Я даже не сомневался, что именно так Рита и отреагирует. Ни на секунду.

Она слишком амбициозная и самоуверенная, и если чего-то хочет, то должна это получить. Сперва законными способами, а потом — любыми, которые могут сработать. Но если мы с Молью хорошо отыграем до конца вечера, то моя несостоявшаяся невеста успокоится и пойдет искать новую жертву. А родители, получив долгожданное свидетельство того, что их сын вырос и созрел для семьи, наконец, перестанут меня песочить при каждой возможности.

Поэтому я приготовился к обороне, придумал правильные слова, ккогда меня начнут разубеждать. Даже морально настроился на истерику. Но я совершенно не был готов к удару в тыл, то есть — вот такому откровенному унижению Веры. Да, может она и похожа на викторианскую девственницу, но она — моя невеста. Задевать ее — значит, задевать меня и мой вкус.

Хотя, если уж совсем начистоту, я бы в жизни не связался с такой девушкой. Потому что «Верочка» сама по себе — мрак, а в монашеском костюмчике вообще восставший в полный рост ужас и кошмар.

Но она сейчас — моя невеста, и я должен прикрыть ее своей грудью, потому что…

Я не успеваю сделать первый выстрел, потому что «Верочка» триумфально выходит на арену, теперь уже сама потираясь об меня, как кошка в течке, и сладким голоском воркует:

— Вот это покорило Марика умом, обаянием и скромностью, а не пустыми мешочками из-под манки в декольте натянутого на швабру платья.

Мать моя женщина, а ведь у Риты правда нет груди. То есть, ее вообще нет, и все, что у нее в декольте, именно так и выглядит. Черт, жаль не могу расцеловать Мольку прямо сейчас, но при случае обязательно выражу материальную благодарность за пополнение моего лексикона очень точной фразочкой.

Но все это херня.

Есть кое-что другое, от чего я, выражаясь «пацанским слэнгом», не хреново очкую.

Пока Молька вот так об меня трется, и пока ее пальцы пробегают по моей руке вверх-вниз, я чувствую то, чего чувствовать не должен. Я же ее стараниями стал почти импотентом! Но сейчас та часть меня, которой я уже заказал пышную панихиду, стремительно восстает из мертвых. Причем настолько стремительно, то если срочно не возьму себя в руки, что всем присутствующим станет совершенно очевидно, насколько я в восторге от своей будущей жены.

То, что я пытаюсь сделать, трудно описать словами. С одной стороны, мне хочется прижать ее крепче, почувствовать, что у нее под этой мешковатой одеждой. Пока что моей фантазии приходится довольствоваться только видимыми ориентирами: у Мольки есть грудь, у нее в меру узкие икры и симпатичные щиколотки, и «задний борт» в полном порядке. Я не люблю женщин, которые выглядят как сушеная вобла, потому что в попытках выглядеть «стройняжкой» некоторые просто перестают чувствовать меру. И к тощей жопе обычно добавляются ужасные костлявые пальцы со здоровенными набалдашниками суставов, сухая шея а ля «мечта анатома» и да — те самые пустые мешочки вместо груди. В общем, в отношении Мольки у меня есть основания думать, что у нее неплохая фигура.

Но есть и другая сторона происходящего сейчас: моя личная буйная фантазия, которой вдруг понравилось прощупывать «Верочку» и которой до чертиков приятно ощущать, как эта адская козочка трется об меня, словно хочет оставить запах своих феромонов, чтобы отпугивать других самок. И именно поэтому я пытаюсь, насколько это возможно, от нее отодвинуться, потому что еще немного — и мне придется застегивать пиджак.

— Что… ты сказала? — бормочет оторопелая Рита.

— Только то, что думаю, — снова не теряется Молька. — Я вообще всегда только так и делаю — говорю, что думаю. И если ты хочешь побеседовать на тему наших с Мариком отношений, то я вся к твоим услугам.

— Я буду подружкой невесты на вашей свадьбе, — делая вид, что не хочет быть услышанной, уголком рта говорит моя любимая сестричка, похлопывает мен по плечу — и уходит в закат, оставляя меня одного разгребать эту кашу.

— Марик, ты правда женишься? — моргает мама и мне ничего не остается, кроме как кивнуть, надеясь, что в этот момент меня не перекосило.

— Я оооочень люблю вашего сына, — компенсирует мое молчание «Верочка». Поправляет очки и, притягивая меня к себе, словно ручного медвежонка, добавляет: — Он умеет быть таким настойчивым и обаятельным, когда влюблен. У меня не было никаких шансов. И теперь я понимаю, в кого он такой.

Она лучезарно улыбается моему отцу, и — чудеса! — мой строгий угрюмый папаша довольно хмыкает в ответ, даже как-то приосаниваясь.

— Это просто смешно, — никак не угомонится Рита. — Марик, твоя очередная шутка? Как в тех фильмах, где холостяк приводит подставную девушку, чтобы его расхотели пытаться женить?

Все же Рита не зря добилась определенных высот в бизнесе: невозможно построить карьеру с нуля, не разбираясь в людях и не обладая хотя бы зачатками интуиции. А у женщин, как я слышал, она от рождения неплохо развита. И если прямо сейчас я не придумаю достойный ответ, то это зерно сомнения успеет укоренится в головах моих родителей и тогда мое вранье долго не протянет.

— Я работаю у Антона Клеймана, — заявляет «Верочка», снова вживаясь в роль. — Уже несколько лет. Мы с Мариком довольно часто виделись и изредка общались. Так что, формально, мы не свалились друг другу на головы, и у нас было очень долгое знакомство.

А потом, как бы между прочим, начинает расспрашивать мать о моем детстве и вещах, которые я не помню, чтобы ей рассказывал! Откуда она все это знает?!

— Марик? — Молька делает паузу и смотрит на меня так, словно я в чем-то провинился, хоть до сих пор очень неплохо изображал карася в застенках. — Я думаю, вам с Ритой нужно выпить. А то лица у обоих такие… странные.

Она подталкивает меня прямо в гостеприимно распростертые объятия хищницы, и, наверное, в эту минуту у меня крайне отчаянный вид, потому что «Верочка» в кои-то веки на мгновение сбрасывает маску и на меня смотрят удивительные темные глаза, полные веселых искорок. Глаза, в которых мне хочется потеряться. Вот так — просто в омут. И желание настолько сильное, что я чуть было не посылаю на хер Риту, важное мероприятие и даже Верочкино невзрачное платье, чтобы сцапать хозяйку этих глаз и унести туда, где нас не достанет даже ее дурной характер.

Но наваждение спадает, потому что Рита уже обвивается вокруг меня ядовитым плющом и в прямо смысле душит ароматом своих духов, который напрочь забивает весь романтический флер. И я снова вижу перед собой просто_верочку, которая уже и думать забыла о моем существовании и целиком сосредоточилась на добивании жертвы. Бедная Рита — мне ее почти жаль.

— Не уверена, что верну его в том же виде, — шутит Рита, и меня подмывает отмочить какую-то грубую шутку, но в это нет необходимости — Молька уже и так в деле.

— Зато я уверена, что Марик абсолютно сыт и доволен, и не станет бросаться на кости.

Не знаю, как родители, но Риту она точно «впечатлила».