Даня

Во всей этой ситуации есть одно «хорошо» и два «плохо».

Хорошо — это то, что девочка просто огнище! Маленькая, худенькая, вся такая аккуратная строгая Колючка в закрытом костюме и невыносимо сексуальной юбке. Не люблю шмар вроде Варламовой и Малиновской, которые носят огрызки на жопе — и к концу первого урока весь класс в курсе, какого цвета у них трусы. Другое дело эта Колючка: пока она топталась около класса, я таращился на ее вздернутую задницу, туго обтянутую черной тканью. Все-таки как ни крути, а задница — это тоже лицо женщины.

А теперь хреновые новости: у нее в руках журнал, на пальце — кольцо, и она, судя по всему, новая училка литературы. А еще у меня на нее вот прям сейчас встал. И если она зыркнет своими злющими зелеными глазами вниз, то сразу поймет ход моих прямых, как паровоз, мыслей. Хотя нет, есть еще одна хорошая новость: со вчерашнего дня я, Данил Ленский, полноценный восемнадцатилетний член общества. Могу голосовать, могу идти отдавать военный долг Родине, могу даже сесть. И еще могу трахнуть свою училку.

Ни служить, ни сидеть мне грозит — ну, просто по статусу не положено.

Но совсем другое дело — трахнуть новую училку. Тем более, ей за это тоже ничего не будет. Не такая уж я свинья, чтобы подставлять девочку под статью за растление несовершеннолетнего. Хотя… Почему-то глядя на Колючку, хочется переиначить собственную мысль: кто еще кого будет растлевать?

— Я — Варвара Юрьевна, — строго говорит училка и отодвигается от меня. — Новая учительница литературы. Будем считать, что для первого раза ты просто ошибся и я ничего не слышала.

— Чего ты не слышала? — уточняю я.

Она вдруг вспыхивает, сжимает красивые губки в две тонких полоски, дергает подбородком вверх, как будто думает, что хоть так дотянет до меня в росте. Бесполезно — ее макушка где-то в области моих подмышек, и это просто невыносимо сексуально. Хрен знает почему.

— Я не приемлю обращения на «ты», — отчитывает Колючка, пока я надвигаюсь на нее всем корпусом.

— Меня Даня зовут, — называю себя, и снова не даю ей шлепнуться, потому что она натыкается плечом на откос и снова теряет равновесие. На этот раз просто сгребаю ее в охапку и прижимаю к себе. Да и по фигу, что ее живот теперь прижат к моему «ты мне нравишься прямо ДО ТАКОЙ степени». — Можешь звать меня Лень… Варя.

— Потому что лентяй? — ошарашенно бормочет она, явно не до конца осознавая, что вообще происходит.

— Потому что Ленский, Колючка, а так-то да — я большой раздолбай. — Наклоняюсь к ее собранным в пучок волосам, вдыхаю неопознанный цветочный запах. — Классно пахнешь, Варя. Давай после уроков куда-нибудь завалимся?

Она грозно хмурится и выразительно возится в моих руках. С глубоким и самым искренним вздохом сожаления отпускаю ее на свободу. По глазам видно, что на быстрое согласие можно и не рассчитывать.

— Я с большой радостью пойду с тобой после уроков, — говорит злючка, — к директору!

Стоящий за ее спиной Добрынин — тот, что чуть не сшиб училку с ног — делает характерный жест бедрами вверх и присвистывает. Вот же тупорылый. Засмущает Варю еще раз — и я ему морду расквашу, потому что смущать Варю — моя привилегия.

— Как раз на этой неделе я у директора еще и не был, — говорю, потирая подбородок, и почему-то радуюсь, что сегодня снова проспал и забыл побриться. — Передам привет от отца.

Колючка распрямляет плечи, прижимает к груди журнал и, как только звенит звонок, строго командует всем рассаживаться за парты. Я нарочно стою в дверях, любуюсь тем, как она виляет задком. Черт, нет, на урок мне с таким бугром в штанах точно нельзя.

— Варвара Юрьевна? — привлекаю ее внимание. Я стою в глубине дверного проема, и большая часть одноклассников не могут меня видеть, но вот Колючка точно в курсе того, как на меня действует. Усмехаюсь, когда она проглатывает возмущенный вздох, и слишком уж резво отворачивается. — У меня небольшие… проблемы с самочувствием, — продолжаю мысль. — Мне бы к медсестре. Можно?

Училка просто кивает, нервно раскрывает журнал и называет свое имя. Пока весь класс нестройным сонным хором говорит: «Доброе утро, Варвара Юрьевна!», я все еще мнусь в пороге, мысленно раскладывая Строгий костюмчик прямо на учительском столе.

Первый раз такое: обычно, молодые училки и практикантки сами на меня вешались, класса этак с девятого. А тут такой бастион, что даже азарт берет.

Все, Лень, курить и выдыхать.