В чувства его привел приглушенный женский визг. Сергей глубоко и часто задышал, вскочил на ноги, пригнулся. Тишина. Только звук собственного дыхания да шум далекого ручья. Ничего не видно — темнота, хоть глаз выколи. Воздух влажный, затхлый.

Магия отозвалась с похвальной покорностью. Пара огненных всполохов рассекла таинственную черноту. В ответ на свет снова раздался вскрик. Сергей дернулся на звук. К стене старого, поросшего мхом кирпича жалась женская фигурка.

— Не бойтесь, — проговорил он.

Женщина подняла на него заплаканное лицо — и Сергей чуть было не выругался. Он узнал ее: видел всего несколько минут назад в комнате Госпожи, обвисшую на руках дюжих охранников. Недавно чистая, одежда промокла, покрылась темными, грязными пятнами.

— Где мы? — спросил Сергей, осматриваясь по сторонам. Помещение напомнило ему просторный круглый колодец, с одним коридором. Кирпичные стены плавно переходили в сводчатый потолок, в центре которого виднелось нечто, напоминающее закрытый канализационный люк. Высоко, метров пять-шесть. Какие-то катакомбы или водосточный коллектор, по щиколотку заполненный дурно пахнущей жижей.

— У Смехачей… — всхлипнув, сказала женщина.

— Кто это?

Сергей пытался выискать взглядом Дарину. Судя по всему, он рано расслабился. Госпожа или вовсе не собиралась отпускать гостей, или поняла, кто помешал работать ее магу. И вот наказание. Что ж — расчетливо. Ни к чему проливать кровь в собственных апартаментах, когда можно зашвырнуть неугодного возмутителя спокойствия к черту в задницу.

Женщина встала, робко подошла к Сергею. Ее била крупная дрожь, но слезы больше не лились.

— Нас убьют и съедят, — сказала она.

— Смехачи?

— Да.

— Кто это?

— Они живут в старом городе. Здесь почти нет другой еды.

— И чем они питаются, когда им не бросают подачки?

— Едят друг друга, — пожала плечами женщина. — Еще говорят, что дикие научились выращивать какой-то необычный мох, который не растет на поверхности. Им и питаются. Но это только разговоры.

Она вытерла ладонями лицо, пригладила растрепавшиеся волосы. Совсем девчонка, курносая, с небольшими веснушками. Глаза все еще на мокром месте, губы дрожат. Но держится, прижав кулачки к груди.

— А почему ты спрашиваешься? — в ее раскрасневшихся глазах появилось недоверие.

— Я не знаю ваших мест. Приехал недавно издалека. Не успел освоиться.

— Понятно…

То ли поверила, то ли решила просто оставить тему и не надоедать странному незнакомцу?

— Я Сергей. Как зовут тебя?

— Искра.

— Можно я задам тебе несколько вопросов? Это очень важно.

Женщина неопределенно повела плечами, немного отступила. Не доверяет? Ничего странного. Особенно после того, что ей пришлось пережить в комнате Госпожи.

— Скажи мне, Искра, Смехачи — они люди или звери?

— Люди. Только дикие.

— Хорошо. А что это за старый город?

— В нем жили старые люди. Давно. Еще до Темных веков, до мора. Потом старые люди умерли, а город разрушился и ушел под землю. Потом на его месте построили Москвию.

— Отсюда есть выход? Можно попасть наверх?

— Нет, — понурилась Искра. — Раньше дикие люди выходили на поверхность и убивали, а мертвых и раненых забирали с собой. С ними трудно сражаться. Они не чувствуют боли и не знают страха. Тогда все выходы из старого города завалили камнями. Их было немного. С тех пор дикие люди не выходят.

— Может, они уже все передохли без еды? На одном мхе долго не протянешь.

По губам Искры скользнула горькая улыбка.

— Госпожа подкармливает Смехачей. Но даже если они умерли, нам все равно не выбраться отсюда. Старый город — это большой лабиринт.

— А мы попробуем, — Сергей постарался вложить в голос как можно больше уверенности. Его распирала злость. И это очень кстати. Нет, теперь он обязательно возвратится к Госпоже. Вернется, чтобы вернуть долг. По собственной воле. Но для этого сначала надо выбраться из старой, прогнившей клоаки.

— Мы?

— Конечно.

И снова горькая улыбка.

— Ты маг?

— Не знаю, — честно ответил Сергей. — Но кое-что у меня получается.

Губы Искры дрогнули, глаза заблестели — того и глядишь, опять разрыдается.

— Убей меня, — прошептала она.

— Что?

— Убей меня быстро. Мне очень стыдно признаваться, но я трусиха, — ее руки дрожали. — И еще — боюсь боли. Смехачи не убивают сразу. Особенно женщин. Я знаю. Я слышала. Не хочу, чтобы они… — она опустила голову, замолчала.

— Давай без слез, — Сергей осторожно взял ее за плечи. — Здесь и без них мокро. Я очень странный маг, но все же маг. Давай попробуем выбраться. Мне тоже страшно. Очень. А вдвоем бояться сподручнее.

— Мне незачем жить, — сказала она, не поднимая глаз. — Они убили Вторака. Они…

— Он умер с оружием в руках, как мужчина, — попытался успокоить ее Сергей. Он понятия не имел, какие произносить слова. — Умер, защищая тебя, хотя мог подчиниться Госпоже. Неужели это ничего не стоит?

Она молчала, продолжая тихо всхлипывать.

— Он хотел, чтобы ты жила. Не сдавайся.

— Не сдамся, — прошептала она.

— Молодец, — улыбнулся Сергей, хотя Искра и не могла этого видеть. — А теперь давай вытрем слезы.

Искра шмыгнула носом, утерла рукавом глаза.

— Я готова.

— Мы пойдем осторожно. Держись рядом и смотри по сторонам. Если что увидишь или услышишь — сразу говори. Договорились?

— Конечно.

— Тебе известны повадки Смехачей? Что-то, что может нам помочь?

— Обычно они нападают стаями. По одному — редко.

— Боятся?

— Нет, — Искра замотала головой. — У каждой стаи есть вожак. Его слово — закон. Они хоть и дикие, но не глупцы. Знают, что числом завалить добычу проще.

— Ты говоришь «стая». Они настолько близки к зверям?

— Так все говорят, — пожала плечами Искра.

— Хорошо, — Сергей еще раз осмотрел стены колодца. Дарины нет. Значит ли это, что спутницу отправили в другое место или же скормить Смехачам решили только его? Кто знает? Но пока не стоит забивать голову всеми проблемами сразу. Выбраться на поверхность — вот единственная на данный момент цель.

Он глубоко вздохнул. Чуть было не закашлялся от спертого, затхлого воздуха. С вентиляцией здесь явные проблемы. И, тем не менее, она есть. Значит, и идти следует за воздушным потоком.

Сергей вытянул руку ладонью вверх. На влажной коже тут же появилось пламя. Чуть больше свечного. Огонек горел почти ровно, лишь изредка подрагивал. Сергей отпустил ладонь — пламя осталось висеть в воздухе, немного подросло, а затем медленно поплыло вперед.

— Идем? — спросил он Искру.

— Да.

Женщина все еще дрожала, но выглядела увереннее, чем пять минут назад.

Жижа под ногами шла небольшими кругами. Пол под ней казался каменным, но Сергей не поручился бы в этом. Ступать он старался аккуратно, плавно переносил вес с ноги на ногу. Скорость передвижения от этого снижалась, зато возрастала уверенность не провалиться в какую-нибудь яму.

Несмотря на всю осторожность, под ногами чавкало. Сергею казалось, что этот звук, отраженный от стен, разлетался далеко по катакомбам. Наверняка дикие должны обладать отменным слухом, если живут в кромешной темноте.

Спустя минут десять они добрались до первого перекрестка. Три абсолютно одинаковых ответвления, наполненных непроглядной темнотой. Огонек поочередно сунулся в каждое из ответвлений.

— Сюда, — уверенно сказал Сергей, сворачивая направо. Ему показалось, что здесь пламя дрогнуло сильнее, нежели в других ответвлениях. Сомневаться времени нет. В конце концов, может случиться, что им действительно придется бродить по лабиринту не один день.

Искра без слов последовала за ним.

Вскоре огонек высветил в стене округлый провал диаметром чуть меньше метра. Кирпич здесь обвалился, будто выпертый изнутри. Сергей замедлил шаг, осторожно заглянул в дыру. Огненные блики отразились от глинистых стенок, покрытых прозрачной слизью. В длину ход имел не больше полутора метров, после чего обрывался тупиком.

— Что это? — спросил Сергей.

— Не знаю, — Искра выглянула из-за его плеча, поморщилась.

— Похоже на ход червя. Очень большого червя.

— Ползуны?..

Сергею пришлось напрягать слух, чтобы расслышать ее слова.

— Кто это?

— Темные века породили много новых, страшных зверей. Ползуны — одни из них. Большие безглазые черви. Но их давно истребили…

— Насколько давно?

Сергей присел на корточки. Осторожно, чтобы не упасть, просунулся в ход, дотронулся рукой до стенки-тупика. Глина там была мягкая, влажная, неоднородная — испещрена множеством слипшихся, но все же отдельных комков. Словно недавно кто-то набросал лопатой.

— Вскоре после мора.

— Либо мор у вас закончился дней десять назад, либо кто-то из Ползунов благополучно выжил и недавно проделал эту дыру.

Искра молчала.

Час от часу не легче. Теперь к дикарям прибавились черви-переростки. Кто следующий в очереди отхватить кусочек человечины?

— Ладно, черт с ним, — сказал Сергей. — Стимул быстрее двигать ногами.

Шум далекого ручья неожиданно прервался. Все это время его слабое эхо носилось между кирпичными стенами — и вдруг исчезло. Сергей замер, даже дышать перестал, прислушался. Глухая тишина.

Вода холодит ноги, влажный воздух проникает под одежду, растекаясь по телу липкой пленкой, будто извалялся в слизи червя.

— Слышишь? — прошептал одними губами.

Искра мотнула головой:

— Нет. Ничего.

— В том-то и дело, что ничего.

Сергей сделал шаг, когда журчание ручья возобновилось, а вслед за этим темноту расколол пронзительный хохот. Так могла бы смеяться гиена, но не человек.

Искра вжалась в стену. Ее глаза полыхнули ужасом.

— Смехачи, — произнесла она беззвучно.

— Зачем открывают себя?

— Играют. Пугают.

Надо признать, испугать получилось. Там, в кромешной темноте, в жидкой грязи, между старых стен, стоящих на честном слове, прятались людоеды. Твари, когда-то бывшие людьми, но по собственной воле отброшенные назад — к каменному веку. Жить здесь, подобно червям… кто может добровольно согласиться на такое? Никто, находясь в добром здравии. Сергей уж точно не понимал столь абсурдного, с его точки зрения, выбора. А ведь эти твари идут по его следу. Его и Искры — доверившейся его якобы магическим способностям. И даже не таятся. Уверены в себе.

— Идем, — Сергей взял спутницу за руку. — Больше ни к чему скрываться.

Они прибавили шаг. Огненный поводырь, направляемый волей Сергея, рассекал темноту — отличный опознавательный знак. Осталось вывесить табличку «Кушать подано». Но оказаться в полной темноте еще хуже.

Некоторое время они бежали, слыша лишь собственное дыхание да плеск разлетающейся в стороны жижи. А потом в одном из ответвлений коридора снова послышался дикий, нечеловеческий хохот. Хохот вспорол холодный мрак, ударяясь о стены, разлетелся тысячами осколков, засел в голове Сергея.

Бег. Бег без цели, без чувства направления. Бег по бесконечным туннелям. Бег зверя, преследуемого незримым хищником. Бег от всего мира. И пусть сейчас мир сконцентрирован всего в нескольких горловых звуках, то и дело пронзающих темноту.

Подбегая к очередному перекрестку, Сергей краем глаза уловил движение. Даже не движение — намек на легкую тень.

— К стене! — громко прошипел он, толкая Искру в сторону. Сам вылетел на перекресток — и тут же ударил.

Сергей оказался быстрее. Человекоподобная тварь (бледная, как мел, тощая, покрытая коростой не то грязи, не то каких-то болячек) бросилась на него, занося над плешивой головой сучковатую дубинку. Во впалую грудь людоеда ударил поток туго сжатого воздуха. Смехача подхватило и с силой приложило об угол двух расходящихся коридоров. Раздался чавкающий звук. Голова твари раскололась, обдав кирпич кровавыми брызгами.

— Быстро! — почти закричал, протягивая Искре руку.

Та метнулась на крик. Ее ладонь уверенно легла в его руку.

Молодец девчонка, собралась! Ее лицо было не менее бледное, чем кожа Смехача, но, похоже, именно страх подталкивал ее действовать, а не стоять столбом.

— Почему он напал? — бросил Сергей, когда от перекрестка с трупом их отделяла пара десятков метров.

— Не знаю, — выдохнула Искра. — Возможно, хотел показать своим силу и ловкость.

— Показал, — зло прохрипел Сергей.

За спиной раздался протяжный вой, перемежающийся какими-то щелкающими звуками.

— Нашли труп, — пояснила Искра.

Хохот не стихал. Их по-прежнему вели, но предпочитали держаться в отдалении.

— Пригнись… — Сергей резко остановился посреди одного из коридоров.

Искра послушно присела на корточки. Огненный поводырь разросся еще сильнее, до размеров баскетбольного мяча, от которого во все стороны расходятся раскаленные языки пламени. Прошло с полминуты — и поводырь распался на два одинаковых шара. Сергей присел рядом со спутницей. Шар пролетел над ними, остановился метрах в трех.

— Так-то лучше. Можно идти дальше, — вставая, сказал Сергей.

И снова бег. Но теперь под прикрытием пары сыплющих искрами шариков. Управлять ими обоими оказалось довольно сложно, точно смотришь одновременно в противоположные стороны.

Хохот несся со всех сторон, бешеным псом вцепился в спину. Куда их гонят? Что ждет впереди? Мысли готовы расколоть собственный череп, вырваться на свободу.

Сергей резко изменил направление бега, нырнув в узкое ответвление, из которого мгновение назад хохотал людоед.

— Стой! — крикнула Искра.

— Мы не пойдем у них на поводу, — выплевывая слова на выдохе, прокричал в ответ Сергей.

Из темноты выпрыгнули две тени — и тут же воздух наполнился отчаянными воплями. Смехачи отшатнулись, бросились в жидкую грязь. Но обычная вода не могла погасить магическое пламя. Огонь вгрызался в тела жертв, прокладывал себе дорогу в агонизирующей плоти.

Людоеды еще бились в судорогах, а Сергей и Искра уже продолжили путь. Хохот стих. По всей видимости, получив первый отпор, твари изменили тактику. Раз не получилось загнать, будут выискивать момент для внезапной атаки.

Сергей до того привык бежать по коридорам, до того сосредоточился на тенях и шорохах, что чуть было не пропустил момент, когда летящий по ходу бега огненный шар высветил пустоту. Бесконечную, черную пустоту. Искра успела притормозить в самый последний момент, да и то врезалась Сергею в спину.

Они замерли у обрыва, за которым открывалась огромная пещера. Вниз под острым углом уходила каменная лестница со стершимися от времени ступенями. По обеим сторонам от лестницы в пол вбиты два металлических прута, каждый из которых увенчан человеческим черепом.

За спиной взвыли, захохотали. Послышались какие-то выкрики, но Сергей не поручился бы, что в них есть какой-то четкий смысл.

— Спускаемся, — сказал он. — Иду первым. Не отставай.

Прежде чем начать спуск, Сергей развернулся. В темноте, за огненным шаром, маячили вопящие и потрясающие каким-то оружием людоеды. Они пытались подобраться ближе, но огонь отпугивал их. Странно, что вообще смогли подойти столь близко — наверняка яркий свет выжигает им глаза.

Что ж, пусть подождут еще немного. Огненный шар начал медленно вращаться. При этом к уже закипающей под ним жиже потянулись раскаленные капли. Падая в грязь, они тут же превращались в горящие лужицы. Сергей понимал, что не сможет удержать оба шара, если станет спускаться. Потому попробовал импровизировать, оставил за спиной небольшое, умирающее «солнце». Вряд ли его хватит надолго. Но лучше несколько минут форы, чем вообще ничего.

Спускаться пришлось чуть ли не ползком. Стертые ступени практически не давали возможности уцепиться, а о перилах неведомый строитель не подумал. Ноги то и дело оскальзывались. Приходилось придерживаться руками, но и это помогало не очень.

Сергей взмок, одежда липла к телу, стесняя движения. Пот стекал по лбу, заливал глаза. Он поднял голову, посмотрел на Искру. Та упорно следовала за ним, не жалуясь, не отставая ни на полметра. С края обрыва, над которым все еще стояло огненно-красное зарево, неслись протяжные вопли. Людоеды не уходили. А жаль — могли бы пока сожрать своих менее везучих сородичей.

Лестница растянулась в бесконечность. Казалось, она ведет в саму Преисподнюю. Тело Здебора Вятича явно не привыкло совершать быстрые марш-броски, а потом еще ползти по истертым ступеням. Хорошо еще, что лестница ведет вниз. Подняться бы Сергей точно не смог. К тому времени, когда он достиг ровной широкой площадки, поясница и плечи уже даже не отваливались — они горели так, будто под кожу впрыснули кислоту, а кости и суставы превратились в трясущийся студень. Он с тяжелым стоном растянулся на камне. В горле стоял солоноватый привкус.

Холод площадки приятно холодил спину. Вряд ли это полезно и без того ослабленному организму мага, но зато проясняет голову.

— Нам нельзя задерживаться, — услышал он голос Искры.

Спутница стояла рядом и смотрела наверх, на обрыв. Огненное зарево меркло. Еще немного — и людоедов ничто не сдержит.

— Да-да, — Сергей сел, поморщился. Многое он бы отдал, чтобы вернуться в собственное тренированное тело.

«Интересно, а что с ним стало? До сих пор лежит в квартире на полу? Или кто-нибудь озаботился пропажей Сергея Разина и нашел его бездыханный труп? Тогда есть все шансы оказаться в морге…»

Сергей бесшумно выругался. Нашел, о чем думать!

— Идем.

Холод отчасти снял боль в пояснице. Если не очень рваться, то идти вполне можно.

Площадка оказалась действительно широкой. Огненный шар так и не смог высветить ее полностью. Зато он высветил несколько ржавых металлических прутов, вбитых прямо в брусчатку. На каждом пруте красовался человеческий череп.

Что это? Предупреждение?

Искра присела, провела пальцами по брусчатке.

— Старый город… — проговорила шепотом. В ее голосе слышались восхищение и трепет.

Только теперь Сергей обратил внимание на саму брусчатку. Это не природный камень, которым мостились улицы Москвии, а вполне себе обычная тротуарная плитка. Обычная, но для его, Сергея, времени. Плитка растрескалась, некоторые бруски и вовсе раскрошились, но даже в таком виде они повергли Искру в восхищение, а Сергея в ступор.

Зарево над обрывом замерцало. Вопли людоедов усилились, а потом вдруг стихли. Сергей резко вскинул голову. На верхних ступенях показалась человеческая фигура, объятая пламенем. Человек пытался сбросить с себя огненные лепестки, но те лишь сильнее разгорались. Не произнеся ни звука, людоед рухнул в пропасть. За ним тут же показались две фигуры. Но огня на них нет.

Темноту разорвал раскатистый хохот. Вот и вся фора.

Бежать по хорошо уложенной брусчатке — совсем не то, что хлюпать по жидкой грязи. Жаль, что бежать пришлось недолго. Похоже, старый город (как его называла Искра) или какая-то его часть начиналась именно здесь. Затопленные грязные катакомбы явно возводились много позднее и, скорее всего, совершенно другими людьми. Такой вывод Сергей сделал, увидев руины первого попавшегося на пути здания. Оно не было большим, не было красивым. Когда-то скучная темно-серая коробка в два этажа, с десятком окон. Но коробка, сложенная из бетонных панелей. Сквозь зевы оконных проемов виднелись обрушенные перекрытия, застарелый мусор, покрытый толстым слоем пыли.

Они обогнули развалины — и оказались на широкой улице. По черному асфальтовому покрытию пролегали огромные трещины. Иногда, подобно арктическим льдинам, вздыбливались целые пласты, обнажая под собой подложку из гравия и песка. Дома вдоль улицы превратились в изломанные остовы, побитые пятнами гари. Будто гнилые зубы во рту больного цингой. И снова — каждый дом выстроен из бетонных панелей. Все однотипно — один цвет, одна этажность, одно расстояние между домами.

Пока что Сергей старался примечать все подробности, все мелочи, чтобы потом, в спокойной обстановке (если до нее удастся дожить), осознать все увиденное. Никаких поспешных выводов. Кроме одного вопроса: как пещера подобного размера вообще может существовать и не обрушиться? Каково же ее размеры, что внутри поместились развалины пусть даже не целого города, а какой-то его части?

— Там кто-то есть, — громко прошептала Искра и указала на развалины одного из домов.

Сергей не остановился. Они и так перешли всего лишь на быстрый шаг. Терять времени больше, чем того требовали элементарные меры предосторожности не сломать ногу, не хотелось.

— Кто?

— Не знаю. Я слышала шум.

Плохо, если Смехачи забрались так далеко. Но как бы то ни было — бежать. Пусть свет огненного шара привлекает внимание аборигенов. Пусть руины домов скалятся провалами дверных и оконных проемов. Пусть дрожащие, точно от озноба, тени обретают очертания людей — давно погибших, но не сумевших покинуть родной город, а понурые фонарные столбы больше напоминают виселицы.

Вскрик Искры и последовавший за ним глухой стук падающего тела заставил Сергея остановиться. Спутница уже тяжело поднималась, шипела от боли, потирая ушибленную руку.

— Прости, — виновато сказала она. — Поскользнулась.

Улицу пересекал прозрачный след, шириной примерно в метр. Что ж, вот и исчезнувший Ползун? Пахнущая прогорклым жиром слизь еще не успела высохнуть. След тянулся до развороченного канализационного отверстия у самого тротуара, где и пропадал.

Безумный хохот подстегнул подобно злой плети.

Они миновали два перекрестка. Чем дальше, тем сильнее становились разрушения. Если в самом начале улицы темные стены домов стояли довольно уверенно, то теперь большая их часть превратилась в груды бетонного крошева, из которого все еще торчали внутренности арматуры. Похоже на последствия землетрясения или взрыва.

— Свет! — вскрикнула Искра и тут же метнулась в сторону, упала на камни.

Сергей, уже понимая, что произошло, развернулся, выбрасывая перед собой руку. Воздух дрогнул, сгустился — и широким конусом покатился по улице. Несколько Смехачей разбросало, точно невесомые спички, другие успели укрыться в развалинах. Точное их количество в темноте не разглядеть, но, похоже, погоня немалая. Почуяв добычу, людоеды заголосили во всю глотку. Казалась, хохот доносится сразу со всех сторон, из-за каждого угла, из каждой тени.

Сергей, не церемонясь, схватил Искру за руку, рывком поднял на ноги, толкнул перед собой. Женщина не нуждалась в понукающих словах — припустила так, что только поспевай. И Сергей, стиснув зубы, постарался не отстать. Вслед им полетели камни, но не прицельно.

Поворот — под ногами предательски подламывается асфальт, обрушивается с сухим треском, норовя утянуть за собой, но удача на стороне Сергея. Еще поворот — на пути встает железобетонный завал, тянется к беглецам острыми щупами, цепляет за одежду, оставляет на коже длинные царапины. Кровь. Смехачи где-то рядом. Легко преодолевают препятствия. Почему медлят? Неужели боятся? Тупик! — высокая стена, перегородившая улицу. Сердце подскакивает к самому горлу, в висках стучит.

— Сюда…

Искра ныряет в еле заметную щель у самой земли. Сжать огненный шар до небольшого лепестка пламени, метнуться за девчонкой. Тесно. Очень тесно. Звук рвущегося рукава заставляет затаить дыхание. Неужели застрял?! Но нет. Напряженным комком выкатиться на противоположной стороне от преграды. Срочно зажечь шар. Вовремя. Тут уже ждут. Искра прижата спиной к острым каменным обломкам. Над ней склонился Смехач (тощий уродец с глазами навыкате и морщинистым лицом, испещренным шрамами), зажал женщине рот, пытается сорвать с нее одежду. Корявые пальцы с остервенением рвут прочную ткань рубахи острыми ногтями, больше похожими на когти, полосуя ее на лоскуты. Искра бьется, но ее сил явно не хватает. В ближайшей темноте кто-то заливается истерикой. Звук быстро приближается.

Сергей ощерился, с его губ непроизвольно сорвался отрывистый рык. Огненный шар вспыхнул ярко-желтым пламенем, с шипением взрезал мрак, врезался в землю, тут же обратившись костром. Его пламя ревело, выбрасывая вокруг себя целый фонтаны искр.

Смехач, нависший над Искрой, дернулся, на мгновение ослабил хватку, за что тут же получил коленом между ног. Скалясь, он схватился за промежность, но вместо стона — захихикал. Уплотнившийся перед людоедом воздух толкнул его назад. Тварь громко охнула — и влетела в костер. Кричала она недолго.

Искра сорвалась с места, подбежала к Сергею. Передняя часть ее рубахи пришла почти в полную негодность. Под бахромой разодранной ткани виднелись кровоточащие царапины.

— Спасибо, — коротко бросила она.

— Еще успеешь поблагодарить.

За костром материализовалось еще три Смехача, но Сергей был готов к их появлению. Каменная крошка под ногами дрогнула, поползла прочь от беглецов. Три одинаковых смерча поднялись над землей, набирая силу. Три смерча, воздух внутри которых вращался с все возрастающей скоростью. Людоеды слишком поздно осознали грозящую им опасность. Размахивая над головой корявыми дубинками, они бросились к загнанной добыче, чтобы через мгновение оказаться в смертельной ловушке. Воздушные вихри подхватывали оголодавших охотников и тут же затягивали их в свое бушующее нутро. Каменное крошево полосовало кожу, забивало дыхательные пути. Возникшие было крики быстро стихли, а вслед за ними исчезли и смерчи, предварительно выплюнув Смехачей в костер.

Воздух наполнился запахом горелого мяса.

— Я видела свет, — проговорила Искра, когда пламя поглотило новую порцию жертв. — Запомнила направление.

— Веди.

Сергей чувствовал, как внутри него что-то надрывается. Он не столько устал от бега, сколько от использования магии. Сила по-прежнему бурлила в крови, но для своего проявления она требовала нечто такое, о чем он не имел понятия. Нечто глубинное, сокрытое под покровом плоти. И это нечто явно начинало заканчиваться.

От костра отделились два огненных шара, завращались вокруг Сергея и Искры. Сам костер тут же опал, рассыпался несколькими еле теплящимися языками пламени, отчаянно цепляющимися за обугленные тела Смехачей.

— Приятного аппетита, — проговорил Сергей в темноту.

Атаки людоедов участились. Твари кружились рядом, продолжали завывать. Больше того, они с завидной ловкостью скакали по верхушкам стен и остаткам крыш. Словно призраки, витали над головой, готовые в любое мгновение спикировать и раскроить голову дубинкой. Одной твари это даже почти удалось. Сергей как раз отбивался от троих хохочущих Смехачей, когда стоящая рядом Искра резко взмахнула рукой с зажатым в ней булыжником и метнула его в темноту. Послышался вскрик — и глухой удар тела о землю. Как уж девчонке удалось высмотреть прыгнувшего из ниоткуда людоеда, Сергей так и не понял.

— Квиты, — сказал он, улыбнувшись.

Искра только кивнула в ответ. В ее лице не осталось эмоций, будто та испуганная девочка, недавно жавшаяся к стене просторного колодца, спряталась, уступив место расчетливой подруге.

И все же их теснили.

— Почему они не нападают скопом? — выкрикнул Сергей, отбросив в черноту очередного Смехача.

— Не знаю. Может быть, боятся огня и света.

Казалось, нагромождение бетонных плит никогда не кончится. Ноги гудели от длительного бега. Настоящий лабиринт — дурная прихоть архитектора-авангардиста: стены разных размеров и форм, расположенные друг к другу под всевозможными углами. Словно ловкая мышка, Искра находила в них брешь и без страха ныряла в неизвестность. Сергей одергивал ее, опасаясь новых ловушек, но спутница не слушала. Конечно, ее безрассудство позволило здорово ускорить продвижение, не задерживаясь на поиски выхода из очередного тупика. Но опасность… Один раз Сергей успел вовремя, но успеет ли снова?

И все же Искре везло. Она почти безошибочно выбирала направление, ни разу по-крупному не сбившись и не запаниковав. Шла так, будто знала план города наизусть.

Наконец, нагромождения железобетонных развалин расступились, уступив место относительно ровной и свободной от разрушений местности. Она неожиданно показалась из темноты и вполне могла оказаться приличных размеров округлой впадиной с удивительно ровными краями. Такое ощущение, будто взрыв, превративший эту часть города в руины, случился именно здесь. И все же взрыв, насколько бы мощным он ни был, не повредил огромных темных колонн, угадывающихся в свете огненных шаров. Колонны вырастали необработанными глыбами природного камня в несколько обхватов толщиной. Не похоже, что рукотворного происхождения, но и в их природную сущность верилось с трудом. Слишком уж ровные, точно возведенные специально для поддержания потолка пещеры, но со временем утратившие былую форму, растрескавшиеся и сильно облупившиеся. Подойти бы, рассмотреть поближе, но не теперь, когда за спиной висят голодные человекоподобные твари.

Под ногами что-то хрустнуло. Сергей опустил взгляд и рассмотрел лишенную плоти человеческую руку — целую, до самого плеча. Не хватало разве что двух пальцев. Огненные блики играли на выбеленной кости.

— Во имя предков, — услышал он сдавленный голос Искры. — Что это?

Останки обглоданной руки оказались только началом. Дальше, по краю впадины, на несколько метров тянулся целый ковер голых костяков. А в центре этого адского ковра застыла, немного накренившись, бетонная плита, по всей видимости, активно используемая аборигенами. Увидев ее, Сергей сглотнул подкативший к горлу ком. Не плита — самый настоящий алтарь. Или, тем паче, место кормежки. Отполированную серую поверхность покрывали многочисленные темные пятна. Тут же стояла примитивная посуда (в основном глубокие миски), то ли из глины, то ли из плохо обработанного, согнутого металла.

Отдельной кучей в стороне лежали, надо думать, личные вещи и одежда несчастных. Слова Искры о том, что когда-то Смехачи посещали Москвию, полностью подтвердились. Почти вся одежда в коричневых пятнах, с множеством рваных отверстий. Несколько сломанных копий, ржавые мечи. Странно: пользуясь примитивными дубинками, людоеды бросили трофейное оружие.

— Не будем задерживаться, — проговорил Сергей и потянул Искру за собой. Похоже, на нее увиденное произвело гораздо большее впечатление, чем на самого Сергея. Испуганная девчонка в ней вернулась. Вероятно, этому страху есть какое-то объяснение. Ведь местные жители должны привыкнуть к смерти — все-таки жизнь непростая, умирают часто. А тут такой шок. Хотя, надо признать, зрелище действительно отталкивающее. Сколько людей здесь погибло? Даже трудно представить. Несколько сотен — никак не меньше.

В воздухе до сих пор стоит тяжелый запах разложения.

Промедление обернулось беглецам стремительной атакой Смехачей. Твари, вконец обезумев, выскакивали из темноты с воем и улюлюканьем.

Искра отступила, ее нога попала в какое-то углубление. Взмахнув руками, женщина упала на кости. Сергей уже встречал первых смельчаков. Воздух привычно уплотнялся, завивался спиралями — и невидимым тараном устремлялся к бегущим нелюдям. Не каждый удар достигал цели. Некоторые Смехачи, точно почувствовав опасность, падали на землю или уходили в перекате в сторону, пропуская смерть над головой. И все же почти десяток тварей отправился обратно во мрак, чтобы уже никогда не подняться.

Но что такое десяток, по сравнению с целой стаей?

— Держись! — прорычал Сергей поднявшейся Искре. — Отходим медленно.

Пара огненных шаров начала вращаться с все возрастающей скоростью. Пришлось до боли сжать зубы, чтобы удержать непокорную стихию в повиновении. Смехачи продолжали выныривать из темноты. Они бросались на огненное кольцо, в которое превратились шары, и тут же с криками и воем отлетали обратно. Но каждая такая атака забирала силы. Каждый такой прыжок заставлял вздрагивать от болезненных уколов, сопровождающих натиск людоедов — точно отдача от собственного оружия.

Признавай Смехачи метательное оружие, все могло бы уже закончиться, но те довольствовались одними лишь дубинками.

В груди нестерпимо защипало — Сергей застонал. Огненное кольцо вокруг него и Искры резко поблекло. Людоеды отозвались победным хохотом. Еще несколько тварей бросились на верную смерть. Сергей закашлялся, почувствовал, как рот наполняется кровью. Огненные шары замедлили движение, кольцо разомкнулось.

Мир начал плыть. Ноги обмякли, подогнулись.

Фигуры Смехачей сливаются с темнотой, исчезают. Хотя бы не видеть последнего удара — и то хорошо…

Его резко дернули сзади. Сергей почувствовал, что падает. Он перекувырнулся через голову, ударился обо что-то мягкое, заскользил, остался лежать лицом вниз.

Шло время, а никто не торопился разбивать ему голову или живым тащить на алтарь. Где-то далеко голосили Смехачи, но их смех не приближался. Сергей повернул голову, выплюнул слизистый комок, немного отдышался.

Желудок нестерпимо крутило.

— Ты жив? — голос Искры прозвучал над самым ухом.

— Похоже, да, — промямлил Сергей. Омерзительный привкус во рту оставался — будто сожрал протухшего слизняка.

— Они не идут дальше.

— Почему?

— Наверное, святое для них место.

Сергей приподнялся на руках. Под пальцами что-то противно разъезжалось.

В бледном свете единственного огненного шара, все еще висящего в воздухе, виднелись очертания Смехачей, отчаянно машущих дубинами. Людоеды выстроились тесной цепью, исступленно кричали, но не осмеливались сделать и шага.

— Как мило с их стороны, — сказал Сергей. Он сел, поднес ладони к глазам — измазаны в густой липкой слизи. Какая гадость! — Мне кажется, или нас уже сожрали?

— Что?

— Чувствую себя, будто в желудке у здоровенной твари.

— А, нет, — голос Искры оживился. — Слизь — она тут везде. Зато мы почти добрались до света.

— Отлично, — прохрипел Сергей.

И действительно — в кромешном мраке растекалось бледное свечение, исходящее ориентировочно из центра впадины. И как девчонка заметила его раньше? И как он не заметил его сам?

— Пойдем туда? — спросил Сергей, кивнув в сторону свечения.

— Пойдем, — кивнула Искра. Грязная, в исполосованной когтями рубахе, измазанная в слизи, она выглядела спокойной и уверенной в себе. Впору учиться подобной стойкости.

Жжение в груди стихло, и Сергей засветил оставшийся шар ярче. Он почти не источал тепла и не мог служить оружием, но, как фонарь, работал отлично. Бросив последний взгляд на беснующихся Смехачей, беглецы направились в сторону бледного свечения.

Идти пришлось нелегко. Ноги липнут. Вся поверхность впадины равномерно измазана прозрачной слизью. Длинные тонкие нити тянутся за подошвой при каждом шаге. Кроме того — еще и скользко.

Сергей чертыхнулся, чуть было не растянувшись при первых же шагах. Постепенно из темноты стали выступать очертания угрюмых серых стен, каких-то строений: кубических, низких, точно прибитых к земле. Не видно не то что окон, но даже дверей. Не строения — каменные гробы или саркофаги.

— Смотри, — Искра указала на ближайшую стену.

— Странно, что не решились идти за нами…

Смехачи явно навещали это место, и не раз: стены пестрят корявыми рисунками. Думать, чем их наносили, не хочется, но оттенок «краски» тот же, что и у пятен на алтаре, и у сваленной в кучу изорванной одежды. Похоже, людоеды стремились запечатлеть здесь моменты своих побед — как на охоте или в стычках с себе подобными, так и в личной жизни. Сцены пестрели схематическими изображениями охоты на больших червей и на людей, а также показывали процесс поедания и тех, и других. Каждая такая сцена заканчивалась обязательной массовой оргией.

— Осторожно! — остановила Сергея Искра. — Смотри.

В земле зияло отверстие диаметром чуть меньше метра, еле-еле затянутое тонким слоем слизи.

Сергей выругался.

— Вот почему они не пошли за нами. Похоже, испугались Ползунов. Странно, что приходили раньше.

— Может, черви пришли недавно? — предположила Искра.

— Может… — протянул Сергей. — Но так загадить все это за короткое время? — он обвел рукой впадину.

Сергей специально обошел вокруг одного серого строения, внимательно присматриваясь, выискивая хотя бы намек на щель дверного проема, — ничего. Монолит. Посмотреть бы, что внутри. Надо думать, сооружения возвели уже после катастрофы. Возвели на совесть. Хотели что-то спрятать? Жаль, сил совсем не осталось.

Между строениями-гробами то и дело попадались отдельные могилы — небольшие холмики земли, каждый из которых украшен подобием грубого креста, составленного из пары переплетенных толстых проволок. На крестах висят ожерелья. Сергей даже не сразу понял — из чего они сделаны. Зато когда присмотрелся, его передернуло: скальпы — сухие и скукоженные. Некоторые могилы провалились, видимо, подрытые червями.

— А может, и не Ползуны их остановили, — потер небритый подбородок Сергей. — Как думаешь, могут Смехачи захоранивать здесь своих… не знаю… вожаков или почетных воинов?

— Наверное, — согласилась Искра, брезгливо рассматривая ожерелье из скальпов. — Но тогда мы все еще в опасности.

Сергей криво усмехнулся.

— Кто же спорит? Потому давай поторопимся.

Призрачный свет исходил из-за невысокой каменной стены, кольцом охватывающей похожее на бункер сооружение. В ее крыше разместился излучатель, из которого на несколько метров вертикально вверх выстреливал сноп света. Очень странного света. Либо здесь, во впадине, сильный туман или дым (чего не ощущается), либо излучение представляет собой неизвестную Сергею субстанцию: сноп не был особенно ярким, но при этом он не терял светимости по всей своей длине. Больше того, вокруг него, подобно пару, клубилось облако. Еле заметное у основания, оно расползалось кверху, в конце концов превратившись в подобие ядерного гриба — одноцветного и застывшего, почти недвижимого.

— Что за черт? — задрав голову, проговорил Сергей.

— Они и тут были, — сказала Искра. Ее внимание больше привлек не свет, а то, что стояло по внешнему периметру каменного кольца.

С вбитых в землю толстых труб, перевитой арматуры и переплетений проволоки на незваных гостей смотрели пустые глазницы распятых людей. Их тела превратились в подобие мумий, но не обычных, сухих, каких себе представлял Сергей, а влажно поблескивающих в бледном сиянии «гриба». На останках все еще виднелись клочья порядком истлевшей одежды.

— Не местные? — предположил Сергей.

— С поверхности, — кивнула Искра.

Ее кулачки сжались.

— Тогда давно висят.

Спутница оставила его реплику без внимания.

— Выглядят странно. Почему такие… свежие? Смехачи держат пленных?

— Не знаю, — голос Искры звучал глухо. — Не помню, чтобы слышала о таком.

Озаряемые призрачным светом, мертвецы выглядели… опасными. Стоило немного повернуть голову — и взгляд пустых глазниц перемещался следом, не отпуская, оценивая. Казалось, несчастные в любое мгновение готовы вырваться из пут ржавой проволоки — и спуститься, поприветствовать гостей. Вот только вряд ли такое приветствие будет теплым — место в переплетениях проволоки и арматуры еще есть.

— Они меня пугают, — наконец прошептала Искра. — Уйдем отсюда.

— Уйдем, но чуть позже. Стой здесь.

Сергей осторожно шагнул к кольцу ограды. Да, он говорил уверенно, но внутри уверенности ни на грош. Косясь на полуразложившихся стражей, нависших над головой, он заглянул за ограду. Кроме бункера с излучателем — ничего. Зато теперь стала хорошо видна арматура и проволока, которая удерживала мертвецов на месте. Их покрывал странный налет. Даже не налет — нечто вроде тончайших нитей паутины, колышущихся на несуществующем ветру. Каждая нить покрыта темным налетом, точно пеплом.

Что за дрянь?

Сергей поморщился. Отчего-то налет казался ему живым. Дотронься — и эта гадость тотчас прорастет в тебе.

Издалека послышались возгласы Смехачей. Что же им все неймется?!

Пристальнее осмотрев ограду на предмет странного налета и не обнаружив его, Сергей оперся об отполированный камень, перебрался внутрь кольца. Его ноги коснулись плотно уложенной плитки. Даже вблизи бледное свечение не резало глаз, а внутри снопа шло постоянное неторопливое движение мельчайших частиц. Зрелище завораживало, гипнотизировало. Будто отрываешься от земли, окунаясь в молоко облаков. Растворяешься в них.

Сергей тряхнул головой, проморгался. Так недолго и голову потерять.

«А это что такое?»

Вокруг излучателя двумя витками шли письмена. Причем языка Сергей не понял. Нижний виток — витиеватый мелкий шрифт, буквы которого больше походят на клинопись. Верхний виток состоит всего из нескольких крупных знаков. Наверное, их можно назвать пентаграммами, если бы не множество дополнительных штрихов и дуг. Каждый знак индивидуален.

Сергей провел пальцами по одному из знаков. Материал на ощупь немного шершавый, но не бетон. Скорее, нечто вроде… полимера? Сам же знак, как и более мелкие письмена, вырезан с идеальной точностью. Разумеется, если смотреть невооруженным глазом.

За спиной снова захохотали, но на этот раз Сергей не счел нужным отвлечься. Он осторожно вытянул руку, кончиками пальцев коснулся странного столпа света. Ни жара, ни холода — вообще ничего.

«Маяк, что ли?»

Странно, по всей видимости, эта штука стоит здесь очень давно. Людоеды тоже не вчера оккупировали старый город. Тогда почему излучатель не то что не разбит, но на нем нет и намека ни на царапины, ни на варварские рисунки? Ведь стены приземистых зданий разрисованы чуть не до крыш. Или твари настолько боятся света, что не решаются подходить к нему вплотную? Могли бы забросать излучатель камнями…

Сергей вздохнул. Строить предположения можно долго. Похоже, история этого мира состоит из нескольких крупных пластов (причем соприкасающихся друг с другом), уровень развития общества в которых различается кардинально.

Что же у них случилось? У кого бы узнать подробности? Но не слухи, а информацию, хотя бы частично основанную на фактах.

От прикосновения к плечу Сергей подпрыгнул на месте, судорожно обернулся.

— Они идут, — с вызовом проговорила Искра, глядя ему в лицо.

— А? Кто? — Сергей откашлялся.

— Смехачи.

Мысли в одно мгновение встали на место. Точнее, исчезли сторонние размышления.

Их уже было видно. Твари шли бесшумно, призрачными фигурами выныривая из темноты.

— Уходим, — прошептал Сергей.

— Куда? — на губах Искры появилась тоскливая улыбка. Женщина указала в одну сторону, потом в другую. Их окружили. Призрачные тени виднелись везде.

Сергей со злости ударил кулаком по знакам. Любопытство кошку сгубило, а теперь сгубит и его. Он затравленно осмотрелся. Не прорваться — людоеды замкнули кольцо. Будь у него достаточно сил, можно было бы попробовать разметать тварей, но сейчас его хватит только на то, чтобы подбросить в воздух двух-трех человек. А что потом?

И когда только успели обогнуть впадину? Человечину жрут — но мозги работают, пусть даже инстинкт самосохранения развит слабо.

— Попробуем прорваться. Цепь я прорежу, уверен. А потом надо будет бежать очень быстро. Искра, — он взял спутницу за плечи. — В тебе осталось больше сил. Потому меня не ждешь. Увидишь брешь…

— Я не вижу в темноте, — улыбнулась та. — Далеко я убегу?

— Значит, будет прорываться вместе! — прорычал Сергей. Даже понимая, что ничего хорошего впереди не светит, он не собирался отступать. Сдохнуть в желудках полудиких тварей — ну уж нет! Впрочем, сдохнуть в желудках любых других тварей не хочется столь же сильно.

Искра хотела что-то возразить, но Сергей ладонью закрыл ей рот. Времени на разговоры больше нет. Аргументы закончились.

Они перепрыгнули каменное кольцо. Сергей вдохнул жизнь в огненный шар. Тот вспух, засиял ярко-желтым. Возможно, не все так плохо.

Смехачи не торопились. Словно хорошо вымуштрованное военное подразделение. Остановились метрах в тридцати от излучателя.

— Что с ними? — спросила Искра. Женщина жалась к Сергею, и он чувствовал, как ее бьет мелкая дрожь.

— Не… — он так и не закончил фразу.

Людоеды завыли. Протяжно, на одной ноте. Вой погребальным плачем пополз по впадине, смешался с темнотой, опустился на беглецов могильной плитой. Хотелось вжаться в землю, закопаться так глубоко, чтобы больше никогда не видеть света, не услышать ни одного звука. Сергей поморщился, его взгляд упал на Искру. Та втянула голову в плечи, зажала уши руками.

Что это?! Что за адские песнопения?

Темнота — она укроет, она спасет. Она снимет усталость, заберет боль. Никакой боли. Никогда.

Ноги сами собой подогнулись. Сергей опустился на колени. Глаза слипались, и лишь огромным усилием воли удавалось держать их открытыми. Слабость сковала мышцы, превратила их в дряблый студень. Огненный шар потускнел, теряя свою силу. Впрочем, к чему свет? Темнота — в ней хорошо и уютно. Она добрая, приютит и не даст в обиду. Ничего не болит, умиротворение, покой.

Перед глазами замаячила размазанная фигура. Она покачивалась из стороны в сторону, приближалась. Темное пятно на фоне бледного света и красных бликов. Сергей блаженно улыбнулся, протянул к пятну руку. Но пятно остановилось. Почему? До него так хотелось дотронуться. Оно должно подарить вечное спокойствие и направить в лоно темноты.

Сергей с натугой попытался подняться, но ноги не повиновались. Он снова выбросил перед собой руку, мысленно потянул пятно к себе, будто тащил его на аркане. Мелькнуло что-то алое — и пальцы обожгло острой болью. Сергей заорал, схватился за покрасневшую руку. Перед глазами замер почти погасший огненный шар. Откуда он здесь? За шаром, глядя исподлобья, стоял Смехач. Трудно сказать, мужчина это или женщина. Обтянутый бледной кожей скелет прикрывала свисающая грязными колтунами набедренная повязка. На руках и ногах звенят браслеты черного металла. Ощеренная морда сверкает подпиленными зубами, одного глаза нет, второй — запал, будто смотрит внутрь собственного черепа. В узловатых руках, покрытых пятнами желтоватой коросты, Смехач держал длинную палку, украшенную скальпами, зубами и усохшими костяшками пальцев. И эту палку он направлял на беглецов.

Шаман?!

Замершие плотным кольцом людоеды продолжали завывать. Почти неуловимо, но шаман двигался в такт заунывным стенаниям. Вот откуда его покачивания. Тварь будто пребывала в трансе, что-то шептала, иногда постукивала палкой по земле.

Сергей почувствовал, как тяжесть завываний снова сжимает голову, — и больше не стал медлить. Бледный шар огня вспыхнул с новой силой, с новой злостью. Раскаленным росчерком он метнулся к шаману, превратил его в вопящий факел.

Завывание Смехачей прервалось. Несколько долгих секунд, за которые Сергей за шиворот поднял Искру с земли и с силой встряхнул, царила мертвая тишина, нарушаемая лишь потрескиванием горящего тела. А потом людоеды разразились безумными воплями: кто-то безумно захохотал, кто-то начал выть, некоторые издавали и вовсе неописуемые звуки. А потом все они бросились с места. Но, вопреки ожиданиям Сергея, — в разные стороны. Часть тварей явно намеревалась добить непокорный ужин, но большая часть повернула вспять.

Сформировать широкий ударный конус, метнуть его в набегающих людоедов. Воздух врезается в податливые тела, крошит кости, разрывает внутренности. Теперь развернуться — огненный шар прочерчивает широкую дугу и захватывает еще троих Смехачей. Двое увернулись, припали к земле. Искра без сил осела у ног Сергея.

Черт с ней, пусть приходит в себя!

Неожиданно крики где-то там, в темноте, сменились воплями ужаса и боли. Раздался громкий, утробный рев. Это не люди.

В спину и плечо что-то тяжело врезалось. Сергей не устоял на ногах — и полетел вперед, в последний момент успев выставить перед собой руки. Он еще не остановился, а рядом уже кто-то мелькнул. Следующий удар пришелся по ноге, чуть выше колена. Боль резанула сознание. Сергей ударил без подготовки, наотмашь. Воздух вокруг него сжался — и разошелся в стороны двойной волной. Тень исчезла.

Рев повторился, но уже с противоположной стороны впадины. Сергей поднялся на ноги, зашипел от боли. Раненая нога почти отнялась, кровь в ней пульсировала болезненными ударами. Отчаянно хромая, он доковылял до Искры. Та только-только начала приходить в себя: глаза мутные, на губах блуждают остатки умиротворенной улыбки.

— Вставай. Пожалуйста! — Сергей подхватил женщину под мышки, поставил на нетвердые ноги, затем перекинул ее руку себе на плечо.

«Полторы калеки!» — с раздражением подумал он, злясь прежде всего на себя. Если бы не развесил уши, разглядывая излучатель, сейчас могли быть уже на другой стороне впадины. Уйти по-тихому. Что ж, теперь жаловаться и ругаться поздно. Надо шевелиться, благо пока позволяют Смехачи. Твари выныривали из темноты и снова пропадали в ней. В их сумбурном движении нет закономерности, нет логики. Они будто разом сошли с ума.

Перед самым носом Сергея, из-за угла бетонного саркофага, расписанного сценами обезглавливания пленных, выскочил людоед: лицо перекошено маской не то ужаса, не то боли, одна рука отхвачена по локоть, а из обрубка хлещет фонтан крови. Тварь была перепачкана в слизи и тихо завывала. Увидев недавнюю дичь, Смехач остолбенел, а потом его рот раскрылся в безумном хохоте. Сергей поморщился, но не стал трогать гада — взял в сторону, поковылял дальше. А тварь все так же продолжала стоять и смеяться, окропляя землю вокруг себя алыми каплями.

— Куда мы идем? — заплетающимся языком спросила Искра.

— Подальше отсюда, — бросил Сергей. Вдаваться в разъяснения — впустую терять силы, а легкие и без того начинают гореть.

— Это была песнь ведуна, да?

Сергей молчал.

— Не знала, что у Смехачей есть ведуны.

Очень хотелось узнать, кто такие ведуны и почему они не могут вскрыть ходы, ведущие на поверхность. Но эти вопросы терпят. Куда интереснее: что за зверушки заставили неугомонных людоедов показать спину?

Будто в ответ на его немой вопрос земля впереди вспучилась, брызнула в стороны. По ногам прошла ощутимая вибрация, в воздухе разлился острый запах прогорклого жира. Из образовавшегося в земле отверстия показалось склизкое, белесое тело. Бледная плоть разошлась округлым, испещренным длинными зубами ртом. Тварь взревела, начала выталкивать себя из-под земли.

Сергей и не заметил, как Искра убрала руку с его плеча.

— Ползун, — прошептала она.

— Знакомиться не будешь?

Боль в ноге сделалась далекой и несерьезной. Адреналин бушевал в крови, разгоняемый чувством страха. Спустя десятка полтора шагов беглецы стали свидетелями того, как длинный червяк медленно заглатывал верещащего Смехача. Ноги людоеда уже исчезли в пасти хищника, но сам дикарь оставался жив. Из его носа обильно текла кровь, но Смехач продолжал отчаянно молотить руками по безглазой, покрытой вздымающимися складками морде.

— Не будем им мешать… — проговорил Сергей.

На этот раз земля вспучилась прямо под ногами. Сергея подбросило чуть не на метр. Он упал, откатился в сторону, отплевываясь. Но встать уже не успел. Над ним нависло нечто, истекающее длинной, тягучей слюной. Раскрылась чернота зловонной пасти. От вида трех рядов зубов, расположенных по кругу, Сергея передернуло. Он взмахнул рукой, посылая в червя огненный шар, все еще висящий в воздухе. Пламя с жадностью вгрызлось в предложенное угощение. По кольчатому телу Ползуна пробежала судорога. Он взревел, резко свернулся спиралью. Хвост с остервенением молотил по земле. Червь, длиной метров восемь, мог задавить в агонии, даже не заметив.

Сергей, опираясь на руки, отскочил — и тут же уперся в бок другого Ползуна.

Да что же это такое?!

Уплотнившийся воздух всколыхнул белесое тело, но червь только недовольно взрыкнул, повернул тупую башку в сторону обидчика. Где-то взвизгнула Искра. Сергей до боли закусил губу, почувствовал привкус крови.

Не сдаваться! Это всего лишь черви, пусть и очень большие.

Со стоном Сергей поднялся на ноги, но тут же был опрокинут обратно. Вблизи пасть, оснащенная тремя рядами зубов, походила на нутро какой-то диковинной бурильной машины. Трубчатый язык осторожно пробовал воздух. Дышать стало почти нечем. От вони, исторгаемой бездонной глоткой, слезились глаза.

Мысли в голове завели бешеный хоровод. Спасаться! Не сидеть! Попытка создать новый огненный шар окончилась неудачей — в сумраке что-то невнятно вспыхнуло и тут же погасло. Периферийным зрением видно: Ползунов становится все больше. Призрачное свечение будто впитывается в их шкуру, делает ее прозрачной. Удивительно, но Сергей действительно увидел перекатывающиеся под толстой шкурой могучие мышцы, толстые артерии. Задержи взгляд немного дольше — и доберешься до внутренностей.

Но почему они не нападают?..

И действительно, черви ползали рядом, почти касаясь его телами, но не проявляли агрессивности. Даже тот Ползун, что раскрыл над ним пасть, отстранился, водя мордой из стороны в сторону.

— Искра… — вполголоса позвал Сергей, боясь вспугнуть подземных тварей.

— Я здесь, — услышал он тихий, сдавленный шепот.

— Все хорошо?

— Не знаю…

— Ты ранена?

— Нет.

— Хорошо.

Осторожно, без резких движений, он поднялся на ноги. Черви по-прежнему реагировали на него, точно он пустое место. Очень странная перемена, учитывая первоначальную агрессию. Осторожный шаг, еще один. Ползун с разинутой пастью отвернулся, а потом и вовсе пополз в сторону излучателя. Там уже собралось по меньшей мере полтора десятка червей — они лежали, вытянувшись, не шевелились. Ни дать, ни взять — отдыхающие на солнечном пляже.

Искра стояла, вытянувшись в струнку, и, кажется, не дышала. Сергей осторожно обнял ее за плечи.

— Спокойно. Все хорошо. Похоже, они не собираются нас есть.

— Почему?

— Бесы их знают. Может быть, нажрались аборигенов?

— Кого?

— Смехачей. Пойдем отсюда?

Искра только кивнула.

— Они обнюхали меня, — сказала спустя минуту. — Мне так показалось.

— Меня тоже. Думаешь, дело в запахе?

— Не знаю.

Они медленно шли от излучателя. Сергей засветил небольшой огненный фонарь. За всем переполохом он потерял направление и потому теперь не имел понятия — идут ли они в противоположную сторону от алтаря с кучей костей, или возвращаются.

— Не оборачивайся, — проговорил тихо. — Мы не одни.

Искра резко дернулась, обернулась. За ними на небольшом расстоянии беззвучно следовала свита из трех Ползунов.

— Охраняют. Бояться нечего, — ободряюще улыбнулся Сергей.

Искра только зябко повела плечами.

— Ты знаешь, что это за место? — спросил, надеясь отвлечь спутницу от дурных мыслей.

— Старый город.

Логичный ответ.

— А что это за свет?

— Не знаю.

— В Москвии такое кто-нибудь делает?

Женщина задумалась.

— Адепты Золотых башен иногда зажигают воздух. Не огнем, как ты. По-другому.

— Кстати о магах, кто такие ведуны?

Искра с подозрением посмотрела на спутника.

— Ты странный. Спрашиваешь о том, что всем известно.

— Мне неизвестно, — пожал плечами Сергей. — Представь, что я приехал издалека.

— Откуда?

— Разве это так важно?

— Нет, — Искра ненадолго замолчала. — Ведуны похожи на магов. Но они другие.

— Как это?

— Ну… ты маг, ты знаешь, откуда берешь силу для своих заклятий.

— Она рождается внутри меня… — неуверенно предположил Сергей.

— Вот! А ведуны такой силы лишены. Зато они могут впитывать силу других людей.

— Так вот к чему были все эти завывания.

— Да. Опытному ведуну достаточно пройти сквозь толпу — и он насытится силой. Некоторые используют жертвоприношения. Я не знаю точно, но такой ритуал требует времени на подготовку, но и сил дает намного больше. Опытный, старый ведун, напоенный силой, может на равных схлестнуться с адептом из Малого Собрания.

— Значит, нам повезло.

— Угу. Но сейчас ведунов почти не осталось. Золотая башня истребила почти всех.

— Почему?

— Из-за страха. Ведуны неуправляемы, их поступки нельзя предсказать. Пока ведун не начал тянуть силы из других — он ничем не отличается от обычного человека. Маги говорят: это зависимость. Стоит всего раз подпитаться за счет ближнего — и остановиться уже нельзя. Ведун может взять немного сил, а может выпить до дна, до самой смерти. Во время мора, когда целые города сжигали вместе с жителями, иногда еще живыми, ведуны подходили к стенам или шли по улицам. Говорят, мор обходил их стороной, и они, точно падальщики, сползались к особенно крупным очагам болезни. Страдания и боль — вот их хлеб и вода.

— Есть основания их не любить, — хмыкнул Сергей.

Они шли еще некоторое время, когда за спиной раздался трубный рев. Сергей обернулся. Ползуны остановились, развернулись градусов на двадцать к тому направлению, в котором шли беглецы.

— Пойдем, пусть уходят, — Искра потянула Сергея за руку. — Они с нами прощаются.

— Нет, подожди.

Один из червей снова протрубил.

— Они чего-то хотят… Ну-ка…

Сергей развернулся, двинулся к Ползунам.

— Ты куда?! — в голосе Искры звучало беспокойство.

— Идем. Если я не прав — ничего страшного не случится… надеюсь, — добавил он тихо.

Черви терпеливо ждали и только, когда Сергей немного обогнал их, — снова сдвинулись с места.

— Они что, показывают нам дорогу? — удивилась Искра.

— Похоже на то. Эти твари здесь неспроста живут. И неспроста их боятся Смехачи. Не удивлюсь, если кто-то оставил их в качестве надзирателей.

— Ползунов? — недоверчиво усмехнулась спутница.

— Да.

— Но зачем?

— Не знаю.

— Их нельзя приручить и тем более заставить что-то делать, — убежденно замотала головой Искра. — Твари Темных веков жестоки и кровожадны. У них нет других помыслов, кроме как убивать.

— Не будем спорить.

Черви сопроводили их до окраины впадины, а затем просто развернулись и направились обратно.

Сергей почесал затылок, осмотрелся. Никаких признаков разрушений или завалов. Впадина плавно перетекала в каменистый подъем. Камни были округлые и влажные, покрытые налетом плесени. Где-то между ними отчетливо журчала вода.

Пламя импровизированного фонаря заметно задрожало.

— Пойдем на звук, — сказал Сергей. — Похоже, здесь сквозняк.

Они старались ступать как можно тише, не разговаривали. Каждый прислушивался к журчанию, пытаясь выискать источник ручья. Подняться для этого пришлось весьма высоко. Осклизлые камни то и дело норовили выскочить из-под ног. Здесь вода капала и сверху, с невидимого потолка.

— Здесь! — воскликнула Искра, указывая на чернеющий проем.

— Молодец!

Теперь огненный фонарь трепетал постоянно.

В узкий проем Сергей сунулся первым. Поначалу идти пришлось боком, цепляясь за острые выступы. Ручей протекал прямо под ногами, причем течение ощущалось весьма отчетливо. Но вскоре стены отпрянули, идти стало легче. Но ненадолго.

— Надеюсь, мы не выйдем прямо в подземную реку, — сказал Сергей, в очередной раз попав под ледяной душ.

Искра заметно дрожала, ежилась, но не жаловалась.

Вода струилась отовсюду: бурлила под ногами, стекала по стенам, рушилась на головы тугими струями. Удивительно, что коридор до сих пор держится, а не сложился, подобно карточному домику. Наверняка порода испещрена трещинами и с каждой минутой вымывается все больше.

Идешь, будто сквозь мерцающую пелену. Почти в полной темноте. Поддерживать хотя бы видимость горения огненного фонаря почти не удавалось. Тлеющий уголек указывал лишь примерное направление и то, что коридор все еще не кончился.

— Дай руку! — прокричал Сергей, перекрывая шум воды. В ладонь ему легли дрожащие пальцы Искры. — Держись, — попытался приободрить спутницу.

Он почти захлебывался в хлещущем со всех сторон потоке. Вода поднялась до колен. Каждый шаг давался с огромным трудом. Искра оступилась, но не разжала руки. Сергей немного подтянул ее к себе — и женщина сумела зацепиться ногами за дно, поднялась.

Они напали внезапно. Бесшумно. Обошлись без опостылевшего хохота. Несколько теней одновременно скользнули откуда-то сверху. Сергей пропустил бы их появление, если бы не громкий всплеск. А потом началось безумие. Людоеды взвыли так, что зазвенело в ушах. Не обращая внимания друг на друга, толкаясь и суетясь, они бросились в атаку. Вероятно, потоки воды мешали и им, иначе бы для беглецов стал фатальным уже первый, самый безумный натиск.

Удары дубинок сыпались градом. Сергей попытался прикрыть собой Искру, но цепкие пальцы Смехачей вырвали ее из его объятий, отбросили на стену. Женщина пронзительно вскрикнула, но не растерялась — преодолевая сопротивление воды, ногой ткнула уже было бросившемуся на нее людоеду между ног. Тварь взвизгнула, отпрянула.

Сергей пропустил удар в плечо. Рука тут же онемела. Развернуться, толкнуть людоеда в грудь.

Ногу пронзила острая боль — другой Смехач вцепился в нее зубами, повис, словно бультерьер. Отрывисто рыкнув, Сергей попытался отмахнуться от него, но тварь только сильнее впилась в плоть. Похоже, кожа штанов ее совершенно не останавливала.

В голове все шло кругом. Попытки создать воздушную волну ни к чему не приводили, выходили лишь слабые потуги, почти сразу разрушаемые потоками воды. А людоеды наседали. Сергею удалось увернуться от удара дубинкой в лицо, но тут же что-то острое процарапало спину. Тело мага стремительно слабело, одна нога подогнулась. Слишком много потрачено сил. Нужна передышка, хотя бы небольшая.

На Искру набросились двое. Женщина отчаянно отбивалась, царапалась, но ее попытки лишь раззадоривали веселящихся тварей.

Сергей взревел, рука нащупала на дне булыжник. Размахнувшись, он что есть сил впечатал его в череп Смехача, грызущего ногу. Место укуса пронзила новая волна боли, но тварь отвалилась. Еще одна навалилась сзади, перехватила горло.

Искра увернулась от рук Смехача, бросилась бежать, но глубокая вода замедляла движения. Два шага — и ее настигли. Сергей с ужасом видел, как людоед замахивается дубинкой, как сучковатая палка врезается в голову спутницы. Удар пришелся в область виска. Женщина покачнулась и упала. Ее тут же за волосы подхватила одна тварь, потащила обратно — к впадине.

Ярость затопила сознание. Мир подернулся яркими бликами. Звуки слились в один глухой гул. От головы к ногам метнулась огненная судорога. Тело болезненно сжалось, а потом распрямилось, исторгая из себя раскаленный жар. Ближайших Смехачей разметало. На горло больше никто не давил.

Сергей выбросил перед собой руку — в грудь людоеда, держащего Искру, врезался невидимый воздушный локомотив. Грудная клетка схлопнулась — и тварь отбросило далеко в темноту коридора. Искра упала в воду. К ней тут же метнулись оставшиеся твари.

— Мясо, отдай нам ее… — неожиданно выдавил из себя Смехач, вышедший перед Сергеем. Его безумные глаза готовы испепелить, черный язык беспрестанно облизывает губы. — Она наша. Ты — уходи.

Кровь до боли стучала в висках.

Он не отдаст ее! Ни за что!

Сергей не понимал, что делает, вверившись сокрытым в сознании навыкам. Однако вокруг него ширилась область, свободная от воды, — воздушный пузырь, отливающий голубыми бликами.

— Оставьте ее, — прохрипел он.

Смехачи засуетились, но добычу не выпустили.

— Я сказал — отпустите! Она моя!

Сергей рванулся вперед. Еще два Смехача отлетели к стенам переломанными мешками с костями. За спиной новый всплеск, раскатистый хохот.

Сергей подхватил Искру на руки. Та тяжело дышала, из пробитого виска толчками выплескивается кровь.

Развернуться. Дорогу к спасению преграждают пять людоедов — скалятся, что-то выкрикивают. Плевать — ярость и ненависть выплескиваются плотными, расходящимися в стороны волнами. Они сметают тварей, потерявших человеческий облик, дробят камень. Грохот и треск. Пол вздрагивает, по стенам бегут трещины. Удар, еще удар — внутри тесного коридора волны колотятся кузнечными молотами. Что-то рушится, с потолка сыпется каменный дождь.

Когда мутную полумглу прорезал первый луч света, Сергей даже не удивился. Грохот нарастал, пока не взорвался обвалом. Стены и потолок коридора, испещренные трещинами, крошились, проседали. Под грудами породы гибли Смехачи, не успевшие вовремя остановиться. А Сергей продолжал идти на свет. Воздушная защита надежно укрывала его и Искру от тяжелых камней. На несколько мгновений уровень воды сильно поднялся, но вскоре опал, проложив себе новый путь в толще обрушившейся породы.

Спотыкаясь, еле-еле переставляя ноги, Сергей брел по мелководью. Искра покоится у него на руках. Холодная и безжизненная. Невесомая, как пушинка. Воздушный пузырь исчез. За спиной осталась заводь, сейчас взбаламученная, с плавающими на поверхности белыми корнями и кусками камыша.

— Мы выбрались, — прохрипел Сергей, опускаясь на берегу на колени. Силы покинули его вместе с улетучившейся яростью.

На посиневших губах женщины появилась легкая улыбка. Веки дрогнула, открылись. В глазах нет ни боли, ни страха.

Сергей осторожно уложил ее голову себе на колени. Кровь продолжала сочиться из развороченной раны.

— Все будет хорошо. Я отнесу тебя к лекарю.

— Возьми это… — ее рука неуверенно зашарила по шее, нащупала там тонкий кожаный ремешок, дернула его. Ремешок порвался, в руке Искры остался простой деревянный амулет в виде половинки четырехлистного клевера. — Вторая часть осталась у Вторака. Мы получили их на свадьбу. Подарок. Должен был принести удачу. Не принес. Не хочу, чтобы он пропал. Возьми, пожалуйста.

— Он не пропадет, ты сама его сохранишь.

— Возьми, — ее рука дрожала. В глазах мольба.

Сергей принял амулет:

— Я сохраню, обещаю.

— Я знаю…

Рассветное солнце медленно выползало из-за крон высоких деревьев, растекаясь по небу грандиозным пожарищем. Сергей закрыл глаза, подставил лицо теплу. Он прижимал Искру к себе, баюкая, будто та просто уснула.

Она хотела жить. Хотела, несмотря ни на что. Боролась до последнего. К чему вся его магия, если в момент, когда это действительно необходимо, она оказывается бесполезной? К чему сила, если она не способна вернуть жизнь?