — глухо сказал Райден, с трудом от меня отрываясь. — Как вижу тебя, сразу тянет прикоснуться.

Его пальцы погладили шею, и я безропотно приняла продолжение поцелуя. Перед этим едва не заворчав: «Хватит болтать».

Не знаю, о чем он говорит, но я целый день хотела его стукнуть, сбить пренебрежительную усмешку, растрепать лежащую идеальной волной гриву.

Надеюсь, не это он называет прикосновениями. А вот от поцелуя уплыла почти мгновенно, до сих пор ноги не держат, так хорошо.

Я вцепилась пальцами в плотную ткань кителя, подтягиваясь, упиваясь поцелуем. Мое тело омывало волнами легкости, касание языков заставило вздрогнуть от сильного, острого удовольствия, только усилившегося, когда я почувствовала ответную дрожь мужского, прижавшегося ко мне тела.

Мы целовались запойно, жадно дергая и подтаскивая к себе другого. Я нетерпеливо обхватила его голову, заплетаясь пальцами в пряди и почувствовала ответный рывок.

Райден простонал, углубляя поцелуй, еще плотнее вжимая меня в дерево.

Ахнув, я задергалась, мотнула головой и простонала:

— Сучок.

— Любишь грязно ругаться, Маккой, — он тихо, хрипловато рассмеялся и толкнулся в меня бедрами.

— Да отодвинься же от меня! Тут сучок в дереве.

Я с трудом вывернулась, ощущая как ноет в боку, не повредило бы форму.

И осознала произошедшее.

— Ничего себе меня повело, — изумленно призналась я.

— Контуры пси-энергии после инициации приживляются еще неделю. Твой организм, похоже, призывает меня повторить инициацию, для гарантии. А я-то никак не мог понять, очему меня к тебе тянет, — Райден провел тяжелой ладонью от моей талии вниз, подхватывая под ягодицей., - чувствуешь, как даже через ткань энергия прибывает? Я еще в душевой заподозрил.

Сил действительно стало больше, словно и не было за плечами утомительного дня. Получается, Камачо все же специально за мной охотился, чтобы проверить предположение. И так здорово получилось, что не заметим, как оба привыкнем и спалимся. Ему-то что, а я такой репутации не хочу.

Я отодвинулась, почти отдирая себя от белоголового, каждая мышца звенела и требовала схватить его, утащить подальше и зацеловать всласть, до одури, до полного наполнения силой.

— Подпитались — и хватит, — сняла его руку со своей попы и чуть не заскрежетала зубами, так постыдно ее туда хотелось вернуть. — Больше повторять не будем. Я сюда не парня искать приехала, извини. Не целуй меня больше, ладно? Сможешь продержаться, чтобы не трогать меня, не мешать на этой проблемной неделе?

Слова давались мне с трудом, застревали в горле, не давая дышать.

— Так значит, я тебе мешаю? — медленно переспросил Камачо. Отвернулся, глядя куда-то вдаль. И снисходительная ленца вернулась в его протяжную привычку говорить. — Да я просто экспериментировал, милая, интересно было. Считай, забыл, как тебя зовут.

Он потер ладони и потряс ими в воздухе, будто сбрасывая с них память о прикосновениях, шагнул к темнеющему впереди кампусу. Затем обернулся и равнодушно бросил:

— Полотенце можешь не приносить. Твое я сдам хозяйственникам.

Если именно такие отношения между мужчиной и женщиной, болезненные как камень в груди, обидные до еле сдерживаемых слез, то пошли они к бесам. Я пнула дерево возле которого мы обнимались и чуть не закричала от негодования и бешенства, подняв голову в темное небо.

--

Я вздыхала во сне. Печально. Почему-то на мужской груди.

— Перестань, — пробурчали тихо, практически сквозь зубы.

— Не могу, оно само, — пожаловалась я.

Широкая ладонь легла на горло, большой палец погладил подбородок, зацепил нижнюю губу и стало немного спокойнее от мягких поглаживаний.

— Хороший сон, — задумчиво сказал кто-то.

Я подумала, что сон действительно приятный, особенно если учитывать, что заснула я с трудом, купаясь в бодрости и раздражении.

К одной расслабляющей руке присоединилась другая, осторожно опустившись мне на грудь. Я беспокойно дернулась, и меня мягко развернули, прижав щекой к твердому плато грудной клетки.

— Тшшш.

Я глубоко вздохнула, но уже не из-за переживаний, а в такт легким поглаживаниям. Крупные ладони, едва касаясь, проводили по окружности, захватывая между пальцами сосок и замирая на краткие мгновения.

Я вдохнула горячий сухой травный запах и благодарно поцеловала бархатную кожу своего сна, где под темной татуировкой стучала сердце. При мощных плечах бока оказались худощавыми, до прощупывания ребер. Какими-то мальчишескими, вызывающими странную нежность.

Я скатилась чуть ниже, провела губами по ступенькам верх и вниз по каждому ребру, докатившись до плоского, немного впалого живота.

Незнакомец молчал, лишь дышал так же неровно, как я недавно, поглаживая, указательным, подрагивающим пальцем по вершинке на моей груди.

— Успокаивающий сон, — довольно заметила я и заснула окончательно, наполненная умиротворением до краев как озерцо после ливня.