Я даже не успеваю понять, что происходит, когда У вдруг хватает меня за руку и тащит куда-то вглубь зала. Причем делает это так ловко, что когда мы проносимся мимо охранников, которые в казино на каждом шагу, они нас будто не замечают. И пожилая дама, разодетая в меха, тоже на замечает, хоть я случайно задеваю ее плечом, и она роняет все фишки на пол, словно дорогое конфетти.

— Локи… — пытаюсь сказать я, но мелкая несется вперед, словно взявшая след гончая. Кажется, ее не остановит не то что каменная стена, а даже смертельное заклятие, помноженное на вечное «остолбеней!»

Каким-то образом мы оказываемся на улице.

Каким-то образом, меньше, чем через минуту — в салоне дорого авто, и У приказывает водителю ехать. Даже в машине она не сидит по-человечески: упирается ногами в заднее сиденье, локтями наваливаясь на спинку переднего.

— Локи будет очень недоволен, — говорю я, и когда машину встряхивает на каком-то ухабе, несильная боль в ягодицах напоминает, как именно я расплачусь за эту выходку.

Интересно, а эту мелкую он тоже по заднице обхаживал? Что-то подсказывает, что нет, и меня заедает злость: ну вот почему, а? Потому что я простая смертная?

— Локи может засунуть свои нервы в задницу, — отмахивается У. Снова теребит медальон, а потом, вдруг спохватившись, снимает его и протягивает мне. — Вот, подарок. Одень немедленно.

Я оторопело смотрю на медальон в форме большой буквы «У».

— И что будет? — не спешу выполнять ее приказ. — Мне одного украшения выше крыши.

Оттягиваю в сторону плотную лаковую кожу ошейника.

— Это просто подарок, — и не думает обижаться на мою осторожность девчонка. — Ты мне нравишься. И, говорят, этот медальон приносит удачу. Она тебе понадобится.

Да уж, капелька удачи мне бы не помешала, в особенности после падающих посреди бела дня деревьев и люстр.

Надеваю медальон, сжимаю его в кулаке и бормочу:

— Может быть, он подарит мне удачу избавиться от одного приставучего демона.

— Тебе бы этого хотелось? — У вытаскивает край жвачки, растягивает на всю длину руки и заталкивает обратно.

Открываю рот, чтобы сказать уверенное «да».

И закрываю, не проронив ни звука.

Как говорила Скарлетт: «Я подумаю об этом завтра»[1].

— Значит, — хлопает в ладоши Фугу, — мы будем просто отрываться. Покажу тебе пару мест: там такие горячие демоны, что если к концу ночи ты еще захочешь быть рабыней Локи, я буду очень разочарована.

Меня царапают две вещи. Первая — У назвала меня рабыней. И вторая — она сама заинтересована в Локи и, наверное, не просто так старается спихнуть меня с пути?

И именно эти мысли не дают мне покоя весь вечер, хоть, если честно, я уже не понимаю, где мы и что делам. Танцем, пьем, играем на автоматах, снова пьем, несемся куда-то, выставив ноги в окно, снова танцуем и снова пьем, едим прожаренные до хруста жгучие кусочки мяса, танцуем, пьем. Снова куда-то едем, и черный город плавится перед моим затуманенным взглядом, превращаясь в россыпь драгоценностей на темном бархате.

И опять вокруг энергичная тяжелая музыка, от которой закладывает уши. У мелькает в толпе танцующих, а у меня уже подкашиваются ноги, и все мысли только о том, как бы избавиться от туфель. Кажется, я немного «перебрала», потому что только с третьей попытки могу сфокусировать внимание на парне, который нахально укладывает ладони мне на бедра и подтягивает к себе. Говорит, что я красивая и сладкая, как леденец, и тянется к моей шее.

— Это у тебя что, детка? — спрашивает немного оторопело, но еще крепче прижимает к себе.

Блин, вот это твердое, что упирается мне в живот — это то, о чем я думаю?

— Да, блядь! — слышу грохот мне в ухо. — Это именно то, о чем ты думаешь!

И дальше — кавардак. Мой незадачливый поклонник вдруг исчезает в толпе, откинутый на спину одним точным ударом кулака. Пьяная толпа верещит в предвкушении хорошей драки, и когда обиженный встает, Локи — откуда он тут взялся?! — наносит ему еще пару ударов. Парень их блокирует и даже пытается дать сдачи, но его кулак лишь вспарывает воздух, не причинив Локи вреда.

— Мой демон слишком быстрый для тебя, улитка! — сложив ладони «рупором», кричу я.

И толпа тут же придумывает дурацкую кричалку почти без рифмы.

Локи бьет еще раз, на этот раз в живот. Парня скручивает, но он до сих пор твердо стоит на ногах и даже порядочно таранит моего демона в челюсть. Судя по разрезу глаз — он тоже демон, и не самый слабый. Во всяком случае, на голову выше Локи и конкретно шире в плечах. Мой демон только со смешком смазывает кулаком кровь — и снова идет в наступление, на этот раз подпрыгивая в воздухе, обрушивая на голову противнику целую серию точных методичных ударов. Когда приземляется на ноги, нарочно красуясь, одним легким толчком опрокидывает парня на спину и срывает бурные овации.

Пока собираюсь с силами, чтобы прокричать виват его победе, из толпы вылетают какие-то нахальные девицы и вешаются на него, словно клещи: две, три, четыре… Господи, с таким количеством мне точно не справиться.

Мне, наверное, должно быть все равно, что к Локи так липнут девушки, но я просто зверею. Это чувство так сильно меня разъедает, что единственная трезвая эмоция в голове: злость и потребность оторвать каждую девицу и сделать с ней примерно то же, что Локи сделал с моим несчастливым поклонником.

К счастью, он и сам прекрасно от них избавляется, стряхивая так небрежно, словно кошачью шерсть.

— Я предупреждал, Александра, — говорит тихо, но у меня мурашки по коже размером со спичечную головку.

Когда идет ко мне, не могу не любоваться на его тело, выставленное напоказ в разорванной рубашке. И не думать о том, что все-таки мне достался, наверное, самый красивый демон из всех.

Я точно перебрала. И куда делась У?

Локи хватает меня за руку и очень грубо волочит вон из зала. Просто не понимаю, как до сих пор не падаю: я и трезвая на шпильках точно бы уже перерыла носом весь асфальт, а уж с таким бардаком в голове и когда колени выписывают восьмерки — и подавно.

На улице, где нет грохочущей музыки, потных тел и убийственных запахов, Локи тянет меня за локоть, прижимая к себе.

— Кто-то очень злой демоняшка, — не очень твердым голосом говорю я, улавливая все острые, как бритва, грани его бешенства.

— Кто-то будет затрахана до смерти, — обещает он. — До состояния «хрен встану, чтобы сбежать из постели»! Это достаточно понятное объяснение моих намерений на эту ночь? Прости, любимая, что я без цветов: подустал немного, разыскивая тебя по всей Тени!

Обаятельный он просто космос, но злой — это…

Не успеваю продолжить мысль, потому что в голове щелкает невидимый рубильник, и свет медленно гаснет под мелодию из «Спокойной ночи, малыши».

Когда открываю глаза, то первое, что приходит в голову: я нахожусь в горизонтальном положении. И лежу на чем-то мягком, уютном, теплом. И чувствую это не просто руками и ногами, но и спиной и тем, что пониже спины.

Вторая мысль врезается в голову одновременно с тем, как рука сама укладывается на живот.

Так и есть: я лежу на кровати в одном белье. То есть, в одних трусиках, потому что декольте в платье было слишком глубоким и открытым, чтобы простить даже намек на бюстгальтер. Мотаю головой по сторонам и с облегчением перевожу дух, потому что все-таки эта постель и эта комната мне знакомы. Пробую сесть, но голова тяжелее, чем земной шар, и поднять ее одними усилиями мышц шеи я не смогу.

Ладно, если сбежать не получится, то хотя бы прикроюсь.

Следующие десять минут моей жизни можно смело назвать театральной постановкой «Муха в меду». Акт первый и второй я барахтаюсь без намеков на пользу этих движений — и только после третьей попытки все-таки вытаскиваю из-под себя край покрывала. Подтягиваю колени к груди, еще немного стаскиваю покрывало и в конце концов со счастливым стоном ныряю под него. Да я когда экзамен сдавала так не радовалась успеху!

Сонно нащупываю болтающийся на груди медальон. Хорошая вещица, когда мелкая рыба-фугу появится и потребует его обратно, пожалуй, скручу ей фигу.

И прежде, чем уснуть, думаю, что все-таки Локи неплохой парень: спас меня от демона, привез домой и даже почти не ругался за побег, а ведь я мысленно смирилась с мыслью о новой порке. Ведь она могла закончится тем же, чем и прошлая. А я бы хотела еще разок полетать вместе с ним.

Решено: утром попрошу у него прощения за то, что ослушалась. Он ведь такой… милый.

[1] Цитата из книги «Унесенные ветром»