— Что это?

Марори не без опаски взяла из рук эрэлима сверток плотной ткани, который тот без слов протянул ей в перерыве между второй и третьей парой. Появление эрэлима произвело на однокурсниц Марори должный эффект: девушки хором высыпали в коридор и издали косились на их странное, почти безмолвное общение.

— Просто посмотри.

— Если бы это был подарок от…

— … от Ти’аля, я в курсе, - торопливо и довольно грубо перебил он. – Если бы я хотел тебя убить, то не делал бы этого на глазах у всех.

— Делал, еще как делал, - напомнила она, но свиток все-таки развернула.

Внутри лежала та самая игла, которую она использовала в бою против порождений в день крушения экспресса. Та самая – да не такая. На этот раз у нее была самая что ни на есть настоящая рукоять: довольно простая, с железным округлым набалдашником, который весил ровно столько, чтобы сохранять баланс. Сама игла обрела более резкие грани, стала короче и теперь выглядела как весьма элегантный стилет. Не длинный, но и не короткий, вполне подходящий для того, чтобы носить с собой везде. В отличие от громоздкой Энигмы.

Надо же, а ведь она совсем забыла о трофее. С тех пор, как очнулась в лазарете, мысли постоянно были заняты другим. Странно, что эрэлим уделил этой мелочи столько внимания.

— Я подумал, что тебе не помешает оружие, которое можно носить за поясом, - хмуро сказал Марроу. – Ну, так и будешь молчать или все-таки скажешь хоть что-нибудь?

— Например?

— «Спасибо» вполне сгодится.

— Спасибо, - машинально повторила она. – Я даже представить не могла, что из этого можно сотворить такую… красоту.

— Пришлось повозиться, - не без гордости признался он.

— То есть ты сделала это сам?

— Не такой уж я безнадежный, тоже на что-то гожусь.

У Марори на этот счет имелось свое мнение, правда, изящный стилет-колючка в ее ладони только что заставил это мнение заметно пошатнуться.

— Сегодня снова глухо с Плетением? – спросил эрэлим.

— Иногда мне кажется, что все вокруг очень сильно ошиблись насчет моего потенциала. Или я окончательная бестолочь и неумеха. Второе вполне может быть правдой. У меня и в Дра’Море ничего не получалось, кроме простейших фокусов.

«И с какой стати я с ним вообще разговариваю по душам, как будто мы закадычные друзья?»

— Я проведу тебя в Мастерскую, нильфешни, пойдем.

Марори не стала упираться. В конце концов, кем бы она была, если бы стала крыситься на каждое слово. Тем более, без намека на издевку со стороны эрэлима. В последние дни Марори все чаще ловила на себе его взгляд, и все чаще в нем было слишком много непроницаемой задумчивости, чтобы она могла не придать этому значения.

Вот и сейчас, следуя за ним по извилистым тропинкам Эльхайма, она то и дело возвращалась мыслями к тому дню, когда он ни с того ни с сего разоткровенничался и признал, что ему не хватило б силы воли выдержать все то, что выдержала она. И лишь спустя время она поняла, какое непозволительно малое значение придала тем словам.

Но не говорить же об этом теперь? Тем более после того, как он грубо втолковал своим товарищам про нее и Крэйла.

Мастерская, где студенты Эльхайма работали со своими Кристаллами, располагалась на нижних этажах. Марори была там всего раз, на вводном занятии. К счастью, Адепты начинали работать с зарядкой Кристаллов и формированием кластеров только сейчас, и хотя бы в этом она была наравне со всеми.

Сегодня внутри было на удивление светло, совсем не так, как в предыдущее посещение. На столах покоились разложенные по размеру и форме осколки, куски несформировавшихся молодых Кристаллов и различные металлические приспособления. Марори знала назначение едва ли пары из всего набора, но и это знание записала себе в плюс, потому что, судя по растерянным лицам остальных эльхов, те были в полном неведении.

— Разве у тебя нет других дел? – шепотом спросила Марори, когда эрэлим весьма недвусмысленно занял свободное место за ее столом. – Твои занятия?

— Сегодня моя очередь присматривать за тобой, нильфешни, и избавиться от меня не получится, хоть ты тресни. Предлагаю воспользоваться оказией и принять помощь более опытного напарника.

— Это же нечестно. И вообще – профессор Ллиира выставит тебя вон.

— Думаю, она порадуется присутствию своего любимчика. – Он недвусмысленно повел бровями как раз в тот момент, когда женщина вошла в Мастерскую. – Спорим на поход в кино, что она будет ставить меня в пример?

— Вот еще. Я думала, что на Плетении специализируется твой брат.

— Так и есть, но это не значит, что я одарен меньше него. Просто, в отличие от брата, мне по душе стрелковое оружие.

Марроу оказался прав: профессор Ллиира не только не вытолкала постороннего студента взашей, но то и дело приводила в пример его блестящие талант, чутье и способности, которыми он так пренебрежительно мало пользуется. Будь спектре на десяток лет меньше, Марори обязательно приписала бы ее похвалам куда более пикантный подтекст, настолько сильно в них сквозила неприкрытая слащавость.

— А теперь я хочу увидеть ваши Кристаллы, - после небольшой вступительной речи скомандовала профессор. – И, надеюсь, не будет лишним напомнить вам, что заряженные Кристаллы крайне восприимчивы к крови. В последнее время Эльхайму и так достается, не хватало еще, чтобы его студенты устроили погром из-за своего невежества. Перчатками пользоваться я разрешаю.

Марори охотно сунула ладони в специально купленные для занятий мягкие перчатки, достаточно плотные, чтобы работать в них без опаски, но и мягкие, чтобы чувствовать Кристалл так, будто он лежит в голой ладони.

— Студентка Шаэдис, - профессор Ллиира выросла перед ней, словно ожившее привидение, - что это у вас?

Не дожидаясь ответа, она выхватила Кристалл и повертела его на свету.

— Эстрамор? – Ее удивлению не было предела. – Откуда он у вас?

— Из магазина. – Марори совсем не нравилось, что вместе с вниманием преподавателя на нее уставились и все до единого студенты в Мастерской.

— Я имела в виду – уверены ли вы, деррани, что в состоянии подчинить столь непредсказуемую и своенравную сущность?

— С вашей помощью, - стараясь держать нейтральный тон, ответила она.

— Боюсь, моя дорогая, чтобы справиться с этакой силой, вам потребуется что-то намного большее, чем знания скромного профессора кристалловедения. Но воля ваша. – Ллиира пожала плечами, вернула Кристалл владелице и, прихлопывая в ладоши, призвала студентов вернуться на свои места. – Очень советую вам, деррани, прежде чем привязывать Кристалл, побольше узнать о его свойствах и стихии, что породила столь необычное сочетание крови, огня и воды. Думаю, парочки статей хватит за глаза, чтобы вы раздумали тягаться с тем, что вам не по зубам. То есть, я хотела сказать, клыкам.

И, хоть последние слова не звучали совсем уж откровенной издевкой, Марори не сомневалась, что ею они и являются.

— Для начала я хочу, чтобы каждый из вас, используя глиф Чистоты, как следует изучил свой Кристалл, - заняв свое место за кафедрой, скомандовала Ллиира. – Посмотрите, что таит его сердце, разделите с ним его тайны и боль. Потому что только так вы станете одним целым.

— Ты уверена, что не хочешь сначала попытаться с другим Кристаллом? – с надеждой спросил Марроу, когда она с третьей попытки сформировала в воздухе устойчивый глиф. – Не думаю, что тебя выругают за предосторожность. А вот если что-то пойдет не так…

— … то это будет всего лишь еще одна неприятность от дра’моркой козы, - закончила за него Марори и припечатала глиф к ровному сколу эстрамора.

Черно-красный камень за секунды наполнился глубоким багряным свечением, запульсировал, будто в нем забилось давно остановившееся сердце. Марори обхватила его ладонями, ощущая, как сквозь кожу в тело проникает мягкое тепло. Как будто она держала в руках первозданную материнскую любовь. Глиф на зеркальном сколе вспыхнул – и просочился внутрь с легкость раскаленного ножа, рассекающего подтаявшее масло.

Двенадцать пели. Серые мантии, покрытые головы, безликие и одинаковые, как свечи в канделябре. Их громогласные слова вздымались под самые грозовые облака. Земля под их ногами пошла трещинами, из разломов валил дым и сочилась магма - кровь мира.

А потом Двадцать один за другим упали замертво. Резкий порыв ветра обнажил их лица: залитые кровью глаза, наполненные лавой рты и обожженные черепа.

И небо раскололось отчаянием.

— Нильфешни… Нильфешни, очнись.

Голос Марроу выудил ее из странного видения, которое на миг вспыхнуло где-то в глубинах эстрамора – и погасло.

— Ты в порядке? – Эрэлим попытался взять Кристалл из ее скорченных пальцев, но Марори ловко извернулась и отпрянула на пару шагов. Марроу нахмурился. – Слушай, я не собираюсь забирать твой чертов булыжник, сдался он мне. Просто ты… У тебя лицо было таким, будто ты вот-вот скончаешься в муках.

— Я просто слушаю свой Кристалл, как учит профессор Ллиира, - стараясь придать голосу уверенность, сказала она. И на всякий случай прижала эстрамор к груди. Даже сквозь одежду она чувствовала, каким приятным, обжигающе-теплым он стал. И сущность, заточенная внутри Кристалла, в эту секунду жила вместе с ней, и их сердца бились в унисон. – У меня все в порядке, эрэлим.

— Вот уж вряд ли, - буркнул он. – Имей в виду, если с тобой снова приключится вся та спонтанная огненная ерунда, я буду начеку и не промажу.

— Разве не для того тебя приставили ходить за мной?

— Лучше расскажи, что ты видела.

— А вот это уже совсем не твое дело.

Она вернулась к экспериментам с Кристаллом.

То видение… Марри была совершенно уверена, что уже видела его раньше. Точно так же ясно и четко, как будто стояла там и снимала ритуал на камеру. Ритуал? Она даже не нашлась, что возразить самой себе на это неожиданное предположение, чем было увиденное, потому что знала – это в самом деле был ритуал. Но какой?

Двенадцать.

— Вы и дальше будете смотреть по сторонам, студентка Шаэдис? – Ллиира возникла перед ней, многозначительно надломила бровь. – Или эстрамор оказался вам не по зубам?

— Мне кажется, я уже справилась.

Марори показала на яркую, светящуюся в самом центре камня точку. Она была невелика, чуть больше горошины, но ее происхождение не оставляло сомнений. Стоило Марори прикоснуться к Кристаллу, как тот «ожил»: «сердечная» искра наполнилась ярким алым светом, постепенно темнея до почти черного.

— Светлые вам благоволят. Или лучше сказать, Темные?

Профессор изобразила что-то вроде одобрительно хлопка в ладоши и снова ушла. Марори перевела дух, положила камень обратно на стол и опустилась на скамью, чувствуя, как внезапное опустошение превратило ее руки и ноги в тяжелые гири. Во рту стало сухо, язык сделался ватным и прилипал к нёбу. Попытка заглушить жажду парой глотков минералки не увенчалась успехом.

— Марроу, - поддавшись внезапной панике, она зачем-то схватила эрэлима за руку, - по-моему, мне нужна… кровь.

К ее большому облегчению, Марроу не стал задавать лишних вопросов, ограничился одним коротким: «Сколько продержишься?»

— Понятия не имею. В прошлый раз я едва могла шевелиться, но пока не все так плохо. – Она все-таки нашла силы, чтобы положить руки на стол, и даже чиркнула несколько слов в рабочую тетрадь. Правда, собственный почерк узнала с трудом. – Это из-за Кристалла. Связь с ним забрала все силы.

— Я знаю, нильфешни, и очень надеюсь, что это скоро прекратится, потому что до тебя после привязки еще никто не превращался в ходячий труп.

С этими словами он протянул ей телефон, в черном экране которого Марори не сразу узнала себя: черты лица заострились, щеки впали, будто она с месяц сидела на хлебе и воде, глаза стали неестественно большими, окруженными темными провалами. А губы мелко дрожали, повинуясь начавшему просыпаться инстинкту.

— Мне нужно уйти отсюда, и чем скорее – тем лучше. – Дрожащими руками Марори сгребла в рюкзак вещи со стола, Марроу покидал туда же канцелярские принадлежности.

— Вот поэтому-то я и хожу за тобой, - не удержался он.

— Чтобы не упустить случая напомнить о своей незаменимости?

Впрочем, минуту спустя эрэлим доказал, что не зря хвастается: он что-то сказал на ухо Ллиире, и та позволила обоим покинуть Мастерскую прямо посреди занятия. Они вышли и прибавили шагу, хоть Марори слабела буквально на глазах. Пока они шли в сторону одной из отдаленных башен, Марроу то и дело набирал номер. И с каждым неотвеченным гудком мрачнел все больше. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, в чем причина его злости: Нотхильдис не отзывался. А для Марори это означало продление мучений на неопределенное время.

— Вот засранец, - себе под нос прошипел эрэлим, когда они прошли примерно треть пути. – Не представляю, куда он мог запропаститься, мы виделись час назад.

Марори подумала: вопрос, куда же делся спектр, не имеет никакого отношения к тому, что, если он не появится в ближайшее время, она превратится либо в сухую полуживую мумию, либо в голодного монстра. И еще непонятно, какой из вариантов лучше.

Когда стало понятно, что на донорство Нотхильдиса, по крайней мере сегодня, лучше не рассчитывать, Марроу резко повернул на одном из перекрестков. Марори с трудом устояла на ногах, охнула, когда, поскользнувшись на припорошенном снегом мосту, упала на одно колено. Эрэлим молча помог ей подняться и взял на руки.

— Так будет быстрее.

— Хочешь сбросить меня с моста? – Марори сглотнула, заставила себя не обращать внимания на метаморфозы в собственном голосе. Так могла скрипеть разве что сто лет несмазанная дверь, но никак не голос семнадцатилетней девушки.

— Нет, но если не перестанешь – сброшу.

— Куда ты меня несешь?

— Туда, где смогу тебя покормить без свидетелей.

— Держишь на этот случай банку с кровью Нота?

— Зачем мне кровь Нота, если я сам ходячая пятилитровая кормушка? Да, я помню, мной ты побрезговала, но, по-моему, лучше хоть какая кровь, чем сохнуть у меня на глазах. Строго говоря, мне придется напоить тебя силой, если будешь воротить носом, потому что мне, нильфешни, ты нужна живой.

— Чтобы посадить меня за стекло и наблюдать, в какую еще химеру я могу превратиться? – Она уже едва могла говорить.

— Чтобы вытрясти из тебя и эту дурь в том числе, - бросил он. – А теперь замолчи и береги силы.

Мир перед глазами качался и расплывался, будто она сидела на странной карусели, которая двигается вперед, а не по кругу. И все-таки Марори достаточно твердо соображала, чтобы понять, что эрэлим несет ее в свою комнату. И, что было хуже всего, он не делал ровным счетом ничего, чтобы скрыть этот факт от каждого встречного. Наоборот, стоило перешагнуть порог башни со спальными комнатами, он резко переменился, стал вести себя как охотник, которому повезло поймать редкого зверька: улыбался и охотно отшучивался в ответ на пошлые вопросы.

— Ты это нарочно? – спросила она, когда наскребла достаточно сил.

— Предлагаешь говорить им, что дра’морку замучил Голод и, если срочно не дать ей крови, она рехнется и разорвет кому-то глотку?

Резонно, ничего не скажешь. Вот только грязных сплетен теперь не избежать. А он еще и подлил масла в огонь, прижавшись губами к ее уху и шепнув:

— А теперь достань ключ у меня из внутреннего кармана пиджака и постарайся сделать так, чтобы никто при этом не подумал, будто тебя ведут на плаху. Достала? Молодец. А теперь сделай последнее усилие – схватись за меня покрепче.

Она схватилась – и даже достаточно надежно сцепила пальцы на его шее, но они все равно наделали шума. Стоящие неподалеку эльхи активно и без стеснения фотографировали их на телефоны, одна даже прокричала что-то в духе: «Кто-то поймал дра’морскую тухлятину», в ответ на что ее подруги наспех выкрикнули какую-то похабную кричалку.

— У вас тут тоже тотализатор? – шепотом спросила Марори, пока эрэлим возился с замком.

— Какой в задницу тотализатор? – Он ногой толкнул дверь, прошел в спальню, уложил свою ношу на постель, затем вернулся к двери и дважды провернул ключ в замке. – Шея или рука?

— Что?

— Значит шея.

Он присел рядом с ней, подхватил Марори под подмышку и неловко наклонился к самому ее лицу.

— Мне не удобно. Воротник.

— Проклятье с тобой. – Марроу сбросил пиджак, расстегнул несколько верхних пуговиц и нервно предложил ей поторапливаться.

В другое время Марори ни за что бы не приняла его помощь, которую, несмотря на все благие намерения эрэлима, все равно воспринимала, как подачку. Но сейчас даже его неподходящая кровь сулил пусть недолгое, но облегчение.

Когда она прокусила кожу эрэлима, тот слабо дернулся, недовольно заворчал, но не отодвинулся. Конечно, по сравнению с амброзией в венах Нотхильдиса, это было все равно, что быстрый перекус фастфудом, но уже после третьего глотка Марори почувствовала значительное облегчение. В голове прояснилось, мир из серо-белого снова наполнился красками.

«Еще немного, один глоток… или два…», - уговаривала себе Марори, когда поняла, что выпила достаточно, чтобы «ожить». Но с каждым новым глотком выполнить это обещание становилось все труднее. И с каждой новой порцией эрэлим будто проникал внутрь нее самой: стал до невозможности теплым, податливым, мягким, словно только что вынутая из печи сдоба, которая так и просится, чтобы ее съели всю до последней крошки. И, что было куда важнее, Марроу и не думал сопротивляться. Он просто сидел рядом и обнимал ее за талию, притягивая все ближе и ближе, и…

— Что это такое?

Марори так резко отодвинулась, что едва не свалилась с кровати. А вот эрэлим упал, причем с грохотом и руганью. Прикрывая ладонью укус, сел на полу.

— О чем ты, Светлые тебя задери?

Резкий прилив сил заставил Марори вскочить на ноги, броситься к книжному шкафу и выудить оттуда толстый потрепанный том, на обложке которого двенадцать фигур в серых плащах стояли вокруг наполненного огнем и магмой провала в земле. Марори сунула книгу эрэлиму под нос, тот поморщился.

— Что это за книга и откуда она у тебя?

— Открой и сама увидишь, - проворчал он, медленно понимаясь на ноги. – Мне нужно умыться. Кофе хочешь?

Она оставила вопрос без внимания, открыла книгу. «Мифы или украденная история?» - гласила надпись на первой странице, под которой стояла жирная печать библиотеки Эльхайма. Между страницами Марори нашла пачку исписанных страниц и вложенный между ними пластиковый абонемент с грифом «Член клуба историков «Черный дракон».

Черный дракон?

— Ты состоишь в этом клубе? – спросила она, когда Марроу появился голый по пояс, с полотенцем на шее, термосом и чашкой.

— Ну да, почему тебя это удивляет? Предупреждаю сразу: чашка у меня одна, так что пить будем по очереди. Но если ты откажешься, руки заламывать я не буду.

— Не буду я отказываться. Жутко есть хочу.

— Прости, еду я в комнате не держу. – Он налил немного кофе из термоса, протянул ей чашку и сел рядом. – Я пишу исследование о Закрытии Разлома, и здесь, - эрэлим постучал пальцем по выцветшему корешку, - много всего интересного.

— Извини, но ты не мог бы… одеться?

— Тебя что-то смущает? - Он прищурился.

— Меня смущает, что к тому времени, как я выйду из этой комнаты, весь Эльхайм будет думать Мрак знает что.

— И у тебя с этим какие-то проблемы, нильфешни? Они думали это задолго до того, как ты переступила порог их альма-матер. Смирись, что твоя репутация безнадежно испорчена.

— Просто. Надень. Рубашку. – Марори одновременно и злилась, и краснела. Этот парень, конечно, не Крэйл, но даст фору любой модели с обложки журнала о спорте и здоровом образе жизни.

— Не могу - у той, что была на мне сегодня, весь воротник в крови.

— Надень что-то другое. Или нет, знаешь, я лучше пойду. И прихвачу с собой вот это. Обещаю вернуть как можно скорее.

Она вытряхнула бумажки и абонемент на кровать, сунула книгу в рюкзак и рванула к двери, будто за ней гналась толпа не-живых. Быстро, вжав голову в плечи, уговаривая себя не смотреть по сторонам, спустилась в свою комнату и, лишь захлопнув за собой дверь, с облегчением перевела дух.

И сразу поняла, что что-то не так, потому что Сатис не встречал ее привычным уже манером, лежа около стоящей в углу Энигмы. А стоял как охотничья гончая, которая нашла подстреленную дичь и стережет ее до прихода хозяина. Но хуже всего было то, что от вида «дичи» Марори резко захотелось схватить Энигму. Что она и сделала.

— Прошу тебя! – громким шепотом взмолилась «болванка», которая сидела в углу под неустанным присмотром порождения. – Пожалуйста, мне просто нужно спрятаться, пока они не нашли меня!

Сатис издал низкий предупреждающий рык.

«Я могу разорвать ее, только скажи»

«Почему же не разорвал сразу?»

«Она пахнет как ты».

Марори переложила косу в одну руку, второй погладила Сатиса по голове, успокаивая. Фэлфаэр выглядел не так, как обычно, был каким-то нервным и взъерошенным и то и дело порывался приблизиться к жертве еще хоть на шаг.

«Не трогай ее без моего приказа», - попросила Марори.

Сатис недовольно покосился на нее алыми глазами, напоследок нарочито громко клацнул зубами перед самым носом «болванки» - и растянулся на полу, изображая показную расслабленность. В том, что по ее первому зову он бросится в бой, Марори не сомневалась.

— Что ты делаешь в моей комнате и как сюда пробралась?

«Болванка» шмыгнула, подтерла нос рукавом какой-то рваной грязной хламиды со следами то ли ржавчины, то ли… запекшейся крови? Девчонка была почти лысой, лишь кое-где торчали островки светлой щетины. Марори сразу обратила внимания на ее яркие красные глаза и такие же неестественно красные губы. Во всем остальном «болванка» походила на нее, как две капли воды. Пожалуй, даже та кукла Вандрика, что по велению щелчка пальцев умела останавливать время, была не так зеркально идентична, как эта перепуганная голодранка.

«Не дай обмануть себя этой притворной невинностью», - приказала себе Марори, мысленно пересчитав все случаи столкновения с этими марионетками. Каждая встреча оставила на ней свой след. А уж если вспомнить последнюю - ту, что посягала на Энигму, то присутствие Сатиса и тамаката в руках заставляли Марори чувствовать себя увереннее.

Кстати, о тамакате.

«Она пыталась украсть Энигму?»

«Нет»

Ответ ее удивил.

— Я сбежала от них, - сказала девушка так тихо, что Марори пришлось напрячь слух, чтобы не потерять ни слова. – И подумала, что рядом с тобой мне будет безопаснее всего.

— Сбежала от Вандрика?

— Что? – На лице «болванки», несмотря на страх, появилось искреннее недоумение. – Кто такой Вандрик?

— Наш создатель. – Марори поморщилась от того, как неприятно это слово царапнуло напряженные нервы. – Белые волосы, смуглая кожа. На руке, вот здесь, черный орнамент.

Вопреки ожиданиям, «болванка» отрицательно мотнула головой. В ответ на неосторожное движение Сатис недовольно зарычал. Незваная гостья забилась еще глубже в угол.

— От кого же ты сбежала? – повторила вопрос Марори.

— Я не знаю их имен. Они держали нас в клетках, постоянно что-то кололи. – В подтверждение правдивости своих слов девушка осторожно, стараясь не спровоцировать порождение, вытянула вперед руки. Обе были усыпаны синяками от капельниц и уколов. – Раз в неделю приходили и забирали одну из нас, и она больше не возвращалась. Сегодня была моя очередь, но я смогла убежать.

Чушь какая-то.

Марори чувствовала острую необходимость собраться с мыслями, как-то переварить новую загадку, которая никак не вписывалась в те скудные знания, которыми она владела.

Допустим, «болванка» могла не видеть самого Вандрика. Вряд ли отец Крэйла лично руководил процессом, тем более с учетом его щекотливого положения сумасшедшего гения в бегах. Процессом «выращивания» могли заниматься нанятые им специалисты. При таком положении дел «болванка» легко могла и не знать, кто и каким образом причастен к ее появлению на свет.

— Как ты оказалась в комнате?

— Я сделала Разрыв в Плетении, - запросто, как будто речь шла о чем-то обыденном, сказала гостья. – Вон там. – Она указала в сторону шкафа.

Марори присмотрелась и действительно заметила почти затянувшуюся «рану» в ткани Мироздания. Та буквально на глазах превратилась в тонкий ровный шрам и растворилась без следа. Тонкая, идеальная работа.

— Погоди-ка, - Марори снова насторожилась, - так ты пришла из Хаоса?

— Мне пришлось сбежать туда, - с заметным волнением торопливо заговорила «болванка», - иначе как бы я нашла тебя?! Грань Хаоса и Реальности истончается с каждым днем, стоит лишь захотеть – и найти можно кого угодно. Если знать, где искать.

Марори вспомнила рассказ Ниваля о том, что он видел ее с той стороны Реальности. Расплывчато и нечетко, словно в старом кино, но достаточно ясно, чтобы понять, что не ошибся.

— Я скорее руку себе откушу, чем поверю очередной марионетке Вандрика, - сказала Марори, ни капли не сомневаясь, что принимает правильное решение. – Убирайся, откуда пришла, пока я не спустила на тебя своего фэлфаэра.

— Кого? – Еще одна порция недоумения появилась на бледном лице гостьи. – Он же просто порождение Хаоса, от него и пахнет так же.

И когда только успела разнюхать, надо же.

— Я не буду повторять дважды, - сказала Марори. – Уходи, пока я не начала сожалеть о своем мягкосердечии.

Вопреки здравому смыслу «болванка» и с места не сдвинулась. Просто отрицательно и упрямо махнула головой, обхватила себя за плечи и выдохнула, склоняя голову, как приговоренная на плахе.

— Мне некуда идти, - пробормотала она, - так что лучше сделай это сама.

— Я не предлагаю тебе выйти через дверь. Сделай Разрыв – и убирайся. И передай своим хозяевам, кем бы они ни были, что я уже не жертвенное животное, и им придется кардинально пересмотреть свое отношение, иначе я и дальше продолжу ломать их игрушки. С удовольствием, кстати, - добавила она.

— Мне некуда идти, - не поднимая головы, повторила «болванка». – Даже если бы у меня были силы сделать еще один Разрыв прямо сейчас, мне не хватит их на сопротивление тварям из Хаоса. А оттуда мне нет пути обратно.

— Возвращайся в лабораторию, или где тебя вырастили.

— Там меня сразу же убьют. – Гостья подняла голову, в ее красных глаза заблестели слезы, хоть Марори видела, сколь много усилий та прилагает, лишь бы не раскиснуть окончательно. – Это был мой шанс. Мне казалось… я думала, что все, что говорят о тебе, – правда, и ты поможешь мне.

— И что же обо мне говорят?

— Что ты можешь все исправить, - с каким-то благоговейным трепетом, произнесла гостья. Снова шмыгнула и снова подтерла рукавом мокрый нос. - Тот человек, он постоянно это повторял, как заведенный: «Она все исправит, она все исправит, вернет все на свои места».

— Какой человек?

— Он не называл имени. Кто мы такие, чтобы перед нами расшаркиваться? Всего лишь твои отражения, расходный материал.

— Ну хоть что-то же ты должна была запомнить?

«Болванка» призадумалась, и Марори воспользовалась паузой, чтобы подойти к гостье поближе и увидеть подтверждение своей догадки: на спине гостьи, вдоль лопаток и до самого позвоночника, тянулись длинные рваные шрамы, кое-где скрепленные металлическими скобами. Если у нее и были крылья, то кто-то, не слишком заботясь о самочувствии и здоровье пациентки, избавил ее от них. Точнее, вырвал, что говорится, с корнем. Мысль о процессе отрывания заставила Марори поморщиться от острой боли в спине, в том самом месте, где «проросли» ее собственные крылья.

— Я вспомнила! – Девушка вскинулась, как будто получила весть о помиловании в тот самый момент, когда палач уже занес топор для фатального удара. – У него был круг — вот здесь, - «болванка» поводила пальцем по правой ладони. – Он всегда носил перчатки, но однажды я провинилась и ему пришлось снять перчатку, чтобы наказать меня.

— Преобразовательный круг, - прошептала Марори, наконец начиная понимать, о чем – или, скорее, о ком – идет речь. – Высокий, темные волосы с проседью, скошенный нос?

«Болванка» энергично закивала.

Догадка была слишком смелой, чтобы слепо поверить в нее. Кроме того, она разрушала все мыслимые и немыслимые основы. Буквально стирала их в порошок.

И все же Марори чувствовала, что не ошиблась, и таинственный человек, о котором гостья говорила с нескрываемым ужасом, – дознаватель лорд Ардей, ее «крестный», друг человека, который притворялся ее отцом… и охотник за ее головой.

— Пожалуйста, не прогоняй меня! – «Болванка» так резко подалась вперед, что на этот раз терпение изменило Сатису, и тот бросился на нее, в два счета придавив к полу весом своего тела. Девушка побледнела, сжалась, став похожей на затравленного зверька. – Я не хочу умирать.

Сатис поглядывал на хозяйку с немым вопросом.

Конечно, от девчонки следовало избавиться. Так подсказывала здравая логика. То, что она не напала сразу, не попыталась украсть тамакату и не подстроила другой каверзы, ровным счетом ничего не значило. Она может быть просто хорошей притворщицей. Если за всеми прошлыми нападениями действительно стоит Дознаватель, то он вполне мог сделать вывод, что нахрапом желаемое ему не заполучить. И поменять стратегию.

«Ее нужно просто вышвырнуть вон – чего уж проще».

Вот только было в лице девчонки что-то до боли знакомое. Что-то такое, что Марори и сама частенько видела в зеркале: острое отчаяние, замешанное на страхе полного неведения.

Она честно пыталась уговорить себя избавиться от свалившейся на голову проблемы. Даже подумывала плюнуть на все и снова попытаться разорвать ткань Мироздания, чтобы вытолкать «болванку» туда, откуда та явилась. Но взгляд перепуганных красных глаз она ощущала, даже когда стояла к незваной гостье спиной.

Вот же вляпалась.

— Как тебя зовут?

— У меня нет имени, - ответила девушка.

— Твоя цифра, где она? Твой номер? Хоть что-нибудь, что отличает тебя от остальных.

Та лишь часто заморгала.

«Отпусти ее, но держись начеку».

«Разумнее было бы позволить мне перекусить ее пополам».

— Знаю, но дам ей шанс, - уже вслух, чтобы слышала и незваная гостья, ответила Марори. – Предупреждаю: только попытайся вытворить какую-то гадость – и я спущу на тебя фэлфаэра. Поверь, в этом случае тебя ждет очень болезненная смерть. Так что хорошенько подумай, прежде чем ответить еще раз: уверена, что не хочешь уйти, пока я еще не в своем уме и позволяю тебе это?

— Я останусь с тобой, - твердо сказала девушка.

Сатис отошел в сторону, «болванка» медленно поднялась, прикрывая руками заметные проплешины в своей хламиде. Похоже, переход через Хаос дался ей нелегко.

— Ты видела номера хоть у кого-нибудь?

— Нет. Мы были просто «образцами». Хотя у меня была бирка на руке. – «Болванка» показала пустое запястье правой руки. – Я свою сорвала и выбросила. Всегда мечтала это сделать.

— Тебе нужно обработать раны.

— Я в порядке. Это мелочи. Не хочу быть обузой.

«Ты и так уже обуза», - мысленно ответила ей Марори, прикидывая, что делать с этим внезапно свалившимся на голову «счастьем». Для начала - отмыть. К счастью, девчонка охотно исполняла все приказы и по первой же указке шмыгнула в ванну. Сатис благоразумно устроился сторожить дверь.

Марори уселась на стул, подтянула колени к подбородку и уставилась на черный экран телефона.

Итак, самое время подвести итоги. У марионеток Вандрика были порядковые номера. И среди всех его экспериментов по созданию чего-то, пока еще ей неизвестного, она была Тринадцатой. И, судя по всему, последней. Иначе, стал бы он гоняться за ней, если бы мог запросто накопировать себе еще сколько угодно идеальных кукол. Да и не были марионетки Вандрика так уж похожи, по крайней мере, если принимать во внимание те немногие фотографии и личные столкновения.

«Болванка», которая сейчас плескалась под душем, была ее полным отражением, скопированным настолько идеально, что вполне могла бы сойти за нее саму.

Марори поерзала на стуле, поднялась, прошлась по комнате. Мысли разлетелись, стоило в голове мелькнуть догадке: может быть, для этого девчонка и пробралась в ее комнату - чтобы прикинуться беззащитной и несчастной, усыпить бдительность, а потом выдать себя за нее? Очень логично, если бы не одно веское «но»: отрезанные крылья. Кто бы ни совершил над ней такое надругательство, он явно не думал о подмене.

Телефон в руке «ожил», разразился ревом гитар и барабанов. Номер был ей незнаком.

— Да? – осторожно ответила она, почти уверенная, что это очередная «приятная неожиданность».

К счастью, это был всего лишь Нотхильдис, и он не без раздражения интересовался, хватило ли ей крови Марроу или без него все равно не обойтись. Она отделалась от него быстрым: «Все в порядке», нажала «отбой». Конечно, она не насытилась в полной мере. Слабость все еще пряталась в уголках ослабленного связью с Кристаллом тела, но не звать же его сейчас, чтобы он, чего доброго, наткнулся на «болванку». Вот уж кто явно не станет церемониться. В лучшем случае сдаст девчонку Флоранции. Кстати, не такая уж плохая идея, если задуматься, особенно с оглядкой на то, что Магистресса с самого начала благоволила к ней самой.

Решено. Привести девчонку в порядок, расспросить, выудить из нее все, что она знает, – и передать заботам Магистрессы. Уж та наверняка найдет для нее достойное безопасное место. А остальное не так важно. Это все равно больше, чем в похожих обстоятельствах дали ей самой.

Марори достала из своего, теперь уже заметно раздувшегося гардероба пару джинсов, майку, теплый свитер и оставила все это около двери. Девчонка появилась через пятнадцать минут - умытая и заметно посвежевшая. Если бы не обилие кровоподтеков на лице и не бритая – теперь Марори ясно видела, что волосы «болванке» наспех сбрили – голова, то гостья выглядела бы вполне неплохо. Точнее, очень даже мило. Впрочем, взгляд затравленного зверя все равно никуда не делся.

— Спасибо, - сказала гостя, переминаясь с ноги на ногу, как бы невзначай увеличивая дистанцию между собой и Сатисом. – Это мои… первые вещи.

— В чем же ты ходила все это время?

— Вот в этом. – Она стыдливо вынула из-за спины грязный сверток. – С самого первого дня, как появилась на свет. Один халат.

— И как давно ты появилась на свет?

— Сто семьдесят три дня назад, - с точностью машины ответила та.

— Но ты взрослая?

— Взрослая, - согласилась «болванка», - как и другие.

«Что ж, мне повезло хотя бы тем, что у меня было какое-никакое, но детство».

— Открой рот, - попросила гостью, прежде чем спросить, не голодна ли та.

Клыков во рту безымянной не оказалось. Марори с облегчением выдохнула. По крайней мере, не придется ломать голову над тем, где взять кровь. С оглядкой на недавние события, эрэлим совершил просто героический поступок, но вряд ли он согласится его повторить. И потом, она и так позволила себе выпить слишком много его крови. Кажется.

— Что бы ты хотела съесть? – спросила она гостью, набирая номер Ти’аля. Вот уж кто не станет задавать лишних вопросов.

— Я… мне… пожалуй…

Серафим ответил почти сразу. И действительно не стал задавать лишних вопросов, когда она попросила принести двойную порцию латте, булочек и всяких фруктов. Когда через пять минут в дверь постучали, она высунулась наружу и с благодарной улыбкой приняла из рук серафима бумажный пакет.

— У тебя все хорошо? – спросил он. В отличие от Марроу, серафим даже не пытался смотреть ей через плечо, не пытался найти повод, чтобы напроситься в гости. Он был просто искренне взволнован. – Я в курсе, что Нот облажался.

— Ничего, все в порядке. Марроу оказал мне услугу. Правда, я пока еще не представляю, какую цену он за нее затребует.

— Нот должен быть более ответственным, - пожурил приятеля Ти’аль.

— Ничего он не должен, - пожала плечами она. – Уж точно не обязан думать о том, как кормить одну проклятокровную химеру.

Ти’аль грустно улыбнулся, покачал головой в унисон каким-то своим мыслям и ушел, пожелав ей хорошего дня.

Судя по тому, с каким трепетом девчонка откусывала от сдобы и как жмурилась, когда отпивала из стаканчика, она либо жила впроголодь, либо ела что-то очень невкусное. Будто разгадав ее мысли, «болванка» пояснила:

— Меня кормили кашей и давали хлеб. Не то чтобы я была недовольна, но ничего вкуснее вот этого, - она обвела угощения взглядом, - я в жизни не ела.

«Привыкай», - чуть было не брякнула Марори, но спохватилась, что не готова вселять в девчонку ложные надежды.

— И все же у тебя должно быть какое-то имя.

— У меня его нет.

— Ох, Светлые, так придумай что-нибудь.

— Мне нравится твое имя, - с искренней улыбкой умалишенного ответила гостя. – Марори. Очень красиво.

— Это исключено.

— Тогда как бы ты хотела меня называть? – Гостья разделалась с бургером и с наслаждением впилась зубами в сочную мякоть персика. Она разве что не мурлыкала от удовольствия.

— Без понятия. Точно не возьму на себя смелость давать имя… тебе.

С ее молчаливого согласия, под пытливым надзором Сатиса, девушка поднялась, подошла к столу и взяла ту самую книгу, которую Марори отняла у эрэлима. Несколько минут увлеченно листала ее, пока с улыбкой не ткнула в какую-то страницу.

— Кенна - Та, что дарит надежду отчаянным, - сказала она, показывая пальцем на иллюстрацию.

Марори подошла ближе, посмотрела на сделанный с гравюры черно-белый снимок. Светлая, мать всех серафимов. Именно она, по легендам, была той, что примиряла Светлых и Темных в самые тяжелые моменты их противостояния. И после того, как она вместе с пятью своими братьями и сестрами отдала жизнь во имя общего блага, в мире ненадолго воцарился покой.

— Хорошо, Кенна, а теперь расскажи мне все, что знаешь.