Сладкая, горячая, влажная… Его.

Трахать ее языком — просто отрыв. Что-то за гранью понимания даже для него самого. Это же просто оральный секс, то, что он делал с другими женщинами. Но с Асей все иначе. Она — одурманивает, как отрава. Проникает в кровь, отравляет.

На миг Тимур поднял взгляд, продолжая поглаживать теплым металлом ее клитор. Ася смотрела прямо на него, и жажда в ее взгляде просто уничтожала попытки быть терпеливым.

— Нравится, маленькая? — спросил он, чтобы дать ей секунду передышки.

Она мотнула головой, застонала — и так горячо, как настоящая раскрепощенная женщина, толкнулась бедрами обратно к его рту. Вот так, то, что нужно. Отвал башки.

Ася кончила громко, напрочь забыв о том, что пообещала молчать. Запрокинула голову, и звуки удовольствия вырвались наружу тяжелыми вибрациями, которые отозвались у него в штанах. И остервенело вцепилась ему в волосы, когда он попытался продолжить.

— Нет, пожалуйста, я просто задохнусь… — взмолилась она, сглатывая стоны, хоть большая их часть все равно срывалась с губ.

Все-таки нет ничего красивее, чем своя женщина, которая плавится от оргазма и, покачиваясь в одной ей понятном ритме, спускается с небес на землю. К черту тесемки лифчика — он прекрасен, и в нем Морковка выглядит как настоящая порно-звезда, но под ним скрывается еще одно лакомство.

— Понравилось то, что ты видела, маленькая? — покусывая одну за другой вишенки сосков, спросил он, ухмыляясь.

— Это было… горячо, — произнесла она.

— Хочу, чтобы ты завтра весь день думала о моей голове у тебя между ног, о том, как кончила мне на язык. Сможешь?

Она только застонала, подалась навстречу, подставляя грудь под язык. Вот и все, черта пройдена, стеснение потерялось где-то далеко, и теперь нет ничего, кроме одного на двоих желания раствориться друг в друге.

— Маленькая, хочу тебя без резинки, — почти взмолился он. — Хочу почувствовать.

Это приемлемо?

И мысленно хохотнул от идиотской формулировки.

— Ты хочешь…

— … кончить тебе на животик, например?

Почему это так заводит?! Почему с ней заводит совершенно все, даже вещи, которые раньше были просто пустотой, даже не посещали голову.

Ее ответ был красноречивее слов: ноги обвились вокруг его талии, подтягивая для более тесного контакта. И на этот раз Морковке не пришлось говорить, чтобы она смотрела, потому что ее взгляд жадно ловил каждое движение.

— Сними их, — прошептала она, отчаянно цепляясь рукой ему в шею.

Вот она, его жена — к черту стыд, к черту все на свете, пока они наслаждаются друг другом.

Одежда полетела на пол, член дернулся от предвкушения.

Медленно внутрь нее, не спешить, хоть она такая горячая и мокрая, припухшая от его языка, что, кажется, можно взять это маленькое тело быстро, в отрыв — и она будет наслаждаться этим ничуть не меньше. Но смотреть на Морковку — одно удовольствие. То, как жадно она ловит движения его члена в ее теле, как запрокидывает голову, на миг теряя контроль, и снова опускает взгляд. Тянется к нему в бессознательном порыве принять всего, до последнего миллиметра.

Вскрикивает каждый раз, когда он заходит до самого конца.

И мир расплывается за пределами их тел, становится тусклым, опадает.

— Еще, еще, глубже… — просит — нет, требует! — Ася.

— Глубже? — Тимур жестко протаранил ее, двумя руками цепляясь за бедра, подтягивая к краю столешницы. — Еще глубже? Хочешь?

— Хочу, да, да… Да!

Ее трясет, аккуратная грудь скачет каждый раз, когда он ударяется о ее бедра.

Мысли плавятся, и единственное, что удерживает в этой реальности — необходимость контролировать себя. Но ощущение ее без презерватива того стоит. Оно стоит всего мира.

Она кончает новой порцией стонов: гортанных, раскаленных звуков чистого экстаза.

Ее тело дрожит, до краев накачанное его толчками. Глаза плавят последние крупицы терпения.

Выйти из нее сейчас — так адски трудно, потому что единственное, чего хочется — кончить, окончательно заклеймить, как свою.

Он вышел почти с рыком, уверенный, что пары движений рукой будет достаточно, чтобы выпустить удовольствие. Но Ася потянулась к нему, обхватила пальцами, сжала так сильно, словно собиралась причинить боль.

Их взгляды встретились. Миг, чтобы получить ее молчаливое «да!» — и Тимур толкнулся бедрами, двигая членом в узкой ладошке. Несколько поступательных движений — и яйца подпрыгивают, сжимаются, выпуская наружу оргазм.

И, словно из далека, он слышит свой громкий рык, стон, маты пополам с нежностями. Что-то бесконтрольное, лавину чувств, слов, звуков. Полный финиш.

Прошло несколько бесконечно длинных минут, прежде чем они, прижавшись лбами друг к другу, успокоили дыхание.

— Я и правда ору, когда кончаю, — усмехнулся Тимур, с каким-то диким кайфом разглядывая капельки влаги на ее подрагивающем животе. — Фиг бы поверил, что такое бывает.

— Я готова слушать эти звуки все время, — прошептала Ася.

— Чудо, что сын спит, — хрипло посмеиваясь, высказал свои самые страшные опасения Тимур. — Даже не представляю, как бы справился в одиночку с этим стояком. И думать не хочу, если честно.

— Кроватка пришлась ему по душе, так что он к тебе очень благосклонно настроен.

Отдышавшись, Тимур отнес ее в комнату, быстро сходил в ванну и вернулся с теплым влажным полотенцем. Вытер.

— Если я скажу, что мне понравилось кончать тебе на живот, ты подумаешь, что я извращенец или что я эксцентричен?

— Я подумаю, что мне это тоже понравилось, — призналась она.

Конечно, утром она снова будет теряться, краснеть, смущаться, но каждый день, по четверть шага, станет его горячей, не боящейся своих желаний женщиной.

— Маленькая, как насчет того, чтобы составить мне компанию завтра? — спросил Тимур, укутывая их в одеяло. — У меня целый список всяких покупок для поездки к Онегиным. Я уверен, что ты точно разбираешься во всех тех названиях лучше меня.

Она нырнула в теплую заботу его рук, обняла, ерзая головой, пока не нашла самое удобнее местечко на сгибе плеча.

— С удовольствием, муж.

— Макс привезет тебя в офис. Часа в четыре. Договорились?

Она сонно промурлыкала что-то под нос.

Когда Тимур и сам начал дремать, комната наполнилась детским плачем. Ася зашевелилась, откинула одеяло.

— Его нужно покормить? — спросил Тимур шепотом. Моргнул, разогнал несостоявшийся сон.

Ася посмотрела на часы.

— Да, я пойду сделаю смесь.

— Я с ним понянчусь, иди.

В ее глазах мелькнуло сомнение. Да уж, заставить женщину доверять в постели куда лете, чем убедить передать в руки своего ребенка. И все же, в эту сторону давно пора было двигаться.

— Морковка, я в состоянии справиться с маленьким ребенком, я же говорил, что нянчил племянников. Тебе будет не удобно делать смесь с ребенком на руках.

Она подумала пару секунд и согласилась. Правда, не вышла из комнаты, пока не убедилась, что он знает, как брать ребенка в руки.

— Ты, парень, должен спать по ночам, а не устраивать концерты, — бормотал Тимур, покачивая малышка на руках. Странно, но почему-то в его воспоминаниях племянники не были такими маленькими и беспомощными. Тима хотелось прикрыть двумя руками от всего мира. Прикрыть их с Морковкой.

Ася вернулась спустя пару минут.

— Ложись, — приказал Тимур. С ней, похоже. Иногда нужно только вот так, иначе не послушается, начнет что-то придумывать. — Я покормлю его.

— Справишься?

— Еще бы я не справился.

Она передала бутылочку и под его строгим взглядом забралась под одеяло, но так и не уснула, пока Тим не поел и не уснул. Примерно минут сорок просто лежала в кровати, тихая, с огромными влажными глазами, хоть очень старалась сделать вид, что шмыгает носом просто так, без причины.

— Ну что такое? — Тимур нырнул к ней под одеяло.

Вместо ответа Ася просто обняла его, так крепко, что Тимур почувствовал, как от напряжения задрожали мышцы. Обнял в ответ, поглаживая пальцами вдоль позвоночника. Ася расплакалась: тихо, глухо, как будто прорвало старую рану, которую она так старательно держала на замке.

— Когда родился Тим, Игорь сказал, что не хочет, чтобы ребенок был записан, как его, — пробормотала Ася. Сквозь судорожные вздохи Тимур с трудом разбирал слова.

— То есть, он сказал, что пока не готов. Поэтому я записала Тимофея на себя, а отца в документы записали с моих слов. А примерно через пару недель к нам впервые пришла мать Игоря и сказала, что Тимофей совсем не похож на отца и что я просто… потаскуха.

Тимуру пришлось постараться, чтобы не дать волю чувствам, и не сжать кулаки.

Вместо этого он еще крепче прижал Асю, думая о том, что хоть в последнее время судьба не часто баловала его подарками, самый большой свой сюрприз он все-таки заслужил.

— То есть это поганец не имеет никакого юридического подтверждения своего отцовства? — на всякий случай уточнил он.

— Я бы сказала, что он сделал все, чтобы их не было, — горько прошептала она. — В тот день, когда мы… когда ты… Он сказал, что будет добиваться теста ДНК, чтобы исключить мои претензии.

«Хрен ему, а не тест ДНК», — подумал Тимур. Все же, после праздников нужно будет наведаться к этому уебку и на всякий случай провести профилактическую беседу, чтобы и думать забыл о том, что в его жизни была Ася и мальчик.

А когда Морковка немного успокоится и перестанет так дергаться, они обязательно вернуться к этому разговору. Чем меньше людей будет знать, что Тим не его — тем лучше. Минимум дурацких вопросов — максимум покоя для их молодой семьи.

В офисе был завал. Откуда-то, как снег на голову свалилась делегация китайцев, хоть их ждали только после праздников, после официального открытия офиса.

Оказалось, что случилась совершенно дурацкая накладка, но разбираться по чьей вине было некогда. Пришлось срочно организовывать презентации, рассказывать про благоприятный инвестиционный климат и нести еще черт знает что, лишь бы крупная рыба не сорвалась с крючка.

К счастью, после трех Стас забрал китайцев на себя, поэтому, когда позвонил Макс позвонил и сказал, что они с Асей уже подъезжают, Тимур был рад, как черт.

— Тимур Александрович? — Аня заглянула в кабинет и, не дождавшись разрешения войти, переступила порог.

— Кажется, я просил не приходить, если я не вызываю, — не поднимая взгляда от ноутбука, сказал он. Сообщение юристу по гражданским делам, которого посоветовал Стас, было доставлено, и оставалось только ждать, когда он ответит, где и когда они смогут встретиться.

— Я хотела уточнить кое-что. — Аня явно не собиралась отступать. Выражение ее лица, очень знакомое по временам их прошлых отношений, буквально кричало, что она пришла не с праздной болтовней. — Я случайно узнала, что мне подыскивают замену.

— Так и есть, — не стал юлить Тимур. — Будет лучше, если ты перейдешь в другое место. Мы дадим хорошие рекомендации, с которыми у тебя не должно возникнуть проблем при трудоустройстве.

Аня прошла через всю комнату, уперла ладони в край стола, глядя на Тимура сверху вниз, как будто собиралась раздавить всей мощью своего негодования.

— Я прекрасно поняла твои слова о том, что мы не должны путать личное и профессиональное, — прошипела она сквозь зубы. — И я не навязывалась и не вешалась тебе на шею.

А вот тут можно было поспорить. Потому что вчера вечером она как бы случайно оказалась вечером внизу, когда он собирался ехать домой и «непрозрачно» намекнула, что подвернула ногу и будет благодарна тому принцу, который подвезет ее домой. И еще долго стояла на обратной стороне тротуара, провожая его взглядом до цветочного магазина. Ну и то, что среди сотрудников уже поползла байка об отношениях собственника и директора по персоналу, тоже было ее рук делом. Больше рассказать о давно похороненном прошлом было некому.

— Анна Николаевна, я не обязан отчитываться перед вами о своих решениях, — жестко, надеясь, что на этот раз слова пробьют ее упрямство, сказал Тимур. — И если мы со Станиславом Александровичем решили, что не нуждаемся в ваших услугах, то для этого решения есть веские основания. Поэтому, будьте добры убраться вон из моего кабинета и больше не нарываться на неприятности, иначе рискуете недоработать оставшееся время и лишиться рекомендаций. Я ясно выражаюсь?

Она прищурилась, наклонилась еще ниже, разве что на стол не полезла.

— Это так мелочно: вспоминать прошлые обиды и мстить за них беспомощной женщине.

Мужчина должен быть великодушным, Амур, и раньше ты был именно таким. И за это я тебя любила.

Тимур собирался сказать, что она вообще не знает, что такое любовь, но его внимание привлек громкий нарочитый кашель. Он выглянул из-за спины нависшей над ним Ани — и напоролся на наполненный непониманием и смятением янтарный взгляд жены.

Да твою же мать!