Еще немого — и он сломает мне кости.

Плевать.

Хочу еще крепче, хочу вот такого: рассерженного, рыкающего от боли и от того, что я нарочно царапаю его через футболку. Этому мужчине не нужна нежность и забота, он как будто минуту назад собственной рукой испортил тормоза и если я хотя б попытаюсь сопротивляться, просто свяжет меня и все равно поступит по-своему.

Хорошо, что мне я не хочу останавливаться и мне нравится его агрессивность, потому что сейчас она нужна моему обычно молчаливому мужчине, чтобы выговорится языком тела.

Я мычу в его голодный поцелуй, потому что он буквально высасывает из меня душу. Бью кулаком по спине, но Руслан только мрачно стреляет в меня глазами, даже не думая разрывать поцелуй. Это так странно: целовать кого-то, глядя глаза в глаза, это заводит, будоражит и… пугает. У меня так сильно дрожат колени, что приходится что есть силы вжать их Руслану в бока.

Он отрывает меня от стены, со смазанным ругательством делает еще два шага в спальню, переступает порог. Приходится держаться за него ногами, одной рукой стаскивая футболку, но в итоге мы просто валимся на пол, не дойдя до кровати всего пару шагов.

Я лежу на полу, прикованная его руками на моих запястьях, словно наручниками. Его колени между моими широко разведенными ногами. Мы пикируемся взглядами, как будто оба включаемся в игру, где я — его непокоренный трофей, целебное волшебство от душевных ран.

— Я какой-то слишком грязный для тебя, — грубо бросает Руслан, разглядывая мое лицо.

— А, по-моему, в самый раз, — отзываюсь я. Пробую податься навстречу, но он ударяет моими запястьями в пол, чтобы утихомирить и сломить любые попытки сопротивляться его планам.

— Не шевелись, — предупреждает он, выразительно отпуская руки.

Кожа под ладонями Руслана натерлась и саднит, но я все-таки рискую ослушаться приказа и подношу запястье к губам, целуя место, на котором до сих пор чувствую давление его большого пальца. Слизываю вкус со своей кожи, и холодок бежит по коже вверх до самого затылка. Руслан жадно следит за движением моего языка, заводит руки за голову, немного морщась и делая паузу, чтобы сделать круговое движение плечом. Хватает футболку сзади, стаскивает через голову, бросая туда. Где — я уверена — мы еще не скоро ее найдем. Хочу потрогать его растрепанные волосы, но он предугадывает мое движение и медленно мотает головой.

Кажется, сейчас ему нужна моя покорность, и я охотно забрасываю руки за голову, скрещивая и потираясь запястьями, словно меня удерживает невидимая веревка. Руслан прихватывает мои бока, ведет вверх, задирая домашний топ, под которым у меня ничего нет. Скрипит зубами, медленно впуская воздух из легких. Мне нравится смотреть, как его голова склоняется над моей маленькой грудью, как он выпускает зубы, чтобы прихватить возбужденный комок соска. Слишком крепко, до моего глухого крика, тянет зубами вверх, и тут же берет в теплый плен губ. И все равно жадно затягивает в рот, накручивает языком, пока я не начинаю брыкаться в приятных судорогах. Руслан отрывается в тот момент, когда я готова кончить просто от его губ на моих сосках, и я чертыхаюсь, пряча разочарование за ладонью.

Руслан подхватывает мои бедра, рывком тянет вверх, за секунду справляясь за пуговицами на шортах. Стаскивает вниз, и когда я освобождаю одну ногу, тут же забрасывает ее себе на плечо, оставляя ощутимый укус на лодыжке. Там теперь точно останется полумесяц от зубов. И это до безумия возбуждает. Еще один рывок — и теперь он прижимается к моим влажным трусикам выпуклой твердостью под джинсами, а моя нога натянута в сухожилиях. Приятная знакомая боль, как будто я просто не слишком хорошо разогрелась и сразу сделала сложную танцевальную фигуру.

Все, что мы делаем — на острой грани, в тишине непроизнесенных признаний.

Но когда он опускает пальцы к краю моего белья, я почему-то краснею, чувствую дикий прилив стыда. Впервые, хоть мы были откровенны друг перед другом задолго до того, как стали «нами», я боюсь посмотреть ему посмотреть ему в глаза. И зачем-то пробую свести колени. Руслан отодвигает белье в сторону, грубо, без предупреждения, вводит сразу два пальца. Хочу опустить руку, он угадывает мое движение, наваливаясь сверху, чтобы сдержать мои руки в стальной хватке. Нога до сих пор у него на плече, и это какая-то механика: ему приходится наваливаться всем корпусом, чтобы сломить естественное сопротивление моего тела.

— Ты придурок… — хнычу, как маленькая девочка. И тут же взрываюсь от злости, когда он делает намек на попытку вынуть пальцы. — Только попробуй, Кот, и я тебе горло перегрызу.

Руслан наклоняется совсем низко, позволяя поймать его горячее дыхание, и обещает:

— Придется показать Кошке, кто ее хозяин.

Я больше не Ничейная.

Это так очевидно и уместно сейчас, что хочется заморозить мгновение, чтобы смаковать его долго и тщательно.

Он снова входит в меня пальцами, не особенно нежничает, погружая до самого основания, одновременно растирая пальцами вершину влажных складок. Я чувствую, как он немного разводит пальцы внутри меня, увеличивая давление, и беспорядочно катаю затылок по полу, потому что шершавая кожа немного царапает внутренние стенки. И потому что этого слишком мало. Большой палец прижимает клитор, я выгибаюсь дугой, и Руслан ловит мой неправильный ритм, одновременно трахая пальцами, словно неопытную малолетке. Кровь стекает вниз живота, наполняет уши оглушительным грохотом сердцебиения.

Он подводит меня до черты, держит на канате без страховки, хоть я молю отпустить меня, и снова не дает прыгнуть, чтобы насладиться полетом. Убирает руку, нарочно медленно справляясь с пуговицей на джинсах. Контуры его члена хорошо видны под тканью. В ответ на мой голодный взгляд и непроизвольное движение языка по губам, Руслан лениво поглаживает себя через одежду, пока я не начинаю колотить пяткой по полу. Усмехается, справляясь с молнией, но не снимает штаны полностью. Только немного приспускает их вместе с боксерами, освобождая член, который продолжает лениво поглаживать рукой. Я пытаюсь вырвать пальцы, чтобы завладеть им, самой направить в себя, но Руслан снова кусает меня за ногу.

— Нет, Кошка, я тебя ебу, а не ты меня.

Господи, я умерла и попала в рай.

Он перехватывает себя у основания, прижимается твердой плотью к моему животу, делая несколько поступательных движений, давая мне достаточно повода чувствовать себя грешницей, молящей о скором распятии.

— Блин, хватит, придурок! — ору я. Он собирается устроить мне сердечный приступ?

Руслан прищуривается, сжимает губы до тяжелой злой ухмылки — и неуловимо смещает бедра вниз, чтобы войти в меня сразу, в один толчок, так сильно, что у меня сжимаются пальцы на ногах. Охаю, закрываю глаза, пытаясь привыкнуть к слишком острым ощущениям, но Руслан не дает передышки. Сжимает кожу у меня на щиколотке зубами и быстро, тяжело входит и выходит. Раз или два, чтобы я хоть немного приспособилась к его немаленькому размеру.

Второй рукой продолжает держать мои руки, и вдруг предупреждает тихо-тихо:

— Будет тебе все, Кошка.

Мы не занимается сексом и это точно не занятие любовью.

Он просто вдалбливается в меня до моих дурных криков, до болезненного трения копчиком об пол. Я просто ору, бьюсь под ним, словно припадочная, взвизгиваю, когда в какой-то момент Руслан рвет трусики и неподатливая ткань, прежде чем треснуть, врезается в кожу.

Я чувствую его внутри: быстрые жесткие проникновения, словно работает поршень, и закипаю, загораюсь, поддаюсь безумию. Я настолько обездвижена, что даже не могу толком дышать. Я вся только для его удовольствия, и часть моего стремительно несущегося откуда-то сверху оргазма — это удовольствие от того, что рядом тот самый мужчина и я принадлежу ему.

Руслан двигается отрывисто, то выходя почти до конца, то вколачиваясь до основания. Ведет меня вверх беспощадно быстро, не дает привыкнуть, приспособиться, потянуть наслаждение от нашей первой близости.

К черту! К черту все!

Срываюсь, падаю, кажется, совсем перестаю контролировать, что за слова врываются из моего рта. Закрываю глаза, пытаясь спасти хоть каплю разума, но… нет. Падать так падать, прямо туда, в бездну, растекаясь в лаве беспомощным перышком.

Слишком ярко, до слепоты. И сердце точно останавливается на несколько секунд.

Я с трудом разлепляю веки, через пелену внезапной сонливости разглядывая Руслана, который замер и жадно глотает взглядом мой оргазм.

— Ты материшься, Кошка.

— Тебя это, кажется, радует, — бормочу я.

Он с оттяжкой выходит — и обрушивается с несколькими крепкими ударами, от которых саднит где-то в области пупка. Вены на шее натягиваются, глаза закрыты так плотно, что в уголках проступают лучики морщинок.

Выходит, несмотря на мой протест, перехватывает себя и в два толчка в ладонь доводит до разрядки, кончая мне на живот.

— Твою мать… — грубо, сквозь зубы, шипит Руслан, с трудом выравнивая дыхание. — Я не…

— Ты «не», — перехватываю я, зная, что он спросит, не сделал ли мне больно. Даже если сделал — я хочу еще.

* * *

Мы перебираемся в кровать, когда за окнами совсем темно. В доме приятная, совсем нее летняя прохлада. Я ежусь, когда страсть понемногу выветривается, и хочется накинуть что-то на плечи. Руслан пытается снова взять меня на руки, но на этот раз я сбегаю раньше и первой забираюсь под одеяло. Мы так толком и не поужинали, и в животе урчит, словно перед смертью, поэтому мой ответственный мужчина молча спускается вниз и через полчаса возвращается с тарелкой, на которой горкой выложен ужин.

Мы в две вилки «подметаем» все и, наконец, я говорю ему то, что берегла для лучших времен. Почему-то уверена, что именно сейчас ему нужна эта капля позитива.

— Я навела справки… о том, как оформить бизнес и получить вид на жительство, и как можно ускорить этот…

Руслан не дает мне закончить. Убирает тарелку на тумбочку, тянется ко мне, чтобы обнять.

И я понимаю, что невыносимо сильно, просто до безумия, хочу спать. И мне спокойно рядом с ним, даже если над нашими жизнями нависли противные тучи, и еще неизвестно, что будет завтра.

— Ты зеваешь, девушка, которая никогда не спит, — посмеивается Кот.

Он, конечно, уже знает обо всех моих проблемах, и для него давно не секрет, зачем на моем теле чернильные ловцы снов. Но, наверное, все равно не до конца осознает, что для меня значит. Больше, чем мужчина, рядом с которым мне приятно молчать, больше, чем партнер по сексу, больше, чем человек, с которым мы каким-то образом оказались на одной волне.

— Я тебя очень люблю, — говорю я заплетающимся от усталости языком, с облегчением закрывая глаза.

Руслан просто притрагивается губами к моему лбу, и я слышу беззвучное признание в легких толчках воздуха на коже. И это больше, чем слова.