— Еще раз, студентка Шаэдис!

Марори потянулась за огненными нитями Плетения, подцепила несколько пальцами словно струны невидимого музыкального инструмента, – и создала элемент огня, оформив его круглой пылающей сферой. Послушный пальцам шар невесомо парил над ладонью, то вспыхивая ярче, то на время затухая.

— Должен сказать, что не могу не отметить ваш заметный прогресс. – Не то, чтобы старший преподаватель Исандрик говорил это с той же похвалой, которую имел привычку источать на головы своих «любимчиком», но Марори чувствовала невероятную гордость. Гордость – и усталость. – Две недели назад я был уверен, что вы безнадежны, что бы там ни говорили о вашем потрясающем потенциале, который не знает себе равных. Должен признать, я погорячился. Вряд ли вам затмить более одаренных студентов, но по крайней мере я вижу, что мои уроки не выветрились из вашей головы, словно тот сквозняк.

— Да, конечно, - торопливо ответила она и опустила взгляд, стряхнув огненную сферу с пальцев, словно остатки влаги после мытья рук. Та растаяла с легким шипением, превратившись в огненные икры, которые потухли раньше, чем упали на пол. – Я очень благодарна за ваше терпение, преподаватель Исандрик.

На самом деле напыщенный старый эрэлим был совсем не при чем. Разве что частично, и то лишь своими постоянными придирками. Он, казалось, сделал все, лишь бы ее неудачные попытки подчинить Плетение стали достоянием всей группы и поводом для насмешек.

С Плетением помог справиться… Марроу. Хотела она того или нет, но невозможно было не признать, что после того, как эрэлим стал ее вынужденным «донором», что-то в их отношениях изменилось. Он больше не пытался поддеть ее по поводу и без, вел себя сдержаннее и даже в те редкие случаи, когда ее одолевал отчаянный огненный зуд под кожей, не наставлял на нее пистолет. Напротив, делал все, чтобы успокоить ее.

Марори вернулась на свое место в тренировочном зале, вспоминая, как вчера, когда ее на пустом месте одолела невыносимая жажда выпустить из себя всю с трудом сдерживаемую силу крови небеснорожденных, он просто сграбастал ее в охапку и, словно бы в насмешку, сказал, что если она тотчас не подчинит себя, то он превратится в горстку пепла. Марори была уверена, что эта «угроза» только сильнее подзадорит ее, но оказалось ровно наоборот – мысль об обугленном теле эрэлима была неожиданно болезненной.

А еще, как оказалось, он умеет хранить секреты. Не только от обитателей Эльхайма, но и от своих «шпионских» наставников. Потому что когда Кенна со слезами на глазах взмолилась не отдавать ее «чужим людям», Марори с ужасом осознала, что не может избавиться от «болванки», потому что та, как бы дико это ни звучало, была частью ее самой. Вероятно, даже более близкой, чем куклы Вандрика. Потому что, если верить словам Кенны, все ее «сестры» были похожи друг на друга, как две капли воды, в отличие от других «сестер» Марори, каждая из которых была похожа на нее лишь в общих чертах, но в остальном отличались, как земля от неба. И в тот момент, когда Марори была полностью подавлена отсутствием выхода из сложившейся ситуации, она не придумала ничего лучшего, чем обратиться за помощью к Ти’алю и… Марроу. В случае с серафимом она не сомневалась, что он сохранит ее секрет и сделает все возможное, чтобы найти самый безболезненный выход из положения. А Марроу с его связями и дополнительными знаниями о происходящем казался той самой шестерней, без которой ситуация никогда не сдвинется с мертвой точки. И, к счастью, на этот раз она не ошиблась.

После окончания практики Марори вышла из зала одной из первых и сразу же позвонила. Исандрик был тем еще деспотом и никому, даже своим выдающимся студентам, не разрешал использовать мобильные телефоны и прочие гаджеты на его занятиях. Вплоть до исключения в случае непослушания, чему Марори стала свидетельницей уже на втором занятии.

— Как она? – спросила сразу, без вступления, как только Марроу взял трубку.

— Все никак не угомонишься? – вопросом на вопрос ответил эрэлим. – Под моим присмотром, нильфешни. Аппетит у нее отличный, я бы даже сказал – жрет за троих.

«Еще бы, на ней и мяса-то не было почти - кожа и кости», - мысленно отозвалась Марори.

— Уверен, что с ней все в порядке?

На том конце связи раздался нарочито вымученный вздох. Его Марори пропустила мимо ушей.

— Уверен, что эта лысая кукла не вытворит ничего такого, с чем бы я ни справился.

— Ее зовут Кенна, - напомнила Марори, хоть в этом не было необходимости. Эрэлим знал ее имя, но никогда не использовал его. И при случае напоминал Марори, что давать девчонке имя было опрометчиво. – Встретимся в вишневом саду через два часа.

— Нильфешни, мы договорились об этом еще вчера. Я, конечно, старше тебя, но не до такой степени, чтобы ты имела моральное право считать меня старым, разбитым склерозом маразматиком.

Она, не прощаясь, нажала «отбой» и со всех ног поспешила на сборы клуба любителей разгадывать древние загадки. В «Черный дракон», куда, как позже выяснилось, ее порекомендовал именно эрэлим. Марори старалась не слишком анализировать степень его вмешательства в ее существование в стенах Эльхайма, но вывод был слишком очевиден, чтобы его игнорировать – Марроу был практически везде.

Заседание клуба обычно происходило в малой библиотеке Эльхайма, на одном из самых нижних этажей, неподалеку от тренировочных залов. У Марори оставалось ровно десять минут между занятиями, так что есть приходилось на ходу.

Крэйл позвонил в тот момент, когда она, откусив слишком большой кусок бутерброда, отчаянно пыталась его прожевать и при этом не стать посмешищем на радость всем встреченным эльхам. Поэтому трубку взяла не сразу.

— Я тебя не отвлекаю, Кусака? – спросил он вместо приветствия.

— Ни от чего такого, что бы я ни была готова бросить ради общения с тобой. – Марори поздно сообразила, что сказала слишком много сокровенного, поэтому смущенно кашлянула, одновременно радуясь, что шанатар не может видеть ее покрасневшие щеки.

— Я узнал про Крээли.

— И? – Она пыталась заставить себя поверить, что его голос звучит так же, как и всегда, и ей просто кажется, что Крэйл напряжен и явно собирается сказать что-то такое, что придется ей не по душе.

— Дамиан дал нам доступ в архивы, мы проторчали там кучу времени, но никого с именем «Крээли» среди Темных не нашли. Зато я раскопал несколько мифов о том, что существовал Тринадцатый Темный. Точнее, Тринадцатая.

— И что это за мифы?

— Я сделал сканы страниц и отправил их тебе на «электронку». Но если хочешь знать мое мнение – это какая-то ерунда, просто сказка, чтобы пугать на ночь непослушных детей.

— Где-то я это уже слышала… - пробормотала она в ответ, спохватилась и спросила: - Поэтому ты такой встревоженный?

— Я надеялся, что ты не поймешь. Ни фига не умею притворятся.

— Мне это нравится, - не смогла промолчать она. – Что стряслось, Клыкастый?

— В Мараабаре снова неспокойно. Два дня назад кто-то устроил новый Разрыв, часть дра’морцев отправили туда для помощи. Дамиан оставил нас, чтобы мы присматривали за «мелкими», но два часа назад… - Было слышно, как шанатар скрипнул зубами. – Короче, мы не можем просто сидеть здесь и ждать, понимаешь? Мы, здоровые, крепкие проклятокровные засранцы, не хотим и не будет ждать, пока другие разгребают за нас все это дерьмо.

«Нет, прошу тебя… Только не говори, что ты…»

— Мы едем разбираться с очередной заварушкой, Марори Шаэдис, - сказал он. Четко и ясно, чтобы она и не помышляла возражать или отговаривать. – Какое-то время я не смогу выходить на связь. Пообещай мне, что ни во что не вляпаешься за это время. Я должен знать, что ты в безопасности, иначе это будет сидеть в моей башке, как заноза, и я не смогу сосредоточиться.

Ей пришлось прикрыть рукой динамик, чтобы выкроить мгновение и с шумом выдохнуть сквозь стиснутые зубы. Она даже рот боялась открыть, чтобы не закричать. Неужели это происходит снова?

— Мне тебя никак не отговорить? – дрожащим голосом спросила она, заранее зная, каким будет ответ.

— Нет, Кусака. Так что просто пообещай мне, что с тобой все будет в порядке и что в случае чего ты без колебаний поставишь на место любого небеснорожденного придурка.

— У тебя до сих пор нет фэлфаэра, - зачем-то сказала она.

— Он мне не так, чтобы остро необходим, - хмыкнул шанатар. – После того кровавого поцелуя с тобой я, скажем так, стал заметно крепче.

— Я обещаю, что у тебя не будет ни одного повода отвлекаться на мысли обо мне, - сказала она. Выдержка подвела, фраза треснула где-то в середине, и голос предательски задрожал. – Пожалуйста, Крэйл…

— Не вздумай плакать, Кусака. Твоя зареванная мордашка – последнее, что мне хотелось бы сейчас видеть.

— Боюсь, это выше меня, ископаемый шанатар. Тебе досталась самая неуравновешенная сестренка на свете.

— Я обещал вымыть тебе рот с мылом, если скажешь так еще раз. Считай, это будет вторым, что я сделаю с тобой, как только мы встретимся.

— А что будет первым?

— Мой выбор колеблется между «поцелую и затащу в постель» и «затащу в постель и поцелую».

— Ты бессовестный шанатар.

— Помнишь, что я говорил про твой бюстгальтер в горошек? Так вот – я соврал. Ты выглядишь в этих детских тряпках так невыносимо горячо, что я ту ночь не спал совсем. И еще парочку после нее тоже. Но под платье я хочу кружева.

Он дал ей время отдышаться, при этом самым недвусмысленным образом посмеиваясь прямо в трубку.

— Пожалуйста, будь осторожен, - попросила она шепотом. На большее не хватило сил. Голос отчаянно ломался под напором внезапно накатившего страха. Ведь Крэйл может… не вернуться живым? От одной мысли о таком исходе ее сердце сжали отравленные тиски отчаяния. – Пожалуйста, Крэйл…

— Я крепкий сукин сын, Кусака.

Они, по ставшей традицией привычке, закончили разговор не прощаясь, но она еще несколько минут стояла под дверью библиотеки, глядя на зловеще-черный экран телефона.

Чтобы не привлекать к себе внимания, Марори осторожно прокралась за стульями и заняла пустующий стол в крайнем ряду. Потихоньку выложила книги, блокнот, но когда потянулась за ручками, то неуклюже выронила коробку, и та с грохотом бухнулась на пол. Канцелярские принадлежности рассыпались вокруг.

— Марори Шаэдис йор МиолМорна, - нарочно растягивая каждую букву в ее полном имени, сказала глава клуба, Фину «Длинная_сложная_фамилия_язык_сломаешь». Марори одновременно и восхищалась ею, и терпеть не могла. Потому что насколько эльха была невероятно умна, ровно на столько же и остра на язык. И никогда не упускала случая ужалить провинившегося одной из своих ядовитых шпилек. К чести Фину, она не делала различий между пришлой дра’моркой и «своими», и чихвостила всех с одинаковым задором. – Ты почти вовремя. Но я тут думаю: зачем было записываться в наш клуб, если ты все время опаздываешь?