— Ты сказала, что это будет просто ужин на пару часов! - ору я, когда незнакомка под номером Тринадцать появляется «за кулисами», чтобы проводить меня до машины.

Марта тут как тут: дает последние наставления другим девушкам и делает вид, что меня не существует. Приходится схватить ее за плечо и развернуть к себе, подавляя желание выцарапать ей глаза. Марта вздыхает, дает жест девочкам расходиться и открывает рот только когда поблизости не остается никого, кроме нас троих: меня, ее и Номера тринадцать. Незнакомка просто стоит в стороне и снова, чуть склонив голову, принимает указания через гарнитуру. Хочется сорвать с нее наушник и проорать Мистеру невидимке, чтобы катился к демонам вместе со своими деньгами.

— Хватит кричать, - растягивая слова, пытается успокоить меня Марта, но я резко сбрасываю ее руки со своих плеч. - Девочка моя, всегда есть клиенты с «особенными пожеланиями».

Ах вот оно что!

— Я не проститутка, Марта, и не девочка из эскорта, - зло шиплю я. Хочется снять туфель и колотить каблуком ее голову до тех пор, пока глаза из орбит не вылезут. - Я тебе не девочка, которую можно положит в койку под девизом «Даешь новый аппарат МРТ больным детишкам!» И мне плевать, кто вывалил миллион - значит, ему он не так уж нужен.

— Это большая сумма, - напоминает о своем присутствии Номер тринадцать.

Боги, лучше бы молчала.

— Ты подписала бумаги, Аврора, - напоминает Марта.

— Я прекрасно помню, что подписала, - огрызаюсь я.

— Очевидно, нет, - снова встревает незнакомка и, поглядывая на меня с осторожностью, протягивает конверт.

Марта благодарит ее взглядом, и пока эти двое пытаются слепить из меня идиотку, я снова скольжу взглядом по строчкам. Все знакомо: договор о неразглашении, мои личные данные, информация о семейном положении и согласие с условиями. Я прочла их, хоть и бегло. Но ведь это стандартные условия, я подписывала такие множество раз. И в модельном бизнесе существует негласное правило: обо всех подводных камнях обязан знать агент и он же о них предупреждает.

— Пункт пять, - подсказывает незнакомка, когда я вскидываю руки, давая понять, что ничего «эдакого» здесь нет.

Предчувствие отравляет кровь в тот момент, когда до меня, наконец, начинает доходить.

— Покупатель имеет право увеличить срок аренды… - читаю я, но буквы расплываются перед глазами. Пытаюсь снова и снова, но каждый раз меня хватает лишь на пару слов, смысл которых неумолимо ускользает.

— Если коротко: тебя купили на тридцать дней, - елейным тоном подсказывает Номер тринадцать. - Там все написано.

Тридцать дней?!

Меня купили, словно ручную обезьянку на целый месяц?!

Я рыскаю взглядом в поисках хоть чего-нибудь, чем можно запустить Тринадцатой в голову, но гнев быстро сходит на нет, когда в голову закрадывается подозрение. Смотрю на Марту, очень надеясь, что не увижу в ее взгляде подтверждения своим паршивым догадкам, но тварь отворачивается и пытается вздернуть подбородок, мол, все равно во всем виновата моя невнимательность.

О да, во всем виновата моя невнимательность и доверчивость. Ничему жизнь не научила.

— Ты продала меня, - говорю с горькой улыбкой, чувствуя себя девочкой, от которой отказались приемные родители. - Знала, что так все будет, да? Сколько тебе заплатили, Марта? - Она отмалчивается, и я громко ору: - Сколько тебе заплатили, тварь?!

— Пятьдесят тысяч, - вместо нее отвечает Номер тринадцать, предварительно посоветовавшись с голосом в наушнике.

— Ты продешевила, Марта, - елейным тоном тяну я. - Очень продешевила, Марта.

— Это всего лишь неустойка с тех контрактов, которые мне пришлось разорвать из-за твоего ослиного упрямства, - злится она. Злится не на меня, а на себя, потому что понимает - я права. Она могла получить больше, намного больше, но из жадности вцепилась в первую же предложенную сумму.

Мой рот сам собой растягивается в улыбку, из горла вырываются противные звуки, отдаленно напоминающие смех подыхающей гиены. Меня облапошили. Как девчонку обвели вокруг пальца. Да и я хороша: позволила себе забыть, что каждый раз мое доверие оборачивалось болезненным разочарованием. Не стоило об этом забывать. Ни на минуту.

Я знаю, что все можно уладить. Прямо сейчас позвонить младшей сестре и Р’ран Шад’Арэн решит любые мои проблемы. Но я просто не могу так. Что-то во мне противится даже мысли о том, чтобы позволить милашке Нане вытаскивать меня из переделки. Она и так слишком много сделала для сестры, которая всегда была невысокого о ней мнения. И мы обе это знаем. Вот только великодушная Нана может простить все и всем, а я не могу простить никому, тем более - себе самой.

Хуже всего то, что, несмотря на представление, теперь я почти уверена, что купил меня Шэ’ар. Понятия не имею, зачем ему понадобилось раздвоиться, но я больше не знаю ни одного человека, чтобы согласился заплатить за меня целый миллион. Кажется, столько же стоят все вместе взятые девочки, купленные до меня. Возможно, Шэ’ар решил подстраховаться и заставить конкурентов спасовать, чтобы переть вперед без опаски упустить добычу?

Я подхожу к Номеру тринадцать и замечаю, что она смотрит на меня с отвращением. Что ж, у нас это точно взаимно, и нет смысла притворяться милыми девочками. Она делает приглашающий жест рукой, и я выхожу первой. Нас ждет темный представительский автомобиль без опознавательных знаков. Я сажусь сзади, Номер тринадцать - спереди. И ни единого звука между нами, ни полслова. Мы сидим в одной машине, а кажется, что вращаемся на орбитах разных планет.

Дорога очень долгая. Я даже перестаю следить за временем, лишь отмечаю, что мы проехали и холостяцкую квартиру Шэ’ара, и его роскошные апартаменты на крыше небоскреба, и даже квартал с богатыми виллами, где у него трехэтажный особняк. Мы едем еще дальше, за город, и во мне проклевывается что-то похожее на интерес. Надеюсь, в конце путешествия я не окажусь на пристани с камнем на шее?

— Меня купил вождь племени тумба-юмба? - пытаюсь иронизировать я, когда становится ясно, что город остался далеко позади. - Буду его любимой сто пятьдесят второй женой? Что я еще не прочла в условиях? Танцы в костюме амазонки? Принесение в жертву новорожденных ягнят?

Номер тринадцать смотрит на меня в зеркало заднего вида и мне хочется разбить в зеркале ее снисходительную улыбку.

— Успокойся, Черная королева, мы почти приехали. Можешь пока насладиться видом.

Заинтересованная, выглядываю в окно - и натыкаюсь на чернеющий на фоне полной луны замок. Самый настоящий: с готическими шпилями, кучей башен и арок.

— Это «Атлас»? - спрашиваю я, на миг забыв, что дала себе обещание не пытаться говорить «человеческим языком».

— Да.

— Но разве… - Приходится прикусить язык, чтобы не нарываться на разговор.

Что я знаю об этом замке? Только дичь и чушь, если честно: привидения, монстры, воскресшие мертвецы и прочая чепуха, которую пишут в желтой прессе. Единственное, что более-менее соответствует действительности, укладывается в пару строк: «Атлас» - памятник культуры, который его владельцы уже сотню лет отказываются передавать в коммунальную собственность». Заинтересованная, беру телефон и пытаюсь выйти в интернет, но со злостью замечаю отсутствующий значок подключения. Что за ерунда? Разве в наше время передовых технологий существует место, где не ловит мобильный интернет?

Еще одна сочувствующая улыбка Номера тринадцать подтверждает худшие опасения.

Машина останавливается около высоченных кованых ворот. Забор вокруг каменный еще и с кованной оградкой наверху. Тут не перелезть при всем желании, разве что с альпинистским снаряжением. Ну, или перелететь, как вариант. И мысли о том, что очень скоро мне захочется подумать о побеге, неприятно гнездятся в животе ледяными змеями. Но Шэ’ар никогда не увидит меня сломленной или испуганной. Еще посмотрим, кто кого переиграет на чужом поле.

Я медленно иду по растрескавшейся мраморной дорожке, не без интереса разглядывая окрестности: заброшенные сад, усыпанный листьями трехслойный, как свадебный торт, фонтан с плюющейся химерой. Клумбы, беседка под старой ивой. Все выглядит заброшенным и ненужным, и мне хочется взять хозяина за ухо и как следует оттаскать за неряшливое обращение с историческим памятником. Уверена, при должном вложении денег, труда и любви, это место перестало бы походить на логово Дракулы. Надеюсь, у Шэ’ара есть еще пара миллионов, чтобы привести «Атлас» в порядок?

Номер тринадцать отстает где-то на половине пути, но я не озираюсь. Продолжаю идти к крыльцу, пользуясь временным уединением чтобы состряпать гневную речь.

Но все слова исчезают из головы, когда на крыльце, наконец, появляется мужская фигура. Что-то в том, как он поправляет волосы выглядит смутно знакомым. Я видела Шэ’ара пару часов назад и за это время у него точно не могла отрасти такая шевелюра. Кроме того, Шэ’ар более крепкий и широкий в плечах, а у этого тонкий силуэт и белоснежная рубашка, расстегнутая и вытащенная из брюк, обнажает худощавое сложение и безупречный пресс.

Я его знаю.

Я его точно знаю, хоть и видела всего дважды в жизни.

— Добро пожаловать в «Атлас», - ухмыляется Ма’ну, выходя мне навстречу расслабленной походкой ягуара-альбиноса. - Тебе здесь понравится.

Что-то в ядовито-многозначительной интонации его голоса подсказывает, что, говоря «понравится», чокнутый лунник имеет в виду совершенно противоположные вещи.

— Что это за маскарад, Ма’ну? - без приветствия спрашиваю я.

— Маскарад, Вишенка? - Он протягивает руку и его ладонь замирает в сантиметре от моих волос. - Я бы назвал это безумным поступком влюбленного мужчины.

— Не мели чепухи, - огрызаюсь я.

— Никогда в жизни не был таким искренним.

Он даже не пытается скрыть насмешку, но, когда я пытаюсь перебить его, делает резкий шаг вперед и хватает меня за затылок, сжимая волосы в кулаке. Непроизвольно вскрикиваю, скорее от неожиданности, чем от боли, и пытаюсь вырваться. Чувствую, как тянутся пряди, как отдельные волоски навсегда застревают между пальцами лунника, но он держит так крепко, что я освобожусь только безголовой.

— Вишенка, я с тобой искренне, от всего, блядь, сердца, - мне в губы улыбается Ма’ну - и безумство в его глазах посылает мурашки по всему телу. - Я по-хорошему же. Пока.

— Да пошел ты!.. - шиплю я, пытаясь украсить его рожу плевком, но у этого парня просто демоническая реакция, и в итоге я оказываюсь прижатой к его плечу. Вгрызаюсь в рубашку изо всех сил, чтобы достать до плоти. Во рту появляется металлический вкус крови, но этот чокнутый только смеется: громче и громче, так, что мне начинает казаться - земля ходит ходуном под моими ступнями. - Отпусти меня!

— Вишенка, я купил тебя за миллион, - напоминает Ма’ну и, наконец, отрывает меня от себя, удерживая за волосы на расстоянии, словно ядовитую змею. Любуется с безумным блеском в глазах, испепелят и тут же воскрешает, чтобы снова возвести на костер. - За такие деньги, ар’сани, ты исправно отработаешь каждый час каждого из тридцати дней.

— Черта с два.

— Ну, была бы ты покорной, было бы до неприятного скучно, - пожимает плечами лунник и щелкает пальцами свободной руки.

К нам идут двое здоровенных амбалов, судя по одинаковым лицам - близнецы. Бритые наголо, кряжистые и совершенно бестолковые, судя по полному отсутствию эмоций на лице. На секунду передо мной проносится недалекое будущее, в котором лунник отдает меня на съедение своим псам, но я пытаюсь успокоить себя тем, что никто, даже сумасшедший, не покупает кость за один миллион.

— Сладких снов, ар’сани, - произносит Ма’ну и последнее, что я чувствую, прежде, чем провалиться в темноту: «укус» иглы в шею.

Я крепко влипла сама не понимаю во что.