Мы позволили себе немного полежать, обсохнуть, отдохнуть. Я бы лежал и дольше, но вскоре коротышка-толстопуз принялся ходить вокруг и причитать о слабых и безвольных человеках, которые только и могут валяться на солнце, подставив тому тощий зад. И вроде бы говорил, не обращаясь ко мне. Я даже не уверен, что он вообще понимал, что выговаривает все вслух. В конце концов, мне надоело. Пришлось поднимать "тощий зад", отряхаться (получилось так себе — болотная грязь пристала намертво, образовала на штанах плотную корку) и тащиться дальше.

Идти действительно пришлось недалеко. Первые же деревья оказались последними. Сразу за ними, за останками деревянного частокола, раскинулись развалины каменного дома. Даже, наверное, целого жилого комплекса. Некогда весьма крупного, но теперь заброшенного, изувеченного временем и погодой.

— Когда-то здесь располагалось городище, — Аеш со вздохом обвел развалины рукой. — Там, где самая злая трясина, дома простого люда стояли, — кивнул за спину. — Много домов. Теперь-то все сгинули. Какие ярмарки тут были… — ендарь аж зажмурился. — Музыка, хороводы. Игрища молодецкие. Бывало, сойдутся стенка на стенку — и давай кулаками друг дружку тыкать. В стороны только пух летит. А после обнимаются да дружатся. Рожи разбиты, носы всмятку, но довольны, что сучка после случки. Бывало, переоденешься скоморохом, да ходишь промеж человеков. Те ржут, что кони на водопое, пальцами в рожу тычат. А мне что — лишь бы монетой не обделили.

— А если обделили?

— Да ничего, — пожал плечами Аеш. Постоял. Помолчал и добавил: — Муравьев в штаны подпущу — а боле ничего.

— Какой мстительный. Надо будет запомнить, — усмехнулся я. — На кой тебе в лесу монеты?

— В лесу ни к чему, а на ярмарке сладостей прикупить. Люблю я это дело, — ендарь зажмурился, погладил себя по животу. — С тех пор, кажись, ничего вкусного и не ел. Все с кореньев на мох перебиваюсь.

Я не стал комментировать жалобы спутника. Сам видел, как мясо уплетал.

— Идем, — сказал ему. — Где тут жезлы волшебные раздают?

Мы медленно двинулись к руинам. Теперь уже сложно сказать — был ли комплекс красив? Если когда-то на камне и имелась резьба, то ветер и дождь стерли ее без следа. Теперь же в развалинах властвовал мох. Мягким податливым ковром он затягивал все. Я сковырнул зеленый покров с нескольких возвышений, там тоже обнаружился камень. Пройдет еще какое-то время — и останки комплекса превратятся во внешне вполне природное образование. О его далеких корнях будут свидетельствовать лишь странные угловатости и ровные линии. Но и те исчезнут под мягким покровом мха или вовсе опустятся на дно наступающего болота.

Отчего-то именно здесь, стоя посреди развалин города, некогда полного жизни, я ощутил пустоту. Точно всего секунду назад вокруг бурлила жизнь, сновали люди, слышались разговоры. Но внезапно что-то случилось — вспышка, взрыв. И все исчезли. Не осталось ни домов, ни людей. Целый мир рухнул на колени и продолжал заваливаться. Как я недавно, выбравшись из болота.

Пустота свернулась внутри меня кольцом, дохнула затхлым воздухом.

"Ты в мертвом мире, привыкай", — проговорила, сверкнув желтыми зубами.

— Кажется, нам сюда… — Аеш указал на темный провал, зияющий между двумя каменными стенами. Стены порядком разрушились, но пролезть между ними еще можно. Судя по всему, провал вел под землю. Мы спустились по стертым ступеням и остановились перед приоткрытой деревянной дверью.

— Почему открыта? — спросил ендаря.

Я, конечно, надеялся, что особенных проблем с проникновением в хранилище не возникнет, но не до такой же степени просто. Подозрительно.

— Открыто потому, что не закрыли, — рассудительно пояснил Аеш. — Иди давай, я следом.

— Не, лучше ты первым иди. Ты ловкий, все знаешь. А я — увалень медлительный. Но помни — если что, я за тебя отомщу.

Ендарь поморщился, затем выхватил из-за пояса нож, развернулся и, громко высморкавшись, шмыгнул в дверной проем.

Надо же, а я и не думал, что он согласится идти первым.

За дверью послышался деревянный грохот. То ли полка свалилась, то ли целый шкаф. Вслед за грохотом раздалась шипящая брань, а вскоре в проеме вновь показался Аеш. С ног до головы в пыли и паутине. Прежде чем выйти, он несколько раз сильно чихнул, при этом вокруг него образовалось пыльное облако.

— Держи, — протянул он мне коричневую палку.

На мгновение я решил, что половина дела сделано. Вот он, жезл Духов, осталось добраться до места Духов, совершить какой-то обряд — и болота отступят.

Радость схлынула так же быстро, как и появилась. Я держал в руках обычный факел.

— Что скис? — ухмыльнулся ендарь и снова чихнул. — Запаляй.

Из школьной программы я хорошо помнил, из каких частей состоит огниво. Знал, каким образом эти части использовать, чтобы добыть огонь. Но между знать и уметь зачастую пролегает глубокая пропасть. Как раз в эту пропасть я и попал.

Бить куском металла по камню, пытаясь выбить из того искру, — то еще удовольствие. А если при этом стараться эти самые искры не проворонить, а поймать на клочок пакли, становится и вовсе грустно. Аеш стоял рядом и молчал. За это я ему очень благодарен. Наверное, начни он комментировать мои действия, я бы облажался. А так, спустя минут десять, мне удалось раздуть искры на труте, а затем перенести огонь на факел.

— Идем, — хмыкнул ендарь, принимая у меня факел.

Он скользнул в раскрытую дверь, я последовал за ним. Мы оказались в тесной каморке, вдоль одной стены которой тянулись ряды полок, вдоль другой до самого потолка выстроились деревянные бочонки. Стена напротив пустовала, но в ней виднелся темный провал.

— Ни до чего не касайся, — предупредил меня Аеш, обходя груду сваленных на полу факелов. Под факелами виднелись доски. Похоже, не так давно эти доски были полками, но от прикосновения ендаря обрушились.

— Хозяева специально для нас оставили? — спросил я, закидывая факелы в вещевой мешок.

— Для тех, кто придет за жезлом, — с полным серьезом проговорил Аеш. — Когда стало понятно, что болота наступают и их не остановить, некоторые мудрецы человеков создавали вот такие схроны. На будущее. Если не достанет сил выстоять самим, то придут сыновья, внуки, правнуки… кто-то, кому хватит мужества поднять меч и вернуть земли предков.

— Только откуда взяться потомкам спустя столько лет? Или где-то все-таки остались жилые земли?

— О том мне неведомо. Никто не хотел уходить. Никто не хотел бросать обжитые места, дома. Но если не выстоять самим, можно дать шанс другим.

— Приходи, кто хочешь, — бери, что хочешь, — пожал я плечами. Объяснение ендаря не показалось мне убедительным. Не слишком ли большая глупость — раскидываться артефактами? Тем более, насколько я понял, волшебных жезлов создано не так уж и много.

— Готов? — спросил Аеш.

Я зажег себе факел, кивнул.

Черный провал оказался раскрытой дверью с ведущей вниз лестницей. Несмотря на болото, расположенное совсем рядом с развалинами, здесь было абсолютно сухо. Ни намека на влагу, никакого мха или плесени. Стены сложены из природного камня, но обработанного, плотно пригнанного друг к другу, с тонкими швами раствора. Ступени под ногами порядком вытерты. Похоже, ходили по ним много и часто.

Спуск оказался весьма длинным. Воздух стал заметно холоднее. На стенах появился конденсат. По швам зазмеилась зеленая поросль мха.

Мы остановились еще перед одной дверью. На этот раз закрытой. Деревянная, обитая стальными полосами. Что самое неприятное — нет ручки.

— А вот тут нас и не ждут, как будто, — сказал я.

Шедший впереди Аеш поскреб по двери, попытался ее толкнуть, затем повернулся ко мне.

— Одно из двух: или я где-то ошибся, или дверь откроется только обладателю ключа.

— Ошибся он… — пробурчал я, — зря, что ли, перлись в такую даль? Ну-ка…

Я попытался толкнуть дверь. Навалился на ту всем телом. Ни звука в ответ — будто в горную стену долбишься.

— Тук-тук, — проговорил громко, а затем обхватил висящий на шее камень.

Жар обжег ладонь, высвободился, покатился по камням лестничного прохода. Рядом отпрянул, выругавшись, Аеш. Я и сам невольно зажмурился — слишком уж яркой показалась вспышка, слишком злой оказалась ожившая аура.

Что-то протяжно заскрежетало, пол вздрогнул, а на голову посыпались мелкие камни. Меня сильно толкнуло в грудь. Пытаясь устоять на ногах, немного отступил, обо что-то запнулся. Взмахнув руками, оперся о стены прохода, но все равно упал. Пусть и медленно.

— Падай-падай, землю радуй… — В ногах шипел и фыркал ендарь. Именно он и стал причиной моего падения. Скрежет не отпускал — прерывистый, точно кто-то выдирает длинные гвозди. И выдирает их прямо из твоей головы.

Все стихло. Свет ауры стал слабее. Некоторое время перед глазами плавали темные пятна, зачем мир начать проявляться.

— Получилось! — взвился на ноги ендарь. — Я же говорил, что не напрасно шли! Говорил, что доброе дело делаем!

— Ни хрена ты не говорил, — пробурчал я, вглядываясь перед собой. Двери, преграждающей дальнейший путь, больше нет. Исчезла без следа. Ауру гасить не стал. На всякий случай, да и светлее с ней.

Мы вступили в новую комнату. Практически свободная от какой-либо мебели, с низким потолком. Всей обстановки — каменный стол, причем огромный, весом не менее нескольких сотен килограммов. На столе какие-то предметы, сразу не разглядеть. Перед столом низкая скамейка, а на ней табличка. Вроде бы с письменами. Никаких дверей, никаких окон. Хотя… вроде бы из-под потолка падает луч рассеянного света — из-за активной ауры не рассмотреть точно.

Все просто и лаконично, если бы не захламленный пол. От двери к столу ведет узкая тропинка, все остальное пространство завалено мелким мусором.

— Иди… — Аеш замер у дверного проема. — Теперь все от тебя зависит.

Я пожал плечами, двинулся к столу. С тропинки пока не сходил. Раз люди ее проложили, значит, не просто так. Низкий потолок тяготил. Того и гляди — начнет опускаться, а там уж только успеть выскочить обратно в дверь. Если, конечно, та не захлопнется.

Остановился возле таблички, присел на корточки. Так и есть — письмена. И буквы знакомые. Разве что немного искажены в написании, но вполне читаемо.

"Сделай первый шаг. Тебя направит тот, кто говорит с людьми, кто говорит с богами. Он — страж. Он — равновесие. Иди за ним…"

Интересно… загадка. А я-то грешным делом надеялся, что открыть дверь — единственная проверка для обладателя ключа. Открыл, вошел, забрал артефакт. Ан нет. Жаль. После топтания болота голова работает не очень хорошо.

Я прочел загадку вслух, обернулся к Аешу:

— Что это значит?

Тот рассеянно ковырял пальцем в носу и даже на мой вопрос среагировал не сразу.

— А?

Пришлось повторить загадку.

Ендарь задумался, уставившись в какую-то точку на полу.

Я немного подождал, потом поднялся. На столе передо мной лежали меч, сапог, гвоздь, корзинка и какая-то узловатая палка. Если один из этих предметов и есть жезл Духов, то больше всех на его роль подходит, конечно, палка.

— Как выглядит жезл? — снова обернулся к Аешу. Тот так и продолжал стоять, вроде даже не дышал. Только палец из носа забыл вытащить.

— А? — вздрогнул тот.

— Спишь, что ли? Как выглядит жезл Духов?

— Каждый мудрец изготавливал жезл по-особенному, — в задумчивости проговорил тот. — У кого-то выходил скипетр, достойный руки князя. У другого булава ржавая. А у иного и вовсе цацка, что только девке носить гоже.

— Дело ясное, что дело темное, — почесал я затылок. — Но делать жезл в виде сапога или корзинки — идиотизм. Зачем вообще было жезлом называть? Назвали бы "хрень Духов".

— А? — снова вздрогнул ендарь.

У меня руки чесались подхватить с пола что-то тяжелое и корявое и запустить им в спутника. Может, тогда проснется?

Еще раз окинул взглядом предметы, лежащие на столе. Выбор широк, ничего не скажешь. И ведь даже зацепиться не за что. Похоже, загадку все же придется разгадывать. Как ни крути. А если ошибиться и взять неверный предмет — что будет? Этот вопрос пока решил оставить открытым. Время еще есть, можно и мозгами пораскинуть. А уж если совсем припрет, тогда мыслить в сторону: схватил все разом и быстро свалил.

… говорит с людьми, говорит с богом… — проговорил вслух слова загадки.

"Какой-то посредник получается. Шаман, волхв? Кто тут у них за общение с миром духов отвечает? Хотя загадка писалась для людей — значит, речь о мудрецах, как их называет Аеш".

— … Он — страж, он — равновесие…

"А вот это к мудрецам применить сложно… но можно, если знания принять за важную ценность, а распространение их в мире за некое подобие равновесия или порядка. Тогда получается идти надо за мудрецом…"

Я постоял, прикидывая получившийся ответ. Хуже всего, если загадка связана с местными верованиями или традициями. Тогда у меня вообще нет шансов ее разгадать. И так пальцем в небо тычусь.

— Где мне мудреца искать? — обернулся к ендарю.

Взгляд того был ясный, скользил по полу.

— Зачем тебе мудрец?

Проснулся? Отлично!

— Это мой вариант разгадки.

— Ответ? Я же сказал: ответ на загадку — волк, — отмахнулся Аеш. — Или не сказал? Какие мудрецы?

Я даже не нашелся, что ответить. На языке вертелось несколько совсем уж непотребных выражений с предложением толстопузому коротышке проследовать в места малоприятные и вонючие.

— А чего раньше молчал?

— Я разве не сказал?

На его лице застыло выражение крайнего удивления.

"Один, два, три… вдох-выдох…"

— Точно волк?

— Конечно. Нареченная последнего князя родом с юго-запада, из дубровицы. Там-то человеки ближе к природе были, чем местные. Многих тварей лесных почитали. Волк у них стоял на тропе, ведущей к богам. С ним говорили, делились чаяниями. Считалось, что через уши волка слова прямиком к богам направятся.

— Вот и попробуй угадать тут, — выдохнул я.

Но версия с волком нравилась мне больше. Дело за малым — отыскать серого хищника и следовать за ним. Только где его искать? Вряд ли имелся в виду живой зверь. Тот, кто составил загадку, должен был понимать, что ко времени, когда за жезлом придут, в округе может вообще не остаться нормального зверья. Да и глупо посылать человека на поиски в лес. Это же не квест какой игровой. В это очень хотелось верить. А раз не квест, то волк должен находиться здесь, в комнате.

Я осмотрелся по сторонам. Пол завален всяким барахлом: тряпками, предметами быта, оружием, украшениями, чем-то совсем уж непонятным. Но на сокровищницу не похоже. Значит, под волком подразумевается некий предмет. Статуэтка, или изображение зверя, или что-то еще.

Аеш продолжал стоять у двери и ковырять в носу. Его окликать больше не стал. Стараясь наступать только на свободные участки пола, двинулся на поиски. Вот смеху будет, если волков в комнате несколько. Или ни одного.

Факел я по-прежнему держал в руке, но тот почти прогорел.

Я аккуратно приподнимал куски тканей, одежду, скрупулезно осматривал. Крутил в руках резные ложки, кубки и шкатулки. Всматривался в гравировку оружия и украшений.

Волка мне найти удалось. Через полчаса поисков — может, больше. В кучке разноцветного стекла. Зверь был изображен на хорошо сохранившемся куске витража. Изображен весьма искусно — с другим зверем не спутать.

Я покрутился возле находки, попытался определить направление, куда волк смотрит или бежит. Никакой определенности. Зверюга, изображенная в длинном прыжке, упиралась взглядом в глухую стену. На всякий случай даже постучал по стене, надеясь услышать звонкий звук потайной ниши. Не услышал.

— … иди за ним, иди за ним…

Я взял расписное стекло в руки. Вещь вполне законченная и самодостаточная, как мне показалось, — не кусок, как подумалось сначала. Стекло окантовывала металлическая оправа с несколькими крючками, равномерно расположенными по всему периметру. Да и само стекло показалось странным — двойным, что ли, будто стеклопакет в окнах.

Мой взгляд упал на свет, падающий из-под потолка. Чем черт не шутит — потолок низкий, странное двойное стекло…

Свет проникал в комнату сквозь небольшое отверстие, в котором я увидел расположенную под углом металлическую гладкую поверхность. Зеркало? Разумно и предусмотрительно. Неведомый зодчий предусмотрел вероятность того, что наземная часть здания не выдержит испытания временем и стихией. Наверняка светоприемник расположен где-то в стороне от основного комплекса, хорошо спрятан и укреплен. На подобные ухищрения из прихоти не идут.

Я всмотрелся в отверстие в потолке. Вроде бы вокруг него виднелись еле заметные углубления в камне. Покрутив в руках расписное стекло, приложил его к отверстию, немного повернул. Раздался негромкий щелчок, стекло встало, точно влитое. Осторожно отпустил его — стекло не вывалилось. Вот только слишком уж рассеянный свет давала система зеркал. Аура камня полностью поглощала его. Делать нечего — пришлось погасить ауру.

Стоило руке соскользнуть с камня на шее, как ноги подкосились. Из меня будто позвоночник выдернули. По телу выступила холодная испарина. Я отшатнулся, чудом не споткнулся о валяющийся на полу мусор, оперся рукой о каменный стол. Так простоял несколько минут. Вот и ответ на вопрос: как долго может быть активна аура? Похоже, камень тянет силы своего владельца, использует того в качестве живого аккумулятора. Вот только забывает сообщать о разрядке источника питания. Наверное, переход через топи отнял слишком много сил — вот и сдохла заводная обезьянка.

— Ты это чего? — в голосе Аеша слышалось беспокойство. Он водил перед собой факелом, но приближаться не решался.

— Помираю, — с нарочито тяжелым вздохом сообщил я.

— Ты это чегой-то удумал, еловых иголок тебе в порты?! А ну загадку гадай, хвост кобеля блохастого! Я тебя на кой вел по дорогам да тропам? В деревне издохнешь — тут нельзя!

— Мне сразу полегчало, — усмехнулся я. — Доброе слово — оно и кошке приятно.

Ендарь что-то еще бубнил, но внимания на него больше не обращал. Переключился на луч света, тянущийся от отверстия в потолке к одной из стен. На стене он расплывался довольно ярким пятном и, уже ослабевший, тянулся вниз. Странно, вроде бы достаточно внимательно осматривал стены, а надпись, проявившуюся в пятне, все же пропустил. Как так?

"Ты избрал верную тропу, следуя за волком. Осталось сделать еще два шага. Луна подскажет, куда ступать дальше…"

— Еще два шага?!

Нет, а если бы я торопился? Если бы там, на поверхности, толпилась куча голодных тварей? И не просто бы толпилась, а рвалась сюда, подзакусить. Отличное место для трапезы — деваться из четырех стен некуда.

— Что там? — в дверях от нетерпения приплясывал Аеш. Или просто в туалет хочет?

Я прочел ему написанное.

— Ждем ночи, — неуверенно проговорил тот. — Хотя, до новолуния еще целый день. Да и тогда света от нее будет чуть.

— Отлично! Знаешь, мне это место не нравится. Есть что-то попроще? Чтобы пришел — и забрал. Без всех этих загадок.

— Не ведаю, — вздохнул ендарь.

— А об этом как узнал?

— Так говорю же — бывал здесь. Много слышал, много видел. В последние дни княжества тоже захаживал, хотя и редко.

— Плохо, что редко. Глядишь — и не тупили бы сейчас.

Аеш молчал.

Я еще раз обошел вокруг каменного стола.

— Да нет, — рассуждал вслух, — глупо же. Ждать луну. Кто такое только придумал? А если тучи, если света мало? С солнцем все же проще. Или ответ снова искать в каких-нибудь местных мифах и легендах?

Вернулся к стене с надписью, проследил направление луча, будто стекающего по стене. Можно предположить, что именно он и должен указать направление. Но слишком уж слаб. Неужели луна даст больше света? В предположение не очень верилось. Хотя не стоит забывать, что мир странный — магический. Чтоб всю эту магию за шиворот и об асфальт!

"Ступать дальше… ступать… Получается, что обратно к солнцу (то есть к волку) возвращаться не надо. Пришли к надписи, идем дальше. Если предположить, что источник сменить нельзя, тогда остается одно: свет надо усилить. Как? Искать какую-нибудь магическую штуковину на полу? Возможно… но слишком неопределенно".

Я не помнил ни одной вещицы с изображением луны.

— Тогда так!

Я с силой ударил кулаком о камень с загадкой. По большому счету ничего экстраординарного не ожидал. Камень легко повернулся на направляющих, закрутился. На противоположной его стороне расположился молочно-белый кристалл округлой формы. Луч света, попадая на этот кристалл, вспыхивал, точно в почти умершем фонарике сменили батарейки.

— Ура-а-а! — завопил в дверях Аеш. Факел в его руках почти погас, но ендаря это, похоже, нисколько не беспокоило.

— Конечно ура, — пробубнил я и остановил вращающийся камень. — Мы в шаге от последнего шага.

Усиленный кристаллом световой луч ударил в пол. Не было слышно ни звука, но по полу поползли трещины.

— Что там? Что там? — не замолкал Аеш.

Его голос, поднявшийся до высокого скрежета, точно вели гвоздем по стеклу, выводил из себя, не давал сосредоточиться. Уж лучше бы он продолжал спать!

Трещины на полу замерли. Я опустился на корточки, начал осторожно отодвигать в стороны каменное крошево. Совсем скоро под ним обнаружился тайник с простым деревянным ящиком.

Что, если это жезл?

Сердце ощутимо припустилось.

— Ну же! Открывай! — раздалось над самым ухом.

Я подпрыгнул на месте. О чем толстопуз думает, когда так подкрадывается? Вряд ли в его голове вообще крутятся мысли. Любопытство через край лезет. Я в тот момент тоже не мог думать, потому действовал рефлекторно, как если бы со спины напала собака, — развернулся и пнул.

Ендарь ойкнул и отлетел в центр комнаты. Хорошо, что в последний момент мне удалось сдержать рвущиеся наружу злость и раздражение. Пинок получился вялым, не акцентированным. Ендарь тут же вскочил на ноги.

— Не бей меня! — заявил он с обидой в голосе.

— Прости, но я уже начал! — бросил ему, снова опускаясь на корточки.

Никаких замков на ящике не видно, никаких надписей и украшений. Коробка коробкой. Я осторожно открыл крышку. То, что в ящике нет жезла, стало ясно сразу, даже несмотря на плохое освещение. Какие-то разрозненные куски не пойми чего — не рассмотреть.

— Посветишь? — посмотрел на Аеша.

Тот недовольно потоптался на месте, затем быстрым шагом направился к дверному проему, по пути расшвыривая все, что попадалось под ноги. Обиделся, что ли? А вот как сейчас возьмет — и сбежит. Что я буду делать? Догнать не догоню, в деревню дорогу не найду. Так и останусь куковать в развалинах. Пусть даже с жезлом. Но ендарь не ушел. Вскоре вернулся, неся в руках ярко горящий факел.

— Мир? — протянул ему руку.

— Надо было тебя съесть, — насупился он, но руку пожал. Причем пожал непривычно для меня — обхватил не ладонь, а запястье.

В коробке оказались белые кости (разной длины, но самая длинная из них не превышала пяти сантиметров), а также какие-то не то камни, не то просто куски засохшей глины. Под крышкой мы прочти третью загадку.

"Конец тропы близок. Сочти все насечки на костях и на исходе тропы двигайся от левой руки к правой. Свой выбор доверь мне. И пусть предки стоят за твоей спиной…"

— Тут все просто, вроде… — проговорил я, вытаскивая из коробки кости одну за другой и внимательно их рассматривая. — Нам указывают предмет на столе.

Ендарь издал странный звук, как если бы из вязкой жидкой грязи на поверхность вырвался газовый пузырь.

Кости были явно отшлифованы — ни царапины, ни скола. Я просмотрел все, но не нашел ни одной зацепки, которую можно было бы принять за насечку.

— Вот тебе и все просто, — сел на пол и прислонился спиной к стене. — В чем подвох?

— Дай-ка я, — Аеш протянул мне факел, принялся перебирать кости. Он их и рассматривал, и нюхал, и чуть на зуб не пробовал. Все тщетно.

Всего костей было почти полтора десятка. Найти в их форме и размерах какую-то закономерность мне не удавалось.

Задумавшись, вытащил из коробки кусок засохшей глины. Да, именно глина, не камень.

"В чем подвох?"

Глина крошилась в пальцах.

"Понятно же, что насечек не может быть больше пяти и меньше единицы. Или стол и предметы на нем вообще ни при чем?"

Глина полностью раскрошилась, но в руках по-прежнему что-то есть. Я взглянул на ладонь. В коричневом крошеве лежал черный кубик.

— Аеш, доходяга старая! — закричал в голос. Ендарь аж на зад сел, вытаращил на меня глаза. — Вы в кости играете?!

— Играете? — он протянул мне зажатую в руке белую кость.

— Да нет же… — Я начал выгребать из коробки куски глины и судорожно оттирать их пальцами. Некоторые распадались пылью, в других скрывались уже знакомые мне черные кубики. Всего их оказалось пять. Но насечки есть не на всех. Всего на трех. На двух по одной, на последнем — две.

— Корзинка! — выдохнул я. — Надо брать корзинку!

Аеш смотрел на меня, как на сумасшедшего. Но говорить ничего не стал — просто отодвинулся в сторону, освобождая мне дорогу.

— Не хочешь первым подержать посох? — спросил я.

Ендарь энергично замотал головой.

— Нет, так нет, — поднялся на ноги. — Передумаешь — свисти.

Я взял у него факел, вернулся к каменному столу. Пару минут постоял, собираясь с духом, потом протянул руку, медленно обхватил корзинку за ручку. Приподнял.

С оглушительным грохотом входная дверь захлопнулась. Комната наполнилась ржавым скрежетом — и потолок начал опускаться. Одновременно в стене, напротив стола, открылась ниша. Не раздумывая, я бросился к ней.

Пусто!

У меня все похолодело внутри. Неужели кто-то опередил нас и забрал жезл? Или жезла вообще не было? В последний момент князь передумал и забрал артефакт с собой или спрятал в другом месте.

Мысли рассерженными пчелами носились в голове. Жалили.

"… свой выбор доверь мне…"

За спиной завывал Аеш.

Я поставил корзинку в нишу, отступил на шаг. Потолок опустился настолько, что приходилось пригибаться. Ниша закрылась.

— Оживи камень! — закричал ендарь.

"И то верно…"

Не факт, что поможет, но попытка — не пытка.

Скрежет стих — потолок замер.

Мы с Аешем остолбенели, переглянулись.

— Что дальше? — шепотом спросил я.

Ендарь хотел что-то ответить, но вместо того только чихнул.

Отрывистый щелчок заставил меня обернуться. Ниша, в которую недавно поставил корзинку, снова открылась. Корзинки в ней нет, зато есть небольшой сверток.

Как только сверток оказался в моей руке, по комнате снова прокатился грохот. На этот раз путь к свободе был открыт. Потолок начал подниматься.

Наверное, я кричал от радости. На некоторое время просто выпал из реальности. Не в силах поверить, что поиски завершились успехом.

Мы победили!

Я держал в руках жезл Духов. Выглядел тот не особенно пафосно: кусок кривого корня (с несколько неестественными для дерева острыми гранями — точно часть застывшей молнии в руках держишь), украшенный серебряными хомутами, сквозь которые пропущена серебряная же цепочка. Но этой штуке украшения и не требовались. Жезл буквально вибрировал от таящейся в нем силы. Кажется, прислушаешься — и уловишь монотонное жужжание, будто стоишь под высоковольтной линией. Сила пронизала меня, проникала глубоко в тело. Очень странное и непривычное чувство.

— Ну что, половина дела сделана? — не сдерживая улыбки, спросил я Аеша.

— Сделана! Сделана! — ендарь самозабвенно отплясывал какой-то танец. Разбросанный на полу мусор так и вылетал у него из-под ног.

— Что теперь?

— Отдохнем и переночуем, а утром двинемся к месту Духов. Милостью предков будем там после полудня.

— Значит, сегодня водку пьянствуем, а работу работать завтра будем?

— О-о-о, — Аеш остановился, утер со лба пот. — Тебе бы отведать медовухи, какую варили при последнем князе. Вот то было дело. И трудные уже времена были, а годы на мед выдались отменные.

— Я сейчас слюной подавлюсь, — отмахнулся от него.

— Ничего! Вот увидишь, потечет еще мед рекой. Год-другой — расцветут поля, поднимем пасеки. А там уж и медоварни сладить недолго.

— Посмотрим… — Не хотелось омрачать радости ендаря. Медовуха — это конечно хорошо. Но единственным моим желанием было вернуться домой. И жезл Духов на один шаг приближал ту черту, перейдя которую, я снова окажусь в родном мире. По крайней мере, в это хотелось верить.