— Почему ты ничего мне не сказала? - спрашивает Нана с укором.

Мы сидим в ВИП-ложе и ждем начала игры. Р’ран тоже здесь и как настоящий фанат «Воронов» он полностью сосредоточен на матче, так что наши женские разговоры его совершенно не интересуют. Зато Нана была первой, кто позвонил мне после дурацкой конференции, и я зачем-то брякнула, что мы поговорим обо всем позже. Ну и дождалась этого «позже»: раз я невеста самого Красного ворона, то кому, как не мне сидеть на самых престижных местах и громче всех выкрикивать его имя.

Я хочу домой. Собственно, сейчас я готова уйти в любое место, окруженное стенами с четырех сторон и прикрытой крышкой. Можно даже без окон. Только там, в полной тишине, я смогу разобраться в себе. Смогу, наконец, найти рычаг, который остановит безумную карусель моей жизни, которая завертелась слишком быстро. Еще пара крутых виражей - и я просто улечу в неизвестном направлении.

Или в известном, которое приведет меня к сумасшедшим голубым глазам.

— У нас все случилось слишком быстро, - говорю я, выразительно глядя на сестру, чтобы она вспомнила точно такой же разговор годичной давности.

Нана все понимает и больше не пристает с расспросами.

Я поглядываю в сторону выхода, но в ВИП-ложу уже просачивается Сусанна и смотрит на меня с видом человека, который скорее ляжет поперек дороги, чем позволит мне ускользнуть. Да, сейчас на мне нет ни цепи, ни кандалов, и я все так же свободна, как и до идиотского аукциона, но снимки до сих пор у Ма’ну, а мы так и не обсудили условия их возврата. И я надеюсь, что смогу выторговать двадцать дней вместо тридцати.

Игра начинается - и я от нечего делать слежу за возней вокруг мяча. Никогда не любила спорт, тем более вот такой, где исход зависит от того, кто кому посильнее врежет в нос. Но… Ма’ну притягивает внимание, словно магнит. Он не такой большой, как некоторые из игроков, но почти самый высокий среди них. И он стремительный, словно молния, быстрый и ловкий, и когда двое «быков» пытаются его блокировать, легко распихивает их локтями, играя груб, но изящно. Поверить не могу, что такое бывает.

Стадион взрывается от крика, когда «Вороны» зарабатывают первое очко, Р’ран громко хлопает в ладоши, а я наблюдаю за тем, как Ма’ну находит взглядом наши места и, наплевав на всех, шлет воздушный поцелуй. Я хочу улыбнуться ему в ответ, но знаю, что не должна. Достаточно на сегодня глупостей.

Несвязное бормотание заставляет меня отвлечься от игры. Это Сусанна: сжала пальцы, словно перед молитвой, завороженно смотрит на стадион и что-то шепчет. Слов не разобрать.

— Призываешь на помощь высшие силы? - не могу сдержаться я. Почему-то эта женщина мне категорически неприятна. Возможно из-за того, что она принесла тот поганый пакет с компроматом.

Сусанна прекращает бормотать и смотрит на меня почти с горечью.

— Что? - не понимаю я. - Боишься, что «Вороны» проиграют и ты останешься без хлебного клиента?

— Ты просто дура, - отвечает Сусанна. - Ты ничего о нем не знаешь.

Я знаю, что это. Ревность. Банальная ревность женщины, которая давным-давно положила глаз на мужика, но совершенно ему не интересна. И вместо того, чтобы греть ему постель, она вынуждена изо дня в день видеть его с новыми красотками, чьи прихоти вынуждена исполнять. Незавидная участь. Ничего удивительного, что во мне она видит лишь очередную заразу, которая прилипла к блестящей славе ее драгоценного Красного ворона.

— Ему нельзя играть, - говорит Сусанна, когда Ма’ну зарабатывает для команды еще одно очко и замирает посреди поля, согнувшись пополам. Игроки «Воронов» сбегаются к нему, похлопывают по спине. Со стороны ничего необычного: просто усталость после сложного розыгрыша. Но Сусанна бледнеет прямо на глазах. - Ему нельзя. У него… у него больное сердце. Ему нельзя…

Больное сердце? У этого пышущего здоровьем парня?

Что-то внутри меня холодеет, поднимая на поверхность давно похороненные детские воспоминания.

Нет, нет и нет.

Тот мальчишка умер.

Я чувствую жуткий озноб, словно прислонилась спиной к крышке гроба. Зачем-то оглядываюсь, чтобы проверить, что это не так - и натыкаюсь на взволнованный взгляд Наны. Нервно поправляю волосы, пытаясь убедить себя, что ничего не произошло: Ма’ну стоит посреди поля, отводит руки товарищей и распрямляется, широко улыбаясь на публику. Он вообще всегда улыбается, как будто наверстывает что-то. Или просто потому, что знает, на что способна его безумная улыбка.

— Почему он играет, если ему нельзя? - спрашиваю я, хоть не хочу этого знать. Какое мне дело до ненормального лунника.

— А ты бы смогла сказать ему нет», если бы он заявил, что будет играть даже если сдохнет на поле? - опросом на вопрос отвечает Сусанна.

Уверена, не обошлось без ее вмешательства. Как, интересно, это обычно делается? Покупается липовая справка или вся медицинская комиссия целиком? Не удивлюсь, если вариант номер два. Может быть, сучка просто мстит ему за то, что стала королевой френдзоны? Как там в старой сказке? «Так не доставайся же ты никому!»

— И… давно это с ним? - спрашиваю осторожно.

— Нет, милочка, от меня ты ничего не узнаешь. Конфиденциальная информация. И очень советую тебе не лезть не в свое дело - целее будешь. Или, раз он отвалил за тебя миллион, повесил шайбу на палец, ты стала особенной? Не такой, как те одноразовые бестолковки, которые появляются в его жизни только, чтобы показать, что рот им нужен совсем не для разговоров?

— Ты бы ему отсасывала просто так, да? - не могу промолчать я. - И бесишься, что не нужна даже без денег и всяких условий?

Она багровеет, потом покрывается белыми пятнами, а потом просто придвигается ближе и выплевывает прямо в лицо:

— Ты крупно ошибаешься, думая, что меня тебе нужно опасаться, королева без короны. Сегодня ты ему интересна, и поэтому он тебя любит, осыпает подарками и кажется идеальным мужчиной, но ты понятия не имеешь, что будет, когда он снова станет одержим. Хочешь совет? Беги так далеко, как только можешь, выползай в любую щель и улетай на другой край света. Потому что Ма’ну не умеет любить. Он умеет возносить - и ронять, чтобы смотреть, как сломается его новая игрушка.

Сусанна уходит, оставляя меня один на один со словами, не верить в которые я не могу. Лунник не дружит с головой - не нужны ни справки, ни откровения Сусанны, чтобы понять это. Он и сам не сильно скрывается. Но значит ли это, что моя жизнь… в опасности?

— Аврора! - слышу громкий шепот сестры. - Аврора, лицо!

Я слишком поздно понимаю, что какому-то умнику пришла в голову идея навести на меня камеру крупным планом. И мое лицо на огромном экране совсем не похоже на лицо счастливой невесты. Приходится улыбнуться, дать себе моральный пинок и вспомнить все, чему меня учили: модель улыбается всегда даже если у нее болит зубной нерв или воспалился геморрой.

И я улыбаюсь. Девушка на экране мгновенно преображается. Никто, даже самый прожженный знаток человеческих душ не угадает за этой лучезарной улыбкой растерянность и панику. Никто, кроме психа в центре поля, потому что он смотрит на меня и впервые с начала матча, улыбка сползает с его лица.